Текст книги "На Другом Берегу Любви"

Глава 13
Не лучшая компания

Лера

Кончики пальцев покалывает, в ушах стучит пульс, щеки горят пожаром, как и кожа на запястье, где незнакомец успел меня коснуться своей грубой пятерней. Жадно хватаю воздух, не понимая, что делать.

«Мамочки, он же совсем голый! Мне не показалось?» – думаю я не о том, о чем должна бы в данной ситуации.

Я ведь его не убила?! Очень надеюсь, что нет.

Сама не знаю, как все это вышло. Да, я испугалась, потому что вовсе не его ожидала увидеть в тех лопухах. А потом, когда незнакомец схватил меня за руку и закрыл ладонью рот, меня охватил такой ужас, что я и вовсе растерялась. Но откуда взялись молнии, вырвавшиеся прямиком из моего тела? А в том, что это были именно они, я даже не сомневаюсь.

Еще ребенком молнии меня завораживали. Помню, как во время грозы бабушка всегда велела прятаться в доме. В срочном порядке она закрывала двери и форточки, будто избегая нежданных гостей, а еще вздрагивала от каждого раската грома, что-то про себя причитая. Но несмотря на все ее запреты, я стояла у окна как зачарованная, прорисовывая детскими пальчиками на запотевшем стекле увиденные серебристые прожилки, рассекающие небо. Молнии меня никогда не пугали, скорее притягивали, казались чем-то невероятно увлекательным, даже волшебным.

Невольно оглядываюсь в сторону дома. Мне бы позвать маму на помощь, уж она-то точно знает, что делать, и быстро со всем разберется. С другой стороны, пока я до нее добегу, и мы вместе вернемся обратно… Нет, так только время потеряю. Вдруг у этого парня от такого разряда сердце остановилось и счет пошел на секунды? Ну а что? Непрямой массаж и искусственное дыхание я делать умею, не зря в универе учили. Вот и пригодится.

Добравшись до зарослей, куда забросило незнакомца, моя решимость постепенно дает задний ход.

«Господи, Лера, что ты творишь?!» – вопит внутренний голос. – «Ты ведь даже не знаешь, кто он такой: местный псих, безобидно прогуливающийся голышом по лесу и собирающий ромашки, или того хуже – какой-нибудь маньячина».

«Но он сказал, что не причинит мне вреда», – веду мысленную перепалку сама с собой, подбираясь все ближе к цели. – «И не причинил. А вот я ему без всяких предупреждений зарядила по полной программе, как электрошокером. Ну нельзя же так с людьми, правда?»

– Эй, ты там живой? – тянусь рукой к рельефной мужской груди, стараясь не смотреть ниже, на то, что все еще прикрыто широкими листьями.

Мне боязно его коснуться, вдруг у меня снова что-то заискрит, и я сделаю только хуже? Еще и амулет от нечисти, тот самый подарок старшей ведьмы, подозрительно жжет кожу на груди. Только передо мной никакая не нечисть, а обычный человек из плоти и крови. Какие могут быть сомнения?

Чтобы не отвлекал, я снимаю амулет, наскоро укладывая в карман. Аккуратно касаюсь мужской груди. Вроде, не искрит. Только разобрать не могу живой он, или нет. От накатившего волнения собственное обезумевшее сердце так громко стучит, что мешает сосредоточиться. Если пострадавший все еще и дышит, то очень поверхностно, его мощная грудная клетка фактически не движется.

Мужественное лицо частично закрывают разметавшиеся темные волосы. Да простит меня Егор, он в моем сердце вне конкуренции, но я сразу невольно подмечаю, что экземпляр попался весьма привлекательный, загорелый и атлетичный.

«Да уж, такие на дороге не валяются. Разве что в зарослях лопуха», – настигает меня на нервах нежданный приступ веселья.

Ну, что, поехали? Будем спасать!

Одна ладонь ложится на нижнюю треть грудины, вторую располагаю сверху, как когда-то учили. Чтобы сделать пятнадцать ритмичных толчков, у меня уходят все силы – продавить такую мощную грудь худенькими нетренированными руками задача не из легких, и моего веса едва хватает.

Не мешкаясь, я перехожу к искусственному дыханию «рот в рот». Решительно убираю пряди темных волос с его лица, ощущая под пальцами колючую щетину. К моим щекам снова приливает кровь неопытной девчонки, не знавшей вкуса мужских поцелуев.

Не отвлекаться!

«Зажать пострадавшему нос. Глубоко вдохнуть», – мысленно восстанавливаю порядок действий из методички. Вот только там не описывалось, каким интимным на деле оказывается этот процесс, как волнительно касаться чужой теплой кожи, и плотно прижиматься к чужим губам, энергично выдыхая набранный воздух.

Я стараюсь гнать от себя эти глупые мысли, не концентрироваться на чувствах, не ощущать близости случайного незнакомца. Сейчас важно спасти его жизнь и делать это нужно правильно. Сама довела его до такого состояния, мне и разгребать.

– Ну же! Давай! Пожалуйста, очнись! Надолго меня не хватит, – не замечая ничего вокруг, продолжаю непрямой массаж сердца. Только мои нелепые попытки ни к чему не приводят, что мертвому припарка. От отчаяния на глазах выступают слезы.

Снова склоняюсь над его лицом. Только собираюсь зажать ему нос, как грудная клетка наконец приходит в движение, и молодой мужчина передо мной распахивает глаза.

Мне бы бежать от него подальше, но он так проникновенно на меня смотрит, будто что-то ищет и не может разглядеть в моем лице. Дыхание перехватывает и по коже целой толпой несутся мурашки.

– Эй, вы чем там в лопухах занимаетесь? Целуетесь что ли? – раздается за моей спиной голос Ульяны и ее фирменное хихиканье юной ведьмочки.

Сама себя не понимая, перевожу взгляд на мужские губы, которых только что касалась, и невольно закусываю свои. Господи, как неловко-то вышло! А что бы Егор обо мне подумал, узнай он, чем я здесь занимаюсь? Хорошо, что Ветров этого не видит.

Грозное рычание нереально огромного волка, появившегося уже с другой стороны из чащи леса, тут же приводит меня в сознание. Его шерсть взъерошена, а уши приподняты, словно зверь готов к нападению. Перед хищником меня атакует страх. Теперь я переживаю не только за себя и беспомощного незнакомца, но и за младшую сестру тоже.

– Добруш, не надо! – приподнимается на локтях мой пострадавший, и выглядит при этом абсолютно спокойным. – Знаю, что ты испугался, когда я пропал с радаров, но я в норме. Мне не сделали ничего плохого.

Это что у него, такой домашний питомец? Хотя, после мутанта Вольта, искрящегося на радостях электричеством, я уже ничему не удивляюсь.

Зверь мигом успокаивается и теперь радостно тычется носом в своего хозяина. Прежде, чем уйти, мне хочется спросить, как он себя чувствует, ведь фактически только что с того света вернулся. Но не успеваю я и рта открыть, как за моей спиной вырастает мама.

– Лера, сейчас же отойди от оборотней! Это не лучшая для тебя компания, – разносится по лесу ее строгий поставленный голос, и я тут же подскакиваю, окидывая новым взглядом молодого мужчину, над которым совсем недавно роняла слезы, со всем усердием реанимируя.

– Постой! – поднимается он следом, не позволяя уйти, и снова хватает меня за руку. Только в этот раз ничего не происходит. Может, потому что я больше не ощущаю в нем угрозы? Да и какая может быть угроза от того, кто сам стыдливо прикрывается листом лопуха? – Это действительно ты? Лера? Лера Травникова?

Сказать, что я удивлена – ничего не сказать. Откуда он может знать, как меня зовут, то есть звали в том, настоящем мире, если даже младшей сестре ничего об этом не известно?

Я киваю, не понимая радости, отразившейся на мужском лице. Его взгляд преисполнен нежности, и мне еще больше становится неловко от всей этой ситуации.

– Вот я тебя и нашел, – произносит он всего одну фразу, вкладывая в нее слишком много для случайного незнакомца. Или это последствия электрического удара, и оборотень не в себе?

– Кто ты такой? Что тебе от меня нужно?

– Я… – замирает он, так и не ответив, при этом оглядывается в сторону своего волка, который терпеливо наблюдает за происходящим. Оборотень склоняется ко мне и тихо шепчет. – Мы должны поговорить наедине. Это важно… для Егора.

– Сейчас же отпусти мою дочь! – несвоевременно вмешивается мама, направив в нашу сторону ладони и свою магию.

Она действует быстро, даже профессионально, если этот термин вообще уместен по отношению к ведьмам, показывая на практике все, что только сегодня во всей красе расписывала на теоретическом занятии. На наших глазах из земли пробиваются корни растений, подобно змеям они оплетают мужские ноги. Сам оборотень испуган не меньше моего, но все равно не выпускает моей руки, словно боится навсегда потерять.

– Мам, не надо! Пожалуйста, остановись! – умоляю я, и она не сразу, но прекращает показательное выступление. – Он что-то знает о Егоре. Это важно!

– Мама? – переводит мужчина недоуменный взгляд с меня на нее. – Но как такое возможно?

– Сейчас это не важно, – отмахиваюсь я. Да и какое ему дело до наших родственных связей. – Где Егор? Как его найти? Он жив, не ранен, с ним все в порядке? – сыплются из меня вопросы, как из рога изобилия. Я не на шутку взволнована. И мне уже абсолютно плевать, что передо мной сбрендивший обнаженный оборотень. Лишь бы он дал мне хоть крохотную надежду.

– Да не переживай ты так. Живой он, живой, – слишком счастливо для всей этой ситуации улыбается мужчина.

Я тут с ума схожу, а у этого безумца улыбка до ушей. Чем это, интересно, я его так осчастливила? Он хочет сказать что-то еще, но снова оглядывается на своего мохнатого приятеля и замолкает.

– Завтра на рассвете на этом же месте, – вмешивается в наше странное общение мама. – Придешь один.

– Мам, так нельзя. Ты не понимаешь! Это очень важно, я должна узнать все и сейчас. Я же места себе не найду, пока он где-то там, в неизвестности.

– Лера, доверься мне, – обхватывает она меня за плечи, категорично настаивая на своем. – До завтра с твоим Егором ничего не случится, а у нас еще есть дела. Уля, Вольт, уходим.

Мама тянет меня за собой, только ноги не желают слушаться. Оглянувшись на оборотня, я замечаю, как обвившие его корни, медленно ползут вниз, выпуская из своего капкана.

– Спасибо. Я приду! – отзывается мужчина, провожая меня неожиданно теплым взглядом.

– Еще как придешь. И штаны не забудь, женишок, – напутствует ему мама и тихонько смеется, уводя меня все дальше к дому.

Вольт подобно голубому облаку бежит впереди, забавно виляя своим крохотным хвостом, Уля в припрыжку скачет за ним следом, так, что в воздухе пружинят ее белокурые косички.

– А теперь рассказывай, дочка, что это такое было? Что за магия проснулась в твоей крови, вот так, одним ударом, уложив мощного оборотня на лопатки?

* * *

Я и сама хотела бы знать, что это за магия такая, с которой к другим людям прикасаться страшно. Рассказываю все, как было, при этом рассматриваю собственные руки и тонкие пальцы, из которых совсем недавно вырывались молнии, и не могу поверить, что все это происходит по-настоящему. В голове не укладывается!

– Может, защитный медальон сработал? – нащупываю в кармане старинную вещицу с резными гранями и возвращаю обратно на шею.

– Нет, Лера, здесь дело в другом, – задумчиво прищуривается мама. – Медальон лишь усилил уже имеющийся в тебе потенциал. И как только я сразу не догадалась? Похоже, ты унаследовала магию отца, и в большей степени стихийник, чем ведьма. Вот почему с цветочным горшком ничего не вышло. Поздравляю, силы природы все-таки отозвались на твой зов, пусть и не так, как мы того ожидали!

– Спасибо, – робею я под ее взглядом, полным немых надежд.

– Осталось только научиться управлять этими силами, чтобы в следующий раз никого экстренно не зацеловывать в лопухах, – выдает моя сестренка-ведьмочка, и я опять заливаюсь краской.

– Вообще-то, это было искусственное дыхание!

– Да хоть бы и так. Но готова поспорить, что тому оборотню понравилось, – снова хихикает она, и дает деру до самого дома, пока я ее не прибила. Я бегу за ней, и злюсь, и улыбаюсь одновременно. Вот оно, оказывается, что значит иметь младшую сестру, и это на самом деле здорово.

Весь день мы с мамой изучаем старинные книги, которые она снова и снова тащит с чердака. Это о своей зеленой магии она знает все от начала и до конца, что и сама могла бы не один талмуд написать, а вот о том, как работает магия стихийников, ей мало что известно. Оказывается, их с детства обучают в особых закрытых школах. Все, что можно почерпнуть в общедоступных источниках – лишь самые основы.

– Похоже, у тебя на чердаке скопилась приличная библиотека, – не перестаю удивляться я, пролистывая очередной том в поисках кусочков нужной информации, из которых пока никак не удается сложить единый пазл. – Как ты их здесь достаешь? Что-то я не видела поблизости ни одного книжного магазина.

– Все проще, чем кажется. Эти книги не мои. Достаточно оформить магический запрос по особой форме, вот они и приходят, – снова улыбается мама, и я, не отказывая себе в удовольствии, любуюсь тем, какая она у нас с Улей красавица. Все эти годы на болотах ничуть ее не испортили, лишь небольшие лучики морщинок пролегли вокруг голубых глаз.

– Как приходят? Откуда?

– Прямиком из главной библиотеки, которой могут пользоваться все ведьмы.

– По телепорту? – выдаю я, насмотревшись фантастики, на что мама заливается звонким смехом.

– Было бы неплохо, но до такого наша магия еще не дошла. А вот летучая доставка работает исправно.

– Квадрокоптеры? – все шире от удивления раскрываются мои глаза.

– Прости, дочь, но видимо я что-то пропустила в вашем мире, и совсем не понимаю, о чем ты сейчас говоришь. Слово-то какое придумали! Квадрокоптер. Хоть на заклинание пускай. А у нас все по старинке: гуси, да лебеди. В один небесный портал нырнул, из другого вынырнул, вот и вся доставка. И еще, пока не забыла: обращаться с библиотечными книгами следует крайне бережно, чтобы вернуть в первозданном виде. А то в прошлый раз, когда Вольт исслюнявил пособие по практическому грибоварению, мне такой прожорливый штраф прилетел, до сих пор от этого наглого пернатого не избавлюсь, так и поселился, гад, на чердаке.

За изучением книг незаметно пролетает день, а затем и вечер. Только мысли мои больше заняты не всей этой неизведанной магией стихийников, в которой мы пытаемся разобраться до самой ночи, а Егором, ведь о нем узнать толком пока ничего не удалось.

– Лера, девочка моя, ты меня вообще слышишь?

– А… Что? – перевожу растерянный взгляд на маму, подавляя желание зевнуть, и та наконец закрывает очередную книгу.

– Ладно, завтра продолжим, – сжаливается она надо мной, и берет в руки гребень. – Давай уже косу расплетать, мыться, да спать. На сегодня и так хорошо поработали, завтра продолжим. Еще и гостей на рассвете встречать.

Как когда-то в детстве мама принимается ухаживать за моими волосами, заботливо распускает светлые пряди и медленно, с чувством проходится по ним гребешком. Мы не говорим об этом, но в душе обе счастливы после стольких лет разлуки наконец обрести друг друга.

– Мам, а почему ты велела прийти оборотню одному? Чем тебе тот второй волк не угодил?

– А ты не заметила? Он не мог при нем говорить, будто парня что-то сдерживало, все оглядывался в сторону волчонка.

– И все-таки зря мы не разузнали у него про Егора уже сегодня. Вдруг он в беде? Сердце у меня не на месте. Даже не знаю, усну ли теперь до утра, – признаюсь я, тяжело вздыхая, и мама обнимает меня со спины за плечи.

– А ты когда этого красавчика-оборотня реанимировала, в сердце ничего странного не почувствовала?

– Ой, мам, перестань, – смущаюсь я. – До сих пор стыдно. Я ведь за Егором сюда пришла, и никакие там оборотни меня не интересуют.

– Лерочка моя, Лера, – сквозит добрая улыбка в мамином голосе. – Ты разве еще не поняла, ведь это и был твой Егор. Другой местный в здравом уме в мой Сектор сглаза и близко не сунется. А этот поджидал, тебя искал, не иначе. А каким взглядом провожал! Любо-дорого смотреть.

Оборачиваюсь в сторону мамы, и понимаю – не шутит.

– Но как такое возможно? Он же оборотень!

– А ты угодила прямиком в тело утопленницы. И что? Разве для любви это имеет значение?

– Нет, конечно. Я и такого его приму, в любом теле. Но я ведь даже не почувствовала…

– Или побоялась себе в этом признаться? Ведь ты не знала, что это и есть Егор.

Я уже ничего не знаю, только сердце колотится, как обезумевшее, будто рвется наружу.

– Мне нужно пройтись, – выскакиваю я за дверь, и бегу уже знакомой тропинкой по защищенной территории к берегу реки. Опустившись на траву, я запрокидываю голову к небу, усеянному яркими звездами, и не могу надышаться, ошарашенная последней новостью.

Егор. Ну, конечно, это был он! Мама, и та все поняла, впервые его перед собой увидев. А я, мало того, что не узнала любимого, так еще и едва не прикончила. Хорошо, ума хватило вернуться и откачать его после удара молнией.

Знакомый вой на окраине леса пробирает до мурашек. Снова он, тот самый волк, который зовет свою истинную. В сердце что-то отзывается, и медальон начинает жечь кожу, как сегодня рядом с оборотнем… С моим Егором. А что, если это он и есть?

Кончики пальцев тянутся к губам, которыми еще сегодня я его касалась. По щекам катятся глупые слезы.

– Спасибо! – шепчу, посылая куда-то в космос. – Оборотень, нечисть, ну и что? Таким меня не испугать. Я вот молниями стреляю, и близко не понимая, как этим безобразием управлять. Главное, он жив и здоров, мы нашли друг друга, а со всем остальным как-нибудь разберемся.

Будто ощутив мое присутствие, жутковатый туман на другом берегу реки снова клубится, и в какой-то момент обретает человеческие очертания. Туманное нечто беззвучно открывает рот и тянет ко мне с другого берега свои руки-щупальца. На плечи со спины опускаются теплые ладони, и я вздрагиваю.

– Не бойся, – отзывается мама. – Знаю, что ты хотела побыть одна, но уже поздно, и я волновалась.

– Все в порядке, – возвращаю теплую улыбку. – Просто, этот туман, с ним явно что-то не так. Он словно хочет нам что-то сказать.

– Или затянуть на свою сторону очередную жертву. Когда он только появился, это исчадие ада распространялось с немыслимой скоростью, каждый день отвоевывая все новые территории. Твоего отца и других сильных стихийников призвали остановить его распространение. В какой-то момент мы были близки к цели, а потом…

Мама опускает голову, до боли закусывая губы, и на ее глазах блестят слезы. Мне больно от этого зрелища. Казалось бы, столько лет прошло, но она скорбит по своему любимому так, будто потеряла совсем недавно.

– Не будем об этом, хорошо, – глубоко вздыхает мама, и берет меня за руку. – Посмотри лучше, как красиво вокруг, – кивает в сторону серебристых звездочек. При каждом вдохе голову кружит от обилия ароматов, потому что лесной берег буквально усеян необычными цветами, бутоны которых один за другим раскрываются при лунном свете.

– Никогда таких не видела, – удивляюсь я. Как они называются?

– Страстоцвет зацвел. Красивое растение, правда?

– Страстоцвет… – сердце снова ускоряет ход, и вовсе не от восторга, хоть цветы этого растения действительно выглядят просто волшебно. – И долго он еще будет цвести? – дрожит от волнения мой голос.

– Месяца полтора, может, чуть больше.

– Когда отцветет последний страстоцвет, случится то, чего уже никто не изменит… – выдаю я слово в слово предупреждение старшей ведьмы, о котором и думать забыла. Кто ж знал, что его цветение уже началось?! Выходит, времени у нас с Егором не так и много.

Глава 14
Магический ластик

Егор

Приходи на рассвете. Ага, хорошо звучит! А вы когда-нибудь задумывались, что значит это «на рассвете»? Во сколько конкретно? Со смартфоном под рукой и умной Алисой, которая рассчитает восход солнца и разбудит когда положено, все было на порядок проще. Вот только в «Пропади пропадом» вместо будильника старый одноглазый петух, и курам не внушающий никакого доверия.

Поднимаюсь заранее и наскоро умываюсь, тихо покидаю дом, чтобы никого не разбудить. На опушке в лунном свете оборачиваюсь, и уже в волчьем обличье преодолеваю пол-леса. Да, в этот раз не забываю прихватить штаны, которые приходится тащить всю дорогу в слюнявой пасти.

В итоге, когда первые лучи солнца освещают горизонт, я еще в пути. Несусь напролом самым коротким путем, не замечая веток кустарника, которые нещадно хлещут по морде, и репейника, облепившего мохнатые волчьи уши.

Никогда не любил опаздывать, и сейчас стараюсь этого не допустить. Вот Горыныч, тот вообще опаздунов терпеть не может, штрафной километр на дорожке каждому из них авансом обеспечен. Помню, двое новеньких, еще не осознавших, куда попали: рыжий Толян, и как его там… В голове крутится имя, а вспомнить парня не выходит. Даже рожа его стерлась из памяти, будто и не было вовсе. А ведь мы в одной команде уже полгода, каждый день друг у друга на виду. Фигня какая-то! Мотаю головой, чтобы вправить мозги на место. Рано мне еще для Альцгеймера. Да и вообще, на память прежде никогда не жаловался, а тут все, как в тумане.

Ладно, хрен с ним, с Толяном, и с этим, вторым, как бы его не звали. Это все от нервов. Тут столько навалилось за последнее время, не мудрено и крышей поехать.

Возвращаю человеческий облик, и наскоро запрыгиваю в штаны. Попутно отплевываюсь от прилипшей паутины, и собственных удлиненных прядей, все время норовящих угодить в рот. Я вечером было психанул, заявил про намерение состричь их к чертям, уже ножницы пошел искать. Так Добруш грудью встал, лишь бы меня остановить.

Не смей, говорит, что еще удумал?! Отец такого не поймет, и не простит, примет за оскорбление. Там, за горами, в Змеиных пустошах, откуда он родом, длинные волосы – обязательный атрибут воина, символ мужественности, силы духа и тела, непреклонной решимости. Брат признался, что и сам мечтает такие отрастить, да пока не положено ему по возрасту, не дорос еще, не в том статусе. Отец же свои связывает в тугой жгут, и они ему не мешаются. Вот только мне с этими постоянными обращениями в волка так и приходится ходить вечно лохматым.

Перед встречей с Лерой хочется привести себя в порядок, но какое тут? Хоть бы листву и колючки из волос вытащить, от паутины в ручье отмыться – вот вам и жених.

Наверняка, она еще от нашей вчерашней встречи не отошла. Напугал девчонку до смерти, когда из тех лопухов голым выскочил, и рот ей ладонью зажал. Еще и ерунды какой-то наговорил, что у меня новости от Егора. Ну а что еще я мог ей сказать, когда мелкий стоял над душой? Признаться, что занял место его брата? Нет, пусть я и не родной ему, но и не такой урод, чтобы разбивать мальчишке сердце. Как пришел в этот мир, так и уйду, мне чужого не надо.

Ночью глаз не сомкнул, все ждал этого утра, слова в голове перебирал. Безумие какое-то, но мне все равно, что она в другом теле. Для меня Лера все та же, тот же чистый невинный цветок, робкий взгляд из-под ресниц, те же доброта и открытость в сердце. Иначе с чего бы ей меня откачивать? Другая на ее месте развернулась бы и ушла. А моя Лерка нет, она не такая. Когда глаза открыл и увидел ее над собой, почувствовал прикосновение тонких пальцев к своей коже, втянул ноздрями ее нежный запах, у меня чуть сердечный приступ от счастья не случился. В теле оборотня все ощущается иначе, ярче, живее. И если в том, нашем мире, меня необъяснимо тянуло к этой девчонке, то здесь я на каком-то животном уровне понимаю, почему это происходит.

Казалось, без Добруша за спиной мне будет проще сказать ей обо всем прямо. А сейчас стою перед невидимой стеной, вижу, как Лерка в компании ведьмы идет мне навстречу, и ума не приложу, с чего начать? Как объявить главную новость о том, что этот жутковатый оборотень перед ней – и есть я, тот самый Егор? Мы ведь только начали узнавать друг друга. Что, если она не примет меня таким, испугается, расплачется, не поверит?

– Доброе утро! – здоровается ведьма, слишком молодая и приятная женщина для той, которую побаивается вся округа.

– Доброе, – отзываюсь я, и застываю на месте, переведя взгляд на Лерку. Она смотрит так, будто впервые меня увидела, с интересом скользит по моему лицу, робеет и заливается краской от вида моего обнаженного торса. – Здравствуй, Лер, – делаю шаг навстречу, пока не упираюсь в невидимую преграду.

– Здравствуй… – ее грудь высоко вздымается и опускается, будто во всем этом утреннем лесу ей отчаянно не хватает воздуха. – Егор, это ведь ты? Правда? – выдает она и, собрав последнюю смелость, снова поднимает взгляд, глядя мне прямо в глаза.

«Узнала! Вот так, сама! Без всяких там признаний и часовых объяснений», – переворачивается от радости в моей голове. Я киваю, как последний идиот, разучившийся говорить, и не могу сдержать самой счастливой улыбки. Кажется, в этот момент ее и отпускают последние сомнения, потому что моя девочка уже бежит ко мне навстречу.

– Правда, Лер, правда. Это я, Егор, – шепчу ей куда-то в макушку, зарываюсь носом в ее волосы, и бережно обнимаю. – Мы нашли друг друга, нашли.

Сердце переполняет невероятная радость и волнение. Какая же она у меня хрупкая и невесомая, хоть из рук не выпускай! Ведь мир, в который мы угодили, на сказку совсем не похож и полон опасностей. Лера обнимает меня в ответ, прижимается к груди.

– Егор… Господи, если бы ты только знал, как я за тебя испугалась, когда ты провалился в ту дыру, – срывается с ее губ, и я слышу, как она тихонько всхлипывает.

– Ну что ты, Лер? Не надо, не плачь. Видишь, я жив, здоров, все хорошо, – приподнимаю ее лицо, смахивая подушечками пальцев нежданные слезы. – Правда, не совсем в себе. Сам не знаю, как угодил в тело этого оборотня Милоша, – улыбаюсь, и она улыбается в ответ. Милая моя, нежная. Такая чуткая и податливая в моих руках. Склониться бы сейчас к ее лицу, сорвать с приоткрытых губ долгожданный поцелуй. Но пока не время для этого, и я сдерживаю свои порывы. – Лучше расскажи, как ты здесь оказалась?

– В отличие от тебя, я пришла сюда по собственной воле. Долгая история, – смущается Лера, и снова отводит взгляд, едва дышит рядом со мной. Мне бы выпустить ее из объятий, дать обвыкнуться, только я не могу, задохнусь без ее тепла.

– Непривычно, да? Вроде, я, а, вроде, кто-то другой, – пытаюсь разрядить обстановку и отступаю на шаг, только ее ладоней из своих все равно не выпускаю.

– Есть немного. Но и я угодила в чужое тело… утопленницы Агнешки, – добавляет она отчего-то шепотом. – Тебе, наверное, тоже непривычно, если не жутковато?

– Нет, я всегда знал, что это ты. Во сне увидел, почувствовал. А потом долго искал тебя среди этих болот, пока не уперся в невидимую стену.

В ее глазах блестят слезы, а на лице сияет смущенная улыбка.

– Ты меня искал? – удивляется она и закусывает зубами нижнюю губу. Наблюдая за этим зрелищем, я жадно сглатываю.

– Тебя, Лер, кого же еще? Ведь ты – моя девушка. Не забыла?

– Но разве все это не было только игрой для твоих друзей?

Игрой? Да какие к черту игры?! О чем она вообще?

Я снова не сдерживаюсь. Обхватываю ладонями Леркино лицо, притягиваю к себе, соприкасаясь лбами. Плевать, что ведьма все это время наблюдает за нами, хоть из приличия и отошла в сторонку. Теперь, когда я наконец нашел свою девочку, меня никто не остановит.

– Нет, Лер, нет! Больше никаких игр. Ты должна знать, что для меня все с самого начала было по-настоящему. Я просто не хотел торопиться, боялся тебя испугать.

– Хватит! Ты и сейчас ее пугаешь, не гони лошадей, – все-таки не выдерживает и вмешивается в наш разговор ведьма. Лера встревоженной птицей выпархивает из моих рук. Она еще больше робеет в присутствии матери, ее щеки заливает стыдливый румянец, словно только что мы занимались чем-то непристойным. Ага, если бы! – Вам о другом надо думать. О том, как выбраться отсюда пока не поздно. Идемте уже в дом, завтрак стынет. Там все и обсудим.

– А как же стена? – киваю перед собой, напоминая про магическую защиту.

– Ах, это? – издевается моя будущая родственница, игриво прищурившись, и щелкает в воздухе пальцами. – Будь как дома, оборотень, но не забывай, что ты в гостях. Если даже в своих порочных мыслях посмеешь обидеть мою дочь…

– Мам, не надо, – уже знакомо вступается Лера. – Никто меня не обидит. Егор не такой.

– Что не надо? Предупредить-то я его должна. Это от твоих молний он умрет быстро и почти безболезненно, а я сгоряча могу наслать такую хворь, век не забудет. Так что, давай, женишок, без глупостей.

– Ясно-ясно, – поднимаю руки, обозначив, что принимаю правила, какими бы они ни были. На завтрак позвали, для начала уже неплохо. А для встреч с Лерой найдем место потише и подальше от этого странного дома.

* * *

После этого утра и завтрака у ведьмы моя жизнь в «Пропади пропадом» кардинально меняется. Мать Леры, Татьяна Львовна, взявшаяся помогать нам с возвращением домой, наметила некий план, которому все мы теперь следуем. Лере в нем отведена главная роль. Она в кротчайшие сроки должна овладеть своей магией и отыскать следы паутины, которые проложила, когда я провалился в ту дыру, они и подскажут нам путь. Моя задача в разы проще – ничем себя не выдавать, вести прежний образ жизни. А еще, по возможности, собирать информацию у местных жителей, любую, которая может нам пригодиться. И если с первым пунктом обязательной программы у меня все выходит отлично, то со вторым даже спустя неделю не движется совсем.

Днем я примерный сын и брат, батрачу в огороде и в поле, даже картошку научился окучивать. Потом до потери сознания таскаю мешки на мельнице, и все для того, чтобы сделать работу поскорее, и побежать к ней. А вечером… Все вечера мы теперь проводим с Лерой вместе, то сидя рядом у костра, то катаясь по реке на лодке, то рука об руку гуляя под покровом ночи и разговаривая обо всем на свете.

И пусть обезумевший волк внутри меня в присутствии истинной рвется и мечется, я сдерживаю его как могу, не тороплюсь. Лера сначала должна узнать меня настоящего, хоть немного привыкнуть ко мне, перестать опускать взгляд и заливаться краской всякий раз, когда видит мой обнаженный торс. А уж потом, потом как-нибудь аккуратно я расскажу ей и про страдания моего внутреннего волка и про его притязания на свою истинную пару. Сейчас принять такое она точно не готова, потому что и в глаза мне больше пары секунд боится посмотреть.

– Вот это да! Твой новый рекорд, – посмеивается Добруш, так же, как и я, отряхивая голову от вездесущей муки. – Солнце над лесом еще высоко, а мы уже со всеми мешками закончили, и телегу загрузили. Когда такое бывало?

– Теперь всегда будет, – треплю младшего по голове, и перехожу на щекотку.

А он и не уворачивается, хохочет. Я тоже смеюсь в голос. Последние дни необъяснимое счастье переполняет меня изнутри и даже переливается за края. Мне хочется делиться им. Лето, дружба, любовь – чувства везде одинаковые. Плевать, что они настигли меня здесь и вот так, в чужом теле, в чужой семье. Я не в силах изменить эти обстоятельства. Отбросив в какой-то момент пустые терзания, я позволяю себе быть по-настоящему счастливым.