Текст книги "На крючке"

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

– Когда вы только оставите нас в покое? – раздраженно вздохнул Антон.

– Обещаю, что это в последний раз…

– Хотелось бы верить, – скептически пожал плечами Антон.

– Тоша, кто там? – раздался со второго этажа голос Гели.

– Это ко мне, – огрызнулся Антон, – не твое дело! Пойдемте в комнату сестры, там нам будет удобнее, – выразительно посмотрел он на Яну.

– Хорошо, – она двинулась за ним.

Они вошли в небольшую, со вкусом обставленную комнату. Шкаф-купе удачно вписался между низким широким диваном и модерновым трюмо, рядом с которым на темном безголовом манекене висел розовый шелковый халатик. На светло-коричневом ковре со вдавленными разводами, который тесно примыкал к дивану, валялись в лирическом беспорядке женские журналы. Вделанный в стену стеллаж был уставлен подобной печатной продукцией. Квадратное соломенное кресло с деревянными ручками было придвинуто к журнальному столику.

– Ваша сестра занимается бизнесом, а по ее комнате этого не не скажешь, – огляделась Милославская.

– У моей сестры есть еще кабинет, там она и занимается делами, – подал плечами Антон, жестом приглашая Милославскую сесть на диван. – Папа не поскупился на удобства для нее. Садитесь же.

– Спасибо, – поблагодарила она, – ваша сестра такая молодая, а уже при деле! – с уважением добавила Яна.

– Она всегда была конформисткой, – поморщился Антон, – я был всегда романтиком.

– Отцы больше обычно тяготеют к дочерям, – намекающе улыбнулась Яна, которая стала понемногу приходить в себя.

– Вы пришли поговорить о моей сестре? – скуксился Антон.

– Нет, – Яна подняла на Антона пронзительный взгляд, – вы специально назначили мне встречу, но не пришли, потому что в это время производили в моем доме обыск, так?

– Что-о? – удивленно воззрился на нее Засурский-младший. – Что вы несете?

– Вы искали дискету, я ведь вам сказала, что она у меня, – не отрывала от него холодного и острого взгляда Яна.

– Полная чушь! – оскорбленно воскликнул Антон.

– Хорошо, – с угрожающей нотой в голосе сказала Яна, – почему тогда, объясните, назначив Галкиной встречу в кафе, вы не стали ее искать, когда она не пришла?

Яна в упор смотрела на несколько растерявшегося Антона.

– Подумал, что она с моим отцом, – угрюмо поглядел на Милославскую Засурский-младший, – у меня были на то основания…

– Вы хотели отомстить своему отцу за то, что он спал с вашей невестой?

– Она не была моей невестой, – презрительно усмехнулся Антон, – я просто хотел подпортить отцу репутацию.

– В данном случае речь о репутации не шла, – возразила Яна, – он не депутат, не кандидат в депутаты, не высокопоставленный чиновник. Вы не могли не догадываться, что бандиты просто расстреляют вашего отца.

– Мне было на это наплевать, – с ожесточенным упрямством произнес Антон, – это Оленька наша переживала за папу.

Его просто распирало от ядовитой злобы.

– Понятно, нелады в семье…

– Да что вам понятно! – взорвался Антон. – Мне давно все это надоело, мне чихать на то, что будет с моей семьей, она уже давно не была…

Он махнул рукой и разочарованно уставился в ковер. Яна услышала приглушенный сухой щелчок. Еще через пару секунд дверь комнаты, где они сидели, распахнулась. На пороге стояла Ольга. У нее было угрюмое, заметно осунувшееся лицо.

– Какого черта ты тут делаешь? – неприязненно посмотрела она на брата, потом перевела недоуменно-враждебный взгляд на Милославскую.

– Ой-ой-ой! – скорчил рожу Антон. – Мрямо госпожа-министерша!

Ольга действительно была в строгом темно-синем костюме и с кожаным портфелем. Ее черные гладкие волосы были собраны в пучок.

– Освободи помещение, – строго сказала Ольга, и Яна подумала, что от той изнывающей от страсти и обиды девушки, которая ехала несколько дней назад в автомобиле Ваксмахера, не осталось и следа. – Проваливай!

Ольга метнула в брата ненавидящий взгляд.

– Она, – с неожиданной свирепостью ткнула она пальцем в Яну, – погубила нашу семью, а ты осмеливаешься ее здесь принимать! Мерзкая ищейка, напакостила и после этого решилась сюда прийти? Как тебе она? – сверкнула она глазами, обращаясь к брату. – Тебе, уверена, по вкусу, подобные задушевные беседы!

– Храм весталки! – издевательски ухмыльнулся Антон, и у Яны шевельнулась мысль, что Антон не просто так пригласил ее войти, он, видимо, знал, что скоро должна вернуться сестра, и специально повел ее в Ольгину комнату.

«И тут пытается досадить сестре, несмотря на тяжкую для всех Засурских ситуацию!» – Яна внутренне напряглась. Мелкая мстительность Антона не могла расположить к нему Яну, но не вызывала в ней приязни и откровенная злоба Ольги, бесцеремонно выгонявшей их из комнаты и обрушившей на нее поток незаслуженных оскорблений и упреков.

– Ну что ж, – с деланным спокойствием сказал Антон, глядя на Яну, – давайте покинем это логово, а то тигрица растерзает нас.

Он нервно рассмеялся. Они вышли из комнаты и наткнулись на Гелю. Та делала вид, что что-то ищет на книжных полках, находящихся рядом с дверью.

– Опять подслушиваешь? – с насмешливым лукавством спросил ее Антон.

Ангелина только презрительно фыркнула, продолжая что-то искать или делать вид, что что-то ищет.

В комнате Антона было полно книг, журналов, плакатов. Но Яну поразили два из них, огромных, плотных, глянцевых листа, оглушительно яркие краски которых ударяли в глаза цветной радугой. На одном был изображен тропический берег, с пальмами, белым песком, с барной стойкой из бамбука. Яна узнала в этой блистательной панораме свое видение. Только ее картинка была подробнее, словно на ней запечатлелось то, что внимание и аппарат фотографа, делавшего эту фотографию, не смогли отследить и сохранить. Яна посмотрела на другой плакат, он представлял средиземноморский вид. Белая яхта плыла по лагуне, а невдалеке возвышалась геометрически строго выверенная постройка – шикарная и в то же время простая по форме вилла, ослепительно белая, залитая солнцем, с двумя террасами и лесенками. Сердце у Яны в груди высоко подпрыгнуло. Она опустилась в мягкое кресло.

– Что с вами? – удивленно взглянул на нее Антон.

– Красивые плакаты, – показала она глазами на стену. – Что это за места?

– Ах, это, – довольно мягко улыбнулся Антон, словно Яна затронула сокровенные струны его души, – это две ипостаси моей мечты. Гаваи и побережье Средиземного моря, Ницца, а этот домик, – направил он указательный палец в плакат, – вилла Керилос. Я бы хотел там поселиться и забыть свою семейку.

– У вас хороший вкус, – улыбнулась Яна, которая не могла оторвать глаз от плакатов. – И вы хотели воплотить ваши мечты, завладев состоянием отца? Нет, конечно, не купить виллу Керилос, но, может быть, другую, почему бы нет?

Лицо Антона померкло, стало напряженным. Вскоре на его узких губах заиграла ядовитая усмешка.

– Что за бред? Мне искренне жаль вас, вы как мент, готовы видеть в людях только дурное. Человек делиться с вами своими мечтами, а вы делаете из этого гадкие выводы. Наверное, Ольга права в отношении вас.

Он скользил по Яне оценивающе-высокомерным взглядом.

– Но как вы можете завладеть состоянием отца, если есть еще мачеха и сестра? Ваксмахер мне сказал, что вы держите Гелю на крючке. Что это за крючок? Что такого вы знаете о ней, что позволяет вам так вести себя с ней. Ведь она для вас как шавка, а?

– Мне надоело слушать грязные инсинуации, – повысил голос Антон, – убирайтесь, видеть вас больше не хочу!

– Вы знаете Браницкого?

– Во-он! – заорал Антон и отвернулся, скрестив руки на груди.

Так он и стоял в позе Наполеона, неприступный и обиженный, пока Яна не поднялась и не вышла из комнаты. До входной двери ее проводила Геля.

– Не обращайте на него внимания, он – чокнутый, – усмехнулась она. – Весь в папашу, – добавила она почти доверительным тоном.

– Ничего, до свидания.

Яна спустилась на лифте вниз и вышла на улицу. Она ехала домой, испытывая растерянность оттого, что была не вполне уверена, что ей удалось разрешить проблему до конца, и в тоже самое время, она была удовлетворена проделанной работой, потому что могла с большой долей вероятности назвать имя убийцы Жени Галкиной. Естественно, ей еще требовались доказательства, которые она намеревалась добыть любыми путями, ведь домыслы и видения к делу не пришьешь.

Джемма встретила ее у калитки радостным лаем, который люди вполне могли принять за раскаты грома. Яна успокоила собаку, насыпала ей корма и вспомнила, что сама давно уже не держала во рту ни крошки. После тяжелого дня, показавшегося ей вечностью, Милославская настолько устала, что даже не смогла ничего себе приготовить. Чтобы скинуть тяжесть с тела она первым делом приняла контрастный душ и уже потом съела пару бутербродов с сыром и колбасой. Стало гораздо легче и, несмотря на позднее время, она села на кресло в гостиной и закурила. Нужно было решить, как ей действовать, чтобы получить необходимые улики. Мысли почему-то не связывались. Докурив сигарету, Яна придвинула к себе колоду карт, которую, вернувшись домой, выложила на стол в гостиной. Она перебирала карты и ни как не могла выбрать ни одну, так как знала, что готовых решений они не дают. Обычно в случаях, когда она сомневалась, какой картой воспользоваться, Яна выбирала «Джокера», но в этот раз не стала этого делать, зная непредсказуемый «характер» карты.

Она отложила «Джокера» в сторону, развернув оставшиеся карты веером и держа их в левой руке. Джемма крутилась рядом, и Яна собралась было доверить выбор карты ей, но и от этой мысли отказалась, решив действовать методом исключения. Сверху на «Джокера» легла карта «Внушение», так как внушать вроде бы было нечего да и некому. За «Внушением» отправилась карта «Взгляд в прошлое», так прошлое уже не интересовало Милославскую. А вот будущее интересовало… Отбросив оставшиеся карты в сторону, она опустила карту «Взгляд в будущее» на стол картинкой вверх и положила на нее руку.

Знакомые ощущения пронзили ладонь слабым током, быстро нагревая ее. Яна опустила веки и расслабилась. Несколько секунд ее окружала полная темнота, потом, словно изображение в ламповом телевизоре, постепенно начала вырисовываться картинка, которая сразу же показалась Яна знакомой. Вернее сказать, знакомой показалась не картинка, а местность, на картинке появившаяся. Это был тот же домик, где Браницкий писал свои картины. На этот раз он стоял не перед мольбертом, а возле шкафа, да и кисти у него в руках не было. По свету, падавшему сквозь распахнутое окно, Яна поняла, что солнце стоит в зените. Она немного отвлеклась, глядя на улицу, что не заметила как в комнате появился еще один человек, увидев которого, Лев Сигизмундович не удивился, а даже обрадовался, так как на его лице заиграла удовлетворенная улыбка.

Дальше поврежденная карта начала «сбоить». «Изображение» стало расплывчатым и замелькало со скоростью курьерского поезда. Яна все же «досмотрела» представление до конца, но из увиденного поняла только что в комнате появился третий персонаж, а Браницкий куда-то исчез. Перед его исчезновением что-то вспыхнуло перед Яниным взором, слепя глаза, и картинка погасла. Если бы она знала, где находится дача Браницкого, можно было поехать туда и, затаившись где-нибудь в укромном месте, понаблюдать за происходящем. Но так как адреса она не знала, то решила следить за Львом Сигизмундовичем с самого утра.

* * *

Позавтракав, она позвонила лейтенанту. Нельзя сказать, что он сильно обрадовался ее звонку, но был довольно корректен. Когда же Яна сказала, что ей требуется машина с водителем, Руденко начал нервничать.

– Ну где, где я тебе возьму машину, да еще с водителем? – возбужденно кричал он в трубку. – Ты думаешь, я большой начальник и распоряжаюсь всем автотранспортом отдела?

– Не горячись, Сеня, – уверенно произнесла Милославская. – Мне не нужна машина вашего отдела, достаточно будет твоей «шестерки», а водителем посади кого-нибудь из своих ребят. После обеда я его отпущу.

– Ладно, – после некоторого молчания ответил Руденко, – ты хоть скажи, зачем тебе нужна машина?

– Хочу сделать шопинг, Сеня, – сама себе улыбнулась Яна. – Знаешь, что это такое?

– Не маленький, – буркнул он в трубку. – Хорошо, жди. Пришлю тебе Саньку Томилина. Но только до обеда, – добавил он строго.

* * *

Томилин приехал через полчаса. Милославская уже ждала его возле калитки, поглядывая на Джемму, флегматично лежащую возле ее ног. Томилин, молодой парень с хитроватой улыбкой на лице, выглянул в опущенное окно и с интересом посмотрел на Яну. Когда он развернул машину и подъехал к Милославской, его губы растянулись еще шире.

– Вы Яна Борисовна? – удивленно произнес он.

– А что, не похожа? – улыбнулась она в ответ и забралась вместе с Джеммой на заднее сиденье. – Поехали.

– Сержант Томилин, – представился он. – На базар, что ли? – он уверенно тронул машину с места.

– Сначала заедем к одному знакомому, – Милославская назвала адрес дома Браницкого.

Привыкший подчиняться Томилин только пожал плечами. Когда они подъезжали к дому Льва Сигизмундовича, Яна заметила, что во двор въезжает желтая «Волга»-такси, которая остановилась возле подъезда Браницкого и посигналила.

– Притормози-ка, – скомандовала Яна.

Через несколько минут в дверях подъезда появился Браницкий, одетый в синие джинсы и свободную красную рубашку в крупную клетку. В руках он держал объемистый пластиковый пакет. Он сел в такси, и машина двинулась вперед.

– Езжай за этой «Волгой», – велела Милославская Томилину, – только нам не нужно, чтобы нас заметили.

– Вот это шопинг, – удивился Томилин, но послушно тронул «шестерку» следом.

Как и предполагала Яна, Лев Сигизмундович отправлялся на дачу. Желтая «Волга», попетляв по центру, свернула в сторону поселка, сплошь состоящего из двухэтажных коттеджей и свернула направо. Этот поселок располагался в черте города, а за ним, как было известно Милославской, располагались дачи. Туда, по всей видимости, и направлялся Браницкий. Обогнув пруд и небольшой лесок, за которым дорога пошла в гору, такси, поднимая клубы пыли, въехало на территорию дачного поселка, где дороги были засыпаны щебенкой. Проехав еще метров двести, машина остановилась, высадила пассажира и, развернувшись, двинулась в обратном направлении.

Томилин, которого это преследование страшно увлекло, затормозил возле проезда, в глубине которого маячила фигура Браницкого.

– Вон он, – кивнул он Милославской. – Что теперь будем делать?

– Останешься здесь, – Яна вышла из машины, приказав Джемме сидеть на месте, – а я схожу осмотрюсь.

Лев Сигизмундович вдруг исчез из поля зрения, и Яна почти бегом кинулась следом за ним. К счастью, она заметила распахнутую калитку. Прячась за забором, она заглянула на участок, где почти у самого входа словно из земли вырос небольшой деревянный домик. Напротив него на кирпичных столбиках стояла огромная емкость для воды, от которой по всему саду были протянуты трубы. Осторожно ступая, Яна вошла за калитку и прошмыгнула между забором и домом. Здесь были навалены всяческие нужные в хозяйстве вещи вроде обрезков труб, половинок кирпича и старых досок. Рискуя сломать себе ноги, руки и шею, Милославская подкралась к окну и едва не свалилась вниз от неожиданности. Прямо перед ее носом окно распахнулось и из комнаты послышался голос Браницкого, напевающего: «То-ре-адор, смеле-э-э-е в бой, тореадор, тореадор…»

«Тоже мне, любовник», – успела все же подумать Милославская прижимаясь к стене дома.

Голос Льва Сигизмундовича, продолжающего вытягивать арию, стал более приглушенным и Яна решилась заглянуть внутрь. Комната была гораздо больше, чем это представлялось снаружи. Она была обставлена старой, но вполне добротной мебелью, рядом с которой соседствовали и более современные предметы вроде телевизора и электрообогревателя. Посреди комнаты стоял круглый стол, покрытый скатерью с кистями, на котором громоздилась пишущая машинка. В дальнем углу на мольберте был закреплен холст с незаконченной картиной.

Проведя таким образом эту небольшую рекогносцировку, Яна бесшумно спустилась на землю и выскользнула за калитку. Было еще только около десяти, а она знала, что основные события должны развернуться не раньше полудня. Поэтому она решила вернуться в машину, но к ее удивлению ни машины, ни Томилина, ни Джеммы она не увидела. «Это что еще за новости?» – она покрутила головой и вскоре, шагах в тридцати от поворота увидела Томилина, машушего ей рукой. Там же, за густыми кустами дикой смородины была спрятана и «шестерка».

– Я подумал, – с улыбкой произнес сержант, – что нам не обязательно тут светиться на самом видном месте. А отсюда все видно как на ладони.

– Правильно подумал, – похвалила его Милославская.

Прошло почти два часа, прежде чем из-за лесопосадок вынырнул ярко-алый «Хюндай-купе», который запылил в сторону дачных участков. Машина затормозила на повороте, не заезжая в проезд. Подождав, пока осядет пыль, из салона вышла Ангелина Засурская и уверенно направилась в проезд. Было видно, что она здесь не впервые.

– Оставь дверцу открытой, – сказала Яна Томилину, – чтобы собака могла мне помочь, если понадобится.

– Ладно, – кивнул сержант, – только как она услышит-то?

– Она узнает, – бросила Милославская и пошла следом за Засурской.

– Прошу, прошу, – услышала Яна голос Браницкого, когда приблизилась к калитке, которая так и осталась открытой.

«Что у них здесь, свидание что ли?» – недоумевала Милославская, глядя с каким вниманием Лев Сигизмундович, который был на участке, приглашает в дом Ангелину, держащую подмышкой белую сумоку, длинные ремешки которой болтались в воздухе.

Забравшись на свой наблюдательный пункт, Яна осторожно заглянула в дом.

– Хотите чаю? – Браницкий был сама любезность.

– Нет, спасибо, – довольно резко ответила Засурская.

– Тогда, может быть…

– Нет, Лев Сигизмундович, – перебила его Ангелина, – я пришла сказать, что сегодня у нас будет последняя встреча, прощальная.

После этих слов лоск и почтительность слетели с Браницкого, как осенние листья с деревьев.

– Но вы ведь не хотите сказать, – ехидно произнес он, – что не собираетесь больше платить за свою свободу? Вы не забыли, что я видел, как вы выходили из Женечкиной квартиры? Смею напомнить, – елейным голосом добавил он, – именно в тот день, когда ее убили. Я не сказал об этом следователю только из уважения к вам и вашей семье. Неужели мое молчание ничего не стоит?

– Ты и так уже достаточно получил, гад, – срывающимся голосом выкрикнула Засурская. – Неужели тебе мало?

– Мы с вами на брудершафт не пили, мадам, – осадил ее Браницкий, – так что не «тычте» мне. Давайте деньги, или я иду в милицию.

– Ну, хорошо, – едва сдерживая гнев, Ангелина полезла в сумочку. – Мне терять нечего. Не хочешь по-хорошему…

В ее руке появился небольшой пистолет, дуло которого она направила в грудь Браницкому. Глаза Ангелины метали молнии, и Яна замерла, не в силах что-либо предпринять.

– Вы не сделаете этого, – Лев Сигизмундович испуганно попятился назад и остановился, уперевшись в стену.

– Не сделаю? – глаза Засурской превратились в узкие щелочки. – А вот сейчас посмотрим.

Она взвела курок и сняла пистолет с предохранителя.

– Стой, дура! – крикнула Милославская, пытаясь ее остановить.

В то же мгновение раздался выстрел, и в комнате заклубились пороховые газы. Рука Засурской все-таки дрогнула, когда она услышала Янин возглас, поэтому пуля ушла немного в сторону и попала Браницкому в плечо. Он охнул, схватившись за плечо своими изящными наманикюренными пальцами и, оставляя на стене кровавый след, сполз на пол. Очевидно, от боли он потерял сознание, потому что больше не издал ни звука. Ангелина резко повернулась к окну, направив туда свое смертоносное оружие, но Яна уже скрылась из проема, стараясь вжаться в стену, слиться с ней, словно хамелеон.

– Вот уж не ожидал вас здесь увидеть, да еще в таком положении, – услышала она мужской голос и посмотрела в сторону калитки.

Там стоял Антон Засурский. В светлых льняных штанах и рубашке с расстегнутым воротом, он действительно походил на итальянских мафиози из фильмов.

– Ну-ка идите сюда, – поманил он ее пальцем.

Ничего не оставалось делать, как подняться и подойти.

– Пошли взглянем, что там творится, – кивнул он в сторону дома, пропуская Милославскую вперед.

– У нее пистолет, – предупредила его Яна.

– Поэтому я и уступаю вам дорогу, – усмехнулся Засурский.

На пороге она едва не столкнулась с Ангелиной, выбегающей на улицу с оружием в руках.

– Брось пистолет, Геля, – его спокойный голос, кажется, немного привел ее в чувство и она опустила руку, но пистолет продолжала держать.

Засурский почти втолкнул ее с Милославской в комнату и вошел следом.

– Замечательно, – произнес он, увидев окровавленного Льва Сигизмундовича, не подававшего признаков жизни, – ты убила его.

– Я и тебя убью, сволочь, – Засурская, от возбуждения вздрагивая всем телом, направила пистолет на Антона.

– Сначала нужно решить, что с ней будем делать? – он кивнул в сторону Милославской, не обращая на пистолет никакого внимания.

Вскоре Яна поняла, что с его стороны это был отвлекающий маневр. Он направился к Милославской, пройдя совсем близко от Ангелины. Когда он уже миновал ее, резко развернувшись, ударил ребром ладони по запястью Ангелины. Пока пистолет падал, Антон успел наотмашь врезать Засурской по лицу так, что она отлетела в угол, ударившись головой о комод. Он поднял пистолет и повернувшись спиной к двери, направил его на Милославскую.

– Получится, что вы все здесь друг друга перестреляли, – вздохнул он. – Сожалею, но мне ничего больше не остается. Вы ведь не станете молчать о том, что здесь произошло?

– Но вам-то какое до этого дело? – с трудом спросила Милославская. – А-а, понимаю, – догадалась она, – Ангелина нужна вам на свободе.

– Вот именно, – грустно улыбнулся он, – у меня все так хорошо было задумано. Вы вот спрашивали меня, почему я не искал Женю, после того, как она не пришла в кафе? Это, конечно, было небольшой оплошностью с моей стороны. Женя и не должна была приходить в «Мадрид», я назначил ей встречу у нее дома.

– А Ангелина? – Яна тянула время, поджидая Джемму, которой она успела отдать мысленный приказ.

– У Гели страсть к подслушиванию, – усмехнулся Антон, – на этом я и сыграл. Сделал вид, что разговариваю с Женей и назначаю ей свидание у нее, только гораздо позже. Не забыл я упомянуть и дискету, о которой она знала от моего отца. Геля, естественно, подслушала и решила, что дискета уплывает у нее из-под носа. Она вытащила из пиджака мой ключ от Жениной квартиры и кинулась туда.

– Так это она рылась у меня дома?

– Наверное, – пожав плечами, с наигранным сожалением вздохнул Антон.

– И вы хотели поехать с Ангелиной куда-нибудь в теплые края?

– Для начала, – самодовольно улыбнулся Антон.

– А как же ваша сестра, как вы планировали ее устранить?

– Об этом я еще не подумал, но у меня будет масса времени, в отличие от вас, – зловеще ухмыльнулся он.

– Боюсь, вы переоцениваете ваши возможности. Вот видите, Ангелина тоже вздумала оказать вам сопротивление. Вы, наверное, от нее такого не ожидали. Невозможно все учесть заранее. Каждый преследует свою выгоду. Даже такой эстет, как Браницкий, и тот не мог усидеть на месте, когда представился случай нагреть руки. Так что не советую вам полага…

Яна не договорила. Удивленный Засурский обернулся, услышав сзади какой-то шум, и в то же мгновенье был сбит налетевшей на него в прыжке Джеммой. Он несколько раз успел нажать на курок, но пули, словно бешенные осы, впились в балки перекрытия. После этого Джемма уже не дала ему сделать ни одного лишнего движения. Яна наклонилась и подняла выпавший у него из рук пистолет, не забыв обернуть его носовым платком.

– Милиция! Всем стоять! Кто стрелял? – в помещение вбежал Томилин, держа двумя руками табельный ПМ и бешенно вращая глазами.

Увидев, что ситуация под контролем, он спрятал оружие в кобуру.

– Во это шопинг, – сказал он, почесав в затылке. – Пойду отзвонюсь лейтенанту.

– Скажи, что он сможет арестовать убийцу Жени Галкиной, – вслед ему крикнула Милославская.