Текст книги "На крючке"

Дама под широкополой белой шляпой, касаясь плечом плеча своего мускулистого загорелого друга, вальяжно полулежала на шезлонге. Яна видела выбившуюся белокурую прядь, сбегающую на спину женщины и ее четкий, настороженный профиль. Парень был в бейсболке. От смотрел вдаль, не обращая внимания на подружку. Порой его ленивый взгляд падал на девушек, затеявших волейбольный матч возле пенной кромки, которую море с тоскливым постоянством выбрасывало на берег.

Яна зевнула – ей казалось, что она видит сон и она с удивлением обнаружила, что явленные ей Гаваи или Ямайка – очередной сюрприз «Джокера». Она не знала, что делать с этой причудливой и при этом такой лубочной картинкой. Она зевнула, усмехнулась банальности виденного и отправилась спать.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Но настоящим сюрпризом для нее стало то, что на следующий вечер, придя в «Мадрид», как и в прошлый раз в парике и с несвойственно-ярким макияжем, Яна встретила там Ваксмахера, сидящего за столиком в компании с брюнеткой, которую Яна видела в казино. Столики были все заняты и Яне пришлось расположиться за стойкой. Она села на высокий табурет с кожаным сиденьем, заказала выпивку и стала ждать. Слышать Ваксмахера она не могла, поэтому ограничилась наблюдением. Настроение у парочки, видно, было не ахти какое. Энергично обсудив что-то, они застыли в гордом молчании. С напряженными лицами они поглощали ужин. Ваксмахер порой кидал вокруг короткие, нетерпеливые взгляды, словно царящая в кафе бездумная сосредоточенность на еде и всеобщий, способствующий хорошему пищеварению интерес к приятным пустякам, обсуждаемым за столами, повергали его в глубокое раздражительное недоумение.

Яна в эти мгновения отводила взгляд, беззаботно крутя носком туфли и обозревая ровные, сверкающие стеклом ряды бутылок, в которых дремала драгоценная влага. Яна ждала перемены декораций, предчувствуя их повергающую ее в отчаяние неизменность. С чего бы это Ваксмахеру пересаживаться за другой столик, а девушке уходить? Зал битком, да и бармен не тот, что виделся Яне. Теперь это был костлявый шатен с острым подбородком и бегающими глазками. Он тоже был облачен в болеро, но это не меняло дела.

Джемма, взятая Яной на всякий случай, скучала на улице. Яна мысленно разговаривала с собакой, успокаивая ее и обещая в скором времени ею заняться. Джемма великолепно понимала Яну, она могла идти по улице вдалеке, на таком расстоянии, на котором ей мысленно приказывала Яна. И как только та давала ей команду приблизиться, мигом подлетала. Вот и сейчас Яна чувствовала нерушимую связь с собакой.

Не прошло и получаса, как Ваксмахер, расплатившись с официантом, потянул за собой свою спутницу. Яна поспешила за ними. Пара села в красный «мерс», а Яна, быстро поймав машину, двинулась следом. Она не знала, даст ли эта слежка положительный результат, просто решила сделать максимум от нее зависящего в данной ситуации. Она думала, что «мерседес», попетляв по городу, остановится у какого-нибудь бара или особняка. На худой конец – у элитной пятиэтажки. Но красный конь стремительно несся за город. Шофер, сидящий за рулем остановленной Яной «девятки», который и так боязливо косился на Джемму, стал подавать признаки беспокойства, видя, что маршрут следования увеличивается. Яна утешила его, пообещав щедрый гонорар. Мужчина воспрял духом и сильнее вдавил педаль в пол. «Мерседес» по мере удаления от города прибавлял скорость. Трасса была пустнынна и ему было, где показать, на что он способен. Он летел подобно птице и у Яны было такое чувство, что «девятка» еле поспевает за ним. То, что тому давалось легко и как бы играючи, «девятка» выполняла с надрывом. Яна скосила глаза на спидометр. Они ехали со скоростью девяносто киллометров.

– Если так оно пойдет, – покачал головой мужик, – я не смогу за ним угнаться.

– Думаю, скоро все это кончится, – уверенно сказала Яна.

На самом деле, доехав до густого, высокого ельника, «мерс» повернул направо и еще через минуту остановился у одного из свежевыстроенных дач, Задняя стена недостроенного забора упиралась в покатый склон холма. Над ним жутковато чернел лес, загораживая небо с плавающей в серой рассоле туч луной.

Яна расплатилась с водителем и вышла, дав Джемме установку на абсолютное молчание. «Мерседес» въехал в ворота, которые автоматически закрылись за ним. Особняк возвышался в ночи непроницаемой громадой, не было никакой возможности различить его очертания, архитектурный рисунок. Яна видели лишЬ, что минимум в нем два этажа, что он огромен, отнесен к самому лесу. Но она же в конце концов не архитектурой этого строения приехала восторгаться. Она пробралась поближе, света в окнах так и не загорелось. Ей был виден второй этаж, возможно, Ваксмахер с брюнеткой разместились на первом.

Яна обогнула забор и стала подниматься на холм. С него, была уверена Яна, она сможет заглянуть во двор. Поднявшись достаточно высоко, она действительно увидела свет внизу, и более того, рассмотрела интерьер холла. Он был выполнен под «дерево» и лучился золотистым теплом. На барной стойке замерли дорогие бутылки, на столе, плавные контуры которого наводили на мысль о его ретро-стиле, стояла красивая голубая ваза с бордовыми розами. Видимость была отличная. Ваксмахер сидел на диване, в профиль к Яне. Брюнетка что-то наливала в стаканы, загораживая угол стойки. С бокалами в руках она села рядом с Ваксмахером. Подала ему выпивку и, откинувшись на диванные подушки, заложила ногу на ногу. Они лениво перебрасывались репликами, пока Ваксмахер, поставив стакан на стол, не потянулся к брюнетке. Она вначале отбросила его руку и Яне показалось, что это отнюдь не был шутливый, провоцирующий жест кокетки. В этом жесте сквозила еле сдерживаемая неприязнь. Потом она все-таки дала себя приласкать. Ваксмахер полез ей под юбку. Потом вдруг резко встал с дивана, схватил девушку и, быстро приподняв ее, опустил на стол. Его бокал полетел на пол. За ним бы последовала и голубая ваза, если бы он не отодвинул ее. Ваксмахер задрал ноги брюнетке, притянул ее на себя и, расстегнув ширинку, дернул ее черные трусики. Швырнул их на пол и углубился лицом в пах девушке.

Брюнетка легла на спину, расставив ноги и разбросав руки. Яна тоскливо отвернулась. Ей было не то чтобы стыдно, просто она чувствовала себя не вправе наблюдать за интимными ласками людей.

Когда Яна вновь повернулась, Ваксмахера уже не было. Брюнетка хлебнула из бокала и вдруг, быстро сев на диван, стала лихорадочно рыться в карманах пиджака своего любовника. Она обыскала пиджак, потом принялась за барсетку, которая лежала на кресле. И тут в комнату вошел Ваксмахер. Брюнетка отдернула руку от барсетки, как ошпаренная. Но Ваксмахер уже заметил, что она рылась в его вещах. Минуту он молчал, буравя злым и недоуменным взглядом свою подружку, потом набросился на нее с бранью. Он махал руками, тесня брюнетку к окну. Та неловко оправдывалась. Ваксмахер все больше кипятился, Яне даже показалось, что он вот-вот ударит девушку. Та, видимо, тоже чувствовала, что он может перейти к рукоприкладству, потому что, согнув руку в локте, все время держала ее у лица в целях защиты. Ваксмахер не унимался. Тогда, доведенная до отчаяния его злобным возмущением и нападками, брюнетка сама перешла в наступление. Она что-то ожесточенно выкрикивала, едва не налетая на своего любовника, который, не ожидая такого, стал даже пятиться. Слова клокотали на губах девушки, как морская пена, взлохмаченная внезапно обрушившимся ураганом.

Яна следила за происходящим, затаив дыхание. Наконец это жестокое кино неожиданно завершилось потоком слез. Девушка упала на диван, согнулась, спрятала лицо. Ее тело сотрясали рыдания. Ваксмахер растерялся. Он сел с измученным видом на диван и устремил усталый взгляд в потолок. Его бледное лицо было тусклым и опустошенным. Он приложил ко лбу ладонь, то ли проверял, нет ли у него жара, то ли утирал пот. Потом положил голову на спинку дивана и закрыл глаза. Девушка не затихала, наоборот, видимо, уязвленная хладнокровным молчанием любовника, она стала рыдать еще сильнее, потом закашлялась, скатилась на пол. Яна увидела ее искаженное страданиями лицо, по которому ручьем текли слезы. И тут Ваксмахера снова прорвало – он не терпел женского плача. Он стал что-то быстро говорить, едва открывая рот. При этом лицо его не выражало ничего, кроме холодного презрения. По мере того, как он вещал, девушка плакала все отчаяннее. И тут он встал, раздраженно дернул пиджак, явно собираясь уходить. Брюнетка внезапно замолчала, испугавшись собственному бессилию. Ее слезы пробудили в любовнике не жалость, а презрение. Она утерла рукой лицо и теперь удивленно и подавленно смотрела на него, надевающего пиджак. Он молчал и тогда заговорила она. Она стала что-то капризно, словно делая одолджение, объяснять. Ваксмахер смотрел на нее с презрительной жалостью, потом иронично, без язвительности улыбнулся, очевидно, решив снизойти к слабостям девушки. Она вскочила, вцепилась в его пиджак. Тут он снова начал проявлять раздраженное нетерпение, ему совсем не улыбалось продолжение этой мелодрамы. Он резко оторвал девушку от себя, что-то отрывисто и решительно сказал и, прихватив барсетку, направился к выходу.

Тут Джемма ткнулась холодным влажным носом Яне в руку. Милославская потрепала ее по спине, на минуту отвлекшись от дома, за которым вела наблюдение, но собака была чем-то встревожена. Она тихонько поскуливала, глядя в сторону дороги. Яна посмотрела туда и увидела качающийся свет фар, прорезавших ночной мрак. Какой-то большой автомобиль – Яна не могла различить его марку на таком расстоянии – медленно подъехал к дому и его фары осветили ворота. В их свете Яна заметила, как из машины вышел высокий мушчина. Он подошел к забору, подтянувшись на руках, заглянул внутрь двора и, удовлетворенно кивнув, снова сел в автомобиль, фары которого тут же погасли. Как раз в это время из дома вышел Ваксмахер и направился к своему «мерсу». По-видимому, он не заметил ничего подозрительного, потому что спокойно, насколько это было возможно после ссоры с брюнеткой, сел за руль и запустил двигатель.

Дав команду Джемме следовать рядом, Яна двинулась вдоль забора к воротам, туда, где застыла неизвестная машина. Милославская понимала, что приехавшие на ней ждут появления Ваксмахера, и решила поинтересоваться, чего именно они от него хотят. Несколько раз она едва не упала, в темноте споткнувшись о кочки, но благополучно добралась почти до самых ворот. Теперь в слабом свете луны она смогла рассмотреть, что приехавшая машина была джипом, в плавных обводах которого она узнала «Тойоту Лендкрузер». Рискуя быть замеченной пассажирами «Тойоты», Милославская прокралась вдоль забора и спряталась за стволом огромного клена, росшего почти у самых ворот. Она успела присесть, обхватив Джемму рукой за шею, до того как включился электродвигатель, открывающий ворота. Джип рванул с места, и пока Ваксмахер начал что-либо понимать, уже стоял, почти упершись мощным бампером в передок «мерседеса». На «Тойоте» зажглись все огни, вкоючая те, что были закреплены на специальном кронштейне на крыше, и во дворе стало светло как днем. Милославская заглянула туда и увидела, как высокий мужчина и еще один поменьше ростом, но плотный и шустрый, выскочили с двух сторон из салона джипа и подбежали к «мерсу», перекрыв Ваксмахеру пути отступления. Высокий рванул левую дверку «мерина», но она оказалась заблокированной. В это время «мерседес» дал задний ход, и парни, державшиеся за ручки дверок, едва устояли на ногах. Но деваться «мерседесу» было все равно некуда, так как в воротах громоздилась «Тойота», сдвинуть которую с места, легкому «мерседесу» было как минимум проблематично. Ваксмахер и не стал этого делать, но из машины не вышел.

Парни, зная свое преимущество, спокойно достали из-за поясов один пистолет ТТ, другой – израильский УЗИ, подошли к машине Ваксмахера и направили стволы на водителя.

– Вылезай, гнида, – громко приказал тот что был пониже, – и заглуши двигатель. Ну, живо!

Ваксмахеру пришлось подчиниться. Он открыл дверцу, вышел на улицу и тут же получил стволом пистолета в солнечное сплетение. Он согнулся пополам, глотая ртом воздух, словно рыба выброшенная морем на берег, но не успел отдышаться, как высокий добавил ему коленом в лицо. Удар сперва распрямил Ваксмахера, но потом он упал на колени, схватившись руками за голову. Парни спокойно ждали, пока Ваксмахер очухается.

– Где? – спросил тот, который был пониже, когда Ваксмахер поднялся на ноги.

– Что? – непонимающе уставился на него Михаил.

– Объясни ему, Колян, – приказал низкий, который, судя по всему, был старшим, высокому.

Колян, не заставляя себя упрашивать, сунул УЗИ за пояс и, схватив Ваксмахера рукой за шею, кулаком другой снова ударил в живот. На этот раз он не дал ему упасть, держа за шиворот.

– Эй, что вы делаете? – на крыльцо выскочила брюнетка.

Она была почти полностью одета, только кофточка на груди была застегнута не на все пуговицы.

– Зайди в дом, – низкий направил на нее ствол пистолета, – и не высовывайся, если не хочешь, чтобы тебя поимели во все дырки. Ну, быстро, – прикрикнул он на нее.

Дрожа от страха, брюнетка спряталась в доме и захлопнула за собой дверь.

– Ну как, вспомнил? – старший повернулся лицом к Ваксмахеру, которого Колян держал сзади за горло.

– Гарик, – Колян тряхнул как следует Михаила и посмотрел на старшего, – может, ему еще выписать?

– Погоди пока, – отозвался Гарик, пытаясь заглянуть Ваксмахеру в глаза. – И поверни его к свету, чтобы его рожу было лучше видно.

Колян развернул Михаила Анатольевича лицом к «Тойоте», продолжаяя сжимать его шею.

– Ну как, – Гарик приставил ствол ТТ к щеке Ваксмахера, – будешь говорить?

– Буду, – Михаил сглотнул кровь, которая натекла в рот из разбитой губы.

– Замечательно, – удовлетворенно хмыкнул Гарик. – Тогда я жду.

– Того, что вы ищете, у меня нет, – покачал головой Ваксмахер, – но я постараюсь достать… дня через три-четыре.

– Бля буду, врет, – Колян сдавил горло Ваксмахера, отчего тот захрипел, тщетно пытаясь высвободиться.

– Если врет, ему же хуже, – пожал плечами Гарик. – Да отпусти ты его, он же задохнется, – приказал он Коляну.

Тот повиновался, отшвырнув Ваксмахера на капот его же «мерседеса». Гарик подошел к нему сзади и, перехватив пистолет в левую руку, правой ударил по спине. Когда Михаил Анатольевич упал, он принялся бить его ногами.

«Черт побери, – пронеслось в голове Милославской, – они ведь могут убить его! А если убьют его, то не оставят в живых и брюнетку, которая видела их». Возможно, конечно, что эти двое не собирались убивать Ваксмахера, потому что хотели от него что-то получить, но Милославская уже решила действовать.

– Джемма, фас, – шепнула она собаке, которая стояла у ее ноги.

Джемма в несколько прыжков преодолела расстояние до Гарика и вцепилась в руку, в которой он держал оружие. Взвыв от боли и неожиданности, тот выпустил пистолет и упал на землю, пытаясь вырвать руку из пасти. Колян был ошарашен не меньше своего начальника и в первый момент просто стоял с раскрытым ртом, наблюдая, как собака терзает вопящего Гарика. Потом он все-таки выхватил из-за пояса УЗИ, но стрелять не решался, боясь попасть в своего приятеля. Оставив на время поверженного противника, который уже перестал сопротивляться, Джемма бросилась на Коляна. Он снял оружие с предохранителя, но выстрелить не успел. В тот момент, когда он уже почти надавил на курок, Джемма всей массой ударила его в грудь и сбила с ног. Ночной воздух прошила длинная очередь. Яна подбежала к месту сражения, когда почти все уже было закончено. Она собиралась поднять пистолет, выроненный Гариком, но увидела его в руках у Ваксмахера, сидевшего рядом с капотом своего «мерседеса», с удивлением глядя на непонятно откуда взявшуюся Милославскую.

– Добрый вечер, – произнесла она и пояснила: – Это моя собака.

– Не такой уж он и добрый, – Ваксмахер сунул ТТ в карман пиджака, тыльной стороной ладони вытер кровь с лица и посмотрел на корчащегося под Джеммой Коляна, плашмя лежащего на земле. УЗИ валялся в двух шагах от него. – Как вы здесь оказались? – Ваксмахер поднял УЗИ и сунул его за пояс.

– Решила прогуляться на ночь глядя, – ответила Милославская. – Кто эта девушка в доме?

– Ольга. Дочь Якова Григорьевича, – Михаил Анатольевич открыл багажник «мерседеса» и достал оттуда кусок провода.

Яна с интересом наблюдала за его действиями. Он действовал методично, как запрограмированная машина. Связал сначала Гарику руки за спиной, потом тоже самое проделал с его подчиненным. Потом приказал им подняться и выйти за ворота. Затем, оставив их на попечении Джеммы, сел за руль джипа и выгнал его со двора. Яна приказала Джемме охранять, а сама вернулась к дому вместе с Ваксмахером. Он вошел в дом и вышел оттуда вместе с Ольгой.

– Ну что, поехали? – сказал Михаил, после того как представил женщин друг другу. – Вас подвезти, или вы на машине? – повернулся он к Милославской.

Несмотря на небольшие внешние размеры, внутри «мерседес» оказался довольно вместительным. Ольга села на заднее сиденье, а Яна устроилась рядом с Ваксмахером. «Мерс» плавно выкатился за ворота, осветив живописную группу. Гарик с Коляном отдыхали на траве спинами друг к другу, рядом со своим джипом, а Джемма с независимым видом сидела рядом, широко раскрыв пасть и поглядывая на приятелей. Михаил Анатольевич не выходя из машины, закрыл с пульта ворота и высунулся в окно. Он бросил оружие рядом с машиной, на всякий случай протерев его тряпкой.

– Больше не попадайтесь мне на глаза, придурки, – крикнул он бандитам. – Когда развяжетесь, можете забрать свои пушки.

Гарик открыл было рот, чтобы ответить, но тут же передумал, когда увидел рядом со своей головой оскаленную собачью пасть. Милославская позвала Джемму, и собака с видимым сожалением и радостью бросилась к машине. С сожалением, что ей не дали дальше позабавиться с этими кретинами, и радостью от близости с хозяйкой. Она устроилась на коврике и засопела, тычась мордой Яне в ноги.

– Что хотели от вас эти уроды? – Милославская закурила и повернулась к Ваксмахеру, который вел машину по трассе.

– Понятия не имею, – пожал он плечами.

– Может быть, то же самое, что искала в ваших вещах Ольга?

– Не понимаю, о чем вы, – Михаил Анатольевич тоже достал сигарету, но курить ему было не слишком-то удобно из-за разбитой губы.

– А вы, – Яна обернулась назад, к Ольге – вы тоже не понимаете?

– Почему вы об этом спрашиваете? – вопросом на вопрос ответила та.

– Потому что я ищу убицу Жени Галкиной. Ее убил кто-то, кто хотел у нее что-то найти. Возможно, то же самое, что требовали от Михаила Анатольевича эти типы. Так вы не хотите мне сказать, что это такое?

Ольга молчала, зато заговорил Ваксмахер.

– Лучше бы вам бросить это расследование и не заниматься самодеятельностью, – Ваксмахер со злостью выкинул недокуренную сигарету в открытое окно, – а то и с вами может случиться тоже самое, что с Женей.

– Не могу, – покачала головой Милославская, – она мне заплатила аванс, поэтому я найду ее убийцу.

– Бросьте, – поморщился Ваксмахер, – Галкина мертва и отчитываться вам не перед кем. К тому же, она не могла поручить вам расследовать свое собственное убийство.

– Конечно, нет, – снисходительно улыбнулась Милославская, – но она была уверена, что за ней следят, и как оказалось, не ошиблась. Я вас спрашивала уже про белую «стодесятку», ведь так?

– Не знаю я никакой «стодесятки», – раздраженно посмотрел на Яну Михаил, – что вы ко мне прицепились?

– Будь повежливее, – сделала ему замечание Ольга, – человек нас спас, а ты…

– Я сыт по горло твоими капризами, – презрительно бросил он ей, – не доставай меня.

– Так что вы искали у вашего друга? – Яна повернулась к Ольге.

– Что-что, – скривил Ваксмахер рот. – Доказательства, что я ей изменяю! Или я вру?

Теперь уже он обернулся назад. Ольга подавленно молчала.

– Я вам не верю, – покачала головой Милославская. – Вы предлагаете мне бросить расследование, предупреждая, что оно не доведет до добра, а сами, утаивая правду, ставите близких под удар!

– Давайте тихо-мирно доедем до дома, – отмахнулся Ваксмахер, – у нас у всех был нелегкий день. А вот шпионить нехорошо! – язвительной добавил он.

– Приходится, – с притворным сожалением вздохнула Яна, – вы сами вынуждаете меня…

– Вам понравилось? – колко спросил он.

– Не очень, – вполне искренне ответила Милославская.

– Слишком слезливо, да? – жестким голосом произнес он.

В углах его губ притаилась ехидная, вызывающая усмешка.

– Я запрещаю тебе так говорить обо мне! – вскипела брюнетка.

– Я говорю не о тебе, – с безжалостной назидательностью процедил он, – а о спектакле. Наша гостья видела все через окно и долго будет еще находиться под впечатлением от увиденного.

Он провоцирующе усмехнулся, скосив глаза на Яну.

– Интимные подробности меня мало занимают, – быстро нашлась она, – я не вуайеристка…

– Правда? – с фамильярным недоверием перебил ее Ваксмахер. – Что же вам тогда понадобилось здесь?

– Я ищу то, что вы прячете, – не моргнув глазом сказала Яна, – из-за чего убили Женю. И я узнаю, кто ее убил.

– Боже, – воскликнул Михаил, – сколько патетики! Слышишь, дорогая? – он немного повернул голову в сторону.

Ольга неодобрительно молчала.

– Вы могли бы мне очень помочь, Ольга, – проникновенно заговорила Милославская, – вы сами убедились, к чему может привести ваше нежелание говорить.

– Оставьте ее, ей сейчас не до этого, я прав, дорогая? – с притворным участием сказал Ваксмахер.

– Заткнись! – злобно бросила Ольга. – Не желаю тебя больше слушать!

– О, наша беби показывает зубки, – нагловато ухмыльнулся Ваксмахер. – Видите, она не в себе. Искала-искала, да ничего не нашла. Я верен тебе, крошка, а ты подняла такую бучу! – вкрадчиво улыбнулся он напоследок.

Его голос дрожал от ласкового упрека.

– Вы поможете мне? – спросила Яна у Ольги.

– Не понимаю, что вы от меня хотите? – Ольга похоже тоже заразилась фальшью.

– Не прикидывайтесь, – разочарованно вздохнула Милославская. – Что вы искали?

– Миша вам все уже сказал, – резко ответила Ольга, – я лишь могу подтвердить его слова.

Яна замолчала. Она осторожно достала из сумки карты и, проявляя чудеса ловкости – в салоне бело темно – нашла «Внушение». Накрыла карту ладонью и попробовала сосредоточиться, мобилизовать свою внутреннюю энергию. Но у нее ничего не выходило, никакого тепла она не чувствовала. «Я слишком устала для гадания», – подумала Яна, – нужно будет попробовать в другой раз».

Они уже въезжали в город. Он спал, укрытый серым тяжелым воздухом, чреватым дождем. Редкие придорожные огни на миг слепили, потом ускользали в ночь, словно захлебывались в ее чреных свинцовых водах. Уныние пейзажа усилило Янино разочарование. Конечно, она не ожидала, что именно сегодня решит проблему, но все-таки она претендовала на небольшой шаг, на мизерное продвижение вперед по пути расследования. И что же она выяснила? Ваксмахер является любовником дочери Засурского. Она тоже в поисках. Ищет некий предмет, который искали у Жени? Что тут можно предположить? Зачем Ольге понадобилось нечто, что, возможно, скрывала Женя? Если Ольга обшаривала одежду Ваксмахера, значит, она догадывается, что вожделенный предмет у него. Но откуда она узнала об этом и почему хотела завладеть им тайно от любовника? Чем может обладать Ваксмахер, что жизненно важно для Ольги? А те двое, они ведь едва не убили Ваксмахера, требуя у него что-то. Кто они, на кого работают? На Засурского? Что за возня происходит в этом казино?

– Здесь в гору, – Яна вынуждена была прервать поток своих мыслей, потому что они уже подъехали к «Газавтоматике».

– Окей, – с оттенком самодовольства улыбнулся Ваксмахер, – эк вас занесло, – почти весело качнул он головой.

Дома Яну ждало сосредоточенное молчание стен, комнаты, похожие на аквариумы забвения и тишины. Она медленно разделась, и, оставив одежду на кресле, легла в кровать. Джемма растянулась на своем коврике. Яна и не заметила, как голубой поток ее мыслей, несущий ее сквозь ночь, выплеснулся в широкое, бескрайнее море сна.