Текст книги "Американская палитра"

Глава VI

Ещё было совсем темно, ночь никак не хотела уступать своё время дню. Максим с Аркадием вынесли чемоданы на улицу и встали на тротуаре, возле дома. Автобус подкатил через пять минут, в нём уже сидели другие иммигранты, летящие тем же рейсом в Америку. Подхватили по дороге ещё пару семей с вещами и покатили в аэропорт с романтическим названием «Леонардо да Винчи».

Самолет компании «Алиталия» практически полностью был заполнен русскими. Максим сидел рядом с молодой женщиной с грудным ребенком на руках. Почему-то её не посадили в обычно выделяемые для пассажиров с маленькими детьми места впереди салона. Муж этой женщины сидел через проход, рядом с ним была девочка лет двух, их старшая дочь. Вскоре малявка начала плакать, ей, видно, закладывало уши при взлете. Уже подошло время её покормить, и женщина, подозвав стюардессу, спросила её на хорошем английском не могла бы та нагреть воды, чтобы развести молочную смесь для ребенка. Стюардесса понимающе закивала и удалилась в свои закрома.

Прошло где-то с полчаса, а она всё не возвращалась. Ребенок продолжал плакать, а его мать вся издергалась от невозможности что-либо сделать. Наконец, та же стюардесса появилась в проходе, и, как ни в чем не бывало, профланировала дальше по проходу, даже не взглянув на женщину рядом с Максимом и не обращая никакого внимания на плач ребенка. Через несколько минут она вернулась обратно, и, когда проходила мимо их ряда, женщина опять вежливо попросила принести ей горячей воды. Стюардесса кивнула в ответ и пошла дальше. Она не вернулась ни через пять, ни через десять минут. Максим уже не мог оставаться безучастным к этой ситуации, внутри у него все кипело.

– Дайте мне ваш рожок, – обратился он к женщине. Та вопросительно посмотрела на него. – Я вам принесу тёплой воды, не волнуйтесь.

Она отдала ему бутылочку. Максим быстро пошел в конец салона, там та же стюардесса разговаривала с другой по-итальянски, их речь журчала как ручеёк в траве.

– Would you give me some hot water please[14]14
  Дайте мне пожалуйста горячей воды.


[Закрыть],– прервал их разговор Максим, держа детский рожок перед собой на вытянутой руке как средство борьбы с нечистой силой. Стюардесса, ни слова не говоря, взяла у Максима бутылочку и подставила ее под краник с горячей водой. Получив обратно рожок, Максим посмотрел ей в глаза и сказал – That woman asked you two times to bring her some hot water to make food for her baby, and you totally ignored her![15]15
  Женщина просила вас два раза принести ей горячей воды чтобы развести смесь для ребенка, и вы совершенно её проигнорировали!


[Закрыть]

Стюардесса смотрела на него и, казалось, раздумывала, что ей ответить. Максим резко повернулся и, не дожидаясь ее ответа, пошел к своему ряду.

Соседка Максима была крайне рада получить, наконец, возможность накормить ребенка.

– Это просто поразительно! – воскликнула она, забирая у него рожок. – в «Аэрофлоте» нам даже люльку для ребенка подвесили, а здесь такое невнимание!

Максим попытался расслабиться в своем кресле и поспать, но сколько он ни старался, никак не мог отключиться от своих мыслей. Даже выданная пассажирам повязка для глаз не помогала. Он пытался погрузиться во мрак перед глазами, но всякий раз, когда ему почти удавалось провалиться в приятно обволакивающую его бездну сна, кто-то, проходя через проход, задевал его бедром, где-то вскрикивал ребенок, басовито трепались русские мужики. Окончательно поняв, что поспать не удастся, Максим встал и пошел искать Аркадия. Тот оказался в самом конце самолёта, где было намного меньше пассажиров и некоторые из них, воспользовавшись свободными местами в своих рядах, удобно улеглись поперек кресел и сладко посапывали. Максим позавидовал их безмятежному сну и уселся в свободное кресло рядом с Аркадием. Тот протянул Максиму сигарету, кормовой салон был курительным.

– Ещё часов пять лететь, – сказал Аркадий, – переходи сюда, тут и покурить можно и веселей вдвоём, – предложил он. Максим уже и сам успел об этом подумать.

– Да я вот уже вроде как и перешёл, рюкзачок мой только там остался, ну… не беда, я его потом заберу, на выходе. Рядом с Аркадием Максим почувствовал почти домашний уют, он совершенно расслабился и даже поспал пару часов. Проснулся от наступившего вдруг оживления в салоне, разносили еду. Не успели покончить с пластиком и полиэтиленом авиапищи, как пилот объявил о снижении. Аркадий открыл шторку иллюминатора, пока там виднелись только сугробы белых как снег облаков. Когда, после изрядной тряски, пронырнули сквозь облачный туман, Максим увидел на горизонте возвышающиеся как миражи небоскребы Манхеттана, две башни Центра мировой торговли завершали до дрожи знакомый по картинкам силуэт города. Снова вернулось ощущение нереальности происходящего, как будто Максим видел всё только на экране, а не наяву. Самолет вздрогнул всем своим гигантским телом, подпрыгнул немного и, хрустко сев на мощные колеса, покатил по посадочному полотну. Пассажиры в салоне зааплодировали. Вероятно, от восторга, что они только что впервые благополучно пересекли Атлантику и приземлились на другом континенте, в стране, куда так долго стремились.

Пройдя паспортный контроль в сопровождении парня из ХИАСа, Максим с Аркадием обнялись на прощание. Аркадий летел в Чикаго, где его «усыновила» еврейская община, у Максима оставалась пара часов до самолета на Вашингтон.

Часть вторая. В Новом Свете

Глава I

Самолёт компании TWI прибывал в Вашингтон в семь вечера. Короткий сорокаминутный полет в принципе состоял только из взлета и посадки, пока самолёт набирал нужную высоту, уже подходило время начинать снижение. Едва можно было выкурить пару сигарет, от возбуждения Максиму всё время хотелось курить. Он сидел возле иллюминатора и вскоре увидел приближающиеся внизу подсвеченные миниатюрные достопримечательности раскинувшейся вдоль Потомака столицы: доминирующая над городским ландшафтом стамеска Монумента Вашингтона, сверкающий как торт со свечами Капитолий, классический пенал Мемориала Линкольна.

«Неужели я действительно до всего этого долетел?» – подумал Максим и почувствовал, как мурашки пробежали у него по спине. Над головой загорелась лампочка с изображением перечеркнутой сигареты, Максим задавил хабарик в пепельнице, вмонтированной в подлокотник кресла. Приближалась земля и встреча с сестрой, которую он не видел уже несколько лет.

Марина стояла на выходе, у загородки, среди встречающих. Максим сразу её заметил, хотя она немного изменилась, что-то в ней было новое, что-то, что Максим не мог сразу определить. Она тоже увидела Максима и толкнула локтем стоящего рядом мужа, они радостно замахали руками и побежали навстречу Максиму, бросились его обнимать. Сестра прослезилась, а Валера, её муж, хлопал Максима по спине приговаривая:

– Ну, молодец, добрался-таки, наконец! И, прихватив коляску с чемоданами, заторопился, – давайте, давайте ребята, поехали скорее домой. По дороге проехали немного по городу. Максима удивило обилие классической архитектуры при полном отсутствии небоскребов, так прочно ассоциирующихся с Америкой. Хотя Максим и знал, что по старинному обычаю в Вашингтоне не строят здания выше Капитолия, и Америка вовсе не изобилует повсеместно небоскрёбами, как себе это представляет большинство людей в России, он, всё равно, поразился, увидев утопающий в буйной зелени, совершенно пустой и довольно плохо освещенный в этот вечерний час, город. Он тут же спросил об этом.

– В центре никто почти не живет, тут только работают, а живут либо в сабурбии, либо в других районах, где много частных домов, – объяснил Валера.

– Завтра увидишь, как всё здесь закипит в рабочий день, – добавила Марина.

Валера свернул с широкой как проспект улицы на боковую, почти в полный мрак. Виднелись только светящиеся окна частных домиков, и кое-где тускло освещающие улицы, замаскированные кронами деревьев, жёлтые фонари.

– Это что, мы уже в деревне? – поинтересовался Максим.

– Нет, это все еще DC, North West[16]16
  Дистрикт Колумбия, Северо-Запад.


[Закрыть], здесь на боковых улицах только жилые дома, ничего больше нет, – пояснила Марина.

Опять выехали на большую и более яркую улицу, а затем выскочили на десятиполосный хайвей. Максим даже не представлял себе, что могут быть такие широченные дороги… ну, слышал, конечно, о замечательных американских хайвеях, видел в Италии скоростные автострады… но чтобы десять полос! Сумасшедший дом какой-то! Хайвей сверкал как подсвеченная взлетная полоса.

– Ух ты! – вслух выразил Максим свой восторг, – это что там, лампочки вмонтированы в покрытие?

– Нет, это специальные отражатели на дороге, они просто отражают свет фар, – разъяснил Валера.

– А полное ощущение, что все в огнях, прямо праздник на дороге! – поразился Максим.

Выехали в экзит, и через несколько минут оказались опять среди домиков и в такой же деревенской темноте, как и в спальных районах города. Валера лихо свернул с дороги на драйввей и нажал кнопку приколотого к козырьку дистанционного управления. Дверь гаража поползла вверх, открывая чрево гаражного хозяйства: полки с краской и инструментом, сенокосилка, лыжи, велосипеды, домашняя утварь.

– Ну, вот и приехали! – воскликнул Валера, припарковав свою «Хонду».

Занесли чемоданы в прихожую и прошли в дом. В большой комнате, делящей свое пространство с кухней, на диване, у телевизора сидела пятилетняя племянница Максима с молодой девушкой лет шестнадцати. Не считая фотографий, он видел племянницу впервые. Девочка вскочила и, подбежав к Марине, смущенно спрятала лицо на животе у матери.

– Что же ты застеснялась, Юля, это твой дядя, Максим! – теребя её волосы, сказала Марина.

– Привет! – Максим протянул ей руку.

– Привет! – тихо проговорила девочка и легонько пожала протянутую ей руку.

– And this is Olivia[17]17
  А это, Оливия.


[Закрыть], – указала Марина в сторону сидящей на диване девушки.

Максим представился, – Nice to meet you[18]18
  Приятно познакомиться.


[Закрыть], – ответила Оливия, помахав Максиму рукой.

– Olivia is our babysitter[19]19
  Оливия наша няня.


[Закрыть], – пояснила Марина.

Девушка заторопилась уходить.

– Thank you very much[20]20
  Большое спасибо.


[Закрыть], – сказала Марина протягивая Оливии несколько зеленых купюр.

– Thanks[21]21
  Спасибо.


[Закрыть], – ответила та и уже в дверях добавила, – my pleasure![22]22
  С удовольствием!


[Закрыть]

Марина провела Максима на второй этаж и показала ему его комнату. Обстановка была простая, но со вкусом. У Марины всегда было хорошее чувство стиля, и она умела создавать уют в своем жилище. Ещё в Питере у неё в комнате всегда было приятно находиться, и там всегда был образцовый порядок, она не терпела разбросанных вещей и пыли. Зайдя в её дом, Максим сразу почувствовал, что интерьер как нельзя лучше отражает Маринин характер и вкус.

– Поживешь первое время у нас, а потом подыщем тебе квартирку, – сказала Марина.

Валера притащил чемоданы.

– Располагайся, – сказал он, открывая двери во встроенный шкаф, куда спокойно можно было зайти и при желании даже поставить раскладушку.

– Какой большой! – изумился Максим.

– Это называется walk-in closet, – пояснил Валера.

– В Америке вообще мало пользуются обычными шкафами, в основном везде делают встроенные шкафы-клозеты.

– А вот здесь, в коридоре, твоя ванна, – Валера открыл дверь в ванную комнату.

– Как моя? А у вас еще другая есть, что ли? – изумился Максим.

– Да, и еще внизу туалет с раковиной, что называется powder room.

Марина позвала их обедать. Обеденный стол был красиво сервирован; белые тарелки на терракотовой скатерти, рядом с ними бежевые салфетки, и всё залито мягким светом от абажура и двух свечей на столе.

– Водку будешь? – спросил Валера.

– Буду!

Валера достал из морозильника запотевший пол-литровый пузырь.

– «Абсолют», – прочитал на этикетке Максим.

– Это что за водка?

– Шведская… Я купил с черной смородиной… мою любимую.

Марина подала на стол глиняную миску с зеленым салатом, появились солёные огурчики и селедка.

– Ну, давайте за встречу! – поднял свою стопку Валера.

Они дружно чокнулись и опрокинули первую рюмку.

– Завтра тебе надо в джуйку подъехать, они там тебя поприветствуют как вновь прибывшего и всё тебе расскажут, что надо делать и как дальше жить, – сказал Валера.

– Я тебя свожу туда, я взяла завтра отгул, – сказала Марина, раскладывая по тарелкам запечённый в духовке лосось с рисом.

Максим попробовал.

– Ой, как вкусно! А я раньше лосось только солёный ел как холодную закуску.

– Да, мы тоже не знали, пока сюда не приехали, – согласилась Марина.

– Там, вообще, трудно было достать лосось в любом виде, может поэтому и не знали. До революции, конечно, всё было и в разных вариантах, – заметил Валера.

– Да что до революции! – Воскликнула Марина, – родители говорили, что ещё в пятидесятых годах полно было разнообразной рыбы и других продуктов, а потом всё стало постепенно исчезать. Я даже помню, как мне бабушка за обедом предлагала, когда я была маленькая: «Хочешь черную икру или красную?»

Максим смотрел на них и думал: «Всё же они другие».

Был на них отпечаток чего-то для Максима ещё неведомого. Такое же чувство он испытывал с иностранцами, будто была в них какая-то загадка, которую Максиму хотелось разгадать. Но никак не ожидал он увидеть тоже самое в своей родной сестре и её муже.

Ещё посидели и ещё выпили. Поговорили немного про родителей, как было бы хорошо если бы они тоже сейчас были бы с ними. Максим пытался рассказать о последних событиях в России, о том, что не мог бы сказать им по телефону, но скоро почувствовал, что эта тема их мало волнует и слушают они его только из уважения. Вскоре Марина пошла укладывать Юлю в постель, а Максим с Валерой собрали со стола грязную посуду и начали раскладывать её в моечной машине. Максим видел такую машину впервые в жизни, и ему интересен был сам процесс укладывания посуды, заливание жидкого мыла в маленький отсек и следующее за тем сладкое позвякивание тарелок внутри бурлящего водой и пеной механического дива.

На удивление Максим очень быстро заснул в тот вечер, а проснувшись утром, не мог сразу сообразить, где находится. Он приоткрыл жалюзи и увидел залитый солнцем и покрытый, как ковром, зелёной, сочной травой двор. За деревьями и кустами, посаженными по периметру двора, виднелись другие аккуратные домики. В этой картинке была некая твердость бытия, умиротворяющее спокойствие. И одновременно с этим приятным чувством Максим чувствовал себя сторонним наблюдателем, он, как будто, подглядывал в замочную скважину. Вот перестанет подглядывать и опять вернется в свою коммуналку.

– Ну как спал? – спросила Марина, когда Максим вышел на кухню.

– Как убитый.

За кухонным столом сидела Юля и нехотя ела сириел с клубникой.

– Давай завтракай скорее, нам надо еще Юльку в садик завести, а потом в Джуйку.

Максим насыпал себе сириела из одной из трёх коробок, что стояли на столе, залил молоком. Марина налила ему кофе.

– Бейгелы еще поешь с кримчизом, а то сириела тебе только на полчаса хватит, – она пододвинула ему тарелку с румяными бейгелами, густо посыпанными маком.

Покончив с завтраком, сели в маринину «Субару» и поехали. Утром все выглядело совсем по-другому. Яркое солнце заливало пейзаж золотистым светом, разжигая и без того уже охваченную ярким осенним огнем листву. Максим недоумевал, как может в эту осеннюю пору трава быть настолько зелёной?

«В Питере, вероятно, уже первый снег выпал!» – подумал он.

В Джуйке (Jewish Social Service Agency) было довольно пустынно. Приятная полная женщина представилась как Дебра и ведущая Максима. Она предложила ему посетить недавно созданный Job Club, призванный помочь вновь прибывшим иммигрантам получить работу. Дебра пояснила, что работу, конечно, никто за Максима искать не станет, но помогут советом как правильно себя вести на интервью, как написать резюме. Конечно бывают случаи, когда некоторые организации сообщают в Джуйку о том, что у них есть вакансии для иммигрантов, но это бывает редко и рассчитывать на это никак нельзя.

Ещё Максиму надо было уладить кое-какие формальности, сходить к врачу на обследование, получить временную greencard – 1-94. Согласно своему статусу беженца, через год он получит постоянную greencard, a через пять лет сможет подать на гражданство.

Первые четыре месяца ему будут выплачивать скромное пособие, подъёмные, пока не найдет работу.

После джуйки у них еще оставалось время, до конца Юлиного садика и Марина предложила поехать в Национальную галерею. Долго искали парковку на Молу, наконец, удалось «прихватить» отъезжающую машину и тут же занять свободное место.

Национальная галерея произвела на Максима замечательное впечатление. Прекрасное освещение, классическая, не мешающая восприятию картин архитектура. Они пробежались обзорной экскурсией по-восточному, более новому и модерновому крылу, и перекусив внизу в столовой, проехали по движущейся дорожке во второе, западное здание. Максим не смог все сразу рассмотреть, но понял, что это серьезная коллекция и что он обязательно будет сюда регулярно приходить. Конечно, его интересовали и другие музеи, выстроившиеся по обеим сторонам Мола, и ему не терпелось их посмотреть. А совершенно бесплатный вход в вашингтонские государственные музеи делал их максимально доступными.

Вечером, за обедом Марина спросила Максима, чем бы он хотел заниматься в Америке.

– Хотелось бы заниматься иллюстрацией, но, не знаю насколько это возможно, – ответил он.

– Какую задачу себе поставишь, к такой и стремиться будешь, – заметил Валера, – Многие иммигранты приезжают сюда с низкими ожиданиями для самих себя. Думают, раз я иммигрант, да еще и языка не знаю, кто же меня возьмет на работу по специальности. И садятся за руль в такси. Правильно, никто, если языка не знаешь, тебя на работу по специальности не возьмет, но если язык не учить и не стремиться к достижению своей цели, то так и останешься навсегда таксистом. А у тебя уже огромный плюс – ты по-английски хорошо говоришь.

– Тоже не всегда все понимаю, вон по телеку не могу даже понять, когда реклама идет, а когда фильм.

– Ну, это никто толком не понимает, тут такая каша с этими рекламами, невозможно кино нормально посмотреть. Смотри, лучше, PBS, там реклам вообще нет, – заметил Валера.

– Я тебя познакомлю с одним человеком, – сказала Марина, – у него свое дизайнерское агентство. Я с ним уже переговорила, и он обещал помочь.

Глава II

Контора Джима находилась в центре, недалеко от станции метро. Максим хотел поехать до метро на автобусе, но Марина замахала на него. – Да что ты! Автобусы здесь ходят раз в полчаса, да и то не точно по расписанию, я тебя подброшу.

Метро было мрачновато освещено, но ничем дурным не пахло и, при своем универсально-аскетическом дизайне станций, производило вполне приятное впечатление. Поезда вообще поражали своей комфортабельностью, ковер с весёленьким рисунком на полу, сиденья с мягкими прокладками. Повсюду валялись толстые газеты, пассажиры просто читали их и оставляли в вагоне – другим почитать. Максим вышел на станции Dupont Circle, поднялся наверх по длинному, на удивление, ничем неприкрытому от дождя и снега эскалатору и, сверившись с картой, проследовал по нужному адресу.

Город бурлил деловой жизнью. Максим вспомнил безлюдные улицы в вечер своего приезда, это было поразительно, насколько все теперь изменилось. Мужчины, призадушенные галстуками и аккуратно упакованные в темные костюмы и плащи стремительно двигались по своим делам. Некоторые держали в руках картонные стаканчики с кофе. Многие шли в паре с так же затянутыми в костюмы, но без галстуков, женщинами. В полном контрасте с ними, кое-где, виднелись сгорбленные фигуры в обшарпанных одеждах, иногда завернутые в одеяла поверх дутых зимних курток, некоторые из них сидели или лежали прямо на тротуарах, другие толкали перед собой доверху заваленные всяким тряпьем коляски из супермаркета.

Шустрые владельцы маленьких передвижных киосков-сосисочных с молниеносной быстротой шлёпали вареные сосиски в бело-охристую булочку, засыпали её чем-то зеленым и поливали все сверху ядовито желтой горчицей в вперемешку с кетчупом. Выжимаемые при этом пластиковые тюбики с горчицей и кетчупом в точности имитировали звук, производимый при полном расстройстве желудка.

Максим нашел нужный ему дом и зашел на первый этаж, где располагалась дизайнерская контора Джима Хокинса. В обставленном ультрасовременной мебелью предбаннике, за стойкой сидела молодая девушка секретарь, над ней увесистым шрифтом с подсветкой развернулась, как транспарант, надпись «Jim Hockins Design».

– Hello! – обратился к ней Максим.

– My name is Maxim Petrenko, Mr. Hockins is expecting me[23]23
  Мое имя Максим Петренко, мистер Хокинс ожидает меня.


[Закрыть], – выдал он подсказанную Мариной фразу.

– Hi, Мr. Petrenko! – лучезарно улыбнулась секретарь, как будто всю жизнь только и ждала Максима.

– Please have a seat. Mr. Hockins will be with you shortly[24]24
  Садитесь пожалуйста, мистер Хокинс скоро придёт.


[Закрыть].

Максим присел в кресло и поставил рядом папку со своими рисунками.

Нелегко далось ему выцарапать свои собственные работы из родного Совка. Сколько пришлось потратить времени, сидя в очередях и утыкаясь в закрытые на обед и праздники конторские двери, чтобы получить разрешение на вывоз своих работ. Фактически, выданная в Публичной библиотеке справка давала заключение, что работы Максима Петрова никакой художественной ценности для государства не представляют, и вообще они говно. Так что автор может забирать их куда хочет, на радость империалистам. Вспомнил ещё, как на таможне при предварительном досмотре вещей ему запретили брать более чем по одной кисти каждого номера. «Вы там будете ими спекулировать!» – высказал свое предположение таможенник. Максим посмеялся в душе, но ничего ему не ответил. «Кому, интересно, нужны в Штатах советские кисти из которых волоски лезут при каждом мазке!» – подумал он. Максим и брал-то их только чтобы было на первое время чем работать.

– Hi, Maxim! I’m Jim[25]25
  Здравствуйте Максим, я Джим.


[Закрыть], – прервал раздумья Максима Джим.

Максим встал и пожал протянутую ему руку.

– Nice to meet you[26]26
  Приятно познакомиться.


[Закрыть].

– Nice to meet you, too[27]27
  Я тоже рад с вами познакомиться.


[Закрыть], – ответил Джим и движением руки предложил последовать за ним. Худой, высокий, в синей рубашке с галстуком и серых брюках, в стремительных его движениях явно проявлялась полная уверенность в себе.

Максим развернул свою папку, показал работы. Джим внимательно всё посмотрел.

– First of all, you need to buy a good portfolio case for proper presentation of your artwork[28]28
  Прежде всего вам необходимо приобрести хороший портфель для правильного показа ваших работ.


[Закрыть], – Джим достал с полки толстый каталог магазина художественных материалов и быстро нашел страницу с различными папками. – Something like that[29]29
  Что-то в этом роде.


[Закрыть], – указал он на кожаное портфолио с черными страницами для работ.

– I can help you select the artworks that best represent your style, and you can mount them on the pages with rubber cement. Then, – он достал еще более толстую телефонную книгу и, вероятно, чтобы подчеркнуть ее важность, потряс книгу обеими руками, – you can start looking in this business phonebook for potential clients. Choose some magazines, advertising agencies, and design firms that you think could use your illustrations. After you make your list, start calling them and offering to show them your portfolio. I’ll also give you a list of potential clients with the names and telephone numbers of art directors you need to contact. Some of them are my friends and I’ll ask them to look at your portfolio. And in the future I might give you some assignments, too[30]30
  Я могу помочь вам отобрать работы наилучшим образом отражающие ваш стиль, а вы, пользуясь резиновым клеем наклеите их на страницы портфолио. Затем вы можете начать поиск потенциальных клиентов в телефонной книге бизнесов. Выберите журналы, рекламные агентства и дизайнерские фирмы, которые могли бы использовать ваши иллюстрации. Сделав список, позвоните им и предложите показать ваше портфолио. Я, также, дам вам свой список потенциальных клиентов с именами и фамилиями художественных редакторов. Некоторые из них мои друзья, и я попрошу их посмотреть ваше портфолио. И, вероятно, в будущем я тоже смогу дать вам заказы.


[Закрыть].

– Thank you very much[31]31
  Большое спасибо.


[Закрыть], – сказал окрыленный надеждой и одновременно немного обескураженный Максим. Звонить незнакомым людям, говорящим на неродном языке и, скорей всего, не слишком нуждающимся в творчестве Максима Петренко, казалось нелегкой задачей, но выбора не было, и Максим решил, что будет бороться, чего бы это ему ни стоило.

На обратном пути, выйдя из метро, Максим долго ждал своего автобуса. Когда автобус, наконец, подошел, он поразился в душе, увидев, как спокойно пассажиры выстроились в очередь и по одному заходили в салон через переднюю дверь, поочередно кидая мелочь в кассу возле водителя. Максим тоже высыпал в щель кассы заранее приготовленные монеты. Когда поехали, он заметил, что автобус не останавливается на каждой остановке, а только если кто-нибудь из пассажиров дернет натянутый вдоль всего салона тросик, и возле водителя загорится лампочка, показывающая что следующая остановка востребована.

Максим напряженно всматривался в пролетающий мимо пейзаж, пытаясь сориентироваться в незнакомой обстановке и вовремя дёрнуть за верёвочку. Но, как он ни старался, все равно узнал свою остановку только когда ее уже проехали, и пришлось выходить на следующей. Стояла приятная погода, не жарко и не холодно, и немного пройтись было бы одним удовольствием, если бы была пешеходная дорожка. Но её не было. Идти по проезжей части дороги было бы рискованным делом, машины проносились по ней с большой скоростью и в изрядном количестве, никаких пешеходов нигде не было видно, и вся обстановка ясно давала понять, что им здесь, вообще, не место.

Максиму ничего другого не оставалось как брести по газону, идущему вдоль дороги. Это оказалось крайне неудобно, и, когда надо было переходить боковые улицы, не безопасно, – поворачивающие туда автомобилисты никак не ожидали увидеть перед собой пешехода. Максим чувствовал себя совершеннейшим неудачником, ему казалось, что все смотрят на него из за тонированных стекол проносящихся мимо машин, пожимают плечами, недоумевая – отчего он идет пешком, а их дети при этом хихикают и указывают на него пальцами. Городская обстановка была ему куда более по душе.

Вечером, за обедом Максим поделился своими впечатлениями с родственниками.

– Да, здесь все только на машинах ездят, – подтвердил его наблюдения Валера. Марина тут же добавила. – Но, если жить в городе, можно обойтись какое-то время и без машины. Хотя, это тоже зависит от района.

– Вот в Нью Йорке все на вонючих трейнах ездят. Там с машинами куча проблем: их и воруют постоянно, и бьют стекла по ночам, царапают… пробки везде… ну, и с парковкой дикая проблема, – заметил Валера.

– Положим, у нас тоже с парковкой очень напряженно, – возразила Марина, – да и трафик жуткий бывает, но нет выбора, – на метро всюду не доедешь, автобусы ходят редко и объезжают всю округу, поскольку маршрутов очень мало. И хоть сабвей в Нью Йорке, как ты заметил, и вонючий, но, зато, на нем везде можно доехать. А в сабурбии люди вынуждены иметь по две, по три машины, чтобы каждый член семьи мог доехать на работу, в школу, в колледж.