Текст книги "Спаситель демократии"

17

Паша Муромцев лежал с девушкой на кровати. Такое бывало и раньше, но впервые в жизни он был недоволен этим положением… Никому из охраны не охота сидеть в подвале. Поэтому они связали пленников по всей форме и пошли наверх.

Маргариту они опасались меньше – ей связали ноги и руки за спиной. Скрутили и положили на койку рядышком с Павлом, который лежал на спине навытяжку. Ему закинули руки за голову и примотали к верхней кроватной спинке, а ноги, соответственно, к нижней…

Рита могла повернуться на бок, согнуть ноги, скорчиться, а он лежал на спине, как тот оловянный солдатик. Через два часа затекло все, что могло затечь.

– Нам, Рита, надо бежать!

– Хорошая шутка… Если бы мы на печи лежали, то дали бы ей команду. А про кровати в сказках ничего не сказано.

– Тоже хорошая шутка… А теперь серьезно. У тебя, Марго, зубы крепкие?

– Не жалуюсь. В Одессе грецкие орехи только так колола… Павлик, а они нас убьют?

– Если не убежим, то убьют… Переворачивайся на живот и ползи ко мне на грудь. Ну, прямо мыльная опера получается… Коленками осторожно – не везде дави!

Ей предстояло простое действие! В обычных условиях сменить позу – нужны секунды. А тут Рита ползла, как улитка по кабачку… Два раза он пытался помочь, но только дергался и сбрасывал ее с себя.

Наконец она доползла и дотянулась зубами до узла над его головой. Дотянулась и начала грызть грязную веревку. Та вначале крепилась, потом стала лохматиться и расползаться… К концу процедуры Павел начал натурально терять сознание. Он задыхался – довольно плотная одесситка лежала сверху, а ее грудь утыкалась ему в лицо, затыкая и рот, и нос… Но всему бывает конец! Марго догрызла последние ниточки, отвалилась в сторону. Муромцев смог вдохнуть полной грудью и сесть, вытягивая вперед руки…

Остальное было делом техники… Паша долго распутывал путы на своих ногах, а потом принялся освобождать Риту. Ей пришлось лечь на живот, подставляя связанные за спиной руки.

Эти гады-охранники его вязали толстыми жгутами, похожими на скрученные бинты. Маргарите, как женщине, достался тонкий цветной шпагат. Множество завязок и каждая из них – Гордиев узел… Муромцев старался, как мог. Он распутывал, растягивал, разгрызал веревки.

Вероятно, что Рита прониклась доверием и нежностью к тому, кто вызволял ее из плена. Во всех сказках освободитель получает принцессу всю целиком!.. Но пока она могла только говорить.

– Ты устал, Павлик? Я так тебе благодарна… Если мы спасемся, то я на все согласна!

– Об этом – потом!.. Ты лучше вспомни во всех деталях разговоры своего мужа и Бублика.

– Во всех деталях я и не знаю. Я же не постоянно подслушивала, а так – от случая к случаю… Последние два раза Бублик приходил с чемоданчиком, в котором был прибор с гипнозом. И Дима научился управлять этой штукой.

– Так генерал умеет работать с кейсом? Никому нельзя верить… Ты почему мне раньше об этом не говорила?

– Раньше я тебе не совсем доверяла…

На этой фразе Паша разгрыз последний узел и начал разбрасывать обрывки веревок, которые разлетались по всему подвалу… Рита села, быстренько размяла руки и набросилась на Муромцева, стараясь поцеловать его по полной программе. Но это у нее очень плохо получалось. Со связанными ногами она была неповоротлива и напоминала Русалочку. Да и то – без чешуи и хвоста!

Ноги они распутывали вместе, а Марго продолжала болтать:

– Я точно знаю, что Дима умеет работать на этой штуке. Я видела, как охранник Шурик пришел к нам на участок и забросил свой пистолет в наш прудик.

– А дальше что?

– Ой, Павлик, дальше очень интересно. Но совсем неприлично… Шурик разделся голым и полез в холодную воду.

– Натуральная мыльная опера!.. Так он нашел пистолет?

– Нашел… Потом Дмитрий убеждал Бублика вместе идти на Нобелевскую премию. Затем обещал сделать его заместителем министра обороны.

– А почему не министром?

– А министром самого себя… Вот тут, Паша, я очень внимательно слушала. Ведь совсем не хило – быть женой министра!.. Но этот изобретатель ни на что не соглашался. И тогда муж пригрозил, что отберет прибор, а Бублика заставит всю жизнь голым в пруд прыгать… Это он намекал на бедного Шурика.

– Я, Рита, намек понял… Потяни за этот конец. Порядок! От веревок мы освободились. Теперь через забор и в лес.

Их камера была довольно просторной – не меньше тридцати квадратных метров. Кроме кровати здесь были и старые шкафы, стол и всякие ведра, коробки, банки. Подвал, он и есть – подвал. Куда все подваливают…

Окно было, но маленькое и наверху. Где-то под потолком.

Муромцев подтянул стол, вскарабкался и заглянул на волю. Рама была небольшая, но пролезть вполне можно было… Как раз напротив подвала у забора стояла стремянка… Так все удачно складывается!

Паша нашел в углу низкую табуретку. Если поставить ее на стол, то Марго вполне дотянется до форточки… Он уже взял скамеечку в руку, когда в полной тишине послышался лязг замка. Еще несколько секунд и дверь распахнется, а на пороге появится охранник! Или два!! Или три!!!

Муромцев метнул табурет в окошко, схватил Риту, повалил на пол и в два рывка запихнул ее под кровать. И сам залез туда же.

Они не только слышали скрип дверных петель и грубую матерщину троих охранников. Они буквально перед носом видели их белые кроссовки.

Сейчас ребята остынут и начнут обыск… Где будут искать? Это хорошо известно из серии анекдотов про «Вдруг возвращается муж»… Искать будут в шкафу и под кроватью! Это точно – к гадалке не ходи!

18

С холма Кузькин заметил импортный грузовик-фургон. Мало того – это холодильник на колесах… Странная белая машина – такие здесь не ходят…

Буквально за три секунды в голове сыщика разыгралась такая дедукция, и все сразу сложилось. Даже план из трех пунктов… Лев вспомнил о присяге нового мэра. Эта самая инаугурация состоится завтра утром. Короткий фуршет будет в городе, а здесь для своих – банкет, переходящий в пьянку. И значит, что элитная машина везет в коттедж закуску для торжества.

Кузькин бежал с холма, увлекая соратников. Они успели сесть в машины и перекрыть дорогу до того, как грузовичок выехал на финишную прямую. Здесь за рощей был совершен чистый разбой… Из белой машины вытащили троих ребят. У них отняли документы, фирменные бейсболки и белые халаты. Ни в чем неповинных людей оставили в глубине рощи, в наручниках, в обнимку с березами… Жалко их, но у каждого своя судьба!

Если бы привратники стали проверять документы, то всем пришлось бы туго. Особенно Ирине с паспортом усатого грузчика Василия Чуркина. Но про эту машину все знали и ждали ее с аппетитом. Кроме того, в охране Афонина работали лохи, болваны и оболтусы.

Белый рефрижератор с деликатесами спокойно прошел линию крепостных ворот и задом подкатил к спуску в подвалы коттеджа.

Вся свободная охрана вызвалась помогать перегрузке… И ведь не голодные люди, не бомжи, не на паперти сидят, а каждому охота на халяву заныкать банку икры или ломоть копченого осетра… Не сторожа, а ворюги, хапуги и мазурики!

Под огромным домом был десяток комнат и столько же закутков и каморок. И первое помещение – двадцатиметровый холодильник.

Кузькин сразу оценил, что перегрузка всей машины займет добрый час. Поэтому он не торопился… Начали с перекура, и ненавязчиво выяснилось, что никого из хозяев в доме нет. Наверху поварихи и горничные смотрят сериал. А внизу – четверо охранников. Один у ворот, и трое вот здесь на погрузке.

Наметанным глазом Лев сразу определил старшего. Сорокалетний курносый добряк имел странное имя Артур. Или в честь английского короля, или в честь героя книжки «Овод». Но там это нормально. А Артур из Ветлуги – звучит прикольно…

Перегрузка шла вяло. Кузькин уловил момент, когда двое охранников зашли в подвал-холодильник, и запер дверь… Спускавшийся вниз Артур от неожиданности выронил ящик с палками копченой колбасы – его встречала Ирина с пистолетом. А Лев с Хилькевичем подскочили с боков и заломили руки за спину.

Самый действенный допрос, это когда в первые минуты! Когда противник обездвижен и ошеломлен! И особенно полезно, если вопросы задает женщина… Ирина гневно сверкала глазами, размахивала пистолетом и скалила зубы, как дикая вампирша. И Артур сразу размяк и прослезился.

Через десять минут стало ясно, что в этом коттедже искать пленников бесполезно. У Афонина есть еще одна дача под названием «Тайный дом».

– Это не очень далеко. Это за Черным озером… Там даже есть подвал с кроватью. И никого чужих. А здесь – проходной двор. Завтра сто человек гулять будут. Какие тут пленники?

– Хорошо, Артур… Рисуй план дачи за Черным озером. Сможешь?

– Смогу… А вы меня после этого не убьете?

– Нет! Час в углу постоишь и все.

Коттедж все-таки осмотрели. И все подвальные комнаты, и парадные залы, и баню, и гостевые спальни… Артур был прав. Это почти дворец и не самое подходящее место для пленников.

А вот «Тайный дом» за Черным озером вполне мог быть логовом Афонина.

И это недалеко. Если впереди хорошая дорога, то можно долететь за двадцать пять минут… А на трех машинах – еще быстрее!

19

Афонин был жадным и охране платил мало. Вот и шли туда лохи и балбесы. Одетые в комбинезоны с нашивками, они выглядели грозно. Но в критических ситуациях терялись и делали глупости… Муромцев был уверен, что они заглянут под кровать. Но кто-то крикнул: «В окно сбежали!», и все стали повторять это же, добавляя матерные междометия.

И охранники в белых кроссовках побежали наверх. Туда, где лестница прислонилась к забору… Вылезая из-под кровати и Паша, и Рита через разбитое окно слышали, как один охранник заорал: «Они здесь перелезли!», и все стали повторять это же, добавляя присказки и прибаутки.

Муромцев тихо поднялся по лестнице и выглянул в коридор первого этажа – там было тихо… Марго следовала за ним и повторяла все его действия.

Павел видел, что сейчас его враг не очень хитер, и не очень коварен. Его легче обмануть, чем победить в прямой драке… Они пошли на второй этаж. Кто подумает, что они добровольно пойдут в мышеловку мансарды.

Поднявшись наверх, Муромцев увидел человека, стоящего на балконе. Это была не просто фигура, а личность в комбинезоне и белых кроссовках… Парень услышал шаги за спиной, развернулся и вошел в коридор. Но там на балкончике солнце светило ему в глаза. Он видел лишь два силуэта в темном проеме. Конечно, это свои – а кто же еще!

– Мне надо было раньше на балкон выйти. Я бы точно увидел, куда они побежали.

– А почему не вышел? Ты чем занимался?

– Я изобретателя стерег!

– Бублика?

– Бублика… А вы кто такие? Вам здесь не положено…

Последние фразы были лишние. Они уже стояли рядом – на расстоянии прыжка… И Паша прыгнул! Он подмял хилого охранника, не дав ему даже чирикнуть.

Если честно, то Муромцев перестарался. Он слегка придушил парня, хотя тот и не думал сопротивляться. Пришлось не вести его в камеру Бублика, а тащить…

Паша впервые увидел знаменитого лохматого гения. Того, из-за которого весь сыр-бор в Ветлуге.

– Приветствую вас, Борис Трофимович.

– Здравствуйте… А вы кто такие?

– Мы – ваши спасители… Вы же пленник? Или вы здесь по своей воле?.. Берите, товарищ Бублик, свой знаменитый кейс и готовьтесь бежать.

– А прибора у меня нет. Его Афонин с собой возит.

– Понятно… Он сам может с ним работать?

– Ни в коем случае! Афонин с прибором, как папуас с ноутбуком.

Пленный охранник очухался, начал ныть и качать права. Типа: «Вы за это ответите! Я при исполнении, а вы сразу за горло хватать. Ведь, больно».

Говорил он не зло, а жалобно, иногда всхлипывая и пуская слезу… Паша слушал все это и молча обыскивал парня.

Больше всего поразил пистолет. Он был не газовый, не пневматический, а нормальный боевой «Макаров». И при нем две полные обоймы патронов… Это, если у всех охранников такие пушки, то может и маленькая война случиться. Совсем ни к чему!

Муромцев присел около парня и передернул затвор пистолета – загнал патрон в патронник. Очень неприятный звук, особенно, если при этом на тебя смотрит срез ствола со зловещей черной дырой… Охранник сразу перестал ныть. Он замер, широко раскрыв глаза и рот. Он ждал вопросов, и они последовали.

– Ты жить хочешь?

– А кто не хочет? Все хотят. Так мир устроен, что любая насекомая от смерти бежит.

– Ну ты, блин, философ… Повторяю вопрос! Ты жить хочешь?

– Хочу!

– Будешь делать, как я скажу… Сейчас пойдешь на балкон и вызовешь старшего. Скажешь, что тебе Афонин позвонил и ждет на трубке… Все понял?

Охранник поспешно кивнул головой, демонстрируя полную покорность… Павел взмахнул стволом, как дирижерской палочкой, и парень встал. Еще взмах – и он пошел к балкону, постоянно оглядываясь. Последняя отмашка, и он начал кричать, вызывая какого-то Жору. Очень натурально играл свою роль. Прямо по системе Станиславского…

Жора резво поднялся на второй этаж и в коридоре у поворота налетел на элементарную подножку. Он растянулся на полу и сразу же ощутил между лопатками холодный ствол.

У Жоры была рация, и вскоре он вызвал еще одного подчиненного, а потом еще одного… Через десять минут четыре связанных охранника сидели на полу у стенки. Четверо в комбинезонах и белых кроссовках.

Честный Жора сразу сообщил, что успел связаться с неким Лубяко, который «правая рука у Афонина». А раз о побеге известно, то вскоре здесь появятся джипы со следопытами…

Удивительно, но Бублик вел себя как-то вяло. Его освободили, а он не выражал бурной радости… Они шли к платформе пригородной электрички. Но не по дороге шли, не по тропиночке, а прямо через лес, запутывая следы.

Муромцев гнал Маргариту и Бублика, как сержант молодых десантников. Это было похоже на кросс в погоне за краповыми беретами. Они пересекали буреломы, прыгали в овраг и долго шлепали по дну ручья.

Неожиданно кончился дикий лес и началась цивилизация – развалины фермы, огородики, кучи мусора… К платформе можно было подойти незаметно. Но она была настолько пустынна, что, взойдя на этот помост, три беглеца смотрелись слишком ярко, как солисты на голой сцене… Из декораций – только скамейка в центре.

Не трудно догадаться, что платформа именовалась «Черное озеро». Но не было ни билетной кассы, ни расписания.

Электричка еще не появилась, но где-то за лесом послышался ее томный гудок. И одновременно с этим приятным звуком противно взвизгнули тормоза, и два черных джипа развернулись на пыльной пристанционной площадке… Первым беду заметил Бублик. Он присел, согнулся и в таком виде доковылял до скамейки. Прилег на нее и стал неотличим от нормального бомжа.

Из каждого джипа вышло по четыре человека. Среди них были лишь двое знакомых – охранник Жора и господин Лубяко. И у всех на лицах была надменная, торжествующая улыбка. Типа того, что: «Попались, цуцики! От нас никто не уйдет».

Они двумя группами заходили с обоих концов платформы. Через минуту они сомкнутся в центре и проведут захват.

Электричка появилась вдали, но шла малой скоростью. Она причалит через две минуты, когда беглецы будут повязаны… Муромцев не хотел стрелять. Он слишком хорошо умел это делать, а у него ствол с двумя обоймами. Зачем в мирное время гора трупов?

Опять заскрипели тормоза. Паша глянул и обомлел: слева от джипов пристроились знакомые авто – голубой «Форд» Кузькина, старый «Шевроле» Хилькевича и серенькая девятка Ирины Багровой.

Муромцев обнял Риту и грозно скомандовал: «Прыгай и беги к голубой машине»!.. У них оставались секунды, но этого хватило.

Марго перелетела через загородку платформы и по кустам понеслась к «Форду». А Паша на бегу успел сделать четыре выстрела по колесам джипов… Он умел очень метко стрелять!

Боевики Егора Лубяко тоже начали прыгать вниз. Но они опоздали на несколько секунд. А с пробитыми шинами они опоздали навсегда… Через сто метров погони джипы сели на обода и отказались двигаться.

А в это время у платформы остановилась электричка. С шипением открылись двери. Бублик встал со скамейки, отряхнулся и юркнул в один из вагонов.

Вскоре поезд поравнялся с шоссе, по которому двигалась кавалькада из «Форда», «Шевроле» и серенькой девятки. Они ехали спокойно – никто за ними не гнался… И за Бубликом никто не гнался…

20

Интуиция, как и зависть – бывает белая и черная. Первая та, которая рассказывает про все положительное, про все хорошее, что будет в будущем. А вторая заранее знает о полном провале любого дела.

Тимур Аркадьевич Вершков считал себя оптимистом. А, кроме того, он не просто знал группу Муромцева, он курировал всю Службу особого назначения. И потому был в ней уверен…

К концу первой недели белая интуиция Вершкова начала темнеть, а после звонка из Генеральной Прокуратуры все вообще стало беспросветно темным… Он позвонил Потемкину, приказал собрать всю группу и сам выехал в Ветлугу.

Если рассматривать объективно, то успехи в бригаде Муромцева были. Но Вершков и слушать ничего не хотел. Он изначально был настроен на разнос и головомойку. Он приехал не слонов раздавать, а вставлять дыни. Ребятам нужна крепкая встряска!.. Хорошая нахлобучка еще никому не повредила.

– Доигрались? Допрыгались? Я лично должен вас от прокуратуры отмазывать!.. У нас, между прочим, правовое государство. И незачем врываться в коттедж мэра и бить его братков… В округе полно дач простых граждан. Так нет – вас тянет туда, где политики живут… Что молчите, Муромцев? Отвечайте!

– Я в коттедж к Афонину не врывался. Меня туда вместе с женой Сидорова привезли. Скрутили, как котят и бросили на одну кровать.

– Вот эти подробности меня не интересуют!.. И как это вас, опытного бригадира смогли скрутить? Выходит, мы не такие умные, как кажемся… Не то плохо, что вы пощипали Афонина, а то, что результат нулевой.

– Не совсем так, товарищ генерал! Результаты есть. И не такие плохие.

– Ты о чем говоришь, Муромцев?.. Или я не все знаю? Тогда докладывай, Павел Ильич. Только конкретно – без этих своих «мыльных опер».

– Понял… Доказано, что Афонин выборы выиграл незаконно. Найдена антенна на его штабе, и чем дальше от этого места, тем у него меньше голосов.

Вершков скривился, как от зубной боли. Потом вскочил и начал бегать вдоль стены… Было видно, что он распаляется, готовясь продолжить выволочку. Но вдруг он остановился и сказал весьма примирительно:

– Антенна, Паша, это не доказательство. Нам нужен изобретатель! Пусть нам расскажет, как он для Афонина гипнотизировал народ. Нам нужен Бублик, а он от вас укатился.

– Да, он от нас ушел. Но он ушел и от мэра… Сейчас прибор у Афонина, но теперь это, как пустой ящик. А значит, что противник будет искать Бублика. И мы будем искать… Кто найдет первым, тот и победил.

Муромцев затих, и в кабинете повисла тишина. Каждый хотел предложить свой способ поимки беглого гения, но после генеральского разноса головы работали плохо. У всех, кроме самого Вершкова. Он и предложил первый план:

– Я слышал, что у Бублика была невеста по имени Василиса. И мне говорили, что он к ней имел серьезные намерения. Он даже копил деньги на свадьбу. Оттого, возможно, и продался Афонину… Я прав, Павел Ильич?

– Все верно, товарищ генерал.

– И мне доложили, что криминалист Хилькевич установил с этой Василисой тесный контакт… Установили, Вадим Иванович?

– Установил. Но не такой уж тесный! Чистая дружба, и никакой другой близости.

– Это вы все успеете… Я предлагаю поселить Хилькевича с Василисой в квартире Бублика. Будем ловить на живца.

План был нормальный, но Вершков не знал всех тонкостей… Ирину Багрову не зря называли Багирой. Это не только из-за созвучия фамилии. Это из-за упорного характера – раз она положила глаз на Вадика Хилькевича, то уж своего не упустит.

Багира резко встала. Отодвинутый ею стул покачнулся и с грохотом завалился на спину.

– Я против, товарищ генерал! Нам нельзя опускаться до сводничества… И вообще – эта Василиса конопатая, толстая и наглая.

– Согласен с вами, Ирина Романовна. Но вы меня не дослушали. Я предложил подселить Хилькевича не одного, а с кем-нибудь из оперативников. Например – с вами… А внизу в машине две-три ночи подежурит товарищ Кузькин… Вы согласны, майор?

– А я могу не согласиться?

– Конечно, нет!

– Тогда я согласен… Всю ночь просидеть в машине – это тихий ужас!

21

Ветлуга гордилась своим театром. И это правильно – если в городе нет своего очага культуры типа музея, зоопарка или казино, то это не город, а большая деревня.

А в Ветлуге было все, включая драматический театр… Его построил местный купец Ферапонтов для своей дочки. Очень хотелось девочке быть артисткой, а папаша был добрый и прогрессивный. Он считал себя патриотом и не стал покупать театр в Лондоне, а построил его в родной Ветлуге… Все это было в тот год, когда в Одессе бузили на «Потемкине», а в Москве кидали булыжники на Красной Пресне.

Дочка Ферапонтова была вертлява и не очень талантлива, но всегда получала главные роли. А сам театр жил и развивался. Уже к Первой войне с немцами здесь сложилась отличная провинциальная труппа… При строительстве социализма театр стал замшелым и тусклым, но как-то выжил. А вот в последнее время воскрес.

Опять появились купцы с шальными деньгами, а у каждого свои девочки, которые хотят петь, играть и вести закулисные интриги. Понятно, что в театре забыли про Шекспира, но и без Вильяма получалось ярко и весело. Как в «Сильве» или в «Мистере Икс». Некая смесь кабаре и цирка.

Бублик хорошо понимал, что ему нельзя возвращаться в квартиру на улице Мышкина дом семи дробь три. Там его кто-нибудь, но поймает. Или этот Паша из непонятных спецслужб, или Лубяко с бандитскими замашками… Удивительно, но изобретатель любил свободу. Против белых, против красных – за вольную волю!

В Ветлуге было одно местечко, где Бублик мог надежно спрятаться… Борису Трофимовичу было далеко за тридцать пять. Почти сорок!.. Он был ученым, но он не был монахом.

Пятнадцать лет назад молоденький Бублик познакомился с костюмершей из театра. Мария Петровна в то время бежала из Прибалтики, прихватив с собой лишь загадочную фамилию Шуманас… Здесь в Ветлуге ей дали комнатку над сценой и хорошую работу с маленькой зарплатой.

Уже тогда Маша была старше Бублика на семь лет, а сейчас и того больше… С ней было хорошо. Они встречались почти ежедневно – жили и не тужили.

Борис не разу даже не думал о других взаимоотношениях. Мария – это старший товарищ! Это друг и, понятное дело, радость телесного общения… А появившаяся недавно Василиса – совсем другое! Это будущая семья, любовь, дети…

Костюмерша Шуманас настояла, чтоб их отношения были полной тайной. Бублик был не против – а зачем ему лишние приключения на поясницу?.. Все эти годы он бесплатно обслуживал телевизоры и другую электронику директора театра. А за это имел постоянный пропуск в храм Мельпомены.

По знакомым боковым лестницам он поднялся под крышу театра. Туда, где была уютная костюмерная мастерская и комнатка в прибалтийском стиле… Мария стояла лицом к двери и отглаживала гусарский мундир.

– Где ты пропадал, Борис? Тебя десять дней не было. А по твоему рабочему телефону говорят что-то непонятное. Про твою секретную командировку, про то, что ты заболел или сбежал.

– Все правильно… Мне, Маша, надо пожить у тебя недельку. Ты не против?

– Я не против. Я очень соскучилась… Послушай, Бублик, а оставайся здесь не на недельку, а навсегда. Или давай к тебе переедем.

– Ко мне нельзя. Меня там наверняка ждут, как того профессора на Цветочной улице… Я тебя прошу, Мария, зайди завтра на мою квартиру и принеси кое-какие приборы, одежду и всякое такое… Только делай все, как в шпионских фильмах.

– Это как?

– Маскируйся. Обходи засады. Смотри, чтоб за тобой хвоста не было.