Текст книги "Спаситель демократии"

22

Впервые в жизни Лубяко получил солидную должность. Вчера вечером мэр назначил его своим помощником по вопросам безопасности. А сегодня утром он уже получил корочки – удостоверение с золотым гербом на обложке, с печатью, фотографией и всякими завитушками внутри…

На медленной скорости Егор ехал вдоль длинного забора фирмы «Волна»… В ранней молодости он три года работал охранником на фабрике. Кто такие несуны – Лубяко не просто знал. Он их изнутри чувствовал. Эти мелкие воришки есть везде. А значит, они есть и здесь, на фирме генерала Сидорова.

В трех местах опытный глаз обнаружил подкопы под забором и тропинки, ведущие в лес… Егор отогнал машину за кусты и замер, ожидая добычу. Долго ждать не пришлось!

Лубяко заловил первого несуна, потом второго, и тут понял свою ошибку – уж слишком огромная фирма! Эти двое «языков» готовы были рассказать все, но они даже не слышали о Бублике. Они были из других отделов и из других секторов фирмы… Егор решил дождаться третьего и уехать. Найдутся и другие способы выхода на изобретателя кейса.

Третий появился через четверть часа. Сумрачная фигура в телогрейке и ватных штанах пролезла под забором, пропихивая вперед себя коробку. Вроде как из-под женских сапог…

Там в месте пролаза не было грязно. Добрые люди еще утром постелили на дно свежий чистый картон… Фигура встала, отряхнулась и быстрым шагом поплелась в лес. Коробку она несла за ручку, как удобную сумку.

Лубяко выскочил из укрытия и бросился догонять несуна. Тот услышал сзади топот и бросился бежать, очень странно виляя бедрами.

В последний момент Егор прыгнул, схватив злодея за рукав телогрейки… Они оба упали и катались по опавшей листве, как медвежата.

Наконец бывший самбист Лубяко перекинул несуна на спину, навалился всем телом и полез ему за пазуху, пытаясь нащупать документы. И нащупал!.. В последующие секунды Егор испытал крутой шок! Под ним лежала баба!.. Правильнее так – очень молодая женщина, пышущая здоровьем во все стороны. Она вяло брыкалась и пыталась укусить насильника за руку.

– Спокойно, гражданка! Я представитель мэра города. Провожу рейд против воровства… Что у вас в коробке?

– Руку с груди убери!.. Рейд он проводит. А сам туда же.

– Дура ты! Очень мне нужно… Я за документами твоими полез. Надо же мне знать из какого ты сектора.

– Из восьмого.

– А Бублик из какого?

– Это Борис Трофимович?.. Он тоже из восьмого. Он даже из нашего отдела. Я с ним в одном кабинете сижу… Меня Катя зовут.

– А я Егор.

– Послушай, Егорушка, ты или насилуй меня скорей, или слезай. Тяжело тебя держать.

Она хихикнула и попыталась пошевелиться под ним… Лубяко сразу вскочил и тоже криво усмехнулся – совсем не по делу спрашивать о Бублике в такой позе.

Они стояли на поляне и отряхивали с одежды чистые желтые листья. А рядом лежала большая коробка, как от женских сапог с высокими голенищами.

– Я думаю, что ты украла ноутбук. Угадал?.. Ох, Катерина, ты была не права! На первый вам, гражданка, светит три года общего режима… Хочешь?

– Не хочу.

– Тогда выкладывай подробно о Бублике. С кем он общался, с кем жил, у кого может прятаться?

– Понятно… А я сама с ним жила. Но давно, два года назад, еще до Василисы. Мы с Борисом крепко поругались, а тут ему Васька подвернулась.

– Она его невеста?

– Вроде того. Я знаю, Егор, что в ЗАГС они еще не подавали, но жили вместе. На третьем этаже. Улица Мышкина семь дробь три… У меня у самой от этой квартиры ключи остались. Храню, как память… Думаю, что Васька и сейчас там живет. Возможно, и Бублик недалеко от своей квартиры.

– Где?

– В нашем театре. Мне Борис говорил, что там у него надежная подруга есть. Не знаю – артистка или билетерша, но точно, что она старше его и живет прямо в здании театра… Бублик о ней мельком говорил. Есть, мол, у меня такая, которой в любой момент можно на грудь поплакать.

– Значит так, Катерина… Я тебе отдам украденный тобой ноутбук, а ты мне ключи от квартиры нашего дорогого Бориса Трофимовича. А еще ты будешь молчать о нашей встрече… Согласна? Или три года общего режима! Выбирай – первое или второе?

– Первое! Но ключи у меня дома. Поехали скорей, пока муж на работе. Его еще четыре часа не будет.

23

Засада – очень неблагодарное дело. Хорошо, если она завершилась быстро и успешно. А так… Хуже нет ждать, да догонять.

Кузькин уже вторые сутки сидел в машине и тупо смотрел на подъезд дома номер семь дробь три по улице Мышкина. Иногда он выходил, разминался или делал вид, что чинит свой голубой «Форд».

Намного лучше было Василисе – ее практически заперли в спальне, и она развлекалась женскими романами про любовь.

Ирина и Хилькевич проводили время в огромной гостиной – в этой несуразной комнате со старинной мебелью. Со стен на них смотрели фотографии всех Бубликов за последние сто лет. Тот, который с бородой – купец какой-то там гильдии. Возможно, что он прикупил для семьи и этот комод, и этот буфет, и кожаный диван с прямой спинкой… Но квартира тогда занимала весь третий этаж. Семь комнат, не считая кухни, чуланчиков и коморок для прислуги.

Ближе к ночи Ирина зажгла свечи, создавая уют. Они сели на диван с круглыми подлокотниками и деревянными полочками над головой. Но душевного разговора так и не получилось. Мешали старые скрипучие пружины, выпиравшие во все стороны. А больше всего мешала Василиса. Не она сама, а факт ее присутствия в соседней спальне…

В полночь лязгнул дверной замок!

Багрова подскочила к столу, схватила пистолет и задула свечи. Потом она нащупала Хилькевича и потянула его в угол за буфет.

Кто-то вошел, зажег свет в коридоре и начал шуровать по шкафам… Через пару минут этот кто-то вошел в темную гостиную и начал искать выключатель. Он включил свет и сразу подставился. И, главное, это был не он, а она… Вошедшая женщина стояла спиной к Ирине в двух метрах от нее.

Багрова сделала шаг и протянула вперед ствол. Он ткнулся в спину женщине, точно между лопатками.

– Руки вверх!.. Теперь два шага вперед и лечь лицом в ковер.

Женщина выполнила все и ждала, уткнувшись в грязный ворс бывшего персидского ковра… Ирина обыскала лежащую – ничего, кроме ключей и пустых сумок.

На всякий случай Хилькевич надел наручники на задержанную. Он же помог ей сесть на диван с торчащими пружинами. А Ирина начала допрос.

– Кто вы такая?

– Я костюмерша из театра, Мария Шуманас.

– Как?

– Шуманас… Это от мужа фамилия. Он в Вильнюсе, а я в Ветлуге… На самом деле я Макарова Мария Петровна.

– Понятно… Пришли за вещами для Бублика? Где он?

– Не знаю… Он очень просил не говорить, где он прячется.

– И не говорите!.. Я сейчас пошлю два десятка милиционеров на обыск всего театра. И в первую очередь будут искать в вашей костюмерной…Найдут?

– Найдут… Борис действительно у меня. Он очень напуган. Его все ищут, а он не виноват. Честное слово!

Багрова поняла, что у нее есть шанс. Если на Бублика наброситься всей командой, то он замкнется и сбежит, как сбежал от Муромцева… Если к этому гению придут две женщины, то он непременно размякнет и расколется…

Хилькевич остался стеречь Василису. И вообще – засаду никто не отменял!..

А две женщины пошли в театр.

Ирине предстояло проскочить мимо Кузькина, дремавшего в голубом «Форде». Для этого она нацепила куртку Бублика, его берет и толстые очки… Пронесло! Костюмерша прикрывала Багрову, и они проскочили во внутренний дворик дома. А там до театра рукой подать. Даже ближе!

Осенняя Ветлуга была очень неуютной. После полуночи освещение отключили. Стало сумрачно и зябко. Не холодно, но промозгло. От общей сырости стыли руки, ноги и другие части тела.

В театр вошли через служебный вход. Вахтерша открыла на голос Марии Шуманас и сразу ушла в свою каморку, где светился телевизор, издававший томные вдохи.

Во всех театральных коридорах горел дежурный свет – тусклые светильники величиной с кулак… За сценой пахло таинством и магией. Понятно, что это запахи старого дерева, лака, пыльного бархата, ржавых ступенек. Но все вместе – это неподражаемый аромат кулис.

Мария вела куда-то наверх, но не по парадным лестницам, и не по запасным. Они поднимались по конструкции, больше похожей на строительные леса.

Где-то внизу просматривались декорации и всякий театральный реквизит. А они ползли по металлическим ступенькам вперед и вверх… Где-то над сценой была площадка, а за ней дверь.

Они вошли, и моментально в глаза брызнула ослепительная яркость десятка ламп. Ирина зажмурилась, понимая, что еще минуту придется привыкать к этому светопреставлению. А пока она будет слепым котенком, то Бублик вполне может опять сбежать.

Пришлось начать беседу вслепую.

– Вы здесь, Борис Трофимович?

– Здесь!

– Очень приятно… Меня Ириной зовут. Вы меня не бойтесь – я ваш друг.

– Я и не боюсь. Мне надоело и бегать, и бояться… Я люблю уют и женскую ласку. Правда, Маша?

Мария подала голос, но было невозможно разобрать, что она говорит – подтверждает или возражает…

Глаза начали привыкать к свету, и первое, что увидела Ирина – широкая кровать с двумя подушками… Ей стало жаль эту женщину со странной литовской фамилией. Наверняка Бублик обсуждает с ней Василису, советуется про возможную свадьбу. Если так, то он никакой не гений, а банальный подлец. Волокита, бабник и ловелас!.. Донжуан лохматый.

Свет совсем перестал раздражать, и Багрова огляделась… Кроме того, что тут была спальня, эта огромная комната использовалась под мастерскую, примерочную и склад с десятками готовых костюмов.

Бублик не собирался бежать. Он сидел в резном кресле из старого театрального реквизита. Рядом стояло такое же… Ирина подошла и села.

– Вы знаете, Борис, что из-за вашего прибора уже погиб человек? Это бомж – его взорвали вместе с машиной и вашими документами.

– Я об этом знаю.

– Но это пока маленькие цветочки. Ваш кейс – он как атомная бомба. В дурных руках он не только демократию угробит, все вокруг, в мировом масштабе… Подумайте, Борис, как нам найти эту штуку. Я знаю, Боря, что вы очень умный. Вы гениальный, Боренька!

Было смешно смотреть, как мужик млеет. Он прищурился, слушал в два уха и блаженно улыбался… Любит, гад, ласку! А кто ее не любит? Доброе слово и Бублику приятно…

– Я даже не представлял, Ирина, что все пойдет вразнос. Думал, помогу Афонину, добуду деньги на свадьбу, а потом сдам прибор Сидорову… Найти кейс можно. Смотрите сюда!

Бублик вытащил кучу бумаг и стал популярно объяснять Ирине устройство черного ящика… Кроме всего прочего внутри кейса был обычный сотовый телефон, и в момент работы по коду можно было засечь его нахождение.

Самое важное Багрова узнала в конце разговора. Говоря это, гений теребил лохматые волосы и выглядел, как нашкодивший ребенок.

– Не знаю, как это получилось, но я, Ирина, вставил в кейс систему самоликвидации. Надо набрать вот этот телефонный номер, потом звездочку, тройку, решетку и код. Дальше все вспыхнет и внутри расплавится.

– А если рядом человек, он тоже расплавится?

– Не думаю! Хотя… Вы не волнуйтесь, Ирочка, до этого не дойдет. Афонин вообще боится техники. Лубяко знает лишь основы. С прибором только я могу работать и Сидоров. Но он же генерал… В последний раз Дим Димыч сказал мне, что в Москве ему за этот прибор миллиард баксов предлагали. Наверное, пошутил… Или нет?

24

Если ты скрываешься, то и твоя машина должна быть незаметной. В такую погоду самый подходящий цвет авто – мокрый асфальт… Лубяко припарковал «Пежо» на повороте перед улицей Мышкина. Яркое освещение уже отключили, и иномарка сливалась с влажной дорогой и кучами осенних листьев на бульваре.

Уже подходя к дому номер семь дробь три, Егор заметил голубой «Форд».

Кузькин поставил свою машину под единственный в округе фонарь. Даже в полночь небесная синева американской эмали сверкала во все стороны… Таких авто в Ветлуге вообще не было. Но Лубяко видел где-то этого голубого… Точно! Он стоял у платформы «Черное озеро». И на этом «Форде» бежала Маргарита со своим приятелем!

Засада опасна только тогда, когда о ней не знаешь. А Лубяко уже все понял… Он пошел к Кузькиной машине не прямо, а со стороны кустов. Даже если бы Лев не дремал, он не увидел бы противника…

У Лубяко был с собой пистолет, но голый – без глушителя. Один маленький выстрел сразу разбудит всю улицу Мышкина. Ветлуга же не Москва – здесь редко стреляют… И потом стрельба – это кровь. А Егор любил работать чисто.

Он под кустами подполз к «Форду» и вытащил из кармана короткую черную скалку с двумя рожками на срезе. Это то, что иногда называют словом шокер – электрошок.

Лубяко лежал у багажника, сжимая в правой руке оружие, а в левой свой сотовый телефон. Он нажал несколько кнопок, и мобильник заиграл бравый «Турецкий марш» Моцарта… Бросок! И, царапая корпус о мокрый асфальт, телефон скользнул вперед и лег в районе водительского сидения.

Только что на улице Мышкина была кромешная тишина. А сейчас из-под голубого «Форда» неслась чарующая мелодия уроженца города Зальцбурга… Это, как минимум, любопытно! Особенно, когда Моцарт играет где-то под твоей пятой точкой.

Кузькин открыл дверцу, а марш от этого стал только громче… Это более чем любопытно!

У большинства водителей под сиденьем банальная монтировка. Лев взял железяку, как булаву и вышел наружу… Моцарт играл где-то под днищем.

Кузькин топнул правой ногой. Потом ею же пошуровал под машиной – результат нулевой! Австрийский гений продолжал издеваться, наигрывая свой старый хит с восточным колоритом.

Никто не любит полной непонятки! Это просто тихий ужас – кругом пустынно, а он играет из-под «Форда»… Лев еще раз оглянулся и для острастки взмахнул монтировкой… Пустой номер! Ни одной живой души. Ничего, кроме музыки…

Кузькин опустился на колени и стал водить железякой под днищем… Вид у мужика стал очень модным – куртка задралась наверх, а джинсы натянулись, оголяя поясницу и чуть-чуть пониже ее…

Лубяко рванулся из-за багажника, приставил шокер к голой полосе и нажал кнопку… От разряда спина заискрилась, Лев дернулся и завалился на бок.

В инструкции шокера говорилось, что клиент очухается через четверть часа. Этого могло не хватить. А кроме того все описание прибора было очень рекламным – таким обещаниям нельзя верить… Егор варварски оторвал под капотом «Форда» какие-то провода и ими скрутил руки Кузькина.

Хилькевич прислонил фотографию к чашке и долго смотрел, пытаясь запомнить невыразительное лицо лохматого человека… Странная личность, этот Бублик! У него есть весьма соблазнительная невеста, а он прячется в театре у другой. А еще Василиса говорила, что до нее в этой квартире бывали всякие лаборантки и даже научные сотрудницы с фирмы «Волна»… Почему у людей никогда не складывается, чтоб любовь случалась один раз и на всю жизнь.

Больше всего Вадим боялся конопатой Василисы, которая заперлась в спальне и до сих пор не выключила свет. Она действительно очень соблазнительная. Пусть излишне плотненькая и даже толстая… Если она поймет, что они в квартире только вдвоем, то она может выйти из спальни и начать приставать.

Пусть бы поскорей пришел кто-нибудь! Или Бублик, сбежавший ото всех, как Колобок. Или неизвестный Лубяко. А лучше всего – Ирочка Багрова. Она ушла так недавно, а он уже скучает… Вадим вдруг сформулировал отличное определение – любимая, это та, с которой ты не хочешь расставаться. Никогда! Ни на секунду!..

Скрежет дверного замка не испугал Хилькевича. Ведь ключи были у Ирины, а это значит, что она вернулась… Он вскочил так резво, что опрокинул стул, на котором сидел. А на этот звук выбежала конопатая Василиса.

Вадим устремился к двери, но притормозил… В квартиру вошла вовсе даже не Ирина. И не Бублик… Незнакомый мужчина был неприветлив и насторожен. В руке у него была небольшая черная дубинка.

Василиса подошла поближе, и Вадим вспомнил, что должен обеспечить безопасность этой женщины. Он, выпятив грудь, сделал шаг навстречу незнакомцу… Если это Лубяко, то его надо задержать! И Хилькевич полез в карман за пистолетом…

Он не успел! Вошедший выбросил вперед руку с черным пеналом…

Хилькевич успел понять, что это шокер. Он даже увидел разряд. Но только в первую долю секунды. Потому, что во вторую долю Вадик вырубился и свалился на пол, как мешок с чем-то мягким и теплым.

Вероятно, Василиса подумала, что она будет следующей. Ее глаза наполнились ужасом, а все тело начало дрожать и извиваться.

– Ты что дергаешься? Боишься?

– Нет!.. Немножко… Очень боюсь.

– Ты кто такая?

– Я – Василиса.

– Понятно! Ты – невеста Бублика… А кто этот, что на полу?

– Это Вадик. Он секретный агент. Но не из ментов, и не из ФСБ. Он из какой-то очень специальной службы… Он очнется или насовсем?

– Очнется. Но связать его надо… Ты, Василиса, ищи веревочки и рассказывай.

Конопатая толстуха начала выдвигать ящики комода, и сразу прошел страх. А с ним и дрожь.

Между делом Василиса рассказала, что с Вадиком была некая Ирина. А затем пришла литовка – костюмерша из театра. Она сразу раскололась, что Борис у нее прячется… И вот совсем недавно эта Ирина пошла в театр «брать Бублика».

– Да, Василиса, хорошенькая у них спецслужба! Парня-лопуха оставили девицу караулить, а баба пошла на задержание мужика… Собирайся со мной, Василиса! Как говорится – с вещами на выход.

– А зачем?

– Поедем, красотка, кататься. Давно я тебя поджидал.

Когда они проходили мимо «Форда», было видно, что бедный Кузькин еще не очнулся. Он лежал, перемотанный проводами, на полу под задним сиденьем…

Лубяко спешил, но не торопился. Он вел Василису быстрым прогулочным шагом… На мокром асфальте «Пежо» нашлось с трудом.

До театра было не более трехсот метров, но пешком они не пошли – сели и поехали.

Лубяко причалил в переулке, где склад декораций и служебные выходы. Он почему-то попросил даму пересесть на заднее сиденье… Василиса пересела.

Она уже совсем перестала бояться незнакомца. По дороге он шутил и отпускал комплименты. На темной улице Мышкина парень несколько раз пытался ее обнять и вообще давал волю рукам. Это не совсем приятно, но вовсе не страшно… Вот и сейчас, усадив Василису на заднее сиденье, он протянул ладонь и погладил ее по щеке. Потом провел рукой по шее, потом по груди… Хам!

Она думала, что это грубая эротика, а Лубяко просто прицеливался, боясь промахнуться в темноте. Через секунду он поднес к нужному месту шокер и нажал кнопку… Разряд мелькнул таинственным голубым светом. Как маленькая молния, но без грома… И без шума, и без пыли.

Театр в Ветлуге был явным культурным центром. В правом крыле здесь до трех ночи работал ресторан под названием «Парнас», а в подвале располагался безымянный клуб с полумраком, с барменом и с восточными танцами.

Лубяко дважды бывал в этом подпольном заведении под скромной вывеской «Кафе»… Хитрый хозяин повесил над входом красный фонарь, но ничего подобного внутри не было. Вернее, было – но не до такой степени…

Егор спустился по ступенькам и вошел в дымный зал… Что-что, а курили здесь покруче, чем в заморских ночных клубах.

Под потолком в полумраке крутился шар с зеркальными кусочками, и вокруг разлетались разноцветные лучики-зайчики. Они упирались в табачные облака, делая все сказочным, похожим на царство Кощея.

В этой дымовой завесе Лубяко незаметно проскочил мимо бармена и углубился в лабиринт подсобок… Пробираясь через коробки и ящики, он нашел дверь, которая вела наверх в театральные коридоры.

За кулисами очень трудно заблудиться. Здесь на каждом повороте множество табличек со списками и стрелочками во все стороны. Сразу ясно, где сцена, где директор, а где костюмерная… Она наверху на четвертом этаже. Значит – под самой крышей.

Егор шел легко, стараясь не шуметь. Но это было лишнее – лестница была над рестораном, и сюда доносились звуки музыки.

Дверь в костюмерную была закрыта, а Лубяко не был виртуозом по части отмычек. Хотя имел их с собой и обучался этому искусству… Тут, как и на рояле – кто-то может и Шопена сбацать, а другой одним пальцем выбивает собачий вальс. Но оба играют.

Егор старательно ковырял в замке набором хитрых железяк. Через три минуты он разозлился на них. Потом на дверь и на себя… Он присел и заглянул в замочную скважину.

Это был старый замок под толстый ключ. Обзор был полный, а вид был любопытный… Лубяко не считал себя ангелом, но даже ему стало стыдно подсматривать такие сцены.

Он встал, отошел к самому краю коридора, разбежался и ударил плечом в дубовую створку чуть повыше замка.

Плечо хрустнуло! Петли звякнули! Двери ухнула и раскрылась!.. Егор ввалился в мастерскую, выхватил пистолет и направил его на две фигуры, лежащие на кровати.

Бублик замер, а Мария Шуманас сжалась, натягивая на себя простыню… Егор решил проявить благородство. Для допроса ему нужен был лишь изобретатель, а голая баба тут только помешала бы.

Он махнул ей пистолетом: «Можете одеться». Он указал ей куда-то туда, где примерочная и костюмы на длинной вешалке. Мария Петровна покорно кивнула и сползла с кровати, стаскивая с Бублика последнюю простыню. А тому ничего не оставалось, как сесть и потянуться за трусами… Самое время для начала допроса.

– Ты что же это, Борис Трофимович, убежал от меня? Мы ведь дружно жили.

– Так я не убежал. Меня на Черном озере прямо с дачи украли.

– Возможно! Но на платформе ты меня увидел и прыг в вагон… Ну, ладно! Проехали этот эпизод… К тебе сейчас приходила Ирина?

– Ирина?.. Приходила!

– Что ты ей сказал?

– Ничего… Клянусь тебе, Егор Петрович – молчал, как рыба на льду.

Лубяко хотел сказать театральное «Не верю!», но сделал привычное – снял ствол с предохранителя и передернул затвор. Простое действие, а очень впечатляет!

Было приятно наблюдать, как у полуголого Бублика расширились глаза и задрожали руки… За всеми этими развлечениями Егор совершенно забыл о Марии. Он не следил за ее действиями. Да и неудобно подсматривать, как одевается сорокапятилетняя женщина.

А дама старшего бальзаковского возраста натянула лишь одну деталь одежды. И сразу внимание Марии Шуманас привлек болван. Это такая дубинка вроде булавы. Узкой частью ее вставляют в дырку стола, а на широкую надевают парик. Для шитья или ремонта… Маша взяла болвана двумя руками и, как дубину, подняла над головой.

Скользя босыми ногами она подошла к Лубяко со стороны спины… Раньше она и дрова никогда не рубила! А уж бить мужика по башке – тут вообще нужна особая сноровка.

Мария промахнулась… Болван пролетел мимо головы и, чуть задев левое плечо, скользнул по руке.

Спортивная сноровка заставила Егора отскочить вправо и в прыжке развернуться лицом к противнику. Он падал спиной на широкую кровать. Еще в полете он успел прицелиться в силуэт и выстрелить… Пуля попала туда, где в поясной мишени десятка.

Мария замерла на две секунды и рухнула на гору тряпичных обрезков.

Поднявшись с кровати, Лубяко развернулся так, чтоб не видеть полуобнаженное женское тело с кровавым пятном между грудей… Он вынул из пистолета магазин. Передернул затвор и выбросил патрон из ствола. Взял лоскут и начисто протер оружие. Потом он окликнул Бублика и бросил «Макарова» ему.

Борис машинально схватил летящее оружие и начал лапать его, оставляя отпечатки, где только возможно. А когда почувствовал, что ствол горячий – отбросил на кровать.

Очевидно, что Лубяко этого и хотел. Он взял пистолет платочком и аккуратно вставил магазин на место. Потом эту страшную улику бросил рядом с телом.

– Одевайся, Борис Трофимович. Тебе нельзя здесь оставаться. Сейчас поедем к Афонину, конфискуем приборчик и я вывезу тебя в Москву… И зачем ты эту Шмулькис убил? Нормальная была женщина. Симпатичная, но с очень импульсивным характером… Кстати, о девушках! Внизу в машине тебя Василиса дожидается. Мы вместе поедем… Это чтоб ты глупостей больше не делал.

Бублик вскочил с кровати. Он хотел дать Лубяко гневную отповедь, но слова застряли в глотке, и наружу вырвалось лишь недовольное ворчание… Борис Трофимович надел рубашку, а потом снова сел и нацепил второй носок.

Еще час назад Маша объясняла ему актерское умение жить в предлагаемых обстоятельствах… Это очень правильно! Если ты не можешь ничего изменить, то живи и радуйся! Показывай всем, как тебе уютно в новой роли… Бублик взглянул на Лубяко и попытался ему улыбнуться.