Текст книги "Ядерный щит"

2.14. Роль немецких специалистов в решении атомной проблемы

В июне 1942 г. немецкий физик Гейзенберг сообщил членам германского высшего командования, что Германия, находясь в состоянии войны, не может создать атомную бомбу, поскольку это займет столько времени, что терпения не хватит. Таким образом, к концу войны Германия не накопила достаточного потенциала, чтобы его можно было использовать для создания ядерного оружия.

Вблизи Сухуми в поселках Агудзеры, Келасури и Синоп в 1945 г. был организован (впоследствии названный Институтом № 5) комплекс научно-исследовательских лабораторий, в которые были приглашены из Германии и добровольно трудились там немецкие ученые, участвовавшие в период войны в исследованиях по созданию немецкого ядерного оружия. Были построены лаборатории «А» и «Г», затем преобразованные в Институты «А» и «Г». Возглавляли их немецкие ученые доктор Манфред фон Арденне и выдающийся, всемирно известный физик, нобелевский лауреат Генрих Герц.

Сразу после окончания войны в Германию была направлена группа советских специалистов-физиков, которая провела большую работу на территории, занятой нашими войсками, по поиску урана, соответствующего физического оборудования, информации, немецких специалистов, занятых исследованиями в областях ядерной физики, литературы. Американцы занимались тем же в западной зоне оккупации Германии начиная с февраля 1945 г., т. е. еще до окончания войны. Им тоже были нужны уран, немецкое оборудование, информация, и, главное, надо было по возможности предотвратить попадание всего этого в Россию. Российские специалисты кое-что в Германии нашли.

По решению коллегии Первого главного управления из Германии была вывезена библиотека Физического института университета в Галле и оборудование Физико-технического института в Роннесбурге и его отделения в Вайде, Инстиута физики кайзера Вильгельма, лаборатории Физико-химического института в Штадтильме (Тюрингия). Кроме того, на Московский электролитный завод были направлены малая и большая установки для получения тяжелой воды с завода Лейна Верке. Для лаборатории «А» в Сухуми были вывезены из Германии электромагнит, на основе которого позже был собран масс-спектрометр, и оборудование небольшого циклотрона (масса магнита 60 т).

Доктор М. Арденне, руководитель лаборатории «А», занимался в Сухуми электромагнитным разделением изотопов, методами измерения обогащения урана и масс-спектроскопией – выполнял конструирование и изготовление масс-спектрометров и электронного микроскопа. С ним работали немецкие специалисты Егер, Райбеданц. Г. Герц занимался теорией разделения изотопов и разработкой методики расчета диффузии, т. е. работал в той же области, что и российский профессор И.К. Кикоин. Кроме того, он занимался разделением изотопов методом диффузии против потока газа.

Лаборатория Г. Герца получила научное оборудование в виде немецкого циклотрона и генератора Ван-де-Граафа. Однако в конце 1945 г., как это следует из протоколов заседаний НТС ПГУ, оборудование находилось в очень плохом состоянии, не было укомплектовано, отсутствовали запасные части и электроизмерительные приборы. Сотрудникам лаборатории «Г» было предложено заниматься испытаниями фильтров и отработкой методик создания диффузионных диафрагм, которые изготавливались другими предприятиями в России и Украине. Эта работа выполнялась лабораторией профессора П. Тиссена. Исследование диафрагм на разделительные свойства проводил немецкий физик доктор Цюльке.

При знакомстве с состоянием работ немецких специалистов академик А.И. Алиханов в ноябре 1945 г. отметил, что «все работники группы Герца плохо знакомы с научной литературой времен войны и необходимо вывезти их в библиотеки Москвы или Ленинграда». Впоследствии в протоколах НТС ПГУ неоднократно отмечалось, что в лаборатории «А» и «Г» направлялась научная информация по тематике их работы. Кроме того, академик А.И. Алиханов предложил создать три новых лаборатории, в том числе лабораторию под руководством немецкого профессора М. Фольмера по электролизу воды, организовать научно-техническую библиотеку и механическую мастерскую. Лаборатории и библиотека были созданы.

Немецкий специалист доктор Мюленфордт до декабря 1946 г. занимался разработкой схемы установки для выделения урана-235 с производительностью 100 г в сутки методом конденсации и испарения шестифтористого урана. Лаборатория доктора В. Шютце изготовляла масс-спектрографы, лаборатория доктора Бума – диффузионные диафрагмы методом испарения компонентов сплава. Немецкий специалист Райхман занимался в этой лаборатории методами восстановления оксидов, методами вальцовки порошков и травления фильтров. Лаборатория доктора Иккерта занималась анализами урана и фтора, очисткой шестифтористого урана.

Самыми заметными специалистами в лаборатории «Г» были физик доктор В. Шютце, работавший в области атомного ядра, создания циклотрона, диффузионных фильтров, и физик-теоретик Борвих. В состав группы входили немецкие рабочие-стеклодувы и несколько рабочих-механиков.

Отдел физики возглавлял профессор М. Штеенбек, который работал в области разделения изотопов урана методом конденсации пара на капельках растворителей и методами центрифугирования. Разработкой методов изготовления диффузионных диафрагм из никеля занимались профессор П. Тиссен и его помощник Мор. Диффузионные фильтры из медных диафрагм и хлорного каучука исследовал немецкий специалист Зиверт. Разработку методов испытаний диафрагм вел доктор Бартель, исследования принципиальной возможности разделения изотопов посредством дистилляции с транспортом в виде инертного газа проводил доктор Циль. Исследованиями влияния радиоактивных излучений на живые организмы занимался доктор Менке. Доктор М. Штеенбек был привлечен к проектированию большого циклотрона, бетатрона, мощного источника постоянного тока. Часть из перечисленных работ впоследствии не получила практической реализации.

Главным достижением Института № 5 (Институты «А» и «Г»), в котором работали немецкие ученые в Сухуми, была разработка трубчатых диффузионных фильтров для обогащения урана. Эта работа была завершена ими в 1948 г. Успешно закончилась также работа по центрифужному методу обогащения урана, однако существенной роли М. Штеенбека в этой работе не было. Гибкий вал центрифуги, которым он занимался, оказался неработоспособным, и его идеи были забракованы. Однако ОКБ Кировского завода учло в работе путь, пройденный немецкими специалистами.

Решением коллегии ПГУ на Институты «А» и «Г» возлагалась ответственность за разработку к 1 апреля 1950 г. методики экспресс-проверки коррозионной устойчивости диффузионных фильтров с получением результатов через 5—6 дней после начала испытаний, а не через 30—40 дней, как делалось по методике Лаборатории № 2.

Из Германии в нашу страну были приглашены немецкие специалисты по получению урана. В НИИ-9 вместе с семьями и помощниками работали профессора М.Г. Фольмер, Р. Доппель, в Лаборатории № 2 И. Шинтельмейстер, на заводе № 12 – Н.В. Риль и Г. Виртц.

В Челябинской области в лаборатории «Сунгуль» вместе с российскими учеными работали по изучению радиобиологического воздействия ионизирующих излучений немецкие радиобиологи К. Циммер, Г. Борн, А. Кач. Отчеты по результатам их работы впоследствии рассматривались на заседаниях НТС ПГУ.

Всего из Германии прибыло около 300 специалистов, из которых примерно 50 были докторами наук. После проведения испытаний первого образца ядерного оружия большая группа немецких специалистов была отмечена наградами и поощрениями, хотя непосредственного участия в этих работах они не принимали и их роль была второстепенной. Так, доктор Г. Виртц за внедрение технологии получения урана был дважды в составе объединенной группы награжден Государственной премией, доктор В. Шютце за разработку фильтров для диффузионной технологии был также награжден Государственной премией, а доктор Н. Риль за участие в разработке технологии производства чистого урана стал Героем Социалистического Труда. В 1951 г. Г. Герц был удостоен Государственной премии.

Глава 3
Ядерные испытания

3.1. Ядерные испытания и их целевое назначение

Одним из главных завершающих этапов разработки ядерного оружия являются полигонные испытания ядерных боеприпасов. Они проводятся не только для определения характеристик их мощности и проверки правильности теоретических расчетов по вновь создаваемым и модернизируемым образцам, но и для подтверждения годности боезапаса. В Советском Союзе основная часть ядерных испытаний (более 82%) была произведена на двух специальных испытательных полигонах: Семипалатинском в Казахстане (СИП) и Северном, расположенном на архипелаге Новая Земля (СИПНЗ).

На этих полигонах с 1949 по 1990 г. было осуществлено 586 ядерных испытаний: 456 на СИП и 130 на СИПНЗ. Небольшое количество ядерных испытаний проводилось вне этих официально объявленных полигонов: 10 – воздушных, высотных и космических взрывов на ракетном испытательном полигоне Капустин Яр (РИП), расположенном вблизи Волгограда; один наземный ядерный взрыв мощностью 0,3 кт (2 февраля 1956 г.) – в пустынной местности в 150 км северо-восточнее г. Аральск и один воздушный ядерный взрыв мощностью 40 кт (14 сентября 1954 г.) – на Тоцком артиллерийском полигоне (ТАП) во время специального войскового учения, единственного в Советском Союзе.

Кроме ядерных испытаний в СССР произведено 124 (около 16%) мирных ядерных взрыва (МЯВ) в промышленных целях. Такие взрывы проводились с 15 января 1965 г. до 6 сентября 1988 г. на территориях различных регионов бывшего СССР в рамках государственной программы № 7 «Ядерные взрывы для народного хозяйства».

Таким образом, в СССР было произведено 715 ядерных испытаний из 2080, осуществленных в мире, в том числе: США – 1056 (1945—1992), из них два для бомбардировки Хиросимы и Нагасаки (6 и 9 августа 1945 г.); Великобритания – 45 (1952—1991); Франция – 210 (1960—1996); Китай – 47 (1964—1996). Кроме того, свои ЯИ произвели Индия (одно – 18 мая 1974 г. и три – в мае 1998 г.) и Пакистан (два – в мае 1998 г.), а теперь уже и Северная Корея – 1 (9 октября 2006 г.).

Таблица 3.1

Хронология ядерных испытаний и ядерных взрывов в мирных целях СССР

В целом ядерные испытания СССР условно могут быть отнесены к двум периодам.

Первый: 1949—1962 гг. – ядерные взрывы (ЯВ), произведенные в трех средах. Эти взрывы были прекращены вследствие подписания СССР в 1963 г. Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой.

Второй: 1964—1990 гг. – ядерные испытания, произведенные под землей в концевых боксах штолен и скважин, которые были прекращены по распоряжению Президента Российской Федерации от 26 октября 1991 г. № 67-рп «О прекращении испытаний ядерного оружия на полигоне Новой 3емли».

В свою очередь, в этих периодах можно выделить пять этапов.

1– й этап – с 29 августа 1949 г. по 3 ноября 1955 г., который был начат испытанием первой атомной бомбы СССР и завершился в связи с объявлением СССР (совместно с США) первого моратория на ядерные испытания;

2– й этап – с 1 сентября 1961 г. по 25 декабря 1962 г. – начался в связи с выходом СССР из первого моратория вследствие обострения военно-политической ситуации, толчком к которому послужил инцидент с полетом самолета У-2 над территорией СССР 1 мая 1961 г., и закончился в связи с прекращением СССР атмосферных ЯВ;

3– й этап – с 15 марта 1964 г. по 25 октября 1975 г. – был начат реализацией программы ЯИ в условиях действия Договора 1963 г. о запрещении ЯИ в трех средах (СССР, США, Великобритания) и закончился в связи с прекращением СССР ядерных взрывов с энерговыделением выше порогового значения Е =150 кт в соответствии с вступлением в действие Договора 1974 г. о пороговом ограничении мощности ЯИ;

4– й этап – с 15 января 1976 г. по 25 июля 1985 г. – начат реализацией программы ЯИ СССР в условиях действия Договора 1974 г. об ограничении подземных испытаний ядерного оружия и закончился в связи с односторонним объявлением СССР в 1985 г. моратория на ЯИ продолжительностью 19 мес., в течение которых он продлевался четырежды;

5– й этап – с 26 декабря 1987 г. по 24 октября 1990 г. (с перерывом между 20 октября 1989 г. и 23 октября 1990 г.) – связан с работами в условиях курса на прекращение ЯИ СССР.

Таблица 3.2

Общее количество ядерных испытаний СССР по этапам

Общее энерговыделение ЯИ СССР составило ~ 285 Мт, в том числе: в период атмосферных ЯИ ~ 247 Мт (1949—1962) и в период подземных ЯИ ~ 38 Мт (1964—1990).

При сравнении программ ЯИ СССР и США представляет интерес выделение ЯИ в гражданских целях – мирные ядерные взрывы (МЯВ): программа ядерных взрывов США в мирных целях («Плаушер») выполнялась в 1961—1973 гг. и составляла 27 экспериментальных МЯВ; в СССР в 1965—1988 гг. были проведены 124 МЯВ, а также испытаны 38 ядерных зарядных устройств для МЯВ с целью отработки промышленных ядерных зарядов.

Проведение СССР ядерных испытаний определялось следующими основными целями:

• созданием или совершенствованием ядерного оружия (СЯО) – 445 ЯИ (~ 62%);

• исследованием аварийных режимов и аварийных ситуаций с ядерными боеприпасами (ИАР) – 25 (~ 3,5%);

• исследованием поражающих факторов ЯВ и их воздействия на военные и гражданские объекты (ИПФ) – 52 (~ 7,3%);

• фундаментальными и методическими исследованиями (ФМИ) – 36 (~5%);

• войсковыми учениями в условиях ЯВ – 1 (~ 0,1%);

• промышленными ЯВ в мирных целях и отработкой технологий проведения МЯВ – 124 (~ 18%);

• отработкой промышленных зарядов (ОПЗ) для проведенных МЯВ – 32 (~4,5%).

В этой связи варьировали и условия проведения ядерных взрывов:

• наземный ЯВ – подрыв ядерного заряда на поверхности Земли или на специальной башне (НЯВ);

• воздушный ЯВ – испытание ядерного заряда в условиях, когда расширяющийся огненный шар не касается поверхности Земли.

Из этой категории отдельно выделены высотные ЯВ (на Н =10– 100 км), для которых размер огненного шара сравним с характерным размером неоднородности атмосферы (~ 7 км). В эту же категорию включены и космические ЯВ (ВЯВ, КЯВ):

• подводный и надводный ЯВ – ядерный заряд находится под (над) водой (ПВЯВ);

• подземный ЯВ – ядерный заряд размещен в концевом боксе штольни (горизонтальная выработка) или в скважине (вертикальная выработка) (ПЯВ).

Рис. 3.1. Распределение ЯИ СССР по условиям их проведения

Все ядерные взрывы первых четырех категорий, указанные в табл. 3.2, и два взрыва в горизонтальной горной выработке были проведены до 1963 г. (вступление в действие Договора о запрещении ядерных испытаний в трех средах); 494 испытания – в горных выработках в 1964—1990 гг.

Первый наземный ЯВ в СССР был проведен 29 августа 1949 г. на Семипалатинском полигоне – это было первое ядерное испытание; последний наземный ЯВ был проведен 24 декабря 1962 г. также на СИП. Первый воздушный ЯВ проведен 18 октября 1951 г. на СИП, а последний воздушный ЯВ – 25 декабря 1962 г. на СИПНЗ. Это было последнее ядерное испытание СССР до вступления в действие Договора о запрещении ядерных испытаний в трех средах (Московский договор 1963 г.). Первый подземный ЯВ был проведен 11 октября 1961 г. на СИП, а последний ПЯВ – 24 октября 1990 г. на СИПНЗ с подрывом в штольне А-13Н одновременно восьми ядерных зарядов. Это было последнее ЯИ в бывшем СССР.

В США последнее ЯИ на Невадском испытательном полигоне было проведено 23 сентября 1992 г., ЯИ Великобритании на том же полигоне завершились 26 ноября 1991 г., французские – на атолле Фангатауфа 27 января 1996 г. и китайские – на полигоне Лобнор 29 июля 1996 г. То есть в то время, когда российский СИПНЗ «молчал», эти ядерные державы в 1991—1996 гг., в преддверии подписания Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, произвели 36 ядерных испытаний.

29 августа 1991 г. Семипалатинский испытательный полигон, на котором последнее подземное ЯИ было осуществлено 19 октября 1989 г., был закрыт по Указу № 409 Президента Казахской ССР «О закрытии Семипалатинского испытательного ядерного полигона».

В России продолжает функционировать СИПНЗ, теперь уже в статусе Центрального полигона Российской Федерации (ЦП РФ), в соответствии с Указом Президента России от 27 февраля 1992 г. № 194 «О полигоне на Новой Земле». С декабря 1995 г. на нем проводятся так называемые неядерные взрывные эксперименты (НВЭ) – гидродинамические испытания макетов ядерных устройств (по американской терминологии – подкритические илисубкритические опыты), не запрещенные Договором о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний и направленные на поддержание ядерного арсенала страны в постоянной готовности, а также проверки его безопасности при хранении на базах и эксплуатации в войсках. Это положение закреплено также Федеральным законом Российской Федерации от 27 мая 2000 г. № 72-ФЗ «О ратификации Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний».

3.2. Семипалатинский испытательный полигон

На этом полигоне был произведен первый ядерный эксперимент. Подготовка к испытанию изделия РДС-1 началась задолго до завершения ее разработки и велась с особой тщательностью, что объяснялось стремлением получить в ходе данного эксперимента как можно больший объем информации о работоспособности ядерного заряда и его поражающих факторах, а также обеспечить максимум гарантий для исключения любых недоразумений, ошибок или срывов.

Процесс подготовки к испытанию первой советской ядерной бомбы включал выполнение большого объема работ, одна часть которых была связана непосредственно со всеми многочисленными аспектами разработки РДС-1 и отработки конструкции в целом, а другая – с созданием специального полигона, его обустройством, научно-методическим и приборным обеспечением необходимых физических измерений, запланированных в программе испытаний.

Начальный этап работ по подготовке полигона и осуществлению намеченных физических измерений был поручен Институту химической физики (ИХФ). Уже в апреле 1946 г. правительственным постановлением ИХФ было дано задание на проведение комплекса научно-исследовательских и экспериментальных работ по созданию методик и аппаратуры для изучения быстропротекающих процессов, происходящих при ядерном взрыве, и действия его поражающих факторов. В целях выполнения поставленных задач в ИХФ был организован специальный сектор, который возглавил кандидат физико-математических наук М.А. Садовский, ставший в 1968 г. академиком.

Вся работа начиналась практически с нуля. Не было ни осциллографов, ни луп времени, ни разработанных измерителей, пригодных для работы в полевых условиях. Требовалась разработка методики изучения взрыва, которую пришлось начинать с создания представления о свойствах и развитии процесса атомного взрыва. К решению этих задач привлекались ученые ИХФ, крупные специалисты из многих НИИ, военных академий и др.

В мае 1946 г. на заседании Научно-технического совета (НТС) Первого главного управления при Совете министров СССР обсуждался вопросы о мероприятиях по подготовке к наблюдению взрывов и оценке их характеристик. В его обсуждении участвовали Б.Л. Ванников, И.В. Курчатов, М.Г. Первухин, А.Ф. Иоффе, А.И. Алиханов, Н.Н. Семенов, Ю.Б. Харитон, В.А. Малышев, А.И. Лейпунский, И.К. Кикоин, Б.С. Поздняков. В сообщении, сделанном Н.Н. Семеновым, предлагались возможные способы оценки температуры излучаемой поверхности, давления во фронте ударной волны, длительности фазы свечения и некоторых других параметров, характеризующих развитие взрыва.

В июле 1946 г. на заседании НТС ПГУ был заслушан отчет Н.Н. Семенова о полученных результатах и одобрен представленный план НИОКР, а также отмечено, что ИХФ осуществлен большой объем необходимых теоретических расчетов и определен перечень приборов и сооружений, требуемых для проведения полигонного испытания РДС-1.

В последующем правительственная комиссия из представителей 12-го ГУ МО, Минсредмаша, Министерства геологии и АН СССР продолжила на УП № 2 работу по выбору территории для проведения подземных ядерных испытаний: объекты Д-1, Д-2 и Д-3 занимали участки в горном массиве Дегелен – для испытаний в штольнях; затем были освоены площадки в урочищах Телькем, Балапан и Сары-Узень – для испытаний в скважинах.

Таким образом, помимо опытного поля на полигоне были обустроены следующие специальные площадки (см. рис. 1.2):

• «Д» (Дегелен) – опытные площадки на юге полигона общей площадью около 330 км². Они использовались для проведения в штольнях подземных испытаний небольшой мощности (не более десятков килотонн) в интересах СЯО, ИАР, ПВ, а также с целью решения вопросов материаловедения, радиационной стойкости материалов, взаимодействия излучения с веществом, отработки методик регистрации параметров ЯВ и т. д.;

• «Б» (Балапан) – опытная площадка на юго-востоке полигона на левобережье р. Чаган общей площадью около 100 км² для проведения подземных испытаний в скважинах мощностью до 120 кт и отдельных единичных испытаний до 150 кт, в основном в интересах СЯО;

• «С» (Сары-Узень) – площадка на юго-западе полигона общей площадью примерно 500 км² для проведения подземных испытаний в скважинах;

• «Т» (Телькем) – площадка на юге полигона для проведения подземных взрывов в скважинах общей площадью примерно 70 км² только для отработки ядерной взрывной технологии для мирных ЯВ.

В период с 29 августа 1949 г. по 24 декабря 1962 г. на СИП проводились наземные и воздушные ЯВ – всего 116 плюс два подземных ЯВ (26% всех ядерных испытаний на этом полигоне), а с 15 марта 1964 г. по 19 октября 1989 г. только подземные – всего 338 ядерных испытаний (74%). В целом на полигоне произведено 456 испытаний (64% от всех ЯИ в СССР) (табл. 3.3).

В период работы над первой отечественной атомной бомбой, в основу которой была положена схема американской атомной бомбы, нашим ученым-специалистам стали видны недостатки принципиальной схемы ее конструкции. Поэтому усилия разработчиков были сосредоточены на совершенствовании конструкции заряда и его технических характеристик. При этом одним из принципиальных вопросов была возможность проводить испытания путем сбрасывания бомбы с самолета.

Таблица 3.3

Распределение числа испытаний по годам

На уровне Первого главного управления было принято компромиссное решение: «РДС-2 испытать подрывом на башне, а РДС-3 – в режиме бомбометания с самолета Ту-4». Эти заряды были успешно испытаны в 1951 г.: РДС-2 – 24 сентября (на башне высотой 30 м, £=38 кт) и РДС-3 – 18 октября (сброс с высоты 10 км и подрыв на высоте 400 м, Е=42 кт). И они были переданы в производство как атомные авиабомбы для тяжелых бомбардировщиков.

Вместе с тем в 1950—1953 гг. в КБ-11 уже разрабатывался термоядерный заряд РДС-6с, явившийся первым таким зарядом СССР. Важным обстоятельством было то, что изделие РДС-6с было выполнено в виде транспортабельной бомбы, совместимой со средствами доставки; т. е. явилось первым в мире образцом термоядерного оружия.

Испытание РДС-6с (Е=400 кт) состоялось на СИП 12 августа 1953 г. в 7 ч 30 мин по местному времени. Это было четвертое испытание в СССР, и оно явилось знаковым по своему значению событием в истории создания ядерной военной техники Советского Союза: удалось создать научно-технический задел, который затем был использован в разработке несравненно более совершенной водородной бомбы принципиально нового типа – двухстадийной конструкции.

Руководителем полигонного испытания РДС-6с был К.И. Щелкин, научным руководителем – И.В. Курчатов. Именно он подписал 15 августа список лиц, представляющих личные впечатления о наблюдении взрыва первой водородной бомбы, придавая этому весьма важное значение. В этом списке 23 лица, в том числе М.А. Лаврентьев, М.В. Келдыш, А.Д. Сахаров, М.А. Садовский, Б.М. Малютов, Д.И. Блохинцев, Е.И. Забабахин, О.И. Лейпунский, Б.С. Джелепов.

6 сентября руководство полигона представило полный отчет об испытании РДС-6с, выводы которого сформулированы по-военному конкретно. Основной из них заключался в том, что одним взрывом изделия типа РДС-6с может быть сорвано наступление стрелкового корпуса или нарушена система обороны стрелковой дивизии.

Всего же до подписания в 1963 г. Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой на СИП было произведено в атмосфере 116 ядерных взрывов: 86 воздушных и 30 наземных. Последний такой НЯВ, визуально наблюдаемый по огненному шару и пылевому облаку, но весьма малой мощности – 0,028 кт, – прогремел 24 сентября 1962 г.

После этой даты ядерные взрывы на СИП ушли под землю, а количество подземных ядерных испытаний составило: в военных целях – 302, в интересах отработки специальных зарядов для народно-хозяйственных целей взорвано 36 ядерных устройств и по отработке ядерно-взрывных технологий проведено 7 мирных ЯВ (5 – в скважинах и 2 – в штольнях).

То есть в военных целях на бывшем СИП было произведено 418 ядерных испытаний (последнее из них – 19 октября 1989 г.).

При этом по радиационным эффектам подземные ЯИ могут быть отнесены: ~ 50% – к взрывам полного камуфлета; ~46% – неполного камуфлета с выходом в атмосферу инертных радиоактивных газов в вентиляционном режиме их истечения и только 4%, т. е. 13 взрывов, – с нештатной радиационной ситуацией в связи с напорным истечением продуктов взрыва на поверхность земли.

Из личных ярких воспоминаний A.M. Матущенко о первом на СИП подземном ЯВ в штольне В-1:

«...Этот взрыв был осуществлен 11 октября 1961 г., и несмотря на то что он был в практике полигона первым, все прошло штатно. А для меня в истории таких испытаний памятным остается то, что в его котловую полость была организована специальная проходка с целью изучения радиационных и механических эффектов взрыва, что позволило существенно повысить их прогнозные оценки. Мне поручили выполнить прогноз радиационной обстановки в зоне взрыва по трассе проходки, что и было выполнено. В 1964 году в результате успешной проходки в зону взрыва мне довелось стать и первым сталкером в подземных ЯИ СССР. А рядом были горняки-проходчики, специалисты из ПромНИИпроекта и Радиевого института им. В.Г. Хлопина...

Повышение уровня радиации до 0,2 мР/ч началось в 70 м от центра взрыва. В дальнейшем при проходке выработки он изменялся от 1 до 25 мР/ч. Максимальные значения в 25 мР/ч отмечались на удалении 34 м от центра взрыва и на границе полости. В зоне разрушений его величина составила 10 мР/ч. Высокий уровень радиации в районе отметки 34 м был обусловлен наличием жилы застывшего расплава шириной до 40 см и протяженностью 6 м вдоль стенки. В этой жиле была обнаружена деформированная по краям, оплавленная металлическая труба длиной 30 см, весом 1 кг. На участке от 12 до 6 м резко возросло количество обнаженных мелких (1 см) и средних (до 10 см) жил стекловидной массы».

Следующим был взрыв в штольне 504П, проведенный в массиве Дегелен на СИП 29 октября 1968 г. В полости этого взрыва также была организована горная проходка. Обходная выработка соединилась с полостью через 457 дней после взрыва (зимой 1970 г.). Первое обследование механических и радиационных параметров было выполнено специалистами полигона (А.М. Матущенко) и ПромНИИПроекта. Здесь исследователи увидели полностью сохранившуюся полость, доступную для всестороннего обследования.

В последующем на СИП представилось возможным проникнуть в котловые полости еще трех взрывов – в штольнях 103, 130 и 190, но не по специальной горной выработке, а непосредственно по системе трещин, образованных взрывом (Р.В. Блинов – ведущий, И.В. Бригадин, В. Грошевой, И.А. Московских, Ф.Ф. Сафонов, Л.П. Соловьев, А.А. Соломонов, С.Г. Смагулов, Ю.Б. Федотов и др., а в котловой полости в штольне 190 побывал даже Александр Невзоров со своей телекомандой «600 секунд», самыми последними ее посетили 9 октября 1998 г. В.А. Логачев, А.М. Матущенко, С.Г. Смагулов и Щ.Т. Тухватулин, и через неделю эта штольня навсегда была локализована подрывом ее портальной части, причем за американские деньги).

В результате таких экспедиций «в зону» была получена уникальная информация о воздействии мощной энергии взрыва на горный массив, что было крайне необходимо для успешной реализации в СССР обширной программы мирных ЯВ, осуществлявшихся как на СИП (семь МЯВ), так и в различных регионах страны (117 МЯВ).

Из указанных семи МЯВ на СИП четыре взрыва в скважинах были произведены с выбросом грунта («Чаган», «1003», «Телькем-1», «Телькем-2», 1965—1968) и три – в штольнях («148/1», «Лазурит» и «148/5», 1971—1974)

В 1998 г. Минатом впервые опубликовал данные по инвентаризации оружейного плутония для проведения испытания ядерного оружия. Эти данные могут быть также полезны для оценки радиоэкологической обстановки после проведения ядерных взрывов, в которых не нарабатывалось дополнительное количество плутония.

В частности, при испытании ядерных зарядов в период с 1949 по 1962 г. было израсходовано ~ 520 кг плутония, из них в наземных взрывах ~ 102 кг. При этом в наземных ядерных испытаниях было израсходовано: на СИП ~ 97 кг, на СИПН3 ~4 кг, вне полигонов ~1 кг плутония, т. е. общий расход плутония за этот период составил ~ 531 кг: на Семипалатинском испытательном полигоне ~ 290 кг, на Северном испытательном полигоне Новая Земля ~ 206 кг, вне полигонов ~ 35 кг.

В деятельности СИП была еще одна важная веха. 14 сентября 1988 г., т. е. за три года до его закрытия, на полигоне в урочище Балапан в скважине 1350 был проведен подземный ядерный взрыв по программе совместного советско-американского эксперимента (СЭК) по контролю за соблюдением Договора об ограничении подземных ядерных взрывов. Именно тогда на СИП впервые побывали американские испытатели ядерного оружия. И это явилось предвестником будущих шагов в мирном марафоне СССР, стартовавшем с Семипалатинского полигона в 1989 г., когда на нем 19 октября в скважине 1365 было осуществлено последнее ядерное испытание. Аналогичный СЭК состоялся также и на Невадском полигоне 18 августа 1988 г. с участием советских испытателей. Это были сигналы надежды на всеобъемлющее запрещение ядерных испытаний.

3а период действия Семипалатинского полигона его начальниками являлись: Рожанович Петр Михайлович, Колесников Сергей Георгиевич, Енько Анатолий Валерьевич, Гурсев Иван Николаевич, Виноградов Николай Николаевич, Смирнов Алексей Иванович, Кантиев Мурат Константинович, Ступин Владимир Иванович, Ильенко Аркадий Данилович и Коноваленко Юрий Владимирович.

В судьбе одного из ядерных полигонов СССР – ГосЦНИП-2 (Семипалатинского) – решающую роль сыграли два указа Президента Казахской ССР от 29 августа 1991 г. № 409 «О закрытии Семипалатинского испытательного ядерного полигона» и от 15 мая 1992 г. № 779 «О Национальном ядерном центре и Агентстве по атомной энергии Республики Казахстан», а также соглашение от 23 января 1993 г., по которому 2-й Государственный полигон (Семипалатинский) определен как Национальный ядерный центр Республики Казахстан.