Текст книги "Ядерный щит"

Огромная нагрузка по урегулированию различных вопросов между полигоном и новой властью, буквально подстрекаемой «антиполигонщиками» из народившегося антиядерного движения «Невада – Семипалатинск» (председатель О.О. Сулейменов), легла на Ю.В. Коноваленко, Ф.Ф. Сафонова, С.Г. Смагулова, В.М. Куценко. Они были ближе всех к «эпицентру» этих событий.

Так второй полигон в мире получил статус бывшего на пути к безъядерному миру. Но только 31 мая 1995 г. в 13 ч 16 мин местного времени на нем накладным зарядом химического ВВ было уничтожено последнее ядерное устройство, находившееся в штольне 108-К в безъядерном государстве.

3.3. Северный (Новоземельский) Центральный полигон Российской Федерации

После проведения в Советском Союзе первых 20 ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне командование Военно-морского флота пришло к выводу, что разрозненным группам специалистов Главного штаба и научных институтов ВМФ будет весьма сложно работать в интересах создания морского ядерного оружия. Так родилось решение о создании единого органа, объединяющего усилия всех специалистов и координирующего создание для Военно-морского флота ядерного оружия, а также испытаний его образцов в морских условиях.

8 сентября 1949 г. в соответствии с директивой Генерального штаба Вооруженных сил СССР такой орган был сформирован как 6-й отдел ВМС при военно-морском министре: начальник отдела – инженер-капитан 1-го ранга Петр Фомич Фомин. В 1951 г. по инициативе этого отдела для выполнения соответствующих НИОКР были созданы специализированные научно-исследовательские подразделения при НИИ-10 и НИИ-17 ВМС, в 1953 г. – научно-исследовательский полигон на Ладоге («Объект 230», в/ч 99795) и в 1954 г. – Центральная научно-исследовательская лаборатория (ЦНИЛ) 14 ВМФ (сегодня в/ч 70170, или Научно-исследовательский центр безопасности технических систем – НИЦ БТС Минобороны России). В этих научных подразделениях начались интенсивные исследования проблемных вопросов по применению ядерного оружия в морских условиях. Особое внимание уделялось изучению физики образования и воздействия на объекты ВМФ радиационных факторов, светового излучения и ударной волны.

В начале 1950-х годов разработчики ядерного оружия получили от Минобороны СССР заказ на создание ядерной боевой части торпеды, которая впоследствии получила наименование «Т-5». Разработка этой части торпеды, ограниченной внешним диаметром 533 мм, шла успешно, поэтому встал вопрос об ее испытании. Командование ВМФ сразу отказалось от использования «сухопутного» Семипалатинского полигона. Важно было не только убедиться в работоспособности ядерного заряда и оценить его мощность, но и изучить поражающее действие подводного взрыва на объекты ВМФ в конкретных морских условиях.

Главком ВМФ Н.Г. Кузнецов поручил подыскать место для строительства второго ядерного полигона СССР начальнику недавно созданного 6-го отдела, а затем Управления ВМФ контр-адмиралу П.Ф. Фомину.

Создание полигона

Для создания нового полигона рассматривались различные районы страны как внутри ее, так и на побережье. Изучили районы базирования Тихоокеанского флота, обследовали Кольский полуостров со стороны моря и другие места на территории страны. Однако подходящего района найдено не было. Решили создать комиссию и обследовать острова Новая Земля. Предварительно для подводного ядерного испытания была выбрана Черная Губа на Южном Острове архипелага. Она представлялась наиболее удобной для такого испытания, поскольку имела узкий вход и малый, до метра, прилив-отлив, что могло способствовать ограничению скорости распространения радиоактивного загрязнения. Расположенному на Южном острове поселку Белушья Губа предстояло стать центральной базой полигона и называться поселком Белушья (рис. 3.2).

В то время архипелаг Новая Земля входил в оперативную зону Беломорской флотилии, которой командовал контр-адмирал Н.Д. Сергеев. Его и решено было назначить председателем комиссии по обследованию островов Новая Земля, а заместителем – П.Ф. Фомина. Перед комиссией, а дело было в конце 1953 г., стояла главная задача – выбрать место для проведения подводного ядерного взрыва в 1955 г., решить вопросы размещения измерительных лабораторий, хранилищ ядерных зарядов, базирования кораблей и авиации и др. Времени для этого было отведено крайне мало – всего две недели.

В состав комиссии были включены высококлассные специалисты из различных военных и государственных ведомств, среди них – директор Института химической физики академик Н.Н. Семенов, его заместитель член-корреспондент М.А. Садовский, от Института прикладной геофизики – член-корреспондент Е.К. Федоров, представители 6-го управления ВМФ Е.Н. Барковский, А.А. Пучков, К.К. Азбукин, Ю.С. Яковлев и др.

Для доставки членов комиссии на Новую Землю был использован тральщик, который сразу после выхода из базы Беломорской флотилии направился в главную точку будущего полигона – Черную Губу, расположенную на юго-западной стороне архипелага. Бухта действительно оказалась очень удобной. В нее вел узкий проход, прикрытый с запада островом. Основным недостатком были малые глубины – не более 25—30 м. Однако у всех членов комиссии была уверенность в правильном выборе. Провели детальную рекогносцировку и наметили, где оборудовать защищенный командный пункт, расставить мишенную обстановку, построить причалы, разместить различные службы.

Рис. 3.2. Центральная база полигона на о. Южный

После доклада председателя комиссии руководству Министерства обороны СССР (Н.Г. Кузнецову, H.A. Булганину) и Министерства среднего машиностроения СССР (А.П. Завенягину) о выборе места для оборудования полигона и подробного обоснования содержания мероприятий по подготовке к проведению испытания в морских условиях вышло закрытое постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 31 июля 1954 г. № 1559-699сс об оборудовании на архипелаге Новая Земля «Объекта 700», подчиненного 6-му управлению ВМФ. Таким образом был подтвержден выбор комиссии о строительстве полигона на архипелаге Новая Земля. Было решено проводить подводные ядерные испытания в Черной Губе, главную базу полигона создать в Белушьей Губе, а аэродром – в поселке Рогачево, расположенном на берегу залива Рогачева.

В постановлении 1954 г., подписанном Н.С.Хрущевым, говорилось: «...Построить полигон для испытания атомного оружия на суше, в воде, в атмосфере, а также исследовать воздействие атомного взрыва на все виды вооружения и техники, в том числе на корабли, подводные лодки и фортификационные сооружения». Для выполнения строительно-монтажных работ на различных площадках полигона было создано строительное управление «Спецстрой-700». Первоначально «Объект-700» и «Спецстрой» возглавил полковник E.H. Барковский (впоследствии генерал-лейтенант).

В навигацию 1954 г. кораблями Северного флота на Новую Землю было доставлено 10 строительных батальонов, личный состав которых выполнил колоссальный объем различных строительных работ в очень тяжелых полярных условиях.

Полигон ВМФ, как его сокращенно называли, имел в своем составе целый ряд различных служб и подразделений: опытно-научную и инженерные части, службы энерго– и водоснабжения, авиационные части, дивизион кораблей и судов специального назначения, дивизион аварийно-спасательной службы, узел связи, части тылового обеспечения и другие подразделения.

Первым начальником фактически уже существующего ядерного полигона (ноябрь 1954 г. – сентябрь 1955 г.), отвечающим за подготовку первого подводного ядерного испытания, стал Герой Советского Союза капитан 1-го ранга Валентин Георгиевич Стариков (впоследствии вице-адмирал). В последующем, в период проведения ядерных испытаний в атмосфере (до 1963 г.), начальниками полигона были капитан 1-го ранга Николай Александрович Осовский (октябрь 1955 г. – декабрь 1955 г.), контр-адмирал Николай Львович Луцкий (декабрь 1955 г. – июль 1958 г.), контр-адмирал Пахомов Иван Иванович (июль 1958 г. – май 1959 г.) и генерал-майор Гаврила Григорьевич Кудрявцев (май 1959 г. – август 1963 г.).

17 сентября 1954 г. принято считать днем рождения Новоземельского полигона в связи с подписанием директивы Главного штаба ВМФ с объявлением оргштатной структуры новой войсковой части 77510. Итак, всего через полтора месяца после принятия правительством решения о создании полигона фактически начались его боевые и трудовые будни.

В то же время один из главных вопросов, беспокоивших военное руководство СССР, – где проводить испытания сверхмощных термоядерных зарядов – оставался нерешенным. Первое испытание реального прототипа боевых термоядерных зарядов СССР мощностью 1600 кт, проведенное 22 ноября 1955 г. на Семипалатинском полигоне (самый мощный взрыв), показало, что он для подобных работ непригоден, так как поражающее действие воздушной ударной ядерной волны распространилось далеко за пределы его территории. Частичное разрушение остекления наблюдалось даже в Семипалатинске, расположенном на расстоянии 170 км от Опытного поля. По одному из направлений распространения ударной волны в отдельных населенных пунктах случаи разрушения остекления наблюдались на удалении до 350 км от эпицентра взрыва.

Необходимо было срочно найти место для проведения испытаний термоядерных зарядов сверхбольшой мощности.

Выбор места для проведения сверхмощных термоядерных взрывов

К сентябрю 1955 г. «Объект-700» был подготовлен к проведению первого в СССР испытания морской ядерной торпеды Т-5. Заблаговременно в Черную Губу пришли своим ходом корабли различных классов для создания мишенной обстановки: три эсминца типа «Новик-Реут» (бывшие «Урицкий», «Куйбышев» и «Карл Либкнехт»), эсминец «Гремячий», два базовых тральщика проекта 53у (Т-219), четыре подводные лодки серии Б-9 и С-19 и немецкой серии С-81 и С-84, а также два транспорта. На безопасном расстоянии располагался палаточный лагерь испытателей, неподалеку – командный пункт автоматики.

В Музее Центрального полигона Российской Федерации хранится уникальная памятная плита с надписью: «Здесь в 1955 г. была выполнена сборка первого изделия под руководством полковника Е.А. Негина». Под командованием контр-адмирала Н.Д. Сергеева это изделие в корпусе боевого зарядного отделения торпеды Т-5 тральщик доставил в Черную Губу.

Утром 21 сентября 1955 г. в Черной Губе подрывом боевой части морской торпеды Т-5 на глубине 12 м был произведен первый в СССР подводный ядерный взрыв. Его мощность составила 3,5 кт. После выдачи автоматикой команды на подрыв заряда торпеды над морем возник огромный столб воды, увенчанный ярко-белым облаком. Хорошо были видны развитие купола водяного столба, прорыв через него газов, образование вихревого кольца базисной волны.

Руководство и ответственность за проведение первого подводного ядерного испытания правительство возложило на адмирала Флота Советского Союза Николая Герасимовича Кузнецова.

Это был первый ядерный взрыв на Новоземельском полигоне. Затем здесь стали проводиться практически все испытания ядерного оружия, в том числе и супермегатонного класса, и 6-й Государственный центральный полигон (с 1958 г.) внес существенный вклад в создание ракетно-ядерного щита Союза (последний ядерный взрыв в СССР) – Новоземельский полигон обеспечил проведение 130 ядерных испытаний: 88 атмосферных (в том числе 85 воздушных, одного приземного, двух надводных), трех подводных и 39 подземных – суммарным энерговыделением 273 Мт (табл. 3.4).

Таблица 3.4

Количество ядерных испытаний на Новоземельском полигоне в 1955—1990 гг.

Ко времени проведения первого испытания ядерного оружия на Новоземельском полигоне, а именно осуществления 21 сентября 1955 г. подводного взрыва головной части торпеды Т-5 в Черной Губе, и даже в период подготовки очередного, но уже наземного ядерного взрыва (физического опыта) еще не было выбрано место для проведения воздушных испытаний ядерных зарядов мегатонного класса.

Для того чтобы найти территорию, над которой можно было бы осуществлять сверхмощные воздушные ядерные взрывы, в мае 1957 г. была создана представительная межведомственная комиссия из специалистов Минобороны СССР, Минсредмаша СССР, Академии наук СССР, Севморпути СССР и Гидрометеослужбы СССР.

Перед комиссией была поставлена сложная задача: в составе экспедиции путем облета на самолетах обследовать острова Северная Земля, Новосибирские острова, а также побережья моря Лаптевых и Восточно-Сибирского моря от бухты Тикси до устья реки Колыма и найти места, пригодные для проведения над ними сверхмощных воздушных ядерных взрывов. Базой этой экспедиции служил аэродром в Тикси.

Места возможного проведения таких ядерных испытаний должны были удовлетворять следующим требованиям:

1. Доставка термоядерных зарядов в район испытаний должна была производиться самолетом-носителем, сопровождаемым самолетом-лабораторией, с помощью которого дистанционным способом регистрировались бы физические процессы, происходящие во время взрыва, а также определялись бы тротиловый эквивалент и другие необходимые характеристики взрыва.

2. Наземные службы, обеспечивающие проведение испытаний и регистрацию параметров взрыва в районе его эпицентра, должны были иметь предельно ограниченное количество личного состава и привлекаться только в период испытаний.

3. Испытательная площадка должна была располагаться на расстоянии не менее 300—500 км от населенных пунктов и трасс Северного морского пути.

4. Доставка необходимого оборудования, приборов, материалов и других средств жизнеобеспечения наземных служб испытательной площадки должна была осуществляться в основном морским путем.

5. Вблизи испытательной площадки можно было бы оборудовать аэродром для базирования полярной транспортной авиации.

С аэродрома Тикси члены комиссии совершали полеты на самолетах полярной авиации, поставленных на лыжи, так как в это время везде лежал снег, который скрывал детали рельефа, поэтому иногда при пологих берегах трудно было отличить, где кончается море и начинается суша, и только крутые скалистые берега некоторых островов позволяли определять эту границу.

Плохая погода, отсутствие специального снаряжения, недостаток горючего, трудности передвижения и другие неблагоприятные факторы заставили членов комиссии принять решение о прекращении дальнейших работ по поиску испытательной площадки для осуществления сверхмощных ядерных взрывов в районе Земли Бунге и рекомендовать начать работы по оборудованию такой площадки на архипелаге Новая Земля. Лучшего места на относительно пустынном Севере найти не удалось.

Таким образом, Новоземельский полигон, который создавался специально для проведения испытаний ядерного оружия в морских условиях, приобрел статус полигона, предназначенного для осуществления различных видов ядерных взрывов. Началась подготовка полигона к проведению испытаний сверхмощного ядерного оружия в атмосфере. В подготовке участвовали силы Военно-морского флота, Военно-воздушных войск и Ракетных войск стратегического назначения. В последующем на Новоземельском полигоне кроме испытаний ядерных зарядов, проведения войсковых учений и учений ВМФ стали испытывать различные образцы ракетной техники на радиационную стойкость, причем даже в условиях имитации полета на траектории. Для этого были разработаны специальные взрывные имитаторы «Колба» и создана новая методология двухкомпонентного радиационного нагружения испытуемых объектов.

Постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР от 17 марта 1956 г. № 357-228 на архипелаге Новая Земля под полигон были отведены районы, ограниченные определенными географическими координатами точек, которые представлены в табл. 3.5.

Таблица 3.5

Географические координаты полигона

Размеры районов, отведенных под юрисдикцию Новоземельского полигона, представлены в табл. 3.6.

Постановлением Совета министров СССР от 30 января 1958 г. № 133-56 Министерство морского флота СССР было обязано до 1 марта 1958 г. передать Министерству обороны СССР безвозмездно ледокольный дизель-электроход «Байкал» со всем его оборудованием и имуществом для обеспечения работ, проводимых на «Объекте-700», а также в Баренцевом и Карском морях. Этот ледокол был необходим как для обеспечения круглосуточного проведения различных мероприятий в арктических условиях архипелага Новая Земля, так и для транспортной связи между опытными полями. Ледокол «Байкал» под командованием капитана 2-го ранга ГА. Метца исправно трудился в сложных ледовых условиях в течение многих лет, доставляя на Новоземельский полигон разнообразные грузы.

Таблица 3.6

Площади северной и южной частей полигона

Постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР от 5 марта 1958 г. № 258-126 Министерство обороны СССР было обязано в период 1958—1961 гг. выполнить следующие работы по расширению инфраструктуры «Объекта-700»:

• обустроить новые опытные поля в количестве, обеспечивающем потребность в проведении испытательных работ, и в первую очередь работ, выполняемых по программе испытаний 1958 г. (намечено было провести 24 ядерных испытания мощностью от долей килотонны до трех мегатонн);

• построить комплекс производственных и вспомогательных сооружений, необходимых для производства, сборки и регулировки ракет, самолетов-снарядов и торпед со специальными (ядерными) боевыми частями, а также для погрузки их на корабль;

• построить жилые и казарменные городки, культурно-бытовые и хозяйственно-вспомогательные сооружения, обеспечивающие нормальные условия для расквартирования и жизнедеятельности личного состава полигона, а также прибывающего для участия в работах научно-технического персонала различных ведомств;

• закончить в 1959 г. начатое в предыдущие годы строительство причалов, складов топлива, дизельных электростанций и инженерных сетей в основных населенных пунктах гарнизона – поселках Белушья Губа и Рогачево.

В заключение постановление предписывало «утвердить мероприятия по обеспечению работ на „Объекте-700“ Министерства обороны СССР, предусмотренных настоящим постановлением, согласно приложению...».

Этим же постановлением «Объект-700» был преобразован в Государственный центральный полигон (ГЦП) № 6 Министерства обороны СССР для испытаний атомных зарядов. Однако в документах полигон продолжали именовать «Объект-700».

Первые работы по подготовке подземных ядерных испытаний на Новоземельском полигоне были начаты в 1959 г. Руководство Министерства обороны СССР предложило командованию полигона разработать и выдать проектной организации техническое задание на проектирование пяти штолен и жилого городка с комплексом производственных и бытовых сооружений для горняков.

Район заложения горных выработок и производства строительных работ был выбран на южном берегу пролива Маточкин Шар в соответствии с заключением авторитетной комиссии, которая подтвердила возможность удержания в толще грунта радиоактивных продуктов, образующихся после осуществления мощных подземных ядерных взрывов.

Организация, подготовка и проведение ядерных испытаний

Подготовка опытных площадок и самих испытаний ядерного оружия на Новоземельском полигоне проводилась в период интенсивной деятельности Семипалатинского полигона, в результате которой к этому времени (1954—1955) был накоплен уже достаточно большой опыт в решении вопросов, связанных с организацией, подготовкой и осуществлением наземных и воздушных ядерных взрывов в широком диапазоне тротиловых эквивалентов (мощностей).

Конечно, этот опыт широко использовался на Новоземельском полигоне. Однако испытательная работа на вновь создаваемом полигоне должна была проводиться не только в полном соответствии с программой развития ядерного оружия, но и с учетом специфики задач, решаемых прежде всего в интересах ВМФ. Основные ведомства, заинтересованные в проведении ядерных испытаний, – Министерство обороны СССР и Министерство среднего машиностроения СССР (с 1986 г. – МАЭП СССР, а с 1992 г. – Минатом России) – совместно разрабатывали многолетние и ежегодные планы испытаний. Эти ведомства представляли свои материалы в ЦК КПСС с приложением проектов конкретных постановлений ЦК КПСС и Совета министров СССР. В проектах постановлений указывался общий объем (количество) испытаний, номенклатура или типы зарядов, физические опыты, их основные характеристики, степень обеспечения испытаний материально-техническими средствами, а также перечень мероприятий, обеспечивающих безопасность проведения ядерных испытаний. До представления проектов этих документов в ЦК КПСС они обязательно согласовывались с заинтересованными министерствами и ведомствами СССР.

Представленные документы рассматривались на заседаниях Политбюро ЦК КПСС. Иногда этому предшествовало принципиальное рассмотрение документов на Совете обороны (такое правило было введено после запрещения в 1963 г. проведения ядерных испытаний в трех средах), а только затем их представляли на Политбюро ЦК КПСС, после чего примерно в недельный срок издавалось постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР.

Кроме того, в течение года по основным сериям испытаний или даже по отдельным ядерным испытаниям дополнительно издавались правительственные постановления (решения) с определением конкретного руководства испытанием: руководителя, его заместителей и ответственных за каждое направление исследований при проведении данного испытания. Утверждался и ответственный представитель Минздрава СССР, на которого возлагались функции государственного контроля за обеспечением безопасности участников испытаний и населения регионов, расположенных в зоне влияния ядерных испытаний.

Таким образом, можно сказать, что основные вопросы организации подготовки и проведения ядерных испытаний решались после их детального изучения специалистами заинтересованных министерств и ведомств, в том числе и специалистами Военно-промышленной комиссии (ВПК) Совета министров СССР. На самом высоком уровне власти этим вопросам, включавшим в себя и проблемы обеспечения безопасности проведения испытаний и экспериментальных исследований по радиационному, медико-биологическому, экологическому и другим направлениям, уделялось особое внимание. Вопросы организации проведения ядерных испытаний в те годы были приоритетными в деятельности государственных органов власти.

Государственная система организации подготовки и проведения ядерных испытаний на Новоземельском полигоне в разные годы имела свои особенности и некоторые отличия от аналогичной системы на Семипалатинском полигоне, но эти отличия не имели принципиального значения.

Система основных организационных мероприятий в период проведения подземных ядерных испытаний на Новой 3емле включала в себя целый ряд различных вопросов, решению которых уделялось главное внимание:

• выполнение программы развития ядерного оружия страны;

• подготовка многолетнего и ежегодных постановлений ЦК КПСС и Совета министров СССР в соответствии с планом испытаний ядерных зарядов;

• разработка технических заданий на строительство различных объектов на полигоне, необходимых для реализации планов испытаний ядерного оружия.

1955—1958 гг. можно считать первым этапом натурных опытов на Новоземельском полигоне, имевших большое научно-техническое, военное и политическое значение. В них были получены большой объем экспериментальных данных о параметрах полей поражающих факторов ядерных взрывов в различных условиях и первые сведения о стойкости объектов вооружений и военной техники ВМФ к их воздействию. Это обеспечило развитие теории физических полей ядерных взрывов, что было использовано при обосновании целей и задач дальнейшего развития ядерного оружия, методов и средств испытаний военной техники.

Начальник полигона Г.Г. Кудрявцев вспоминает:

«При подготовке к испытанию „супербомбы“ мощностью 50 мегатонн был доведен план основных работ на Новоземельском полигоне.

Главное внимание обращалось на состояние погоды во время самого взрыва, на состояние ветра, так называемую «розу ветров», при которой ветер должен дуть в северном направлении, особенно в нижних слоях тропосферы и стратосферы. Это было необходимо, чтобы исключить в первые часы или сутки возможность радиоактивного заражения Южного Острова Новой 3емли, где располагались основные гарнизоны полигона (Рогачево и Белушья), командные пункты северной и южной зон, а также ближайший остров Вайгач и само северное побережье материка.

Государственная комиссия заседала через каждые 4 часа. В прогнозирование «розы ветров» включились специалисты метеослужбы страны во главе с академиком Е.К. Федоровым. На самом полигоне прогнозированием занимались Ю.А. Израэль и начальник метеослужбы полигона подполковник В.М. Мишкевич, используя для этой цели данные метеопостов на Новой Земле и на северном побережье, а также метеорологических ракет, которые запускались на большую высоту, в отдельных случаях свыше 70 км.

Решение о возможности испытания обсуждалось, хотя часто и в резкой форме, но принималось коллегиально. О принятом решении докладывалось в Москву за подписью П.Ф. Фомина, начальника полигона и заместителя председателя Государственной комиссии.

Окончательное решение принималось в Москве, о нем нам сообщал председатель комиссии Н.И. Павлов. Он же определял время вылета самолета-носителя, ориентировочное время взрыва (время «Ч»), мощность ядерного изделия, высоту взрыва и боевое поле, на которое будет сбрасываться ядерная бомба. Этих данных уже было достаточно для работы полигона. Н.И. Павлов практически учитывал все предложения полигона и расчеты специалистов».

Из воспоминания представителя 71-го полигона ВВС С.М. Куликова:

«Для самолета—носителя супербомбы был дооборудован стратегический бомбардировщик Ту-95. Выполнение ответственного задания по срабатыванию „изделия-202“ по цели над архипелагом Новая Земля было поручено экипажу Ту-95-202 во главе с командиром майором Дурновцевым Андреем Егоровичем, которому впоследствии было присвоено звание Героя Советского Союза за мужество и отвагу, проявленные при освоении новой военной техники. Для полета в строю с Ту-95-202 был предусмотрен самолет-носитель Ту-16 с задачей выполнения функций самолета-дублера и измерений при взрыве его мощности, значений поражающих факторов и регистрации процесса развития взрыва мощностью в 50 Мт.

9 ч 27 мин 10.10.61 г. – взлет самолета-носителя, за ним дублера по маршруту: Оленья – мыс Канин Нос – Рогачево – Панькова Земля – район цели. Все исправно.

В 11 ч 30 мин бомба была сброшена с высоты 10 500 м по цели в районе пролива Маточкин Шар.

На 188-й секунде после сброса супербомбы остров Новая Земля был озарен длительным свечением небывалой яркости. Взрыв произошел на высоте 4000 м. Самолет-носитель в это время находился на удалении от взрыва 40 км, а дублер – 55 км.

Воздействие от ударной волны для экипажей было достаточно ощутимым, однако затруднений в пилотировании не вызывало. Отказов в работе самолетного оборудования не произошло».

Проведение столь грозного ядерного испытания обусловило резкое ускорение политического процесса по разработке и подписанию Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой (в трех средах). 5 августа 1963 г. он был открыт для подписания, а 10 октября 1963 г. вступил в силу. Но испытания в атмосфере еще продолжали Франция (до 14 сентября 1974 г.) и Китай (до 16 октября 1980 г.).

С 1959 г. полигон начал готовиться к проведению подземных ядерных испытаний в штольнях, так как Правительство СССР приняло решение о создании геофизической станции (ГФС) в горном массиве у пролива Маточкин Шар. К середине 1963 г. две штольни («Г» и «Б») были готовы к такому испытанию.

В конце июня 1964 г., в разгар подготовки к первому подземному ЯИ на СИПНЗ, штольню посетил главком ВМФ С.П. Горшков. Он прошел по штольне, побывал в каждом боксе, где принял доклады соответствующих ответственных лиц.

«...После выполнения горнопроходческих и монтажных работ, подготовки датчиков и регистраторов доступ в штольню закрыли на трое суток. За это время специалисты Минсредмаша установили в концевом боксе ядерное изделие, подлежащее испытаниям. Горняки начали забивку штольни. Испытатели очень беспокоились, чтобы не были повреждены юстировка КВИ и приборные столы при движении вагонеток с бетоном и щебнем. Оставалось положиться на мастерство и ответственность горняков.

Примерно за два дня до взрыва личному составу первого броска было дано указание освоить автономные дыхательные аппараты – изолирующие противогазы ИП-46.

За несколько часов до времени "Ч" весь личный состав из жилого городка был вывезен на плавсредствах в район мыса Столбовой на выходе из пролива Маточкин Шар. Испытатели из состава первого броска сосредоточились на командном пункте автоматики (КПА), откуда осуществлялся подрыв изделия. Видимость была хорошая, и гора просматривалась.

И вот 18 сентября 1964 г. наступило время "Ч". Взрыв! Гора как бы приподнялась на несколько метров и осела на место. Затем под ногами заколебалась почва, и раздался негромкий гул.

К штольне направились дозиметрическая разведка и горноспасатели. Получив доклад об уровнях радиации, двинулись к штольне испытатели первого броска. Все были одеты в защитные прорезиненные костюмы и снабжены изолирующими противогазами ИП-46. Построились у входа в штольню, пересчитались, на спинах мелом написали друг другу фамилии. Надели противогазы, включили дыхательные аппараты и поочередно пошли в устье штольни.

В начале туннеля разрушений не было. Но по мере удаления от входа порода частично обрушилась. В одном месте к датчикам регистрации гамма-излучения В.А. Вахламееву и В.Н. Зайцеву пришлось добираться по-пластунски. Всюду в воздухе висела пыль.

Из-за просачивания радиоактивных газов через завивочный комплекс в штольне начал быстро подниматься уровень радиации. Не мешкая, испытатели сняли все пленки из фоторегистраторов, чтобы не «засветить», и, выйдя наружу, передали их для доставки в научно-испытательную часть (НИЧ) полигона на проявление и расшифровку специалистами-аналитиками, т. е. отказались от регистрации полученной дозы облучения. Так было не раз на обоих полигонах СССР. Люди стремились выполнить свой долг (свою работу) любой ценой. Дело здесь в том, что требования к радиационной безопасности были жесткие. И получить разрешение на «повышенную» дозу было практически невозможно. За нарушение правил техники безопасности могли строго наказать. Но работу хотелось тем не менее выполнить; получить какие-то интересные данные и т. п.» (из воспоминаний новоземельцев В.А. Вахламеева и В.М. Галкина).