Текст книги "Щербатая луна. Проза"

Просто Лига

Я возвращался из Питера в Москву. Люблю посидеть у окна и посмотреть на северные красоты. Поезд ритмично стучит, и мысли складываются в такую пирамидку, где наверху мысли о счастье. В купе со мной ехал пассажир плотного телосложения, с кудрявыми, как бы завитыми, волосами. Под носом реденькие усики, такие, как мышиные хвостики.

Он сидел напротив меня. Когда поезд тронулся, попутчик спросил: «Вы русский?».

Вопрос был задан напрямую, в речи был акцент, позволивший определить, что передо мной иностранец.

– Да.

– Живете в Москве?

– Да. Я москвич.

– А производите впечатление нормального человека.

– Простите?

– Я гражданин мира. Кстати, мое имя Арон Дэвидзон.

Он бесцеремонно разглядывал меня. Складывалось впечатление, что сейчас пассажир начнет трогать меня, чтобы убедиться, что я абсолютно реален.

– Вы любите Александра Македонского?

– Ну, насчет любви… Я знаю много о нем. Уважаю как великого правителя.

– А его гомосексуальную любовь к Гефестиону одобряете?

– В Древнем Риме за распространение подобных слухов об Александре – казнили.

– Я не о Риме. Я о вас. Вы как относитесь к геям?

– Отрицательно.

– Я вам соучаствую. Вас ожидают тяжелые времена.

Мистер Дэвидзон наклонился ко мне и шепотом сказал: «У вас в России существует дискриминация по сексуальному принципу».

– Вы ошибаетесь. У нас это запрещено.

У меня сложилось впечатление, что мой спутник болен или эмиссар какой-то правозащитной организации. Я не ошибся. Через минуту он мне сообщил следующее:

– В Нью—Йорке, где я живу, недавно была создана «Лига защиты сексуальных меньшинств в России и Белоруссии». Она имеет в своем распоряжении достаточные средства. Среди членов лиги несколько миллионеров, есть влиятельные политики. Год тому назад меня назначили агентом организации по России и Белоруссии с задачей организовать филиалы Лиги. Но у вас тут творится такое, такое…

Тут мой собеседник перешёл на шепот: «Ваша Дума приняла человеконенавистнические законы. Они запрещают гомосексуализм».

– Ну, а что ей делать? – поинтересовался я.

– Она применила жестокую сексуальную дискриминацию против миллионов геев. Если человек гей, ему не найти ни работы, ни жилья. Если у него есть семья, она обречена, – глаза его покрылись влажной пленкой.

Еще одно мгновенье, и он разрыдается. Я как мог начал его успокаивать.

– Кто вам рассказал эти сказки? – спросил я.

– Сказки! Лига каждый день получает достоверную информацию от секретных служб США, имеющих своих агентов в России.

– Как давно вы в России?

– Я? Первый раз. – Но это ничего не значит. Наши агенты правдиво освещают положение дел наших братьев. Мы должны их спасти. – Лицо мистера Дэвидзона приняло выражение пророка-миссионера.

– Как же их обижают?

– Я уже говорил – у них нет работы. Им закрыт доступ в театры, кино. Им не оказывают медицинскую помощь, мотивируя тем, что они все больны СПИДом. Разве это нормально?

– Мм-мм…

– Вот видите. Вам сказать нечего.

– Да есть! Я знаю многих выдающихся артистов, которые являются представителями этих самых меньшинств. Да и в правительстве, если верить прессе, есть такие. И они не подвергаются дискриминации

– Это пропаганда! – закричал мой собеседник! Я верю нашей разведке. А денег у нас хватит, что бы вывести ваше правительство на чистую воду.

– В этом я не сомневаюсь. И что вы намерены делать?

– Мы организуем Всемирный конгресс сексуальных меньшинств и организаций, защищающих их права.

– Где?

– Я думаю, в Европе. Страны НАТО в приказном порядке пришлют свои делегации. Это может быть Брюссель. Но верхом справедливости и супердемократии, было бы проведение этого мероприятия в Москве.

– Не думаю, что это хорошая идея. Хотя… У нас есть праздник «голубых беретов». Это десантники. Так что, назначая дату проведения конгресса в Москве, рекомендую вам дату – 2 августа. Парк Горько в этот день абсолютно во власти «голубых беретов».

– Спасибо! Я подумаю.

Поезд плавно подошел к перрону. На выходе из вагона, молодые люди, девушка и крепкий парень, обнявшись, целовались. Мистер Дэвидзон брезгливо посмотрел на них, поморщился и, толкая свой чемоданчик, двинулся в сторону вокзала.

Щербатая луна

Луна заполонила небо. Она заняла не только небосвод, но и сознание. Куда бы ни смотрели глаза, они видели луну. Тишина, мертво-бледный цвет, необычно отбрасывающие тень фигуры. Ночь! Восточная ночь царила в горах Афганистана.

– Матвей, а Матвей. Ты спишь?

Это Андрей Богдашин.

– Уже нет.

– Как ты думаешь? Может человек спать, если его тормошат, и все время о чем-то спрашивают?

– Смотри: луна щербатая.

Луна, повиснув, казалось, над самой головой, действительно была щербатая. Тени, мертвенно-бледные, с фантастическими изломами, играли в каменных глыбах. Лагерь приобрел вид кривого зеркала, с матовой подсветкой.

Вспомнилась Матвею южная украинская ночь. Месяц, светло-желтый, с явно просматривающимися мужскими силуэтами. Один из них, если вглядеться, держал в руках, что-то похожее на вилы. В народе говорили, что это Каин убивает своего брата.

В такие ночи он с друзьями ложился на теплую и пахнущую полынью землю. Мечтали вслух:

– Хорошо бы придумать такую машину, чтобы ездила без бензина.

– А вот я слышал, что мы придумали такую ракету, которая полетит и уничтожит всех капиталистов.

– Вырасту, стану летчиком, а потом космонавтом.

– В космонавты? Эх! Надо долго, долго учиться!

Чумазые от пыли ребятишки мечтали о будущем. Оно рисовалось им светлым и вкусным, как шарики мороженого, которое привозили в магазин. Мечты прерывали голоса матерей.

– Павло! Домой!

– Матвей! Иди домой!

Давно это было! Позади учеба в военном училище. Выпуск. Лейтенантские погоны. И командировка в Афганистан.

Матвей присел. Солдаты его группы спали, укрывшись, плащ-накидками. День был тяжелым. Группа прошла по тропе почти пятнадцать километров. Лейтенант дал ночной отдых, зная, что в ближайшее время им вряд ли придется отдыхать. В последние дни душманы устроили минометный обстрел лагеря. В день падало до десяти-пятнадцати мин. Стрельба велась без системы. Хаотично. И это было самым противным. Никто не знал, не мог предугадать, когда прилетит очередная мина и в какое время. Командир отряда, обеспокоенный сложившейся обстановкой, выслал четыре группы. Приказ был конкретным: «Прочесать все вокруг, минометы найти и уничтожить». Матвей с группой целый день вел наблюдение за окрестными высотами и увидел, вернее ощутил звонкий, как звон разбивающегося стекла, звук. И – небольшое дымовое облако! Есть! Это миномет.

Группа, соблюдая осторожность, выдвинулась в направлении засеченной цели. Ровная площадка, остатки еды и следы – человеческие и животных. При внимательном рассмотрении следы животного оказались следами осла. По количеству следов можно было предположить, что расчет миномета насчитывал четыре человека. Место, где стояло орудие, обнаружить не удалось. Лейтенант принял решение отдохнуть, а с утра осмотреться и устроить засаду на тропах, где возможен выход душманов.

Потянувшись, Матвей встал в полный рост, подошел к наблюдателю, Шишкину Игорю.

– Ну, Игорек. Буди группу, а я понаблюдаю.

Игорь, тихо двигаясь, будил спящих товарищей. Стряхнув сон, группа в течение нескольких секунд превратились в организованное воинское формирование. Луна уходила, уступая небо первым лучам солнца.

– Завтракать! Проверить снаряжение!

Рядом пробуждалась и приводила в себя в порядок группа старшего лейтенанта Андрея Богдашина. Андрей подошел к Матвею.

– Смотри! Вот гора. Вот кишлак. Я думаю побродить вот здесь. – Он карандашом показал на карте район, который выбрал для себя.

Матвей склонился над картой.

– Хорошо. Смотри: я пройду по тропе в ущелье. Там кишлак. – Карандаш остановился над черной точкой возле которой красовалась подпись «Кар». – Андрей, тут я буду устраивать засаду. Сигнал о помощи, как всегда, три пятерки. Ну, до встречи.

Группа Андрея Богдашина, растворяясь в предутренней дымке, неслышно исчезла. Матвей, дожевывая галету, запил ее отваром колючки.

– Сержанты, ко мне!

Подошли командиры отделений. Матвей достал карту, присел.

– Смотрите, двигаемся в направлении кишлака. Впереди дозор. Сержант Муханов, возьми Птиченко, Ананьева. За дозором я и первое отделение. Замыкает Шишкин. Что непонятно? Ориентируемся по дозору. Открытие огня по команде!

Маленькая змейка, изгибаясь, иногда шурша камнями, двинулась по еле заметной тропе. Лейтенант шел плавно покачиваясь из стороны в сторону. Такой стиль ходьбы позволял двигаться неслышно и разгружал позвоночник от тянувшего вниз рюкзака десантника. Дозор под руководством сержанта Муханова иногда останавливался для осмотра местности.

Так группа двигалась около тридцати минут. Вдруг в наушнике у лейтенанта прозвучал длинный тон вызов. На языке разведчиков это значило: «Командира ко мне».

Матвей вдвинулся к дозору. Прикрываясь грудой камней, Муханов что-то внимательно рассматривал. Лейтенант вскинул к глазам бинокль. Глиняный дувал, строение и… Группа вооруженных людей сидела на земле, некоторые двигались. Семь, десять, двадцать один, – лейтенант считал обнаруженных душманов. Двадцать семь. Вдруг группа зашевелилась, встала и замерла. Подошедший человек, скорее всего, был их командиром или начальником. Он говорил, видимо, что-то значительное – стоящие внимательно слушали.

– Смотрите, – Муханов показал рукой.

Со стороны кишлака подъехал автомобиль. Из него выскочили люди и стали выкладывать на землю ящики.

– Мины для миномета, – отметил Матвеев.

Группа душманов взяла несколько ящиков и двинулась в направлении ущелья. Увеличение бинокля позволяло увидеть лица противника. Двое в национальной одежде, в шапочке, напоминающей два сложенных блина, несли два ящика. Один вел на поводу осла.

И тут лейтенант понял, почему он не нашел место установки миномета. К ослу была приторочена деревянная платформа, а на ней прикреплен итальянский миномет калибра шестьдесят миллиметров.

Четвертый нес рюкзак и бурдюк с водой. Все вооружены автоматами. По тому как уверенно двигались душманы, лейтенант понял, что они знают тропы, умеют ориентироваться и производили минометный обстрел не один раз.

Что предпринять? Уничтожение внезапным огнем отпадало. Выстрелы могли привлечь внимание других душманов и тогда группе не поздоровится.

– Муханов! Оставайся на месте. Наблюдай за кишлаком. Об увиденном докладывай мне.

Матвей лихорадочно перебирал варианты возможных действий. Засаду устраивать поздно. Только внезапный налет может принести успех. Быстро, как только позволяла узкая тропа, лейтенант вернулся к группе.

– Ну, братцы! Пришло и наше время. Со мной идут Шарипов, Федченко, Старый и Андрейко. Сержант Приходько с остальными следует за мной с интервалом 50 метров. Задача по обстановке.

Всё это Матвей произнес одним духом, зная, что его солдаты не будут переспрашивать и уточнять задачу.

Маленькая группа, возглавляемая лейтенантом, двинулась по склону.

Есть!

Лейтенант засек минометчиков. Те медленно – тяжесть ящиков замедляла их ход – двигались по направлению к площадке, которую разведчики обнаружили вчера. Лейтенант поднял руку, группа застыла. Показав направление движения, Матвей ушел в тень скалы, которая прикрывала вход в ущелье.

Группа плавно скользила за лейтенантом. Если смотреть на их действия сбоку, то были бы видны пять темных точек, синхронно двигающихся параллельно тропе, по которой шли душманы.

Лейтенант уже знал: стрелять его солдаты не будут. Сегодня им выпал самый тяжелый способ уничтожения противника – холодным оружием. Нож с патроном от пистолета в рукоятке – неразлучный друг разведчика. Теперь, по замыслу Матвея, он должен поработать.

Лейтенант поднял руку. Группа остановилась. Быстро, троекратно нажал на тон вызов тангенты радиостанции, что обозначало: «Командиры, ко мне». Сержант Приходько появился как приведение, вынырнув из-под скалы.

– Значит, так. Выходишь на гребень. Берешь под прицел всю площадку. Обязательно наблюдение в тыл. Прикрытие осуществляешь до моего возвращения. Если что-то непредвиденное, берешь управление на себя. Не забудь: Муханов с дозором ведет наблюдение за кишлаком. Рюкзаки снять!

Группа быстро сняла рюкзаки. За год, проведенный в Афганистане, солдаты приобрели особые боевые качества. Они умели передвигаться, маскироваться, стрелять, бегать. А вот работать холодным оружием им не приходилось. Правда, они проходили тренировку на чучеле, знали точки, куда нужно нанести ножевой удар. Сегодня им придется убить врага ножом. Война, потеря друзей, смерть, а всё же противник воспринимался ими как живой человек. Одно дело, когда он уничтожался в огневом бою, а тут придётся ощутить его теплоту, увидеть кровь.

– Ну что? Готовы? За мной.

Лейтенант приметил удобное место для налета: поворот тропы, над которым нависал раскидистый зеленый куст. Здесь Матвей решил уничтожить расчет. Быстро, стараясь не задеть камни, группа расположилась в укрытии.

Маленький отряд душманов двигался по тропе. Впереди шел невысокий, щуплый афганец. Он вел осла, на спине которого на платформе качался миномет. Далее шли два душмана, неся ящик с минами. Дорога им не позволяла развернуться, они двигались гуськом, держа ящики одной рукой. Замыкал шествие мужчина, одетый в широкие серые штаны, на тело была накинута черная жилетка, головной убор напоминал рыжий блин. Он нес рюкзак и бурдюк с водой.

Лейтенант произвел расчет.

– Смотрим! Мой тот, который несет рюкзак. Шарипов! Твой слева! Федченко – который справа! Старый – для тебя погонщик осла! Андрейко – смотришь за всеми, если что, помогаешь. Понятно?

Группа душманов подходила к засаде. Вот она поравнялась с кустом. Матвей ощутил резкий запах животного, сладковатый, ни с чем несравнимый, запах розового масла, запах грязного тела душмана. Отталкиваясь от грунта правой ногой, лейтенант взмыл ввысь и всей тяжестью тела, держа нож по направлению к шее противника, навалился на душмана. Неожиданно нож, очень плавно, не встречая сопротивления, вошел в углубление между грудью и ключицей. Душман дернулся, всхрапнул и стал валиться на бок, увлекая за собой Матвея. Падая, лейтенант увидел, что Шарипов и Федченко лежат на телах душманов, как борцы на соревнованиях.

Старый, сжавшись в комок, лежал на тропе. Андрейко пытался сбить с ног щуплого, но цепкого мужчину. Дикий, звериный вопль, раскроил тишину. Душман, сбитый с ног, упал на тропу! Удар, нанесенный ему Андрейко, цели не достиг. Нож разрезал ухо, вошел в спину. Взбешенный разведчик тыкал ножом в лежавшее тело. От каждого тычка душман кричал еще громче. Лейтенант вскочил, пробежал и в прыжке нанес удар ножом в шею душмана. Тело рванулось и выпрямилось. Кровь фонтаном залила глаза. Кровь была горячая, солоноватая и липкая.

Удерживая бившееся в конвульсиях тело, лейтенант протирал глаза. Приторный запах крови, вызвали спазм, отвращение, рвоту. Конвульсии сотрясали тело Матвея. Стоя в пыли на коленах, лейтенант силился остановить рвоту. К нему подошел Шарипов и протянул флягу.

Плеснув на руки, Матвей протер глаза, а потом сделал глоток. Его солдаты стояли возле него.

Произошло ужасное. Они только что убили людей. Убили не как-нибудь, а ножами. Преступили грань, черту.

С малых лет родители, дедушки и бабушки учили их, что жизнь человека самое ценное, и отбирать ее может только Бог.

Лейтенант поднялся. Четыре пары глаз смотрели на него. Взгляды были пытливыми, ожидающими. Старый, а его при неудачной атаке, душман ударил кнутом по лицу, спросил: «Как вы? Товарищ лейтенант»?

Тошнота отпускала. В голове бурлила мысль: надо что-то сказать. А что?

– Молодцы, ребята! Все в порядке! Не мы такие – жизнь такая! При обстреле отряда погибли наши солдаты. Мы сегодня спасли остальных.

Говоря эти слова, Матвей успокаивался.

Это было не то, что он хотел сказать своим солдатам. Он хотел выть от гадости, сделанной им же! Он хотел закричать и сказать всему миру, что он против войны и убийств. Он хотел сказать своим солдатам, что грех, который они совершили, является смертным и его придется всю оставшуюся жизнь замаливать. Но он, понимая свою ответственность за выполнение боевой задачи, за будущее своих солдат, сообразуясь с военной необходимостью, сказал слова, первыми пришедшие на ум.

Солдаты услышав в словах своего командира нотки прощения (они хотели это услышать!), в душе еще переживая о содеянном, успокаивались от напряжения боя и возвращались к реальностям жизни. А реальность была следующей. Четыре бездыханных тела и осел с минометом, лениво пощипывающий травку. Лейтенант потянулся к радиостанции.

– Приходько, ко мне! Оставь наблюдателя.

Тихо, по-змеиному, скользнули тела разведчиков по насыпи, и вот они уже внизу, на тропе.

– Вот это да! Ну, вы и поработали!

Тихие возгласы не то восторга, не то ужаса!

Лейтенант скользнул по лицам солдат, участвующих с ним в налете. Это был взгляд заговорщика и договор на тайну. Тайну на всю жизнь.

– Тела убрать! Осла разгрузить и отпустить!

Команды были короткими. Лейтенант снова стал офицером, перед которым стояла задача, поставленная его старшим командиром.

Миномет сняли на землю. Зеленый, небольшой. На треноге надпись – «Сделано в Италии». Матвей решил, что миномет необходимо уничтожить. Достал семидесяти пятиграммовую тротиловую шашку из своей сумки. Присоединил к ней взрыватель с замедлителем на два часа, и аккуратно уложил в ствол миномета. Через два часа дьявольское изобретение престанет существовать. Развернув радиостанцию, Матвей запросил Муханова.

Муханов полушепотом докладывал о том, что видел:

– Несколько групп с минометами ушли в район, где работает Богдашин.

Кишлак, по результатам его наблюдения, необычный. Скорее, там какой-то командный пункт. Много движения. Приезжают и уезжают машины и мотоциклы. Несколько раз проходил высокий, одетый во все черное афганец с охраной.

– Молодец! – Отметил Матвей. – Продолжай наблюдение. Скоро подойду к тебе.

Уничтожив минометный расчет, группа могла возвратиться в лагерь. Но ведь существуют еще несколько расчетов. Узнав о гибели своих товарищей, они начнут мстить отряду, и тогда придется снова их искать. Нужно придумать что-нибудь такое, чтобы уничтожить это гнездо навсегда. Отбить у них охоту впредь устраивать минометные обстрелы.

Лейтенант думал. Нужно вытащить группу Богдашина на себя. Доложить командиру отряда о местоположении ночевки душманского формирования. И скорее всего, вызвать фронтовую и армейскую авиацию для нанесения удара по кишлаку. Удар необходимо обеспечить наведением вертолетов на цели.

Развернув радиостанцию, он произнес позывной Андрея Богдашина, и добавил: «Прошу три пятерки».

Радиостанция ожила.

– Три пятерки, понял! Дай координаты!

– Координаты: Кар, северная окраина. Сухое русло реки. Боя нет. Двигайся осторожно. Я встречаю.

– Понял!

Матвей вызвал командира отряда по дежурной частоте. Рация затрещала, и хриплый голос в наушниках произнес: «Слушаю».

Голос комбата Матвей мог узнать из тысячи других. Хрипловатый, с напором и в то же время вселяющий надежду, что в этом мире ты – не один. Есть командир, который знает о тебе и следит за твоими действиями. Загорелый под солнцем Афганистана, комбат получил прозвище от душманов: «Кара майор». Так вот, «Кара майор» хотел услышать своего командира группы. Хотел услышать доклад, и, конечно, доклад победный.

Матвей доложил о результатах налета и своих намерениях. Комбат, немного помолчав, спросил: «Ты сможешь обеспечить удар авиации данными?»

Матвей ответил утвердительно.

– Хорошо!

Командир сделал паузу. Матвей слышал, как он давал указания начальнику штаба сделать заявку на вызов армейской авиации.

– Займешь позицию. О готовности доложишь.

Это командир сказал уже Матвею.

– Так что удачи.

Матвей свернул радиостанцию.

– Приходько! Вытягиваем группу к Муханову.

Группа маленькой колонной двинулась по ущелью.

Муханов по приказу Матвея вел разведку кишлака. Дозор, возглавляемый им, оборудовал наблюдательный пост в брошенной глиняной мазанке. Позиция позволяла вести наблюдение, а при необходимости укрыться и вести бой.

Наблюдаемый участок кишлака был открыт. В поле зрения часто попадал высокий мужчина, явно лидер. Движения его были неспешными, останавливаясь, он что-то говорил окружающим и те беспрекословно слушали его, двигались, что-то переносили с места на место. «Командир», – решил Муханов.

Лейтенант подошел к дозору неслышно.

– Ну, Муха! Докладывай!

Сержант коротко, показывая на местности, рассказал Матвею все, что успел заметить, упомянул и о важном начальнике.

– Группе отдыхать! Дозору продолжать наблюдение. Приходько, возьми двух человек и выставь секрет на тропе, по которой мы пришли. Должна подойти группа Богдашина. Встретить и привести ее к нам.

Матвей в бинокль рассматривал кишлак. По всем признакам здесь база и командный пункт душманов. Наносить удар авиацией сейчас не имело смысла. Нужно подождать возвращения всех минометных расчетов в кишлак, и ударом авиации, огнем групп, уничтожить базу навсегда.

Богдашин подошел в сопровождении Приходько.

– Ну, Матвей, рассказывай, что придумал.

– Организовываем дневку. Ведем наблюдение. По возвращении расчетов вызываем авиацию, наводим ее и осуществляем удар. Отходящих душманов уничтожаем огнем групп.

– Я думаю, замысел хороший. Нужно только организовать охранение.

Андрей Богдашин отдал указание своей группе на организацию охраны и обороны их маленького лагеря.

Матвей развернул радиостанцию, доложил командиру отряда свое решение по уничтожению базы душманов.

Командир хрипловатым голосом уточнял детали и порядок действий. В завершении произнес: «О готовности докладываете мне. Подлетное время авиации семь минут. Связь с авиацией на частоте авианаводчика. Жду от вас сигнала».

Группы Матвея и Богдашина, используя кустарник и траву, оборудовали дневку. В дозоре осталось отделение Муханова. Богдашин выставил два секрета и назначил дежурное отделение сержанта Алпамысова. Отделение заняло позицию, позволяющую вести наблюдение и огонь по основным тропам, подходящим к дневке.

Матвей и Андрей облюбовали огромный куст туи. В корнях ее росла высокая трава, доходящая до пояса. Расстегнув бронежилеты и сняв рюкзаки, лейтенанты завалились на зеленый холмик. Матвей подсунул поближе к уху наушник от радиостанции. Вдруг какой-нибудь доклад? Медленно, но уверенно расслабляя и согревая, дремота стала наваливаться на уставшее тело.

– Матвей! Ты спишь?

– Андрей, ты что, собрался меня замучить? От тебя нет покоя ни ночью, ни днем.

– Все равно спать нельзя. Давай потихоньку разговаривать. Ты в детстве кем хотел стать?

Матвей вспомнил школьный поход, организованный учительницей истории по местам военных действий.

Прошедшая война засевала телами погибших поля, леса, долины и горы. Ей было все равно, она мостила дорогу, когда шли вперед или когда отступали. Череп, белый с зубами, с дыркой вместо носа, был вымыт весенними водами реки. Его подобрали мальчишки. Один из них, с большими черными глазами, одел его на палку и нес в деревню, еще сам не зная зачем. Молодая учительница, старающаяся придать своему полудетскому лицу строгость, заметила ребят.

– Матвей, что это у тебя?

– Елена Саввовна! Это череп! Тут война была!

– Немедленно брось! Ой, Господи!

– Нет! Не могу! Это наш! Надо его похоронить! Дед говорил: «Своих на поле не бросают»!

Матвей бережно снял череп с палки, будто боялся что он рассыплется:

– Мой дед воевал и дрался здесь, на берегах Днепра! Череп надо похоронить!

– Елена Саввовна! Его надо в сельсовет!

– Хорошо! Несите! Неугомонные.

Матвей и Павло отнесли череп в сельсовет. Председатель долго смотрел на находку. Сказал:

– Тяжелые бои шли здесь. Корсунь-Шевченсковская битва. Может, это один из наших земляков. Более ста человек не вернулись с войны. Спасибо вам, ребята! Череп мы обязательно похороним, а вы бегите домой.

Ребятишки выпорхнули на улицу.

Павло как-то по-особому произнес:

– Матвей! Я буду офицером. Летчиком. Никогда больше не будет войны, никогда!

– И я буду офицером. Будем вместе защищать нашу Родину!

– Надо только съездить в военкомат и написать заявление, чтобы отправили после школы поступать в военное училище…

– …Так что Андрей, я хотел стать офицером! Вот и стал им.

– А я, – Андрей продолжил разговор, – мечтал стать моряком. Два раза убегал из дому поступать в мореходку. Порол меня отец нещадно. Ну вот, после школы по стопам отца пошел! Поступил в Рязанское командное училище. Отец доволен.

Медленно, час за часом, день угасал. Солнце клонилось к горам. Муханов доложил, что расчеты минометов возвращаются в кишлак. Матвей и Андрей подняли группы, организовали наблюдение, а сами выдвинулись к дозору. Кишлак в золото-красных лучах заходящего солнца напоминал пчелиный улей. Группы душманов двигались, заходили в дома, выходили. Местами горели костры. База душманов готовилась к отдыху после боевого дня.

Матвей знал по разговорам в дежурной сети управления отряда, что обстрела не было. Видимо, расчет, который он уничтожил, был единственным, который обстреливал его отряд.

Андрей Богдашин распределил группу на две части и занял позиции на тропе, ведущей из кишлака в ущелье. Матвей организовал засаду на выходе из ложбины к реке. Развернул радиостанции. Вызвал командира отряда. Услышав ответ, произнес: «Я готов к работе!»

– Понял тебя! Готовь связь с авиацией.

Матвей представил, как на авиабазе в Баграме с ревом выходят парами самолеты на взлетную полосу и, подняв облако пыли, уносятся в небо. Радиостанция для связи с самолетами ожила и он услышал: «Я полсотни пять, прошу дать целеуказание»!

– Полсотни пять, квадрат семь, деревня Кар. Центр. Направление Юго-Запад. При подлете серия красных сигнальных ракет в направлении удара. «Я свой» – белые огни в зенит.

– Понял тебя!

Минуты тянулись. Казалось, течение времени остановилось. Но вот гул самолетов нарушил тишину и пара серо-черных «Грачей», штурмовиков СУ-24, вынырнула из-за хребта. Группа обозначила себя белыми огнями, а в сторону кишлака полетела кометой красная сигнальная ракета, выпущенная из сигнальной авторучки.

– Я полсотни пять, понял! Штурмую!

Визг, свист и звук, похожий на шипение паровоза! Ослепительный взрыв в центре кишлака. Второй «Грач» с ревом, сотрясающим горы, выпустил партию ракет по базе душманов.

Вторая пара вышла на штурмовку, и Матвей быстрее ощутил, чем увидел, взрывы бомб. Кишлак превратился в циклопическую пляску огня, гула и рева воздушных машин. Самолеты снижались, бомбили, стреляли. Резко набирали высоту и уходили за горы, чтобы опять упасть на кишлак, порцией ракет и бомб.

– Вижу противника! – Это дозор Муханова.

Матвей сам увидел, что по тропе бежали люди. Скорей всего, душманы пытались выйти из-под удара авиации. Матвей скомандовал коротко: «Огонь»!

– Матвей! У меня выход группы душманов! – Это Андрей Богдашин.

Самолеты с ревом прошлись над кишлаком.

– Я полсотни пять! Работу завершил! Ухожу.

Тишина не наступила! Огонь групп разведчиков нарастал. Видно было вспышки и трасы пуль по всем направлениям троп, ведущих из кишлака.

Постепенно огонь стал стихать, и через несколько минут смолк совсем.

Матвей и его бойцы всматривались в сумерки. Кишлак горел. Над ним клубился черный дым.

Радиостанция ожила и пропищала длинный тон вызова. Это было требование к командиру группы.

– Есть неразрешенная задача. Прошу Вас прибыть ко мне для решения проблемы.

Матвей в сопровождении двух разведчиков выдвинулся к Муханову. Дозор располагался на изгибе тропы. Заросли травы позволяли им находиться вне видимости со стороны кишлака и вести наблюдение за окраинами.

При подходе лейтенант увидел следующую картину. На тропе лежали три связанных фигуры. Рядом с ними стоял сержант Муханов и улыбался.

– Товарищ лейтенант! Это тот самый, их командир. Он пытался убежать, а мы его поймали.

Улыбка не сходила с лица сержанта. Он был счастлив. Не зря просидел в дозоре весь день! Это его, и только его, маленькая победа.

– Молодец, Муханов! Как ты его?

– Как только авиация начала бомбить, они и побежали. Вы открыли огонь, а этот, —Муханов показал рукой на лежавшего душмана, – тихо пробирался по тропе. Я и навалился на него.

Тимур Муханов был мастером спорта по дзюдо, чемпионом Алма-Аты. Высокий, широкоплечий.

– А остальные?

– Остальные вышли попозже. Мы и их взяли. Товарищ лейтенант, что с ними делать?

– Берите их и ведите за мной.

Разведчики подняли пленных и, подталкивая стволами автомата, повели их в ущелье.

– Шарипова ко мне.

Шарипов – рядовой разведчик, выходец из солнечного Таджикистана. Его родной язык был одним из тех, на котором говорили душманы. Поэтому он исполнял роль нештатного переводчика.

– Матвей, это Андрей! Что у тебя? Я думаю прочесать кишлак. Посмотрю, что там у них было.

– Андрей! У меня есть пленный. Оставь наблюдателей и с группой двигайся ко мне.

Лейтенант присел на валун. Рядом на корточках сидел мужчина лет тридцати. Чистая одежда, маленькие руки выдавали в нем человека привилегированного, образованного.

– Шарипов! Спроси его: кто он?

Шарипов быстро заговорил на языке, который был очень знаком Матвею по звучанию, но абсолютно непонятен по содержанию.

– Он говорит, что его зовут Махмуд Ахмадзай. Он командир отряда. Отряд его расположен в Анаве. Здесь была только группа.

– Спроси его, сколько человек было в группе?

– С ним было тридцать человек. Теперь никого. Всех убили.

Пленник говорил спокойно, рассудительно и даже с вызовом.

– Какую задачу они выполняли?

– Они должны были обстреливать русских. Готовить группы для диверсий на дороге Анава – Мариштан. Отряд подчиняется Ахмаду Шах Масуду.

Подошла группа Андрея Богдашина. Два офицера сидели и думали, что им предпринять. Дождаться утра и прочесать район, где они только что уничтожили банду, или забрать пленных и выдвинуться в расположение отряда?

Матвей развернул радиостанцию и вызвал командира. Докладываю: «Задача выполнена. База уничтожена. В плен взяты три человека, в том числе командир отряда. Прошу разрешения выдвинуться в расположение отряда».

– Добро! Соберите, по возможности, оружие убитых и домой.

Андрей Богдашин и Матвей отправили солдат для сбора оружия.

Через час обе группы разведчиков были готовы к движению. И вдруг по тропе, с которой был снят дозор, послышалось движение!

Все замерли. Медленно на тропу выходил осел, отпущенный разведчиками после уничтожения расчета миномета.

Все засмеялись: вот и транспорт для трофейного оружия.

Матвей скомандовал:

– Дозор, вперед!

Две маленькие колонны, растворяясь в ночи, двинулись в направлении расположения отряда.

Щербатая луна осветила им путь.