Текст книги "Проклятие Пелопа (сборник)"

Сундучок

– Ф-фу… Еле дотащил!

– Во-первых, здравствуй!

– Извини, не поздоровался… Привет!

– Я уж приготовился выслушать какую-нибудь цитатку, что-нибудь вроде «я пришёл к тебе с приветом, рассказать что…»

– Я собирался это сказать, но позже.

– Ладно. Сначала – общее впечатление.

– Общее впечатление? Изволь: воюют, гады!

– О чём ты говоришь? Какие гады? Кто воюет? С кем?

– По порядку. Гады – это твои так называемые homosapiens. Конечно, они не ползают на брюхе, ходят на двух ногах. Но всё равно они гады. Впрочем, и на брюхе, фигурально выражаясь, ползают тоже. Слабые – перед сильными, бедные – перед богатыми…

– А кто с кем воюет?

– Все – со всеми. И не пытайся изображать печаль. Вряд ли ты…

– Все-таки не понимаю, почему каждый раз… Внутривидовой агрессии в их генетической программе нет… И зачем воевать? Это же просто неразумно…

– Одни считают так, другие считают, что неразумно пахать с утра до ночи, когда можно отнять у соседа.

– Дикость. Можно только надеяться, что люди поумнеют…Кстати, много их там, сапиенсов?

– Немало. Может быть, сотни тысяч, может, миллион. Внешне – очень большое разнообразие. Но главное различие – в образе жизни.

– Ты имеешь в виду – ступени развития.

– Да, если это можно назвать развитием.

– Можно. Я знаю – ты скептик, но это не отменяет общих законов.

– Общих законов? Так они есть?

– Да.

– Тогда о каком саморазвитии может идти речь?

– Есть свобода выбора…

– А-а… Тогда слушай. На нижних ступенях развития – каннибалы. Они только утоляют голод – вот и весь их каннибализм. На верхних ступенях – граждане великой империи, которые сами ничего не делают, только воюют. Воюют замечательно. С побеждёнными поступают просто: одних – убивают, других берут в плен, превращая в рабов. Рабы делают для них всё, в том числе добывают пищу и развлекают. Рабы, естественно, возмущаются, их, естественно, распинают на крестах… Что ты прикрываешь глаза?… Да, ещё эти, которые на высшей ступени, они к тому же пишут стихи и философские трактаты. Вопрос – кто находится на более высокой ступени развития: каннибалы, которые утоляют голод, употребляя в пищу себе подобных, или философы, распинающие рабов на крестах?

– Ложная дилемма, дорогой. Человечество должно пройти все ступени – исчезнут и каннибализм, и распятия… Ну, ладно, открывай свой сундучок.

– Изволь. Вот, полюбуйся. Хороша, не правда ли?

– Голова Афродиты… Замечательно! Само совершенство!..

– Богиня любви и красоты! Дочь бога! А бог – один. И я догадываюсь, кто он…

– Не валяй дурака. Пенорождённая, ты прекрасно это знаешь…

– Знаю. А ты громы и молнии метать можешь?… Ну, ну, не сердись, я пошутил. Это Зевс, он же Юпитер, пусть занимается такими пустяками. Наше дело – создавать прекрасные и дивные новые миры, где, вдоволь наевшись человечины, собратья съеденных высекают из мрамора божественно красивых богинь любви и красоты.

– Прекрасно сказано. Ты всё время провёл на Олимпе или повидал ещё что-нибудь?

– Повидал. Вот, посмотри-ка: наконечник копья. Того самого…

– Сколько их, «тех самых»? Десятки, сотни?

– Думаю, несколько десятков наберётся… Новая мощная религия перевернула мир твоих сапиенсов. Богов стало значительно меньше, чем на Олимпе, но поводов для раздоров – куда больше. Вот, полюбуйся…

– Что это?

– Библия… Ветхий завет, Новый завет. Любопытные тексты. Кстати, ты говорил, что мы будем как бы их гипотезами.

– А что, разве не так?

– Не совсем. У них фантазия побогаче, ты уж извини.

– В чём же она выражается?

– В том хотя бы в том, что… Вот скажи-ка, кто такие Бог-отец, Бог-сын и Бог-Святой дух?

– Постой, не тараторь… Три бога?

– Один. Но в трех лицах. Так сказать, три в одном!

– Как это? Я что-то не пойму… Как они сами-то понимают это?

– О-о, они еще не договорились. И вряд-ли когда-нибудь договорятся… Был один умник, который предложил не мудрствовать лукаво и руководствоваться правилом «Верую, ибо абсурдно»…

– Сам придумал?

– Ха-ха-ха! Нет, его зовут Тертуллиан… Да, тебе этого не понять. Ты же полагаешься на разум! А разум вере только мешает…

– Как глупо! Разум мешает человеку разумному!.. Постой, а тебе они какое-нибудь место в этой системе нашли?

– Разумеется. Но у меня – вполне конкретная работа. Я отвечаю за весь ад на Земле. Совратил Адама и Еву, строю козни, заведую пеклом…

– Вот как все повернулось…

– Нормально, Григорий…

– Опять твои глупые присказки. Ладно, дай-ка мне эти книжицы… Попробую сам разобраться…

– Изволь. Бог в помощь!

Доспехи

– Это ты, Чёрт?

– Он самый!

– Что это ты так вырядился?

– Это – доспехи. На Земле без них нельзя. Прежние войны – детские игры. Сейчас воюют не за какой-нибудь кусок хлеба или земли. Сейчас воюют за веру. Кстати, поздравляю.

– Спасибо. С чем же?

– С новым именем. Теперь к твоим именам прибавилось новое – Аллах.

– Аллах? Это кто придумал?

– Аллах – молодой бог Ближнего Востока.

– Погоди-ка, там же уже был один, и довольно давно…

– Ты имеешь в виду иудейского Иегову?

– Кажется, его так называли.

– Он теперь в изгнании. Бродит по Европе, как призрак коммунизма… Ну, а мы сейчас с неверными сражались…

– С какими неверными?

– Воины Саладина сражались с неверными, то-есть с крестоносцами, во главе с Ричардом Львиное Сердце. Такой красавец, светловолосый гигант, под два метра ростом……

– Чего же он хотел, этот твой гигант?

– Освободить Гроб Господень. Это был Крестовый поход, кажется, третий по счёту…

– А кто такие неверные?

– Все неверные. Для христиан – мусульмане, для мусульман – христиане… Похоже, эта история надолго…

– А эти… которые исповедуют Иегову?

– Эти неверные для всех. Им достаётся со всех сторон.

– Почему?

– Ты Новый завет уже освоил или ещё Ветхий мусолишь?

– Новый только начал.

– Ну вот. Прочитаешь Новый завет – поймёшь. Они же Христа распяли!

– Вроде бы это сделали римляне!

– Это сделали иудеи руками римлян…

– Есть такая версия… У Булгакова, Михаила Афанасьевича.

– Ну, слава богу, хоть так!

– Между прочим, он тебя совсем другим именем величает. Воландом.

– Знаю, знаю. Хороший писатель. И заметь – никаких рожек, копыт и прочих нелепых выдумок.

– Да, пожалуй, я тут немного переборщил. Но мы отвлеклись. Что ты ещё видел кроме Крестового похода?

– Да, собственно, ничего другого. Везде один сплошной Крестовый поход. Это ведь не только освобождение Гроба Господня. Это и обращение в христианство язычников, и война с еретиками. Крестовый поход идёт по всей Европе и даже за её пределами.

– Получается, что верить заставляют насильно…

– Огнём и мечом.

– Хороши проповедники…

– Ты ждал другого?

– Да. Но я оптимист и верю в будущее.

– Веришь, ибо абсурдно?

– Не придирайся к словам… Скажи, но ведь кроме кровопролития люди чем-то заняты, что-то создают?

– Кое-что. Строят храмы… Уже создан первый университет.

– Вот видишь! Распространение образования…

– …приведет к тому, что все безобразия на Земле будут делать образованные люди. С помощью необразованных.

– Не только образование! Искусство может и должно помочь людям стать…

– Кем?

– Настоящими людьми!

– А ты чем занимаешься? Создаешь полуфабрикаты?

– Однако ты циник.

– Ну-ну! Я просто Чёрт. А потом – столько времени провести среди твоих сапиенсов и не стать циником…

– Бедняга! Тебе скоро предстоит с ними новое свидание. Не надоело?

– Нет, о чём ты! Каждый раз столько нового…

– Кстати, университет, о котором ты говорил, он где?

– В Болонье, на севере Италии.

– У тебя нет какого-нибудь атласа? Я хочу посмотреть на карту.

– Атласов сапиенсы ещё не создали. Руки не дошли. Заняты оружием и орудиями пыток.

– Ладно тебе. А храмы кто строит?

– Ну, храмы – это святое. Правда, некоторые говорят, что верить можно и без храмов…

– Это кто такие?

– Еретики. Их много, на любой вкус. Манихеяне, например. Говорят: «Кто работает, тот молится».

– Мудрые слова.

– Конечно, иначе их не посылали бы на костёр.

– Я смотрю, без костров они не могут!

– На кого ты гневаешься? Саморазвитие ведь…

«Слепые»

– Ну, здравствуй! Долго же ты отсутствовал…

– «На полпути земного бытия, утратив след, вступил я в лес дремучий»…

– Очередная цитата, полагаю. Или ты и в самом деле заблудился?

– Нет, это из Данте. Божественная комедия. Часть 1. Ад. Большой поэт. Они с Вергилием – это его чичероне – бродили по аду…

– Что ты несёшь! Где ты видел ад?

– На Земле. То, что там творится, иначе, как адом, не назовёшь. Но Данте придумал свой, и они решили обойти его, посмотреть, как мучаются грешники. Ну, я к ним присоединился – мне же интересно, всё-таки это моя епархия.

– Интересно, что он придумал для грешников? Что-нибудь новенькое, до чего люди ещё не дошли на практике?

– Да нет. Просто мучения, какие он знал, он сделал вечными!

– Да, у них это страшилка такая – вечность…

– Вот и у тебя появился сленг.

– Виноват… Но всё-таки, что изменилось на Земле?

– Очень многое. Два ключевых слова: Ренессанс и инквизиция. Целое созвездие поэтов, художников, скульпторов, учёных. Один Леонардо чего стоит! Рафаэль, Микельанджело… А рядом с ними – Торквемада, глава Святой инквизиции.

– Это ещё что?

– Это такое Министерство страха. Его создал один ревностный доминиканец, бывший духовник испанской королевы Изабеллы. Все в ужасе, даже монархи. У Торквемады – целая армия инквизиторов, написаны трактаты по систематизации разных прегрешений и способов искоренения ересей…

– А ты говоришь – Данте…

– Данте – поэт. Зато Торквемада…

– Ладно, чёрт с ним, с Торквемадой…

– Нет уж, я не с ним…

– Не придирайся к словам. Но всё же науки, искусства процветают, как я понял?

– Конечно. Вот выяснилось, что Земля имеет форму шара и вертится вокруг Солнца…

– Слава богу!

– В том-то и дело, что не слава богу! Выяснилось, это всё козни дьявола, хотя, видит бог, я сам узнал об этом от тебя.

– Воистину.

– Ну, вот и ты заговорил на человеческом языке, ха-ха!

– Бес попутал… Понимаю, что инквизиция равнодушной не осталась.

– Разумеется. Галилей посидел в темнице и отрёкся. А Джордано Бруно отрекаться не стал, и его сожгли…

– Ах ты, боже мой! Опять костёр.

– Но вообще-то учёные – не главная забота инквизиции. Их, учёных умников, не так уж и много. Так что в основном инквизиция сейчас занята охотой на ведьм.

– Кто они, эти ведьмы?

– Женщины.

– Как это?

– В принципе каждая женщина может стать ведьмой. Если она причинила кому-нибудь вред: порчу навела или что-нибудь этакое…

– А порча это?…

– Например, у соседской коровы испортилось молоко. Хозяйка коровы доносит, что это дело рук её соседки, которая общается с демонами, которые её подучили…

– А доказательства?

– Если за дело берётся инквизиция, доказать можно всё. У неё такой арсенал пыток…

– Ты рассказываешь ужасные вещи… Это невозможно понять.

– Ничего, есть учебное пособие, называется «Молот ведьм». Написали два инквизитора. Кстати, я тебе эту книжицу привёз. Ты почитай – там всё написано: и как ведьм распознавать, и как с ними бороться.

– И как же с ними борются?

– Сжигают. Сейчас вся Европа полыхает кострами.

– Вот этого нигде не было!

– Ты о чём?

– Ни на одной планете.

– Брось, ты сам говорил, что были планеты, где людей сжигали.

– Да, но масштабы! И потом – почему только женщины?

– Я ж тебе говорил: они – ведьмы. Вообще-то попадают на костёр и мужчины, колдуны. Но меньше. Женщины привлекают инквизиторов больше.

– Разумеется…

– Вот и я о том же. За несколько веков сапиенсы успели сжечь десятки, если уже не сотни тысяч женщин, обвинённых в ведовстве и связях с демонами… Саморазвитие!

– Оставь это слово в покое… Хоть чем-нибудь порадовать можешь?

– Позитива хочешь? Пожалуйста: изобрели книгопечатание.

– Наконец-то!

– Погоди радоваться. Специальная комиссия рассмотрела изобретение Гуттенберга и нашла его совершенно бесполезным.

– Как это бесполезным?!

– Комиссия решила, что людей, умеющих читать, так мало, что им хватит и рукописных книг.

– Какая глупость! И ужасно недальновидно!

– Не волнуйся, комиссии – они все такие: туда отбирают самых тупых. Сейчас уже книги печатают повсюду. И не только тексты…

– А что же ещё?

– Картинки. Порой занятные. Если хочешь – покажу… Вот, смотри! Это тоже книгопечатание…

– Несла… То есть я хотел сказать – срамота! Интересно, кто до этого додумался?

– Художник Джулио Романо, а «Сладострастные сонеты» к рисункам написал Пьетро Аретино. Все шестнадцать позиций…

– Для продолжения рода хватило бы и одной.

– Для продолжения рода – да. Но люди меньше всего думают о сохранении популяции.

– В общем, бес не дремлет, так ты говоришь.

– Я тут только наблюдатель.

– И пришло же в голову печатать всё это… Вот где инквизиция могла бы проявить себя…

– Признаться, не ждал от тебя… Не беспокойся, ревнителей нравственности хватало и помимо инквизиции. Савонарола…

– Кто такой, почему не знаю?

– Монах. Проповедовал искоренение грехов. Да так убедительно, что люди стали сжигать всё подряд: игральные карты, карнавальные маски, украшения… А знаменитый Боттичелли так проникся словами Савонаролы, что бросил в огонь свои замечательные картины…

– Ну, это уж слишком!

– Сапиенсы тоже так подумали. И сожгли Саванаролу. Предварительно повесив.

– Зачем же так сложно?

– Наверно, повесив его, решили, что этого недостаточно, и для верности сожгли.

– Да-а… Но хоть с крестовыми походами покончили…

– Сейчас! Размечтался. Покончить с войнами? Не в их правилах. Про Гроб Господень они давно забыли – он теперь под турками – и воюют за территории. Ну, и военная добыча… Куда идёт человечество?

– Питер Брейгель старший уже ответил на этот вопрос: в яму.

– Философ?

– Художник. Хотя вообще-то жить на Земле и не быть философом трудно.

– А что за яма?

– Достаточно глубокая, чтобы оттуда не выбраться. Картина называется «Слепые». Это притча о слепцах, поводырь которых – тоже слепой. На картине он уже сваливается в яму, которая попалась на их пути. Нетрудно представить судьбу остальных: они идут гуськом, каждый держась за плечо впереди идущего.

– Ты думаешь, это пророчество?

– Скорее всего, господин Утопист.

– Чёрт побери! Обидно… Чего ты смеёшься?

– Один русский… философ, скажем так, заметил как-то: хотелось, как лучше, а получилось, как всегда…

– Намекаешь?

– Размышляю. Эти слова у него вырвались, конечно, спонтанно, но они, несомненно, выражают некий всеобщий закон, который подтверждается, в частности, и твоими экспериментами.

– Вот что, дорогой. Собирайся-ка ты в дорогу! Я чувствую, что на Земле все идет такими темпами, что…

– …я могу не успеть к шапочному разбору. Лечу!

Царство справедливости

– Ты где это так изгваздался? Уж не в аду ли ты, наконец, побывал?

– Угольная пыль… Лучше скажи, зачем ты мне тело шерстью покрыл?

– Ну, во-первых, только нижнюю часть… А вообще-то так принято…

– Принято! Теперь не отмоешься… И, знаешь, пора кончать с этими чертовскими атрибутами…

– Ты имеешь в виду рога и копыта? Что же, я не возражаю. Можешь щеголять, как Воланд.

– И на том спасибо. Хвостик тоже не забудь.

– Не забуду… А ты не забудь рассказать мне, откуда уголь.

– Из-под земли. На Земле – промышленная революция. Нужны источники энергии. Пока главный – уголь. Чёрного такого цвета.

– Это я вижу.

– Но ты не знаешь, как его добывают. Это – ад.

– У тебя всюду ад.

– Миль пардон, господин Утопист, это не у меня. Но действительно – всюду. Под лозунгом «Свобода, равенство, братство»… Это лозунг Французской революции…

– Ага! Наконец-то люди нашли идею для справедливого порядка…

– Да, да…Идея пришла вовремя: век Просвещения, век философов-энциклопедистов. Могущество разума проявилось во всём…

– Ты как-то нехорошо улыбаешься… Опять что-нибудь не так?

– Видишь ли… Королям рубили головы и раньше. Палач брал в руки секиру и…

– Не понимаю, ты о чём?

– Я о том, чем закончился век Просвещения. Гильотиной. Такой серповидный нож, который под действием силы тяжести падает сверху и отсекает голову. Законы Ньютона пригодились и здесь.

– Наука виновата?. Это ты зря.

– Удобная точка зрения. Век Просвещения подготовил великую социальную революцию, во время которой королевские головы отсекались при помощи замечательного изобретения человеческого гения. Правда, после королевских в корзины гильотины полетели головы их ниспровергателей…

– А их кто казнил?

– Друг друга, по очереди. Дело в том, что у всех были разные точки зрения на будущее устройство страны.

– Плюрализм…

– …больше напоминающий каннибализм…

– Ты не прав… Такова логика развития: каждый последующий этап логически вытекает из предыдущего.

– Люди уже отрефлексировали эту логику: революции готовят гении, делают романтики, а пользуются плодами – негодяи.

– Ну вот. Век Просвещения прошёл не зря…

– Не зря. Сапиенсы поумнели и стали копить денежки. Пришёл век буржуазии – с колониальными войнами и новыми революциями.

– Ну, хорошо, хорошо. Но кроме гильотины были, наверно, и другие научные достижения?

– В большом количестве. Но самым большим изобретением стал способ превращения изобретений в деньги. Изобретения расхватывают как горячие пирожки – и в деньги, в деньги!..

– Однако, какие они у тебя все меркантильные…

– У меня?! Это твой эксперимент, или я что-нибудь путаю? Правда, тут один августинский монах, Грегор Мендель…

– О монахах – потом. Меня интересует не религия, а наука. Чистая наука.

– Чище не бывает. Этот монах производил эксперименты по изучению механизма наследственности… Что ты вскочил?

– Вот! Я этого ждал! Этого этапа – познания природы и механизма возникновения жизни! Ещё немного…

– Да, прямо завтра же! Потерпи. Пока есть только блюдечко с горохом, на примере которого Мендель сформулировал законы изменчивости и наследования признаков…

– Замечательно!

– Радоваться рано. Только немногие поняли, что стоит за его открытиями.

– Поймут! Это уже не средневековье. Люди становятся другими…

– Кто тебе сказал?…

– Ты же сам рассказал, какие произошли перемены.

– Перемены в технологии. Но сапиенсы ничуть не изменились. Они изобрели паровоз, электрическую лампочку и радио. Носят не шкуры, а фраки и роскошные платья. Но они остались теми же приматами. Любовь и голод по-прежнему правят миром. Могу добавить жадность, упрямство, амбиции, властолюбие… Плюс невежество.

– Ну, это всё-таки не инстинкт.

– Но почище инстинкта. Это «разум» тех, кто завидует разуму и ненавидит его…

– Да-а… Каких-то монстров мы с тобой вырастили.

– Предлагаешь мне разделить ответственность?

– Да нет… Я думаю, неужели на Земле не найдётся человека, который бы отыскал выход из этой ситуации?…

– Предложений много. И все – утопии. Самую кардинальную сделал Карл Маркс. Такой же утопист, как и ты. Только что не лысый, а с огромной шевелюрой.

– Оставим волосы в покое.

– Да дело не в них, а в том, что не успел он придумать, как устроить на Земле царство справедливости, как все его последователи передрались. Тогда он написал о них всё, что думает, и сказал Dixi…

– Как Понтий Пилат…

– У Пилата была бездна поклонников… Дальше были революции и войны – одна страшней другой. Они унесли десятки миллионов жизней…

– Кошмар какой-то…

– Ты обещал не вмешиваться!

– Не собираюсь. Ещё не всё потеряно. Теперь, после всех этих революций и войн, должен установится мир и сапиенсы…

– …наконец-то изобретут такие вещи и откроют такие тайны природы, после которых без особых усилий смогут уничтожить собственную цивилизацию.

– Чушь!

– Я даже придумал формулу: саморазвитие приводит к самоуничтожению.

– Бред какой-то…

– Нет, это просто наблюдение над поведением людей. Они всё могут, кроме одного: договориться между собой.

– Ну почему? Они всё-таки принадлежат к виду Homo sapiens.

– К виду Homo sapiens принадлежит каждый отдельный представитель вида. Но как популяция они образуют совсем другой вид: Homo imprudens – Человек недальновидный.

– Сам придумал?

– Увы. Как говорится, результат ума холодных наблюдений и сердца горестных замет…

– И всё-таки они должны найти выход!

– Я им так и передам. Скажу: сапиенсы, кончайте спорить между собой, вам предписано сесть за стол переговоров…

– Не трудись. Еще не вечер. Возможно, ты сгущаешь краски. Я надеюсь…

– Обожаю оптимистов.

– Оптимизм необходим…

– …тем, кто что-то делает. А тем, кто только наблюдает и ни во что не вмешивается…

– Ну, это было условием эксперимента.

– Хорошо. Я отправляюсь.

– С богом!

Homo Imprudens

– С возвращением! Что нового?

– Как предпочитаешь: сначала хорошие вести, потом дурные, или наоборот?

– Сначала хорошие.

– Изволь: нескольким учёным присудили Нобелевскую премию за создание условий, при которых органические молекулы могли бы самоорганизовываться в структуры, которые будут воспроизводить самих себя.

– Ну! Что я говорил! Блестящий результат!.. А…дурные вести… Они о чём?…

– Как тебе сказать?… Лауреаты никак не могут добраться до Нобелевского плато.

– Какое ещё Нобелевское плато?

– На котором теперь заседает Нобелевский комитет. Несколько сотен квадратных километров суши – всё, что осталось от Скандинавии.

– Ничего не понимаю! О чём ты говоришь?

– Так, пустяки… Техногенная катастрофа – сапиенсы изменили на Земле климат, и все льды Мирового океана и все ледники растаяли…

– Ты шутишь! Как это можно сделать?!

– Оказалось – можно. Правда, они трудились почти двести лет, со времени промышленной революции, когда сапиенсы однажды поняли, что жизнь стала лучше, жить стало веселее. Не для всех, конечно.

– Погоди, но они что, не понимали…

– Ну, так получилось. Они этого не хотели. Они, как всегда, хотели как лучше…

– Мне надоело это изречение!

– Вот тебе другое: цивилизация создаёт потребности, в которых нет потребности. Ну, это для интеллектуалов. А в среде обывателей появилась фраза: красиво жить не запретишь! Нравственность стала предрассудком. В погоню за красивой жизнью бросились все, кто умел поворачиваться. Потребление энергии выросло в десятки раз. Климат стал меняться на глазах. Исчезли целые виды животных, иммунитет сапиенсов к болезням таял, как лёд на солнцепеке…

– Да… Знаешь, я всё время думаю о том, что происходит на Земле. И пришёл к выводу: это была ошибка. Ошибка эволюции. Не в смысле условий для развития сапиенсов. А в смысле развития от Homo sapiens к Homo imprudens… Получается, что этот переход…

– …не получается!

– Не ухмыляйся!.. Неудача настигает меня не первый раз… Почему, как только появляются разумные существа…

– Может быть, все животные должны были только щипать травку?

– Вряд ли… В конце концов вегетарианцы тоже захотели бы кататься на «бентли» или «майбахе»! Как ты сказал: цивилизация создаёт потребности…

– …в которых нет потребности. Это не я, это Марк Твен. А может быть, эти сверхпотребности – тоже какая-нибудь маленькая ошибка в генетической программе?

– Не будет потребностей, не будет и развития.

– А кому нужно это развитие? Крокодил схватит какую-нибудь антилопу, сожрёт… прости… съест её и лежит себе дальше, переваривает пищу. И никуда не развивается… И все довольны.

– Кроме антилопы.

– Ну, это вариант хищника. А если бы все щипали травку, кому были бы нужны все эти «бентли» и «майбахи»?… Что ты молчишь?

– Не знаю. Мне всё-таки привлекательней разумное существо…

– …которое сжигает на костре другое разумное существо.

– Ты сущий дьявол.

– Это у тебя получилось.

– Пожалуй. Вот что. Посмотри, что там сейчас на Земле. Это – в последний раз.

– В последней просьбе отказывать не принято.

– Спасибо. Меня всё-таки интересует это Нобелевское плато. Раз оно осталось…

– Напрасные надежды. Просто льда не хватило…

– Какого льда?

– Который был на полюсах, в горах…

– Значит, потоп прекратился. Нет, ещё не всё потеряно!

– Смешной ты. А если я вернусь с пустыми руками? Что ты будешь делать тогда? Переселишься в другую галактику?

– Знаешь, что я тебе скажу: давай переживать неприятности по мере их поступления…

– Они уже поступили, если только эту катастрофу можно назвать неприятностями.

– Я уже видел несколько подобных…

– Ну-ну. Я полетел. Но это – в последний раз…

«Наука и жизнь», 2010, № 4