Текст книги "Славянское реалити-шоу"

Он пришёл один: худощавый, ловкий, несуетливый, в защитном камуфляже, густо покрытом короткими тёмно-пёстрыми ленточками, с чёрной шапкой-маской на лице. Настоящий профи, чётко знающий свои возможности, стратегические цели и конечные задачи.

«Это не Пугач!», – вдруг понял Егор и почувствовал, как по спине побежали ледяные предательские мурашки. – «И не один из его людей…. Это кто-то совсем другой!».

Незнакомец внимательно осмотрелся по сторонам, сильно втянул носом воздух, недовольно и подозрительно передёрнул широкими плечами, руками аккуратно примял высокую траву, плавно опустился на землю, ловко снял с плеча длинный продолговатый предмет, внешне напоминающий тубус для студенческих чертежей.

«Это же гранатомёт!», – похолодел Егор. – «И не какой-нибудь там обычный армейский, а настоящий спецназовский – самой последней модификации!».

Камуфляжник из прямоугольного планшета, висящего на левом боку, достал – один за другим – три небольшие цилиндрика с хвостовыми опереньями на нижних торцах, почти бесшумно вставил один из них в ствол миномёта, чем-то негромко щёлкнул, принялся старательно и вдумчиво прицеливаться.

«Он не собирается ждать рассвета! Он будет стрелять сейчас – прямо в дверь!», – с ужасом взвыл внутренний голос. – «А за дверью – Санька!».

Одним движением отбросив в сторону войлочную кошму – вместе с горкой маскировочных листьев, он выскочил из окопа и длинным прыжком бросился на незнакомца. Реакция у того оказалась отменной: не оборачиваясь, камуфляжник дёрнулся в сторону и резко махнул назад правой ногой, попав Егору по лицу.

Цветные искры из глаз, острая боль в области переносицы…. Ничего не видя вокруг, Егор стал наносить беспорядочные удары на удачу, сугубо по ощущениям. Попадал, в свою очередь, пропускал, сплёвывая в сторону чуть солоноватую кровь…. Вот сильные пальцы противника сошлись на воротнике его рубашки, резкое движение: и горло оказалось стиснутым смертельной льняной удавкой.

Дышать становилось всё труднее и труднее, глаза закрылись – сами собой, сознание с неимоверным трудом удерживалось на самом краюшке, грозя в любой момент сорваться в чёрную и бездонную пропасть….

Неожиданно стальные пальцы врага разжались, живительный прохладный воздух наполнил грудь…. Егор медленно сел, потряс головой и открыл глаза: неизвестный враг застыл на земле лицом вниз, из его камуфляжной спины торчала ручка знакомого кухонного ножа.

– А вот стрелять, братцы, уже не надо! – раздался где-то рядом совершенно спокойный голос жены. – Какой смысл палить в абсолютно мёртвое тело? Раньше надо было, добры молодцы. Да и лишний шум нам сейчас ни к чему…. Дорогой, сиди, пожалуйста, спокойно, и не дёргайся! Сейчас я тебе кровь оботру, осмотрю повреждения…

Когда он снова пришёл в себя, осеннее солнышко светило уже вовсю.

«Это я часа полтора-два был в отключке», – мысленно прикинул Егор и огляделся. Он лежал на собственном матрасе, предварительно вынесенном на свежий воздух, в пяти-шести метрах от входа в пещеру. Громко позвал:

– Сашка! Где тебя черти носят?

– Сейчас она придёт, корешки какие-то в зернотёрке измельчает, – криво улыбаясь, сообщила Галка Быстрова, подкладывающая хворост в костёр. – А когда, дорогой мой командир, ты будешь при всех пожирать свою войлочную шляпу? Без соли и специй?

Ответить на эту незаслуженную колкость он так и не успел: появилась Санька, уверенно оттеснила Галину в сторону, недвусмысленно погрозила ей кулаком:

– Отойди-ка от больного и не приставай с всякими глупостями! Успеешь ещё. А ты, любимый муженёк, выпей-ка целебной микстуры. Не спорь со мной! Пей до дна!

Егор покорно выцедил содержимое глиняной кружки – нечто весьма вязкое и солоноватое – и требовательно уставился на Сашенцию:

– Докладывай, боевая подруга! Как и что. Где народ? Кто это был? Со мной что случилось? Только чётко и коротко докладывай, без лишней воды…

– Слушаюсь, мой повелитель, – Санька демонстративно вытянулась в струнку. – Народ расставлен по сторожевым постам и старательно наблюдает за окрестностями. Пока всё спокойно, совершенно ничего подозрительного не замечено. Личность нападавшего диверсанта не установлена, никаких документов при нём не нашли. Только наши фотографии. Да, всех нас: и в фас и в профиль, и парами, и по одиночке…. Покойный – мужчина средних лет, без особых примет. При нём обнаружено: чёрный пистолет импортного производства, отличные японские часы, стандартный охотничий нож, интересный предмет, визуально напоминающий гранатомет, и несколько симпатичных мин-гранат…. У тебя сильно повреждена носовая перегородка, имеет место быть лёгкое сотрясение головного мозга, фингал под глазом, многочисленные кровоподтёки и серьёзные гематомы в области шеи. Серьёзные угрозы здоровью отсутствуют…. Доклад закончен. Докладчик – боец Александра Леонова, временно исполнявшая обязанности командира подразделения!

– Благодарю за службу, боец Леонова! – кисло усмехнулся Егор. – Как был убит неизвестный диверсант?

– В соответствии со штатным расписанием дежурила за входной дверью. Без сна и отдыха наблюдала за окрестностями…. В означенный час волка от гранитного валуна раздался шум борьбы. Донёсся чей-то сдавленный хрип. Я распахнула дверь и бросилась вперёд…. Увидела, что на тебе верхом сидит неизвестный гад и старательно душит. С шести-семи метров метнула нож – как ты учил. Попала под левую лопатку. Нападавший мгновенно и предсказуемо скончался…. Из своего укрытия выскочили недотёпы Генка и Сеня. Других противников нигде не обнаружили, бросились к валуну, хотели стрелять в уже мёртвое тело из своих пистолетов. Я запретила: нечего боеприпасы переводить понапрасну…. Ты потерял сознание, я командование взяла на себя. Никто особенно и не возражал, – кинула быстрый косой взгляд в сторону Быстровой. – Прочесали близлежащие окрестности. Выставили охранные посты. У меня всё. Докладчик – боец Александра Леонова, временно исполнявшая…

– Обязанности командира подразделения! – весело закончил Егор, с обожанием поглядывая на жену. – Ладно, всё понятно. От лица командования выражаю благодарность! О других наградах подумаю потом, в более спокойной обстановке…. Помоги подняться, боевая подруга, покажи, где лежит труп неизвестного, найденное при нём вооружение.

Осмотр мёртвого тела ровным счётом ничего не дал: обычный накаченный мужичёк средних лет, в чертах лица которого определённо угадывалось что-то восточное. Корейское, японское, китайское, алтайское, якутское? Явный полукровка, что мешало точно и однозначно установить национальную принадлежность покойного.

– Пистолет «Глок», израильской сборки, две запасные обоймы к нему, гранатомёт штатовский, такими пользуются элитные подразделения американских морских пехотинцев, – уверенно сообщил Егор. – Одна граната осколочная, две другие – газовые, то ли усыпляющего, то ли парализующего действия. Что это всё нам даёт?

– Да, что это нам даёт? – поддакнула Санька.

– А ровным счётом ничего, боец Леонова! Французские папиросы, швейцарский складной нож, шведская газовая зажигалка, пистолет израильской сборки, американский гранатомёт…. Очень странный получается набор. Запутка полная и неразрешимая, блин…

– Запутка, запутка…, – насмешливо и ехидно заныла Галина. – Ты, Егор Петрович, мне зубы не заговаривай! Скажи лучше, когда шляпу свою войлочную будешь жевать старательно? Без соли и специй, а? Проиграл ведь спор? Проиграл, зануда подозрительная! Не пришёл ведь мой Емельян – нас убивать! Так, когда же оно состоится, весёлое цирковое представление?

Егор задумчиво прищурился, внимательно и невозмутимо разглядывая Быстрову.

– Чего пялишься, чекист вшивый? – мгновенно окрысилась та. – Чего щуришься-то? Я гипнозу не поддаюсь! Проверено многократно!

– А вот сама выбирай, дорогуша: либо я сейчас созываю весь списочный состав нашего славянского племени и начинаю медленно и размеренно жевать дурацкий войлок, либо оперативно создаю мобильный боевой отряд и немедленно выдвигаюсь – во главе оного – по направлению к деревне Алёховщина. На предмет оказания действенной помощи твоему ухажёру. Если оно, конечно, уже не поздно…

– Что ты сказал? – Галина едва не подпрыгнула на месте. – Думаешь, что-то плохое случилось? Емельяну угрожает серьёзная опасность?

– Думаю, что угрожает.

– Тогда я иду с тобой! – отчеканила Быстрова. – И пистолет мне дашь!

– Дам, но только в обмен на шляпу, – насмешливо улыбнулся Егор, поморщился, осторожно трогая затылок, и негромко попросил жену: – Саша, срочно собери весь народ на совещание!

Ручей Боровой они перешли вброд в двух с половиной километрах выше по течению относительно моста.

– Разбиваемся на две группы и обходим Алёховщину с противоположных сторон, – Егор приступил к последнему инструктажу. – Первая группа – основная, вторая – сугубо страхующая. Основную возглавляю я, со мной идёт Сашка. Вторая группа – Генка и Галина, Федонин старший. Гена, вы только наблюдаете, вмешиваетесь только в крайнем случае. В самом крайнем! Вопросы? Тогда приступаем, благословясь, орлы и орлицы…

В густых зарослях папоротника, в шестистах метрах от их бывшего дома, супруги Леоновы натолкнулись на невысокий холмик свежей земли. Егор подобрал валявшийся рядом обломок широкой доски, видимо принесённый тем самым смерчем, аккуратно снял с холма верхний слой глинистых комков и наткнулся на чью-то босую ногу.

– Вот такие пироги, Сашенция! – невесело подмигнул. – Давай, заряжай гранатомет осколочной миной. Но стреляй, ради Бога, только по моей команде!

Они подползли – под прикрытием высокого ракитника и полудиких кустов красной смороды – практически к самому дому, метров тринадцать-пятнадцать всего оставалось.

Перед высоким крылечком лениво горел низенький костерок, возле которого на новеньких пятнистых ватниках беззаботно разлеглись две живописные личности, явно, из бывших «братков»: массивные золотые цепочки на толстых бычьих шеях, бритые головы, характерный сленг. Одеты, впрочем, личности были вполне цивильно: как достаточно богатые охотники-любители, выехавшие на провинциальное сафари средней руки. Да и разговоры бритоголовые господа вели насквозь пристойные: об акциях, облигациях, преференциях, курсах валют и эффективном освоении бюджетных денег…. Два новеньких автомата Калашникова – с навинченными на стволы толстыми глушителями – были небрежно и недальновидно прислонены к крыльцу.

В десяти метрах от костра, на турнике, возведённом Егором лично ещё в мае месяце, беспомощно висел Пугач: кисти его рук были крепко привязаны к поперечной планке, лохматая голова безвольно свешивалась на грудь, на оголённом торсе виднелись многочисленные синяки и ожоги.

– Пытали беднягу, – жалостливо вздохнула Сашенция.

– Отставить лирику. Нашла время, тоже мне, амазонка…, – недовольно зашипел на неё Егор. – Всё, начинаем…

В два широченных прыжка он преодолел расстояние, отделяющее его от крыльца, ловко схватил оба автомата, перекувырнувшись вперёд, ушёл в сторону.

– Лечь на живот! Руки за голову! Ноги вытянуть в стороны! – раздался звонкий Санькин голос. – Поубиваю! Уроды! На счёт три – гранату получаете!

– Лечь на живот! – присоединился Егор к требованиям жены, звонко щёлкая затвором автомата…

«Уроды» оказались на удивление дисциплинированными и покладистыми: мгновенно перевернулись на животы, торопливо закинули руки за головы, широко развели в стороны ноги в камуфляжных штанах и высоких армейских ботинках.

«Одно удовольствие работать с таким послушным контингентом!» – удовлетворённо подумал Егор, ловко связывая руки клиентов отрезками заранее приготовленной верёвки, найденной в кармане ночного гостя-гранатомётчика.

Тщательно обыскал «братков», он обнаружил стандартный джентльменский набор: два солидных охотничьих ножа – в ножнах на кожаных поясах – и два новеньких пистолета марки «вальтер» (австрийской сборки – отметил про себя) в брючных карманах.

– Встать, морды! – громко скомандовал Егор, помог пленным подняться на ноги, поочерёдно внимательно посмотрел им в глаза – очень недобрым взглядом, после чего покосился на Саньку, бдительно застывшую в отдалении с гранатомётом в руках.

«До чего же красива, чертовка!» – мимоходом восхитился впечатлительный внутренний голос.

– Кто такие? Что здесь делаете? Кто у вас старший? Отвечать быстро, пока я вам всякие органы не начал отрезать! – для поддержания разговора в должной динамике он врезал ребром ладони каждому из допрашиваемых субъектов по почкам.

– Новгородские мы, – болезненно выдохнув воздух, тут же забубнил один из «братков», демонстрируя многочисленные золотые коронки. – Я – Генеральный директор ЧОПа «Мистраль». Это – мой заместитель. Он в данной задрипанной деревушке родился тридцать пять лет тому назад…. Нас иностранец нанял, чтобы мы его проводили к Алёховщине, минуя все военные посты и минные поля. Мы и проводили…

– Когда нанял? Что за иностранец?

– Позавчера нанял, зелени отсыпал немеренно. На вертаке подскочили до села Чагодища, дальше ломанулись пёхом…. Откуда он? Судя по морде лица, натуральный японец. А, может, и нет, зуб давать не буду…. Акцент какой-то странный, очень уж мягкий. С таким акцентом французы обычно базарят, ещё итальянцы с испанцами…

– Каким путём попали сюда? Как обошли военные посты?

– Э-э, начальник! – расплылся в широкой улыбке золотозубый. – Это совсем уже отдельный разговор! Так сказать, предмет для дальнейших жарких торгов…. Жить-то уж больно хочется…

Откуда-то сбоку донёсся неясный шум короткой борьбы, кто-то отчаянно взвизгнул, послышался звук глухого удара.

Ещё через мгновенье зазвучали громкие пистолетные выстрелы…

Глава восьмая
Предстоящие роды и охота по первому снегу

Каким образом Егор не открыл ответной стрельбы? Сразу же, не целясь, просто в ту сторону, откуда прозвучали неожиданные выстрелы? Может, благодаря недюжинному жизненному опыту, а, может, всемогущая рука Провидения заставила указательный палец замереть на спусковом курке «Глока»…. Очень трудный вопрос – с философской точки зрения – если…

Он просто бросился на землю, проворно откатился в сторону, прикрываясь пламенем костра, вытянул вперёд руку, крепко сжимающую холодное чёрное тело пистолета, ловя на мушку неизвестного врага.

– Совсем озверела, лахудра полоумная? – чуть нервно спросила Санька. – Я же могла – от неожиданности – и на курок нажать! От тебя, идиотка, и мокрого места не осталось бы, у меня же осколочная граната в стволе…. Ну, дура, прости Господи! Дурища распоследняя! Блондинка платиновая, одно слово, блин…

Картина была – полный отпад. Описаться – прямо в штаны – и не жить. Упасть – и не встать…. Галка Быстрова небрежно отбросила в сторону уже бесполезный браунинг с пустой обоймой, и, ни на кого не обращая внимания, со всех ног бросилась к Пугачу. Бестолково заскакала вокруг, не зная, что делать дальше, высмотрела берёзовую колоду для колки дров, подкатила к турнику, установила на торец, и, вытащив из ножен, висящих на поясе, нож с булатным лезвием, ловко перерезала верёвки, удерживающие тело её ненаглядного кавалера на перекладине спортивного снаряда. Пугач грузно рухнул вниз…

От «центральной площади» медленно брёл, чуть покачиваясь, Генка Федонин: указательный палец правой руки он засунул себе в рот, а другой рукой болезненно оглаживал ушибленную голову.

– Командир! – виновато заныл Генка. – Не смог я её удержать. Сперва, дрянь такая, меня зубами тяпнула за палец – прокусила до самой кости – а потом нехилым камнем засветила по башке…

– Ладно, не оправдывайся! – горестно махнул Егор рукой и перевёл взгляд на «братков».

Увидел, что и предполагал увидеть: два однозначных, ещё тёплых трупа, многократно продырявленных в областях широких грудных клеток…

– Любовь, однако! – понятливо вздохнула подошедшая Сашенция, дисциплинированно направляя ствол гранатомёта в сторону. – Полюбуйся-ка, милый, на этих сизых голубков…. Идиллия полная, восторг трогательный!

– Гранату, пожалуйста, вынь из ствола! Амазонка…, – хмуро посоветовал Егор, с любопытством косясь в сторону турника.

Галина уже успела принести из деревянной бочки воды в берестяном ведёрке (Сеня Браун смастерил месяца два назад – по «Инструкциям» профессора Петрова), сбросила с плеч кожух, оторвала от своей льняной рубахи рукав и осторожно обтирала многострадальный торс Пугача, причитая при этом совсем по-бабьи:

– Емеля, ну, приходи в себя, родненький! Ну, прошу тебя, маленький мой, любимый! – выпрямилась, требовательно огляделась по сторонам: – Санька! Иди скорей сюда! Кто у нас в отряде врач: ты или я?

Понятливо кивнув, Сашенция передала Егору «тубус» и торопливо проследовала на зов, расстегивая на ходу самодельный планшет из дублёной кожи косули, в котором располагалась её походная аптечка.

Минут через пятнадцать-двадцать перевязанный, обихоженный и полностью пришедший в себя Пугач был готов для серьёзного и вдумчивого разговора.

– Ну, атаман, не тяни, рассказывай! – нетерпеливо попросил Егор.

Емельян грустно усмехнулся:

– Какой из меня нынче атаман? Перебили злодеи всю мою ватагу…. Один как перст, Галчонок, правда, вот ещё, – демонстративно положил Быстровой на плечо свою тяжеленную лапищу, а та и ничего, не отстранилась, только засопела протяжно и довольно.

– Как дело-то было?

– Я и сам не знаю – как…. От вас вернулся уже поздней ночью. Вокруг тишина, в окошках – ни огонька, ну, думаю, спят все. Сапоги на крыльце обстучал от грязи, дверь открыл, вошёл в сени, тут мне чем-то тяжёлым и приложили по голове, морды, связали крепко…. Уже утром подвесили на турнике, как свиную тушу – для разделки…. Я всё по сторонам смотрел, никак не мог понять: куда подевались мои сподвижники? Потом на крыльцо вышел широкоплечий узкоглазый гад, огляделся брезгливо, носом хищно поводил по ветру и своим подручным отдал строгий приказ, мол: «Трупы убрать и тщательно закопать!»…. Эти двое бритоголовых поворчали немного, но послушались: принялись моих безжалостно убитых подельников таскать в лесок, вон в ту и ту стороны…. Как они их убили? Не знаю, честное слово! У этих сволочей ведь и бесшумки имелись, да и в сенях ночью каким-то газом определённо попахивало…. Чуть позже узкоглазый тип велел меня подвесить к перекладине турника, начал усердно допрашивать. Всё вами интересовался, фотографии всякие мне безостановочно пихал в харю. Допытывался – как, где и что? Как быт у вас обустроен, каким путём можно к пещере подобраться незамеченным, ну, и всё в том же духе…. Сперва-то я молчал – как тот молодогвардеец из известного советского фильма, на его удары и прижигания сигаретами не обращая никакого внимания. А, потом…. Потом он ругнулся не по-нашему, сходил в избу, вернулся уже со шприцом, сделал мне укол в левое бедро, подождал минут десять-двенадцать, и давай заново задавать свои вопросы…. А я и сделать совсем ничего не могу. Совсем – ничего! Он спрашивает, а я и не хочу – а отвечаю…. Вернее, даже не я, а мой рот поганый! Потом он мне опять что-то вколол, навалился с новыми вопросами. Тут я уже смутно помню, как будто пелена какая-то туманная образовалась вокруг меня…. В конце концов, уже на самом багровом закате, он рассмеялся – гадостно так, глумливо – и пообещал, что, мол, когда вернётся на рассвете, тогда и продолжит со мной этот увлекательный разговор…. Ушёл. Очень пить хотелось, да только эти псы не давали, только хохотали от души да стучали в меня кулаками – что в тот пионерский барабан…. Больше ничего не помню…

– Бедненький ты мой! – тоненько заплакала Галина, роняя крупные горючие слёзы и смачно целуя волосатую Емельянову руку…

Генка Федонин совсем невежливо сплюнул в сторону, а Сашенция многозначительно завела глаза к небу…

– Эх, Галя-Галина! – от души высказался Егор. – Хорошая ты баба, слов нет! Но вот объясни ты мне, дурачку туповатому: зачем застрелила этих бритоголовых отморозков? Ну, зачем?! Они же знали – как выбраться отсюда…. Эх, так его растак!

Быстрова заметно смутилась, неподвижно уставилась в землю и извинительно забубнила:

– Да я и сама не знаю, как всё это получилось…. Увидала истерзанного Емелю, и как будто шторка тёмная упала на глаза. Совершенно ничего не помню…, – обернулась к Федонину: – Ты уж, Гена, извини меня, пожалуйста! Нашло что-то вдруг…

Они вскипятили воды, наскоро перекусили запасами пришельцев: соевыми галетами, говяжьей тушёнкой, мандариновым джемом, сгущенным молоком…

– Вот что, господа мои хорошие, – объявил Егор. – Пора двигать к дому! К родимой пещере, то бишь…. Ты как, Емельян, сам дойдёшь? Если что, можем и носилки соорудить. Дотащим уж как-нибудь…

Пугач, после минутной паузы, непонятно улыбнулся и отрицательно помотал головой:

– Не, братва, я никуда не пойду, здесь останусь! И моих ватажников надо похоронить по-людски, и вообще…. Нравится мне здесь, свежий воздух, опять же. А у вас там затхлая пещера, дышать нечем…. Так что, спасибо вам, дорогие друзья, за радушное и искреннее приглашение, но я остаюсь в Алёховщине.

– И я остаюсь! – огорошила всех Галина. – Если, конечно, господин атаман разрешит…

– Разрешаю! – расплылся в счастливой улыбке Емельян. – Не смотри ты так на меня, Егор Петрович! Считай, что я всё понял, раскаялся и признал тебя за полноправного командира…. Будем так мыслить, что ваша пещера – это столица нашего общего государства, где ты являешься могучим и всесильным Императором. Кстати, вы бы название, что ли, придумали вашему поселению! Так вот, у вас, уважаемые подельники, столица. А у нас с Галчонком – обыкновенные выселки, деревенька Алёховщина, ваша территория вассальная. Надёжный южный форпост государства, так сказать…. Чем плохо? Не, лишние продовольственные припасы вы себе забирайте. Зачем нам с любимой подругой – лишнее, чего за зиму схарчить не сможем? Только и вы с нами насущным уж поделитесь: солью, картофелем, зернотёркой вашей разрешите попользоваться…

– Ещё подбросьте грибов сушенных, рыбы вяленой и копчёной, – попросила Галина неожиданно нормальным голосом, в котором не было ни привычного сарказма, ни насмешливой язвительности.

Егор понимающе переглянулся с Санькой и резюмировал:

– Что ж, как говорится: совет вам и любовь, голуби! Раз так решили, значит, решили. Может, оно и правильно, в том смысле, что – судьба. Кысмет! Как любят выражаться наши мудрые мусульманские братья…. Ладно, время покажет, что к чему…

Чтобы не ходить попусту туда-сюда, Егор затоварил во вместительные рюкзаки, оставшиеся от новгородских злых гостей, репы и чечевицы. Одежду и обувь, снятую – без всякой брезгливости – с мёртвых «братков», также решил прихватить с собой. Перед самым выходом на маршрут он отвёл Пугача в сторону и пояснил:

– Итак, Емельян, оставляю тебе один автомат с глушителем, два рожка к нему, вальтер и «тэтэшку» – с запасными боекомплектами. Нормально так, вроде? Далее, у покойных новгородцев обнаружились две стандартные сигнальные ракетницы. Делим, ясен пень, поровну…. Если что – сразу же запускай сигнальную ракету. Вот ещё что: сложи-ка где-нибудь в стороне от избы пару высоких куч хвороста, под самый низ напихай сухой бересты, а сверху положи вдоволь сырого зелёного мха…. Ракету ведь и просмотреть можно запросто: вспыхнула и через минуту-другую погасла. А дым от огня, он долгоиграющий, обязательно заметим. Если что-то, не дай Бог, случится подозрительное – сразу же ракету посылай в небо, костры зажигай…. Всё ясно, атаман?

– Так точно! Всё ясно, командир, не сомневайся!

– Ну, тогда мы пошли…. Ещё вот. У «братков» в рюкзаках я нашёл три фляжки со спиртом, одну из них в избе оставил, на обеденном столе. Блокноты и шариковые ручки – из их же планшетов – я поровну разделил. Как и карманные фонарики, оснащённые ручными динамо-машинами…. Так что можете с Галиной начинать – хоть с сегодняшнего дня – писать подробные мемуары, вести личные дневники…. Послезавтра с утра, если будет нормальная погода, я загляну к вам в гости: соли принесу, других гостинцев. Ладно, давай краба, атаман! Всех благ! Галку, смотри, не обижай! Да, с Савелием и его хвостатыми подопечными лучше не ссорься, себе дороже…

Мобильная боевая группа вернулась к пещере уже в послеобеденное время. Впрочем, остальные члены дружного коллектива даже и не помышляли об обеде – находились на своих сторожевых постах, дисциплинированно ждали возвращения отряда, огня не разжигали.

– Господа-славяне! – торжественно объявил Егор. – Сегодня, в честь нашей маленькой, но славной победы, объявляю выходной день! Давайте устроим настоящий весёлый праздник: накроем достойный стол, выпьем по чуть-чуть, благо есть – что выпить…. Это сколько же мы с вами хмельных напитков не употребляли? Месяцев пять?

Предложение было принято с искренним и неподдельным восторгом – со стороны мужской части отряда, и достаточно сдержанно – с женской…

«Что-то здесь не так!», – дисциплинированно доложил чуткий внутренний голос. – «Что-то совершенно неправильное и тревожное…».

В честь праздника стол решили сделать сугубо мясным, без уже прилично надоевших грибов и рыбы. Тщательно отмочили в чистейшей родниковой воде упругую тушку засоленного гуся, нарезали копчёной утятины и зайчатины, а в качестве главного блюда фигурировал запеченный на вертеле молодой барсук – сработал один из Петькиных капканов. На гарнир были поданы отварная чечевица, пареная репа и горох, квашеная капуста. Десерт – компот из брусники и клюквы, с добавлением дикого мёда.

Благодаря безветренной и солнечной погоде, они расположились на свежем воздухе – за грубым самодельным столом, используя в качестве стульев толстые ольховые и осиновые чурки, поставленные на попа.

Егор составил в ряд семь глиняных кружек, берёзовым черпачком наполнил их до половины рубиново-красным компотом, отвинтил крышку с литровой никелированной фляги, спросил, радушно улыбаясь:

– Ну, братья и сёстры славянской наружности, говорите смело – кому и сколько доливать спиртику?

– До самых краёв наливай, чего спрашиваешь! – браво откликнулся Генка Федонин.

– И мне также! – подтвердил Петр Нестеренко – Большая Рука.

– Не очень ли крепко будет? – засомневался Симон Браун, иностранец по рождению, как-никак. – Мне, командир, в два раза меньше долей. То есть, одну четверть от общего объёма. Хватит, пожалуй, для начала…

– Как скажите, дорогие соплеменники, – Егор легкомысленно пожал плечами, считая про себя фляжечные «бульки». – Отмерим без всяких вопросов! Точнёхонько…. А вы что будете заказывать, милые барышни-славянки?

– Ой, мне совсем не надо! Нисколички! – торопливо заверила Вера Попов.

– Да и я, наверно, воздержусь. Нездоровиться как-то сегодня, – неожиданно поддержала подругу Юлька Федонина.

– Так-так…, – недоуменно процедил Егор и очень внимательно посмотрел на собственную жену. – А вам, госпожа доктор? До краёв? Врачи-то они выпить любят! Как нас учат многочисленные отечественные фильмы…. Или, всё врут те фильмы?

– Совсем немного мне капни, – чуть смущённо попросила Санька, отводя глаза в сторону. – Грамм пять, максимум – десять…

Егор долил свою кружку до самых краёв, медленно поднялся со своего места, играя крупными желваками, выступившими на скулах….

Неожиданно испарилось куда-то – без остатка – хорошее праздничное настроение, смутные сомнения и подозрения заклубились вокруг угрожающим тёмным роем, но он быстро взял себя в руки и сложил обветренные губы в некоем подобии ласковой улыбки:

– Ладно, главное, что мы все живы и здоровы. Неплохо, чтобы и дальше всё так оставалось. Вот за это выпить и предлагаю.… Поехали, ребятки, ваше здоровье!

Егор выцедил свою порцию хмельного напитка в пять судорожных глотков, тяжело опустился на осиновое полено, ни на кого не глядя, взял с блюда жирное гусиное бедро, жадно впился зубами…

Почувствовав, что с командиров творится что-то неладное, и все остальные принялись молча поглощать пищу, обмениваясь непонимающими и удивлёнными взглядами.

– Давайте, что ли, ещё по одной, – хмуро предложил Егор.

Молча, в насторожённой гробовой тишине, он приготовил для мужчин очередные порции компотно-спиртового коктейля и провозгласил следующий тост:

– Ну, чтобы неприятности и неожиданности не ходили вокруг нас бесконечными и загадочными косяками!

Егор выпил, поморщился, задумчиво перевёл взгляд на Веру Попову и негромко спросил:

– Извините, конечно, корнет, но вы – беременны?

– Да, – чуть слышно ответила Вера, смущённо глядя в стол.

– А вы, милая Юлия?

Федонина только утвердительно кивнула головой.

– Мадам доктор?

– Я ещё точно не знаю. Вернее, не уверена до конца, – спокойно ответила Сашенция, гордо посвёркивая своими голубыми глазищами.

Егор, скорчив бесконечно-тоскливую гримасу, перевёл взгляд на мужскую составляющую отряда.

Генка Федонин пребывал в полном обалдении, громко икая и неуверенно посматривая на Юльку. Сеня же Браун, наоборот, расплылся в широкой и довольной улыбке, неловко вскочил с ольхового чурбака и бросился обнимать и жарко нацеловывать свою супругу, приговаривая при этом как заведённый:

– Получилось! Не обманул врач! Сменили обстановку, и всё получилось! Не обманул доктор…

– Тьфу, на вас всех! И оптом, и по очереди! Могли, хотя бы, установить элементарную очерёдность, чтобы месяца четыре было между родами…. Дуры набитые, так вас всех! – Егор резко поднялся на ноги, отбросив свою осиновую чурку далеко в сторону, медленно пошёл по направлению к грибоварне.

– Стой, Егорушка! Куда ты? – бросилась за ним следом Санька.

– Да успокойся ты, звезда моих очей! Уже и по малой нужде отойти нельзя…

Поздним вечером они собрались чисто мужской компанией у костра (женщины, понимающе вздыхая, дружно ушли в пещеру), допили оставшийся спирт, закурили французские папиросы, отсыпанные утром щедрым Пугачём.

– Я посчитал тут, – сообщил слегка заплетающимся языком Генка. – Моя Юленька рожать будет где-то в самом конце мая, в начале июня. Тогда уже будет совсем тепло…

– Тёплое время года – очень хорошо! – согласился с ним Сеня Браун. – Мы с Верой тоже на это время ориентируемся…. А Александра, наверное, чуть позже? – вопросительно посмотрел на Егора. – Вот она у наших девчонок роды примет, а потом и они ей помогут! Правильно я говорю, командир?

Егор только печально усмехнулся:

– Несёте – сами не знаете что…. Слушать вас тошно! Конец мая – самое жаркое время, в плане забот и хлопот. Припасы продовольствия, наверняка, уже подойдут к концу, надо будет много времени посвящать охоте и рыбалке…. Помимо прочего, ведь в это же время и пахать надо, и сеять! Каждая пара рабочих рук дорога! А тут – такое…

Дни завертелись неторопливой и однообразной чередой. Работы было по-прежнему в достатке: сухие колотые дрова таскали в дальнюю камеру пещеры, коптили и сушили крупную рыбу, пойманную в Чёрном озере, охотились на барсуков и зайцев, чинили – в преддверии приближающейся зимы – старую одежду, шили новую.… Иногда ходили в гости к Пугачёвым (как теперь все называли обитателей Алёховщины), в свою очередь, принимали их у себя. Полностью перераспределили продовольственные припасы, вдоволь намололи пшеничной и ржаной муки на оба населённых пункта.