Текст книги "Всё, что вы хотели знать о евреях, но боялись спросить"

Ослабление черты оседлости

В 1959 г. право жительства вне черты оседлости получили купцы 1-й гильдии. В 1861 г. – и купцы 2-й гильдии могли поселяться в Киеве, а в Николаеве, Севастополе и Ялте – все три гильдии.

Еще раньше профессура и магистры наук могли селиться где угодно; хотя вроде бы никакого указа не было, но традиционное уважение к образованным людям открывало им дорогу в общество. С 1861 г. имеют право селиться где угодно кандидаты университетов – то есть все окончившие их, а также «лица свободных профессий». За пределы черты могли выезжать все поступающие в высшие учебные заведения, где бы они ни находились. Едешь себе в Петербург и даже в Казань или в Томск, и если поступил – то остаешься на все время обучения и потом тоже остаешься… Главное – хотеть учиться и проявлять нужные способности.

В 1963 г. евреям разрешено винокурение в Сибири – и Западной и Восточной, потому что они «замечательнейшие специалисты по части винокурения». Вскоре евреи-винокуры получили право селиться в любых местах империи.

С 1865 года указ о винокурах очень расширили – теперь право селиться в любых местах империи получают все ремесленники, пока они занимаются своим ремеслом. На самом деле эти «ремесленники» занимались порой самыми невероятными вещами, вплоть до поисков философского камня, но это уже второй вопрос. Позже понимание того, кто же такой «ремесленник», расширилось, с одной стороны, до всех квалифицированных рабочих, особенно связанных с издательской работой. А с другой – до торговцев продуктами ремесла. Потому что как провести грань между производством сапог и их продажей? И кто виноват, что почтенному ремесленнику приходится в пять раз дольше торговать сапогами, чем их делать?!

С 1879 г. разрешено жить где угодно акушерам и ветеринарам, а также всем «желающим учиться фельдшерскому искусству». Истинным перлом тогдашнего правосознания стал приказ министра внутренних дел Макова в 1880 г. – кто сумел даже незаконно, но нарушить черту оседлости, того надо оставить на жительстве, где он уже живет. А назад уже не высылать.

В Петербурге появляются такие купеческие фамилии, как Гинцбург, Розенталь, Варшавский. Государственным секретарем при Александре II стал Е.А. Перетц, сын откупщика Абрама Перетца.

В 1880–1981 гг. в Петербурге числилось официально 8993 еврея, а по петербургской «местной» переписи в 1881 г. – 16 816. К 1910 г. число петербургских евреев колебалось от 30 до 40 тысяч, а перед самой Первой мировой вой ной превысило 40 тысяч человек.

В Москве к 1881 г. проживало порядка 16 тысяч евреев, но это официально, а местной переписи городские власти не проводили. Московского генерал-губернатора В.А. Долгорукова упрекали в слишком большом покровительстве евреям. Ходил упорный слух, что его дружба с Лазарем Соломоновичем Поляковым не бескорыстна – что, мол, ведущий банкир Москвы открыл для генерал-губернатора счет на любую сумму.

Может быть, и так, но ведь это именно еврейские купцы связали рынок Москвы с рынками Запада. Особенно возмущались по этому поводу жившие в Москве немцы – на место посредников метили именно они.

В Киеве в 1862 г. жило полторы тысячи евреев, а в 1913 г. – 83 тысячи, и это опять же – официально. Фактически же, «несмотря на частые полицейские облавы, которыми славился Киев, численность его еврейского населения намного превосходила официальные данные»[215]215
  Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988. Т. 4. С. 255.


[Закрыть]. К началу XX века 44 % всех киевских купцов были еврейского происхождения.

Во внутренних губерниях России к 1880-м гг. жило 34 тысячи евреев, из них 28 тысяч – ремесленники. К началу ХХ в. не было ни одного сколько-нибудь значительного города в России, где не жили бы евреи, не было бы синагоги и еврейской общины.

Поскольку Самаро-Оренбургская железная дорога строилась евреями – Варшавским и Горвицем, множество даже самых незначительных должностей заняли на ней евреи. Так называемые «ремесленники» стали не только обслуживать Самарскую ж/дорогу, но и торговать самарской пшеницей, в том числе первыми стали вывозить ее за границу. В итоге к 1889 г. в Самаре «проживало более 300 еврейских семейств, не имеющих правожительства»[216]216
  Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988. Т. 2. С. 47.


[Закрыть].

В Вязьме на 35 тысяч населения евреев было около 2 тысяч. В том числе «все три аптекаря, все шесть дантистов».

Даже в области Войска Донского с 1880 г. числят порядка 25 тысяч евреев: содержателей гостиниц и ресторанов, парикмахерских, мастерских, портных, часовщиков, торговцев.

В Красноярске, лежащем в 3500 километрах от Москвы (после проведения железной дороги до Красноярска в 1895 г. ехали от Москвы 8 дней), в 1912 г. проживало около 3 тысяч евреев. В глухо провинциальном Ачинске, городишке в 300 верстах к западу от Красноярска по железной дороге, при населении в 12 тысяч человек жило 400 евреев. При этом евреям принадлежала ни много ни мало треть общего жилого фонда города, находящегося в частных руках.

Способов нарушить черту оседлости и уйти подальше от вымороченных, бесперспективных местечек было много. Например, несколько богатых евреев делали складчину, и кто-то один становился «купцом 1-й гильдии». Остальные же устраивались к нему в «приказчики», «секретари» и так далее и тоже уезжали из черты.

Отставной солдат, который имел право жить где угодно, «усыновлял» кого-нибудь (бывали случаи, что до 5 человек). Солдату платили пенсию, а его новоиспеченные «сыновья» получали возможность жить, где угодно.

Ремесленник получал вид на жительство… И вот «ремесленник» Неймарк заводит фабрику, на которой работают 60 наемных рабочих– все, разумеется, тоже ремесленники. «ни денежная, ни образованная верхушка евреев стеснений «черты» не испытывала, свободно расселялась по внутренним губерниям и по столицам»[217]217
  Солженицын А.И. Двести лет вместе (1795–1995). М., 2001. Ч. I. С. 285.


[Закрыть]. В общем, люди как-то устраивались, и это вызывало новую порцию раздражения. Особенно в связи с ростом влияния богатых евреев в городском самоуправлении.

Экономические последствия

К 1872 г. 89 % всех винокуренных заводов было в аренде у евреев, а к 1980-м гг. в губерниях черты оседлости принадлежало до 76 % всех винокуренных заводов, и по большей части они носили «характер крупно-промышленный»[218]218
  Оршанский И. Евреи в России: очерки исследования. СПб., 1872. Вып. 1. С. 610–611.


[Закрыть].

В 1878 г. 60 % вывоза хлеба было в руках у евреев, а в дальнейшем «вывоз хлеба осуществлялся исключительно евреями»[219]219
  Еврейская энциклопедия: В 16 т. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 13. С. 656.


[Закрыть]. Колоссальный по объему экспорт хлеба из Одессы уже в 1880-е гг. был практически полностью в еврейских руках.

Единственным местом в Российской империи, где стремительное экономическое продвижение евреев было ограничено запретом приобретать и арендовать недвижимость, – это области Войска Донского. Объяснение этому запрету давалось простейшее: «Слишком поспешная эксплуатация местных богатств и быстрое развитие промышленности… сопровождаются обыкновенно чрезвычайно неравномерным распределением капитала, быстрым обогащением одних и обеднением других»[220]220
  Оршанский И. Евреи в России: очерки исследования. СПб., 1872. Вып. 1. С. 301–302.


[Закрыть]. А коль скоро казаки должны являться на службу на конях и со снаряжением, то нет, допустить евреев в область Войска Донского – нельзя!

Уже из этого решения правительства видно, до какой степени экономическое развитие и имущественное расслоение ассоциируется с евреями. Куда еврея не пустили – там и сохраняется тихая дореформенная жизнь. «Пока у русского рубль обернется 2 раза, у еврея он обернется 5 раз»[221]221
  Глинер Э. Стихия с человеческим лицом? // Время и мы. Международный журнал литературы и общественных проблем. Нью-Йорк, 1993. № 122. С. 72.


[Закрыть]. Считать ли, что еврейский капитализм так уж вреден для всех остальных? Не уверен. Ведь после изгнания евреев из Киева жизнь там вздорожала, а отнюдь не подешевела. Выгодное это дело – оборачивать рубль пять раз, пока у других он обернется только два раза. Так что печалиться надо не о еврейской оборотистости – плакать надо скорее о том, что в руках у русских купцов рубль оборачивается недостаточно быстро.

Впрочем, есть группа русских купцов, у которых рубль крутится так же или по крайней мере в сравнимых масштабах быстро, как и у евреев, – это старообрядцы. Если еврейский капитал меньше представлен в Москве, чем в Петербурге, если «промышленное чудо» Сормова, Иванова, Нижнего Новгорода и других городов центра России почти никак не связано с евреями – это не из-за запретов правительства, устроившего эдакую «русскую резервацию» вокруг Первоапостольной. Дело тут в тароватости, в энергии местных купцов, в их способности делать «не хуже» – и только.

В эпоху Александра II ослабевает прессинг на старообрядцев, им разрешено наконец хотя бы не скрываться и не прятаться, как прятались в свое время марраны, продолжавшие тайно исповедовать иудаизм. И начинается расцвет русского капитализма в Москве… Это эпоха основателей семейных состояний: Гучковых, Милюковых, Рябушинских, Третьяковых и многих, многих других, менее богатых и известных.

А одновременно и по тем же причинам «в эпоху Александра II вся богатая еврейская буржуазия… была… лояльна к монархии. Именно в это время создались крупные состояния Гинцбургов, Поляковых, Бродских, Зайцевых, Балаховских, Ашкенази»[222]222
  Глинер Э. Стихия с человеческим лицом? // Время и мы. Международный журнал литературы и общественных проблем. Нью-Йорк, 1993. № 122. С. 45.


[Закрыть]. Но и потом, когда еврейская буржуазия стала куда менее лояльной к престолу, еврейский капитал – и уже сложившиеся группировки, и поднимающиеся новые буржуа – проникал в самые невероятные места. Евреи вели торговлю скотом в Забайкалье, занимались добычей угля в Анжеро-Судженском бассейне, золотодобычей на Лене. «Ленскому золотопромышленному товариществу», в котором основная часть акций принадлежала сыновьям барона Гинцбурга, принадлежали знаменитые Ленские прииски.

Условия жизни и труда на этих приисках – 15–16 часов рабочий день, система штрафов, скверное питание, очень низкая зарплата – вызвали 29 февраля 1912 г. стихийную забастовку на Андреевском прииске. Поводом к забастовке стала выдача гнилого мяса в лавке.

Забастовщики требовали не так уж много – 8-часового рабочего дня, отмены штрафов, повышения зарплаты на 30 %… В общем, никакого покушения на основы основ. Никаких шагов навстречу администрация приисков не сделала, и забастовка распространилась на остальные прииски Лены, Витима и Олёкмы. Правление не нашло ничего умнее, как договориться о посылке войск. Власти арестовали почти всех членов стачечного комитета – так сказать, главных бунтарей. 4 апреля толпа рабочих, больше двух тысяч человек, двинулась к правлению Надеждинского прииска, чтобы вручить чиновникам прокуратуры свой протест и потребовать освобождения товарищей. По команде жандармского ротмистра Терещенкова солдаты открыли огонь; около 270 человек было убито или скончалось потом от ран; порядка 250 было ранено. Точной цифры потерь мы уже никогда не узнаем, потому что многие хоронили своих покойников, не поднимая шума; многие раненые старались отлежаться, не сообщая о причинах своего состояния.

Ленский расстрел, что называется, вошел в историю. Он вызвал по всей империи стачки и митинги протеста, в которых поучаствовало не меньше 300 тысяч человек. И либеральная, и революционная интеллигенция использовала его в своих целях – для беспощадной критики политического строя Российской империи и правительства.

«Во всей разъяренной либеральной прессе никто на главных акционеров, включая сыновей Гинцбурга, не указал»[223]223
  Солженицын А.И. Двести лет вместе (1795–1995). М., 2001. Ч. I. С. 302.


[Закрыть], – высказывает свое мнение почтенный мэтр, ветеран борьбы с коммунизмом Александр Исаевич Солженицын. Действительно – вон они, главные виновники – Гинцбурги! Любя идею эксплуатации жидами русского народа, Александр Исаевич создает у читателя полное впечатление – вот оно! Мелкие арендаторы спаивали народ, Гинцбурги же с той же беспощадностью кормили рабочих гнилым мясом, а не ели – расстреливали.

Только вот не договаривает почтенный мэтр (как ему это, увы, свойственно). Не договаривает он, что в правлении акционерного товарищества «Лензолото», кроме Гинцбургов, состояли еще знаменитый А.И. Путилов («Путиловский завод» в Петербурге), А.И. Вышнеградский, а в числе крупных акционеров состояли граф С.Ю. Витте и императрица Мария Федоровна – мама Николая II. Имея такую «крышу», правление и вело себя так решительно во время стачки… На фоне таких акционеров и Гинцбурги казались сущей мелочью. Так что боюсь, какие бы неправильные выводы ни делали революционеры, но главных виновников они называли правильно, и были это не Гинцбурги.

Еврейский же капитал в 1880-е гг. проникает и в судоходство. В 1883 г. под руководством Давида Марголина создавалось крупное судоходное общество для перевозок по Днепру и его притокам. В 1911 г. флот общества насчитывал уже 78 пароходов, осуществлявших 71 % всех перевозок в бассейне Днепра.

И в торговлю нефтью и нефтепродуктами. В начале ХХ в. в Баку «крупнейшими среди них были фирма «Мазут», принадлежавшая братьям С. и М. Поляк и Ротшильдам», «имеющие за собой Ротшильда»… «Каспийско-Черноморское товарищество»[224]224
  Еврейская энциклопедия: В 16 т. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 1. С. 369.


[Закрыть]. Добывать нефть «Мазут» не имел права, но занимался нефтеперегонкой и торговал керосином и бензином.

В 1912 г. 92 % всей хлебной торговли Российской империи было в руках евреев.

Говоря о банковском деле, легче назвать банки, в которых не было евреев ни в числе видных акционеров, ни в дирекции, ни среди крупных служащих. Это Московско-Купеческий и Волжско-Камский банки.

Порой правительство пыталось сдерживать рост еврейского капитала. В 1903 г. введен был запрет евреям приобретать «недвижимые имущества по всей империи, вне черты городов и местечек». То есть реально – запрет владеть сельскохозяйственными угодьями. Как и все остальные запреты того же рода, своей цели он не достиг.

«Еврейские помещики имели при царской власти более 2 миллионов гектаров земли (особенно при сахарных заводах на Украине, а также большие имения в Крыму и в Белоруссии)»[225]225
  Ларин Ю. Евреи и антисемитизм в СССР. М.—Л., 1929. С. 27.


[Закрыть]. Барону Гинцбургу принадлежало в Джанкойском районе 87 тыс. гектаров, фабриканту Бродскому десятки тысяч гектаров. Вместе с сыновьями Бродский к началу XX в. «прямо или косвенно контролировал 17 сахарных заводов»[226]226
  Алданов М.А. Русские евреи в 70–80-х годах. Исторический этюд // Книга о русском еврействе: от 1860-х годов до революции 1917 года. Нью-Йорк, 1960. С. 171.


[Закрыть]. Моисей Гальперин владел 8 свекольными заводами и примерно 50 тысячами гектаров земли[227]227
  Ларин Ю. Указ. соч… С. 264.


[Закрыть].

Всего же «около сахарной промышленности питались сотни тысяч еврейских семейств в качестве посредников при продаже сахара и т. д.»[228]228
  Алданов М.А. Указ. соч. С. 264.


[Закрыть]. Неудивительно, что среди евреев было так много врагов столыпинской реформы: «Аграрные реформы, основанные на передаче земли исключительно в руки тех, кто обрабатывает ее личным трудом, нарушили бы интересы некоторой части еврейского населения, находящегося при больших хозяйствах еврейских землевладельцев»[229]229
  Гершензон М. Судьбы еврейского народа // «22». Тель-Авив, 1981. № 19. С. 423.


[Закрыть].

Замечу еще, что земли, сосредоточенные в руках евреев-помещиков до 1903 г., оставались у них. Помещик Бронштейн – папа Льва Троцкого и Веры Инбер – оставался помещиком вплоть до 1918 г. В этом достопамятном году он счел нужным приехать к сыну в Петроград и высказать о нем все, что думает по поводу революций и участия в них «сыночков почтенных людей». К чести Льва Троцкого – его отец не сгинул в подвалах ЧК.

К Первой мировой войне евреи, вопреки всем попыткам их сдерживать, составляли 35 % торгового класса России– при том, что было их 6 млн из 150 млн населения империи. То есть 4 %.

Власть тьмы… то есть власть кагала

Еще при Николае I отменен кагал. Эту меру некоторые еврейские историки (казалось бы, уже в силу своего интеллекта далекие от авторов «Лехаима») изволят трактовать как одно из «законодательных ограничений», как «вмешательство во внутренние дела» еврейства.

На само это обвинение отвечу коротко: вероятно, проживающий в Иерусалиме господин Зельцер запамятовал: Николай I был законным Императором суверенной Российской империи. Евреи ашкенази были подданными царя и приносили ему присягу. С точки зрения и международного, и внутреннего российского, и какого угодно иного законодательства они были точно такими же подданными российской короны, как и этнические русские, например, как столь неуважаемые большинством евреев русские крестьяне.

Можно по-разному относиться к стремлению правительства Российской империи разрушить общину и освободить своих подданных от остальных пережитков первобытно-общинного строя. Некоторые люди считают делом чести добиваться, чтобы их народ был свободен, и в этом видят свой национализм. Другие стараются изо всех сил, чтобы их народ ходил исключительно строем под руководством старейшин и чтобы начальство и всяческие бурмистры могли бы вторгаться в частную жизнь любого русского или еврейского мужика. Эти люди тоже мнят себя сторонниками общественного и народного блага – иногда искренне, а как показывает опыт, чаще – за мзду. Господин Зельцер вправе думать по-другому, его дело. Но если евреи хотели развития, хотели реального уравнивания в правах с остальным населением Европы – им следовало освободиться от кагала как можно быстрее, и всякий, помогающий им в этом, – их друг.

А самое главное – действия Николая I и его правительства не становятся актом «вторжения во внутренние дела». Потому что у евреев в Российской империи не было никаких таких внутренних дел. Вам понятно, господин хороший? А нет, так оставляю вас с вашим непониманием, дело ваше.

Итак, причинив евреям (и русским тоже) невероятное количество зла, Николай I совершил хотя бы один хороший поступок – упразднил кагальную организацию. С отменой рекрутской повинности в 1856 г. и особой подати в 1863 г. власть общины резко ослабевает. Настолько, что еврей реально может с ней больше совсем не считаться – возникни у него такое желание.

И это в то самое время, когда русских крестьян, освобождая от крепостной зависимости, оставляют в тисках этой самой замечательной общины!

На службе государевой

При Александре II, если еврей поступал на службу, никаких ограничений на его продвижение не накладывалось. «С получением чина действительного статского советника евреи на общих основаниях возводились в потомственное дворянство»[230]230
  Еврейская энциклопедия: В 16 т. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 7. С. 331.


[Закрыть]. С 1865 г. разрешен прием иудаистов в военные врачи, затем, с 1866 и 1867 гг., врачам-евреям разрешено служить по министерствам народного просвещения и внутренних дел.

И до этого многие крещеные евреи достигали в Российской империи высокого положения. Можно назвать лейб-медика Павла I Блока – прадеда поэта; министра графа Канкрина, сына раввина при Николае I; военного врача, статского советника Максимилиана Гейне (брата поэта); генерал-губернатора Безака; Гирса, дипломата, министра при Александре II; директора Александровского лицея Саломона, шталмейстера двора (придворный чин III класса, равный тайному советнику в штатской службе и генералу в военной); генералов Кауфмана-Туркестанского и Хрулёва, а в Департаменте полиции – Виссарионова и Гуровича.

Но тут уже идет речь о несколько другом явлении – о дворянах, исповедующих иудаизм и говорящих дома на идиш. По переписи 1897 г., 196 человек дворян называли своим родным языком «разговорно-еврейский жаргон», то есть идиш. А среди личных дворян и чиновников таких уже 3371 человек. Фабрикант Бродский даже стал предводителем дворянства в Екатеринославской губернии.

200 и даже 3 тысячи человек – это не очень много в масштабах Российской империи. Даже если добавить сюда примерно 3 тысячи служивших чиновниками выкрестов – все равно получается немного. Но ведь лиха беда начало… Процесс пошел!

Рождение еврейской интеллигенции

Одно из самых фальшивых утверждений в книге А.И. Солженицына – про то, что «в отношении образования почти магическое изменение произошло с 1874 года – после издания нового воинского устава, предоставляющего льготы по службе лицам с образованием».

То есть получается примерно так: евреи кинулись получать образование, желая отсрочки в несении военной службы и ее облегчения. Почему-то почтенный мэтр цитирует и Марка Алданова, который свидетельствует: евреи могли получать теперь офицерские чины, «нередко получали и дворянское звание»[231]231
  Солженицын А.И. Двести лет вместе (1795–1995). М., 2001. Ч. I. С. 163.


[Закрыть].

Отметим: у евреев (по крайней мере, у некоторых) в 1870-е гг. изменилось и отношение к военной службе?! Как интересно! И уж, конечно, никак это не сводится к желанию получить отсрочку. Но главное – так ли уж тесно связаны между собой закон 1874 г. и массовый приток евреев в гимназии и университеты?

Момент такого массового притока обязательно наступает в каждой стране, где живут евреи и где происходит их эмансипация. В XVIII в. национально озабоченные французские отцы-иезуиты истерически вопили – евреи вытесняют христиан! Евреи расхватывают все стипендии и премии!

В Германии середины XIX в. теоретики национального возрождения грустно качали головами: «Евреи – это наше несчастье!», «Германия стоит на грани иностранного порабощения».

Во всех этих случаях евреи, стремясь к образованию, нимало не спасались от воинской службы. Просто наступал момент, когда изменение условий жизни и пропаганда достигали своего: начиналась эмансипация. Цель европейских правительств оказывалась достигнута! Уже не для единиц, для множества евреев становится ценным не традиционное религиозное образование, а светское, идущее от гоев. Еще деды и даже отцы отвергали его, боясь отступиться от религиозных и традиционных основ. Но пришли другие времена, и новое поколение хочет учиться так же сильно, как предки; так же как они, считая образование неотторжимым от любого социального успеха… Но учиться хотят уже совершенно другому!

Вот и в России в 1870-е гг. стало взрослым поколение евреев, жившее уже в новых условиях. Конечно, смена поколений – дело долгое и трудное, но ведь на рубеже 1850–1860 гг. условия жизни евреев изменились очень круто. Даже круче, чем условия жизни крестьянства.

Жизнь еврейского парня, родившегося в 1830-м или 1840 г., мало отличалась от жизни его отца, родившегося в 1810-м или 1800-м, или даже прадеда, помнящего приезд Екатерины II в Шклов. А вот парень, родившийся в 1845-м или тем более в 1850 г., уже не мог угодить в кантонисты. Подростком он видел, как в России происходят (и обсуждаются старшими) разнообразные реформы, а юношей получил возможности, которых не было не только у его отца, но и у брата, если брат старше его лет на десять и даже на пять.

Это изменение – результат работы и правительства, и его добровольных агентов – образованных русских людей. Известно, что знаменитый хирург и врач Пирогов, став попечителем Новороссийского учебного округа, старался убедить евреев в пользе учения. То же самое делали многие русские врачи, преподаватели и просветители.

Еще в начале 1860-х гг. евреи вовсе не рвались войти в русскую культуру. Широко известный в более позднее время судебный деятель Я.Л. Тейтель вспоминает, как в Мозыре «директор мозырьской гимназии… часто… обращался к евреям, указывая на пользу образования и на желание правительства видеть в гимназиях побольше евреев. К сожалению, евреи не шли навстречу этому желанию»[232]232
  Тейтель Я.Л. Из моей жизни за 40 лет. Париж, 1925. С. 15.


[Закрыть].

Евреи и правда долго не шли навстречу этому желанию. Но постепенно созревал плод усилий множества русских людей и правительства Российской империи. «До половины XIX в. даже образованные евреи, за редкими исключениями, не знали русского языка и литературы, прекрасно владея в то же время немецким языком»[233]233
  Еврейская энциклопедия: В 16 т. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 3. С. 334.


[Закрыть].

Образованные евреи могли знать Шиллера и уж, конечно, Гейне, но вполне могли вообще не знать Лермонтова и Батюшкова и еле слышать о существовании Пушкина.

До Крымской войны в еврейской среде считалось, что уж если изучать литературу и культуру христиан – то престижно знать немецкий язык и культуру. После Крымской войны еврейское просветительство шло под мощнейшим влиянием русской культуры.

«Русские веяния ворвались в еврейскую среду в 60-х годах XIX века. До этого евреи не жили, а проживали в России»[234]234
  Орлов Б. Не те вы учили алфавиты // Время и мы. 1975. № 1. С. 130.


[Закрыть]. Еще в 1863 г. евреев в гимназиях было по своей процентной норме – 3,2 % и учеников, и всех евреев – подданных Российской империи.

В конце 1860-х началось движение… и во всех гимназиях и прогимназиях страны с 1870 по 1880 г. процент евреев возрос вдвое, достиг 12 % учащихся, в Одесском учебном округе достиг 32 %, а по отдельным учебным заведениям зашкалил за 75 %.

В 1881 г. в университетах стало около 9 % студентов-евреев, к 1887 г. – уже 13,5 %. На медицинском факультете в Харькове их стало 42 %, в Одесском – 31 %, а на юридическом в Одессе – 41 %.

При этом евреи учились очень охотно и очень часто забирали себе большую часть наград и стипендий. Кроль отмечал, что у молодых евреев, в том числе и у девушек, «стремление к образованию… носило буквально религиозный характер». А что? Очень верно подмечено – именно что религиозный.

Интересно, что деятели первого поколения русско-еврейской интеллигенции родились «почти в соседние годы»[235]235
  Солженицын А.И. Двести лет вместе (1795–1995). М., 2001. Ч. I. С. 169.


[Закрыть], – между 1860 и 1866 гг.: С. Дубнов, М. Кроль, Г. Слиозберг, О. Грузенберг, Саул Гинзбург. И другие имена родившихся в те же самые годы: М. Гоц, Г. Гершуни, Ф. Дан, Азеф, Л. Аксельрод-«Ортодокс», а П. Аксельрод и Л. Дейч – чуть раньше, в конце 1850-х.

Это – верхушка интеллигенции; те, кому суждено стать знаменитыми, богатыми, определять интеллектуальную жизнь русского еврейства и всей Российской империи. Но вот так пишет о своем отце известный русский[236]236
  И согласно всем законам о натурализации, и с точки зрения истории культуры Самуил Маршак был, во-первых, русским еврейского происхождения, а во-вторых, русским писателем и поэтом. Независимо от желаний других людей и даже от своего собственного желания. Впрочем, особого интереса к своим еврейским корням он и сам никогда не проявлял.


[Закрыть] поэт и писатель Самуил Маршак: «Детство и юность провел он над страницами древнееврейских духовных книг. Учителя предсказывали ему блестящую будущность. И вдруг он – к великому их разочарованию – прервал эти занятия и на девятнадцатом году жизни пошел работать на маленький заводишко… Решиться на такой шаг было нелегко: книжная премудрость считалась в его среде почетным делом, а в ремесленниках видели как бы людей низшей касты… Много тяжких испытаний и горьких неудач выпало на долю отца прежде, чем он овладел мастерством и добился доступа на более солидный завод. И однако, даже в эти трудные годы он находил время для того, чтобы запоем читать Добролюбова и Писарева, усваивать по самоучителю немецкий язык и ощупью разбираться в текстах и чертежах иностранной технической литературы»[237]237
  Маршак С.Я. В начале жизни (страницы воспоминаний) // Соч.: В 4 т. М., 1960. Т. 4. С. 353.


[Закрыть].

В результате, по специальности химик-практик, он не получил ни среднего, ни высшего образования, но читал Гумбольдта и Гете в подлиннике и знал чуть ли не наизусть Гоголя и Салтыкова-Щедрина. В своем деле он считался настоящим мастером и владел какими-то особенными секретами в области мыловарения и очистки растительных масел»[238]238
  Маршак С.Я. В начале жизни (страницы воспоминаний) // Соч.: В 4 т. М., 1960. Т. 4. С. 352.


[Закрыть].

Мама Самуила Маршака, «покинув строгую, патриархальную семью… в Витебске… впервые попала в столицу, в круг молодых людей – друзей брата, ходила с ним в театр… слушала страстные студенческие споры о политике, морали, о женском равноправии, зачитывалась Тургеневым, Гончаровым, Диккенсом»[239]239
  Там же. С. 358.


[Закрыть].

Называя вещи своими именами, парень зубами выгрыз возможность бежать из местечка и построил себе не такую уж плохую жизнь в коренной России, среди гоев. А девушка тоже при первой возможности вырвалась из местечка, и пусть себе штетл живет во времена пророков, давит клопов, пасет коз и розгой вбивает Талмуд в зады не сумевших убежать. Но будущая мама Самуила Маршака не хотела иметь с этим маразмом ничего общего, вышла замуж не за талмудиста, а за техника на заводе. Ей не хотелось ни козы, ни розог, ни клопов, а вот читать в подлиннике Пушкина и быть женой специалиста – хотелось.

В описаниях Самуила Яковлевича звучит нотка обиды за отца, не получившего путного образования, за рано постаревшую мать, всю себя отдавшую семье. На мой взгляд, в этих оценках сказываются мнения, от которых не отказались бы и самые что ни есть средневековые талмудисты: Самуил Яковлевич последовательно считает образование и умственную работу самым достойным, самым благородным занятием для человека.

И сам он реализовал именно такую возможность, и для отца считал ее самой желанной. Яков Маршак, первое поколение, сделал меньше, чем мог бы при других стартовых условиях, – и сыну за него больно и грустно. Справедливо ли? Яков Маршак прожил независимую материально жизнь, в которой было чтение в подлиннике Гумбольдта и Гоголя. И вырастил пятерых сыновей, один из которых стал знаменитым русским писателем. Не уверен, что обида за отца в такой ситуации – чувство «чисто еврейское», но, скажем, англосаксы или французы вовсе и не считают, что мастер на заводе – худшая судьба, нежели ученый или писатель. А вот евреи так считают. Талмудисты, от которых сбежал Яков Маршак, и его семья считали, что «книжная премудрость» есть «почетное дело», а «в ремесленниках видели как бы людей низшей касты»… Но ведь точно так же думает и Самуил, удачливый средний сын Якова.

Остается добавить, что старший брат Самуила Яковлевича родился в 1885 г., значит, родители Маршака встретились где-то в конце 1870-х или в начале 1880-х гг. Судя по упоминанию брата матери, других евреев этого поколения, не одни они были такие. Слиозберг, Кроль – люди, вошедшие в историю, во многом делавшие историю. Но за ними и вокруг них стояла толпа, толща. Десятки тысяч менее блестящих, но необходимых в обществе людей – еврейских интеллигентов первого поколения.