Текст книги "Крыса солнце жрёт. Книга 1"

– Ладно. Что вы хотите?

– Я обладаю достоверными сведениями. Они предназначались отцу, но я сумела перехватить их в самый последний момент.

– Перехватить? Вы наверняка были связующим звеном.

– Перехватить, мой друг, перехватить. Если вы хотите, чтобы государство уцелело, то я и мой сын должны остаться вне подозрений. Более того, я не хочу терять власть.

– Это уже чересчур! К власти вас не подпустят. Барон не простит жену-изменницу.

– Хорошо, но мы не должны остаться без средств к существованию. Пусть обеспечит нам хотя бы безбедную старость. А потом, все-таки мой сын – возможный наследник.

– Вот этого как раз не будет.

– Что это значит?

– Я вам говорил, что мы вернемся к Мейнхарду? Он будет единственным и законным наследником. Всех остальных барон лишит такого права.

Если бы у баронессы была пистоль и она умела ей пользоваться, она выстрелила бы в лицо Фотийону, не задумываясь. Но пистоли не было, ей пришлось проглотить это.

– Да будет так! Всемогущий накажет моего мужа за это.

– Вы поистине не боитесь ничего и считаете свою правду самой высшей справедливостью в последней инстанции! – от наглости Кассандры мессир Янко даже начал злиться, хотя шпион отлично умел быть невозмутимым.

– Оставим этику. В общем, думайте. Я требую, первым делом, переселить моего сына ко мне. И мне нужны гарантии. Как вы их предоставите, ваше дело. Ну, а потом, я расскажу вам весь план по уничтожению власти Вуков на этой земле, предоставлю все тайные послания к моему отцу и членам нашей семьи, скрепленные печатями Висболда и первых лиц Великой Унии. Конечно, явных призывов к конкретным действиям там не будет, но для опытного агента вроде вас не составит труда расшифровать эти документы и вникнуть в их суть. Если думаете, что войско короля Готфрида в полном составе находится в графстве Коинс, то вы ошибаетесь. Поверьте, они хитры и коварны. И вот-вот они нанесут удар. Можете меня убить, но коли будет так, я не переживаю. Вы все сами очень скоро найдете свою смерть. Я буду отмщена.

Модест ушел в свои мысли. Все это путало ему карты. Если она говорит правду, то угроза, нависшая над Аластором Вуком-старшим настолько опасна, что времени действительно терять нельзя. Если же она блефует, то явно затем, чтобы выскользнуть из удушающих объятий возмездия. Как понять? Протектор баронства ответа пока не находил. А время шло. «Ладно, подумаем. Сейчас все равно решения не принять».

– Хорошо. Сына к вам приведут. Ответ по остальным вашим, эм… просьбам, получите завтра. Есть еще одно, леди Вук.

– Слушаю вас?

– Где Мейнхард?

– А с чего вы взяли, что я знаю?

– Тут утверждать не могу, но хотелось бы верить.

– Я не знаю, мессир Янко.

– Пусть так. Тогда давайте договоримся здесь и сейчас. Согласны?

– Давайте.

– Я переселяю к вам Родрика, вы свидетельствуете против отца. Вы обещали доказательства?

– Они будут. Есть письмо, где он предлагает мне использовать «одно верное средство, чтобы избавиться от мужа». Письмо без подписи, он передал мне его в руки, так как, и у стен есть уши. Я его не сожгла, оставила, знаете ли, на память.

«Какая же, все-таки, тварь!» – Модест все больше убеждался, что ошибался в способностях этой женщины.

– По почерку мы установим, что это баронет.

– Да, именно. Еще я укажу вам тайник, где есть склянка с остатками яда. А еще, мне удалось найти алхимика из Велийсской империи, который этот яд для отца готовил. Я думала, что он уже Всемогущему душу отдал, но это не так. Он теперь старец, но вполне еще соображающий. Я в свое время сумела выйти на него и выкрасть у баронета. С тех пор он живет под строгой охраной верных мне людей. Он так и не узнал, кто его взял под стражу, но жаловаться ему не на что. Живет лучше многих в баронстве. Если тряхнете его, он вам расскажет для кого он всю жизнь готовил этот яд. Во всяком случае, ту часть своей жизни, которую он провел в наших краях.

– С этим решили. Родрика пришлют вам к вечеру, а вы подготовьте все и распишите на бумаге.

– Писать я ничего не буду.

– Тогда покончим с этим и приступим к пыткам. Здесь поблажек не будет. Вы мне все предоставите в письменном виде, либо сделки не будет.

Леди Вук хотела было упереться, но решимость в голосе мессира Янки навела ее на мысль, что в данном вопросе он на попятную не пойдет, даже если всему государству грозит полное разорение, а его самого ждет мучительная смерть. Она была права. Модест все и всегда сначала фиксировал пером, а потом, запомнив наизусть, сжигал рукописи в огне.

– Будь по-вашему. Я могу лишь довериться вам. В конце концов, если вы захотите, мне все равно не выжить. Пусть моя смерть будет на вашей совести.

– Не все так плохо. С этим разобрались. Далее: завтра, если я сочту нужным, и если первая часть наших договоренностей будет выполнена безукоризненно, я предоставлю вам гарантии вашей безопасности и безбедной старости. Такие же гарантии я дам и вашему сыну. Вы же взамен даете мне информацию о готовящемся вторжении Великой Унии. Я надеюсь, вы не тянете время? Помните, если вы лжете, спасти вас все равно не успеют. Пуля пресечет вашу жизнь и жизнь Родрика очень быстро.

– Я не лгу. Мы договорились.

– Ну и последнее. Я вам говорю, вы пока слушаете.

– Да.

– Джон, Аластор и Родрик продали будущего наследника Мейнхарда в рабство. Продали его некоему майору Сухопутных боевых сил Великой Унии. Точное имя майора знал только Джон Вук. Он и оформлял незаконную сделку. Аластор и Родрик сами мне это рассказали. Я верю им. Как правило, я знаю, когда мне лгут. Чаще всего. Особенно, такие дураки, как Аластор, и такие сопливые слюнтяи, как ваш сын. Простите, но это правда. Джон Вук мертв. Я спрошу у вас последний раз. Знаете ли вы имя человека, который купил Мейнхарда? Если потом, даже после всех выполненных соглашений, мы узнаем, что вы солгали нам в отношении Мейнхарда, то вас будет ждать холодная и сырая земля. Клянусь вам!

– А я клянусь, что не знаю. Эти болваны продали его без моего ведома. Я сама отчитала их за это. Пошлите запрос на границы. Ведь Аластор дал право прохода войскам Великой Унии. Там должны были записать имя того, кто вел отряд через наши земли.

– Мы не глупцы, баронесса. Конечно, голуби уже улетели к комендантам приграничных крепостей. Но мы ценим время. Да вы и сами нам советуете это делать. Потом, я никогда не исключаю обычное разгильдяйство. Запись могли и не сделать.

– Надеюсь, ваши поиски увенчаются успехом.

– Да, хочется в это верить. Что ж, засим распрощаемся. Вечером я зайду к вам.

– Разрешите вопрос?

– Слушаю.

– А что остальные баронеты, Драган? Неужто только мой отец поднял бучу?

– Только он. Впрочем, вам на заметку. Все баронеты сейчас находятся в своих резиденциях, все равно что под стражей. Каждый уже написал письма своим верным людям, сидящим вне столицы, о том, чтобы те не сеяли смуту и не вздумали бряцать железом. Ибо слово барона твердо, воля барона неприступна, приказ барона – закон. Без своих лидеров вряд ли кто поднимется. А главное, что очень скоро все эти благородные люди станут обычными рыцарями. Больше в стране не останется ни одного баронета.

Загадочно улыбнувшись, мессир Драган Янко, протектор баронства, откланялся.

– Иди, иди, – прошептала Кассандра Вук, урожденная Шульц. – Мне нужно только время. Немного времени.

– Я не знаю, о чем она говорит. Ааа! Прекратите! Я больше не могу! – завопил Генрих Шульц. Валики вращались, веревки тянули руки за запястья, ноги за лодыжки. Суставы начали рваться.

– Да перестаньте уже! Он не знает, я тоже не знаю. Будь проклята эта сука! – старик был прикован к стене кандалами. Раздетый до пояса, с пробитой пулей рукой. Он не мог смотреть на страдания сына.

– Я почему-то не решаюсь вам поверить, баронет, – протектор баронства стоял перед Рупертом Шульцем. – Не решаюсь и все. Простите меня. Похоже вашему сыну не так плохо, как нам кажется. Давайте еще немного растянем его.

– Нет, не надо! Все равно вы ничего не узнаете. Потому что все, что мы говорим – истинная правда.

– Тяните.

– Ааааа!

– Будь ты проклят, бесчеловечный урод! Гореть тебе в пекле! Чтобы черви сожрали твои глаза!

– Перестаньте! Ааааа! – вопли Генриха сотрясали стены. Он корчился на дыбе. Страдания становились нестерпимыми. Сын Шульца постепенно начинал терять понимание происходящего вокруг. Боль, боль, только бы прекратилась эта боль!

– Всемогущий, покарай этого подлеца! – заорал баронет. – Садиста вонючего! Порази его мучительной болезнью, чтоб в муках подыхал!

– Остановитесь, – мессир Драган Янко, с видом знатока, осмотрел стонущего молодого человека. – Пока хватит.

Протектор развернулся к отцу Генриха, подошел вплотную, схватил за волосы и поднял голову так, чтобы видеть стариковские глаза. В зрачках Драгана баронет отчетливо увидел отсутствие всякого милосердия. Видно, легкой смерти они не получат. Скупая слеза прокатилась по щеке Руперта, совсем недавно еще такого могущественного мужа баронства.

– Давайте по новой. Итак, девятнадцать лет назад вы отравили Изабеллу, верно?

– Да, – прохрипел Шульц-старший.

– Зачем?

– Барра казнили. Кто-то из баронетов должен был выйти в фавориты. Побеждает всегда сильнейший. Тот, кто не сидит сложа руки.

– Хорошо. Что потом?

– Я был инициатором в Личном Совете, чтобы найти барону новую супругу.

– И?

– Некоторые члены совета меня поддержали и предложили кандидатуру моей дочери. Я заранее заплатил им, пообещал поддержку. Было бы странно, если бы я сам настаивал на Кассандре.

– Вы изначально планировали именно ее отдать в жены правителю баронства Вуков?

– Да. Только эта хитрая бестия справилась бы с этой задачей. Теперь еще и отца продала, тварь!

– Да, змею вы вырастили. А ведь верить не хотели, пока я не предоставил вам ваше к ней письмо и ее личные показания против вас. Скоро и склянка с ядом будет у нас. Да и ваш ученый алхимик тоже.

– Сука, проклятая сука, – покачал головой Руперт. – Жаль, что не могу свернуть ей шею.

– Увы, здесь помочь не могу. Но мы отвлеклись. Итак, вы породнились с домом Вуков. Прошло много времени, и вот в один день Кассандра заявила, что хочет смерти Аластору Вуку-старшему?

– Да.

– И вы предоставили ей яд?

– Да.

– А потом, когда барон слег, вы решили подстраховаться и явиться в столицу с небольшим войском?

– Да. Тем более меня насторожило то, что пропал алхимик. Теперь-то ясно, кто все это провернул.

– Допустим. Но вы утверждаете, что барона вы не травили?

– Нет. Это сделала моя дочь.

– А она утверждает, что это осуществили именно вы.

– Подумайте сами, наконец! В письме-то явно написано, что я предлагаю ей яд, как решение ее проблемы. Как способ уничтожить мужа, которого она ненавидит.

– Соглашусь, там это написано. Но, откровенно говоря, все изложено не совсем ясно. Письмо можно трактовать двояко. Вы упоминаете о яде, которым можно воспользоваться. Но вы не указываете, что именно ей необходимо поставить точку в этой трагедии. Ей или ее людям. Письмо написано в общих фразах. А ведь вполне возможен следующий расклад: вы делаете предложение, она на него соглашается. Затем снабжает вас необходимыми сведениями, а потом уже ваши люди совершают отравление. Так же, как совершили отравление Изабеллы. Вы же ведь не марали руки сами? Вы же утверждаете, что вторую жену барона отравил ваш верный раб?

– Да, так и было. Он уже умер. Я клянусь в этом.

– Хорошо. Вот и здесь вы могли все организовать сами, с помощью другого верного раба.

– Теоретически, конечно, мог. Но я не травил барона, я устал это повторять.

Мессир Янко вдруг мягко произнес.

– Баронет, да в этом я не сомневаюсь. Я просто показываю вам, что вы оперируете только словами. И на ваши слова можно ответить другими словами. Баронесса же предоставляет реальные доказательства, которые можно увидеть и потрогать. А то, что барона отравила она, я абсолютно уверен. У меня чутье, натасканное годами.

Руперт Шульц как-то странно уставился на мессира Янку.

– Так если вы знаете, что это она, то почему ее не подвергнете истязаниям?

– О, мой дорогой баронет, все не так просто. Вы же отказываетесь в итоге признаться в сговоре с Великой Унией?

– Да потому что сговора не было! Это ее выдумки. Поверьте мне.

– А коронные с монограммой Готфрида?

– Я не знаю, откуда они взялись.

– Вы думаете, что я должен в это поверить? В руинах вашей резиденции я нашел тайник. Хитрый тайник, уж в этом я разбираюсь. И там были коронные, а еще вот эти бумаги с печатями герцога Правского, а заодно и унийского короля. Давайте еще раз посмотрим, что написано в одной из них.

Протектор развернул свиток и прочитал:

– «Если вашему сыну Уцу нездоровится с ногами, то я могу отправить к нему некоторых своих верных лекарей, специалистов в этой области. Как только будете готовы принять их должным образом, известите меня. Они тут же отправятся в дорогу. С глубочайшим уважением, Ференц Сепрентос, герцог Правский, наместник Юга». Что скажете?

– Еще раз повторяю, я не знаю герцога Правского. То есть, знаю. Все знают семью Сепрентосов. В нашей части света – это известная фамилия. Но никогда мы не встречались и не общались.

Фотийон вздохнул.

– Вот и я про то же. Вы не даете мне возможности помочь вам, баронет.

– Я клянусь вам, что все так, как я говорю.

– Я не верю вам, уж извините. Вам придется это понять. Вы бы на моем месте вели себя также.

– Тогда будь ты проклят! И ты, и Кассандра, и барон! Что б вы все подохли, выродки!

– Все ясно. Ладно, я пойду. А вы, – повернулся Модест к палачам, – для верности, еще немного растяните мессира Генриха. Но не переусердствуйте. Если баронет будет все также упорствовать, поджарьте его сыну пятки. Ночью жду вас с отчетом.

Под страшные ругательства и проклятия, которыми Руперт Шульц осыпал протектора баронства, мессир Драган Янко покинул пыточную, аккуратно притворив за собой массивную дверь. Его ждал барон Вук.

Ему было тесно на троне, но он не шевелился. Он так и не покинул зал после раздачи всех приказов. Аластор Вук-старший посчитал, что именно здесь сейчас его место. Как же все повернулось? Ведь еще пару недель назад даже не было в помине такого бардака. А теперь? Как много узнал барон, как много прочувствовал.

«Я пуст. Совершенно пуст, – размышлял про себя правитель земель Вуков. – К чему все эти метания? Всемогущий, зачем ты оставил меня в живых? Мести ради? Но сладка ли эта месть? Да, сладка. Я хочу видеть муки моих врагов. Я хочу видеть муки тех, кто забрал у меня любимую. Они решили лишить меня еще и нашего сына. За это я их всех покараю. Только вот облегчения не наступает. Я просто делаю, что должен. А радости нет никакой. Впрочем, какая теперь может быть радость? Я исполню свой долг. То, ради чего быть может и отправлен в этот грязный мир. А потом, наконец, уйду. Уйду к Изабелле и отдохну».

Барон встрепенулся. Он не заметил, как вошел протектор баронства.

– А, Модест, – протянул устало Аластор Вук-старший. – Я заждался тебя.

– Я предпочел бы, что бы вы называли меня Драганом Янкой.

– Опротивело свое имя?

– Нет. Но у стен могут быть уши.

– Хорошо, мессир Янко. Мне пришло письмо, – барон помахал перед лицом Фотийона листком, который он уже около часа не выпускал из руки.

– Надеюсь, новости хорошие?

– Хороших новостей уже нет и не будет, Драган. Это от полковника Опачича. Белый замок пал.

– Так быстро? Мессир Опачич не мог добраться до замка в такие короткие сроки.

– Он и не добрался. Навстречу его войску выступил сам Готбанд с отрядом кавалерии. Он и сдал оплот Шульцев. Уже через треть суток мои люди займут крепость и поднимут флаг волков.

– Не окажется ли это ловушкой?

– Нет. Мессир Готбанд сдал Опачичу Уца и дочерей Шульца. Они уже закованы в кандалы.

– Спасает свою шкуру, – усмехнулся протектор баронства.

– Плевать. Когда все уляжется, я все равно вздерну Готбанда. Предателей с меня хватит.

– Это правильное решение, ваша светлость.

– Что у тебя?

– Он во всем сознался. Кроме сговора с Великой Унией.

– То есть Изабеллу отравил он? – глаза барона сверкнули.

– Именно.

– Зачем?

– Обыкновенная борьба за влияние на правителя государства и за власть.

Ни одного мускула не дрогнуло на лице Аластора Вука-старшего.

– Что его сын?

– Пока продолжаем пытать. Может сможем все-таки заставить отца сказать больше.

– А ты уверен, что он действительно знает что-то про замыслы короля Готфрида? Моя женушка могла все это навыдумывать.

– Могла. Я был даже почти уверен в этом. Но тайник, ваша светлость? Сомнительно, что бумаги от герцога Правского и Висболда, а также коронные, подбросила она. Да и когда бы она успела?

– Хм, как выяснилось, она способна на разные комбинации.

– Это да. Я не удивлюсь, если все-таки окажется, что это все и вправду ее хитрая игра. И что баронет не якшался с унийцами. Но если есть вероятность, что она все же говорит правду, то мы в очень неприятной ситуации. Сейчас любое наше предположение может оказаться верным. Но времени выяснять истину у нас практически нет.

– А если все-таки ее растянуть на дыбе?

– Она не крепка здоровьем. Лишний вес, больные кости, слабые легкие. Баронесса страдает от сквозняков. Она, к сожалению, может не выдержать даже легкого давления. Потеряем ее, можем все потерять.

– И здесь эта жаба нас обскакала! А может ли быть, что баронет – крепкий орешек? Может все-таки он – главное звено, связанное с иноземцами.

– Мой опыт говорит, что скорее нет, чем да. Но все-таки, Руперт Шульц не слабак, не дурак и не трус. Я не могу поручиться, что не ошибаюсь. Единственное, в чем я уверен, что вас пыталась отправить на тот свет ваша жена. Но выходит, что пока мы не можем ее покарать.

– Она жаждет гарантий, говоришь?

– Да.

– А что думаешь про Мейнхарда?

– Думаю, она не при делах. Ваши дети действовали сами. Вся история с Мейнхардом пропитана глупостью и нелогичностью. А это как раз почерк Джона, Аластора и Родрика. Почерк недоумков.

Барон вдруг громогласно расхохотался. Модест Фотийон не понимал, что он мог сказать такого смешного. Протектор баронства вообще не находил поводов для веселья. Успокоившись, Аластор с улыбкой произнес:

– Знаешь, Янко, я как-то читал труды одного философа. Так вот он написал, что проводил статистическое исследование и установил, что каждый третий житель мира является человеком неглупым и образованным. Остальные же – законченные идиоты! Забавно то, что Мейнхард у меня третий сын. Это, конечно, натянуто, но мысли философа не так уж невероятны.

– Возможно, ваша светлость, – Драган слегка поклонился. – Я человек практики и действия. Философия – не мой конек.

– Ладно, иди отдыхай. Завтра вечером будет собран Личный Совет. У тебя все готово?

– Да.

– Утром зайдешь ко мне. Отчитаешься еще раз по поводу Шульцев. А еще я скажу тебе свое решение по поводу Кассандры. Ха, дам я этой суке гарантии! Надеюсь, она ими подавится. В конечном счете, я все равно отправлю ее в пекло.

– Безусловно, оставлять леди Вук безнаказанной нельзя.

– Мы и не оставим. Ступай.

Вернувшись к своим новым покоям, расположенным в Главном замке, мессир Янко встретил Йосифа Петреску, являющегося его доверенным лицом и правой рукой уже около года. Йосиф подобострастно склонил голову.

– Доброй ночи, мессир протектор! Мико оставил все записи и отчеты на вашем столе, как вы и приказывали.

– Хорошо, – зевнул Фотийон. – Что еще?

– Ваша деликатная просьба тоже выполнена. Девушка ждет вас в ваших покоях.

– Красива?

– Одна из прекраснейших цветков Вукограда.

– Ты заплатил ей?

– Да. Можете делать с ней все, что угодно. Оплачено сверх любой нормы, мессир протектор.

– Отлично. Свободен.

Петреска исчез тихо и бесшумно, словно тень. Модест Фотийон устал. Ему нужно было отдохнуть и немного поспать. Времени не было, поэтому он решил его не терять. Шлюха с рыжими волосами ждет его. У опытного шпиона была слабость к рыжим женщинам.

Глава VI. О тяжелых переговорах и о том, к чему они привели

Альберт фон Кёниг сидел в комнатах таверны и изучал карту. Он прикидывал какую можно было бы использовать стратегию, начнись война с баронством Вуков. Генерал чувствовал, что что-то такое в ближайшем будущем произойдет. Воин он был старый, проверенный. Никогда ничего не боялся и кидался в бой, как только видел врага. Вот только в этот раз было ему отчего-то тоскливо. Все шло не так, как должно было идти. Он ощущал, что беда близко.

Они прискакали к стенам Вукограда вчера вечером. Ворота столицы были заперты. Для того, чтобы попасть внутрь надлежало предъявить специальное разрешение генерала Петара Аксельрода. Требование лейтенанта Флауэрс срочно пропустить в город иностранного благородного представителя, осталось неудовлетворенным. На высокопарные заявления барона Шварца о том, что для делегации, под эгидой белого флага с черным крестом, все двери должны открываться, никто из солдат барона Вука также не обратил ни малейшего внимания. С ругательствами капитан объявил графу Кёнигу о невозможности двигаться дальше. Маргаритка сообщила унийцам, что все-таки придется сначала получить разрешение от Петара. Она уже позаботилась об этом, и в ближайшее время Аксельрод должен был узнать о визите генерала Сухопутных боевых сил Великой Унии. Теперь нужно было просто ждать. Альберт отметил про себя, что стены столицы высоки, прочны и достаточно хорошо защищены.

Все разместились в таверне, располагавшейся неподалеку. Таверна находилась на Главном тракте, посему была не каким-то грязным заведением для разного сброда, а вполне себе трехэтажным внушительным строением, последний ярус которого предназначался для гостей состоятельных и влиятельных. Рейтары, под командованием Риты, заняли комнаты на втором этаже, очень неплохие, так как все-таки состояли в Основной армии баронства. Служивых здесь уважали и боялись. Наверху же, как раз поселились люди Альберта фон Кёнига. Несмотря на роскошные апартаменты, чужестранцы поразили хозяина таверны скромностью в еде и увеселениях. Более всего его изумило постельное белье, которое они потребовали. Обычное, из простых грубых тканей. Никакого шелка.

Переночевали спокойно, и без приключений. Но утром Маргаритка узнала, что ответа от генерала пока так и не приходило. Капитана Шварца это злило все больше и больше. Альберт же оставался спокойным. Судя по тому, что границу закрыли, что столица практически на военном положении, что пока они добирались до Вукограда, генерал Кёниг повидал много различной возни военного характера, напрашивался вывод о крайней занятости барона и его людей. Правителю баронства попросту некогда было заниматься переговорами с иноземцем, пускай даже известным, пускай даже являющимся представителем могущественной державы.

Раздался стук в дверь.

– Кто там? – осведомился граф, сворачивая карту.

– Капитан Шварц, ваше сиятельство!

– Заходи.

Барон вошел, пнув ногой дверь. В руках он держал пивную кружку и тарелку с копчеными свиными ушами и нарезанными ломтями хлеба.

– Вы ничего не ели с утра, генерал. Я принес вам закуску и пунш. В нем ни капли зеленого змия.

– Да я, собственно, и не хочу. Впрочем, спасибо, капитан. Сходите, налейте себе немного выпить, если хотите. Мне одному с этой тарелкой не справиться.

Максимилиан Шварц вернулся с такой же пивной кружкой. Только в ней было белое вино, разбавленное водой. Он сел за стол напротив Альберта.

– Маргаритка внизу? – спросил генерал, жуя свиное ухо.

– Нет, – отхлебнул вина барон. – Она снова отправилась к воротам. Сказала, что будет туда ездить как можно чаще. Будто от этого они быстрее станут чесаться. Возмутительное обращение, ваше сиятельство!

– Не давай волю эмоциям, Максимилиан, – карие глаза Кёнига потеплели. Он любил тех, с кем бок о бок проливал кровь. Свою и чужую. – Здесь явно творится что-то неладное. И чем дольше мы сидим, тем больше времени у нас подготовиться.

– Вы думаете, нам угрожает опасность, ваше сиятельство?

– Когда вокруг все готовятся к войне, и в любое время может начать литься кровь? Конечно, в таких обстоятельствах, всякому грозит беда. А мы забрели в центр всей этой чехарды. Потому нам вдвойне стоит беспокоиться.

– Неужто барон сделает с нами что-то плохое? У нас же белый флаг.

– Не знаю. Я слышал, что барон Вук, в общем и целом, человек чести. Но он закрыл границу, когда право прохода было проплачено. Это явно неблагородный поступок. Что-то здесь не так.

Барон Шварц вздохнул, сделал большой глоток, затем вытер рукавом усы и начинавшую седеть бороду.

– Да-а, ваше сиятельство, вы правы. Я тоже чую неладное. Мне все это отношение к нам не нравится. Как будто лишние мы здесь.

– Всемогущий либо сохранит наши жизни, либо нет. В любом случае, будем смотреть по обстоятельствам.

Максимилиан кивнул. Они помолчали, потом барон вдруг усмехнулся.

– А вы видели, как лейтенант смотрела на вас всю дорогу, после того как вы отразили все пущенные ею в вас стрелы?

Генерал Кёниг слегка улыбнулся.

– Видел.

– Она теперь почитает вас за какого-то мифического героя-полубога.

– Возможно. Но это глупо.

– Признаться, я с вами уже давно и куда старше девчонки. Но и я не перестаю удивляться вашему мастерству, хоть и видел его не раз.

– Перестань, – лицо графа стало суровым. – Да, я много тренировался. У меня большой опыт сражений. Я почти никогда не проигрывал, а когда проигрывал, то это была не моя вина. Но я такой же человек, как и все. Не раз меня протыкали, не раз подстреливали. Кровь моя текла, как и у всех. И если бы не Всемогущий, я бы умер и гнил бы в земле, как любой другой. И когда-нибудь мой конец придет. Ангел Смерти заберет и меня.

– Он всех нас заберет. Но с вами ему придется повозиться, – заметил Шварц, но тут же сменил тему разговора. – Как вам первое впечатление о столице, ваше сиятельство?

– Так мы еще внутри не были.

– Нам, солдатам, архитектура города не так интересна, как архитектура укреплений и стен, не так ли?

– Отчасти правда, – Альберт фон Кёниг снова улыбнулся. – Стены крепки, стража и патрули расставлены грамотно. Столицу будет взять тяжело. Видел пушки в амбразурах?

– Да. С артиллерией здесь все в порядке, ваше сиятельство.

– Именно. Вообще, если посмотреть там на все повнимательней, то мне кажется осада или штурм Вукограда могут преподнести немало сюрпризов. Особенно, если защитники будут биться самоотверженно. В чем я не сомневаюсь.

– Согласен. Но все же, если понадобится, мы покорим этот город. Во что бы то ни стало, ваше сиятельство.

– Хм, возможно, Максимилиан.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась Маргаритка, сжимая рукой эфес меча. Увидев двух мужчин, поедающих свиные уши, она внезапно смутилась и покраснела.

– Лейтенант, вас не учили стучать? Здесь не ваши рейтары! Мы не привыкли к такому обращению! Если у вас в баронстве так заведено, то это не наша вина. Я – благородный …

– Оставьте, капитан, – твердо молвил генерал фон Кёниг. Барон Шварц недовольно поднялся и откланялся. – Простите его. Он, действительно, привык к несколько другому обращению.

Краска еще больше залила лицо Риты. Она сама не понимала, почему она стала такой робкой в общении с графом. После того, как он в дороге продемонстрировал свои умения, и она воочию убедилась, что беспомощна перед ним, как серая мышка, на Маргаритку напало чувство, присущее всем женщинам в те или иные периоды их жизни. Она вспомнила о том, что является хрупкой девчонкой. Она увидела перед собой мужчину, который ее не боялся, а даже сверх того, мог с легкостью указать ей ее место, используя силу. Тем самым генерал вызывал в ней некоторый трепет и благоговейное уважение. Чем более сильной она сама была, по сравнению с другими представительницами прекрасного пола, мечтающими только о том, как выйти замуж за храброго рыцаря и подарить ему кучу наследников, тем более слабой чувствовала себя лейтенант Флауэрс теперь. Перед Кёнигом она могла похвастаться только тем, что может рожать детей, чего Альберт не умеет и уметь в общем-то не должен. В воинском деле, которому она посвятила жизнь, он с легкостью её превосходил, и это ужасно давило на Маргаритку.

– Я пришла… Эээ… Простите, генерал! Я устала. Слова путаются, – залепетала лейтенант Основной армии барона Вука.

– Вы плохо спали?

– Нет. То есть, да. То есть… Я просто устала.

– Хорошо. Что вас привело ко мне?

– Я снова была у городских ворот. Пришел ответ от мессира Аксельрода.

– Замечательно. И? Нас пропустят в столицу?

– Завтра утром к воротам прибудет эскорт, который сопроводит вас в Главный замок. Барон Вук будет ждать вас.

– А вы?

– Как только передадим вас людям генерала, я и мои рейтары вернемся в Оплот Великанов.

Маргаритка потупила глазки. «Она красива, – подумал Альберт фон Кёниг и вспомнил Ингрид, свою жену. – Поскорее бы вернуться домой и обнять мою красавицу».

– Пусть так. Я просто полюбопытствую, почему завтра?

– Сегодня вечером в городе собирается Личный Совет. Барон объявит что-то очень важное. Не знаю, что все это значит. Но мессир Аксельрод сообщил, что завтра многие проблемы останутся позади, и его светлость спокойно займется вами и вашим делом.

– Что ж, завтра лучше, чем через неделю. Спасибо вам за участие, которое вы проявили по отношению к нам.

– Не за что, мессир, – Рита развернулась и собиралась уйти, но вдруг задержалась. Нерешительно повернувшись обратно, она, запинаясь, произнесла:

– Г-генерал, мы с-сегодня видимся с … с вами последний раз…

– Отчего же вы так решили?

– Я не знаю, н-но…

– Смелее, Рита, смелее.

Впервые граф назвал ее по имени, а не по фамилии или званию. Не окликнул и по прозвищу. Однако это почему-то придало Маргаритке храбрости.

– Я к тому, что есть у любого солдата предчувствие. Мое говорит мне, что это наша последняя встреча в мирное время. Боюсь, что в следующий раз, мы окажемся по разные стороны баррикад.

Альберт фон Кёниг со вздохом опустил глаза. Ему тоже так казалось. Однако, он не хотел говорить об этом с девушкой. В целом, она была ему симпатична, хоть и проявила дерзость в начале их знакомства. Он видел в ней силу, видел волю, видел простоту и прямоту. Такие не предают, не бьют в спину. Граф ценил это. Он медленно произнес:

– Даст Всемогущий, может быть все и обойдется. Но я не строю иллюзий, Рита. Да, вполне возможно, в следующий раз мы можем встретиться в бою.

– Я бы не хотела вас убивать, генерал.

«Подумать только, она знает, что ей меня не одолеть, и все равно… – мелькнуло в голове Альберта. – Впрочем, правильно. Сражение – это не схватка один на один. Да и не должна она думать о поражении, иначе ей точно конец. Молодец, лейтенант!»

– Я тоже не хочу вашей смерти. Мы можем заключить соглашение.

– Я не предатель, мессир, – глаза Маргаритки сверкнули.

– Ни в коем разе не собираюсь вам предлагать опозорить свою честь.