Текст книги "Путешествие Черного Жака"

– Я знала, знала, – возликовала Морена, – ты хочешь со своим войском забрать его замок.

– Точно, – ответил я, испытывая легкие угрызения совести: после того как с разбойниками будет покончено, Морену придется сильно разочаровать.

Интересно, как она на это отреагирует. Я покосился на ее счастливое лицо. С ней следовало вести себя осторожнее. Все-таки демоническая леди – это не совсем женщина. Чего доброго, ей не понравится что-то в моем поведении – и пиши пропало.

Я поспешно приблизился и обнял ее за талию под ликующие крики моего двухголового монструозного воинства.

Голубоглазого мои откровения остросексуального характера, похоже, успокоили. Наверное, ему это было близко. Он кивнул головами, махнул рукой, и мы двинулись дальше.

– Я покажу вам самый короткий путь, – крикнула Морена, чем вызвала целую бурю восторга – похоже, она уже успела стать всеобщей любимицей. Всему виной были мои смачные жесты-откровения.

– Бог мой, – крикнула она. – где ты взял столько красивых мужчин?!

Мужчины зашумели и стали ругаться друг с другом за право идти поближе к демонической леди.

– Они сами взялись, – мрачно ответил я, и прибавил про себя: «Черт бы их побрал!»

Да уж. Когда я находился в лагере разбойников, мой план казался мне безупречным, а теперь я начина! осознавать некоторые его негативные стороны. С толпой воинственно настроенных разбойников за спиной я направлялся на штурм замка моего друга Ракрута де Мирта. Быть может, моя идея все же была недостаточно хороша? А ну как мы сейчас возьмем и действительно захватим его замок?! Вдруг он не готов к моему вероломному нападению? Вдруг мы застанем его врасплох?

Как оказалось, я зря беспокоился. К визигу нежданных гостей де Мирт был готов всегда.

К вечеру, когда темнеть еще не начало, но тени уже заскользили в кронах измененных отравленным воздухом деревьев и с болота потянуло холодной сыростью, мы выбрались к увитой диким плющом и поросшей мхом стене замка. В воздухе царило безмолвие. Тишину нарушало только улюлюканье дикого зверя вдалеке и кваканье лягушек, сопровождавшее нас всю дорогу.

Слепец отпустил луку седла, подошел и приложил ладонь к шершавой поверхности. Некоторое время он водил по ней, его пальцы слегка подрагивали, по том обернулся:

– Это не похоже на золото, Жак, – В его словах промелькнуло раздражение…

– Это и не золото, – поспешно сказал я, – стена частично сделана из камня, а вот сам замок…

Разбойники зашумели и принялись спорить. В общем гуле сложно было что-либо разобрать, ясно было только одно – они планируют срочно перебраться через стену и взять замок из желтого металла штурмом. Кто-то уже спорил, как они будут делить между собой золото… Громкие выкрики грозили перерасти в драку. В этот момент кто-то заметил, что Морена исчезла.

– Эй, а где твоя подружка? – спросил у меня один из разбойников…

– Давно ли ее нет с нами, кто-нибудь может мне сказать? – хриплым голосом прорычал слепец: исчезновение моей «сестрицы» ему показалось чрезвычайно подозрительным.

– Я видел ее пару минут назад, – поспешно сообщил ему я, хотя Морена незаметно для всех, кроме меня, скрылась по меньшей мере с полчаса.

Головорезы принялись подсаживать друг друга, намереваясь забраться на стену, когда на ней неожиданно появился Ракрут де Мирт во всем великолепии своего человеческого облика. Что-что, а встречать непрошеных гостей он умел и любил. Ракрут был одет по последней моде Танжера в темные облегающие рейтузы, заправленные в сапоги из дубленой кожи, и вельветовый сюртук. В руках у де Мирта был меч с тонким лезвием и изящным эфесом, украшенным чеканным вензелем. Эфес тускло поблескивал – он был из червонного золота. Этот факт не укрылся от внимания разбойников, они зашумели. Один из них подбежал к стене и попробовал дотянуться лезвием своего длинного ножа до ноги Ракрута. Де Мирт немного приподнял ступню, а потом прищемил лезвие носком сапога. Разбойник принялся тянуть нож на себя, де Мирт поднял ногу – и бедолага кубарем покатился по земле. А Ракрут расхохотался.

– Ну что, любезнейшие, – сказан он, – вы пришли ко мне, чтобы повеселиться?

Слепец пришел в беспокойство.

– Что происходит, что тут происходит?! – зарычал он, схватив за ворот рубахи одного из разбойников.

– Хозяин золотого замка объявился, – пояснил ему головорез, – стоит на стене и вякает, но сейчас мы посчитаем ему косточки…

– Жак! – Голубоглазый двинулся ко мне, снова безошибочно угадав направление, его пальцы шевелились в воздухе, готовясь схватить меня. – Эй, Жак, это что, действительно хозяин золотого замка?

– Ну да. – Я ловко увернулся от тянущейся ко мне пятерни, добежал до стены и подпрыгнул. Ракрут де Мирт схватил мою руку, и через секунду мы стояли на стене рядом…

– Жак, где ты? – Слепец все еще двигал рукой, медленно переступал с ноги на ногу, словно опасался напороться на какую-нибудь преграду.

– Я здесь, – ответил я сверху, – вместе со своим хозяином.

Мы весело расхохотались. Причем де Мирт смеялся так, словно тоже слышал мою невероятную историю о злом хозяине, который отыскал золотоносное болото и теперь эксплуатирует несчастных, заставляя их копаться в отравленной болотной жиже…

Слепец вздрогнул:

– Эй, Жак, ты что себе позволяешь?! Ну-ка пойди сюда – я научу тебя почтению… ну же!

– Не могу, – откликнулся я, – в ближайшее время я буду очень сильно занят.

– Это точно, – откликнулся де Мирт, – у меня видение – ему предстоит в одиночку выпить целую бочку эля.

Кажется, он уже излечился от мучившей его последнее время депрессии и теперь был весел как никогда. Пара разбойников попытались забраться на стену, но Ракрут ловко спихнул их вниз.

– Что тебя так задержало? – спросил он. – Я ждал, что ты приведешь их ко мне намного раньше… Я тупо уставился на него:

– Намного раньше?…

– Ну да, по моей просьбе Морена проводила тебя почти к их лагерю, я знал, что после того, как ты с ними столкнешься, у тебя не будет другого выхода, кроме как привести их сюда… А я давно уже ждал, когда мне представится случай загнать их ко мне в замок, чтобы мы могли повеселиться. Да, Морена?

Демоническая леди внезапно оказалась за моей спиной. А я и не заметил, как она вспорхнула на стену.

– О да! – Морена открыла клыкастую пасть и зашипела, чем вызвала, впрочем, у разбойников не ужас, а восторг.

Они заверещали, заулюлюкали и стали делать неприличные жесты, подобные тому, который я сам не так давно продемонстрировал, пытаясь охарактеризовать наши с ней отношения. Ракрут де Мирт нахмурился.

– Эй вы, сброд, – крикнул он, – забирайтесь-ка сюда…

Сброд зашумел. Им было совсем не до веселья, разбойники не на шутку разозлились, потому что поняли, что я их обманул. На голубоглазого было жутко смотреть – он весь побагровел, на одном из лбов вздулась лиловая вена, а в глазах прорисовались красные прожилки. Складывалось такое впечатление, что он вот-вот лопнет от душившего его гнева.

– Жак, – взревел он, выставив вверх свою корявую пятерню, – лучше спускайся сам, я тебе лично горло порву! Если поймаю потом, будет хуже… много хуже…

– Спокойнее, – сказал я, – если ты не научишься подавлять агрессию, боюсь, до глубокой старости не дотянешь.

Обернувшись к Ракруту, я сердито воззрился на нею:

– Не могу поверить, что ты подвергал мою жизнь смертельной опасности…

Именно тогда я подумал, что зря забыл про убийство Габи, ведь оно приоткрыло мне глаза на природу нашей дружбы. Безмятежность Ракрута де Мирта была поистине удивительной, но при этой безмятежности и кажущейся расположенности он запросто использовал друзей, преследуя свои далеко идущие цели. Его совершенно не волновало, что друзьям угрожает опасность, что они могут испытывать какие-то чувства к уничтожаемым им существам, – Ракрут де Мирт думал только об удовольствии, которое мог доставить себе, и получал его сполна…

Я постарался отбросить мрачные мысли, но они возвращались вновь и вновь. Должно быть, Морена ощущала такое же потребительское и наплевательское отношение де Мирта к себе, потому только и мечтала, что когда-нибудь появится кто-то, кто заберет себе его замок вместе с ней…

Один из разбойников подпрыгнул и попробовал уцепиться за мою ногу, но я ловко увернулся.

– Пошли в замок. – Ракрут де Мирт сделал великолепное сальто и приземлился на ноги уже по другую сторону стены, следом спрыгнул я, а за мной и Морена…

– Погоди-ка, – я дернул Ракрута за рукав, – мы не можем уйти, у меня там остался конь.

– А что с ним будет? – спросил де Мирт. – Давай, Жак, мы должны спешить.

– Ну, он же – мой друг… Я не могу так его бросить…

– Уверяю тебя, когда ты окажешься снова за стеной, он будет пастись на том же месте, давай же, Жак… – Ракрут стремительно двинулся к замку.

– Если отстанешь, сомневаюсь, что тебе когда-либо понадобится конь.

Когда первый из разбойников был на стене, мы уже вбегали в ворота замка…

– Осторожнее, Жак, – предупредил де Мирт…

Я остановился, посмотрел под ноги и увидел, что из пола торчит тонкий металлический штырь – еще шаг и я проткнул бы ступню насквозь.

«Странно, что Ракрута озаботили подобные мелочи».

– Неплохая штука, – заметил я.

– Тебе лучше спрятаться на время, пока мы тут повеселимся с нашими общими друзьями…

– Отлично, я спрячусь в погребе.

– Не сомневался, что ты это предложишь. – Ракрут беззаботно рассмеялся. – Помнишь, я сказал им, что ты в ближайшее время будешь очень занят – тебе предстоит выпить целую бочку эля…

Поскольку времени до их появления оставалось совсем мало, Ракрут поспешно проводил меня к погребу, предупредив, чтобы я шагал осторожнее. Мы прокрались через анфиладу, спустились по нескольким лестницам и оказались возле погреба.

– Жаль, конечно, что ты ничего не увидишь…

– Ничего страшного, – заверил я его, потому что совсем не был уверен в том, что хочу что-то видеть.

«В моем распоряжении – бочки с элем, а потому скучать я не буду. Это точно».

Тяжелая дубовая дверь захлопнулась, снаружи щелкнул замок: де Мирт запер меня в подвале. Тут было довольно светло – под потолком светилось несколько мелких окошек. Я нашел самую пузатую бочку, воткнул в нее кран, что потребовало определенного навыка – в моем случае он оказался врожденным, – потом взял с полки глиняную кружку и стал задумчиво наполнять ее элем…

Когда опустела третья кружка, я почувствовал себя одиноко, подошел к дубовой двери и приложил к ней ухо. Из-за двери доносились бешеные вопли, словно кого-то резали тупым ножом, впрочем, наверное, так оно и было. Зная пристрастия Ракрута, не приходилось сомневаться, что с разбойниками сейчас происходят самые жуткие вещи. Полагаю, Морена тоже утолит свою жажду крови сполна… А пока они там от души веселятся за мой счет, я вынужден скучать, запертый в подполе. Где справедливость? Потом я вспомнил о торчавшем из пола металлическом штыре, и моего энтузиазма по поводу того, чтобы выбраться отсюда, немного поубавилось. Не хотел бы я напороться на него столь дорогой мне правой или не менее любимой левой ногой… Тем не менее после того, как опустела шестая кружка, я почувствовал, что одинокое сидение в погребе, в то время как Ракрут де Мирт и Морена там развлекаются, порядком мне надоело. В конце концов, я – колдун и вполне могу о себе позаботиться.

Я отошел подальше от злополучной двери и свел ладони. Вскоре появилось сияние, которое затем обратилось в огненный шар. Он прокатился вдоль погреба и врезался в дверь, разметав ее в щепки. Попутно шар немного задел пару бочек с элем, так что они шипя взорвались и залили все помещение… Похоже, мой друг будет всерьез раздосадован этим фактом. Что ж, в другой раз будет куда осмотрительнее в общении с друзьями. Возможно, он уже не захочет подвергать опасности их жизнь, преследуя свои интересы.

Таким образом, я одновременно отомстил де Мирту и выбрался из погреба. С головы до ног весь облитый элем, я встал на первую ступеньку лестницы, ведущей вверх.

В замке царила полнейшая неразбериха. Судя по крикам, разбойники в поисках золота разбрелись по всем залам, и везде их ждали кошмары, уготованные Ракрутом. Я представил, как они ковыряли ножом каменную стену замка, и рассмеялся. Наверное, лица их все больше вытягивались по мере того, как в их тупые головы приходило осознание, что новый член племени здорово их наколол и замок вовсе не сложен из золотых плит.

Я стал медленно подниматься по лестнице – во-первых, пары эля сделали свое дело и моя походка была не самой ровной, а во-вторых, я опасался, что попаду в какую-нибудь ловушку. Несмотря на опасения, я совершенно спокойно добрался до входа в замок, но двери были плотно закрыты снаружи. Наверное, Морена после того, как отряд разбойников оказался внутри, чем-то запечатала их, а потом про – никча в замок каким-то другим путем.

Штырь, торчавший в полу, теперь был запачкан кровью, темная лужица натекла из ноги несчастного, пока ему помогли освободиться. Пройдя еще немного, я увидел свисавшую с потолка и ощерившуюся длинными шипами решетку. На ней болтались два разбойника, пробитые металлическими штыками насквозь… Кровь здесь была разбрызгана кругом, она пятнами лежала на стенах и на полу, отсвечивала бордовым. Картину происшедшего легко было восстановить. Вот решетка соскальзывает с потолка, где была закреплена, и врезается в двух крадущихся по этому проходу мутантов, приподнимает их над полом. Предсмертные вопли, краткая агония – все кончено. Ракрут де Мирт расправлялся с жертвами с жестокостью демона, каковым он и являлся.

Чуть дальше проход открыл мне зияющую яму с неровными краями и с установленными в абсолютном порядке острыми кольями. Множество покалеченных тел лежало внизу – разбойники сорвались вниз, когда пол под ними стал проваливаться.

Я вернулся назад, чтобы пойти по другому коридору. Несмотря на хмель, теперь я хорошо понимал, насколько опасной была моя вылазка… Лучше бы я сидел в погребе и наслаждался светлым элем, ожидая, когда все будет кончено и гостеприимный хозяин предложит мне выйти. Когда я был у Ракрута в гостях, все ловушки были до поры до времени лишены убийственной силы, но как только я, по хитрому замыслу де Мирта, отправился в лагерь разбойников, он немедленно привел их в боевую готовность – теперь каждый шаг по его замку мог стоить мне жизни.

Поднявшись еще по одной лестнице, я выбрался в зал, где произошло настоящее побоище. Разбойники болтались на свисавших с потолка цепях, висели на огромных мясницких крюках, торчавших из стен… На меня это зрелище повлияло одуряющим образом – я вспомнил подвал в доме «милейшего пророка», меня повело куда-то в сторону, закружилась голова, я поднял взгляд вверх – и очень вовремя. Ожившая цепь вдруг скользнула с потолка. На конце ее болтались тяжелые клещи – челюсти, я увернулся, челюсти клацнули, и живая цепь втянулась на место. Меня прошиб холодный пот, я стал поспешно отступать назад, уперся в стену и замер. Не буду двигаться вовсе, буду стоять тут и ждать, пока за мной придут Ракрут де Мирт или Морена – и помогут мне выбраться отсюда… подальше отсюда… Стена вдруг выбросила руку и ухватила меня за горло. Я с ужасом перевел свой взгляд на огромную волосатую конечность и попытался вывернуться…

– Попался, Жак, – хором проговорил поймавший меня разбойник, и я вдруг понял, что это голос голубоглазого слепца, – а я тебя предупреждал!!!

Страх сковал меня, но в следующую секунду он же заставил меня стремительно действовать, и я рванулся, голубоглазый не смог меня удержать и подался вперед вместе со мной. Так мы оказались возле того места, где с потолка срывались живые, клацающие челюстями цепи… Слепец отшатнулся – наверное, ему помогала сохранить жизнь та же врожденная или приобретенная интуиция, которая позволяла так легко ориентироваться в пространстве. Теперь я стоял там, где живая клацающая цепь могла в любой момент атаковать меня. Но она, кажется, не спешила.

– Ну что же ты, Жак, замер? – пробормотал слепец. – Я слышу твое дыхание, твой липкий пот, чувствую, как ты боишься, давай, беги от меня…

– Я пока постою, – сказал я.

Слепец заскрежетал двумя парами челюстей, потом стал медленно пробираться вдоль стены, наверное, хотел подобраться ко мне, резко прыгнуть и толкнуть туда, где бы меня могла достать цепь, но просчитался. Одна из плит, на которую он наступил, вдруг подбросила его в воздух, и в следующее мгновение он напоролся спиной на крюк, торчавший в стене. Одна из его голов мгновенно упала, безвольно повиснув на лишенной жизненной силы шее. С приближением смерти головы наконец утратили свою пугающую синхронность – веки живой головы едва заметно подрагивали. А губы вдруг вполне внятно произнесли слова проклятия, потом она тоже упала на грудь… Голубоглазый слепец был мертв.

Я пошел к обезвреженному крюку, выбрался наконец из страшного зала и поднялся по лестнице на второй этаж. Отсюда, насколько я помнил, можно было пройти в обеденную залу. Вдруг за одной из дверей, мимо которых я проходил, я услышал какие-то звуки… Открывать двери, бежать и совершать прочие опрометчивые действия здесь явно не следовало, и все же я рискнул – распахнул дверь и поспешно отпрыгнул в сторону: на длинном столе, раскинув крылья сидела нал. распростертых! телом Морена. Она подняла лицо, и ее черты исказились гневом, с подбородка Морены капала кровь, почти вся ее одежда была красной, пропитанной кровью. Резко слетев со стола, она прошипела:

– Ты что, не видишь, Жак, я занята!!!

Дверь захлопнулась с сухим треском… Я прошел по коридору до лестницы, уселся на ступеньки и задумался.

Меня использовали… Я выступил в качестве загонщика скота… Сначала Ракрут де Мирт говорит Морене, что она должна отвести меня к лагерю разбойников, потом Морена убеждает меня, что я должен вернуться сюда с армией, забрать ее и замок де Мирта. И все это для того, чтобы этой армией они могли поужинать. А может, им просто нужно было заготовить мяса на зиму? Я рассмеялся. Второй раз на эту удочку я не попадусь. Сделать из меня постоянного загонщика им не удастся. Интересно, много ли еще приятелей у де Мирта, которых он использует в этом качестве? Судя по всему, люди и мутанты сюда забредали не слишком часто. И все же они как-то появлялись здесь, в проклятых землях Кадрата? Значит, де Мирт вербовал их из числа своих друзей…

Огненным знаком я решительно вышиб ворота замка – пусть сам разбирается с починкой – и выбрался наружу. Как приятно вдохнуть свежий, пусть даже отравленный кадратский воздух после пропитавшей мои легкие атмосферы 1лена и предательства. А они пусть пируют сколько влезет. Но только без меня.

В одном де Мирт не обманул меня – своего длинноухого друга я нашел там же, где оставил. Он радостно кинулся ко мне, сложил розовые губы овалом и принялся быстро работать языком, облизывая мое лицо…

– Ничего себе, – пробормотал я, – целующийся конь, раньше я такого не наблюдал, ты это прекрати, – я погрозил ему пальцем, мы все же мужчины, негоже мужчинам поддаваться чувствам…

Но он радостно заржал и снова лизнул меня длинным шершавым языком.

– Ладно, поехали.

Я забрался на его спину, махнул напоследок рукой замку Ракрута де Мирта, на тот случай если он меня видел, и отправился восвояси. На сей раз обойдусь без провожатых – хватит, напровожались…

«В следующий раз, когда мы встретимся, – пообещал я про себя, – ты, Ракрут, будешь моим загонщиком».

Вороной оказался ценнейшим приобретением. Он словно был специально создан для того, чтобы разъезжать по Кадрату – сам выбирал подходящую дорогу, обходил болотистые и опасные места, топтал копытами ядовитые растения, чуял появление хищников и менял направление движения. За все время он ни разу не оступился. Несколько раз ему приходилось прогрызать дорогу мощными челюстями. Я не мог нарадоваться на своего спутника, тем более что скорость нашего перемещения была очень высокой.

Кошмар тринадцатый
ОССИАН

В восемнадцатом столетии во Франции жил человек, принадлежавший к самым гениальным и самым отвратительным фигурам этой эпохи, столь богатой гениальными и отвратительными фигурами. Его имя ныне предано забвению, но отнюдь не потому, что он уступал знаменитым исчадиям тьмы в высокомерии, презрении к людям, аморальности, короче, в безбожии, но потому, что его тщеславие ограничивалось сферой, не оставляющей следов в истории.

Патрик Зюскинд. Парфюмер

Из проклятых земель на длинноухом скакуне вороной масти, доставшемся мне по наследству от разбойника Атона, темная ему память, я очень быстро выбрался в куда как более жизнерадостные места. По крайней мере, щупальца хищного леса уже не тянулись, чтобы обвить ноги коня, листья не падали градом, царапая лицо, из – за гряды деревьев не доносились жуткие крики, словно кого-то режут – порой так оно и было, – я уже мог не опасаться за свою драгоценную жизнь… Слава богу, Кадрат остался позади, а с ним и все ужасы, какие только способно представить человеческое воображение.

К пущему моему удивлению, скоро мы добрались до утоптанной широкой дороги. По всей видимости, ею частенько пользовались. Я так давно не видел таких шикарных следов цивилизации, поэтому спрыгнул с вороного в пыль и упал на колени.

«Наконец-то. Кажется, я выбрался из бесконечного леса».

Потом забрался на спину длинноухого и медленно поехал по дороге. Вскоре вдалеке я разглядел скрывающуюся за холмом тяжелую груженую повозку, и ударил коня в поджарые бока. Он стремительно рванулся следом за повозкой, приложив уши к продолговатой голове. Через мгновение я уже мог разглядеть сидящего на козлах тучного хозяина обоза с багровым отечным лицом. Одежда, золотые пуговицы и камзол из красноватого сукна выдавали в нем зажиточного торговца, на голове была нахлобучена высокая шапка, отороченная рыжим мехом.

На повозке лежали плотно скрученные тюки и высокие резные сундуки из темного дерева. Замки мерно позвякивали, когда тележка преодолевала ухабы и выбоины.

Странно, но охраны вокруг не было, а между тем, насколько мне было известно, подобные типы непременно брали с собой в путь наемников… Значит, мои догадки насчет того, что он принадлежал к племени кочующих торговцев, оказались неверны.

Увидев, что я выезжаю справа на вороном коне со странно длинными ушами, купец без всякого интереса покосился на меня и резко хлестнул лошаденку, после чего она сильно прибавила ходу. Я тоже подстегнул жеребца, опять ударил его в бока, и мы вновь поехали вровень…

– Эй, милейший, куда направляетесь? – спросил я, широко улыбнувшись. – И почему совсем один, вам не нужны провожатые в дорогу? Я бы недорого взял за вашу охрану…

– Я везу продукты и вещи Оссиану, – коротко ответил он, – зачем мне провожатые?

– Оссиану, – удивился я, – а кто это?

Купец теперь уже с интересом покосился на меня.

– Наверное, ты прибыл очень издалека, – насмешливо сказал он, – если не знаешь самого Оссиана. – Могу только сообщить тебе, что ни один нормальный человек не будет грабить обоз, предназначающийся самому Оссиану…

– Он что, какой-нибудь местный князек…

– Лучше я не буду с тобой разговаривать, – рассудительно решил торговец, немного помолчав, – не ровен час, Оссиан услышит нас, и мы больше никогда не сможем разговаривать…

После чего он замолчал. Я долгое время пробовал добиться от него хотя бы слова, но он вел себя так, словно меня на свете не существовало, только хлестал свою лошадку, а время от времени начинал насвистывать какую-нибудь мелодию. Выходило фальшиво. В конце концов мне надоело, что меня самым наглым образом игнорируют. Я подъехал и ухватил его лошадь под уздцы, она стала мотать головой и вырываться, а потом остановилась…

– Эй, – завопил торговец, вскакивая на ноги, – а ну пусти лошадь! Ты что, хочешь встретиться с самим Оссианом?

– Оссианом не Оссианом, – вскричал я, – я просто хочу узнать, куда меня теперь занесло?!

– Занесет, если не отпустишь лошадь!

Он резко махнул хлыстом, целясь мне прямо в лицо. Я едва успел отклониться, хлыст щелкнул в двух миллиметрах от уха. Попади он в лицо – и я запросто мог бы лишиться глаза. В ту же секунду мой боевой конь решительно щелкнул челюстями и откусил ему руку. Кулак с зажатым в нем хлыстом упал куда-то вниз. Торговец дико закричал, лошадь его понесла куда-то в сторону, и он едва успел спрыгнуть с тележки, когда она врезалась в небольшой холм и перевернулась. Тюки с тряпками и сундуки с провизией полетели на землю. Истошно крича и размахивая окровавленной культей, торговец бросился к лесу, стараясь бежать зигзагами, наверное, опасался, что мой дьявольский зубастый конь будет его преследовать, споткнулся, упал, уронил шапку, а потом скрылся за редколесьем, меж стволов мелькнул его красивый красный камзол, и он исчез.

– Оссиан… Оссиан… – пробормотал я, крайне недовольный собой – беседа так и не состоялась.

Впрочем, в этом был виноват вовсе не я, а торговец, который явно не был расположен к конструктивному общению. К тому же он сам на меня покушался, так что получил по заслугам. Подумать только, а я всего лишь хотел поговорить.

Новые, доселе скрытые способности моего жеребца меня изрядно порадовали – оказывается, зубы у него были такие острые, что он запросто мог питаться придорожными валунами, перемалывая их своими сильными челюстями.

Я немного поездил вдоль дороги, ожидая, не выглянет ли из леса мой новый знакомый, не покажется ли издалека красный камзол, не блеснет ли золотая пуговица. Без толку. Наверное, он убежал очень далеко.

Тогда я выехал на дорогу и поехал в том направлении, куда прежде двигалась повозка. Горячий конь поводил длинными ушами и фыркал.

Вскоре впереди появилось нечто странное, оно выдвигалось из-за горизонта, рискуя постепенно заполнить все небо. На поверку громадина оказалась замком. Он был так велик, что, казалось, упирается в самые небеса. По мере того как я подъезжал все ближе и ближе, замок оказывался еще больше, чем мне представлялось. Он настолько не соответствовал окружающему ландшафту, что я некоторое время щурился, подозревая, что это всего лишь мираж, что мое сознание пошатнулось вследствие воздействия отравленного кадратского воздуха.

Когда я подъехал еще ближе, то увидел, что двор замка обнесен высокой каменной стеной в два человеческих роста.

По сравнению с этой громадиной замок Ракрута де Мирта был бочкой, в которой живет философ. Кто бы ни был хозяином постройки, у него была ярко выраженная склонность к гигантомании и, вполне возможно, яростная мания величия, мучившая несчастного поминутными порывами к самолюбованию.

У подножия этого дома-горы оголтелого монументалиста раскинулась деревушка. Простой люд жил, как и везде. Дома были и двух и трехэтажные. Каменных было очень немного: сплошное дерево. Камень, должно быть, оставался прерогативой местного феодала, отгрохавшего такой замок. Я спросил у одного из жителей, как называется «замечательное местечко», где я оказался.

– Оссиан. – откликнулся он, а после пояснил, отвечая на мой немой вопрос: – Оссианом зовут владельца замка.

– Чем же занимается Оссиан? – спросил я. Имя это я слышал второй раз, и оно мне очень не нравилось.

В любом случае господин Оссиан сегодня уже вряд ли дождется повозки с едой и вещами. Да и вообще, если эти вещи ему так необходимы, пусть заключит новый договор с гильдией торговцев.

– А всем понемногу, – ответил селянин, – губит урожаи, насылает непогоду на соседние города и деревни, устраивает мор в самых разных королевствах, еще его нанимают иногда для убийства чернокнижников… Мы очень любим его, нашего Оссиана, – зачем-то добавил он напоследок, – ну… я, пожалуй, пойду…

Лицо селянина отразило некоторое волнение. Должно быть, он всерьез задумался, не ляпнул ли чего-нибудь лишнего. Но поскольку сказанного не воротишь, селянин махнул рукой и отправился восвояси.

Через некоторое время, проведя небольшой опрос с разведывательной целью, я окончательно убедился, что жители злополучной деревни сильно запуганы Оссианом и находятся в абсолютной его власти. Он, правда, бережет их по мере своих колдовских сил, то есть редко убивает кого-нибудь из пустой прихоти, заставляет трудиться круглый день, кормить его, а еще шить богатые наряды ему и его сожительнице. Впрочем, всего этого Оссиану оказывалось мало, к тому же он, должно быть, опасался, что местные его когда-нибудь отравят, поэтому предпочитал запасаться провизией в других государствах. Про сожительницу колдуна жители говорили с ненавистью. Наверное, она пугала их не меньше, чем Оссиан.

В голову мою закралась блестящая идея. Пожалуй, я мог бы нанести здешнему сюзерену дружественный визит. Если только я продемонстрирую ему свое мастерство, он немедленно сочтет меня коллегой по колдовскому ремеслу и пригласит отужинать в собственном замке. А за едой мы немедленно найдем с ним общий язык. Глядишь, этот самый Оссиан поможет мне устроиться в жизни. А что? Сам же он устроился…

Я отправился прямиком к воротам. Судя по обширности территории замка, стучать в ворота было сущим безумием. Однако войти внутрь кроме как через них не представлялось возможным. Я же не птица, чтобы перемахнуть через стену высотой в три человеческих роста… Я немного побродил возле ворот, потом все же постучал, причем весьма ощутимо, кулаком, с размаху, испытывая толстые створки на прочность. Местные жители смотрели на меня с благоговейным ужасом, а кое-кто с явным сочувствием, все они спешили поскорее убраться восвояси, опасаясь, что часть гнева местного князька перепадет и на их долю…

Так я прошатался у ворот до темноты. Поздно вечером, когда уже стемнело, одна из створок ворот вдруг стала уходить внутрь, и на пороге появился заспанный крепкий старичок со всклокоченной седой бородой и иссиня-черными глубоко посаженными глазами.

– Ты что тут делаешь?! – сердито спросил он, при этом он смотрел не на меня, а за мою спину. – Кто тебя послал? Что-нибудь с повозкой? Хм…

Он вдруг весь подобрался, внимательно глядя на меня, и подошел ближе. Его волосатые ноздри раздувались. Похоже, он собирался обнюхать меня от макушки до кончиков пальцев.

– Э-э-э, мне бы к Оссиану… – сказал я, – про него много всего хорошего рассказывают, вот решил поболтать с ним.

– К Оссиану, – пробормотал он, – наглый юноша, наглый… – Он вдруг резко фыркнул и уставился на меня еще внимательнее: – Да ты не юноша…

Я потупился:

– Ну да, я давно уже мужчина…

– Я не это имел в виду. – Он махнул на меня рукой, при этом поднялся такой ветер, что я едва удержался на ногах. – Похоже, ты – нечисть.

– Откровенно говоря – да, я – тоже колдун и вот пришел к вам… собственно… чтобы поделиться опытом и просить взять меня в ученики.

– А с чего ты взял, что я – Оссиан, может, я просто тут у него открываю ворота…