Текст книги "Сага смерти. Мгла"

– Пока мы тут торчим, Мгла нас догоняет, – нетерпеливо сказала Катя. – От нее излучение идет. Она мозги ломает, на тебя ужас накатывает, и ты с ума сходишь. Долго тут нельзя оставаться. Пересидим выброс и…

До выброса еще несколько минут, как раз хватит, чтоб рассказать и спрятаться. Так что давай говори: что случилось, зачем ты в Зону пошла, что в контейнере и почему ты эту «штуку» в Зону несешь…

Я не договорил – Никита вскочил, перевернув ряд сколоченных сидений, вскинул «Кедр» и дал очередь по балкону, протянувшемуся на высоте второго этажа.

В первый миг я даже не понял, кто это, слишком уж твари не были похожи на привычных нам снорков. Голые, гладкие, пятнистые, как лягушки…

Два мутанта, вспрыгнув на край мостка, застыли в одинаковых позах. Экономя патроны, Никита перестал стрелять и медленно повел стволом. Я тоже поднял «Кедр», нашел в прицеле обтянутую резиной башку с болтающимся хоботом, спросил у Кати:

– Это кто?

– Городские снорки, – сказала она, осторожно кладя АКМ у своих ног. – Наверное, когда Мгла за нами через Лиманск проходила, их перед собой погнала. Но почему они до сих пор меня не догнали? И почему так странно двигаются?

Мутанты одновременно прыгнули – вытянулись в воздухе, распластались, как белки-летуньи.

– Синхроны! – крикнула Катя, стреляя из пистолета. – Мгла их склеила!

Снорки упали за сиденьями в трех рядах от нас и тут же взлетели опять. Мы с Никитой выстрелили, мои пули разворотили морду того, что был слева. Патроны в магазине закончились, я швырнул оружие в голову мутанта, схватился за нож, но достать не успел – снорк сбил меня с ног.

Я упал на спину, он сел сверху. Прижав коленями локти к бокам, нырнул вниз, будто собирался вцепиться мне в шею. Раздался выстрел, второй, мутант качнулся, я увидел стоящую над ним Катю с пистолетом. Я сумел высвободить правую руку. В пистолете оставался один патрон, нож сейчас будет полезнее. Выхватил его, снорк вновь подался ко мне, и я вонзил клинок ему в кадык, провернул, как пестик в ступке.

Низкое гудение и дрожь проникли в зал.

– Выброс! – закричал сбоку Пригоршня. – Химик, начинается, ходу!

Катя куда-то подевалась. Я спихнул обмякшее тело мутанта, вскочил и увидел, что она бежит в дальний конец зала, к открытой двери. За ней длинными прыжками мчался снорк – еще один, третий! Я не заметил, когда он выскочил. Стало темнее, сквозь стеклянную стену вокзала лился багровый свет. Девушка на ходу оглянулась, выстрелила в грудь снорка, махнула нам пистолетом. Я прыгнул за ней, увидел торчащие из соседнего ряда дергающиеся ноги, гладкую пятнистую спину… И, вместо того чтобы броситься за Катей, свернул туда.

Снорк, сидя на Пригоршне, душил его. Напарник бессмысленно вжимал спусковой крючок «корда», тыча стволом в гладкий бок. Подскочив к ним, я вонзил нож снорку в шею, другой рукой выхватил пистолет, где оставался один патрон. Нож вошел на треть клинка, но тварь по-прежнему сжимала горло напарника обеими руками – глаза Никиты выпучились, он судорожно развел рот и корчился. В помещении стало совсем темно, багрово-черные тени протянулись по полу, небо за стеклянной стеной стало цвета свернувшейся крови. Я выпустил рукоять ножа, ухватил снорка за плечо, рванул назад, безуспешно пытаясь отодрать от Пригоршни. С размаху ткнул стволом в ухо, глубоко продавив резину противогаза, вставил в ушную раковину и нажал на спусковой крючок.

Остроконечная пуля пробила мозги, как долото – ком ваты. Голова снорка под натянутой резиной вспухла, пошла трещинами, потеряла округлую форму и стала похожа на угловатый булыжник.

– А-а-а! – С натужным хриплым криком Никита сбросил с себя мутанта. Рывком сел, схватился за горло. Снорк боком лежал на полу. Я вцепился в плечи напарника, поднял.

– Выброс! – хрипнул он. – Щас начнется, в подвал давай! Длинные ноги Пригоршни заплелись, я обхватил его.

– Нож! – выдохнул он. – Мой нож!

Он нагнулся, вырвал нож из шеи мутанта и побежал. Мы перескочили через опрокинутый ряд сидений, свернули.

– Никита, там еще один! – крикнул я. – Осторожно, он за ней погнался!

Пригоршня первым влетел в открытую дверь. Мы повернули, огибая длинный ряд пластиковых столов, увидели проем, сунулись в него. Здесь было совсем темно, я едва различал окружающее. Пол трясся, аномальная энергия катилась по Зоне – еще секунда, две, три, и накроет этот город. Сквозь бесшумный рев бури я различал и кое-что другое: мощную силу, источник которой находился куда ближе, чем станция, аномалию или что-то еще, медленно приближающуюся к нам.

– Вон он! – крикнул Никита.

Пол затрясся – через пару мгновений волна докатится до нас. Впереди был наклонный металлический выступ, на нем крышка квадратного люка. Железная, тяжелая…

Запертая изнутри.

То, что она заперта, стало понятно сразу – потому что на выступе спиной к нам сидел снорк и пытался приподнять ее, обеими руками вцепившись в массивную скобу. Значит, девчонка успела прыгнуть туда, захлопнуть крышку и сдвинуть засов…

Услышав топот наших ног, мутант оглянулся.

– Катька, открой! – проорал я, понимая, что это нас уже не спасет. Беззвучный рев нарастал, стены с полом ходили ходуном, позади раздался грохот и лязг – в зале что-то осыпалось, скорее всего сорвалась со стены одна из секций подвесного коридора.

– Открой! – взревел напарник и, выставив перед собой нож, бросился на снорка.

Тот прыгнул навстречу. Я тоже прыгнул – хотя толку от этого не было уже никакого. Выброс накрыл нас.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
НА СЕВЕР

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ АЛЕКС. ПОБЕГ

1

Я пришел в себя из-за того, что затекли руки. Глаза открыл не сразу – несколько секунд лежал, пытаясь понять, что происходит. В голове пусто, никаких мыслей и воспоминаний о прошлом. И руки болят. Почему они болят? Потому что стянуты за спиной… Э, так я связан!

Раскрыв глаза, попытался сесть, но ноги тоже оказались стянуты. Глаза сильно слезились, я кое-как огляделся, часто моргая. Комната с бетонными стенами, на полу линолеум. Глухая железная дверь, в другой стене – зарешеченное окошко.

Два человека рядом, оба незнакомые. И оба связаны.

Под стеной напротив сидела рыжеволосая девушка, рядом на боку лежал какой-то мужик. Рыжая выглядела так-сяк, а парень казался совсем зачуханным – бледный как смерть, круги под глазами, волосы всклокочены, будто он сам себя за них из болота вытаскивал, как Мюнхаузен. И голова трясется.

Впрочем, моя тоже трясется, понял я. И скорее всего выгляжу я не лучше. Да что происходит, в конце концов?! Кто эти двое, где я нахожусь…

Кто я?

Я вздрогнул, сообразив, что не помню своего имени. Да ладно имени – я не помню себя, вообще не помню! Дыхание перехватило, я разинул рот и судорожно, с хрипом вздохнул.

Девушка и парень смотрели на меня. Я зажмурился, сцепил зубы. В голове гудело. Мотнул головой, поморщился от боли в затылке, раскрыл глаза и посмотрел на них. И спросил первое, что пришло в голову:

– Почему я связан?

Парень тоже сморщился, оперевшись затылком о стену, кое-как сел, вытянул ноги на середину комнаты.

– Ага, так ты тоже ни хрена не помнишь? Я молча ждал продолжения. Он добавил:

– Вот подружка говорит, мы с тобой напарники. Наемники, и она нас наняла.

Рыжая выжидающе и как-то нервно смотрела на меня. Я силился вспомнить хоть что-то, но не мог. Наемники? Напарники? Черт его знает, возможно, так и есть. Единственное, что я помнил, – вокруг Зона, а я… Кто же я?

Может, имена помогут?

– Ну а ты? – спросил я у нее. – Выходит, ты не потеряла память?

Она покачала головой.

– Нет, со мной все нормально.

– Как это приятно. Значит, ты нам сейчас все и расскажешь. Как меня звать? И его?

– Имен ваших я не знаю, только клички, – возразила она. – Ты – Алекс, а ты… – Рыжая помедлила мгновение и щелкнула пальцами. – Марат.

– Марат? – изумился мужик. – Что за кликуха такая дивная?

Молодая женщина глубоко вздохнула, будто собиралась броситься в ледяную воду, и быстро, решительно заговорила:

– Мне нужно доставить артефакт в глубину Зоны. Что такое артефакты, вы помните?

Мы с Маратом переглянулись.

– Такие штуки, которые аномалии производят, – сказал он.

– Артефакты производят аномалии или аномалии артефакты?

– Аномалии создают артефакты, – сказал я. Она кивнула.

– Правильно. Так вот, мне такой артефакт надо доставить в одно место в глубине Зоны. Я наняла отряд наемников еще снаружи, за Периметром. Мы пошли в Зону. Некоторые наемники погибли. Нас стало преследовать нечто, что мы назвали Мглой. Что она такое – до сих пор непонятно. Одно точно известно: у Мглы какая-то очень необычная ментальная сила. Необычная и мощная. Во-первых, она может вокруг себя рассылать волны страха. Во-вторых, умеет ломать мозги и как бы склеивать их, превращать людей или мутантов в синхронов. Но откуда она взялась, почему за нами гонится – непонятно. В какой-то момент, когда Мгла подобралась ближе, мы с наемниками разделились. Так получилось, это долгая история. Сейчас надо их нагнать, остались всего сутки, если не догоним – они уйдут. Уже здесь, возле этого городка, я встретила вас. И тоже наняла. Чтобы вы помогли мне дойти до места, где ждут наемники, и потом сопровождали дальше. Между прочим, заплатила вам тридцать тысяч авансом. – Она внимательно поглядела на нас.

– Тридцать тысяч? – переспросил я.

– Да, в валюте. И еще двадцать я вам должна.

– До хрена, – хмыкнул Марат.

– Ну да. Вы где-то спрятали эти деньги, прежде чем идти дальше, в каком-то своем схроне. А потом, уже в этом городе, на нас напали… напали лешие.

– Что еще за лешие?

– Это вы их так назвали. Какая-то группировка. Мы от них отбились сначала, но они захватили контейнер с артефактом, который я везу. Мы спрятались в здании вокзала, там нас атаковали снорки, причем необычные – склеенные.

– Эти… синхроны, что ли? – уточнил я.

– Да, точно. Их погнала перед собой Мгла. А потом начался выброс. И так получилось, что я успела спрыгнуть от него в подвал, а вы – нет. Потом, когда выброс закончился, лешие опять появились, я еще даже не вылезла. Они взорвали люк, схватили меня и бросили сюда. Здесь я увидела вас – оба валялись связанные, без сознания. Выходит, они вас взяли до того, как люк взрывать, вы лежали вверху, потеряв сознание. Я думала – с вами покончено. Сами знаете, что от выброса бывает. Или не знаете? – Она обвела нас взглядом. – Инсульт, паралич… да все что угодно. Хотя иногда он просто стирает память. Вот это с вами и произошло. Нам надо спешить! – заключила она.

– Спешить, значит, – протянул я и кое-как сел. Поморщился, пытаясь привести в порядок мысли. Ведь совсем ни черта не помню, а тут еще столько информации…

– Алекс… – повторил я, надеясь, что имя всколыхнет в памяти хоть что-то. Рыжая смотрела со странным выражением, мне показалось, в глазах ее тревога. – Алекс… нет, вообще пусто в башке! Эй, а ты? Марат?

– И я ничего не помню, – ответил он. – Ни девчонки этой, ни тебя… напарничек.

Последнее слово вроде пробудило какое-то воспоминание, очень смутное – будто бы этот человек уже называл меня так или, может, наоборот… Я сжал зубы, напрягся. Нет – не вспомнить!

– Надо выбираться отсюда, – повторила девушка.

– Да как?! – не выдержал я и приподнялся, упираясь спиной в стену. – Как выбираться, ё-моё?! Мы связаны, у какой-то группировки в плену… Что это за группировка, кстати?

Говорю же: никогда с ними раньше не сталкивалась. Мы в глубине Зоны, за ЧАЭС, здесь мало кто бывал, поэтому про эту группировку другие сталкеры и не слышали. К тому же она могла только после недавней катастрофы возникнуть, после расширения Зоны. Но по-моему они вроде Монолита – какие-то маньяки религиозные, сектанты.

– Почему так решила? – спросил Марат.

– А ты послушай. У них там за стеной как раз сходка. Мы замерли, вслушиваясь. Головная боль немного уменьшилась, гул в голове стал тише, теперь я уловил очень тихое монотонное бормотание, доносящееся снаружи, и спросил:

– Они там молятся? Она пожала плечами.

– Похоже на то.

– Кому, Монолиту, что ли?

– При чем тут Монолит? По-моему, самой Зоне. Пока они меня связанную тащили, я их разговоров наслушалась. Они считают Зону следом бога на Земле.

– Чего? – удивился Марат.

– Следом Бога, – повторила рыжая. – Мол, в этом месте стопа Бога коснулась планеты. Зона – ее отпечаток, ну как от подошвы в песке. И потому все местные твари – все мутанты, и вся измененная растительность – это как бы создания Бога, более угодные ему, чем обычные люди…

– Грязь с ноги Бога, – сказал Марат.

– Или дьявола, – добавил я.

– …Поэтому лешие защищают их от людей. Я плохо в идеологии этих хмырей разобралась, но что-то такое. – Рыжая в упор поглядела на меня, на Марата и слегка повысила голос: – И они мой контейнер забрали, понимаете? В котором то самое, что я в глубину Зоны несла! Теперь смотрите: во-первых – наемники скоро уйдут, во-вторых – Мгла сюда приближается. Она из-за выброса остановилась, наверное, а иначе уже давно была бы здесь. Но теперь опять идет. Если она нас тут накроет… все, конец – и нам, и лешим. Выбираться надо – прямо сейчас!

– Да как же…

– У меня нож в ремне. Но я сама его не достану, он ближе к пряжке, слева. Достаньте вы и разрежьте веревки.

Мы с Маратом посмотрели на нее, затем друг на друга. Я пожал плечами, лег на пол и пополз к девчонке, извиваясь, как змея. И только сейчас обратил внимание на бледно-зеленый плоский сверток, который все это время лежал посреди комнаты. Формой он напоминал шайбу или шляпку гриба, завернутую в… Больше всего это было похоже на листья лопуха.

Марат заметил его одновременно со мной и спросил:

– Это что?

Рыжая пожала плечами.

– Не знаю. Это ваше. Когда меня сюда притащили, вы уже здесь валялись. Дергались, как припадочные, о пол колотили руками-ногами. И эта штука между вами лежала. Выпала у кого-то из кармана.

– На артефакт похоже, – сказал я, продолжая ползти. – А завернуто в эту…

– В зеленуху, – подсказала девушка.

– Точно. Слышь, Марат, помнишь, что такое зеленуха?

– Растение аномальное, – сказал он. – Эй, красавица, а тебе как звать, кстати?

– Катя Орлова. Алекс, теперь перевернись и ляг спиной мне на колени. Попробуй нащупать пояс.

Я так и сделал. Вытащить из потайного кармашка маленький скользкий ножик оказалось нелегко, но в конце концов у меня получилось. Я отполз в сторону, лег на бок и стал резать веревки, согнув кисть.

– Осторожно, – предупредила Катя. – Он хоть и пластиковый, но острый очень, руки не задень.

– Не задену, – пробормотал я сквозь зубы. – Неудобно просто…

Марат в это время подобрался к окну, упираясь макушкой в стену, встал на колени и осторожно выглянул.

– Слушайте, они и вправду молятся, – прошептал он, не оборачиваясь.

Кое-как я разрезал веревки. Потряс запястьями, восстанавливая кровообращение, несколько раз согнул и разогнул пальцы, и стал освобождать ноги. Марат смотрел в окно, а Катя – на меня.

– Быстрее! – поторопила она.

Лезвие, покрытое мелкими зазубринами, легко прорезало волокна старых лохматых веревок. Избавившись от них, я на четвереньках отполз в угол комнаты, чтобы случайно не заметили в окно, встал, помахал руками, присел несколько раз и вернулся. Освободил рыжую, потом Марата, отлипшего наконец от окна. Они оба почти в точности повторили мои движения. Напарник шагнул к двери, оглядел ее и покачал головой:

– Нет, отсюда точно не открыть.

Я в это время развернул зеленый сверток – внутри оказалась шляпка большого гриба, мягкая, зеленоватая, с бородавкой в центре.

– Помнишь, что это за артефакт? – спросила Катя. – Марат, а ты?

Мы оба покачали головами. Я завернул гриб обратно в листья зеленухи и спрятал в карман. По ходу дела заметил на брючине возле колена вырванную с мясом молнию, болтавшуюся на нескольких нитях, под нею – просторный карман за подкладкой. Может, артефакт оттуда и выпал? Пока эти неведомые «лешие» нас тащили, молния зацепилась за что-нибудь, порвалась, а уже здесь из-за судорог, какие часто бывают со сталкерами, попавшими под выброс, артефакт вывалился. Хотя вон у Марата такая же молния, но не порванная, просто расстегнутая. Так что, может, это его артефакт.

Выброс, Зона, сталкеры…

Каждый раз, когда я вспоминал какое-то слово, оно всплывало из глубин памяти, как пузырь, и лопалось на поверхности, разбрызгивая капли – то есть другие слова, связанные с первым. Я знал, что такое Зона и аномалии с артефактами, знал про мутантов и сталкерские группировки, я примерно представлял себе, что здесь к чему… Но я не помнил себя посреди всего этого! И напарника – совершенно не помнил.

Если я сталкер, то у меня должны быть контейнеры для артефактов. Ну хоть один. Но у меня их не было – лешие забрали. Хотя что это валяется в углу? Ну да – небольшой контейнер со сломанной крышкой. Может, этот сверток с артефактом из него выпал, а не из моего кармана?

Ладно, кровосос с ним, сейчас не до того. Я похлопал себя по груди, по бокам. Никакого оружия, одежда – крепкие широкие штаны, ботинки, свитер, куртка. Интересно, как я выгляжу? Какого цвета волосы, какой рост? Я провел ладонью по лицу, ощупал щеки, нос, лоб. Нос – большой, твердый и прямой, подбородок такой же. Колючая щетина, лоб не очень высокий, но и не слишком узкий.

– Ты что застыл? – прошипела рыжая. – Давай шевелись!

А решительная девка. И недобрая какая-то, будто ее что-то гложет изнутри, поэтому она зла на весь мир. Еще раз оглядев комнату, я прикинул, что к чему, и сказал:

– Так, слушайте оба. Марат – ложись на пол под окном, Катя – стань слева от двери. Я – справа. Как встану, Марат, каблуками выбиваешь стекло. И сразу ноги вниз не опускай, постарайся, чтобы эти, снаружи, тебя увидели. То есть увидели твои ноги, понимаешь?

– Чтоб решили, что мы еще связаны, – проворчал он. – Ясно, не нуди.

– Я не нудю, а даю четкие инструкции. Потом переворачивайся, встань на колени и постарайся собой комнату от них загородить. Они могут внутрь попробовать через окно заглянуть, так вот чтоб не засекли, что мы развязаны уже. Как встанешь – ори на них. Обзывайся как-нибудь, по матери, чтоб из себя вывести. Я с такими… религиозниками уже сталкивался, они не переносят, когда их чистую светлую веру глумят. Потому попробуй про Зону что-нибудь кричать, какая она вонючая и пакостная…

– Да понимаю я! – перебил он, мучительно морщась и растирая ладонями виски. – Как тебя… Алекс, все ясно, хватит трындеть!

Я кивнул.

– Вот и хорошо. Подруга, а мы с тобой становимся по сторонам от двери и, когда они внутрь заскакивают, вырубаем их. Сразу договоримся: я – первого, ты – второго, ну а дальше как получится.

– Ладно. – Она протянула руку.

– Что? – спросил я, глядя на ее ладонь.

– Нож давай.

– Это еще зачем? – удивился я.

Вывести Катю Орлову из себя оказалось очень легко. Глаза ее блеснули, кулаки сжались.

– Что значит зачем?! Это мой нож. Попользовался – назад давай!

Покачав головой, я отошел к двери, стал сбоку от нее.

– Алекс! Нож назад, я сказала, быстро!

– Подруга… – начал я.

– И не называй меня подругой! – Она еще повысила голос.

Марат, стоя на коленях рядом с окном, хмуро наблюдал за нами.

– Ого, да у тебя истерика начинается, – удивился я. – Ладно, не подруга, слушай: сейчас не в том дело, чей это нож. Нам отсюда выбраться надо, причем быстро, сама сказала. Ты – женщина, я – мужчина. Оружие будет у меня.

И тут она меня ударила. Резко, быстро, неожиданно – врезала ногой в бедро, я поставил блок, но оказалось, что это обманное движение, и на самом деле рыжая другое имела в виду – стукнуть меня ребром ладони по шее. У нее почти получилось, отвести и этот удар я не успел, только задрал плечо и нагнул голову, почти прижавшись к нему ухом, так что она попала мне по черепу. Ребро ладони у девчонки было как дерево, но и у меня череп не из ваты. Я отшатнулся, она с разворота нанесла удар другой рукой, но я отскочил и залепил ей оплеуху.

Это вышло неожиданно и для меня самого, и уж тем более – для Кати Орловой. Ладонь у меня широкая и тяжелая, как выяснилось, думаю, в голове у девчонки раздался оглушительный звон.

Рыжая упала на колени. Я сжал ее левую руку и вывернул, чтобы опрокинуть на пол мордой, то есть личиком, и выкрутить за спину обе руки. Женщина должна знать свое место, я считаю. Как и мужчина. Охотничьи ножи для мужчин, столовые – для женщин.

Но Катя Орлова так не считала. И прежде чем я успел уложить ее в позу номер два, она костяшками сжатых в кулак пальцев стукнула меня в то место, находящееся выше колен и ниже живота, которое так дорого сердцу каждого настоящего мужчины.

Боль разом отрезвила меня, прочистив голову от тупой ломоты в висках и затылке. Я едва не заорал, выпустил запястье девчонки, схватившись обеими руками за пострадавшую область, отскочил и ударился о стену. Вместе с болью пришла ярость – тихо зарычав, я бросился обратно, озверевший настолько, что почти всерьез вознамерился свернуть рыжей шею. Она привстала навстречу, поднимая руки…

Удар. Еще один. Звон в голове – да громкий какой! Комната качнулась, пол прыгнул вверх и врезал мне по скуле. Весь мир перевернулся…

Я моргнул.

И понял, что лежу на боку, прижавшись щекой к грязному линолеуму. В голове все еще гуляло эхо звона. Рядом в похожей позе лежала Катя Орлова, над нами стоял Марат.

Пластиковый нож был в его руках.

– Идиоты! Дебилы недоделанные! – тихо, с холодной яростью цедил он. – Вы, два придурка, один – дурак, другая – дура! Какого хрена вы деретесь в комнате рядом с теми, кто вас связал?! Вы совсем долбанулись оба?! Валить отсюда надо – а они друг другу интерфейсы бьют!

Злость оставила меня. Стало даже немного смешно – а ведь и вправду, как два кретина себя ведем. Вернее, как кретин и кретинка. Я приподнялся, потрогал голову над ухом, куда напарничек врезал кулаком, и сел, поджав ноги. Катя тоже села. Глаза ее горели, взгляд скакал с меня на Марата и обратно.

– Ладно, убедил, – тихо сказал я. – И вправду дурацкая ситуация. Все, пора сматываться отсюда. Дай нож, сделаем все, как я предлагал… – И я протянул руку.

– Хрен тебе, – ответил на это Марат.

– Почему? – спросил я.

– Да ты ж псих неуравновешенный! – Он глянул на рыжую. – Мы с ним что, и впрямь напарниками были? Где я такого напарничка себе откопал больного на мозг?

Я покачал головой.

– Не-е, это она больная. Видел же – первая напала. А я что не так делал? Ясно же, с ножом в такой ситуации мужик должен быть…

Катя резко встала, и от этого у нее, должно быть, закружилась голова – слегка покачнувшись, она отступила к стене, положила на нее ладонь. Я машинально шагнул к девчонке и приобнял за талию, поддерживая. Лицо ее исказилось, она оттолкнула меня. Вот чертова феминистка!

– Знал я одного мужика, – сказал я, отходя назад. – Причем не помню теперь ни как его зовут, ни кто он вообще такой был. Но вот помню, как он говорил: всем феминисткам надо перерезать фаллопиевы трубы и ссылать в Сибирь, снег убирать. Снега там много.

Марат поднял глаза к потолку, будто тоже пытался вспомнить, кто это говорил. У меня в голове встала картина: поздняя осень, холодно, ночь, костерок горит, вокруг сидят сталкеры, и один, сбежавший в Зону от злой жены, произносит эту фразу. На мгновение показалось даже, что в памяти медленно всплывает бледный овал лица, и вот сейчас я вспомню его имя, вернее, кличку… Как же его… И – заодно уж – как же меня?..

Нет. Будто черная стена в памяти, глухая, высокая. И все, что связано со мной, все мое прошлое – позади этой стены. Я по эту сторону, прошлое – по ту. Надо пробить в стене дыру, заглянуть за нее, но пока что на это нет сил.

Катя Орлова между тем приняла какое-то решение. Она мотнула головой, прикусила губу и сказала:

– Хорошо, мне не важно, у кого нож. Хотя я умею им пользоваться. Ясно? Поэтому я хотела его забрать: я знаю, что умею им пользоваться.

– Я тоже умею, – возразил я.

– Откуда ты это знаешь? У тебя память отшибло.

– Но ведь не полностью. Про Зону вот помню, про другое. И рефлексы остались. Поэтому…

– Нож у меня будет, – отрезал Марат. – Вы двое уже себя показали, я здесь самый уравновешенный. Ты, – он кивнул девушке, – разбей окно, как Алекс говорил, потом заслоняй комнату. Мы с ним встанем у двери. Я вырубаю первого, Алекс – второго. Только не спорьте опять, достали! Если и вправду к нам какая-то штука приближается, которая мозги ломает… Уберемся отсюда, потом будем решать, что дальше.

Ладно, делайте что хотите, – напряженным голосом произнесла рыжая, опускаясь на корточки и вдоль стены пробираясь к окну. – Но вы должны: раз – вытащить меня отсюда, два – помочь забрать мой контейнер, три – довести до места, где ждут остальные.

– Отсюда, может, и свалим, но как мы твой контейнер заберем? – проворчал я. – Откуда знать, где он вообще?

Она ткнула пальцем в стекло.

– Вон он.

Из нас троих я был единственным, кто еще не выглядывал наружу.

– Так, рекламная пауза, – сказал я. – Подождите еще немного, я тоже посмотрю, с кем сейчас дело придется иметь.

Марат молча встал сбоку от двери, Катя застыла рядом с окном. Я подполз к ней, выглянул, тихо спросил:

– Где мы вообще находимся?

– Город за ЧАЭС, – прошептала она. – То есть в северной части Зоны. Названия не знаю.

Сквозь окошко взгляду открылось что-то вроде комнаты для собраний. Большое помещение с высоким потолком, стулья, кафедра, в углу – железная стойка, там флагшток с обрывками флага. Это что, пионерлагерь какой-то бывший? Да нет, откуда ему в Зоне взяться. А знамя раньше красным было, с синими узорами, которые теперь выцвели. Похоже на армейский флаг. Военная база?

– Мы на военной базе? – шепотом спросил я.

– Наверное.

В центре комнаты стояла высокая трибуна, на ней лежал открытый контейнер, в нем что-то тускло светилось.

– Это то, что ты несешь в глубину Зоны?

– Да.

– А зачем ты его туда несешь? – спросил Марат сзади.

– Не знаю. Меня наняли, чтобы доставила, я наняла вас…

– Кто нанял?

– Не твое дело.

Вокруг артефакта широким кругом стояли те, кого Катя назвала лешими: семь патлатых мужиков в комбезах и меховых безрукавках. Возле кафедры – высокий наголо бритый мужик, одетый иначе – в светлые брюки и халат вроде докторского, забрызганный кровью. Бритый вещал, показывая одной рукой на артефакт. Было в его позе что-то очень торжественное, даже величественное.

– Все увидел? – спросила девушка. – Этот артефакт в контейнере мне и надо добыть. Без него дальше вообще нет смысла идти. Вы готовы?

– Сколько всего здесь, по-твоему, этих леших? – спросил Марат.

Она пожала плечами.

– Человек двадцать пять, может, больше. И еще – у них два вертолета. Я в моделях не разбираюсь, но один – военный, а второй вроде гражданский. Неповоротливый такой и будто раздутый. Правда, военного что-то не видно в последнее время было.

Отдвинувшись от окна, я прислушался к себе. Такое чувство, что я с бодуна и вчера выпил не меньше полутора бутылок не слишком хорошей водки. В желудке как будто змея шевелится, очень хочется пить. Но головная боль почти прошла – и то хорошо.

Катя оглянулась на Марата, посмотрела на меня.

– Я готов, – сказал напарник.

– Ладно, тогда последнее запомните. Только хорошо запомните! Сейчас всякое может произойти, поэтому если один из вас вырвется, а меня с другим схватят, тот, кто спасется, должен на северо-восток идти. Как можно быстрее. Там река, Припять. Не доходя до нее, увидите болото, оно небольшое. Его надо пересечь, на другой стороне ждут наемники. Еще они мне по рации сказали, там монолитовские патрули крутятся, на джипах ездят. Так вот, если кто-то свалит отсюда, а других опять схватят, – он находит наемников. Говорит им, что он от Катерины Орловой, что ее нужно спасать. Что… – Она замолчала ненадолго. – Что она в полтора раза увеличивает оплату. И потом ведет наемников сюда. Есть вопросы?

Вопросов у нас не было.