Текст книги "Пятый кодекс"

Старый колдун выступил из дверного проёма к бассейну, будто только и ждал команды.

– Вождь? – Андрей был крайне удивлён появлению старого шамана.

С этим человеком он встречался дважды. В самолёте, когда летел сюда в марте, и у водопада Сальто-де-Эйипантла, когда искали внезапно пропавшую Изабеллу. Андрей не считал индейца своим врагом.

Аширна без эмоций, словно никогда не видел «большого европейца», поднял руки вверх.

– Мать Стихия! Праведная Стихия! Очисти наш дом от скверны!

В руках у индейца появился белый шар. Он подбросил его, и с потолка посыпался белый порошок, холодный и лёгкий, похожий на… снег.

Рогов выронил нунчаки и упал на колени, схватившись за голову, взвыв от боли. Бандиты радостно переглянулись.

– Что вы смотрите?! – заорал Эскобар. – Хватайте его!

Но Андрей этого уже не слышал, он буквально стёк на холодный кафельный пол у бассейна.

Глава 24. Наследник бога Солнца

Бахлам Мутола на своей мансарде проснулся поздно.

Сегодня был выходной, а половина одиннадцатого утра в нищем квартале Мехико считалась полуднем…

Когда-то троюродный брат покойного отца Бахлама милостиво позволил ему с женой Эсперансой поселиться у себя на крыше. Со временем парень своими руками сделал стены из глины и дерева, утеплив их стекловатой. Сварливая жена дяди, Пилар, долго злилась на молодых соседей сверху, но дядя Освальдо добродушно улыбался:

– Да пусть живут. Хоть вода на голову литься не будет. И крышу не надо чинить. Если что, Бахлам её заделает.

Постепенно Бахлам, общительный и добродушный парень, «приручил» несговорчивую тётку гостинцами и помощью в бытовой починке по дому, и уже никто не помнил, откуда эти Мутолы взялись. Раз в два года у бедного проводника Бахлама рождались дети, и на десятый год супружеской жизни их уже было пятеро. Всю эту пёструю ораву нужно было кормить, одевать, учить, и Бахлам сбивался с ног, чтобы заработать денег.

А сегодня, в свой законный выходной, Бахлам потянулся, сладко зевая, будучи в прекрасном настроении. Андрей Рогов сдержал слово и похлопотал за добросовестного парня через друзей в посольстве. Месяц назад к дому Бахлама подкатил старый, но дорогой «шевроле», и из него вышел кадровый агент крупной туристической фирмы. Бахламу сразу предложили вакансию гида, и он чуть не сошёл с ума от радости. А вчера получил первую зарплату с бонусами за отличную работу. Семнадцать тысяч мексиканских песо! Это ж надо! Такие деньжищи! Эсперанса плакала от радости. Она никогда не видела такого количества денег. Бахлам ещё сам не верил своему счастью. Он больше никогда не будет работать проводником и сапоги… станет чинить только по большим праздникам, когда ему захочется.

Позавтракав приличным куском дорогой рыбы с овощами (расторопная Эсперанса, пока спали ребятишки, успела с утра сбегать на базар), Бахлам, почувствовавший себя чуть ли не миллионером, важно заходил по своим «чердачным апартаментам» в двадцать квадратных метров и раскомандовался:

– Вот тут мы поставим перегородку… А здесь ещё утеплим… И вообще надо сделать ремонт и купить новые занавески на окно!

Счастливая Эсперанса широко улыбалась своему мужу-хозяину и кивала: «Мугу, угу…»

На маленькой кровати сидели Ая, Иза и Бахлам-младший, а в старой, видавшей виды коляске спал трёхмесячный Хулио. Старшая дочка Эстерсита была в школе.

– И вообще! Детям надо купить ещё одну кровать. Нет! Две кровати! – громко провозгласил хозяин дома и тут же добавил: – Со следующей получки.

Как мало человеку надо для счастья. Просто однажды наесться досыта. Этого никогда не понять толстосумам из богатых кварталов и чиновникам, почему-то забывшим, откуда они вышли. Увы, это суровая правда жизни, причём в любой стране мира.

Спланировав бюджет будущего года, рачительный хозяин Бахлам, важный, как голубь мира, шёл по улице за подарком жене. В соседнем квартале швея Бонита продавала старенькую швейную машинку – предел мечтаний Эсперансы… Будет теперь в трущобах две швеи. Утро удалось! День удался! И вообще – жизнь удалась! Как вдруг…

Свернув за угол, Бахлам неожиданно столкнулся нос к носу с Эскобаром. Бандит приехал в родной квартал по делам.

– Бахлам! Какая встреча!

Хорошее настроение «будущего миллионера» Бахлама тут же улетучилось. Он смотрел куда-то вниз, на ботинки.

– Здравствуй, Бахлам, – язвительно произнёс Эскобар, взяв парня за плечо.

– Привет.

– Давно я тебя не видел… Сколько? Полгода? Или меньше?

– Наверное, – пространно ответил Бахлам, не глядя собеседнику в глаза.

Ему хотелось вырваться и убежать. Памятуя своё несчастное детство, он не любил всё, что связано с наркотиками, а Эскобар торговал ими, и Бахлам это знал.

– Или видел? – продолжал издеваться Эскобар, понимая, что этот разговор не нравится Бахламу. – Видел, но мы не поздоровались.

– Эскобар, мне нужно идти, – промямлил Бахлам, пытаясь высвободиться от захвата Эскобара.

– Подожди! – вдруг злобно вскрикнул бандит. – Ответь мне. С кем ты был там, в забегаловке у Поэбло?

– Когда? – играя удивление, ответил Бахлам и посмотрел толстяку в глаза, но тут же испугался. – А-а-а. В кафе? Это какой-то европеец с женой. Я не знаю, документы не спрашивал.

Бахлам не умел врать и поэтому смотрел по сторонам, чтобы не встречаться с колючим взглядом Эскобара.

– Смотри, Бахлам. Узнаю, что ты устраиваешься проводником к моим врагам, вырежу и тебя, и весь твой выводок…

– Пусти! – вырвался Бахлам из клещей Эскобара. – Я вообще уже проводником не работаю.

– А кем? – подозрительно спросил Эскобар.

Бахлам не знал, что ему делать, злиться или бояться, поэтому молчал.

– Кем? – переспросил бандит. – Не в полиции, случайно?

– Да какая полиция! – воскликнул Бахлам. – С моими братьями и сёстрами только в полицию устраиваться.

– А, ну да, ну да. Ты же у нас самый честный семьянин в районе. Ну иди, иди. Неудачник.

Эскобар сделал шаг в сторону, и Бахлам двинулся дальше.

– Да, кстати, – бросил ему вслед Эскобар. – Если интересно… поймали твоего европейца сегодня.

Бахлам замер и оглянулся.

– Сегодня и порешим его, – засмеялся толстяк.

– Мне-то что, – фыркнул Бахлам и, засунув руки в карманы, пошёл своей дорогой.

Эскобар не видел, как, свернув за угол, Бахлам вынул руки из карманов и куда-то побежал.

Шёл тринадцатый день – День Красного Небесного Странника, а Лихаса всё лежала, ожидая своего последнего часа. Долгая жизнь Великой жрицы никак не заканчивалась, и племя покорно ждало у Пещеры жрецов.

Сьерра-Мадре-де-Чьяпас не знал таких долгожителей, может, со времён первых мудрецов Юкатана. В этой жизни было всё: скорбь и величие, любовь и ненависть, кровь и вино, торжество побед и горечь поражений. И только племя, бессмертное племя майя, благодаря старой жрице сохранилось и сберегло свои традиции и язык. У них была цель. «Жизнь не заканчивается, если у тебя есть цель», – всегда учила своих подданных мудрая жрица, но настал и её последний день, и он всё тянулся и тянулся…

Вместе с уходящей Лихасой в Пещере жрецов было двое индейцев курандеро – Адэхи и его брат Гаэл. Они стояли в стороне от ложа Лихасы и о чём-то перешёптывались.

– Надо торопиться, иначе она никогда не умрёт! Ну! – требовал Адэхи.

– Я не могу, брат… Великий брат мой, – робко произнёс глуповатый Гаэл.

– Тогда ты никогда не станешь великим курандеро этого племени, – улыбнулся знахарь.

Крики племени у пещеры были всё громче, и Адэхи посмотрел в сторону входа.

– Ты знаешь, что делать, – тихо проговорил курандеро, вкладывая большой ритуальный нож в руку Гаэла, – а я пойду к ним…

Адэхи направился к выходу, а трусливый Гаэл начал боком подбираться к ложу умирающей жрицы. Старуха лежала с полуоткрытыми глазами и ещё дышала. Ей было безразлично всё, что творилось вокруг. Она одной ногой была уже по ту сторону мира.

Гаэл, тяжело дыша от страха, поднял дрожащей рукой нож… но предательства совершить не успел. Резкий свист и удар… Грудь мерзавца пробило тяжёлое копьё. Индеец выронил нож и опустился на колени. Прицельный бросок копья угодил прямо в сердце, и на последнем издыхании Гаэл увидел, как из темноты выступила… Изабелла. Зов крови сделал её жестокой, но справедливой. Инстинкты, до сих пор таившиеся в девушке на генном уровне, проснулись. Убивай, или убьют тебя. Это была уже не Изабелла, а Исабель-кетцаль…

Девушка подошла к ложу своей прабабушки Лихасы и с грустью посмотрела на неё:

– Я успела, о Великая. Я не оставлю свой народ…

Она посмотрела сначала на убитого ею Гаэла, потом – огляделась вокруг. В головах одра Верховной жрицы по традиции лежало боевое оружие майя – круглый щит, копьё, боевые украшения, широкий меч и нож с обсидиановой вставкой, острый как бритва.

* * *

– Люди майя! – торжественно возвестил Адэхи, стоя на высоком камне.

Индейцы умолкли, как по команде. Великий курандеро племени, человек с косыми глазами и более вытянутым черепом, чем у других индейцев, стоял над ними – могучий повелитель и второй после Великой жрицы. Его лицо было напряжено, звериный оскал его заточенных зубов говорил о серьёзности его намерений.

– Великая Лихаса сегодня отходит в Долину бессмертия.

Множество лиц воинов, с тревогой смотревших на знахаря и прорицателя, окрасились гримасой скорби, а женщины, стоявшие в задних рядах, зарыдали, вместе с ними заплакали и дети, стоящие рядом с мамами.

– Жезл Великого Кетцалькоатля, вместе со своим благословением, она передаёт мне…

По толпе индейцев пронёсся недовольный ропот, и Адэхи прервал речь. В толпе раздались возмущённые возгласы: «Жезл Солнца?!», «А как же Кетцаль?!», «Лихаса говорила о своей дочери!».

– Люди майя! – продолжил Адэхи, не обращая внимания на выкрики. – Я много лет лечил вас, помогал рождаться вашим детям, предсказывал ваши судьбы и вызывал солнце, а когда надо – дождь. Неужели вы не рады своему новому жрецу?

Но ропот не стихал, а, наоборот, усиливался.

Пожилой индеец, которого все звали Одиночкой и приходящий в племя только в дни Великих собраний, стоящий одним из первых внизу перед камнем, покачал головой:

– Мы всегда рады тебе, Адэхи. Но люди хотят справедливости. Они спрашивают, как же Кетцаль, дочь Лихасы по крови?

– Кетцаль родом из западной части гор, откуда тридцать цолькинов[18]18
  Цолькин – летоисчисление в календаре майя, 1 цолькин – 260 дней. 30 цолькинов – приблизительно 20 лет.


[Закрыть] назад пришёл к вам я. Отец этой де-вушки, Арауатль, позорно бежал из племени вместе со своей дочерью…

– Ты заблуждаешься! – перекричал знахаря Одиночка. – Я стар и знаю, как было дело! Гринго, хотевшие золота, напали на западное племя предательски, ночью и убили почти всех вождей, в том числе и младшего брата Лихасы. И Арауатль бежал не с позором, а с надеждой, что его дочь когда-нибудь вернётся сюда и поведёт нас по нашему славному пути.

Ропот индейцев в толпе всё нарастал.

– Она не вернётся! И не будет здесь править! Она не прошла обряд очищения кровью! – сверкнув глазами, выкрикнул знахарь. – Это была воля Лихасы. Кетцаль не принесла голову врага и поэтому не может быть Верховной жрицей майя.

– А ты можешь? Ты прошёл очищение кровью? – хитро спросил старик.

Вместо ответа Адэхи выхватил боевой топор и метнул в Одиночку:

– Вот тебе очищение!

Остро отточенное оружие раскроило череп старику, и он мгновенно упал. Майя с возгласом ужаса расступились. Одиночка лежал на каменистой площадке без движения.

– Майя! Вы всегда мне верили! – опять вскричал Адэхи. – Лихасы нет! Она мертва! Это может подтвердить мой брат Гаэл, который рядом с ней…

В этот момент из Пещеры жрецов в панцире броненосца, с посохом Верховной жрицы майя с набалдашником из высушенного человеческого черепа выступила Исабель-кетцаль. Высоко над собой она держала отрезанную голову предателя Гаэла. О, если бы Изабеллу сейчас видел Андрей. Что бы он сказал?

– Люди майя! – провозгласила Исабель-кетцаль. – Только что этот человек пытался убить Великую жрицу. Властью дочери Великой Лихасы я объявляю эту смерть своим ритуалом искупления кровью! – С этими словами будущая предводительница майя бросила окровавленную голову Гаэла к ногам подданных.

Возглас одобрения поднялся над долиной.

– Исабель-кетцаль!.. Исабель-кетцаль!.. Она пришла!.. Она вернулась!.. – послышались радостные крики индейцев.

В общей радости никто не заметил, как коварный Адэхи соскользнул с камня и исчез в ближайшем лесу, за ним трусцой бежал его брат Маэл.

Изабелла не знала, как вести себя дальше. Чувства переполняли её.

Развязка наступила сама собой.

– Великий народ бога Солнца и Плодородия!

Изабелла вздрогнула и оглянулась. За её спиной у выхода из Пещеры жрецов стояла Лихаса. Она очнулась, сумела встать и выйти к своему народу. Гордая, по-своему красивая, с ярким, как огонь, взглядом, она горела, будто свеча.

– Встречайте свою новую повелительницу! Отныне вас будет вести моя дочь Исабель-кетцаль. Она доказала, что принадлежит нашему племени. Слава ей и почёт! Слушайте её и берегите, как берегли меня! Теперь… я спокойно могу уйти…

Старуха, будто запрограммировавшая себя на последнюю речь, пошатнулась, теряя равновесие, но Изабелла успела подхватить её. К ней моментально подбежали несколько вождей племени и, бережно подняв умершую Лихасу, на руках понесли обратно в Пещеру жрецов.

Глава 25. Конец банды Уго де ла Пуэрты

В подвале было холодно и сыро. И это несмотря на тропическую жару, стоящую за окнами. Руслан поёжился, не то от холода, не то оттого, как закончился этот день. А как всё хорошо начиналось! Прекрасный сон в мягкой постели, вкусный завтрак в шикарном отеле, бассейн с тропическими пальмами и райскими птичками в клетках… А потом эта бойня… Руслана вытащили из вентиляционной трубы, надавали тумаков, одели в гостиничный халат и увезли с завязанными глазами неведомо куда вместе с Роговым.

Здесь, в подвале какого-то дома Руслан лежал спелёнутый, как мумия. Андрей в таком же виде лежал в другом углу этого же помещения. На него падала узкая полоска света из зарешечённого окна. На лбу у Рогова была большая шишка, из уголка губ сочилась тоненькая струйка крови. Он, по всей видимости, был без сознания. Руслан окликнул журналиста:

– Андрей Петрович, вы живы?

– Конечно, умер. Не мешай! – вдруг отозвался Рогов.

Только тут студент заметил, что повязки Андрея ходят ходуном. Он весь шевелится, будто по нему ползают змеи. Через двадцать минут упорного труда Андрей замер.

– Руслан, у тебя все зубы целы?

– Да-а-а… – удивлённо протянул студент. – А что?

– Ну-ка, перекатись ко мне, сынок. Дело есть…

Руслан с большим трудом раскачался и покатился валиком к Рогову.

– Во-о-о-от. Хорошо, – стал комментировать Рогов усилия парня. – Молодец. Смотри. У меня сзади руки связаны морским узлом. Знаешь, что это такое?

– Слышал.

– Слышать мало – надо знать. Сейчас я повернусь к тебе спиной. Попробуй его развязать. В этом наше спасение. Иначе мы погибли. Понял?

– Как развязать? – не понял Руслан.

– Зубами, мой плоскогубцевый, зубами, – не удержался Андрей от иронии. – Я приблизительно знаю, как он завязан. Подскажу…

Руслан так и не сообразил как, но через пару минут терзаний морской узел был развязан. Ещё две минуты – и Андрей был освобождён. Растерев затёкшие суставы, Рогов быстро распеленал и Руслана.

– Видела бы нас Настя – в банных халатах, на полу и что мы тут делали, – шутил Андрей, и Руслан не удержался от смеха.

– Тиш-ш-ше, рыбу распугаешь, – почти шёпотом сказал Рогов.

– Какую рыбу? – не понял Руслан.

– Живую. Карасей мексиканских… Так, малый, а теперь кричи что есть мочи!

– Что кричать?

– Что я умер! – И после паузы, глядя, что Руслан удивился его просьбе, добавил: – Я не шучу, по-другому они дверь не откроют. Только ляг, как лежал. Встанешь, когда я скажу.

Тактика Рогова принесла свои плоды. После пятиминутных криков Руслана: «Эй! Вы там! Помогите! Он умер! Рогов умер! Помогите!» – дверь в подвал открылась и вошло трое охранников.

– Гонсалес, включи свет!

Это была первая и последняя фраза бандита. Три коротких удара – и незадачливые караульные лежали на бетонном полу подвала. Как и предполагал Андрей, «нехорошие люди» умели убивать, ломать и воровать, но стеречь не умели, и это было большое упущение Эскобара.

– Русик, – шёпотом позвал Андрей, – иди за мной, прикрывай со спины.

Разведчики тоже иногда ошибаются. Осторожно выглянув в коридор из комнаты, Андрей получил прикладом автомата в лоб и, потеряв сознание, упал плашмя.

Очнувшись от нашатыря, сунутого под нос, Рогов понял, что лежит лицом вниз на полу из хорошей паркетной доски. Пальцы на босых ногах журналиста жутко горели. Это говорило о том, что его тащили лицом вниз, волоком, скорее всего взяв под мышки. «Опять ногти слезать начнут. Сто процентов сломали», – подумал Андрей. Нужно собраться с мыслями.

Приподняв голову, он увидел буквально перед своим носом подошву хромового сапога, чуть выше – ноги в сером галифе, закинутые одна на другую, а ещё выше – Отто Рана, сидящего в кресле в мундире оберштурм-баннфюрера СС.

– Поднимите его! – сказал нацист на испанском языке.

Чьи-то крепкие руки с двух сторон взяли Андрея, подняли и поставили на ноги. Андрей оглянулся. Сзади наперевес с обрезами винтовок стояли Эскобар и какой-то рыжий крепыш.

– А этот на мексиканца не похож, – ухмыльнулся Андрей, глядя на рыжего. – Не удался?

– Смотреть вперёд! – заорал Эскобар.

Андрей повернулся к старику. Но что это был за старик! Форма СС подходила ему идеально. Если бы не седина и морщины на лице, можно подумать, что это действующий офицер гитлеровской Германии Второй мировой войны. Высокий, подтянутый и удивительно крепкий.

– Вы всегда были склонны к дешёвым эффектам, герр Отто, – сказал Рогов вместо приветствия. – Зачем этот маскарад?

– Я офицер великого рейха! – сверкнув глазами, гордо ответил Ран.

– Медсестра, укол великому фюреру! – воскликнул Андрей торжественно и тут же получил жёсткий удар прикладом обреза по шее, от которого упал ничком на пол.

– Я же сказал не бить! – гневно вскрикнул Отто.

Он достаточно бодро вскочил со своего кресла, помогая подняться Рогову, обнимая его за плечи.

– Пошли вон отсюда! – сердито приказал Ран слугам.

– Но, хозяин… – попытался возразить Эскобар.

– Вон!!! – Старик крикнул ещё громче, но сразу смягчился: – Принесите нам кофе.

– С коньяком, – добавил Андрей, потирая распухший шейный позвонок.

– С коньяком! – подтвердил Отто.

Растерянные Эскобар и рыжий вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.

– Присаживайтесь, пожалуйста, герр Рогов. Вас не сильно ударили? – участливо спросил немец и показал место на диване, выполненном в том же готическом стиле, что и кресло.

«Сколько лет прошло, а методы всё те же», – подумал Андрей, сев на диван.

Вообще вся комната напоминала антикварную лавку, заполненную ценностями сразу нескольких веков. Прекрасные фарфоровые ангелочки со свастиками времён Третьего рейха. Оригиналы картин Альбрехта Дюрера и Питера Брейгеля XV–XVI веков, да и сама мебель со старинным клеймом «Кайзер» конца XIX века могли быть достоянием любого престижного аукциона мира. Отдельно на столике стоял «Берлинер граммофон» в прекрасном состоянии.

– Я вижу, вы времени не теряли в «Аненэрбе». Умыкнули неплохую коллекцию? – поинтересовался Рогов, отпивая принесённый кофе.

– Сигару? – предложил Отто, открывая коллекционную коробку и не обращая внимания на колкости Андрея.

– Не курю. И вам не советую, – нарочито ласково ответил Рогов.

– Ладно! – громко захлопнул коробку Отто. – Обмен любезностями окончен. Я пригласил вас обсудить условия нашей сделки.

– Сделки? – удивился Рогов.

– Мне нужно знать, где находится пятый кодекс, – продолжал немец, нервно теребя пальцами кончик сигары.

– Помнится, в Непале вы мне предлагали миллиард долларов за помощь в поиске Шамбалы, – елейно напомнил Андрей.

– О-о-о-о, – засмеялся Отто, – я знаю ваши принципы, Андрей Петрович. Гусары денег не берут. Так, кажется?

– А я знаю ваши. Украсть девушку, запугать, надавить. Но вот только в этот раз не получится. Девушка – тю-тю, – резко переменил тон журналист.

– Русские не сдаются? – шутливо спросил Ран.

– Не сдаются и, если надо, станут для фюрера хуже евреев.

Андрей цеплял фашиста за живое, но знал, что делает. Отто молча проглотил пассаж о евреях, которых ненавидел со времён пивных путчей, и сладко затянулся сигарой, пуская дым в лицо журналисту.

– Вы думаете, вас больше нечем шантажировать, господин Рогов? – ухмыльнулся старик и громко позвал: – Эскобар!

Дверь в комнату открылась, на пороге появился толстяк.

– Убейте того щенка, которого привезли вместе с Роговым.

Рядом с Эскобаром появился Змей, который, не дожидаясь приказа, кивнул и скрылся. Андрей понял, что Руслану грозит смертельная опасность, – это было его слабое место.

– Не делайте глупостей, герр Отто! – едва сдерживая себя, воскликнул журналист. – И вам это зачтётся.

– Ты пугаешь меня, глупый недочеловек? – недоумённо спросил, улыбаясь, старик, резко переходя на «ты». – Ты мне расскажешь всё, русская свинья! Всё, что знаешь!

В то же время щёлкнул замок в двери того же подвала, где теперь сидел один напуганный Руслан. На пороге появился Змей. В татуированных руках убийцы крутились лезвия. Он улыбнулся, сделав два шага вперёд, готовясь к своему коронному приёму – плевку смертоносным жалом. Руслан встал и вдруг, словно прощаясь с миром, широко улыбнулся своей лучезарной улыбкой в глаза жестокому убийце…

– Твой молодой друг уже мёртв, – заключил Отто, продолжая шантажировать журналиста. – Змей в таких вещах не медлит.

Андрей почувствовал, что ещё немного – и он бросится на собеседника, преодолев расстояние в один большой прыжок, и убьёт, но почему-то медлил.

– Итак, – продолжил старик, – у тебя есть две минуты, чтобы рассказать, где спрятан пятый кодекс. В противном случае следующими жертвами твоей глупости будут твои дочери…

– А вот тут вы ошибаетесь, герр Отто, – перешёл в наступление Андрей. – Ваши люди, следившие за моим домом у меня на родине, уже задержаны вчера вечером и сотрудничают со следствием. Мне сообщили об этом сегодня ночью. Это так же верно, как и то, что сегодня ночью перекрыты каналы поставок вашего картеля в США и Великобританию.

– К-как? – Лицо Отто исказила невероятная гримаса.

– Вот так. За деятельностью вашей организации, которую вы возглавили после убийства Рауля Родригеса, следили с момента моего отъезда в Европу.

Немец машинально взял со стола мобильный телефон.

– Бесполезно, дорогой любитель Шамбалы, – продолжал издеваться Рогов, – все телефоны ваших агентов заблокированы с утра, как и входящие звонки на ваш телефон. Поэтому вы ещё ничего не знаете. Вы – банкрот! Пиф-паф!

Окончательно добитый Отто вскочил со своего места.

– Эскобар!!!

Внезапный взрыв, снёсший двери в доме, потряс всё строение и заглушил крик старика. С потолка посыпалась штукатурка.

– Что это? – беззвучно, одними губами произнёс Отто.

– Это? Это наши пришли, – обыденно ответил Андрей на русском. – Берлин в сорок пятом помнишь? Так вот. Будет не лучше. Обещаю… Руки! – В руках Рогова невесть откуда появился пистолет.

Отто машинально потянулся к кобуре, но она была пуста.

– Ловкость рук, – пояснил Рогов. – Прежде чем обниматься с кем-нибудь, выкладывайте мелочь из карманов, дедушка.

Нацист постоял молча почти минуту, но, к его чести, взял себя в руки и даже выдавил из себя улыбку.

– Жулик. Как все русские.

– Стоять, геноссе! Без лишних движений, – предупредил Рогов.

Старик остановился возле большого зеркала во всю стену, приблизился к нему, трогая лицо руками, будто только что побрился. Его самообладанию можно было позавидовать. Где-то слышались крики и звуки перестрелки, но они вскоре затихли. Зато был отчётливо слышан топот множества ног по коридору.

– Опять я забыл побриться, – сказал Отто, продолжая глядеть на своё лицо. – А это что? А-а-а, зеркало грязное. А то я испугался.

Отто протянул руку к поверхности зеркала и поскреб по нему пальцем…

Далее Рогов готов поклясться, что следил за Отто Раном, не закрывая глаз, но случилось необъяснимое. Свет в комнате мигнул, и через мгновение… Отто уже не было.

– Что за?..

Андрей соскочил с дивана, ринулся к тому месту, где только что стоял фашист, и увидел своё отражение. Он провёл пальцами по гладкой поверхности зеркала… Да. Это было зеркало. Но Отто Ран… исчез.

Буквально сразу после этого в комнату вломились спецназовцы Интерпола во главе с полковником Диего Кортесом.

– Рогов! Жив! Фух-х-х. Я боялся, что мы не успеем! – обнаруживая неплохой русский язык, воскликнул запыхавшийся полковник, который когда-то учился в СССР в Московском общевойсковом училище.

Растерянный Андрей стоял у зеркала.

– Отто… Уго де ла Пуэрта… Он был и вдруг исчез…

Однофамилец завоевателя Мексики и ровесник Рогова подошёл к журналисту и положил ему руку на плечо. Андрей в отчаянии замахнулся на зеркало.

– Стоп, – остановил его Кортес.

Он посмотрел на контур багета. Подумал, затем начал скрести пальцами по его поверхности. Внезапно свет в комнате погас, а когда включился, полковник уже держал приклад своего автомата, мешая закрыться потайной двери, которая помещалась за этим громадным зеркалом. Через полминуты спецназовцы общими усилиями сломали механизм, и перед Роговым зазияла чёрная дыра, из которой дул сквозняк.

– Как так? – удивился журналист. – А с виду не скажешь.

– Сенсор был запрятан под отражающий слой, – пояснил Диего Кортес. – При лёгком нажатии дверь открывается и тут же захлопывается, а свет в комнате тем временем выключается – срабатывает реле… В общем, всё для идеального побега.

– Я не знал, – сконфуженно произнёс журналист. Он чувствовал себя первоклассником.

– Да брось, Эндрю. Техника не стоит на месте. Просто мы с этим уже сталкивались, а ты нет… Не горюй, разведка! Поймаем! – успокоил Кортес и тут же скомандовал, указывая на потайную дверь: – Оллсон, Гриффитс, Абросимов! Вперёд!

– Стоять! – вдруг закричал Андрей. – Всем стоять!

Спецназовцы остановились, поражённо глядя на Андрея.

– Где уверенность, что в подземелье не заложена взрывчатка? – пояснил свой крик Рогов.

Мужчины переглянулись, уважительно глядя на журналиста.

– Да, Андрей, умыл, – признался Кортес, – правду говорят, бывших разведчиков не бывает.

– А толку? – грустно вздохнул Андрей и сел на диван. – Всё равно ушёл. Ушёл, и всё коту под хвост.

Вдруг в тишине Андрея будто прошило током. Он вскочил.

– Руслан! Где Руслан? – Он совсем забыл о студенте, которого пошёл убивать Змей.

Андрей выскочил из комнаты и побежал по длинному коридору шикарной виллы. В голове было только одно: «Неужели спецназ не успел? Господи!..»

Рогов резко остановился. Из боковой двери навстречу ему вышел Руслан, спокойный, живой и невредимый.

– Руся! Ботаник ты мой! Живой, черт тебя задери! – завопил Андрей с облегчением и обнял его. – А этот? Как его?.. Змей?

– Он подавился… своим же лезвием. И умер… – скромно сказал студент.

Рогов, Руслан и Кортес вышли на улицу. Андрей в первый раз увидел шикарную виллу Уго де ла Пуэрты. Это было трёхэтажное строение по проекту знаменитого архитектора Хавьера за несколько миллионов долларов в одном из самых богатых районов Мехико с грандиозным садом с тыльной стороны.

– Ух ты! Круто! И чего это я не миллионер? – присвистнул Андрей.

– А ты сильно рисковал, Рогов, – вдруг заметил Кортес, глядя на журналиста, – ведь мы могли и не успеть.

– А я по-другому не могу… видимо…

Во дворе вниз лицом, с заложенными за голову руками лежало три десятка бандитов из охранки Уго. Сотрудники Интерпола, обыскивая их, отправляли по одному в автозаки, стоящие за воротами.

– Операция прошла – блеск, – похвалил сам себя и Андрея Кортес.

– Да хрен мы его нашли бы, этого Уго, если бы не Аширна…

– Аширна, – вспомнил полковник. – Кстати, где Аширна?

– Был тут, мистер, – ответил кто-то из подчинённых.

Старый шаман, который помог Андрею разоблачить банду, отчаянно сопротивлялся. В дальнем конце сада, намотав длинную косу индейца на руку, волок его по земле Эскобар. В другой руке у бандита был топор. Шаман упирался руками и ногами, справа и слева от него сыпались амулеты, мешочки со снадобьями. Лицо старика было в кровоподтёках и ссадинах, правый глаз заплыл от гематомы.

– Старый негодяй! Ты мне ответишь за всё! Я больше не боюсь тебя, предатель! – благословлял самого себя на убийство Эскобар.

Поборов суеверный страх перед странствующим колдуном, он готов был совершить очередное преступление. Дотащил старика до ближайшего камня, положил его сверху и замахнулся топором… Старик, прощаясь с жизнью, запел какую-то древнюю молитву.

Эскобар не успел опустить своё ужасное оружие, как сверху, с дерева с диким воплем на него прыгнул Бахлам. Маленький, худой Бахлам, который наконец почувствовал себя ягуаром, обхватил руками бычью шею Эскобара и, закричав: «Беги, Аширна! Я его задержу!», вцепился зубами в ухо бандита. Эскобар взвыл от боли и попытался сбросить маленького мексиканца с шеи, но Бахлам умело лавировал, болтаясь на толстяке. Наконец Эскобар сосредоточился и нанёс удар локтем, попав отважному нападающему в грудную клетку. Бахлам, корчась от боли, отпустил шею бандита и рухнул на землю, а Эскобар тут же подхватил его и начал душить своими железными лапами. Маленький ягуар застыл и покраснел, его глаза выкатились из орбит… Но – выстрел… и кровавый Эскобар с дыркой в макушке обнял жертву и, сползая по нему вниз, затих. Бахлам, которого только что чуть не задушил управляющий наркокартеля, стоял бледный как смерть.

Полковник Кортес, пряча пистолет в кобуру, посмотрел сначала на лежащего без сил Аширну, затем на Андрея, который прибежал вместе с ним.

– На этот раз, кажется, успели.

– Бахлам! Ты настоящий ягуар! Ты молодец! Дрался как воин! – начал хвалить бывшего проводника Андрей, но вдруг увидел его глаза, полные слёз. – В чём дело, Бахламчик?

– Дон Андрэа… Это был мой старший брат, – признался Бахлам и отрешённо, роняя слёзы, пошёл в сторону дома.

– Бахлам никогда не рассказывал Андрею об Эскобаре, Эскобар никогда никому не рассказывал о Бахламе – он стыдился этого неудачника и считал его изгоем. Кроме того, в тот день он мог спокойно лишить его жизни. Но Бахлам, при всей своей ненависти к наркотикам и всему, что с ними связано, остался младшим братом Эскобара – любящим, верным голосу крови и теперь… скорбящим.