Текст книги "История города Екатеринослава. Книга первая. Монастырское урочище"

Глава 11
Лошадь возит воду, возит и воеводу

«Лошадь возит воду, возит и воеводу» – русская поговорка

В. И. Даль

Уход за лошадьми в былые века был важной и престижной службой, тем более уход за лошадьми царских конюшен. Много интересного можно почерпнуть, если прочитать своеобразную «должностную инструкцию» царского конюха времён царя Алексея Михайловича Романова:

«Припись Конюхом стремянным.

А что пожаловал Государь Царь и великий Князь Алексей Михайлович всея Руссии, велел мне, имрак, быти на своей Государеве конюшне в стремянных конюхах, и мне Государева Царева и великого Князя Алексея Михайловича всея Руссии здоровья во всем сберегати, и зелья и коренья лихаго в их Государския седла, и в узды, и в войлоки, и в рукавки, и в наузы, и в кутазы, и в возки, и в сани, и в полсть санную, и в ковер, и в попонку, и во всякой их государской конюшенной и конской наряд, и в гриву, и в хвост, у аргамака, и у коня, и у мерина, и у иноходца, самому не положити, и мимо себя никому положити не велети, и ни котораго зла и волшебства над Государем своим Царем и великим Князем Алексеем Михайловичем всея Руссии не учинити ни которою хитростью, по сему крестному целованью.

Також мне государских седел, и морхов, и наузов, и кутазов, и ковров, и попон, и рукавок, и плетей, и возков, и саней, и всякаго конскаго их государскаго наряду конюшеннаго, от сторонних всякаго чину людей во всем беречи накрепко, к конюшенным ко всяким нарядом сторонних людей не припущати, и во всем Государскаго здоровья ото всякаго дурна оберегати безо всякия хитрости, по сему крестному целованью: и во всем мне Государю своему Царю и великому Князю Алексею Михайловичу всея Руссии, и Его Царскаго Величества Царице и великой Княгине Марье Ильиничне, и их Государским детям служити и прямити, и добра хотети безо всякия хитрости, по сему крестному целованью.[285]285
  Ф. И. Миллер. Известие о дворянах Российских. С.-Петербург. 1790. Стр. 262–264.


[Закрыть]

Бросается в глаза, какое значение в те времена придавалось защите от «волшебства», «коренья лихаго», «всякаго дурна».

А что такое морхи, наузы, кутазы, другое непонятное снаряжение? У В. И. Даля: «Кутаз… Кутас м. шнур с кистями; подвеска на шнуре, бахромчатое украшение».[286]286
  Даль. Т. 2. Стр. 583.


[Закрыть] В словаре русского языка XI–XVII веков, выпущенном АН СССР: «Кутаз и Кутас…

– украшение в виде кисти (из шелка, шерсти, кисти хвоста яка или других животных); 2 коня с седлы, пастелки оксамитны с серебром и снасти серебряны позолочены, да на конех жо кутазы багровы…

– Колоколец, колокольчик кутаз, кутас – колокольчик на шнуре, кисти».[287]287
  Словарь АН. Т. 8. Стр. 147.


[Закрыть]

Науз у Даля: «Науз м. (на – узд?) часть конской сбруи; кисть, бляха и др. украшенья, привешиваемыя на ремне или шнуре под шеей лошади; наузный ремень идет от налобника узды; ныне находим его почти только у азиатцев и турок. Встарину, в наузде хранились обереги от сглазу, призору и порчи, коренья, бумажки с заговорами ипр., почему наузд означал и привеску, ладанку, оберег или талисман».[288]288
  Даль. Т. 2. Стр. 1271.


[Закрыть]

Ну а морхи – «Морх м., морхи мн., мохра или мохор, мохры; висячие пучки нитей, кисти, бахрома; Морх стар. бархат, аксамит, рытая ткань; плюш, мохровый бархат».[289]289
  Даль. Т. 2. Стр. 911.


[Закрыть]

Кроме элементов конской сбруи, для нас не менее интересны градации лошадей, содержавшихся в царской конюшне. Это были те же аргамаки, кони, мерины, иноходцы, такое разнообразие диктовалось их различным предназначением. «Кляча воду возит, лошадь пашет, конь под седлом», – записал В. И. Даль русскую поговорку.[290]290
  Даль. Т. 2. Стр. 393.


[Закрыть]

Считается, что слово «лошадь» пришло в русский язык из тюркских языков. У Макса Фасмера: «Лошадь, || Стар, заимствование из тюрк.; ср. чув. lasa «лошадь», тур., крым. – тат., тат., карач., балкар, alasa.[291]291
  Фасмер. Т. 2. Стр. 526.


[Закрыть] У В. И. Даля: «Лошадь ж., [татар. ], вообще конь; особ. не жеребец и не кобыла, мерин. По употребленью, бывает: упряжная, верховая, вьючная; а первая: коренная, пристяжная, дышельная, выносная (подседельная и подручная). Он работает как лошадь, т. е. усердно».[292]292
  Даль. Т. 2. Стр. 698.


[Закрыть]

Слово «конь» предположительно пришло в русский из старославянского языка (старинное комон, комонный), у Даля: «Конь м., стар. комонь, славнс. [?]; лошадь, лошадь добрая, некляча; жеребец или мерин, не кобыла; особ. верховая лошадь. Дикая лошадь, Тарпан».[293]293
  Даль. Т. 2. Стр. 393.


[Закрыть] В «Словаре русского языка XI–XVII веков» значится: «Комонь (Кумонь), м. Боевой конь. Сядем на борзыя своя комони и посмотрим быстрого Дону. (Задонщина)».[294]294
  Словарь АН. Т. 7. Стр. 266.


[Закрыть] Соответственно всадник, наездник определяется как комонник: «Комонник, м. Всадник. И гетман де Сапега готовится скоро до Дубны на комиссию, и войско де коронное комонников рушилось всё с под Дубны» (1658 г.)».

Но при ближайшем рассмотрении связь слов конь – комон (кумон) оказывается не такой уж бесспорной. Коронное войско гетмана Сапеги называется комонным в середине XVII века. К концу XVII века в письмах и документах небезызвестного гетмана Ивана Мазепы по прежнему используется термин комонный.

Лист гетмана Мазепы эсаулу Новицкого полка Рубану от 10 ноября 1690 года: «Мой ласкавый пане асауле комонный полковый. Похваляем тую чулость вашей милости, же, исполняючи наше росказанье… Днепр переправилесь и старалися, при помочи Божой, чинити над неприятелями бесурманами военный промысл…».[295]295
  АЗР. Т. 5. Мазепа. Стр. 244.


[Закрыть] Или другой документ от 29 сентября 1690 года. Универсал гетмана Мазепы о выдаче доставленного из Москвы царского жалованья конным и пехотным полкам:

«Их царского пресветлого величества войска Запорозского гетман Иоан Мазепа. Вам паном полковником комонным и пехотным охотницким, обозным, писаром и асаулом полковым, сотником, атаманом куренным и всему старшому и меньшому товариству, доброго от Господа Бога зычачи здоровья, ознаймуем, иж якосмо перед сим писали до вас, обецуючи за службу вашу уконтентовати вас дорочною платою, так исполняючи тую нашу обетницу, посылаем до вас тое уконтентованье, на комонное товариство самые гроши, а на пехоту барву суконную и грошовый придаток[296]296
  АЗР. Т. 5. Мазепа. Стр. 241.


[Закрыть]…

Слово комон в это время явно было всё ещё привычно не только самому гетману, но и «панам комонным полковникам» и «комонному товариству».

Однако параллельно с названием комон в русском языке, в языке северной Руси существовала масса слов в основе своей имеющих корень конь. Термины эти настолько яркие и красочные, что достойны небольшой доли нашего внимания. Откроем фундаментальный «Словарь русского языка XI–XVII вв.» Академии наук СССР»:

«Коневий, прил. относящийся к коню, конский (988): И повеле [Владимир] кумиры испроврещи, а другия огневи предати, Перуна повеле к коневию хвосту привязати и влещи з горы на ручеи (Псковская л етопись)»[297]297
  Словарь АН. Т. 7. Стр. 270.


[Закрыть]

«Коневая рать – конница (1471): Коневая рать не пошла к пешей рати на срок в пособие. Новг. IV. лет».[298]298
  Словарь АН. Т. 7. Стр. 271.


[Закрыть]

«Коневник, м. конный воин (1270 г): И выидоша всь град в оружии от мала и до велика к Городищю, и стояша два дни пеши за Живлотугом, а коневници за Городищем. (Новг. I лет.)».

«Коневий мастер – тот, кто ухаживает за лошадьми. Коневью мастеру Никите от монастырских лошадей от стряпни гривна денег (1588 г.)».

«Коневий пастух. Коневью пастуху Павлину Щетинину что он пас монастырьских коней… дано 8 алтын (1675 г.)».[299]299
  Словарь АН. Т. 7. Стр. 270.


[Закрыть]

«Конедержитель, м. Слуга, держащий коня, конюх. Иногда же имшу ся мне за узду, по том ч се усше рука… И мучих конедрежителя моего, и изведе вину на ня. (XVI–XI в.)».[300]300
  Словарь АН. Т. 7. Стр. 271.


[Закрыть]

«Конеристание, с. – ипподром; место для зрелищ».[301]301
  Словарь АН. Т. 7. Стр. 272.


[Закрыть]

«Конокорм, м. Конское пастбище. А что наши люди деленыи ловчане, и они свои места и ухожаи ведают по старине, и городские рыболове, истобники, псари… и бобровники… а конокормы по рубеж, и в то тебе, моему брату, во все не вступатися. (Дух. и дог. гр., 1496 г.)».[302]302
  Словарь АН. Т. 7. Стр. 279.


[Закрыть]

Напомню, что по В. И. Далю: «Конязь, вершинник [ср. князь]; конник, всадник, конный воин, кавалерист; В ночную конязем ездит; чередовой конязь, ряз. тмб. Чередовой табунщик, стерегущий лошадей».[303]303
  Даль. Т. 2. Стр. 396.


[Закрыть]

Не конница, а коневая рать, не кавалерист или вершник, а коневник, не конюх, а коневий мастер, не табунщик, а коневий пастух, не пастбище, а конокорм, и всё это не только в XVI–XVII веках, но и в XV, XIII и даже в X–XI веках. Скорее всего, название конь является словом исконно северо-русским, в отличие от старославянского или западнорусского слова комон. Даже слово князь, по В. И. Далю, имеет не старославянское, а северорусское происхождение. Со временем конями стали называть неупряжных лошадей, имеющих назначение «под седло», воинских верховых лошадей и вообще жеребцов. В том же «Словаре русского языка XI–XVII веков»: «Конь, м. жеребец, самец лошади. Боевой конь, верховая воинская лошадь».[304]304
  Словарь АН. Т. 7. Стр. 287.


[Закрыть] У В. И. Даля: «Конь, скакун, скаковой, для скачки, легкий и скорый на скаку; беговой, у котораго сильная побежка, рысь или иноходь, рысак и иноходец; конь шагистый, с крупным шагом».[305]305
  Даль. Т. 2. Стр. 395.


[Закрыть] Диких степных лошадей в старинной разговорной речи, по Далю, также называли конями (самцов и самок у лошадей, как вы знаете, называли «жеребец» и «кобыла»).

Кроме коня и лошади, в русском языке широко употреблялось и употребляется до сих пор знакомое слово – «мерин». Чем отличается мерин от коня или жеребца, наверное, знают все. Словарь Фасмера сообщает: «Мерин – «кастрированный жеребец».[306]306
  Фасмер. Т. 2. Стр. 604.


[Закрыть] Это сообщение дополняет В. И. Даль: «Мерин, мерен м., (монгольс.?), смирённый, крощоный жеребец, кладеный, холощоный».[307]307
  Даль. Т. 2. Стр. 836.


[Закрыть] Характеристика «смирённый», применяемая Далем, как раз объясняет целесообразность процесса «холощения». Кастрированные жеребцы (с удалёнными половыми железами – яичками), отличались спокойным нравом, повышенной работоспособностью, выносливостью. Большинство коней на Руси были меринами, за исключением жеребцов дорогих пород, верховых коней знати, части боевых коней. Жеребцы, как правило, холостились в молодом возрасте, и этот процесс был настолько массовым, что известный нам капитан Маржерет даже принял такое название за породу русских лошадей: «Лошади Русския, называются меринами…».

Такое сообщение в своём подтексте несёт серьёзную информацию. Холощение (кастрирование) являлось пусть и не самой сложной, но полноценной ветеринарной хирургической операцией. И хотя в Московском государстве ощущался хронический недостаток кузнецов для ковки лошадей, коновалов (так тогда называли ветеринаров) было достаточно. К слову, само название «коновал» говорит о специфике выполняемой работы. Для выполнения операции холощения жеребца нужно было повалить, положить на бок. Коновалы в случае необходимости занимались также лечением лошадей и домашнего скота.

«Коневал, м. Знахарь, лекарь, занимающийся лечением и холощением лошадей и других домашних животных. Олешку коневалу дал восмь денег» (Кн. расх. Корел. м. 1560 г.). Коневалу дано 6 денег чистил у дву лошадей рты да заволоки (Кн. прих. – расх. Свир. М. 1657 г.). Коневалу Петру Вахрамееву за работу что он лечил три бычка да два борашка маленких плачено четыре денги».[308]308
  Словарь АН. Т. 7. Стр. 270.


[Закрыть] К середине XVII столетия слово «коневал» постепенно заменялось более привычным для нас «коновалом»: «И тебе бы выпустить ис кайдал Федосейка коновала и велеть ему всех лошедей пересмотрить, и которая занемогла, и тех велеть лечить» (Хоз. Мор. II, 1652 г.). И тот коновал роспрашиван… а ремесло де за ним конской мастер, он же де и рудомет (Д. Шакловит. II. 1689 г.)».[309]309
  Словарь АН. Т. 7. Стр. 279.


[Закрыть] Из всех этих записей приходно-расходных церковных книг, других старинных документов следует, что в XVI–XVII веках в Московии уже существовала хорошо поставленная массовая ветеринарная служба. Существовала даже система подготовки ветеринарных кадров: «Учился де он коновалскому промыслу и про травы и про коренье у своей братьи коновалов в Новогородцком уезде (Белокур. I. 1692 г.)».

Надо заметить, что холостили лошадей и в Орде. Ещё в 1246 году посланец Папы Римского к монгольскому императору, монах Иоанн де Плано Карпини записал в своём дневнике: «Лошадей своих не подковывают, не кормят их ячменём; оне выучены очень хорошо, сильны и холощёныя, а ноздри разрезаны…».[310]310
  Карпини. 1825. Стр. 119.


[Закрыть] На Руси меринов различали по породе лошади – мерин немецкий, волошский, черемисский…,[311]311
  Словарь АН. Т. 9. Стр. 100.


[Закрыть] а также по виду выполняемых работ – мерин пахотный, санный (санник), гонный и т. п.[312]312
  Словарь АН. Т. 9. Стр. 99.


[Закрыть]…

В царской конюшне вместе с лошадьми, конями, меринами и аргамаками стояли и иноходцы. Слово это часто встречается в русской литературе и явно требует более близкого знакомства. «Иноходь, иноходец. Особый способ хода или бега лошади, при котором она сначала одновременно выносит обе правые ноги, а затем обе левые», – сообщает нам «Словарь русского языка XI–XVII веков».[313]313
  Словарь АН. Т. 6. Стр. 244.


[Закрыть] В. И. Даль про иноходца сообщает больше: «Иноходь [забайкал. Виноходь. Опд. ] ж. конская побежка, в которой лошадь заносит обе ноги одного бока вместе, тогда как в рыси ноги движутся по две разом, крест – накрест… Иноходец в пути не товарищ. День иноходит, а два со двора не сходит, о щегольской лошади, негодной в работу».[314]314
  Даль. Т. 2. Стр. 106.


[Закрыть] Говоря другими словами, иноходец двигается не так, как двигаются обычные лошади, поэтому его, как и нежных, дорогих аргамаков, заводили в качестве диковинки, ради престижа (ох уж эти русские нравы). Ещё в незапамятные времена древняя знать имела иноходцев в своих конюшнях. В одном из сборников XII века есть надзидательное «Слово о Богаче и Лазаре», где упоминается о разукрашенных иноходцах в знатных конюшнях (к богачу в этом произведении автор относится с неприязнью): «…Богато на земли живяше в багъре и в паволоце хожаше… Кони его тоучьни, иноходи, акы ликъствоующе, златыми тварьмї оукрашени, седьла его позлащена…».[315]315
  Замечания акад. Срезневского о словаре славянских наречий. Сборник статей читанных в отделении русского языка и словесности. С.-Петербург. 1867. Т. 1. Стр. 21.


[Закрыть] Но в популярности иноходи была и другая, рациональная причина, которая становится ясной при открытии энциклопедии Брокгауза и Эфрона: «Движение иноходью довольно быстро и приятно для всадника: лошадь переваливается с ноги на ногу и совсем не трясёт… Иноходцы часто встречаются среди степных, кавказских и персидских лошадей».[316]316
  Брокгауз. Эфрон. Т. XIII. Стр. 226.


[Закрыть] Довольно приятно для всадника – согласитесь, эта причина весомая. Писатель-декабрист Александр Александрович Бестужев, участник многих сражений на Кавказе, в литературе известный под псевдонимом Александр Марлинский в своих «Кавказских очерках» ощущения от езды на иноходце образно назвал «колыбельною иноходью»: «Колыбельною иноходью шла моя лошадь, и сердце вздремало, зыблясь на вешних звуках и ароматах».[317]317
  Марлинский. Кавказские очерки. Стр. 44.


[Закрыть]

Экзотичной иноходью изначально ходили в основном восточные лошади (вспомните у Брокгауза – Иноходцы часто встречаются среди степных, кавказских и персидских лошадей), но к XIX веку ситуация с племенным делом в Российской империи изменилась в лучшую сторону. Иноходцев стали в больших количествах разводить в пределах государства и даже продавать их с выгодой на тот же Восток бухарским и хивинским купцам. Об этом сообщал уже упоминавшийся профессор Казанского университета Эдуард Эверсманн: «Иноходь считается в других краях за порок, у нас, напротив, особенным врождённым достоинством лошади и ценится высоко. Быстрота, с какой бегают наши иноходцы под верхом или в упряжке, достойна удивления. Охотники дорого платят за таких лошадей. Особливо Бухарские и Хивинские купцы покупают иноходцев для своих продолжительных путешествий с караванами. Хотя иноходь не всегда передаётсяот матери к детям, но есть примеры, что иная кобыла всегда приносит жеребят – иноходцев, которые уже с самаго ранняго возраста бегут иноходью. Вообще иноходь не есть испорченный бег лошади».[318]318
  Эверсманн. Ч. 2. Стр. 224.


[Закрыть]

Интересно отметить, что иноходью предпочитали двигаться и другие копытные, которые в беге развивали очень большую скорость, например сибирские олени или наши степные сайгаки. Яркая зарисовка сайгачной иноходи сделана в статье «Степная охота» из журнала «Русское слово» от 1861 года: «Когда несётся сайгак своею плавною иноходью, эта быстрота незаметна, но и так не догонит его никакая собака, а ещё менее лошадь. Но когда он видит, что опасность близка и сделает несколько усиленных прыжков, то всё преследующее его покажется как бы остановившимся на месте, так скоро отделится он на десятки, а если нужно, и на сотни сажень, и понесется опять своею обычною иноходью».[319]319
  Степная охота. Русское слово. С.-Петербург. 1861, май. Стр. 38.


[Закрыть]

Но, как водится, у повального увлечения иноходцами была и другая сторона медали. Недаром сложена старинная русская поговорка, записанная Далем – «День иноходит, а два со двора не сходит». Такая народная характеристика зачастую значит гораздо больше, чем иные энциклопедические тома. И действительно, обстоятельные Брокгауз и Эфрон приводят негативные последствия модного увлечения: «Иноходь бывает естественною, врожденною, но в виду большого спроса на иноходцев, иноходь вырабатывается искусственно. Естественная иноходь не утомляет лошади, искусственная же отзывается ускоренным разбиванием ног лошади».[320]320
  Брокгауз. Эфрон. Т. XIII. Стр. 226.


[Закрыть]

Теперь, когда мы с вами сделали небольшой обзор «конской тематики» становится ясно, что выбор лошадей, содержавшихся на царских московских конюшнях, был не случаен.

Аргамаки и иноходцы выполняли, как сейчас принято говорить, представительские функции: создавали антураж царских выездов, участвовали в приёме иностранных посольств, решали другие задачи дипломатического протокола.

Лошади и мерины несли на себе всю тяжесть повседневной черновой работы, такой работы во дворце было немало. Доставка хозяйственных грузов, продовольствия, дров, зимние санные и летние упряжные выезды и многое, многое другое ложилось на плечи безотказных лошадок.

Кони в большинстве своём предназначались к военной службе, в этих целях использовались и мерины. Хотя военно-служилые люди по военной развёрстке должны были прибывать в Разрядные полки со своими лошадьми и вооружением, московское правительство содержало на случай войны и большое количество казённых лошадей. О десяти тысячах боевых коней царского военного резерва сообщал посланник английской королевы Джильс Флетчер: «Лошадей Царских, назначенных для войны (кроме других, употребляемых для обыкновенной работы), до 10 000; все они содержатся в окрестностях Москвы».[321]321
  Флетчер. Стр. 107.


[Закрыть] Этот стратегический конный резерв постоянно находился в высокой степени готовности. За здоровье лошадей собственной головой отвечали царские ветеринары, в табунах шли процессы отбраковки больных и слабых животных, специальные воеводы, как мы знаем, следили за ежегодным пополнением военных конюшен свежими степными скакунами.

Глава 12
Герцинский лес

Описывая Московию, Павел Иовий сообщал, что её равнинные пространства от весны до осени представляли собой сплошные непроезжие болота: «Поверхность ея – большею частию плоская и изобилует лугами, хотя летом во многих местах болотиста. Это происходит от того, что вся Московия пересекается большими реками, которыя, поднимаясь от тающих весною снегов и разрешающагося льда, во многих местах поля превращают в болота, а дороги покрывают стоячей водою и глубокою грязью, непросыхающею до тех пор, пока реки сии при наступлении новой зимы не покроются опять льдом и болота не окрепнут от сильных морозов так, чтобы можно было безопасно ездить по оным».[322]322
  Иовий. Стр. 22–23.


[Закрыть] Сейчас такого мы не наблюдаем. Было ли это преувеличением автора? Может быть, и нет. Например, по Л. Н. Гумилёву, в определённые периоды истории увлажнение лесной зоны нынешней территории России достигало максимума. В своей известной книге «Древняя Русь и Великая степь» он связывал изменение климата степной и лесной зоны восточной Европы с изменениями путей движения атлантических циклонов: «Дожди и снега, выпадавшие над просторами Зауралья и на берегах Аральского моря, в IX в. незаметно переместились на север – на берега Оки и Камы. Там множились болота, ручейки превращались в бурные потоки, а Волга каждой весной уносила влагу в Каспийское море, набухавшее до Х в.».[323]323
  Гумилёв. Стр. 50.


[Закрыть] Если такое увлажнение лесной зоны центральной полосы сохранялось до XVI века, то, действительно, пробираться по лесным дорогам «Герцинского леса», так в античное время называли лесное пространство центральной и восточной Европы, было достаточно сложно.

Сам же «Герцинский лес», в представлении древних европейских жителей, был больше, чем просто густой дремучий древостой. Из известной книги по истории религии «Золотая ветвь» Джеймса Джорджа Фрезера, впервые изданной в Англии в 1923 году: «Поклонение деревьям играло важную роль в Европе, в историирелигии арийцев. И это вполне естественно. Ведь на заре истории Европа была покрыта безбрежными первозданными лесами, и разбросанные там и сям расчищенные участки представляли собой островки в океане зелени. Вплоть до I века до нашей эры к востоку от Рейна простирался Герцинский лес; протяжённость его была огромной: германцы, опрошенные Цезарем, путешествовали по нему в течении двух месяцев и не достигали конца. Четыре столетия спустя этот лес посетил император Юлиан, и его уединенность, мрак и молчание произвели глубокое впечатление на чувствительную душу императора. Он объявил, что не видел ничего подобного во всей Римской империи».[324]324
  Дж. Дж. Фрезер. Золотая ветвь. Москва. Политиздат. 1986. Стр. 110.


[Закрыть] Павел Иовий, описывая Московию не отступал от сложившихся представлений: «Большую часть Московии занимают Герцинские леса, которые, будучи уже в некоторых местах заселены и в продолжение времени расчищены трудолюбием жителей, не представляют более тех страшных и непроходимых дебрей, как прежде. Сказывают, что они наполнены множеством диких зверей и тянутся не перерываясь по всей Московии в направлении к Северовостоку до самаго Скифскаго океана, так что при всех стараниях никому ещё досель не удалось открыть конца их».[325]325
  Иовий. Стр. 23.


[Закрыть]

Альберт Кампензе описывал этот лес в своём письме к папе Клименту VII «О делах в Московии»: «Герцинский лес, разсеянный частыми и густыми рощами на всем пространстве Московии, снабжает жителей всякаго рода деревьями… Сосны – величины невероятной, так что одного дерева достаточно на мачту самаго большаго корабля, а дуб и клен гораздо лучше, чем в наших краях. Эти два дерева, будучи распилены, представляют в разрезе своем удивительную и прелестную смесь цветов, на подобие волнистаго камлота. Купцы наши вывозят их в большом количестве в числе прочих товаров из Московии и продают по весьма дорогой цене, не смотря на то, что у нас самих нет недостатка в лесе».[326]326
  Кампензе. Стр. 30.


[Закрыть] Но какой лес, тем более лес связанный с древними мифами, обойдётся без «множества» свирепых диких зверей, и Павел Иовий сообщал, в той части Герцинского леса: «которая принадлежит Пруссии, водятся огромные и свирепые буйволы, видом похожие на быков и называемые Бизонтами, а также Альцесы (Alces), род зверей, сходный с оленями и отличающийся мясистоймордою, высокими ногами и несгибающеюся щёткою. Москвитяне называют их лосями, а Немцы еленями. Животныя сии известны были ещё К. Цезарю. В Герцинских лесах водятся также необыкновенной величины медведи и страшные, большие чёрные волки».[327]327
  Иовий. Стр. 23.


[Закрыть]

Впечатляет! От края до края священные мрачные дубравы, густые хвойные массивы, поросшие лишайником, хранящие «уединённость, мрак и молчание», многочисленные лоси – «елени», грозные экзотические «бизонты» – зубры.

Мы знаем, что в конце XV – начале XVI столетий численность зубров была достаточно велика, эти быки могли становиться небезопасным охотничьим трофеем. Об этом писал барон Герберштейн: «Желающим охотиться на бизонтов надлежит обладать большою силою, ловкостью и проворством».[328]328
  Герберштейн. Стр. 173.


[Закрыть] Зато трофей наверняка был предметом гордости или темой для беседы при дворах иностранных государей.

Темой для обсуждения, скорее всего, становились и «необыкновенной величины медведи, и страшные большие чёрные волки», которые водятся в древнем Герцинском лесу. От этих рассказов европейского путешественника бросало в дрожь. Позже секретарь голштинского посольства Адам Олеарий очень образно описал «бесчинства» этих хищников: «Зимою волки безбоязненно вбегают во дворы, а если скот заперт, то они подкапываются под стены и вытаскивают наружу овец; зачастую уносят они и собак со двора. Во многих местах они ночью делают дороги небезопасными…

В 1634 г., 24 января, в 1 1/2 милях от Нарвы небольшой, без сомнения бешеный волк встретил 12 русских крестьян, которые ехали друг за другом с санями, нагруженными сеном. Волк прежде всего набросился на первого, вскочил на него, захватил за горло и повалил на землю. То же сделал он и ещё с другим. У третьего содрал он шкуру с головы, четвёртому оторвал нос и щёки, пятого и шестого также весьма сильно повредил. Когда задние это увидели, то они сбежались, вступили в бой с волком, одолели его и убили. Одного из пораненных русских я вместе с нашим доктором посетил в Нарве и осмотрел его. Лицо и голова его были в том ужасном состоянии…».[329]329
  Олеарий. Стр. 121.


[Закрыть] Волки в лесах Европейской России действительно отличались величиной. Известный российский и советский зоолог, глава московской школы териологии, Сергей Иванович Огнёв в своей фундаментальной монографии «Звери Восточной Европы и Северной Азии» сообщал: «…Максимальный вес лесных волков наших средних губерний достигает 69–78 кг».[330]330
  Огнев. Т. 2. Стр. 173.


[Закрыть]

Медведи же, по словам Олеария, вообще творили беспредел: «Как передают, они не щадят и тел покойников, вырывая их из земли, если они не слишком глубоко закопаны, и съедая их. Так, например, осенью 1634 г. они за Гаккегоффом в сторону Нарвы выкопали 13 трупов на кладбище и унесли тела, лежавшие в гробах, вместе с этими последними.

Немного лет тому назад знатная, в этих местах весьма известная женщина во время путешествия застала медведя, несшего в лапах труп, причем саван тащился за ним. Её лошадь при виде этого зрелища зафыркала и забилась и так понеслась вместе с санями, что женщина потерпела немало опасности на рытвинах и камнях».[331]331
  Олеарий. Стр. 123–124.


[Закрыть] Правда, эти самые медведи, в полном соответствии с традициями русских сказок, иногда совершали и курьёзные поступки. Олеарий описал такое медвежье безобразие, произошедшее в одной из деревень:

«…Крестьянин поставил перед шинком открытую бочку с сельдями для продажи, а сам вошел в шинок. В это время из лесу пришел большой сильный медведь, присоседился к бочке и поел из неё сколько ему нужно было. После этого он направился во двор к лошадям, а когда крестьяне прибежали спасать их, то он одновременно с лошадьми поранил и некоторых из крестьян, заставив их отступить. После этого он вошел в дом, нашел там чан для варки пива, полный свежесваренного напитка; тут он напился этого пива до отвалу. Хозяйка дома, спрятавшаяся с двумя детьми на печку, в страшной боязни молча наблюдала за недобрым гостем. Напившись, медведь направился в лес. Когда крестьяне заметили, что он начал шататься, они последовали за ним. На дороге он свалился, подобно пьяному человеку, и заснул, тут они на него набросились и убили его».[332]332
  Олеарий. Стр. 122–123.


[Закрыть] Далее секретарь голштинского посольства скромно добавлял, что про медведей: «… Рассказывают много других ещё более странных историй… так как всёэто должно показаться невероятным читателю, не слыхавшему ещё ничего подобного, то я решил в своей книге не приводить подобных подробностей».

Однако и на коварных мохнатых злодеев находилась управа. Итальянский военный инженер на службе польского короля, комендант города Витебска Александр Гваньини, сообщал во второй половине XVI столетия о жителях Московии: «Они столь сильны, что без всякого оружия, надеясь на одну силу свою, часто отваживаются сражаться со свирепыми и неукротимыми медведями и, схвативши их за уши, дотоле утомляют их, доколе сии последние не упадут на землю».[333]333
  Гваньини. Стр. 97.


[Закрыть] (Интересно было бы посмотреть на уши бедного зверя, после такой унизительной процедуры).

Если дальше продолжать тему о легендарных русских ушастых животных, конечно, надо вспомнить зайца. Этот любимый нами с детства персонаж не остался без внимания и иностранных послов. Пытаясь понять, почему в Курляндии зайцы зимой остаются серыми, а в Московии меняют цвет на белый, Адам Олеарий произвел целое научное исследование:

«Причина такой перемены цвета заключается в темпераменте (в сложении), так как цвет волос следует цвету темперамента животнаго… Эте звери в России, вследствие болотистой, сырой почвы имеют более флегматическую, сырую и холодную природу, чем наши; поэтому, когда настает наружный холод, как зимою… то они белеют; ибо белый цвет происходит от холода («albus capillus innuit frigidam complexionem», замечает Авероес (Averroes) о помянутом сей час месте Авицены), точно так, как чёрный от жара. Когда же летом настает опять тёплый и сухой воздух, как это бывает там обыкновенно, тотчас вместе с тем изменяются и их темперамент (сложение) и цвет».[334]334
  Олеарий. ЧИОИДР. 1868. Кн. 3. Стр. 122.


[Закрыть] Другой темперамент у русских зайцев? Надо же, наши зайцы, в отличие от европейских, оказывается, имели: «более флегматическую, сырую и холодную природу». Интересно, разгуливали ли эти «флегматические» зайцы в обнимку с медведями по улицам Москвы?

Закончив обсуждать тему зайцев, Олеарий далее продолжал: «Кроме этех, употребляемых в пищу, в России водится множество хищных, нечистых диких зверей: медведей, волков, рысей, тигров, лисиц, соболей и куниц…».[335]335
  Олеарий. ЧИОИДР. 1868. Кн. 3. Стр. 123.


[Закрыть] Такая информация о делении зверей на чистых и нечистых требует дополнительного осмысления. Она, конечно, могла просто выражать личные пристрастия обожателя заячьего мяса, секретаря посольства Адама Олеария. Но, очень может быть, эта фраза отражала сложившиеся взгляды населения Голштинии XV–XVI веков или даже общеевропейские религиозные представления того времени (хищные звери – служители Воланда?).

Приложил своё перо к описанию животных «Европейской Сарматии» и Матвей Меховский. Добросовестный польский профессор сообщал, что кроме крупных зверей – туров, зубров и обязательных медведей в этих огромных лесах водятся: «дикие ослы и лесные кони, олени, лани, газели, козы, кабаны, куницы, белки и другие породы зверей». Дикие ослы, лесные кони, олени, лани, газели, козы. Какой богатый перечень, мечта заядлого охотника. И в то же время сколько всего мы потеряли за прошедшие столетия.

Дикие ослы (онагры) или куланы, как мы знаем, в большом количестве водились на просторах Великой Степи, наверняка заходя и в леса. В густом древостое обитал и лесной подвид диких лошадей – тарпанов. Но зачастую западные путешественники допускали смешение понятий. Так Сигизмунд Герберштейн, перечисляя животных, которые водятся в Литовских лесах, упоминал лесных лошадей – онагров: «…В Литве имеются следующие звери: Бизонты, Буйволы, Лоси, по другому названию онагры, то есть лесныя лошади».[336]336
  Герберштейн. Стр. 173.


[Закрыть] Значит, онаграми – дикими ослами (они же и дикие лошади), могли называть ещё и лосей.

Настоящий, благородный олень Cervus elaphus Linnaeus, животное, знакомое практически всем по многочисленным литературным произведениям, художественным или мультипликационным фильмам. Вспомните описания величественных королевских охот, пиров благородных рыцарей под оленьими рогами у пылающего камина. Юных романтичных дам, грацию которых средневековые поэты сравнивали с лёгкой поступью оленухи, и многое другое, что стало частью общеевропейской и мировой культуры. До середины XX века «благородным оленем» было принято называть только его европейскую форму, которая считалась особым видом, в отличие от сибирского марала, дальневосточного изюбря, бухарского оленя, американского вапити и других форм. Исследования советских учёных (Гептнер, 1940; Гептнер и Цалкин, 1947) доказали, что все эти формы являются единым видом, который стали объединять русским названием «настоящий олень».[337]337
  Гептнер. Наумов. Т. 1. Стр. 121.


[Закрыть] Современные молекулярно-генетические исследования подтвердили единство вида Cervus elaphus Linnaeus, а также определили наличие второй азиатско-американской генетической линии этого животного.[338]338
  Барышников. Тихонов. Ч. 1. Стр. 155.


[Закрыть]