Текст книги "Китай и китайцы. Привычки. Загадки. Нюансы"

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. КИТАЙСКАЯ ПРЕДПРИИМЧИВОСТЬ

Кому: Владимир Крашенинников

«[email protected]»

От кого: Денис Никитин «[email protected]»

Тема: Торг.

Здравствуй, друг мой Вовка!

Людям экономным и рачительным положено торговаться. Данный процесс входит в их жизнь чуть ли не с «младых ногтей».

Быстрая реакция, твердость духа, умение находить нужные слова, знание людей, актерские способности – все эти качества помогают сбить или удержать цену.

Ту самую цену, по поводу которой сейчас идет торг.

Шумный, бурный, беспощадный и бессмысленный, почти как русский бунт.

Бессмысленный потому, что в большинстве случаев продавец заранее знает, за сколько он продаст, а покупателю заранее известно, почем он купит. Тогда спрашивается – зачем все это? Зачем терять время и силы на процесс торга? Зачем впустую «сотрясать Небо и Землю»?

Как зачем, – а ритуал? Предки наши торговались и нам велели.

И не надо забывать про удачу – быть может, именно сегодня солнце так напечет голову госпоже Линь, что она заплатит за сома пятьдесят юаней, а не восемь, как обычно? «Кто не испытывает свою удачу, тому не видать счастья», – гласит старая китайская пословица.

Плох тот солдат, который не мечтает о дембеле, и плох тот торговец, который не жаждет продать что-либо ну хотя бы в два раза дороже.

« – Надежда умирает последней, – сказала Вера, придушив Любовь», – частенько повторяет моя начальница Маргарита. Тоже мастер содрать лишку с заказчика!

Итак, наберись терпения, убедись в собственной безжалостности и спокойно сбивай цену втрое, если не вчетверо, от названной.

Подхожу к торговцу, спрашиваю: «Сколько стоит это?» на китайском – и чувствую, как в его голове начинается круговорот мыслей:

«Иностранец?»

«Интересно – знает ли он настоящую цену?»

«Как быть – не спугну ли его “большой” ценой?»

«Эх, была не была!»

И мне называют цену. Цену всего лотка с товаром и одеждой продавца в придачу.

Я, добросовестно имитируя возмущение, называю как минимум впятеро меньшую цену, и – торг начинается!

Я не понимаю, что мне пытается втолковать торговец, да мне это и ни к чему – цену мне покажут на пальцах или на калькуляторе.

Если торг затягивается, я по-русски говорю: «Ну и хрен с тобой!» – и ухожу.

Делаю два шага и слышу за спиной вопль...

Еще шаг…

Торговец выскочил из-за прилавка и на трясущихся от возмущения пальцах показывает мне новую цену…

Мягко отодвигаю его рукой в сторону и делаю еще шаг…

Очередной вопль, пальцы, заламываясь в страданиях, показывают еще меньшую цену…

Отрицательно качаю головой и словно нехотя позволяю торговцу увлечь себя обратно к прилавку…

И тут мне наконец называют настоящую цену. Ту, что я ожидал, или даже меньше. На это я шевелю бровями, сокрушенно вздыхаю и… покупаю. К нашей обоюдной радости – моей и торговца.

Ритуал соблюден. Пора переходить к следующему лотку.

Вот так и проходят мои дни в Китае. В тяжелом, можно даже сказать – изнурительном, труде.

Пока,

Денис

P.S. «Учитель сказал:

– Благородный муж держит себя строго, но не устраивает споров с людьми, он умеет быть в согласии со всеми, но не вступает ни с кем в сговор»[24]24
  Конфуций. «Суждения и беседы». Перевод Л.С. Переломова.


[Закрыть].

Кому: Елизавета Кузьмичева «[email protected]»

От кого: Денис Никитин «[email protected]»

Тема: Китайские притчи для Лизы.

Здравствуй, дорогая сестренка!

Чтобы ты не завидовала Алиске, посылаю и тебе китайские сказки, вернее, притчи (ты ведь уже взрослая) из «Чжуан-цзы».

Это моя «любимая пятерка».

Наслаждайся!

«Однажды я, Чжуан Чжоу, увидел себя во сне бабочкой – счастливой бабочкой, которая порхала среди цветков в свое удовольствие и вовсе не знала, что она – Чжуан Чжоу. Внезапно я проснулся и увидел, что я – Чжуан Чжоу. И я не знал, то ли я Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он – бабочка, то ли бабочка, которой приснилось, что она – Чжуан Чжоу. А ведь между Чжуан Чжоу и бабочкой, несомненно, есть различие. Вот что такое превращение вещей!»

«Наша жизнь имеет предел, а знанию предела нет. Имея предел, гнаться за беспредельным гибельно. А пытаться употребить в таких обстоятельствах знание – верная гибель.

Делая добро, избегай славы; делая зло, избегай наказания. Идя срединным путем, можно себя уберечь, благополучно прожить свои годы, вскормить родных людей, исчерпать свой земной срок».

«Янь Хой сказал: “Я кое-чего достиг”.

– Чего именно? – спросил Конфуций.

– Я забыл о ритуалах и музыке.

– Это хорошо, но ты еще далек от совершенства.

На другой день Янь Хой снова повстречался с Конфуцием.

– Я снова кое-чего достиг, – сказал Янь Хой.

– Чего же? – спросил Конфуций.

– Я забыл о человечности и справедливости.

– Это хорошо, но все еще недостаточно.

В другой день Янь Хой и Конфуций снова встретились.

– Я опять кое-чего достиг, – сказал Янь Хой.

– А чего ты достиг на этот раз?

– Я просто сижу в забытьи.

Конфуций изумился и спросил:

– Что ты хочешь сказать: “сижу в забытьи”?

– Мое тело будто отпало от меня, а разум как бы угас. Я словно вышел из своей бренной оболочки, отринул знание и уподобился Всепроницающему. Вот что значит “сидеть в забытьи”.

– Если ты един со всем сущим, значит, у тебя нет пристрастий. Если ты живешь превращениями, ты не стесняешь себя правилами. Видно, ты и вправду мудрее меня! Я, Конфуций, прошу дозволения следовать за тобой!»

«Конфуций пришел к Лао Даню и стал рассказывать ему о человечности и долге.

Лао Дань сказал: “Когда мякина на току залепляет глаза, земля и небо и все стороны света оказываются не на своих местах. Когда комары и оводы впиваются в наше тело, мы не можем сомкнуть глаз ночь напролет. Человечность и долг терзают наши сердца и не дают нам покоя – нет напасти страшнее! Если вы хотите, чтобы Поднебесный мир не утратил своей изначальной безыскусности, странствуйте по свету привольно, как ветер, и будьте таким, каким делает вас природная сила жизни. К чему эта суета с человечностью и долгом? Вы уподобляетесь человеку, который искал своего беглого сына, стуча в барабан. Лебедю не нужно купаться каждый день, чтобы быть белым. Ворона не нужно мазать грязью, чтобы он был черным. О естественных свойствах белизны или черноты нет нужды спорить. Когда из пруда выпускают воду и складывают рыбу на берегу, рыбы теснее прижимаются друг к другу, увлажняя друг друга своими жабрами. Но они с радостью забудут друг о друге, если снова окажутся в большом озере или реке”».

«Чжуан-цзы удил рыбу в реке Пушуй, а правитель Чу прислал к нему двух своих сановников с посланием, и в том послании говорилось: “Желаю возложить на Вас бремя государственных дел”.

Чжуан-цзы даже удочки из рук не выпустил и головы не повернул, а только сказал в ответ: “Я слыхал, что в Чу есть священная черепаха, которая умерла три тысячи лет назад. Правитель завернул ее в тонкий шелк, спрятал в ларец, а ларец тот поставил в своем храме предков. Что бы предпочла эта черепаха: быть мертвой, но чтобы поклонялись ее костям, или быть живой, даже если ей пришлось бы волочить свой хвост по грязи?”

Оба сановника ответили: “Конечно, она предпочла бы быть живой, даже если ей пришлось бы волочить свой хвост по грязи”.

– Уходите прочь! – воскликнул Чжуан-цзы. – Я тоже буду волочить хвост по грязи!»[25]25
  Перевод В.В. Малявина.


[Закрыть]

РОССИЙСКИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ КИТАЙЦА

Лун Сяовэй – переводчик. Он знает три иностранных языка – английский, французский и русский. Ему тридцать четыре года.

Одет Лун с претензией на роскошь – серо-стальной костюм, голубой галстук, недешевые полуботинки из тисненой кожи. На его левом запястье поблескивает «Роллекс». Впрочем, в Китае дорогие часы не редкость, точнее, не сами, а их трехдолларовые копии, совершенно неотличимые по внешнему виду от настоящих.

Живет Лун в Шанхае, но вообще-то он родом с юга, из провинции Гуанси.

Мы познакомились в поезде – наши места оказались по соседству. Вначале мы обменялись вежливыми улыбками и кивками, а потом я увидел в руках у соседа-китайца «Казус Кукоцкого» (естественно, на русском, на китайском я не могу опознать никакую книгу). После этого мы просто не могли не познакомиться друг с другом.

В прошлом году Лун впервые побывал в России – в Москве и в Нижнем Новгороде. Он работал переводчиком у одного соотечественника-бизнесмена, ведущего торговлю с нашей страной.

Я, конечно же, сразу интересуюсь впечатлениями от командировки. Интересно же узнать, какой твоя родина предстает перед иностранцами.

– Разница между нашими странами очень велика, – отвечает мой собеседник. – Другая страна – это другой мир.

– А конкретнее? – настаиваю я.

– У вас чистые города, – не раздумывая, отвечает Лун. – Как игрушечные. У вас полупустые улицы. И вода в домах есть двадцать четыре часа в сутки. Горячая и холодная.

Морщит лоб и после короткой паузы продолжает:

– Еще меня поразило то, как уважительно в России относятся к беременным женщинам. Обязательно уступят место в метро… А ваше метро! О, московское метро – это целая подземная империя! Некоторые станции похожи на дворцовые залы!

Затем Лун возвращается к горячей воде и долго восхищается нашим коммунальным хозяйством – особенно его восхищает недорогое централизованное отопление.

Похвалив хорошее, объективный китаец осторожно критикует плохое – дороговизну.

– Но ваши московские цены на еду – ужасные! И на воду – тоже. В аэропорту «Шереметьево» за половину литра газированной воды с меня взяли около двадцати пяти юаней! Съесть простой обед в городе стоит около пятидесяти юаней! – Лун запальчиво возвышает голос: – В Новгороде было дешевле, но ненамного. Если бы по договору мой шеф не оплачивал мое питание, то я бы очень страдал!

Я разделяю его негодование. В Пекине перекусить на ходу можно и за два юаня, а за десятку, что говорится, «нажраться от пуза».

Долго говорить о дурном невежливо, поэтому Лун вновь перескакивает на достоинства.

– Ваши граждане имеют неплохую медицинскую помощь, и совершенно бесплатную! Это прекрасно!

– Ну-у, не совсем она бесплатная, – замечаю я, вспоминая, как (вернее – за сколько) моему отцу вырезали туго набитый камнями желчный пузырь.

– Официально – она бесплатная, – твердо повторяет Лун. – Так же, как и образование. Это очень хорошо. И вы каждый год имеете отпуск на четыре недели, а также работаете только восемь часов в день.

– Насчет отпуска – это верно, – соглашаюсь я. – Но работать очень часто приходится куда больше, чем восемь часов в день.

– Это исключение! – говорит Лун. – А не правило, как в Китае.

– Это жизнь! – отвечаю я. – Работаешь столько, сколько надо. Или сколько хочет твой начальник.

– Но я сам читал русский трудовой кодекс. Это же ваш закон…

– А-а-а! – машу рукой я. – Закон, что дышло, – куда повернул, туда и вышло.

– Не понял… – признается Лун.

Я объясняю смысл. И что такое «дышло» – тоже объясняю.

– У нас говорят: «Сочиняют законы люди, и люди закон нарушают», – улыбается Лун и продолжает перечислять российские достоинства: – В Москве легко найти такси, дорожное движение хорошо организовано, не страшно переходить улицу. А-а-а! Как я мог забыть, что у вас во многих местах запрещено курить!

– Это достоинство или недостаток?

– Для меня – недостаток! – честно признается Лун.

– А что вас удивило больше всего? – спрашиваю я.

Говорим мы, естественно, по-русски.

– Памятники Ленину! – отвечает Лун. – Я думал, их все уничтожили, но мне сказали, что их осталось еще много.

Мы дружно смеемся.

Наступает моя очередь делиться впечатлениями от Китая.

– У вас нет мест, в которых было бы запрещено курить… – начинаю я.

Улыбка на моем лице говорит о том, что мои слова не стоит воспринимать слишком серьезно.

– Это достоинство или недостаток? – улыбается в ответ Лун.

– Для меня уже третий год – недостаток, – признаюсь я.

Кому: Маргарита Бром «[email protected]»

От кого: Денис Никитин «[email protected]»

Тема: Конфуцианское воспитание и образование.

Добрый день, Маргарита Борисовна!

Собрался с мыслями и еще раз вернулся к старине Конфуцию, вернее, к его учению.

Конфуций учил, что в мире есть три уровня достоинств. «Вырасти стройным и красивым, как никто другой, чтобы все в мире, стар и млад, знатные и презренные, любовались тобой, – вот высшее достоинство. Иметь знание, охватывающее целый мир, уметь на все лады судить о вещах – вот среднее достоинство. Быть смелым и решительным, собирать вокруг себя людей преданных и удалых – вот низшее достоинство»[26]26
  Перевод В.В. Малявина.


[Закрыть].

Начиная с эпохи Хань (206 г. до н. э. – 220 г.), конфуцианцы не только управляли Китаем, но и прилагали множество усилий к тому, чтобы конфуцианские нормы и ценности стали общепризнанными, пустили корни в душах китайцев. В конце концов их усилия привели к тому, что каждый китаец непременно усваивал конфуцианские нормы и правила и становился конфуцианцем. Не надо думать, что каждый китаец досконально знал учение Конфуция, это было под силу только образованным людям. Но каждый китаец (и неграмотный крестьянин, и ученый муж) в быту, в общении с другими китайцами, в исполнении важнейших семейных и общественных обрядов и ритуалов действовал так, как предписывали конфуцианские традиции.

Китаец может со временем стать даосом, буддистом, христианином – но в поведении, взаимоотношениях с окружающими, манерах и во многом другом он останется конфуцианцем, пусть даже и подсознательно.

Приобщение к конфуцианству начинается в семье, с младых, как говорится, ногтей.

Детей приучают почитать предков, соблюдать нормы конфуцианской морали, соблюдать церемониалы и ритуалы, как в семье, так и в обществе.

В необразованных крестьянских семействах конфуцианское образование на этом обычно и заканчивалось, а в более образованных (и, разумеется, зажиточных) семьях детей вдобавок учили грамоте, знакомили с классическими конфуцианскими сочинениями. Кстати говоря, многие конфуцианские изречения, заповеди и нормы распространялись изустно, и их знали все, грамотные и неграмотные.

Необходимость изучения письменных источников вызвала как рост грамотности, так и преклонение перед образованностью. Конечно же, вся система образования в древнем и средневековом Китае была направлена на подготовку знатоков конфуцианства. Отличное знание древних текстов, умение свободно оперировать цитатами из мудрецов и, как апофеоз образованности, умение писать сочинения, толкующие труды древних мудрецов, – именно таковым на протяжении тысячелетий было китайское образование. Гуманитарные науки ценились куда больше естествознания.

Отличное знание конфуцианской науки вместе с умением складно излагать свои мысли открывало перед любым китайцем путь наверх, обеспечивало возможность сделать чиновничью карьеру, добиться власти, а с ней – и почестей, и богатства. Ведь должности в те времена раздавались по итогам конкурсных экзаменов.

Жаль, что в наше время так не поступают.

С уважением, Денис Никитин

P.S. У нас все просто было – взял букварь, открыл и стал учить буквы. Ма-ма мы-ла ра-му.

А вот у китайцев нет букваря. Да и сколько бы весил букварь, насчитывающий пять тысяч букв (средний минимум более-менее образованного китайца)? Его бы ни один ребенок не смог бы поднять.

А действительно – каким образом изучали китайские дети «китайскую грамоту»?

В наше время созданы определенные учебники, помогающие освоить китайскую письменность, а всего каких-то сто лет назад дело обстояло так. Брали китайские дети кисточку для написания иероглифов, тушь и тушечницу и отправлялись в школу.

Сначала они получали в руки книгу «Саньцзыцзин» («Троесловие»), в которой каждая строка состояла из трех иероглифов. Эта книга, написанная в тринадцатом веке, кратко излагала сущность конфуцианской морали. Польза от ее изучения получалась двойной – помимо знакомства с иероглифами дети заучивали наизусть основные конфуцианские постулаты.

Затем наступал черед другого старинного текста – «Байцзясин» («Фамилии ста семей»), написанного в десятом веке. Книга содержала список часто встречающихся китайских фамилий, в подавляющем большинстве состоящие из одного иероглифа.

Вызубрив «Байцзясин», ученики приступали к изучению «Цяньцзывэнь», «Книги тысячи иероглифов», написанной в шестом веке и действительно состоявшей из тысячи иероглифов, из которых ни один не повторяется.

Только очень трудолюбивые, усидчивые и послушные дети способны на такой подвиг! Китайский характер проявляется во всем, в том числе и в обучении грамоте.

Затем наступал черед браться за «Книгу о сыновнем благочестии», помимо изучения грамоты, воспитывавшей любовь к родителям и верноподданнические чувства к императору.

Кстати говоря, в прежние времена китаец, имевший хорошие знания по математике, физике, химии и прочим естественным наукам, считался не ученым, а всего лишь ремесленником наряду с портными, гончарами, кузнецами... Более всего ценились здесь гуманитарные науки – в первую очередь литература, включавшая в себя и историю страны, которую изучали по известным произведениям, таким, например, как «Троецарствие». Наряду с литературой ценились и музыкальные познания.

Кому: Александр Никитин «[email protected]»

От кого: Денис Никитин «[email protected]»

Тема: О городах.

Здравствуйте, дорогие родители!

Решил написать вам пару слов о китайских городах.

Строители древнекитайских городов действовали не наобум.

В Китае вообще никто наобум не действует. Не привыкли они. Уверен, что у китайцев и иероглифа «авось» нет. За ненадобностью.

«Чжоу ли», «Ритуалы Чжоу», именно так называлась настольная книга древнекитайских строителей, по которой они строили свои древнекитайские города.

План города в Древнем Китае своими прямоугольными очертаниями напоминал гигантскую черепаху – символ долгожительства и счастья.

Городские стены строго ориентировались по сторонам света. Каждая стена имела ворота, называемые, без особых затей, Северными, Южными, Западными и Восточными.

Параллельные улицы, пересекавшиеся с другими под прямым углом, создавали рисунок, напоминающий «квадратики» на черепашьей спине.

Если прямая улица получалась очень уж длинной, то непременно строились препятствия, преграждающие путь злым духам, которые, как всем известно, могут передвигаться лишь по прямой.

Четыре главные улицы, идущие с севера на юг, восемь дополнительных, а также семьдесят два переулка, вот что такое классический древнекитайский город.

Городская башня располагалась, как и положено, в центре города. С нее был виден весь город.

И всегда соблюдался такой вот принцип – самые главные здания располагались на востоке, ибо Восток главнее Запада, поэтому все, что связано с просвещением и культурой, располагалось в восточной части города, а все военное – в западной. «Ум важнее силы», – считали китайцы. Да и сейчас считают.

Древнекитайский город был подлинным царством симметрии и гармонии, обнесенным высокой стеной (около дюжины метров высотой) со смотровыми башнями. Стены могли быть земляными (иногда их еще облицовывали кирпичом) или каменными. Легко возгораемыми деревянными стенами китайцы свои города не окружали.

Традиционно в город можно было попасть через четверо ворот – Северные, Южные, Восточные и Западные, про которые я уже упоминал, хотя ворот могло быть и больше.

Так-то вот.

Я в полном порядке, чего и вам желаю.

Привет бабуле!

Целую, обнимаю.

Ваш сын Денис

P.S. Согласно представлениям предков современных китайцев в человеческом теле находятся два начала – «хунь», или «шэн», начало возвышенное, духовное, и «по» – низменное, животное начало. Когда человек умирает, его душа покидает тело через отверстие на макушке, а когда человек спит, его душа оставляет тело и отправляется в странствие по свету. Если за это время в тело спящего вселится злой дух, то душа так и будет обречена на вечное неприкаянное блуждание. Жуткая участь!

Кому: Владимир Крашенинников

«[email protected]»

От кого: Денис Никитин «[email protected]»

Тема: Изощряйся в логике.

Привет, Вова!

Когда скучно – так и хочется поломать голову над какой-нибудь загадкой или головоломкой, согласен? Вроде: «Интересно, заходила Светка под чужим именем на мою страничку в “Одноклассниках” или нет?» или «Дадут ли мне отпуск в июле, или опять – в феврале?»

А вот тебе пример классической китайской логической задачи.

У буддийских мудрецов есть одно интересное правило. Если в ходе дискуссии, исчерпав все доводы, ни один из участников не смог доказать свою правоту, то ему разрешается (или – не запрещается, что в общем-то одно и то же) сказать нечто вроде:

– Вы, уважаемые коллеги (или «вы, тухлые безмозглые черепашьи яйца» – это уж зависит от остроты дискуссии), можете оставаться при своем мнении, но я-то вижу, что правда на моей стороне!

После этого можно степенно разгладить бороду (складки на одежде, шнурки на туфлях) и уйти в себя (в Шаолиньский монастырь, в баню, в харчевню). На этом пресловутая дискуссия будет считаться закрытой навсегда, ибо «истинная истина» в доказательствах не нуждается, и это неясно только дуракам, которые и требуют доказательств.

Логично, ты не находишь?

И вот однажды, во время долгого спора с коллегой (предмет спора я опускаю за ненадобностью), некий мудрец сказал:

– Несмотря ни на что, я вижу, что прав я!

Он, наивный, думал, что его оппонент прекратит спорить, чтобы не прослыть дураком на весь Китай, но тот оказался парень, точнее мудрец, не промах.

– Ты лжешь, а стало быть, ты не прав! – ответил он, перехватывая инициативу.

– Поясни свою мысль! – потребовал первый, донельзя удивленный подобным оборотом событий.

– А ты и впрямь видишь свою правоту? – уточнил второй с хитрым прищуром.

– Да, вижу! – Топнул ногой первый. – Как наяву!

– Тогда ответь мне, – потребовал второй, – какого она цвета, эта твоя правота? Какую форму она имеет? А какова ее величина? Давай же – я жду, ведь описать то, что ты видишь, как наяву, совсем не сложно!

Первый мудрец пыхтел-пыхтел, да так и не смог ничего ответить.

На том и разошлись мудрецы в разные стороны.

А теперь скажи мне, Вова, – кто выиграл этот спор? И, по возможности, обоснуй свою точку зрения. Договорились?

Китайские варианты ответов даю в постскриптуме, куда ты заглядывать не торопись – пораскинь вначале собственными мозгами!

Успехов тебе!

Твой друг и учитель,

Совершенномудрый Денис

P.S. Мнения китайских мыслителей, комментировавших эту историю (или, может, лучше сказать – притчу?), разделились надвое.

«Консерваторы», приверженцы древних традиций, считают, что второй мудрец поступил, мягко выражаясь, нехорошо.

Он-де ударился в демагогию, придравшись к тому, что глагол «вижу» традиционно был употреблен его оппонентом в смысле «понимаю». Придравшись к слову и делая вид, что не понимает его переносного значения, второй мудрец явил миру свою истинную сущность, в которой коварство и наглость тесно сплелись с невежественностью и скудоумием.

И противоположное мнение, «новаторское», – второй мудрец одержал победу, ибо поступил нестандартно, неожиданным ответом выбив привычную опору (насчет опор – это такая известная буддийская идиома «неожиданно выбить привычную опору», что на китайском звучит как «чу ти бо») из-под своего противника. Он поступил хорошо, поскольку всякая свежая, нестандартная мысль – это шаг к Просветлению.

И знай, друг мой, – настоящие загадки никогда не имеют одного ответа. Как говорится: «Это смотря с какой стороны посмотреть»…

PP.S. Великолепный образец китайского юмора: «Когда циньский царь захворал, то позванный им лекарь вскрыл ему чирей и вырезал опухоль и в награду получил одну колесницу. А тот, кто вылизал царю геморрой, получил пять колесниц. Видно, чем ниже способ лечения, тем выше награда»[27]27
  «Чжуан-цзы». Перевод В.В. Малявина.


[Закрыть].

Кому: Виктория Остапчук «[email protected]»

От кого: Денис Никитин «[email protected]»

Тема: «Семейное».

Привет, Викусик!

Конфуций сказал: «Государство – это большая семья, а семья – малое государство» – из чего можно сделать вывод, что он не делал больших различий между семьей и государством.

Семья – малое государство. Если большим государством прежде всего управляет практицизм, то и малым, соответственно, должен тоже управлять он.

Дети создавали семьи исключительно по выбору и решению родителей, и никак иначе. Это правильно – родителям виднее, а что касается любви, то ведь это столь непрактичное дело – любовь…

«Для всякого сына правило:

зимой родителей следует обогреть, а летом – освежить прохладой;

вечером – устроить постель, а утром – справиться о здоровье;

с равными родителям по возрасту – не спорить…

При встрече с товарищем отца:

не велели ему приблизиться – не осмеливается приближаться,

не велели ему уйти – не осмеливается уходить,

не спросили – не осмеливается заговаривать.

Таково поведение почтительного сына.

Любой сын,

уходя, должен сообщить родителям,

вернувшись, должен предстать перед ними.

Там, где бывает, должны царить общепринятые нормы.

То, чему учится, должно быть надлежащим занятием.

В обычном разговоре не именует себя лао (старший).

Сын… слышит родителей, не слыша голоса их,

видит родителей, не видя тени их.

Не поднимается высоко, не опускается глубоко,

Не злословит зря, не смеется попусту.

Почтительный сын не занят сомнительным,

Не пускается в опасное, боясь опозорить родных.

Пока родители живы, не обещает другу умереть за него,

И не обладает собственным имуществом»[28]28
  «Ли цзи» («Записи о правилах благопристойного поведения»). Перевод И.Б. Кейдун.


[Закрыть].

Этот отрывок из старинного китайского трактата даст тебе некоторое представление о взаимоотношениях между отцами и детьми в Китае, сохранившимися и поныне.

А вот немного интересного об именах китайцев.

Потомки не могли называть своего умершего предка по его прижизненному имени. Умерший получал особое посмертное имя, которое записывалось на поминальной табличке.

У императоров дело обстояло так же для каждого ушедшего в иной мир Сына Неба, придумывалось новое имя. Была выработана целая система посмертных имен. Например: «У-ди» – «Воинственный Император», «Вэньди» – «Просвещенный Император», «Тай-цзун» – «Великий Предок». «Дэ-цзун» – «Добродетельный Предок». Скромно и со вкусом.

Разумеется, хорошие имена доставались хорошим императорам. Справедливость для китайцев многое значит. Если император был тем еще злодеем, он получал плохое посмертное имя, вроде «И-цзун» – «Жестокий Предок», или не получал его вовсе.

Кстати, при жизни императора называли без затей – «Нынешний Высочайший». При датировании документов по годам царствования, эпоху живого еще императора называли не по его имени, а использовали специально избранный девиз, вроде «Процветание и спокойствие» или «Благодатное приумножение».

А иероглифы, которым «посчастливилось» попасть в имена императоров правящей династии, имена их родственников, названий их дворцов, запрещено было употреблять в каком-либо другом смысле, и нарушение этого требования считалось оскорблением Его Императорского Величества и каралось смертной казнью... Поэтому подобные иероглифы (особенно если император царствовал долго) часто забывались напрочь. Порой этот запрет обходили, изменяя написание иероглифа.

Пока. Целую,

Денис

P.S. Еще немного интересного все из того же древнего источника. Своеобразная возрастная классификация:

«Человека десяти лет от роду называют “отроком”, он приступает к учению.

Двадцатилетнего – называют “юношей”, он надевает шапку.

Тридцатилетнего – называют “зрелым”, он заводит семью.

Сорокалетнего – называют “энергичным”, и он отдается службе.

Пятидесятилетнего – называют “опытным”, он занимает высокую должность.

Шестидесятилетнего – называют “престарелым”, он указывает и распоряжается.

Семидесятилетнего – называют “старым”, и он передает обязанности.

Восьмидесяти– и девяностолетних людей называют “глубокими стариками”.

Семилетнего – называют “внушающим трепет”.

“Внушающие трепет” и “глубокие старики”, даже совершив проступок, наказанию не подвергаются.

Столетнего – называют “достойным заботы”»[29]29
  «Ли цзи» («Записи о правилах благопристойного поведения»). Перевод И.Б. Кейдун.


[Закрыть].

Кому: Александр Никитин «[email protected]»

От кого: Денис Никитин «[email protected]»

Тема: Брак и семья.

Здравствуйте, дорогие родители!

Никогда не интересовался у вас – а из каких, скажите, пожалуйста, побуждений вы, собственно говоря, вступили в брак? Ну, кроме потребности произвести на свет такое совершенное существо, как ваш сын, разумеется.

Китайцы издавна вступали в брак, чтобы было кому позаботиться о них в загробной жизни. Думаю, что где-нибудь у них висели такие вот лозунги: «Продолжение рода есть высшее проявление заботы об усопших предках!» или «Китаец, помни, – размножаясь, ты обеспечиваешь себе бессмертие!» Шучу, конечно, но то, что продолжение рода было и есть самым сокровенным желанием любого китайца, это правда.

Напродолжились, однако, – шагу ступить негде в «ихнем» Китае, повсюду толпы народа!

На неблагодарного и непочтительного потомка, не желающего вступать в брак и заводить потомство, предки могли разгневаться, а гнев духов ничего хорошего не сулил. Во всяком случае – в Китае, где духи мстительны, злопамятны и изобретательны.

Даже собственные предки – если хорошо постараться довести их до белого каления.

Конечно же, педантичные китайцы не могли пустить на самотек создание семейных союзов, предоставив желающим вступать в брак когда вздумается.

Ничего подобного – это было бы не по-китайски. Порядок, ритуал, регламент, если хотите, должен быть во всем.

Пределы брачного возраста в Древнем Китае были таковы: для мужчин – с шестнадцати до тридцати лет, а для женщин – с четырнадцати до двадцати лет.

Справил тридцать один год холостым? Готовься – достанется тебе на орехи! И будет доставаться все время, пока не раскаешься и не женишься наконец! И с потомством мужского пола поспеши, чтобы было кому покойным предкам жертвы приносить!

Хорошее государство заботится о своих подданных, и Поднебесная империя не была здесь исключением. Государство следило за тем, чтобы все вступали в брак вовремя. Ни раньше, ни, упаси милостивая матушка Гуаньинь, позже!

В каждом уезде существовал особый чиновник, бдительно надзиравший за теми, кто достиг предельного брачного возраста.

Нормально у них там был поставлен этот вопрос. Не отвертишься!

Ну, как и везде, при заключении браков соблюдался принцип соответствия уровня материального благополучия обоих семейств.

Вопрос о том, быть или не быть свадьбе, решался не только родителями с обеих сторон, но и особым гаданием «суань мин», «предсказывать будущее». «Суань мин» основано на вере в то, что с момента рождения жизнь человека зависит от пропорций сочетания в его организме пяти стихий: дерева, огня, земли, металла, воды.

Ясное дело – пропорция стихий мужа непременно должна соответствовать пропорциям жены. Иначе – какое же семейное счастье? Да – про инь и ян, разумеется, тоже нельзя забывать при гадании… Это вам не карты на короля треф раскинуть!

Гадатель должен был дать ответ на вопрос: какие именно стихии и в каких сочетаниях влияют на молодых людей, намеревающихся вступить в брак? Исходные данные для расчетов – точные даты рождения жениха и невесты.

Металл – вода?

Вода – дерево?

Земля – металл?

Превосходные сочетания! Как говорится, «будьте здоровы, живите богато».

Металл – дерево?

Вода – огонь?

Огонь – металл?

Сочетания не очень! От брака лучше воздержаться!

Причем рассматривалось не просто сочетание элементов, а сочетание в привязке к мужскому и женскому началам. Вот пример: если у жениха преобладает элемент «дерево», а у невесты – «огонь», то брак между ними невозможен, так как будущая жена непременно погубит своего мужа, подобно тому как огонь пожирает дерево. Если же «огнем» переполнен жених, а невеста представляет собой «дерево», то брак обещает быть плодовитым, ибо здесь огонь рассматривался, прежде всего, как символ солнечного тепла, что согревает деревья и помогает им плодоносить.

Гадатель выбирает не только благоприятный день, но и благоприятное время дня для совершения свадебной церемонии.

По-китайски слово «жениться» буквально переводится как «брать в дом жену», а «выходить замуж» – как «покидать семью». Этими словами выражался точный смысл процедуры. Жених приводил невесту в свою семью, а невеста родную семью покидала, чтобы стать членом семьи мужа. Соответственно, женщина не могла заботиться о собственных предках, потому-то в Китае всегда больше ценились сыновья, а не дочери.

Это не культ загробной жизни, а просто культище! Мегакульт какой-то.

Не утомил я вас?

У меня все в порядке.

Целую, обнимаю.

Ваш Денис

P.S. Китайский этикет предписывал супругам относиться друг к другу сдержанно, без особых нежностей, тем более на людях.

И еще – если в семье не было потомства мужского пола, то муж имел полное право привести в дом наложницу и сделать наследниками своего имущества рожденных от нее сыновей. Также широко распространена была практика усыновления мальчиков из чужих семей.

Правда, китайцы не спешили табунами вести домой наложниц.

Причина проста – наложницы обходились недешево, даже скажем – дорого.

Наряды, украшения, благовония и все такое прочее.

Опять же, законную жену обойти нельзя – со свету сживет. Значит, все покупалось в двойном размере – и жене и наложнице. По справедливости.