Текст книги "Пешки в Большой игре"

Глава семьдесят шестая

Самолет, как ни странно, долетел до Куляба.

– Если долетим до вот этого места, – показал азиату на карте Кожевников, – останешься в живых.

– Долетим, долетим, – согласно закивал азиат.

Кожевникову нечего было делать в Кулябе, его интересовала заброшенная воинская часть. Там должен был храниться в подземном бункере СПЧ-1. Все коды и пароли Кожевников знал, но вполне резонно предполагал, что Седой мог изменить их: ведь теперь он был по другую сторону баррикады.

Сверху воинская часть представляла собой голое поле с саманным домиком посредине.

– Мы верно прилетели? – спросил Кожевников.

– Все точно, командир!

Кожевников сделал широкий круг над местом – в радиусе нескольких километров только этот саманный домик и был.

– Садимся, – сообщил Кожевников.

Самолет послушно пошел на посадку, краем глаза Кожевников видел, как азиат зажмурился – все-таки не верил, что Кожевников сможет посадить его этажерку без происшествий.

Кожевников и сам сомневался, но – справился.

Самолет, правда, пару раз подкинуло, чуть качнуло на левое крыло, но он сел.

– Так, ребята, без меня никуда не уходите. Я скоро.

На всякий случай он вынул фишку, без которой завести самолет было невозможно. Проверил путы – ничего, не сбегут.

Сунул за пояс пистолет азиата и спрыгнул на землю.

Его обдало жаром, словно кто-то специально к его прилету натопил сауну, да сильно перестарался.

Пока добежал до саманного домика, промок, как будто из воды вылез.

Хоть и объясняли ему, вход нашел не сразу.

Нашел, отсканировал руку – Седой сказал, что их отпечатки занесены в компьютер, также голос.

Телекамера над входом повернулась в его сторону.

– Ситуация экстраполируется в гиперпространство, – проговорил Кожевников абракадабру пароля, который придумывали скучающие аналитики в штабных кабинетах, а если бы пришлось спасаться от преследования, из головы вылетело бы запросто.

Дверь отворилась.

Двое солдат смотрели на Кожевникова подозрительно, автоматы были взведены и направлены ему прямо в грудь.

– Привет, воины, – козырнул Кожевников. – Вольно.

– Документы, – приказал солдат.

– Ага, сейчас, – иронично улыбнулся Кожевников. – Я буду тащить через границу документы. Да ты счастливый, что лицо мое вообще видишь. Я что, с паролем напутал?

– Нет.

– Так в чем дело? Ведите меня к начальству.

Солдаты, не опуская автоматы, повели Кожевникова по узким и, слава богу, прохладным коридорам. Потом спустились на лифте, потом петляли, а потом оказались перед дверью, на которой было самодеятельно написано на стекле – «Командир объекта майор Г.Н.Сукачев».

Кожевников не дал солдату постучать в дверь, сам толкнул ее и вошел.

– Здравия желаю, товарищ майор. Майор удивленно вскинул голову. Был он лысоват, неопрятен и толст.

– Вольно, – сказал Кожевников, хотя майор и не собирался даже вставать. – Полковник Кожевников, – прикрыв дверь, доложился Старший.

Теперь все зависело от этого майора. Если ему сообщили, придется устроить бойню, если не сообщили – договориться.

– Кожевников? Это про вас мне из ФСБ депешу прислали?

– Я у вас должен спросить, – строго сказал Кожевников, соображая, какую депешу: первую – благоприятную или вторую – запретительную.

– А, да-да, было дело с месяц назад. Я уж и позабыл.

– А то, что вы военный человек, вы не забыли?! – гаркнул Кожевников. – Встать, смирно, когда со старшим по званию разговариваете.

Майор нехотя поднялся.

– Совсем тут распустились. Ладно, вольно, я не с инспекцией к вам. Чего вас инспектировать, когда мы вас вообще прикрыть решили.

– Как? – опешил майор.

– А вот так. СПЧ я забираю, твои бойцы мне сейчас помогут его погрузить на самолет. Вы полетите со мной.

Майор какое-то время смотрел на Кожевникова, хлопая мелкими ресницами.

– На самолет? – спросил он наконец.

– На самолет.

– На какой самолет?

– Ан-2. Вон он стоит на площадке.

Кожевников ожидал какой угодно реакции на свои слова – спора, возмущения, требования разрешительных бумажек, но не такой – майор вдруг схватился за живот и захохотал, сгибаясь в три погибели.

Кожевников не любил, когда над ним смеялись, а когда он не понимал, почему над ним смеются, – ненавидел.

– Смирно! – снова рявкнул он. – Что смешного, майор?

– На самолет, – все еще не мог остановиться тот. – Вы СПЧ видели?

– Нет, – растерялся Кожевников, впрочем уже соображая, что дал маху.

– Так пойдемте, я вам покажу.

Майор вывел гостя в коридор и снова повел его лабиринтами коридоров.

Действительно, ни в один из существующих на земле самолетов суперсейсмограф не поместился бы. Тем более в «кукурузник». Это была махина, занимавшая почти весь огромный подземный зал.

– Это что, он и есть? Вот этот зал?

– Ага.

– Ни... чего себе. И сколько народу его обслуживает?

– На моем веку его никто не обслуживал, – пожал плечами майор. – Скажу вам по секрету, я вообще думаю, что эта штука не работает.

– Как это?

– А вот так – пытались мы тут разобраться. Ничего не поняли.

– А-а, – саркастически протянул Пастухов, – раз вы не разобрались, тогда конечно...

– Зря иронизируете, товарищ полковник. У меня высшее техническое образование – электронщик я. Впрочем, думаю, сам СПЧ не такой уж большой. Это все поддерживающая аппаратура. Только я сердцевины, так сказать, сколько ни искал – не нашел.

– Может, СПЧ в другом месте?

– Отсюда ничего не вывезли – ни гайки.

Кожевников встал в тупик. Его план захватить суперсейсмограф, а потом диктовать сволочам, которые их продали, свои условия, разваливался на глазах.

– Не может быть, – проговорил он.

– Может, – пожал равнодушно плечами майор.

– И что же делать?

– Да что делать – оставить все, как есть. Пользы от этой аппаратуры никакой, но и вреда – тоже.

Ах, майор-майор, подумал Кожевников, если бы ты знал, сколько уже от нее вреда. А пользы действительно не получается.

Но этого не может быть!

– Так, майор, вместе будем разбираться, – рубанул Кожевников. – Найдем в этом железе что стоящее – я заберу. Проводите меня к выходу – надо отпустить самолет.

– Так вы у нас останетесь?

– Останусь.

Не так уж все и плохо. Если он не найдет тут сейсмографа, он будет ждать тех, кто за ним придет. И уж он их встретит!..

Глава семьдесят седьмая

Юсеф о чем-то рассеянно беседовал с командиром своих охранников, еще трое охранников сидели в креслах, откровенно скучая. Двое охранников Джефа, сидя напротив, в креслах, под пухлыми подушками которых находились их ВСС, невольно бросали взгляды на часы.

– Где же господин Филин? – спросил Юсеф. – Мои люди уже перевели деньги.

– Будет с минуты на минуту. Мне только что сообщили – едут.

Джефу действительно звонили, но это было сообщение о бойне на подставной даче и об освобождении Филина. Вадим пропал. Ну что ж. Банкир Юсефа останется жить – пусть всю жизнь молится Аллаху за Пастухова.

Джеф еще раз позвонил в Москву человеку, который должен был получить деньги в «Парусе».

– Сделано, – коротко ответил тот.

Все. Надо уходить. Со спокойной душой.

Джеф поднялся и любезно улыбнулся:

– Я покину вас ненадолго.

Чуть склонив голову, он не торопясь вышел из гостиной номера, прикрыл за собой распашные с мозаичным стеклом двери, подошел к огромному зеркалу в холле, посмотрелся в него, бросив взгляды на двери в гостиную и на дверь в соседнюю комнату, где сейчас сидели два губернаторских милиционера. Третий отправился в банк вместе с человеком Юсефа. Левой рукой Джеф во встроенном стенном шкафу нащупал винтовку, достал, и она привычно легла в руку. «Винторез» был легкий и очень удобный. Бесшумно подойдя к двери, Джеф раскрыл ее и вошел в комнату. Оба милиционера взглянули на него, увидели, как из-за его спины появилась винтовка, но не успели ни вскрикнуть, ни вскочить. Два глухих хлопка, и они рухнули на пол.

И тут же, как подтверждение, запукали в гостиной стволы Паши и Рябого.

Джеф бросил свою винтовку и быстро пошел прочь. Когда поворачивал к лестничному пролету, он вынул из кармана дистанционное управление и нажал кнопку. Загорелся светодиод. Потом еще одну кнопку, и через мгновение страшный взрыв потряс гостиницу. Посыпалась штукатурка, сзади полыхнуло, и Джефа бросило к лестнице. Он удержался на ногах, но это стоило больших усилий. Зазвенели осколки. Пополз дым. Послышались крики людей и топот ног. В гостинице начиналась паника.

В номере люкс никого не осталось в живых. В этом можно было даже не сомневаться. Ни арабов, ни русских – обоих своих охранников Джеф дожидаться не стал.

Он спустился на четыре этажа ниже, туда, где он снял еще один номер. Маленький. На одного. Скинул одежду, сорвал, поморщившись, осточертевший парик, накладные усы, переоделся в белые шорты, футболку и сандалии, вставил цветные линзы в глаза, а потом подхватил кожаную сумочку с ремешком для запястья и вышел из номера. В этой сумочке лежали двести долларов, пятьсот рублей, билеты на самолет и паспорт на имя Андрея Крылова.

Человек по имени Петр Иванов перестал существовать.

А человек по имени Андрей Крылов очень торопился в Москву.

Когда он выходил из гостиницы, оглядываясь на полыхающие окна седьмого этажа, к гостинице подкатил допотопный ЗИМ.

Джеф прошел в трех шагах от выскочивших из него солдат удачи. Теперь он смог разглядеть и Пастухова, и его команду. Крепкие, хорошие ребята. Жаль, что они были не с ним.

Солдаты его не узнали.

Жаль, конечно, что в банке все закончилось мирно. Все концы убрать не получилось. Джеф рассчитал так заранее, потому что понял, что всем вместе не уйти. Оставались еще, конечно, ребята у шахты, но ведь они не в курсе происходящих в городе событий.

Да и встречаться с ними Джеф не собирается больше никогда. Так что об этом можно было не беспокоиться.

Нет, Джеф все рассчитал правильно. И точно.

Нацепив на нос солнцезащитные очки, он не спеша двинулся навстречу бежавшим к отелю людям, по направлению к Советскому проспекту, чтобы поймать там такси и спокойно добраться до аэропорта.

Глава семьдесят восьмая

10 января. Норвежские сейсмологи зафиксировали серию подводных толчков в районе гибели подлодки Курск. Выдвигаются разные версии, но специалисты склоняются к тому, что российские военные проводили испытания нового оружия. Судя по амплитуде колебания, это были мощные взрывные устройства (Рейтер).

* * *

Таджикская граница напоминала решето. Через нее в обе стороны ходили торговцы наркотиками, боевики таджикской оппозиции, диверсанты, родственники тех, кто жил на противоположной стороне, да просто пацаны бегали туда и обратно. Горную границу невозможно охранять. Никаких солдат не хватит. Бабки водили коз за границу, чтобы покормить сочной травой, пастухи вели стада баранов и не спрашивали, чья это территория. Но бывало, что какую-то давно протоптанную тропу вдруг перекрывали солдаты, ставили дозоры, ловили всех, кто по привычке шел сюда. Тогда люди открывали новые тропы, которых тут было вдоволь.

Кавказцев проводник повел по новой тропе, которую еще никто не знал.

Шел он легко, даже не оглядываясь, поспевают за ним люди или давно отстали и потеряли его из виду. Кавказцы пытались с ним поговорить, но он молчал, и поначалу бойцы решили, что он всегда такой молчаливый, потом оказалось, что проводник глухой и немой. Если это было нужно, а таких случаев за все время четырехдневного перехода было всего два, проводник объяснялся жестами. Первых случай их общения имел место, когда они вышли на нейтральную полосу.

Проводник остановился, повернулся к бойцам, показал на их оружие, а потом на землю.

Было ясно, что он требует, – оружие оставить.

Бойцы поначалу было опешили. Как они пойдут без оружия, но потом поняли, что, если отряд будет обнаружен вооруженным, проводнику несдобровать. Его расстреляют пограничники. Проводник просто не хотел рисковать.

Щуплый попытался со стариком поспорить, но это было бесполезно. Старик долго смотрел на убеждавшего его кавказца, а потом просто развернулся и пошел в обратную сторону.

Щуплый догнал его, пригрозил пистолетом, но старик только махнул рукой и продолжил свой путь.

Конечно, они могли бы убить проводника, но тогда им самим через горы не пробраться. А вот без оружия они, по крайней мере первое время, обойтись смогут.

И Щуплый дал приказ разоружиться. Правда, воины незаметно оставили себе по пистолету и паре гранат, а также ножи. Но старик подобного надувательства не потерпел. Он показал на торчащий из-под рубашки у одного из бойцов пистолет и снова ткнул в землю.

Игра в эти поиски утаенного оружия могла затянуться, если бы старик снова не повернулся и не двинул туда, откуда и привел кавказцев.

Тогда они оставили все оружие.

И вот теперь они шли по территории Таджикистана. Проводник знал свое дело. Он провел их так, что по дороге им не встретилась ни одна живая душа, если не считать горных козлов, орлов, которые парили в вышине, и кузнечиков, которые веером выскакивали из-под ног.

Только здесь, внизу, когда они спустились с гор, старик остановился и начал свой «разговор». Он расчистил от камешков место и начертил на земле довольно понятную схему. Вот здесь они – двенадцать бойцов и проводник. Вот здесь граница, которую они уже прошли, вот место их назначения. Вот имя человека, который их встретит возле излучины вот этого ручья. А старик – стрелка показала – вернется домой. Его дело сделано.

– Что за человек? – спросил Щуплый.

Старик поднял белый камень. А чтобы тот понял окончательно – поднял черный камень и показал на Щуплого.

Значит, их встретит белый. Русский? Но почему у него тогда имя Джеф?

Впрочем, эти вопросы Щуплый оставил на потом. Сейчас надо было проводить старика. Конечно же Щуплый не собирался так просто отпускать проводника. Да, старик нем, но может же объясниться. Значит, тайну могут узнать враги. А этого Щуплый не мог допустить.

В самом деле он был даже рад в глубине души, что остальных бойцов больше нет в живых. Оружие Аллаха помогает избранным, им не должны владеть сотни и даже десятки.

Щуплый считал себя избранным.

– Хорошо, – сказал Щуплый старику. – Благодарим тебя, Аллах тебе в помощь.

Старик не понял, но улыбнулся. Это была странная улыбка. Щуплый считал, что старик вообще не умеет улыбаться.

Они попрощались со стариком, пожелали ему счастливого пути и отправились в указанном направлении.

Старик пошел обратно к границе.

Когда он скрылся из виду, Щуплый остановил отряд и сказал своему помощнику:

– Догони его.

Тот все понял сразу. Поднял с земли увесистый, но не очень тяжелый камень и побежал за стариком.

Отряд кавказцев уселся в тенечек ждать своего бойца.

Тот вернулся очень быстро, руки были в крови.

– Ты его спрятал? – спросил Щуплый.

– Да.

– Обыскал?

– Да.

– Что-нибудь нашел?

– Нет.

– Старик все носил в голове.

– Теперь ему не в чем будет носить, – усмехнулся помощник.

К излучине ручья они вышли к вечеру. По дороге не встретили никого, старик знал свое дело, он их вел к победе, не зная, что в этой победе он будет очередной жертвой.

Просто так сидеть и ждать Джефа Щуплый не хотел. Надо было действовать. Надо было доставать оружие. Возвращаться за брошенным не было никакого смысла. Оружие надо было взять здесь, а в том, что оно здесь было, кавказцы были уверены.

Щуплый оставил своего помощника ждать Джефа, а сам с остальными решил пойти дальше, найти заставу или хотя бы дорогу, по которой ходят военные машины.

В лагере их обучили, как драться без оружия. Собственно, приемы были вполне известные – задушить, свернуть голову, выколоть пальцами глаза. Но для того чтобы приблизиться к врагам на расстояние вытянутой руки, когда враг воспользоваться оружием не может, нужна была хитрость.

Хитрости эти тоже были отработаны в лагере.

Из группы военных выманивались один-два солдата, а там уже дело простое.

Заставу Щуплый и его соплеменники не нашли, до дороги не добрались, но заметили небольшой дозор, который с собакой на поводке обходил границу.

Это было как раз то, что нужно.

Щуплый подозвал к себе одного из соплеменников, выбрав его в качестве приманки, острым камнем полоснул того по щеке, от чего кровь залила все лицо. Кавказец лег в траву, постанывая и хрипя. Остальные воины скрылись в ближайших кустах.

Дозор очень скоро приблизился. Собака стала рваться с поводка. Солдаты – это были не русские, а, скорее всего, таджики – вскинули оружие.

– Помогите! Помогите! – звал «раненый».

Пока что все шло по плану. Один сейчас останется помогать «раненому», а двое других отправятся с собакой искать тех, кто ранил «несчастного».

Щуплый уже распределил роли между соплеменниками. Он и еще двое возьмут на себя поводыря собаки, двое убьют собаку, остальные убьют напарника. Того, кто остался с «раненым», убьет сам «раненый».

План удался, впрочем, не все так просто оказалось.

Когда дозор увидел в траве истекающего кровью человека, один из солдат достал рацию и сообщил на заставу, требуя прислать помощь.

Щуплый знал, что солдаты сообщат о случившемся на заставу, однако надеялся, что они сначала осмотрят раненого. Эти, видно, были хорошо проинструктированы, они сообщили сразу. Ну что ж, значит, у кавказцев осталось совсем немного времени.

Тот, что с рацией, остался возле истекающего кровью. Кавказец стонал и показывал рукой в сторону засевших в кустах соплеменников.

Поводырь спустил собаку. Та рванулась в кусты. Здесь ее ждала смерть. Собак, даже самых злых, убивать тоже учили в лагере. Главное – перевернуть ее на спину, лишить движения. И соплеменники Щуплого справились с этим блестяще. Один из них поймал в прыжке собаку за передние лапы и резким движением перевернул ее и ударил о землю. Собака даже не успела взвизгнуть, как второй вонзил в ее раскрытую оскаленную пасть кол, пробив небо и раскроив череп. Собака только ногами задергала.

Поводырь ничего не понял, все произошло моментально и тихо. Он влетел в кусты вслед за собакой и был встречен ударом палки по кадыку. Такой удар лишает человека сознания сразу же. Он не успевает издать ни звука. Второй кавказец поймал падающего назад поводыря и резко повернул его голову. Жутко хрустнули позвонки, полилась изо рта кровь. Но хруст позвонков вполне можно было принять за звук сломавшейся ветки. Поэтому и второй солдат ничего не заподозрил. Он, впрочем, бежал несколько в стороне, держа автомат на изготовку. Надо было привлечь его внимание. Надо было заманить в кусты.

Щуплый бросил камень, солдат обернулся и позвал сослуживца:

– Рахмат! Ты где?

– Я! – просипел Щуплый. – Сюда!

Солдат обманулся. Он кинулся в кусты и был встречен сразу двумя ударами – двумя пальцами Щуплый ударил солдата в глаза, а его соплеменник, вывернув автомат в сторону, ударил солдата в область сердца. Солдат обмяк, как кукла, и осел.

Теперь оставался третий, который был возле раненого. Раненый ждал, он должен быть уверен, что с остальными покончено.

А оставшийся возле него солдат стал проявлять беспокойство. Как-то слишком уж быстро пропали его сослуживцы.

Он позвал их, они не откликнулись. Он встал в полный рост, снова включил рацию.

А раненый все ждал чего-то.

И тогда Щуплый понял, что сейчас все сорвется.

Штык-нож, вынутый у убитого, он метнул в горло радиста.

И попал. Тот только успел поднести руки к торчащей рукоятке и свалился.

Теперь у них было три автомата, три штык-ножа, семь гранат и рация. Этого явно было недостаточно. Ведь им предстояло еще пройти по чужой земле много километров. Им предстояло пробиваться через стан врагов.

И тогда Щуплый принял решение. Они нападут на заставу.

Сейчас часть ее уйдет по тревоге. Останется всего несколько человек, они должны с ними справиться.

Только вот где эта застава? Откуда пришел дозор? Щуплый обыскал убитых солдат. Какие-то письма, фотографии, мелочь, ерунда – ничего, что могло бы вывести кавказцев на заставу, нет.

Он нашел только листок со странными записями: «5 ст. 2 шага, пень. 11 ст. один метр вправо, камень...»

– Что это? – спросил он у соплеменников. Никто не понимал.

Пятый столб, что ли? От него два шага? Куда, зачем?

– Я знаю, – сказал помощник. – Я служил. Это телефоны.

Да, это были координаты телефонов связи с заставой. Обычно их прятали в пнях, деревьях, в траве и камнях. Запомнить места, куда спрятаны телефоны, было трудно. Устав, конечно, запрещал носить с собой такие шпаргалки, но новобранцы, которым еще не удалось на память находить телефоны, делали такие записи.

– Пошли, быстро.

Возле пограничного столба с еле заметной цифрой "5" они нашли пень, в котором был достаточно ловко спрятан аппарат.

Дальше все было просто. Телефонный провод вел к самой заставе.

Он был, правда, присыпан землей, но неглубоко.

Щуплый отослал одного из своих соплеменников к излучине ручья, чтобы предупредить Джефа, если тот появится, что бойцы задержатся на некоторое время. Они достают оружие.

А сам двинул отряд к заставе.

Щуплый все рассчитал правильно. Когда они приблизились к заставе – нескольким баракам за колючей проволокой, на территории оставалось всего семь человек.

С ними двенадцати обученным боевикам справиться было легче легкого.

Короткий бой начался с того, что двое кавказцев проникли на территорию заставы и прямо в казарме уложили из автомата пятерых спавших. Видно, солдаты вернулись с ночного дозора. Они не успели даже проснуться. За остальными двумя, попытавшимися скрыться на «газике», бойцы даже не устраивали особой погони. Они бросили в машину гранату. Солдат расшвыряло кусками.

Правда, шум боя могли услышать остальные. Но и это было на руку Щуплому. Теперь он приказал занять позиции на заставе. Теперь у них было много оружия, боеприпасов немерено. На вышке стоял станковый пулемет. На складе были гранатометы, мины, новенькие автоматы и несколько винтовок с оптическим прицелом.

– Может быть, нам следует возвращаться? – спросили Щуплого соплеменники. – У нас ведь задание.

– Я знаю. Наше задание начнется только через два дня. Это время мы можем использовать по своему усмотрению.

Бой на заставе, конечно, услышали поднятые по тревоге пограничники.

Они решили, что бой кончился так быстро потому, что бандиты, контрабандисты или незаконные вооруженные формирования уничтожены. Они нашли трупы своих сослуживцев и вернулись на заставу. Правда, почему-то с заставой не было связи. Но связь никогда не была сильной стороной армии. Она всегда отказывала в самый нужный момент, а потом оказывалось, что сели батарейки или какой-нибудь салага покрутил ручки, которые крутить нельзя было.

Двадцать человек пограничников возвращались на базу, не зная, что их ждет смерть.