Текст книги "Комбат. Олимпийский характер"

Глава 21

Псевдоним Тигр генерал ФСБ Петр Петрович Рыков взял себе еще во время службы на Дальнем Востоке. Тогда они провели несколько весьма успешных и действенных операций на китайской границе. Если говорить проще, это были обычные провокации. Но они позволяли советской стороне применить более жесткие меры и пойти в наступление. Все прошло настолько удачно, что он тут же получил повышение и кабинет в Москве.

В КГБ, а позже в ФСБ Тигра считали непревзойденным мастером провокаций. Многие операции были настолько засекречены, что вряд ли вообще когда-нибудь люди узнают правду. Теперь Тигр мог бы уже пойти в отставку, но террористическая угроза, которая постоянно напоминала о себе взрывами в метро, магазинах, на рынках и в других людных местах, открывала ему и его отделу широкое поле деятельности. Да и китайский след то и дело проявлялся там, где крутились большие деньги. Так что, в отличие от своего бывшего коллеги и друга Степанюка, Рыков, фамилию и имя которого подзабыли даже друзья, на пенсию пока что не собирался. Более того, начальство, понимая уникальность его способностей и возможностей, освободило его от так называемой текучки, и он в последнее время занимался исключительно эксклюзивными заданиями, выполнить которые могли только его ребята, внедренные и в террористические группировки и даже в механизм китайской мафии. Это были строго засекреченные агенты, связь с которыми поддерживалась очень сложным способом. Имел или не имел Тигр от проведения всех секретных операций какую-то личную выгоду, проверить было невозможно. Да это никому и не было нужно.

Должность и его теперешнее положение позволяли ему при желании проводить, ни с кем не согласовывая, и свои собственные операции. Они проходили под грифом «совершенно секретно» и контролировались только им самим непосредственно. И тут Тигр иногда позволял себе действовать на свой страх и риск. У него в отделе было несколько разумных и ответственных ребят, которые организовывали все по высшему разряду. Поскольку отдел специализировался на выполнении, как теперь модно говорить, эксклюзивных операций, техническое обеспечение было по высшему разряду. Оружие последнего образца, электромагнитные и просто электрические шокеры, самые разные подслушивающие и даже подглядывающие устройства, жучки новейших модификаций и, главное, люди, отлично обученные, владеющие практически всеми видами контактной и бесконтактной борьбы, иностранными языками, включая китайский, умные, выносливые, обаятельные. Единственное, чего не хватало этим аккуратным, исполнительным, как говорится, с иголочки, ребятам, так это жизненного и боевого опыта. Тигр всегда был не прочь взять в отдел кого-нибудь из ребят бывалых, тех, кто нанюхался пороху. Но он отлично понимал, что некоторые операции, особенно связанные с провокациями, которые должны дестабилизировать обстановку в том или ином регионе, такие агенты проводить могут отказаться. И в таком случае их придется убрать. Поэтому пока что Тигр довольствовался молодыми, неопытными, можно сказать, зелеными, но зато подкованными и исполнительными на все сто ребятами. Хотя даже когда они надевали камуфляж, выглядели так, будто были в костюме и при галстуке. Им не хватало импульсивности и страсти, без которых выполнить ответственное задание практически невозможно.

Однако, когда год назад его вызвали к начальству и поручили новое задание, оказалось, их опыт и их безупречный вид и олимпийский характер – как раз то, что нужно.

Для Тигра выполнение этого ответственного задания означало минимум пять лет никаких даже разговоров о пенсии.

В кабинете сидели трое. Все в штатском, один, похоже, иностранец. Но он неплохо владел русским языком. Тигр знал только одного, своего непосредственного начальника, человека без имени. Обычно все задания и замечания он передавал через своих людей. Личные встречи с ним даже начальник такого ранга, как Тигр, мог перечислить по пальцам. Тигр предпочитал называть его Он.

– Надеюсь, вы понимаете, что все, о чем мы сейчас будем говорить, не должно выйти за стены этого кабинета, – предупредил Он сразу.

Тигр кивнул.

– Так вот, – проговорил Он сухо и строго, – вы знаете, что Сочи сейчас стал олимпийским, точнее, пока что предолимпийским городом. Деньги там крутятся огромные. И мы по долгу службы должны контролировать, куда, зачем и сколько тратится. Точно знать, кто из бизнесменов на чем наживается. Пока что важно, чтобы олимпийские объекты были сданы в срок и по возможности качественно. Поэтому все прегрешения и финансовые махинации бизнесменов, и наших, и зарубежных, просто берите, как говорится, на карандаш. А потом уж будем разбираться, кого карать, кого миловать. А кого просто держать на крючке. Интерпол и другие организации будут работать с нами в тесном контакте.

После этой беседы в отделе появилось еще трое сотрудников, тоже молодых, подкованных, владеющих языками и наречиями проживающих в Сочи народов. И, конечно, новейшее оборудование. Но больше всего Тигру понравилась водка. Да, обычная фирменная водка «Моя Московская», которая, как ему объяснили, была модифицирована таким образом, что содействовала налаживанию откровенной беседы. Проще говоря, человек, выпив этой водки, мог выболтать все, что было нужно.

Тигр вспомнил, что когда-то, еще в бытность его работы в КГБ, через его руки проходило дело профессора Демарина, который работал в закрытой лаборатории в Сочи. Во время развала Союза стоял вопрос о ликвидации лаборатории и всех, кто каким-то образом был с ней связан. Но сам профессор вскоре погиб при невыясненных обстоятельствах. И поскольку в то время хватало дел и более важных, Тигр как-то подзабыл об этом. Но если водка все-таки выпускается, значит, кто-то вернулся к этим экспериментам. И, как он предположил, возможно, на той самой вверенной ему теперь территории. В то, что это могло делаться без ведома сотрудников ФСБ, Тигр не верил. Поэтому разведку проводил сверхосторожно. И уже через некоторое время он знал, что действительно в Сочи имеется завод-лаборатория, где производят экспериментальные партии модифицированной водки.

Прозондировав почву, Тигр понял, что возобновилось производство с ведома чиновников самого высокого ранга. Контроль за всем проводил не кто иной, как Он. Но поскольку Тигру было поручено контролировать Сочи, он, как посчитал, вполне имел право внедриться и лично разобраться в системе производства и сбыта водки. Сам выезжать на место он не стал. Но надежные люди рассказали ему подробно что и как. Оказалось, что экспериментальное производство модифицированной водки не только возобновлено, но и расширяется. Тигр сразу смекнул, что местные не упустят случая им поживиться. И через генерала Власова, которого неплохо знал, организовал дело так, что и волки были сыты, и овцы целы.

Проблема появилась, когда один из московских бизнесменов, некто Пышкин (как потом выяснилось, бывший десантник), купил участок под строительство олимпийских объектов. И на этом участке располагался этот заводик. Но и здесь удалось все уладить. У этого Пышкина оказался замечательный помощник Кравчинский, с которым удалось прекрасно договориться. Правда, Тигру несколько раз докладывали о том, что Кравчинский под прикрытием и, надо понимать, в доле с местными правоохранителями сбывает куда-то налево отходы водочного производства. Но заняться этим вплотную у Тигра руки не доходили. И он был не в курсе, что за отходы, каким образом и куда их сбывают. Его больше беспокоило то, что Пышкин начал расчищать территорию под строительство и делал это смело и активно, потому что средства ему давал один из крупнейших банков «Русский оптималь». И тут, похоже, опять отличился Кравчинский, который вместе с «Русским оптималем» хотел взять под контроль не только реализацию отходов, но и выпуск водки. Скомпрометировать «Русский оптималь» было несложно. Гораздо сложнее было уговорить Кравчинского, а через него Пышкина продать заводик местным, с которыми Тигру договориться было бы гораздо проще. Теперь, когда «Русский оптималь» скомпрометирован и не сможет так активно финансировать Пышкина, тому ничего не останется, как сдаться и продать этот участок местным.

Казалось бы, все было на мази. Экспериментами руководил талантливый химик Крышкин. Недавно он взял себе помощника, молодого и перспективного Сергея Стычкина. Людей, которые работали непосредственно на производстве, привозили из разных уголков России и даже из ближнего зарубежья; делалось это с таким расчетом, чтобы они жили на закрытой территории. Как докладывали Тигру, уже начались эксперименты на людях, которые добровольно согласились испытывать на себе воздействие разных вариантов модифицированной водки.

Но неожиданно в дело вмешалась молодая журналистка Сойкина, которая начала расследовать, каким образом паленая водка, от которой погибло несколько человек, попала в Москву. И много чего уже узнала. А потом и вообще полетела в Сочи. Мало того, по дороге она умудрилась всунуть свой длинный нос еще в одно дело, которое никак не было связано с паленой водкой, но непосредственно касалось и Тигра, и его отдела, и генерала Власова. Именно его люди непосредственно занимались организацией, мягко скажем, провокаций, в которых должны были быть задействованы люди в российской военной форме и местное население.

И теперь нейтрализовать эту Сойкину любыми способами было делом чести Тигра. Кроме Сойкиной, в Сочи направился еще резвый капитан Рожкин. Но его взялись нейтрализовать местные стражи порядка. Насколько им это удалось, они еще не докладывали. Но недавнее сообщение взволновало Тигра. Рядом с Сойкиной вдруг нарисовался еще один мэн, похоже из спецов. Вот с ним воевать было бы сложно. Правда, на месте сами догадались, что его нужно нейтрализовать в первую очередь.

И вот теперь, нервно расхаживая по своему кабинету, Тигр ожидал сообщений. Больше всего его в этом деле с Сойкиной раздражало то, что в нем был замешан сын его друга Степанюка Роберт. Ему были выделены средства на создание газеты «Криминальные новости», через которую их отдел вполне удачно распространял необходимую информацию, готовил, формировал общественное мнение. И тут вдруг, откуда ни возьмись, эта ретивая Сойкина, которая решила вести собственное расследование.

Правда, не так давно Роберт сообщил, что везет Сойкину в Москву. Тигр решил лично встретиться с этой ретивой журналисткой и узнать, на кого она работает. Представить, что молодая девушка по собственной инициативе и абсолютно бесплатно ввязалась в такую опасную игру, он не мог.

Звонок из Сочи несколько озадачил генерала Рыкова. Звонил кто-то из местных. Его номер дал ему генерал Власов на случай, если с ним самим что-то случится. Человек был испуган и поэтому постоянно сбивался:

– Генерал Власов найден в номере отеля без сознания. По предварительной версии, он отравился.

– Чем? – спросил Тигр.

– По предварительной версии, водкой «Моя Московская».

– С кем он там был?

– По предварительной версии, с московским журналистом. Кажется, его зовут Роберт Стэп. Мы уже его объявили в розыск. Объявления сделаны во всех поездах, направляющихся в Москву.

– Если его удастся задержать, немедленно отправьте в Москву, – приказал Тигр, понимая, что это единственное, что он сможет сделать для Роберта.

Он задумался и, надеясь, что Роберт находится где-то на станции, где есть связь, набрал его номер.

– Але! – неожиданно быстро отозвался Роберт.

– Ты где?

– Еду в поезде.

– Тебя ищут. В любой момент могут снять с поезда. Я приказал, чтобы немедленно доставили в Москву. Сойкина с тобой?

– Сойкина сбежала… – растерянно проговорил Роберт.

– Что?! – буквально вскричал Тигр. – Как сбежала?! Где? На какой станции?!

– Я не заметил… – совсем потерянно проговорил Роберт.

Это была настоящая катастрофа. И когда буквально через пятнадцать минут Тигру опять позвонили из Сочи и тот же прерывистый мужской голос сообщил, что редактора «Криминальных новостей» Роберта Степанюка сняли с поезда, он абсолютно безразличным тоном проговорил:

– Сажайте в самолет и в Москву. Сопроводите до ФСБ. И позвоните. Я встречу.

Теперь он понятия не имел, каким образом остановить эту вездесущую Сойкину, которая владела такой важной информацией. Попади сведения о заводе, да еще в связи с паленой водкой, в прессу, появится столько комиссий, что плакало и его место, и его далеко идущие планы.

Подумав, Тигр перезвонил в Сочи, в приемную генерала Власова.

Трубку взяла девушка с приятным, но твердым голосом.

– Але, – проговорила она.

– Это звонят из Москвы, ФСБ, – сказал Тигр как можно строже. – Доложите, как себя чувствует генерал Власов.

– Только что звонили из больницы. В сознание еще не пришел, – ответила девушка.

– Кто его замещает? – спросил Тигр.

– Майор Ванидзе, – ответила девушка.

– Соедините меня.

– Слушаюсь, – совсем по-военному ответила девушка.

– Але, – послышался в трубке хрипловатый мужской голос, – майор Ванидзе у телефона.

– Это из Москвы, из центра. Проследите, чтобы транспортировали в Москву Роберта Степанюка.

– Слушаюсь, – ответил майор.

– И немедленно объявите в розыск журналистку Ангелину Сойкину.

– Сойкину? – переспросил майор.

– Да.

– Так ее портрет во всех газетах. Ее уже разыскивают.

– Как только появятся свежие сведения, немедленно сообщите мне лично.

– Слушаюсь.

– Хорошо. Тогда обеспечьте надежную охрану объекту по адресу Красная, 7.

– Слушаюсь, – опять ответил майор.

Тигр отключился и решил, что, если он хочет сохранить заводик, ему самому нужно немедленно вылетать в Сочи.

Глава 22

Подъезжая к Красной, 7, Комбат понял, что просто так пройти к лазу, ведущему под землю, ему не удастся. Туда уже съехалась, похоже, вся местная милиция. И появись он в своем камуфляже и маске, даже если его и примут за своего, за оцепление в лабораторию пройти ему вряд ли удастся. Начинало смеркаться, и была надежда, что, когда стемнеет, пробраться в лабораторию станет легче. Но и это было не факт. И тут его взгляд упал на белый халат, который валялся у ворот, прямо при въезде. Вытянув руку, Комбат ловко подхватил его и натянул на камуфляж. Вместо маски он надел респиратор. А потом, пошарив в кармане халата, нащупал еще и шапочку.

– Пока тебя здесь не засекли, лучше езжай, – посоветовал Комбат водителю, – а то, думаю, Клык тебя заждался.

– Но он ведь надеется, что я привезу его орлов, – напомнил водитель, – а они по вашей милости вон все лежат мертвые. И менты возле них крутятся.

– Вот так и скажи. Приехал, мол, а орлы мертвые, и менты возле них крутятся, – посоветовал Комбат.

– Он тут же сюда примчится, – сказал водитель.

– Пусть. Мы-то с тобой тут ни при чем, – пожал плечами Комбат, поправляя шапочку.

Для пущей важности он взял еще и стоящий у входа чемоданчик с аптечкой.

Выпрыгнув из микроавтобуса, Комбат уверенной походкой направился к лаборатории. Самое удивительное, что парни из оцепления даже не спросили у него, зачем и куда он идет. Но для того чтобы перестраховаться, Комбат, зайдя в лабораторию, взял какую-то похожую на термометр трубочку с делениями и, выйдя на улицу, поднял ее вверх и как можно суровее прокричал:

– Разойдись! Угроза химического заражения! Разойдись!

Все, в том числе и парни из оцепления, зажимая рот и нос ладонями, бросились врассыпную.

Комбат же вернулся внутрь и, подняв крышку люка, спрыгнул вниз.

– Нам нужно срочно в город, в больницу, – проговорила Сойкина, то и дело прикладывая руку ко лбу капитана Рожкина. – Рана не очень серьезная, но, боюсь, у него началось заражение. Может, у вас в аптечке есть что-нибудь из антибиотиков? – добавила Сойкина, заметив в руках у Комбата чемоданчик-аптечку.

– Да, посмотрите, – сказал Комбат и, окинув присутствующих взглядом, добавил: – А где Пышкин?

– Он пошел искать еще один выход. Он почему-то уверен, что в другой стороне есть еще один выход, – сказала Сойкина.

– Да, нам нужен еще один выход, – сказал Комбат. – Выходить здесь слишком опасно.

– Может быть, здесь есть карта, – предположил Сергей и начал осматривать ящики стола.

Крышкин бросился к шкафу.

Капитан Рожкин, лежа на диване, только тихо постанывал.

– У него температура, – проговорила Сойкина. – Я нашла здесь какой-то аспирин, дала ему. Но он, похоже, не помогает.

– Лучший способ сбить температуру, – уверенно сказал Комбат, – обтереть человека водкой. Есть здесь где-нибудь водка?

– Да вы же принесли чуть не ящик, – заметил Крышкин.

– Давайте самую нейтральную! – попросил Комбат.

– Ну вот, без всяких значков, – сказал Крышкин, подавая бутылку.

Комбат взял бутылку и, задрав Рожкину рубашку, в буквальном смысле стал обливать его водкой.

Потом отдал бутылку Сойкиной и попросил:

– Потрите ему под мышками, сгибы локтей, ладони, шею.

Сойкина схватила лежащую на диване чистую тряпку и взялась за дело.

– Ну как успехи? – спросил Комбат у занятых поисками карты Крышкина и Сергея.

– Ничего нет. Нет ничего, – практически в один голос ответили те.

Комбат осмотрелся и обратил внимание на висящую на стене занавеску, которая создавала иллюзию окна. Он подошел ближе и отдернул ее. На стене висела карта. И это была карта подземных переходов. Там были обозначены все кабинеты. Присмотревшись, он понял, что действительно в конце тоннеля имеется еще один выход.

– Скорее. Мы должны идти, – сказал он.

– А как же Пышкин? – спросила Сойкина.

– Здесь один коридор. Если он пошел вперед, он найдет тот же самый выход. И мы его обязательно встретим.

– А люди? – спросил Крышкин. – Как нам быть с людьми, нашими работниками, которых мы привели в чувство водкой? Мы что, их здесь оставим?

– Их нельзя здесь оставлять, – заметил Сергей. – Им опять может стать хуже. Их нужно определить в клинику, чтобы они все время были под надзором врачей.

– Вы возьметесь их провести? – спросил Комбат.

– Да, мы попробуем, – решительно сказал Крышкин и добавил: – Я не знаю, сколько действует эта водка, но час времени у нас точно есть.

– Судя по карте, нам идти туда не более получаса, – сказал Комбат и, еще раз взглянув на карту, подумав, задернул шторку.

Комбат с Сергеем приподняли с дивана и помогли встать капитану Рожкину, которому после водочного обтирания действительно стало чуть легче. Сойкина шла рядом, давая время от времени ему из бутылки попить воды.

Крышкин сначала отпер решетку камеры, где находились мужчины.

– Прошу соблюдать спокойствие. Мы вас сейчас выведем наверх, – сказал Крышкин.

Мужчины довольно тихо и организованно вышли в коридор.

Потом Крышкин отпер дверь женской камеры и попросил мужчин:

– Возьмите каждый одну из женщин за руку и идите по парам.

Это был гениальный ход. В парах эти несчастные действительно сразу стали потише.

Две женщины, которые оказались без пары, тоже взяли друг друга за руки и пошли вместе со всеми.

Впереди шел Крышкин, за ним по парам люди из камер, сзади Комбат и Сергей тащили капитана Рожкина. Рядом с бутылкой воды шла Сойкина.

Когда они поравнялись с комнатой, где должен был вести наблюдение Амба, Комбат заглянул внутрь и понял, что сидящий на стуле Амба все еще находится в прострации. Минут двадцать они шли по коридору все дальше и дальше. Дверей по сторонам делалось все меньше. В конце концов коридор с голыми серыми бетонными стенами стал уже, его освещали сверху лишь редкие тусклые желтые лампочки.

– Я устала! – вдруг воскликнула одна из женщин и села прямо на пол.

– Я устала! Я устала! – вдруг зашумели и все остальные.

– Хорошо! Отдохните. Только тихо. Совсем тихо! – строго сказал Комбат.

Когда воцарилась тишина, все ясно услышали приближающиеся из глубины коридора шаги.

– Кто это? – с ужасом спросила Сойкина.

– Наверное, Пышкин, – успокоил ее Комбат.

– Кто вы?! Здесь чужой! – успел крикнуть Крышкин и будто задохнулся.

Комбат оставил капитана Рожкина на руках у Сергея и Сойкиной, а сам, выхватив пистолет, ринулся вперед.

Крышкин, закатив глаза, медленно оседал на землю. А прямо на него, будто ничего не замечая, как робот, двигался громила, похожий на Амбу, только с абсолютно пустыми, прозрачными глазами. На плечах он тащил Пышкина. И Комбат не сразу даже понял, жив Пышкин или нет.

Времени на раздумье не было, и Комбат выстрелил в упор. Пуля отскочила от груди громилы, будто от железного панциря, и мужчина продолжал идти вперед. Усевшиеся у стены отдохнуть люди вскакивали и буквально вжимались в стену.

Комбат оценил обстановку. Шея у этого супергероя оставалась обнаженной, и Комбат, точно выверив удар, достал-таки ребром ладони самое уязвимое у всех живых существ место. Мужчина пошатнулся и медленно осел на колени. Люди закричали. А Комбат успел подхватить Пышкина.

Тот был без сознания, но еще дышал. Комбат положил его на пол и, хлопая по щекам, попытался привести в чувство. Пышкин тяжело вздохнул и, похоже, провалился в сон. Убедившись, что Пышкин скорее жив, чем мертв, Комбат приблизился к Крышкину. Тому пришлось делать искусственное дыхание. Но и его удалось привести в чувство.

Правда, идти дальше ни один, ни другой сами уже не могли.

Комбат осмотрелся и, выбрав четырех наиболее сильных мужчин, подозвал их к себе.

– Ты и ты, потащите Крышкина, – буквально приказал он, – а ты и ты – вот этого мужчину, – и он указал на Пышкина.

Мужчины, как ни удивительно, подчинились.

Еще двоим мужчинам он доверил капитана Рожкина.

– А мне что делать? – спросил Сергей.

– Вы с Сойкиной будете наблюдать сзади за идущими. А я пойду впереди, – сказал Комбат.

После этого Комбат, поставив всех по парам, провел их мимо упавшего на пол супергероя и, проверив состояние пострадавших, повел всех к выходу.

В том, что впереди должен быть выход, он теперь не сомневался. Единственное, что его тревожило, – это то, что он не знал, был ли мужчина, который тащил Пышкина, единственным охранником второго выхода или там оставался кто-то еще.

Наконец вдали показалось что-то похожее на будку охранника. Будка была пуста. Но и дверь выхода была заперта на кодовый замок, открыть который, не зная комбинации цифр, было невозможно.

Комбат не знал физических данных громилы-охранника, который тащил Пышкина. Но при любом раскладе тем ударом, который он применил, он выключил его не меньше чем на час. А люди, которые пришли сейчас к выходу, через час уже могут стать абсолютно недееспособны. Капитан Рожкин опять начал бредить. Не пришли в себя, все еще находились в состоянии сна, и последние жертвы охранника. То есть, по сути, соображать и принимать решения могли только они с Сергеем и Сойкина.

Амба тоже был невменяем.

Сергей тут же подошел к панели кодового замка и начал присматриваться к цифрам.

– Что ты там высматриваешь? – спросила Сойкина.

– Да вот я читал, что, если присмотреться, можно узнать, какие цифры используются чаще, – ответил Сергей.

– Ну и что ты там высмотрел? – спросила Сойкина.

– Явно потерта больше других только цифра «один».

– Очень ценное наблюдение! – заметила Сойкина. – Я сомневаюсь, что код состоит из четырех единиц. Но можно попробовать.

Комбат задумался, а потом, взвесив все возможные варианты, заглянул в будку охранника и увидел то, что и должен был увидеть. Внутри на боковом стекле была наклеена такая же карта, как и в кабинете профессора. И у второго выхода внизу тушью были подписаны четыре цифры. Две единицы и две двойки.

– Стойте! – крикнул он, заметив, что Сойкина начала нажимать цифры, и добавил: – Там две единицы и две двойки.

Как только комбинация была набрана, дверь скрипнула, и даже Сойкина легко ее распахнула.

На улице уже была ночь. Судя по ровно выстроившимся фонарям, они вышли на трассу. По дороге проносились редкие машины. Значит, город был далековато.

Комбат, выйдя и осмотревшись, скомандовал:

– Выходите.

Но и сам он не очень представлял, как теперь действовать.

Люди вышли и столпились у выхода. На воздухе пострадавшие стали дышать чуть глубже и спокойнее.

Наконец вынесли капитана Рожкина. Сойкина вышла последней. И только хлопнула за ее спиной дверь, как раздался страшной силы взрыв. Но где и что взорвалось, понять было невозможно. Взрывная волна с силой захлопнула дверь.

– Мы же водки совсем не взяли! – опомнилась Сойкина.

– И в чем бы ты ее понесла, интересно? – пожал плечами Сергей.

Он был более чем спокоен.

– Но ведь там, я видела, какие-то просто исторические бутылки.

– Нам сейчас нужно думать о другом, – напомнил Комбат. – Нам нужно как можно скорее доставить пострадавших в больницу. И с этими людьми кому-то нужно остаться. Я попрошу в больнице, чтобы за ними приехали.

– Хорошо, – кивнул Сергей, – я с ними останусь. Но если они станут невменяемы, я понятия не имею, что мне с ними делать.

– Мы быстро приедем, – сказал Комбат и попросил Сойкину: – В одну машину мы не вместимся. Вы везите капитана Рожкина, а я этих двоих.

– Хорошо, – кивнула Сойкина и попросила: – Только вы мне до трассы дотащить его помогите.

За рулем машины, которая остановилась первой, сидел пожилой серьезный мужчина. Увидев раненого, он тут же проверил температуру и пощупал пульс.

– Вы врач? – спросил Комбат.

– Да, – кивнул он, – еду в клинику на дежурство. И как понимаю, мое дежурство уже началось.

– Подождите, – остановил его Комбат, – у нас есть около двух десятков людей, которые пострадали от выброса газа. Пока что они еще вполне вменяемы. Но, похоже, им скоро потребуется помощь. И еще двое тяжелых. Можно ли прислать несколько машин?

– У нас уже какие-то юмористы вызывали несколько машин. Приехали, а там всего двое, – заметил мужчина.

– Нет, здесь все серьезно, – заверил его Комбат.

– Давайте мы еще одного тяжелого сразу отвезем, – предложил мужчина. – Ну а за остальными я пришлю кареты скорой помощи.

– Да, и если можно, то поскорее, – попросил Комбат.

Он помог Сойкиной устроить в салоне раненого капитана Рожкина и, вернувшись к выведенным из подземелья людям, оценив состояние пострадавших от охранника, взвалил на плечи Крышкина. Сергей тут же взялся ему помочь.

Когда машина отъехала, они с Сергеем подтащили к трассе Пышкина, которого Комбат решил отвезти сам, чтобы проконтролировать, выслали ли машину скорой помощи.

– Ну, смотри, – проговорил Комбат Сергею, понимая, что люди, с которыми он его оставляет, могут повести себя и неадекватно. – Если что, вызывай милицию. Хотя, как ты понимаешь, это нежелательно. Я приеду в больницу, проконтролирую, чтобы машины выехали, и сразу сюда.

– Да, хорошо, – кивнул Сергей, хотя, очевидно, он очень волновался и с трудом преодолевал страх.

Комбат пожал Сергею руку, и тот пошел к людям, которые, было слышно, начинали шуметь все сильнее.

Проверив у Пышкина пульс, Комбат вышел на трассу и вскоре остановил машину. Водитель, молодцеватый лысый мужчина средних лет, узнав, что нужно будет транспортировать больного, хотел отказаться. Но Комбат предложил ему двойную цену и в конце концов погрузил Пышкина на заднее сиденье.

– Пьяный, что ли? – спросил водитель.

– Нет, его ранили, – сказал Комбат и попросил: – Скорее! В больницу.

– Подождите, – вдруг резко тормознул водитель, – если он ранен, он мне весь салон кровью вымажет.

– Он ранен без крови. Электрошокером, – сказал Комбат, стараясь поскорее заставить водителя нажать на газ.

Но тот явно не спешил заводиться.

– Слышь, ты, – не выдержал Комбат, доставая пистолет, – моему другу нужна срочная помощь. Я тебе плачу двойную цену. Только гони! Иначе сам сяду за руль!

– Да ладно, убери пушку, – совсем другим тоном заметил водитель и наконец рванул-таки с места.

Проехав немного молча, мужчина заговорил:

– А его, случайно, не в аварии той ранило?

– А что за авария? – уточнил Комбат.

– Да на Красной, 7 в воздух взлетело сразу несколько домов, точнее, там не дома, а вроде завод какой-то был. Водкой теперь несет на все Сочи. Раньше дрожжами пахло. А после взрыва, прикинь, сразу водкой запахло.

– А что там случилось? – уточнил Комбат.

– Да говорят, будто взрывное устройство кто-то подложил. Друг мой там случайно оказался. Так ему пришлось раненых на своей машине вывозить. Милиция обязала. Весь салон вымазал. Кровь же не отмывается. Теперь новую тачку придется покупать.

– И что, много жертв? – спросил Комбат, пропустив мимо ушей обывательскую болтовню.

– Хватает. И главное, почти все милиционеры, стражи порядка. Чего они на том заводике делали, непонятно. Само собой напрашивается, что это теракт.

– И что, там на Красной, 7, сильные разрушения?

– Да камня на камне не осталось. Но там все равно вроде как по плану олимпийские объекты должны были строиться.

Где-то через полчаса они были в больнице. В приемном покое, куда они притащили Пышкина, действительно еще лежало двое тяжелораненых. И санитарка пыталась отмыть пол от крови.

В приемном покое стоял знакомый доктор.

– Вы «скорые помощи» отправили на трассу? – спросил Комбат.

– Подожди, видишь, что тут творится! Вон двоих еще пристроить нужно.

– А тех двоих, что вы везли, вы пристроили? – поинтересовался Комбат.

– Да, – кивнул доктор.

– И что с ними?

– У одного с раной проблемы. Боюсь, чтобы заражения не было. Назначил антибиотики. А второй – непонятно. Будто в летаргическом сне. С ним завтра разбираться буду.

– Вот еще один такой же, – сказал Комбат, кивая на Пышкина.

– Хорошо, я посмотрю. Оставляйте.

– А как насчет «скорой помощи»? – не сдавался Комбат.

– Одну машину берите. А вторая сейчас вернется. Там какой-то генерал из Москвы и журналист пострадали. Откуда они только там взялись на нашу голову! – покачал головой доктор.

– Вы, может быть, осмотрели бы пока что моего друга? – попросил Комбат.

– А что с ним? – спросил доктор, щупая пульс.

– Точно не знаю, но, похоже, к нему применили какое-то новое оружие, – сказал Комбат.

– Пока что он спит, – сказал доктор, осмотрев Пышкина. – Я думаю, все анализы сделаем завтра. А пока что оформляйте и в палату, ту же, где лежат ваших двое. Пусть отдыхает. Там девушка эта, журналистка, осталась помогать. Я ей разрешил.

– Да, пусть остается. Я тоже сейчас вернусь, – сказал Комбат и попросил: – Вы могли бы возле их палаты поставить дополнительную охрану? Или хотя бы сделать так, чтобы к ним никто посторонний не мог зайти?

– Попытаемся, – пообещал доктор. – Хотя вы же видите, что делается!

– Просто мой друг – очень известный в городе человек, и возможны всякие неприятности. Пока приедут его личные охранники, за ним нужно присмотреть.

– Понял, – кивнул доктор.

Он уже повернулся, чтобы уходить, но медсестра начала записывать данные и спросила:

– Фамилия?

– Пышкин, – сказал Комбат.

– Пышкин? – тут же отозвался от дверей доктор и с интересом добавил: – Это что, тот самый Пышкин, по вине которого развалилась наша больница?