Текст книги "Комбат. Олимпийский характер"

Глава 20

Взбираясь по горной дороге все выше и выше, Комбат почувствовал что-то неладное. Он реально начинал задыхаться. И самое удивительное, запах, который душил его, ему был знаком, где-то совсем недавно он слышал именно такой запах. В чем дело, Комбат понял, когда увидел лежащую на траве рысь. Она еще была жива, однако не шевелилась, будто впала в кому. Комбат сразу вспомнил людей, отравленных газом в лаборатории. Те тоже лежали неподвижно, будто мертвые. Но, как они сами потом увидели в подземных камерах, их потом удалось оживить. Однако для этого, конечно же, требовалось какое-то лекарство. Надо понимать, ему угрожала реальная опасность. Поняв это, Комбат достал из кармана респиратор и натянул его на нос. Дышать стало легче. Но голова кружилась по-прежнему.

Комбат прислушался. В лесу, где и осенью обычно были слышны голоса птиц, зависла почти мертвая тишина. Комбат прошел вперед, хотел свернуть, но сначала услышал, а потом и увидел – справа стремительно стекал вниз водопад. И хотя он был неширокий, перебраться через него по почти отвесной горной плоскости было бы сложно.

Слева тропа вообще кончалась обрывом. Назад возвращаться тем более не было никакой возможности. Поэтому, преодолевая головокружение и сонливость, Комбат упрямо шел вперед. Его не покидало чувство, что когда-то раньше он бывал здесь, и внутреннее чутье подсказывало ему, что эта тропа обязательно должна вывести его на трассу.

Когда шум водопада почти стих, превратился в мерное монотонное журчание, стало опять совсем тихо. Почему даже в самых густых зарослях стояла тишина, Комбату стало понятно, когда он увидел лежащих на земле, тоже, считай, в анабиозе птиц. Этому могло быть лишь одно объяснение – именно сюда заплыло отравленное химическое облако из лаборатории, то, которое ввело в беспамятство всех работавших там людей.

Но звери ведь не люди, и непонятно было, придут ли они в себя. Или этот заповедный уголок навсегда останется мертвым.

Комбат поднимался все выше, а лучше ему не становилось. На лбу выступил пот, голова кружилась, и самое неприятное – очень сильно клонило в сон. А заснуть здесь, в диком лесу, было смерти подобно. Никому ведь в голову не придет среди впавших в спячку животных и птиц искать человека. Нужно было делать что-то, чтобы преодолеть сонливость.

Комбат несколько раз растирал ладони, мочки ушей, лоб, надавливая на те точки, которые обычно очень быстро помогали ему прийти в чувство. Но на этот раз с сонливостью он так и не справился. И сначала присел, а потом и прилег прямо на землю.

Сон, который пришел к нему, преследовал его уже несколько лет. Он появлялся, когда ему было особенно трудно, когда Комбат стоял на грани жизни и смерти.

Виделось ему, что он спрыгнул с парашютом, но было так высоко, что приземлился он не на землю, а на облака, мягкие, как вата. Он приземляется и опять падает, все ниже и ниже, и опять приземляется на облака. И так до бесконечности. Внизу он видит одни облака. Будто земля исчезла, растворилась в облаках. Это было необычное и очень неприятное чувство. Казалось, что душа то и дело отрывается от тела. А он все падает и падает…

Когда Комбат проснулся, он с удивлением обнаружил, что лежит в незнакомой комнате, в чистой белой постели. Комната абсолютно пуста. Кроме стула и аккуратно повешенной на нем одежды, там ничего нет. Стены абсолютно белые, как и потолок, как и пол, как и мебель. И если бы в такой обстановке очнулся человек впечатлительный, он точно бы подумал, что уже находится на том свете. Но Комбат умел включать свое рацио, трезво анализировать то, что происходит.

Прислушавшись, Комбат понял, что где-то в коридоре довольно громко разговаривают двое. Мужчина и женщина (или девушка).

– Он точно не местный, – уверенно говорила девушка. – Вы видели, какая у него на руке татуировка? Парашютик. Я видела такие у десантников в госпитале. Надо сообщить нашим. Пусть пробьют по своим каналам, кто он такой.

– Да, пожалуй, вы правы… – проговорил мужчина и добавил: – Я забыл вам представиться. Профессор Ивьев.

– Очень приятно. Вера, – ответила девушка.

– Вера, а что с ним?

– Думаю, ничего серьезного, – сказала девушка. – Дыхание ровное. Угрозы для жизни нет. Вы говорите, он был в респираторе, значит, даже если и надышался какой химией, то не очень много. Я сделала ему укольчик. Должен скоро прийти в себя.

– Хорошо. Спасибо, – ответил профессор и добавил: – Вы знаете, там столько зверей полегло. Точно в таком, как он, состоянии. Может, и зверям попробовать сделать уколы? Может, тоже придут в себя…

– Еще чего придумайте, – почти возмутилась девушка.

– Ну ладно… Это я пошутил, – пошел на попятную профессор.

– Ничего себе шуточки! Вы лучше скажите, сами позвоните куда следует или мне звонить?

– Будьте так добры… – проговорил профессор. – А то я совсем не умею общаться с органами.

– Но вам все равно придется это сделать. Ведь это вы, а не я его нашли. И потом, я понятия не имею, где он лежал, в каком состоянии. А оружие… Что мне говорить: оружие при нем было? – деловым тоном спросила девушка.

– Да вроде нет… Я не находил… – проговорил профессор и на минуту задумался. – Может, я просто не заметил. Я ведь говорил вам, я смотрел, сколько зверей и птиц погибло. То есть нет, они не погибли. Они просто впали в спячку… А тут вдруг этот лежит. Я думал, убит. А он дышит. Ну, я и потащил его…

– Да, вы мне об этом уже рассказывали, – строго сказала девушка. Чувствовалось, что она спешила.

– Скажите, а я могу идти? – спросил профессор.

– Подождите немного, я позвоню сначала. Может, они сразу захотят с вами побеседовать, – проговорила Вера и, очевидно, набрала номер телефона и дальше уже говорила с кем-то из компетентных органов: – Але! Это Вера Рокотова. Здесь профессор Ивьев нашел в лесу какого-то подозрительного мужчину. Похоже, десантник. Он был в респираторе. Без памяти. Похоже на химическое отравление. У него знак есть, татуировка. Парашютик. Он еще не пришел в себя. Здесь, как я поняла, только один охранник. Так что лучше будет, если вы приедете поскорей. Да. Конечно. Профессор Ивьев тоже здесь.

– Вы им про животных скажите! Вера, слышите? – вступил в разговор профессор Ивьев.

– Да, профессор говорит о том, что в лесу, где он нашел этого десантника, животных много лежит. Тоже отравились. Да я ему тоже говорю, но он просил передать. Вот я и передаю. До встречи.

– Что они сказали? – поинтересовался профессор Ивьев.

– Говорят, что они специализируются по людям, – ответила Вера и попросила: – Вы посидите здесь в коридоре. Посторожите на всякий случай. А я спущусь вниз, охранника предупрежу, что сюда сейчас серьезные люди приедут.

– Хорошо, я посижу, – ответил профессор Ивьев и спросил: – А что, если он рваться будет отсюда?

– Не выпускайте!

– Но у меня даже оружия нет… – растерянно проговорил профессор Ивьев.

– У него тоже нет, – сказала Вера.

– Но он же, вы говорите, десантник, он приемы знает, – продолжал профессор.

– Вы, если он проснется, перезвоните мне. Я сейчас вам на мобильный свой телефон перешлю, – сказала Вера.

– Спасибо, – произнес профессор.

Дверь приоткрылась, и профессор заглянул в комнату, где лежал Комбат, который тут же прикрыл глаза. Профессор присмотрелся, очевидно, убедился, что мужчина, которого он нашел в лесу, спит, и тихо закрыл дверь.

Комбат понял, что времени у него немного. Во всяком случае, ретироваться нужно как можно скорее, пока не появились люди, которых вызвала Вера. Будут это местные стражи порядка или кто-то из центра, не имело значения.

Комбат быстро поднялся, оделся и подошел к окну, чтобы оценить обстановку. Это был второй этаж. Но прямо под ним был козырек подъезда, соскочив на который вполне можно было добраться и до земли. Забор был несерьезный, то есть у него были все шансы убежать.

Еще раз прислушавшись, Комбат аккуратно открыл окно, спрыгнул на козырек, а потом на землю. Уже перескакивая через забор, он обернулся и увидел в окне растерянное лицо профессора. Очевидно, тот сразу дал знак, потому что буквально через мгновение из дома выскочил здоровенный детина, видимо охранник, и начал стрелять.

Комбат, понимая, что оружие есть только у охранника, решил пойти ва-банк и, вместо того чтобы убегать, метнулся в сторону, спрятался в кустах. Когда охранник выбежал за ворота и стал оглядываться, Комбат набросился на него сзади и несколькими приемами выбил пистолет, а потом точным ударом повалил охранника на землю и лишил сознания. Прийти в себя тот мог не раньше чем через полчаса.

Зато у него теперь было оружие. Комбат, хотя и владел всеми тонкостями рукопашного боя, точно знал, что с оружием будет надежней. Ведь нападающие, как правило, остерегаются даже одного его вида.

Спрятав пистолет в карман, Комбат вышел на трассу и попытался голосовать. Но машины почему-то не тормозили.

И тут Комбат заметил, что к дому профессора подъезжает микроавтобус, из окон которого торчат дула автоматов. Было похоже, что вызвали спецназ.

Из-за кустов он увидел, как добры молодцы в камуфляже, черных масках и с автоматами высыпали из машины и направились к дому. Тут же подкатила еще одна машина, и из нее вышло трое весьма солидных людей. Похоже, эти никак не были связаны с парнями в камуфляже, потому что один, самый солидный, тут же начал звонить куда-то и кричать:

– Это ты прислал маски-шоу? Какого хрена?! Ты мне всю операцию сорвешь!

Комбат сориентировался мгновенно. Как только люди в штатском направились к дому, он, подумав, буквально заскочил во все еще открытые двери микроавтобуса, на котором приехал спецназ, и, приставив пистолет к виску сидящего за рулем в расслабленном состоянии водителя, скомандовал:

– Вон из машины!

Это было настолько неожиданно, что молоденький водитель даже не схватил лежащий на сиденье пистолет. Комбат практически выбросил его из машины. Сам сел за руль и на всей скорости погнал в сторону Сочи, где на Красной, 7 его наверняка уже заждались друзья.

Но уже на подъезде к Сочи ему пришлось затормозить. У обочины стояла машина, и какой-то мужчина, похоже из местных, пытался вытащить из нее девушку. Девушка отчаянно сопротивлялась и кричала.

Притормозив, Комбат взял пистолет и выскочил из машины. Он силой оттолкнул мужчину и одним точным выверенным ударом выключил его из игры.

Когда девушка показалась из машины, Комбат сильно удивился. Это была Ангелина Сойкина. Подумав, он махнул рукой, показав, чтобы Ангелина возвращалась в машину. И сам сел за руль. Продолжить путешествие на неприметном «форде» было, несомненно, безопаснее, чем на спецназовском микроавтобусе.

– Откуда ты здесь взялась? – спросил Комбат, заводя машину. – И чего хотел от тебя этот местный мачо?

– Мачо хотел того, что и все мужчины. Если бы вы не подоспели, то вряд ли застали бы меня в живых! – сказала Сойкина. – Для меня изнасилование хуже, чем смерть. И живой в руки ему я бы не далась!

– Во как! – покачал головой Комбат.

Они мчались на всей скорости, и, когда въехали во все еще открытые ворота, Пышкин, который уже их здесь ожидал, даже отскочил в сторону.

– А где капитан Рожкин? – удивился Комбат.

– Он отправился искать Сойкину. Но она, я вижу, здесь. Надо попробовать ему позвонить, – сказал Пышкин.

– А он не сказал, куда именно он отправился? – спросил Комбат.

Но Пышкин, как ни удивительно, очень скоро дозвонился до капитана Рожкина.

– Але, капитан, Сойкина здесь, на Красной. Если что, ты знаешь, где мы, – сказал Пышкин и отключился.

– А где мы? – уточнил Комбат.

– Я рассказал ему, что мы будем под землей. Он нас найдет, – сказал Пышкин.

– Да, как мне кажется, нам надо срочно спускаться под землю, – проговорил Комбат, кивнув в сторону улицы.

К воротам на всей скорости подъезжал тот самый микроавтобус с масками-шоу.

Комбат, Пышкин и Сойкина быстро вошли в лабораторию. Комбат поднял крышку люка и, первым спустившись вниз, подал руку Сойкиной. Последним спрыгнул Пышкин, с силой захлопнув чугунную крышку. Спрыгнув вниз, они на минуту затаились и услышали сверху:

– Ну и где они?! Как сквозь землю провалились!

Но, очевидно, поднять ковер, который Пышкин предусмотрительно натянул на крышку, ума не хватило.

Когда голоса стихли, Сойкина уточнила:

– А капитан Рожкин точно знает, где вход под землю?

– Я ему все показал, – заверил Пышкин.

– Ну что ж, тогда можем пройти вперед, – предложил Комбат, приготовив на всякий случай пистолет.

Прислушавшись, он постучал в дверь кабинета, где они оставили спящих ученых – Крышкина и его помощника Сергея.

На стук никто не ответил. Комбат приоткрыл дверь и увидел сидящих за столом онемевших от ужаса Крышкина и Сергея. Они, видимо, слышали доносящиеся из коридора звуки, но никак не могли понять, кто это может быть.

– Здравствуйте, – приветствовал их Комбат.

Он сразу понял, что люди напуганы до полусмерти, и спрятал пистолет.

– Не бойтесь, мы здесь временно. Переждать, пока там наверху уляжется кипеж.

– А что там такое? – уточнил Крышкин. – Химия уже рассосалась?

– Да вроде да, – пожал плечами Комбат. – Мы же вот здесь. Без респираторов.

– А вы кто? – едва преодолевая напряжение, спросил Сергей.

– Люди, – пожал плечами Комбат.

– А почему вы здесь? – чуть осмелев, продолжал Сергей.

– Да вот пытаемся разобраться, что за завод находится на купленных мной землях, – включился в разговор Пышкин, – где по плану должны быть олимпийские объекты.

– Так его же собирались выкупить, – удивленно проговорил Крышкин и добавил: – Я знаю, что все переговоры вел некто Кравчинский.

– Кравчинский еще долго не сможет вести никаких переговоров, – заметил Пышкин.

– Ну, тогда стоит согласовать все с Москвой, – предложил Крышкин. – Дело в том, что в итогах наших экспериментов, насколько я знаю, заинтересована Москва.

– Сейчас мы не будем ничего ни с кем согласовывать, – строго сказал Пышкин. – Мы сами все решим.

– Кто это «мы»? – снова напрягся Крышкин.

– Мы – это мы, – сказал Пышкин, но тут из конца коридора со стороны люка послышалась стрельба.

Комбат, схватив автомат, который он предусмотрительно захватил под землю, ринулся к люку. Вслед за ним побежал и Пышкин.

Капитан Рожкин успел соскочить вниз. Но за ним следом соскочили два человека в камуфляже и масках.

Не успели они начать стрелять, как Комбат одной очередью прошил их насквозь. Капитан Рожкин держался за плечо, из которого просто хлестала кровь. Сойкина с Сергеем, который вышел на шум, потащили его в комнату к Крышкину.

– Там, наверху, они могут рассказать, где мы, – проговорил капитан Рожкин.

– Понял! – кивнул Комбат и, махнув Пышкину, поднял люк.

Наверху действительно стояли и что-то оживленно обсуждали парни в камуфляже. Заметив Комбата и Пышкина, они начали стрелять.

Времени на раздумье не было. И Комбат с Пышкиным, выскочив наверх, тоже дали по парням в камуфляже несколько очередей.

Когда стрельба стихла, они поняли, что парни мертвы. Но тут Комбат заметил, что микроавтобус, в котором приехали парни, рванул с места, и начал прицельно стрелять по колесам.

Когда автобус стал, они с Пышкиным бросились туда и буквально вытащили водителя.

– Ты чей? – спросил Комбат.

– А тебе какое дело?! – вызверился тот. – Отпусти!

– Что вам здесь было нужно? Говори, тогда оставим жизнь! – предложил Комбат и уточнил: – Вы из местных органов или как?

– Нет! Мы с мусорами никаких терок не имеем. Мы местные. Но у нас один авторитет. Клык, – гордо сказал водитель.

– А кто такой Клык? – уточнил Комбат.

– Пышкин пусть тебе скажет! – проговорил водитель.

– Пышкин, кто такой Клык? – спросил Комбат, не выпуская водителя.

При этом он повернулся к Пышкину и только теперь заметил, как тот побледнел.

– Что с тобой? – спросил Комбат. – Ты ранен?

– Нет, – покачал головой Пышкин.

– Так кто такой ваш Клык? – продолжал Комбат.

– Это местный авторитет. Если мы положили его людей, нам несдобровать… – заикаясь, заметил Пышкин.

– Но при чем здесь Клык? – пожал плечами Комбат и, угрожая пистолетом, спросил у водителя: – Каким боком здесь оказался ваш Клык?

– Убери пушку, сам скажу, – проговорил водитель, сплюнув.

– Ну так в чем дело? – спросил Комбат.

– До нас слухи дошли, что к профессору одному, Ивьеву, сильно важная птица из Москвы залетела. По всему, это ты, – и он кивнул в сторону Комбата. – Местные ее перехватить хотели. Ну а мы первыми успели. Но птица упорхнула. Сказали, она здесь будет. Вот мы сюда и ринулись.

– А что бы вы с этой птицей делали? – спросил Комбат.

– Я понял, приказ был убрать ее немедленно. Чтобы под ногами не путалась. Хотя, может, сначала к Клыку бы повезли.

– Ну так завези меня к твоему Клыку, – вдруг предложил Комбат.

– Ты что?! – в ужасе проговорил Пышкин.

– Не бойся, все будет путем, – кивнул Комбат. – Мне просто интересно, кто здесь заказывает такую музыку…

– Комбат, не дури! – проговорил Пышкин. – Или я поеду с тобой!

– Нет, вы идите спасайте Рожкина и меня дожидайтесь. И главное, не высовывайтесь!

– Ты уверен, что надо поступать именно так? – спросил Пышкин.

– Более чем уверен, – кивнул Комбат и, не отпуская пистолета от виска водителя, приказал: – Вези!

– Я должен позвонить, – проговорил водитель.

– Пусть будет сюрприз, – сказал Комбат.

– Но по правилам тебе надо завязать глаза! – сказал водитель.

– У нас игра без правил! – заметил Комбат.

Водитель покачал головой, но подчинился.

Комбат выглянул в окно и убедился, что Пышкин пошел к лаборатории.

То, что за ними постоянно охотились местные, это было понятно. Но когда началась двойная игра, Комбату самому стало интересно, в чем же тут дело. Чтобы обезопасить дальнейшее свое пребывание в Сочи, нужно было точно знать, что и кому от них нужно. К тому же Комбат не исключал возможности использовать местного авторитета, которого так боялся Пышкин, в своих целях.

Они выехали на трассу и минут через пятнадцать свернули направо, а потом притормозили у высокого кирпичного забора. Очевидно, видеонаблюдение было надежным, потому что, как только микроавтобус притормозил, ворота открылись, и они въехали во двор.

Навстречу им с крыльца трехэтажного кирпичного дома сбежал высокий подтянутый молодой человек в строгом костюме.

Когда водитель выскочил из микроавтобуса, он удивленно спросил:

– А где все?

– Артур, об этом потом. Я привез этого мэна, десантника, – сказал водитель.

– Не ты меня привез. Я сам приехал, – сказал Комбат, соскакивая со ступенек.

– Оружие на землю! – тут же скомандовал охранник, заметив в руках у Комбата пистолет.

– Рублев. Ты?! – вдруг раздалось откуда-то сверху.

На балконе стоял лысый, довольно упитанный мужчина в домашнем халате.

– Клычков? – не меньше удивился Комбат, пряча пистолет в карман.

Охранник, похоже, растерялся не меньше водителя. Но все-таки переспросил:

– Пистолет ему оставить?

– Проводи его ко мне! – сказал Клык, не обращая внимания на вопрос.

Артур, сжав губы, распахнул дверь и предложил:

– Проходите.

Клычкова Рублев знал очень давно, еще со времени учебы. Он был в их группе едва ли не самым сильным и выносливым. Но за какую-то драку, в которую ввязался на улице, его выгнали. И куда он потом подался, никто не знал. И вот такая неожиданная встреча. Кто-то говорил, что он организовал частное сыскное агентство, кто-то – что он стал крупным бандитским авторитетом. Вторая версия, как понял Комбат, была ближе к истине.

Дом у Клычкова был побогаче, чем у Пышкина. Огромный холл с оригинальными, свисающими почти до пола светильниками, перегородки с водопадами, вазы с живыми цветами… Не успел Рублев осмотреться, как Клычков спустился по лестнице и буквально распростер объятия.

– Какими судьбами?! – радостно спросил он.

– Лучше ты скажи, какими судьбами ты здесь держишь в своих объятиях все Сочи?! – вопросом на вопрос ответил Комбат, пожимая Клычкову руку.

– И не только Сочи! – заметил Клычков, отвечая на рукопожатие.

– Вам, как всегда, коньяк и… – начал Артур.

– Сегодня можно и водочки. Мы же с тобой, Рублев, по молодости, если не ошибаюсь, водочку уважали… У меня там пару бутылочек фирменной «Моей Московской» где-то было. Прямо от производителя. Ну и к водке бутербродов с икрой нам намажь. Сидеть, так по-царски, – проговорил Клычков, усаживаясь на кресло у невысокого стеклянного столика.

Рублев устроился в кресле напротив.

Холл был просторный и светлый. На стенах вместо картин висели сабли, ножи и еще какое-то холодное оружие.

– А я думаю, чего это наши мусора всполошились. Говорят, какой-то жук с татуировкой появился. Ну, думаю, я не я буду, если первым его не сцапаю, узнаю все, а потом им же за вознаграждение предложу, – хмыкнул Клычков.

– А ты сам по себе или… – начал Комбат.

– Или… – кивнул Клычков.

Артур принес запотевшую бутылку водки, две рюмки и бутерброды с черной и красной икрой.

– Ну что, вздрогнули?! – спросил Клычков, разлив водку.

– А ты не боишься, что она паленая? – спросил Комбат, поглядывая на знакомую бутылку.

– Да нет! Это, как говорится, водка первого отжима! Мы тут один заводик крышуем. Ну так нам за это лучшую из лучших дают.

– А вот в Москве такой же фирменной водкой уже несколько людей траванулось, – заметил Комбат.

– В Москве… То в Москве. А то тут… – проговорил Клычков. Он первым выпил рюмку и, прижмурившись от удовольствия, начал закусывать.

Комбат, понимая, что ему придется садиться за руль, применил свой нехитрый, годами проверенный трюк. И, незаметно вылив водку, только сладко крякнул.

– Ну вот видишь, хорошо пошла! – проговорил Клычков, который, когда ловил кайф от выпивки, не замечал ничего вокруг.

– Ты давно в Сочи? – спросил Комбат.

– Да нет. Я в Москве тусовался. Хату на Рублевке себе присмотрел. А тут Олимпиада. Сам понимаешь, нельзя было все в руки местным отдать. Московский противовес нужен. Да и бизнесмены сюда из столицы ринулись. В общем, попросили меня вместо Рублевки пожить у самого Черного моря. А мне что? Лишь бы бабки платили. Видел же моих орлов, маски-шоу? Необстрелянные, правда, еще. Но через несколько месяцев будут что надо! – проговорил Клычков, и Комбата даже передернуло от мысли, что они с Пышкиным всех их уже уложили.

– А орлов этих тебе из Москвы прислали? Или местные? – поинтересовался Комбат.

– Да бандюганы они все. Только руками без толку махали. А теперь будут службу нести. Я сам и в охранном агентстве работал, и среди бандитов крутился. Но вот теперь, как видишь, осел. Ты же небось в горячих точках характер свой закалял…

– Бывало, – неопределенно проговорил Комбат.

– Я тоже мечтал. И если бы меня тогда не выперли по дури…

– А что тогда случилось? Я так толком и не знаю, – спросил Комбат.

– Да я сам толком не знаю. Вроде немного выпили. Бутылку на двоих. А меня как понесло! Пацаны потом рассказывали, такой махач затеял, что человек пять искалечил. Меня под суд отдать должны были. Но один добрый человек заступился. Штраф заплатил, к себе в охранное агентство забрал. Я ж уже, как-никак, профи был. Так ты какими судьбами в наши края? – поинтересовался Клычков.

– Есть тут одно дело, – проговорил Комбат, не очень желая раскрывать карты.

– А чего тобой так наши интересуются? И московские тоже…

– А откуда ты знаешь, что московские мной интересуются? – спросил Комбат. – Может, сам на Москву работаешь?

– Ну, не работаю, так подрабатываю.

– И все-таки?

– Видишь ли, что-то ты такое узнал или знаешь… Боюсь, что все к тому идет, чтобы тебя нейтрализовать.

– И это что, тебе поручили сделать? – удивился Комбат.

– И без меня люди найдутся, – пожал плечами Клычков. – Я, конечно, тебя не сдам. Но ты лучше умерь свой пыл. Тут, брат, все давно продумано, сферы поделены. Москва дала добро. Без Москвы здесь никто из мусоров шага лишнего не сделает.

– А ты что про этот заводик знаешь, откуда тебе водку дают? – поинтересовался Комбат.

– Да я его только от местной шушеры крышую. А так там большие люди завязаны. Есть у нас один бизнесмен. Пышкин. Землю под олимпийские объекты себе купил. Как раз, где заводик этот. Ну, пришлось объяснить ему, что к чему. Сам он, правда, переговоры с нами не вел. Мы с его представителем, Кравчинским, базарили. Тот, правда, понятливый. Все сразу усек. И похоже, и сам что-то поимел с этого заводика. Правда, я еще не проследил что да как. Разберусь; может, и мне что обломится…

– Кравчинский отравился, – решил ввести в курс дела Клычкова Комбат.

– Отравился?! – удивился Клычков и добавил: – А я смотрю, на связь не выходит. И как это произошло?

– На этом заводике авария была. Какой-то газ вытек. Людей много пострадало. А Кравчинский сейчас в больнице.

– Вот это да!.. – покачал головой Клычков. – Это же какие убытки!

– Главное, что люди очень сильно пострадали… – заметил Комбат.

– И люди и дело… Теперь все по новой… А не знаешь, этот их главный ученый, Крышкин, как он?

– Он вроде ничего, – сказал Комбат, не став говорить, где сейчас находится Крышкин.

– Крышкин тоже сейчас в больнице? – с тревогой спросил Клычков.

– Кажется, нет… – произнес Комбат.

Клычков, не обращая никакого внимания на Комбата, сам себе налил и выпил одну за другой еще две рюмки и, даже не закусывая, вдруг заговорил горячо и страстно:

– Я тебе открою секрет. Там не просто фирменную водку делают. Там водку с секретом производят. Для повышения потенции. Для улучшения памяти. Или, наоборот, чтобы человек обо всем, что не нужно, забыл напрочь. В общем, чудо-водка. Представляешь, какой популярностью она на Олимпиаде будет пользоваться?! Но до того времени о ней никто знать не должен. А то, как узнают, сразу какие-нибудь американцы или китайцы идею перехватят.

– Если уже не перехватили… – пожал плечами Комбат.

– Нет, пока что все чисто. Мои люди все контакты этого Крышкина и его помощника Сергея отслеживают, – уверенно сказал Клычков.

– Слушай, мне особо трепаться времени нет, – сказал Комбат и попросил: – Может, дашь какой транспорт, чтобы мне назад добраться.

– Ну да, конечно. На моем микроавтобусе и поедешь. А то этот мой водитель молодой еще! Тебя привез, а ребят-то моих там оставил. Какого хрена, спрашивается?!

– Маски-шоу имеешь в виду? – уточнил Комбат.

– Ну да, – кивнул Клычков.

Комбат задумался, но не стал говорить о том, что они с Пышкиным положили практически всех добрых молодцев.

– Так я поеду, – сказал Комбат, поднимаясь.

– Мы так и не поговорили, – покачал головой Клычков.

– Поговорим еще, – кивнул Комбат, направляясь к двери.

Он спустился вниз, пожал руку Клычкову, сел в микроавтобус. И тут Клычков, который уже взошел на ступеньки, вдруг закричал:

– Эй, ты, водила, не забудь парней моих забрать! Нашу бесценную гвардию!

Водитель хотел что-то сказать, но Комбат опять уперся дулом пистолета водителю в бок, и тот звонко произнес:

– Конечно! Обязательно!

– Про эти маски-шоу, – в задумчивости сказал Комбат, – скажешь, что не знаешь, кто положил их. Понял?

– Чего не знаю, Пышкин, – пожал плечами водитель.

– Еще раз ласково прошу, – жестко повторил Комбат, – ты ничего не знаешь!

– Ну, это смотря как меня спрашивать он будет. Могу и проговориться, – заметил водитель.

– Только попробуй! – заметил Комбат. – Пышкина сюда не приплетай. Пышкину здесь еще жить и работать. Лучше на меня вали.

– Как скажете, – пожал плечами водитель. – На вас так на вас.