Текст книги "Комбат. Олимпийский характер"

– Можно сделать просто сенсационную передачу! – проговорил профессор. – Вы сами увидите и будете в восторге.

– Хорошо, – кивнула Ангелина, с нескрываемым страхом поглядывая на сопровождающего ее чернобородого Ахмеда, который так сурово стрелял своими черными глазищами, что ей казалось, будто она находится у него в заложницах.

Профессор, наверное, заметил это, потому что улыбнулся и сказал:

– Только, милочка, не бойтесь Ахмеда, он только с виду страшный и суровый, а так добрейшей души человек. И за вас, как и за меня, он любому горло перегрызет. Ведь вы же моя гостья.

Ахмед показал на дверь, расположенную слева от лестницы, и как бы нехотя произнес:

– Туда!

Ангелине не захотелось даже ничего у него спрашивать.

Ванная комната была оборудована по последнему слову – джакузи, душевая кабина, умывальник с элегантными краниками, зеркало на всю стену. На полочке лежало несколько нераспакованных кусочков мыла и мочалок, стояли гели для душа и шампуни. Причем как для мужчин, так и для женщин.

В углу стояла стиральная машина, на ней начатая пачка стирального порошка. Ангелина, закрыв дверь, первым делом стянула с себя всю одежду и забросила ее в стиральную машину.

Потом она наконец осуществила мечту своих последних нескольких суток – встала под душ и хорошенько вымылась.

Одежда тем временем постиралась, и она развесила ее на сушилке.

Когда Ангелина вышла из ванной, профессор ждал ее, сидя за столом и читая газету.

– Наконец-то! – произнес он чуть недовольно, вскакивая с места. – Я хочу поскорее поделиться с вами информацией!

И, даже не спрашивая у девушки, что ей еще нужно, он, приобняв, повел ее в дверь под лестницей.

Там был расположен полутемный зал с огромным экраном и несколько невысоких стеклянных столиков с мягкими креслами.

– Усаживайтесь! – предложил профессор и спросил: – Вам кофе, чай, вино, виски? Я буду коньяк. У меня есть отменный армянский коньяк.

– Давайте мне тоже коньяк, – сказала Ангелина, улыбнувшись. – Немного согреюсь. А то у вас хоть и субтропики, а осенью прохладно.

– Да. Климат у нас идеальный, – заговорил профессор, ставя на столик, похоже, заранее подготовленный поднос с коньяком, коньячными бокалами, тонко нарезанными ломтиками лимона и сыра. – Я подготовил уникальный материал, – продолжал профессор, – по флоре и фауне Сочи и прилегающих территорий. И, вы уж простите, кажется, Ангелина…

Ангелина кивнула.

– Так вот, Ангелина, я хотел бы просить вашей помощи. Вы ведь из Москвы к нам приехали. Журналистка. В разных кругах вращаетесь. И вы могли бы мне помочь… Я очень прошу вашей помощи…

– И как я могу вам помочь? – уточнила Ангелина.

– Я бы просил вас, когда приедете в Москву, поспособствовать изданию моей монографии о растительном и животном мире этих краев. Я практически всю жизнь посвятил изучению здешнего растительного и животного мира. У меня огромный архив. Я продал свою московскую квартиру и поселился здесь, чтобы быть поближе к тем местам, которые я изучаю. Вы не представляете, сколько здесь всего интересного! А теперь эта Олимпиада… Никто даже не подумал о том, что в этом регионе в связи с Олимпийскими играми может произойти настоящая экологическая катастрофа. Ведь строительство олимпийских объектов и их инфраструктуры может серьезно повлиять на естественное состояние дел в Сочинском национальном парке, в Кавказском государственном природном заповеднике, я уже не говорю о неохраняемых территориях. Даже курортники навредили природе достаточно. И теперь ежегодно вредят. Летом – любители понежиться на солнышке, зимой – горнолыжники. Все они оставляют после себя горы мусора, они вытаптывают уникальные растения, а ведь это корм для многих представителей местной фауны. Там, в Москве, а потом и во всем мире должны знать, что за регион выбран для проведения игр. А для этого обязательно нужно издать книги, альбомы о местной флоре и фауне. У меня есть и видеоматериал, и иллюстрации. Все это можно не только в книге или альбоме издать, но и показать на экране. Я готов участвовать в телепередачах, я мог бы написать сценарий документального фильма или целой серии фильмов. Назвать можно как-нибудь занимательно. Например, «Олимпийские травы» или «Олимпийское зверье»… Поверьте, такие книги, фильмы пользовались бы колоссальным успехом. Если вы будете мне помогать, я возьму вас в долю…

– Я попробую… – замялась Ангелина, не ожидавшая такого напора.

– Давайте выпьем за успех нашего дела! – продолжал наступать профессор, наливая коньяк.

Когда они выпили, профессор нажал кнопку на пульте, и на экране один за другим начали появляться мастерски сделанные фотографии различных зверей. Профессор, удобно устроившись в кресле и время от времени потягивая коньяк, комментировал:

– Фауна Черноморского побережья России едва ли не самая разнообразная в нашей стране. И она уникальна. Ведь посмотрите, вот вам и рысь, и косуля, дикая свинья, дикий кот, кавказский благородный олень, кавказский медведь…

– А чем кавказский олень или медведь отличаются от не кавказских? – спросила Ангелина, не отрываясь от экрана.

– Говорыт с акцентом! – попытался пошутить профессор и сам захихикал.

– Вы говорите, что фауна уникальна. Но пока что вы назвали зверей, которые водятся повсюду, – пожала плечами Ангелина.

– Да нет, здесь полно зверей, которые больше нигде не встречаются! Почти все они занесены в Красную книгу, – поспешил успокоить ее профессор. – Вот смотрите, на экране – тур Северцова, его еще называют западнокавказским туром, горная индейка, или кавказский улар, кавказский тетерев… Скажу вам по секрету, – проговорил профессор, чуть понизив голос, – я тешу себя надеждой обнаружить какой-нибудь новый вид или подвид. Чтобы назвали моим именем. Например, ежик Ивьева.

– Да, это все очень интересно, – проговорила Ангелина, чувствуя, что ее клонит ко сну, – но вы бы знали, как я устала и хочу спать… У меня было несколько очень напряженных суток. И по правде, я мало что соображаю. Давайте продолжим завтра.

– Хорошо, завтра так завтра!

– Да, пока за мной приедут, я думаю, у нас будет достаточно времени, чтобы обо всем поговорить, – заметила Ангелина, едва справляясь с зевотой.

– Но вы мне поможете издаться в Москве и пробиться на телевидение? – спросил с надеждой профессор. – Ведь это так интересно! И так важно! Ведь там, в Москве, я уверен, понятия не имеют, какие последствия может иметь олимпийское строительство для уникальной природы этого края!

Профессор заводился все больше и больше, и Ангелина понимала, что, если она сейчас не уйдет, ей придется провести здесь целую ночь.

Она поднялась и вежливо спросила:

– Простите, а где мне можно лечь спать?

– Ах да, простите, я вас заболтал, – сказал профессор и позвал: – Ахмед!

Тут же в зал вошел тот самый чернобородый молодой человек.

– Ахмед, – попросил профессор, – проводи гостью в розовую спальню, она устала и хочет спать.

Тот молча кивнул. Ангелина уже направились к двери, как профессору кто-то позвонил на мобильный. Он раздраженно проворчал:

– Ну, кто там еще?!

Потом сказал в трубку:

– Але!

И тут же воскликнул:

– Как?! Почему?! Немедленно езжайте сюда!

И окриком остановил Ангелину:

– Подождите! Девушка, здесь ЧП!

Ангелина, которая мечтала лишь об одном, чтобы поскорее лечь в постель и выспаться, нехотя притормозила. Ахмед, который уже вышел в коридор, тоже вернулся в зал.

Профессор отключил звонок и, изменившись в лице, проговорил:

– У нас ЧП! Сейчас приедет мой помощник, он делал вечерний обход, точнее, объезд территории заповедника и обнаружил страшную картину!

Ангелина мельком взглянула на Ахмеда и заметила, что тот как-то напрягся и насторожился.

– Но что такое случилось? – спросила Ангелина, чувствуя, что от усталости да еще выпитого коньяка в буквальном смысле валится с ног и не сможет адекватно воспринять любую, даже самую экстраординарную, ситуацию. – Я просто валюсь с ног. Можно, я пойду спать?

– Да подождите вы! Тоже мне, журналистка! – возмутился профессор. – Вы даже представить себе не можете, что там произошло! А я предупреждал! Я предупреждал, что такое может случиться! И все из-за этого треклятого строительства! Звери первыми отреагировали на изменение экологической ситуации. Когда люди поймут, что натворили, будет поздно! Они сами начнут болеть и умирать.

Ангелина в буквальном смысле упала в кресло и задремала.

Через несколько минут профессор потряс ее за плечо:

– Вставайте! Вставайте! Вы только посмотрите, вы только послушайте!

Когда Ангелина с трудом открыла глаза и взглянула на экран, ей сначала показалось, что она пребывает в страшном сне. На весь экран красовались те же местные звери, только и рысь, и медведь, и какие-то птицы лежали на земле не то в спячке, не то мертвые.

Ангелина не сразу, но постепенно поняла, что это помощник профессора, темноволосый молодой человек в очках, подключил к ноутбуку и спроектировал на экран свои фотографии, сделанные едва ли не на мобильный телефон.

– Ужас! – покачал головой профессор и, понизив голос, спросил: – Они мертвы? Или впали в спячку?

– Мертвы… – проговорил помощник. – И учтите, это целый огромный участок леса, примыкающий к огражденному объекту на улице Красной. Я еще вам говорил, что оттуда дрожжами тянет, – сказал помощник.

– Ты, Сева, сам сейчас на эту Красную ходил? Заходил на этот их завод или что там еще? – спросил профессор.

– Нет, – покачал головой Сева, – я побоялся, что меня могут встретить неадекватно. Ведь им ничего не стоит вытолкать меня взашей да еще уничтожить все снимки. Им ведь нетрудно замести следы этого неописуемого злодейства! Это ведь проще простого закопать трупы животных и как бы их и не было. Даже людей закапывают. А тут животные… никто даже и не узнает. Я побоялся, что пропадут ценные снимки. Их во что бы то ни стало надо сохранить. Я завтра же поеду в комитет по экологии города Сочи. И уже вместе с ними поедем на этот заводик. Что они там за эксперименты проводят!

– А ты уверен, что он существует, этот комитет? – спросил в задумчивости профессор.

– Если не существует, я сам его создам! Здесь, в конце концов, собираются проводить Олимпийские игры! А как можно проводить Олимпийские игры в экологически опасной обстановке?! – решительно проговорил Сева.

– Подожди!.. – остановил его профессор. – У нас есть еще лучший способ сообщить о том, что произошло, всему миру. И прямо сейчас!

– Вы хотите послать это в Интернет?! – спросил Сева. – Но вы знаете, сколько там бродит поддельной информации?! Нам могут не поверить.

– В Интернет хорошо, – продолжал профессор, – но у нас здесь есть корреспондент одной из московских газет, Ангелина Сойкина. Кажется, вас так зовут?

– Да, – кивнула Ангелина, которую то, что показал Сева на экране, все-таки привело в чувство, и спать, как раньше, ей уже не хотелось.

– Вы нам поможете? – спросил у нее профессор.

– Хорошо, – кивнула Ангелина.

– Пошлите по Интернету в свою газету, а лучше еще в какое-нибудь международное агентство информацию о том, что произошло. У нас ведь и фотографии есть.

– Хорошо, – снова кивнула Ангелина и хотела уже взять ноутбук, который профессор использовал для показа иллюстраций.

Но профессор остановил ее и позвал:

– Ахмед!

И Ангелина только сейчас заметила, что Ахмед, который все время стоял в дверях, куда-то выходил и только что вернулся.

– Да, шеф, – вдруг отозвался Ахмед.

– Принеси мне из кабинета еще один мой ноутбук! – попросил профессор.

– Сейчас, – сказал Ахмед и вышел.

– Знаете, я по правде боюсь его, вашего этого Ахмеда, – призналась Ангелина.

– Без него мне здесь бы не выжить, – пожал плечами профессор, – здесь в охрану можно нанимать только местных.

Когда Ахмед вернулся и поставил ноутбук на стол, Ангелина попросила:

– Вы сформулируйте мне, что произошло. Я текст наберу, а потом его вместе с иллюстрациями передам. Только кратко и ясно!

Профессор задумался и через минуту проговорил:

– На территории Кавказского государственного природного заповедника началась массовая гибель животных, в том числе редчайших видов, таких, как кавказские улары, тур Северцова и других. Ученые-экологи, и в частности доктор биологических наук, профессор Геннадий Петрович Ивьев, считают, что это связано с активным строительством олимпийских объектов. Возможно присутствие в воздухе опасных не только для животных, но и для человека химических веществ.

Ангелина набрала текст. Попыталась выйти в Интернет. Но у нее ничего не вышло. И все это время она чувствовала острый и довольно неприятный взгляд Ахмеда. Ангелина повернулась, и ей показалось, что Ахмед в буквальном смысле излучает злорадство.

– Я не могу выйти в Интернет, – покачала головой Ангелина.

Профессор и Сева попытались помочь ей. И тут вдруг погас свет. Он погас на несколько минут. Но когда включился, экран, на котором только что были видны мертвые животные, был пуст. Сева бросился к флэшке, на которую скачал снимки с мобильника. Но и на ней ничего не было.

Ахмед при этом как стоял в дверях, так и стоял. В той же самой позе, скрестив руки на груди. Но, как показалось Ангелине, злорадства в его глазах было еще больше.

– Профессор! Что случилось?! – испуганно воскликнул Сева. – У меня пропали все снимки! Я еду опять на то место. Мне нужно срочно еще раз все сфотографировать! Я должен. Я обязан завтра показать все в комитете по экологии…

– Ахмед, что такое?! – строго спросил профессор.

– Не знаю, профессор, – проговорил Ахмед. – Наверное, на подстанции…

– На какой подстанции?!

– Как могут на подстанции стереть всю информацию! – возмутился Сева.

– Странно… Все это более чем странно… – проговорил профессор как-то слишком уж спокойно.

Ангелина насторожилась.

Сева, не сказав ни слова, выскочил на улицу, и через минуту послышалось, как завелась машина.

В комнате повисла тишина.

Ангелина безуспешно пыталась выйти в Интернет, профессор проверял и перегонял на флэшку снимки животных, которые он до приезда Севы показывал Ангелине и хотел включить в свою книжку. Ахмед все в той же позе стоял у двери.

Через несколько минут у профессора зазвонил мобильный.

Это был Сева. Он так кричал в трубку, что Ангелина прекрасно разобрала все слова.

– Профессор, здесь ничего нет! Кто-то убрал все трупы животных. Мне терять нечего! Я еду на Красную!

– Подожди. Не спеши! – попытался остановить его профессор. Но Сева, очевидно, его не послушал и отключился.

Через некоторое время раздался еще один звонок. Сева был еще более возбужден.

– Профессор, здесь все открыто. Здесь какие-то цеха… но нет ни одного человека. Я сделаю несколько снимков…

– Будь осторожен! Уходи, – встревоженно проговорил профессор. – Слышишь, там может быть вредный газ, уходи немедленно!

Сева отключился. И больше не звонил.

Ангелина отставила ноутбук и с тревогой взглянула на профессора.

– По-моему, уже поздно… – проговорил он и вздохнул.

– То есть как «поздно»? – не поняла Ангелина.

– Если это то, что я думаю… то уже поздно… Сева мог погибнуть, – сказал профессор.

– А что это может быть? – спросила Ангелина.

– Идите спать, – махнул рукой профессор. – Ахмед, отведи гостью в розовую комнату.

Но Ангелина, которая теперь была заинтригована всем происходящим, покачала головой:

– Нет, подождите! Вы уж договаривайте.

– Вы же спать хотели… – вздохнув, проговорил профессор.

– Какой сон, когда здесь такое происходит! – проговорила Ангелина.

– Ладно, – сказал профессор и попросил: – Ахмед, съезди на Красную, посмотри, что там с Севой. Что-то я волнуюсь. Только сам будь осторожен. Подъедешь, оцени обстановку и сразу мне перезвони. Да. Там в машине где-то был респиратор. Надень на всякий случай…

– Хорошо, профессор, – проговорил Ахмед, пожав плечами.

Через некоторое время с улицы раздался звук еще одной отъезжающей машины.

– Вы этому Ахмеду так доверяете? – удивленно проговорила Ангелина.

– Я ему абсолютно не доверяю! – уверенно произнес профессор. – Но кто-то же должен нас охранять. А Ахмед охраняет отлично. То, что он параллельно ведет какую-то свою игру… Ну так от этого не будешь застрахован ни при каком раскладе…

– Он так смотрит, будто насквозь рентгеном просвечивает, – проговорила Ангелина. – И потом, я вот подумала, кто, кроме него, мог, когда выключился свет, стереть всю информацию с флэшки…

– Как вы проницательны, сударыня… – покачал головой профессор. – Но все не так просто, как вы думаете.

– А что вы хотели рассказать насчет причин гибели этих животных? – спросила Ангелина.

Профессор окинул девушку оценивающим взглядом и, покачав головой, произнес:

– В общем, это только мои предположения. Догадки… Но мне придется вам их рассказать. В свете всего происходящего вы можете остаться единственным свидетелем того, что здесь происходит, и вы, как журналистка, просто обязаны будете рассказать правду.

– А вы? – удивилась Ангелина.

– Я при любом раскладе останусь здесь. А вы сможете убежать, – проговорил профессор и протянул Ангелине флэшку: – Здесь вся информация о животном и растительном мире олимпийского региона и… – профессор сделал паузу, – и о погибших животных.

– Но ведь она пропала… ее же не было… Когда выключался свет, она пропала… – напомнила Ангелина.

– Это для Ахмеда она пропала, для бедного Севы… Я не хотел, чтобы нас всех здесь положили из-за того, что Сева, наделав такие опасные снимки, решил сыграть в искателя правды. Когда выключился свет, я просто подменил флэшку, – признался профессор.

– Ловко! – покачала головой Ангелина и добавила: – Но в таком случае у вас, очевидно, есть своя версия происходящего…

– Есть… – покачал головой профессор. – Но это только версия.

– Но вы же, как я поняла, решили сделать из меня живую флэшку или эрвишку… Одним словом, живую хранительницу тайной информации, – пожала плечами Ангелина. – Так договаривайте тогда уж все…

– Дело в том, что несколько месяцев назад, зимой, ко мне сюда забрел один химик.

– Кто? – не поняла Ангелина.

– Химик. Ученый-химик. Не люблю химиков. От них вся опасность исходит. Даже физики не так страшны и опасны, как химики. Он куда-то на лыжах ездил кататься, и машина у него застряла. Вот он и попросился у меня заночевать. Выпили хорошего коньячку и разговорились. Он, когда выпил, вдруг так оживился и давай своими идеями делиться. Я думал сначала, что это пьяный бред. Ну, развезло человека. А как потом оказалось, все чистая правда. Я его чем-то вроде даже задел. Ну и он так расхвастался, что просто не передать… Я его и фамилии уже не помню, но лицо запомнил.

– И чем этот химик перед вами хвастался, если не секрет? – спросила Ангелина.

– Секрет не секрет, мне сейчас нужно побольше вам информации передать. Выберетесь на Большую землю – придумаете, как этой информацией распорядиться. А теперь слушайте и запоминайте!

– Хорошо, я постараюсь, – кивнула Ангелина.

– В общем, этот химик говорил вот о чем. Вы, наверное, слышали, что вода воспринимает всю информацию…

– Слышала… но я не знаю, насколько это правда.

– Нет. Я в этом более чем уверен! – сказал профессор. – Вы хорошо помните, в чем суть дела?

– Напомните мне в общих чертах… – попросила Ангелина.

– Вода – это уникальный носитель информации, – начал профессор, – она фиксирует, записывает всю информацию. Если говорить плохие слова, ругаться, то при особых условиях она образует уродливые кристаллы. А если, наоборот, говорить хорошие слова, то кристаллы образуются красивые и гармоничные.

– Да, об этом я читала и даже фильм, кажется, смотрела… – вспомнила Ангелина.

– Ну так вот… – продолжал профессор. – Классическая музыка гармонизует воду и кристаллы. А, например, мобильный телефон действует на нее деструктивно. Если эту теорию продолжить, можно вспомнить, что человек более чем на восемьдесят процентов состоит из воды, и соответственно на него тоже влияет и доброе слово, и классическая музыка. И на животных тоже это все влияет.

– Но при чем здесь химия? – не поняла Ангелина.

– Ну как же, ведь все эти реакции можно переложить на язык химии.

– Здорово… – покачала головой Ангелина.

– Так вот, этот довольно молодой еще ученый уверял меня, что, пропуская через воду определенные газы, можно добиться того, что вода будет вызывать у человека определенные реакции. Например, в некотором случае у человека будет активизироваться память или, например, творческие способности… Или, наоборот, можно сделать так, чтобы человек о чем-то напрочь забыл.

– Но в таком случае может быть вызвана и какая-нибудь отрицательная реакция… – высказала предположение Ангелина.

– Правильно, – кивнул профессор. – Ну так вот, поболтали мы тогда о том о сем с этим химиком и распрощались.

А потом однажды я был на улице Красной, и мне один из местных похвастался, что, мол, там у них уникальный завод-лаборатория. Водку выпускают. И руководит экспериментами молодой московский химик. И что вы думаете, он, этот химик, сам вышел к этому местному. О чем-то поговорить. Я сидел в машине и узнал его. Это был тот самый молодой ученый, который зимой оставался у меня ночевать. Выходить из машины я не стал. А потом связал все воедино и задумался… Ведь если воде можно разный заряд дать, то и водке можно. Ведь водку без воды не сделаешь. Так что вполне возможно, что он там, за забором, эти эксперименты и проводит.

– Фантастика, – покачала головой Ангелина.

– Фантастика не фантастика, а, как говорится, за что купил, за то продал.

– И мне эту информацию можно будет в своей статье использовать? – уточнила Ангелина.

– Вот это я вам не советую, – покачал головой профессор. – За всеми этими экспериментами стоят такие люди, что они и вас и меня в порошок могут стереть. Поэтому вы, когда попадете в Москву, лучше о зверях расскажите. Там, на флэшке, и фотографии живых зверей с моими комментариями, и то, что Сева успел снять, погибшие звери. Вам не надо ничего комментировать. Просто без всяких версий скажете, что, мол, олимпийское строительство отрицательно влияет на природу. Здесь уж можете и мой авторитет использовать. Я не против. Для меня главное – книга о животном и растительном мире этих мест. Покажите там в издательстве или на телевидении. Помните, что я готов и в передачах участвовать, и фильмы документальные помогать снимать. Не хочу, чтобы меня опередили. А о химике… Это я вам так, для общего сведения сказал. Мало ли что. Я об этом никому не рассказывал. Сева вон сам едва не вынюхал. Но, боюсь, он…

– Что «он»?

– Он мог погибнуть…

– А Ахмед?

– Ахмед из местных. Ему тем более много чего знать необязательно.

– Дело в том, – проговорила Ангелина, взвешивая каждое слово, – я ведь здесь, можно сказать, именно по этой проблеме…

– По какой? – не понял профессор Ивьев.

– По водочной.

– По водочной? – удивился профессор Ивьев. – А можно поподробнее?

– В Москве участились случаи отравления водкой. Есть даже смертельные исходы. И все концы сходятся в Сочи, на той самой улице Красной. Я начала расследование. Но меня, как мне кажется, местные схватили и несколько суток держали в подвале. И вот вы теперь мне рассказали… Вы практически дали ответы на все вопросы… – сказала Ангелина.

– Подождите, не спешите делать выводы… – остановил ее профессор. – Вам сейчас опасно здесь оставаться. Я думаю, вас разыскивают. И я не исключаю возможности, что Ахмед расскажет, что вы здесь.

– Но ведь за мной сюда завтра должны приехать… – напомнила Ангелина.

– Я помогу вам скрыться в надежном месте, – сказал профессор, – я сам вас туда отвезу. А если приедут за вами, я подскажу, где вы. Но обещайте мне, что всю информацию про водку и эксперименты вы пока что не будете никому выдавать!

– Хорошо, – кивнула Ангелина.

– Вы поделитесь ею только при условии, что со мною что-нибудь случится. И то не в прессе, а в ФСБ. А пока что, если вы кому-то о моих догадках скажете, меня быстро уберут. А мне еще так много надо успеть сделать…

– Хорошо, – кивнула Ангелина.

– А сейчас идите одевайтесь. Думаю, ваша одежда на сушилке уже высохла. И поедем, – сказал профессор.

Ангелина зашла в ванную комнату. Одежда действительно была сухой.

Профессор ожидал ее внизу.

Он выгнал из гаража свой довольно старенький, зато неприметный «рено», и они поехали еще выше в горы.

Попетляв по дороге, машина затормозила у въезда в небольшой пансионат.

Профессор позвонил кому-то на мобильный и сказал несколько слов не по-русски. Очевидно, тот, с кем говорил профессор, передал информацию охранникам. Ворота открылись, и они въехали на территорию пансионата.

Свет горел лишь в одном домике. Вокруг было пусто и довольно страшно.

Профессор открыл дверцы, помог Ангелине выбраться из машины, и они прошли к домику, в котором горел свет. Профессор постучал. Им открыла миловидная, весьма привлекательная дама средних лет. Хотя на дворе давно была ночь, она была в элегантном синем брючном костюме, аккуратно подкрашена и улыбчива.

– Сколько лет, сколько зим! – сказала она радостно.

– Я тоже рад тебя видеть, Марго, – сказал профессор, целуя ей руку.

– Надолго? – спросила Марго, краснея.

– Я на минуту. А эта девушка на ночь, – сказал профессор. – Хорошо бы утром каким-то чудом забросить ее в Сочи. Она без документов, ей грозит опасность. Поэтому лучше поскорее отправить ее в Москву. На поезде, машине. Как угодно. Но поскорее. И не спрашивай, кто она.

– Я давно усвоила, что меньше знаешь, лучше спишь… – сказала женщина.

– Ну вот и хорошо, – кивнул профессор. – Мне нужно возвращаться. Да, еще, как я понял, ей с местными встречаться не нужно. Они сами ее пасут.

– А как же документы? – пожала плечами Марго.

– Марго, помоги по старой дружбе. Ты же всегда знаешь, что придумать… у тебя же здесь дальнобойщики тусуются.

– Ладно, я все поняла, – кивнула Марго.

Когда профессор, поцеловав ей на прощанье руку, отъехал, Марго, повернувшись к Ангелине, совсем другим тоном сказала:

– Пошли. Уложу тебя, раз профессор просил. А вот в Москву быстро отправить без документов не обещаю. С местными нужно договариваться. А профессор сказал, что ты уже тут кому-то успела насолить…

– Да нет. Я сама не знаю, что им от меня нужно было, – пожала плечами Ангелина.

– Ладно, я тебя с кем-нибудь из дальнобойщиков отправлю, – проговорила Марго, проводя ее в дальнюю комнату.

Там стояли довольно широкая кровать, шкаф, стол и два стула.

– Располагайся. Спи, – сказала Марго и добавила: – Ванная и туалет прямо по коридору налево. У меня еще есть дела.

Ангелина осталась в комнате. Она села на кровать и задумалась. Ангелина понимала, что профессору в данный момент важно, чтобы она поскорее доставила в Москву информацию о животных. И, как показалось Ангелине, профессор больше волновался о том, чтобы книгу издать об «олимпийском зверье», на телевидении засветиться, чем затрагивать какие бы то ни было проблемы. Она бы не удивилась, если бы на флэшке и не было мертвых зверей, а только живые.

Профессору Ивьеву, хотя он и подыгрывал своему помощнику Севе, похоже, не хотелось раздувать никаких проблем. Можно было списать это на его природную трусливость. Но Ангелина не исключала, что за всем этим может стоять и расчет. И ее он отправил подальше, чтобы не быть замешанным ни в каких разборках.

Ангелина, хотя и согласилась уезжать, понимала, что ехать ей сейчас из Сочи, не встретившись ни с Рублевым, ни с этим его знакомым, который ее спас из плена, – значит подставить их и прежде всего саму себя. Ведь это она заварила кашу, подбила Рублева лететь сюда, заниматься расследованием. Самое обидное было в том, что, не заинтересуйся она этой зеленой спортивной сумкой, не оказалась бы она в подвале, а потом здесь, неизвестно где, без документов, денег и права выбора. Ангелина чувствовала, что просто ужасно устала, но спать ей не хотелось. Она потушила свет и буквально заставила себя лечь на кровать. Для самой себя незаметно она наконец задремала. А проснулась от громких голосов. Мужской она сразу узнала. Это был Ахмед. Женский принадлежал Марго.

– И как ты ее здесь вычислил? – спрашивала Марго.

– А что вычислять. Куда еще профессор кого может привезти спрятаться? Только к тебе.

– Ну почему только ко мне? У него много здесь знакомых… – говорила Марго.

– Да ладно. Шучу. Маячок я этой девчонке на одежду приклеил. Вот на маячок и приехал. Она одежду свою в ванной повесила сушить. А я приклеил.

– Ясно.

– А что профессор с ней делать собирается? – спросил Ахмед.

– Сказал срочно отправить в Москву.

– А ты?

– Отправлю завтра с какими-нибудь дальнобойщиками. Первым же рейсом.

– Тогда ладно. А то наши разволновались, как я сказал, что у профессора моего журналистка Сойкина причалилась. Они ее типа в заложницах держали. А она от них убежала. Наши на нее виды какие-то имели. Но думаю, если она в Москву, она им не нужна.

– А эта Сойкина как, серьезная, знаменитая журналистка? – спросила Марго.

– Да не знаю. А что, ты хочешь за нее выкуп срубить?

– Пока не знаю… – в задумчивости проговорила Марго.

– Я думаю, лучше с ней не связываться, – сказал Ахмед. – Не думаю, что кто-нибудь за эту пигалицу выложит серьезные бабки.

– И чего ее сюда занесло? – спросила Марго.

– Я не понял. Она что-то говорила профессору. Про олимпийские объекты, что ли. Но я точно не знаю. Слышал, что профессор ей про своих зверей все впаривал. Книжку он или что там в Москве издать хочет. На телевидении засветиться.

– Ну, тогда пусть мчится в свою Москву, – сказала Марго и добавила: – У меня к тебе тоже вопрос есть.

– Ну, давай, вали. Что такое?..

– Ты мне скажи, что там за накладка с баскетболистками этими получилась? Говорят, формы одной не досчитались. Одеяло вместо формы в сумке было. И кто это так пошутил?

– Не знаю. Я лично думаю, что в Москве, – пожал плечами Ахмед.

– А то генерал звонил, возмущался.

– Не, тут я не в теме.

– У меня просто тут товарищ один в горы едет. Просил форму. У них там все на мази. А формы-то нет.

– Давайте тут где-нибудь найдем, солдатика какого разденем, – предложил Ахмед.

– Не вздумай! – резко сказала Марго. – За каждой операцией большие люди стоят, а ты хочешь их враз подставить.

– Ну не надо так не надо… – пошел на попятную Ахмед. – У меня своих проблем, как говорится, выше крыши.

– А что такое? – поинтересовалась Марго.

– Да помощник профессоров, Сева, пропал. Он поехал к Химику проверять и как в воду канул. Машина стоит, а Севы нигде нет.

– Наверняка не в воду, а в водку канул. Там же этой водки море разливанное!

– Да не пьет он, этот Сева. И потом, он же туда поехал за зверей горло грызть.

– За каких зверей? – поинтересовалась Марго.

– Да там полегли звери в заповеднике. Профессор сказал, может, нанюхались чего.

– Чего нанюхались? – удивилась Марго.

– Да химии какой-нибудь…

– Да, это действительно странно. И нехорошо, – проговорила Марго и добавила: – А ты Химика давно видел?