Текст книги "Лабиринт для Слепого"

Глава 13

Владимир Владиславович Савельев познакомился с Альбертом Николаевичем Прищеповым очень давно – когда еще был полковником Комитета государственной безопасности.

Знакомство произошло при довольно странных обстоятельствах. Полковнику КГБ было поручено дело, связанное с пропажей большой коллекции икон новгородской школы XVI века. Расследование вывело его на Альберта Николаевича Прищепова, человека тогда еще молодого, но уже с обширными связями в дипломатических кругах и кругах коллекционеров, реставраторов, художников и торговцев произведениями искусства. Тогда Савельев ничего не смог доказать, и Альберта Николаевича Прищепова оставили в покое.

Прошло полгода. Дело, связанное с коллекцией икон новгородской школы уже было закрыто, и Савельев занимался другими делами.

Но о Прищепове он не забыл. И вскоре ему вновь удалось выйти на коллекционера. Но сейчас у полковника КГБ имелись улики, и Альберту Николаевичу Прищепову светил довольно большой срок, а самое главное – срок ему светил с конфискацией имущества.

Разговор между полковником и тогда еще начинающим коллекционером произошел с глазу на глаз, и они смогли договориться. Полковник КГБ получил довольно крупную по тем временам взятку, а Альберт Николаевич Прищепов остался на свободе.

С тех пор и пошло.

Полковник Савельев встречался с Прищеповым довольно часто. Они подружились, вернее, стали приятелями. Их связывали темные делишки, тем более что такой человек, как Савельев, для Альберта Николаевича Прищепова был просто находкой, Савельев помогал, пользуясь своими каналами и влиянием, переправлять произведения искусства на Запад. Это дело приносило огромные барыши двум предпринимателям, один из которых носил форму и которому по роду деятельности и по долгу службы полагалось стоять на страже интересов государства. Стоял же он на страже своих собственных интересов, набивая карманы деньгами. Дела сообщников шли как нельзя лучше. Действовали они крайне осторожно, аккуратно, занимаясь только очень ценными произведениями искусства, обходя стороной мелочевку, даже не пытаясь ввязываться во всевозможные копеечные аферы.

Все складывалось настолько хорошо, что Альберт Николаевич Прищепов уже подумывал о том, чтобы уехать из Советского Союза на Запад, а там открыть свою приватную галерею. Ведь у него уже было множество людей, поставлявших ему произведения искусства, иконы, церковную утварь, старинные одежды, антикварную мебель, книги.

Но обстоятельства распорядились по-другому: грянула Перестройка, и Альберт Николаевич остался в России.

А полковник ФСК, который больше занимался своими личными делами, нежели государственными, подал в отставку.

Савельев понял, что самое лучшее – уйти тихо, пока он еще не запятнан, пока не попал под следствие, пока не вляпался в какую-нибудь историю, связанную с нелегальной торговлей произведениями искусства.

Еще года два они занимались торговлей.

А затем Владимир Владиславович Савельев пришел к выводу, что промысел, связанный с произведениями искусства и антиквариатом, не настолько выгоден, как хотелось бы. И после долгих раздумий, тщательно все взвесив и просчитав, отставной полковник решил перейти к более крупным, хотя и более опасным, делам.

Поразмыслив, Владимир Владиславович Савельев понял, что самым дорогим на западном рынке является такой простой продукт, как наркотики. Но где их взять?

Конечно, можно было заниматься доставкой наркотиков транзитом с Востока через Россию в Западную Европу. Но это дело, как понимал Савельев, не сулило тех огромных доходов, о которых он мечтал.

Существовали некоторые другие поприща, однако все они были еще более опасными, чем наркотики.

Например, торговля оружием или нефтью. Но этим занимались очень большие люди. За торговлей нефтью и оружием стояло правительство, а за наркотиками – воры и всякие преступные группировки, которых, в принципе, Владимир Владиславович и не очень-то опасался, имея надежные связи в кругах ФСК и ФСБ.

Но одно дело – придумать, а совсем, другое – реализовать задуманное, претворить в жизнь.

За время своей службы в органах КГБ полковнику Савельеву не раз приходилось сталкиваться с делами, связанными с наркотиками, а однажды он вел довольно щекотливое дело, связанное с учеными, которые разрабатывали психотропные средства, не имеющиеся еще ни у одного государства. Тогда это дело пришлось закрыть, но с учеными, проходившими по делу, Владимир Владиславович Савельев познакомился и был в курсе того, что они могут сделать.

Вот однажды ему и пришла в голову, на первый взгляд, полностью бредовая идея. Но так было только на первый взгляд.

Он умело и профессионально воспользовался тем, что время смутное, финансирование науки сокращено до минимума, ВПК разваливается прямо на глазах, научно-исследовательские институты, работающие на оборону, закрываются и расформировываются, а ученые, оказавшиеся не у дел занимаются чем попало. Продолжать свои исследования на Западе они, конечно же, не могли, поскольку владели военными секретами, и выезд для них был закрыт.

Вот на этих-то ученых рассчитывал Владимир Владиславович Савельев.

Была у него и поддержка. Имелись люди, которые тоже желали получать большие деньги. К ним и обратился со своей идеей отставной полковник КГБ, обратился и нашел понимание.

Ему даже дали денег, много денег для того, чтобы он начал осуществлять свой проект. Проект – это было модное слово, и полковнику Савельеву оно очень нравилось. Он так и говорил: «У меня есть любопытный проект, им стоит заняться. Да и финансирование под проект будет хорошее».

Откуда финансирование, из каких источников – об этом Владимир Владиславович не говорил никому.

Он нашел безработных специалистов химиков.

Предложил им деньги, по тем временам довольно большие. Оклад вместе с премиальными был равен зарплате академика, директора крупного научно-исследовательского института, работающего на оборону.

Конечно же, ученые откликнулись. А что им еще оставалось делать? Идти подметать улицы или торговать с лотков всякой ерундой?

Четыре месяца ушло на то, чтобы синтезировать новый наркотик. Да, российские ученые – самые лучшие ученые, самые изобретательные. Они смогли почти из ничего сделать золото. Да какое там к черту золото! Они сделали вещество, один грамм которого стоит на западном рынке двести долларов. А какое золото может с этим сравниться!

Вначале получили пятьдесят граммов, затем полтора килограмма, затем десять, пятнадцать, двадцать пять .

И уже через год с небольшим лаборатория работала вовсю. В среднем выходило где-то около ста – ста двадцати килограммов чистого продукта в месяц.

Деньги полились рекой.

О своем друге и партнере Альберте Николаевиче Прищепове Савельев вспомнил сразу же, как только ученые синтезировали наркотик. Он вначале осторожно, а затем более откровенно поговорил с Прищеповым.

Глаза мецената, как называл себя Альберт Прищепов, округлились, расширились, заблестели, словно после хорошей рюмки, тем более, бывший полковник КГБ сказал, сколько будет получать Прищепов, если займется сбытом наркотиков.

А в те времена Прищепов сидел на мели. Волна популярности русского искусства прошла, на Западе уже никому не были нужны произведения советского постмодерна, и торговать Прищепову было фактически нечем. И поэтому предложение Савельева пришлось Альберту Николаевичу по душе.

Естественно, он немного поломался, попросил время на раздумье, а затем через неделю, вместо обещанных двух, дал утвердительный ответ.

Да другого ответа, собственно говоря, Владимир Владиславович Савельев и не ожидал. Он, конечно же, намекнул Прищепову на то, что предприятие очень опасное, куда более опасное, чем торговля произведениями искусства. И еще намекнул, что за ним стоят ой какие большие люди, так что Альберт должен держать язык за зубами, молчать, молчать и молчать – и тогда все будет хорошо.

* * *

Все завертелось.

Владимир Владиславович Савельев оказался превосходным организатором.

Километрах в шестидесяти от Москвы подыскали место, и там создали лабораторию.

Была нанята охрана, частично из людей, ушедших из МВД и ФСК, частично из омоновцев.

Все сотрудники были проверены, и на каждого имелся надежный компромат. А на кого компромата еще не имелось, тех Владимир Владиславович Савельев повязал кровью И сейчас вес его люди могли называться преступниками, за каждым из них стояло убийство.

* * *

Матвей Фролович Санчуковский тоже знал Савельева, в свое время он даже помогал Владимиру Владиславовичу. И Савельев много знал о Санчуковском. Бывший полковник КГБ догадывался, что Санчуковский занимается темными делами, прикрываясь своей высокой должностью и солидными связями в верхних эшелонах власти.

Санчуковский не очень верил в то, что специалисты Савельева смогут чего-либо добиться, смогут изобрести новое вещество, и он рассчитывал, что если не получится этот эксперимент, то он займется поставкой наркотиков с Востока на Запад через Россию, – то есть, возьмет под свой контроль транзит. Тем более что он имел надежные связи в таможенном комитете, на границе. Да и где только он их не имел!

Но все оказалось именно так, как расписывал Владимир Владиславович Савельев, все сложилось наилучшим образом. Лаборатория заработала, ученые синтезировали новое вещество – такое, о котором еще никто не слышал и которого никто не видел, но которое сразу же нашло своих потребителей.

Были налажены связи на Западе, но там Интерпол смог накрыть людей, принимавших товар.

И тогда Матвей Фролович, все взвесив и обсудив с Савельевым и еще кое с кем из своих близких знакомых, пришел к выводу, что лучшего рынка для наркотиков, нежели Америка, не найти. Тем более, отношения между Россией и Америкой стали укрепляться, осуществлялись постоянные визиты, шла торговля, в общем, холодная война кончилась. Занимались разоружением, сокращали военные программы, начался активный культурный обмен.

Вот тут-то и заработала вся цепочка, придуманная отставным полковником КГБ Владимиром Владиславовичем Савельевым, вот тут-то и понадобился Альберт Прищепов.

Начали организовываться выставки. Вместе с экспонатами в опечатанных контейнерах переправлялись через океан пакеты с белым, как снег, веществом. Оно так и называлось – «снег». За океан полетели наркотики, а оттуда – чемоданы и сумки, плотно набитые пачками стодолларовых купюр.

Наркотик из России с романтичным названием «снег» американцы брали с удовольствием. Он был более дешевым, чем знаменитый героин, а действовал мощнее.

* * *

Вот так начиналась эта эпопея, вот так она и шла.

Покупались квартиры, машины, дома за городом, покупалась земля. Деньги поступали на счета в швейцарских и люксембургских банках, оседали где-то на Кипре. И казалось, что этому не будет конца.

* * *

Иногда Матвей Фролович Санчуковский, глядя в хитрющие глазки Савельева, говорил:

– А что, Володя, может поставим заводы по всей России и будем делать «снег»?

В ответ Савельев шутил:

– У тебя, Матвей Фролович, снега зимой не выпросишь.

– Конечно, не выпросишь, – хохотал Санчуковский, – слишком уж он дорогой. Пока его так мало, что едва самим хватает. А за нами, знаешь, еще сколько людей? И всех надо кормить, всем надо платить.

Кто конкретно стоит за его спиной, кто прикрывает их грязное, преступное дело, Матвей Фролович не говорил.

Он смотрел в потолок, закатывал глаза, давая этим понять Владимиру Владиславовичу, что люди очень большие, настолько большие, что тот даже и представить себе не может. А это вполне устраивало отставного полковника КГБ, тем более что он прекрасно знал одного из людей, стоящих за Санчуковским. Дел с этим человеком он никогда не имел, но был уверен, что когда-нибудь их пути пересекутся и не исключено, что они найдут общий язык.

Страна вздрагивала от разнообразных потрясений, происходили большие перемены, менялись власти. А люди, связанные с незаконным изготовлением наркотиков, оставались на своих местах. А если быть более точными, занимали еще более высокие посты, получали возможность еще сильнее влиять на то, что происходит в стране.

* * *

Слабым звеном во всей этой цепочке были ученые, которые в любой момент могли отказаться работать или просто выложить все органам правопорядка.

Савельев не был настолько глуп, чтобы не понимать этого. Он нашел к каждому ученому подход. Одних купил деньгами, другим дал возможность заниматься исследованиями – и все они теперь зависели от него.

В общем, дело шло как нельзя лучше. Вот это иногда и беспокоило Владимира Владиславовича Савельева.

На них попробовали «наехать» бандиты, за которыми стояли знаменитые на всю страну «воры в законе», но «наезд» не увенчался успехом для преступников.

Владимир Владиславович Савельев поначалу попытался с ними договориться, но когда понял, что договориться не удастся и что «воры в законе» претендуют на то, чтобы полностью контролировать производство и сбыт, получая при этом львиную долю доходов, он не на шутку разозлился. Переговорил с Санчуковским, а Матвей Фролович, в свою очередь, – с теми, кто стоял над ним, и в течение двух месяцев два «вора в законе» были убиты. Третий попытался скрыться, но это ему не удалось. Его нашли в тюрьме строгого режима где-то возле Красноярска, и там он был задушен.

После этого даже попытки «наехать» на дело, которым занимается Савельев, были прекращены. Преступные группировки оставили их в покое. В ходе той операции было убито шестнадцать человек. Тех, с кем не справились наемные убийцы, уничтожили сотрудники ФСК и специалисты из ОМОНа.

За разборку с крупной преступной группировкой многие сотрудники ФСК получили звездочки и награды, даже не понимая, кто навел на банду, считая успех этой операции простой удачей, стечением обстоятельств.

Савельев с Санчуковским ликовали, надеясь, что все на этом и закончится.

Но затем в их дело попытались вмешаться ФСК и региональное управление по борьбе с организованной преступностью. С ними было сложнее, но и тут Владимир Владиславович Савельев и Матвей Фролович Санчуковский оказались на высоте и сумели выкрутиться.

Добраться до них никто не смог.

* * *

Отставной полковник КГБ Владимир Владиславович Савельев был на сто процентов уверен, что автором проекта является именно он и именно он полностью контролирует ситуацию, имея компромат на каждого, кто связан с ним и с его делом.

Однако, все обстояло иначе.

Главным в этом деле являлся человек очень близкий к президентским кругам, человек, чей кабинет находился в Кремле. О существовании этого человека Савельев знал, но того, какую роль в действительности играет Зубов Федор Иванович, он даже не представлял, полагая, что Зубов занимается только прикрытием.

* * *

Вот так выглядела вся их организация, на первый взгляд, очень простая Но тем не менее добраться до нес пока еще никому не удавалось.

* * *

Черный «мерседес» Владимира Владиславовича Савельева промчался по Крымской набережной и остановился у подъезда дома, где жил Альберт Николаевич Прищепов.

Савельев, как всегда в окружении двух телохранителей, поднялся наверх и позвонил. За дверью послышалась продолжительная возня с замками, и дверь открылась. Альберт Николаевич Прищепов отступил на шаг, пропуская гостя в квартиру.

Один из телохранителей Савельева остался на лестничной площадке, а другой устроился в прихожей.

Владимир Владиславович Савельев вошел и по-хозяйски огляделся.

– Надеюсь, ты один, и у тебя не ночует какая-нибудь краля?

– Один, один, конечно, – уверил Альберт Прищепов, галантно приглашая гостя пройти в гостиную.

– Да не суетись ты, – сказал Савельев, вытаскивая из кармана свой золотой портсигар и поглаживая толстым пальцем гладкий кант.

– Присаживайся, присаживайся. Может, выпьешь коньяка? У меня есть очень хороший.

– Армянский? – усмехнулся Савельев.

– Конечно, армянский. Специально для" тебя держу.

– – Ну, если армянский, тогда немного можно. Ты, смотрю, живешь красиво и очень обеспеченно.

– Да что ты! – замахал руками Альберт Прищепов, на котором был дорогой шелковый халат.

– Ходишь, как барин, да и квартира у тебя барская.

– Не барская, а богемная, как у человека искусства, – – поправил Савельева Прищепов.

– Ладно, пусть будет по-твоему, – не снимая плаща, Савельев уселся на диван. – Видишь ли, есть очень серьезный разговор.

– Да-да, я слушаю, – подобострастно сказал Прищепов, вытаскивая из бара бутылку дорогого коньяка, уже откупоренную и початую.

Он плеснул в небольшие хрустальные рюмки, поставил перед Савельевым на столик карельской березы тарелочку с тонко нарезанными лимонами и бутылку с коньяком. Тут же появилась пепельница, очень дорогая, серебряная, с чернью и чеканкой.

– Хорошая вещица, – ткнул пальцем в пепельницу Владимир Владиславович Савельев.

– Да, девятнадцатый век. Работа мастерской Фаберже.

– Фаберже… Фаберже… – глядя на бронзовую люстру из дворянской усадьбы, пробормотал Владимир Владиславович Савельев и только затем пригубил коньяк.

Немного почмокал своими пухлыми губами, смакуя ароматный напиток, откинулся на спинку дивана.

– Да, коньяк у тебя хороший.

– Конечно, только для тебя держал, – Прищепов не садился, расхаживая по мягкому ковру.

– Да сядь, не мельтеши, мешаешь думать.

– Сейчас, сейчас, – ответил Альберт Прищепов и стал поспешно подвигать кресло к столику.

Наконец, он уселся, не зная, куда девать руки, немного испуганный неожиданным визитом Савельева.

Раньше отношения между Савельевым и Прищеповым были совсем не такими. Иногда Альберт Николаевич Прищепов даже позволял себе упрекнуть Савельева в незнании искусства, пошутить над его необразованностью. Но это было в те времена, когда они торговали произведениями русского искусства.

А сейчас Альберт Прищепов всецело зависел от Савельева, и подобное поведение было уже неуместным.

– Дела наши неважные, – опустив тяжелые веки, обронил Савельев.

А затем резко вскинул голову, посмотрел в побледневшее лицо Прищепова.

– Ты что, боишься?

– Расскажи подробнее, – попросил Альберт Николаевич и дрожащими пальцами взял рюмку, – чуть не выплеснув коньяк себе на халат.

– Да не бойся, пока еще ничего страшного не произошло. А могло произойти. Какого хрена ты, придурок, – глядя прямо в глаза Прищепову, отчетливо и резко заговорил Савельев, – продал наркотики этим козлам, этим художникам?

– Я.., понимаешь…

– Я же тебе сказал, ты должен заниматься картинами, скульптурами, иконами, контейнерами – всем тем, что необходимо для переправки партий за рубеж. А ты решил нажиться по мелочевке, подзаработать немного левых денег?

– Понимаешь, Владимир Владиславович, я должен как-то прикармливать художников, хоть как-то… Не могу же я им давать деньги.

– А тебя никто и не просит давать им деньги. Твое дело – покупать их сраные картины, а ты взялся продавать им наркотики.

– Знаешь, я…

– Хватит! – остановил своего партнера Владимир Владиславович Савельев и ударил кулаком по столу Затем щелкнул портсигаром, извлек сигарету, прикурил и глубоко затянулся. – Давай об этом забудем, – вдруг абсолютно другим тоном и совершенно неожиданно для своего собеседника предложил Савельев, – забудем Всего этого не было – Хорошо Конечно! – обрадовался Альберт Прищепов, и его лицо даже порозовело.

– Расскажи мне о Федоре Молчанове. Что это за человек и чего он хочет?

Альберт Прищепов пожал плечами, блеснул шелк халата, узоры начали переливаться.

– Ну как тебе о нем рассказать…

– Расскажи все, что знаешь. Кем представляется?

Откуда взялся? Чем занимается? Чего хочет от тебя?

– Да от меня он, собственно, ничего и не хочет, – уставившись на перстень Савельева быстро заговорил Альберт Николаевич. – Странный мужик и, кажется, богатый.

– А с чего ты взял, что он богатый?

– Мне сказала одна барышня.

– Какая барышня? – Савельев сейчас разговаривал с Прищеповым так, словно вел допрос.

– Тамара Колотова.

– Нашел кому верить! Тем более, она мертва.

– Как, уже мертва?

– А что, надо было подождать? Ты ее еще не трахнул?

– Да ладно тебе, – взмолился Альберт Николаевич Прищепов, – при чем тут это?

– Или ты только мальчиков трахаешь? – Савельев говорил жестко, не отводя взгляда от бегающих глаз собеседника. – Налей-ка мне еще коньяка.

Это прозвучало не как просьба, а как приказ, и Прищепов тут же бросился выполнять его. Рюмка была наполнена, коньяк едва не перелился через край. Несколько капель упало на инкрустированную столешницу, Прищепов торопливо принялся вытирать их носовым платком.

– Да что ты трясешься над этой мебелью, как Кощей Бессмертный над яйцом! Грош ей цена, грош всему этому цена, если наше дело рухнет. Ты что, этого не понимаешь? Рассказывай, что за человек.

– Так вот, Колотова сказала, что у него чемодан денег.

– Откуда этот богач взялся?

– Я не знаю. Говорит, приехал из Питера.

– Чем он там занимался?

– По-моему, дурил банки.

– Как это? – Савельев поднял свою рюмку.

– Вкладывал деньги в банки, затем снимал проценты.

– Ты что, серьезно считаешь, что с этого можно жить?

– Я знаю людей, которые только этим и занимаются. Они, конечно, делятся кое с кем, но в принципе таким способом можно заработать. Все зависит от суммы, которой начинаешь оперировать.

– Слушай, не дури мне голову! – сказал Савельев и, резко поднявшись, прошелся по гостиной от одной стены к другой.

Он дымил сигаретой, пепел падал на роскошный персидский ковер, но Савельев не обращал на это внимания – более того, делал он это специально, желая позлить дорожащего своей обстановкой Прищепова, для которого падающий на ковер пепел был как соль, сыплющаяся на открытую рану.

– А ты знаешь, что он уничтожил двух моих людей?

– Как это? – острый кадык Альберта Прищепова судорожно дернулся, а рот открылся. Его лицо вновь побледнело, и он сделал судорожное движение головой – такое, какое делает человек, когда ему вдруг резко бьют в живот и от удара мгновенно перехватывает дыхание.

– Что ты корчишься, словно тебя бьют? – презрительно спросил Савельев. – Тебя пока еще никто даже пальцем не тронул.

– А те двое, там, в ресторане, в туалете?

– Да это, наверное, какие-то козлы из твоих же дружков, – махнув рукой и сбросив новую порцию пепла на ковер, Владимир Владиславович Савельев взял со стола свою рюмку и одним глотком выпил коньяк. – Твои, твои. Наверное, давние приятели. А может, из наркоманов – из тех, кому ты продавал наркотики.

– Да я этих людей не знаю, я их первый раз видел.

– Говоришь, первый раз?

– Да, да! Они еще показали удостоверение.

– Удостоверение, говоришь?

– Да, но я не рассмотрел. Если бы не этот Молчанов, наверное, они меня убили бы.

– И наверное, правильно бы сделали Не было бы кому портить дело.

– Да я… – Прищепов вскочил с кресла, – я только и занимаюсь, что все организовываю, покупаю картины, договариваюсь о выставках…

– Ну ладно, делаешь, делаешь, – осадил Прищепова Савельев. – Только надо быть более осторожным.

А тебе случайно не показалось, что этот Федор Молчанов из ФСК или из управления внутренних дел?

– Да не похож он. Он другой.

– Что значит другой?

– Да он разбирается в искусстве не хуже меня.

– А ты что думал, там идиотов держат? Туда сейчас такие пришли, что им впору книжки по искусству писать, а не бандитов ловить.

– Нет, не похож он.

– Знаешь, его как-то надо будет проверить. Я подумаю, а потом мы с тобой обсудим.

– Так он о нашем деле со мной еще ни разу и не говорил.

– А о чем вы говорили? – Савельев приблизился вплотную к Прищепову и заглянул ему в глаза.

– Я предлагал ему вложить деньги в произведения искусства.

Тут Владимир Владиславович Савельев расхохотался, бросил непогашенную сигарету в пепельницу и стал хлопать себя ладонями по коленям.

– Он что, сумасшедший? Или ты ему так задурил голову байками про то, что торговля картинами, иконами и прочей ерундой – самое выгодное дело?

– Ну да, в общем-то… Он даст деньги, я их вместе с тобой использую.

– Что ты говоришь? А сколько денег он может дать?

– Насколько я понял – много, – сообщил Прищепов и чему-то улыбнулся.

Савельев подошел к окну, выходящему во двор, глянул на свой черный «мерседес» и тоже улыбнулся. Ему в голову пришла интересная мысль. Ведь можно взять деньги, пусть Прищепов пообещает их во что-то вложить, а затем он, Савельев, заберет эти деньги себе. И улыбка отставного полковника КГБ сделалась хитрой и злой, а глаза сузились, превратившись в две щелочки.

Он поднес к оконному стеклу перстень, посмотрел, как сверкает бриллиант, и провел им по стеклу. Раздался тонкий скрежет. На стекле осталась неглубокая царапина.

Этот перстень был куплен через Альберта Прищепова. А тот добыл перстень у какой-то старушки из дворянского рода. Наследница вместе с алчной внучкой хотели за него всего лишь три тысячи долларов. Прищепов сторговался за две, а вот Савельеву продал за пять. Но об этом отставной полковник не знал и очень гордился своим перстнем.

Альберт же Николаевич Прищепов был доволен тем, что смог положить себе в карман три тысячи долларов. Это произошло четыре года назад, даже четыре с половиной, и тогда три тысячи долларов еще были деньгами. Это сейчас разговоры шли о десятках, сотнях тысяч, иногда даже миллионах, а тогда – четыре-пять лет назад – тысяча «зеленых» была внушительной суммой.

– Ты подготовил то, о чем мы с тобой договаривались?

– Да, да, Владимир Владиславович, – уже по-деловому сказал Прищепов. – Выставка будет из музея творчества крепостных.

– Это из того, что возле ВВЦ?

– Да.

– А кто принимает?

– Музей в Лос-Анджелесе. Там тоже все договорено. Они ждут в следующем месяце.

– Это прекрасно, – потер ладонью о ладонь отставной полковник КГБ и, вновь усевшись за стол, налил себе еще коньяка. – Ну, давай выпьем за то, чтобы все обошлось.

– Да все будет как всегда. Аккуратно запакуем, поставим печать, опломбируем. Все же произведения искусства, а не какие-то там косилки.

– Ладно, пей, – приказал Савельев, и они выпили.

Савельев ухватил толстыми короткими пальцами лимонную дольку, даже не обратив внимания на то, что на блюдце лежат две миниатюрные серебряные вилочки, и принялся сосать лимон, чмокая и гримасничая.

– Фу, какая кислятина! Эти интеллигентские замашки – пить коньяк, закусывая лимоном.

Альберт Николаевич Прищепов не ответил, его всегда коробила мужиковатость отставного полковника.

Впрочем, Савельев больше играл, прикидываясь эдаким простачком, на самом деле он был очень хитер и вовсе не так неотесан: он почти свободно говорил по-английски, но об этом почти никому не рассказывал.

– Завтра я с тобой свяжусь, – бросая тонкую желтую корку прямо в пепельницу и облизывая пальцы, сказал Савельев, – и ты доложишь мне все в подробностях и подготовишь бумаги А я передам их кому надо.

– Понял, сделаю, – морщась, будто это он только что жевал лимон, ответил Альберт Николаевич.

– И еще. Приглядись повнимательнее к этому Федору Молчанову А я по своим каналам наведу о нем справки. Больно подозрительным он мне кажется. И если это так, его придется ликвидировать.

Альберт Прищепов никак не отреагировал на эти слова, он сидел, подавленно втянув голову в плечи.

– Не грусти, не грусти, дорогой мой друг, ты пока не на твердой скамейке для подсудимых. Так что выше нос.

– Да перестань! – по-бабьи махнул рукой Альберт Прищепов. – Лучше не говори об этом.

– Ладно, ладно, я пошутил, – захохотал Савельев. – На вот тебе денег.

Он запустил руку в карман плаща, извлек оттуда увесистый конверт и швырнул на столик. Конверт скользнул по столешнице и свалился на пол. Альберт Прищепов ловко изогнулся и, подхватив конверт, положил на стол.

– Вот такие-то дела, – сказал Савельев, подошел к окну и выглянул во двор. – Короче, меня не ищи. Я сам тебя найду.

* * *

Альберт Николаевич Прищепов, с радостью и облегчением проводив гостя, долго закрывал многочисленные замки, а после вернулся в гостиную и принялся пересчитывать деньги.