Текст книги "Без злого умысла"

Нечаев и Виктория расходятся

Улица Лунная находилась на самой окраине города. За ней уже начинался лес и заканчивалась административная территория города.

Любовь ко всему, что каким-либо образом связано с космосом, была у людей издревле. И, несомненно, космос всегда связывали с богами. Космос и боги были чем-то смежным, в равной степени значимым. Был, конечно, в истории человечества и тёмный период, отголосок которого мы видим и сейчас в некрасивых западноевропейских женщинах – инквизиция. Инквизиция, с лёгкой руки католической церкви и Римского Папы творившая Суд Божий на Земле, надолго отбросила человечество назад в исследовании секретов небесной механики. Но, как и всё во Вселенной, карающая идея инквизиции не смогла просуществовать вечно и в конце концов рухнула, развязав руки пытливым умам и мечтателям всех мастей. И люди вновь устремили свои взгляды к небу, не опасаясь гнева Божьего, нисходящего с небес. Вместе с изучением небесных тел вернулись и старые боги. Боги, которые, казалось бы, всегда были с людьми. Вернулись Марс и Юпитер, Сатурн и Венера. Появились созвездия героев: Геркулес, Персей, Орион…

Поэтому герои эпосов и космос всегда были близки людям, создавали легкий флёр таинственного романтизма, который позволял человеку думать, что он не тварь дрожащая и не просто скорлупа с кровью и кишками.

Пик космоса, конечно же, пришёлся на век двадцатый. В этот момент человечество встало в свой полный космический рост, достигло своего пика покорения безвоздушного пространства. Кто бы мог подумать, что именно отрицание какой-либо религии и веры в возможное существование каких-либо сверхъестественных сил настолько сильно поможет Советскому Союзу в освоении космических территорий. Само собой, скорость и темпы, с которыми СССР так легко покорял Вселенную, пугали пуританский капиталистический Запад. Эти красные безбожники, которые едва-едва отошли от продуктовых талонов после войны, теперь так смело запускают собак, спутники, человека в космос. Эта была пощёчина всему капиталистическому укладу мира вместе с фашистскими ракетными экспериментами, которые США так бесцеремонно и бессовестно присвоили себе. Несомненно, это показало всему миру, что есть альтернативный уклад жизни, который меняет всё представление о строении цивилизованного социума. Многие начали опасаться, что именно коммунисты встретят внеземной разум, который, несомненно, испугается космических красных братьев и поставит всё человечество на грань истребления и межпланетной войны.

Говорят, что это всё начал Сталин. Конечно же, западным независимым учёным виднее, что и когда начал Сталин. Вот они и утверждают, что начал это всё великий тиран на исторической Потсдамской конференции по разделу послевоенной Германии. Вот только Иосиф Виссарионович предлагал разделить не Германию, а Луну. Да, да, Луну! Естественно, остальные участники заседания удивились, решив, что в трубке великого вождя не просто его любимый табачок. Но Сталин от своей идеи не отказывался, впрочем, как и от других своих великих идей. Великий вождь понимал, что ядерная бомба в руках американцев – мощнейший козырь, который они могут использовать в своих целях не только на Японии. Вряд ли генералиссимус был знаком с теорией полой Луны и не знал, что Луна – не что иное, как искусственный спутник, который на четыре миллиарда лет старше Солнечной системы. Отец народа видел лишь практическое применение этого небесного тела. Советская атомная лунная база – вот что видел Сталин. Луна выполняла бы роль небесного щита Советского Союза. Отец народа не был бы отцом, если бы не беспокоился о своих детях. Это уже потом, когда космическая гонка шла вовсю, пытливые умы двухполярного мира рассматривали и выносили на свет божий одну теорию за другой. Каждая новая версия была в разы фантастичней предыдущей. Луна полая. Луна искусственная. Это последняя луна из трёх. Это последняя луна из четырёх. Луна нужна Земле, чтобы Антиземля, которая находится на орбите с Землёй и постоянно прячется от людского взора за Солнцем, не напала на человечество. И как только учёные – астрономы, физики, математики – высказывали свои невероятные догадки, тут же другие учёные – историки – находили всему этому подтверждения. Находили не где-нибудь, а в древнеиндийских и древнеегипетских гробницах и манускриптах. Теперь эти догадки переходили в разряд теорий и принимались к изучению умными людьми. А многие начинали говорить вслух:

– Вы знаете? Дарвин, конечно, молодец, но вот лично я сторонник того, что Луна искусственная. И в древних пирамидах есть подтверждение этому. Да, да! Там есть фреска, на которой египетская богиня в руке держит бабуина! Женщина – это, конечно, наша с вами Земля, а бабуин – не что иное, как Луна, которую Земля притянула к себе.

Никто, конечно, не понял, причём тут Дарвин. Наверное, потому что в речи фигурировал бабуин. И оратору кто-то из слушателей уже говорит:

– Федя, ты, это, наливай уже! День рождения всё-таки.

А между тем лунные программы росли и развивались. На поверхность спутника с космической скоростью засылались разведчики. Большое количество станций и луноходов. А 21 июля 1969 года на поверхность спутника уже ступила первая нога человека. Этот шаг совершил тогда ещё никому не известный Нил Олден Армстронг.

Что он чувствовал в этот момент и о чём он тогда думал, выходя на прогулку на расстоянии в 384 400 километров от Земли, от родного дома, от семьи, от людей. Наверное, он ощутил себя песчинкой на тихоокеанском побережье Флориды. Возможно, он осознал всю глупость напыщенности, с которой люди стремятся к звёздам. Это чувство никто и никогда не испытает. Чувство быть первым. Гагарин – первый в космосе. Терешкова – первая и единственная женщина, полетевшая в космос в одиночку. И теперь он. Нил Армстронг. Первый человек на Луне. Какой же это бессмертный козырь для него и всех его потомков! Твой дед хирург? Мой дед пешком по Луне гулял! Первый чернокожий президент? Мой дед первый белокожий покоритель Луны! Иди уже курицы поешь, будешь выступать тут! Невозможно представить и ощутить то, что в момент высадки чувствовал Нил. Эта царящая тьма. Звёзды, и где-то вдалеке виднеется такая маленькая Земля. Это волнение. Ведь наверняка он еле сдерживал себя, чтобы не заорать: «Твою мать! Твою мать! Я на Луне! Джессика, ты не с тем переспала в колледже!» А вместо этого выдавил сухое и сдержанное про маленький шаг для человека… Скорее всего, по возвращении на Землю для него исчезли все земные проблемы. Кончилась туалетная бумага? Не беда! Я был на Луне! Коммунисты готовят ядерное оружие? Пусть готовят, на Луне-то я уже побывал! Племянник гей? Твою мать! Я же был на Луне, а у меня племянник гей! Как такое вообще возможно?

Уже потом, когда отшумели все пресс-конференции, когда страна заслуженно отблагодарила своих героев, которые утёрли нос этим русским, по прошествии лет появились новые лунные теории. Не могут люди без новых теорий. Эти теории говорили в открытую, что всеми любимый Нил видел, когда он ступал по Луне, как на другом конце кратера садился инопланетный корабль. И все задумались? А чувство ли вдохновения и героизма испытал он? Возможно, он испытал такой ужас, какой никто из существующих людей не может даже представить. Про такой ужас не мог написать ни один из писателей. И фильм такой страшный никто никогда не снимет. Это не ужас от неминуемой смерти. Это не мурашки по коже, оттого что ночью ни с того ни сего начал лаять любимый сенбернар. Это космический страх. Мало того что ты на чужой планете, так тут рядом с тобой прилуняются существа, которые появились бог знает откуда. И что ты им скажешь? Только что ты говорил про шаги человечества, как к тебе подходят существа, которые, возможно, и создали эту Луну, которую ты имел наглость топтать. Не каждая психика выдержит хотя бы мысль о том, что кто-то подойдёт к тебе в вакууме поздороваться. От испуга ты не сможешь заскочить в ракету и улететь на Землю-матушку. Нет! Эти ребята с такой скоростью пронизывают пространство, что прилетят на две недели быстрее тебя на твой задний двор. Тут ты должен проявить мужество. Всё мужество, которое в тебе есть. Всё до капли. Мужество с большой буквы «Му». А потом ты прилетаешь на Землю – и всё. Жизнь уже никогда не будет, какой была. Племянник гей? Я был на Луне и видел НЛО, меня ты уже не испугаешь. Ты видел что-то красное мерцающее, когда был в Неваде? Твою мать, я видел НЛО, когда был на Луне! И там не было чего-то мерцающего. Космический корабль в пятнадцати метрах от меня! Ты мне про огоньки какие-то будешь рассказывать! Но Нил молчал и молча почивал на лаврах.

Как известно, лунным программам, как и космической гонке, пришёл логический конец. Но любовь к космической романтике осталась. И если среди звёзд и на других планетах уже не суждено побывать, то хотя бы можно прогуляться с любимой девушкой по улице Космической, выйти на променад по Звёздному бульвару.

Но вот улица Лунная ничего общего, кроме названия, с небесным телом не имела. Она была окраиной, и все знали, что на ней много проституток. Все, начиная от студентов и заканчивая дальнобойщиками-пенсионерами, знали, где легко можно сорвать недорогой минет.

Нечаев и Виктория вылезли на поверхность в ближайшем леске. Был поздний вечер, солнце неспешно шло к закату. За те несколько десятков часов, что Нечаев провёл в искусственной ночи Апачи-Сити, он успел соскучиться по солнцу. Он не хотел в этом признаваться даже себе, но был рад естественному светилу. Был рад небу, облакам, а особенно ветру – этому лёгкому тёплому ветерку.

Это был район, в котором Нечаев за всю жизнь был лишь несколько раз – и то в босоногом детстве. И район носил гордое название – Советский. Вряд ли кто-то видел символизм в том, что Лунная улица находится в Советском районе. И был ли этот символизм?

«Вот мы и на поверхности. И что теперь? – отдышавшись и все ещё таясь в леске, Нечаев начал мыслить не так сумбурно, как на бегу в туннеле. Сергей ещё раз проверил деньги цыган. – Так, нужно как можно быстрее добраться до дома и забрать деньги, которые дал Эдуард. И в аэропорт. Нет. Палево. Поезд! Сначала в Литву. Всё равно палево. Попуткой в Россию. Точно. Сначала до Брянска, потом в Орёл. Оттуда в Воронеж. Нет. Нахрен южное направление! Брянск. Потом Москва, оттуда уже Санкт-Петербург. А там Выборг и Финляндия. Вот. Так и сделаем. А там уже выберем страну, у которой нет экстрадиции с нашей. Желательно потеплей. И всё. Так и сделаю!»

– Всё, Вика, расходимся. Ты иди к трассе и тормози попутку, куда тебе нужно. Да. И вот телефон твой, – Нечаев вернул Вике айфон, который забрал перед самой встречей с бароном. – А я… Я тут по лесу погуляю.

Вика смотрела на него большими непонимающими глазами. Вид у неё был не самый лучший. Куртку, в которой она была в Апачи-Сити, она выбросила, когда бежала по туннелю. И теперь через майку, несмотря на эластичный бинт, показалась её грудь. Безволосая голова была в многочисленных мелких порезах. Лицо, футболка и джинсы испачканы какой-то серой грязью. Она молча смотрела на Нечаева и моргала большими глазами. Потом она закричала:

– Ты идиот?! Иди к трассе и тормозни попутку? А потом что – отсосать водителю? Ты не понимаешь, что мы на Лунной? Это же логово проституток!

Нечаев смотрел на Вику и не видел ту Вику до похищения, которая казалась ему необычной. Не такой, как все, которая не шляется по клубам, не козыряет положением отца. Сейчас, с новой стрижкой, он не видел в ней никакой изюминки. Перед ним была обычная злая молодая горожанка. «А зачем я её налысо постриг?»

– Разве бывают лысые шлюхи? – спросил Нечаев.

Виктория рассмеялась.

– Ты откуда свалился? – отсмеявшись, спросила она. – Все знают, что лысые бабы – самые лучшие минетчицы!

Нечаев не видел причинно-следственной связи между минетом и обритой головой. Виктория продолжила:

– За что мужик за рулём держит девушку, когда её голова у него на коленях?

Нечаев молчал.

– За волосы! – сама ответила Вика. – Так вот, чтобы мужик в порыве страсти волосы не вырвал, профессионалки и бреют головы!

У Нечаева сразу возникло несколько логичных вопросов. Откуда девушка, которая занимается меценатством и не ходит в ночные клубы, так осведомлена про различные действия сексуального характера. «Наверное, я всё-таки не рассчитал дозировку „кофейного поцелуя“ – мозг необратимо повреждён, поэтому она и орёт. Да ещё эти разговоры похабные».

– Вика, – все ещё сдержанно говорил Нечаев, – звони своему отцу и уезжай. Пусть он за тобой пришлёт машину, вертолёт, лимузин – что угодно. Здесь наши пути расходятся.

– Нет, – глаза её по-прежнему были большими и округлившимися и сейчас казались блестящими в лучах заходящего солнца. Блеск её глазам придавали слёзы, которые ещё не струились по щекам, но вот-вот собирались это сделать.

– Не оставляй меня…

Наверное, в каждом мало-мальски большом городе есть район красных фонарей. На улице Лунной фонари были белыми. Но размах процветающей проституции это не уменьшало. Проституток было много. Самых разных. Толстых, худых, рыжих, красных, лысых. Лысых было больше всего. И они неспешно прогуливались вдоль трассы, которая вела за город.

Помимо большого количества девушек лёгкого поведения, улица Лунная также была известна питейными заведениями на любой вкус. Самым известным был пивной ресторан «Вишнёвая девятка». Находился он в подвале панельного девятиэтажного дома. Вход был рядом с дверью в парадную. Вывеска неприметная: просто большая наклейка на двери в подвал с надписью: «Вишнёвая девятка» и изображением автомобиля. Внутри пивной ресторан представлял собой огромное квадратное помещение, у одной из стен которого находилась лестница. Вдоль остальных же стен были столики, за которыми сидели различного толка посетители и сцена. Танцующие на танцполе в центре зала были немножко раскованнее сидящих за столиками. Танцевали преимущественно девушки. Молодые симпатичные девушки. Студентки, много студенток. Они были одеты наряднее, наверное, чем на выпускных вечерах в родных школах. Парни тоже были на танцполе, но их телодвижения больше напоминали какой-то ритуал. Они просто старались попадать руками и ногами в такт музыке. На сцене играла какая-то местная музыкальная группа, исполняющая каверы.

Антураж заведения был выдержан в стиле: тут и там висели фотографии великолепной машины – девятки; диваны у столиков были стилизованы под автомобильные сидения; освещение было выполнено в стиле фар, творения российского автопрома. И конечно, было накурено. Очень сильно накурено. Сизый сигаретный дым поднимался к потолку, где и висел плотным облаком.

Нечаев и Вика сидели за столиком у противоположной от сцены стены. Выступающих музыкантов они разглядеть толком не могли, зато могли наблюдать за пляшущей массой присутствующих.

– Супер восемь, хали-гали, мы с тобой весь день летали, летали, летали! – доносились из колонок последние аккорды песен выступающих. Танцующие довольно зааплодировали и загалдели.

– Спасибо! – раздался голос вокалиста. – Через пять минут мы продолжим!

Нечаев сидел напротив Виктории. В руке у него был стакан с джином. Виктория пила белое вино. У Нечаева был разрыв шаблона. Не сходилось ровным счётом ничего из того, что Вика писала про себя в социальных сетях. Она сидела в питейном заведении и пила алкоголь. Всё-таки, наверное, химикаты давали о себе знать.

Вика поставила бокал:

– Ты, наверное, не понимаешь, почему я сижу и пью с тобой, хотя знаю, что ты меня похитил и держал в шкафу?

Нечаев молча отпил из стакана, скривился от крепости напитка.

– Серёжа. – Для него дико было слышать, как лысая девушка с большой грудью говорит: «Серёжа».

Но она продолжала:

– Моя нелюбовь к алкоголю и таким злачным заведениям обусловлена тем, что я все-таки дочь мэра. У меня этого было слишком много. Я росла в этом. Я в двенадцать лет впервые попробовала кокаин. Мне было страшно. Несколько лет из своей жизни я не помню вовсе. Я не помню, как и куда пропала моя мать. Я подозреваю, что она всё-таки умерла. Отец от каких-либо комментариев воздерживается до сих пор. Я уже перестала его спрашивать об этом. Я знаю, что он меня любит, но любовь эта весьма странная, своеобразная. Он любит меня не как родитель свою дочь, а как достижение. Как свою должность. Вот он достиг должности мэра – вот и отлично. Так и со мной. Вот родил дочь – молодчага! Поэтому из-за всего того мрака, из-за всего того, что со мной происходило, я начала абстрагироваться. Поэтому я и занялась благотворительными фондами и всем тем, что как можно дальше отдалит меня от отца.

– А вот и мы! – раздался задорный голос из колонок.

Присутствующие на танцполе радостно захлопали.

– И специально для девятого столика мы исполняем этот хит! Помню, было, мне десять лет…

Очевидно, Нечаеву следовало задуматься над теми словами, которые он сейчас услышал из уст Виктории. Ему нужно было выслушать её и принять меры по планированию своего будущего, потому что только чудом, здесь, в нём, в Сергее, не распознали злодея, который похитил любимицу всего города. Сдать его могли в любую минуту. Несмотря на то, что Виктория в «Твиттере» уверяла отца в невиновности Нечаева, только глупец мог в это поверить. Надо было быть идиотом, чтобы полагать, что мэр простит откровенный плевок в лицо муниципальной власти. Вероятнее всего, в одну яму с Нечаевым будут закопаны ещё несколько высоких должностей из МВД. Может, даже и из МЧС. И обязательно руководство культурно-развлекательного комплекса «Майами». Директор, начальник охраны, заместитель начальника, несколько официантов, которые знали Нечаева или здоровались с ним. Ещё человек пятнадцать Сергей прихватит с собой в могилу.

Ему не было страшно или жутко. Он не чувствовал ни паники, ни какого-то волнения. Вместо этого он не мог понять, почему люди так любят заведения с припиской «Живая музыка». Наверное, это попавший в организм сигаретный дым, алкоголь и сама атмосфера болванного веселья навевали такие размышления. Что здесь такого? Кучка подражателей, у которых не хватает фантазии и кому бог не дал таланта на сотворение собственных хитов, исполняют хиты чужие. И какой парадокс? Людям это нравится! Они пляшут и веселятся, пьют и подпевают. Только что не берут автографы. Хотя и фотографируются в обнимку с гитаристами. Наверное, это всё оттого, что человек когда-то давно был диким и поклонялся идолам, а музыка исполняла далеко не развлекательную роль. В древние времена музыкальные инструменты были непозволительной роскошью и приравнивались к оружию. При помощи звуков, издаваемых тогдашними немногочисленными музыкальными инструментами, объявляли казнь человеку, оглашали начало и конец эпидемий, объявляли войну соседним феодалам. Служба музыкантом была в армии наряду с лучником и меченосцем. Она и сейчас осталась, пережив копейщиков и гренадеров. Люди принимают присягу с оружием в руках, а затем весь срок службы бьют в барабан или дуют в трубу. На них равняется строй, под них маршируют.

И теперь, когда музыку можно просто слушать, не опасаясь, что начнется война Алой и Белой роз, люди не могут просто танцевать. Им нужно танцевать на кого-то. На кого-то смотреть и равняться. Нельзя танцевать в отведённом для этого месте, если музыка просто будет литься из колонок. Её должен кто-то исполнять, пусть даже музыка эта будет и искусственной. Нужен человек, который будет нажимать кнопки, чтобы музыка звучала. Так, возможно, и появились диск-жокеи, потому что человек не может просто отдаться порыву танца. Он должен танцевать на кого-то. Иначе совсем плохо. Как так? Просто танцевать. Похоже, мало что изменилось с дохристианских времён. С тех времён, когда поклонялись Перуну и зажигали огонь Сварожий. Разве что жертву Велесу не приносят. Хотя…

По видимости, многие и стремятся в музыканты не столько оттого, что испытывают желание показать всему миру свой музыкальный дар. А сколько от желания стать идолом, чтобы все эти студентки танцевали на них. А напевать чужие песни много труда не составляет. Многие знаменитые группы так и начинали. Сначала играют чужие песни, потом накладывают свои слова на чужую музыку, а потом все считают «Ляпис Трубецкой» культовой группой протеста и свободы.

Нечаев вновь пригубил из стакана. Во рту жгло.

– Мне тяжело об этом говорить, – продолжала Виктория, делая паузы между словами всё больше и больше. – Точнее неприятно. Просто… – она кисло ухмыльнулась.

От лысой девушки с порезами на голове это выглядело даже немного угрожающе:

– Это неприятно признавать, но то, что ты со мной сделал, – самое лучшее, что происходило со мной в жизни…

– А для соседнего столика звучит этот музыкальный привет! Катя, будь проще и разреши подкатить этим пацанам! Все почтальоны, милиционеры, мадемуазели и кавалеры…

Если бы Нечаев сейчас пил, он бы, наверное, подавился и закашлялся. То, что всё-таки смогла высказать Виктория, вернуло его в реальность и оторвало от размышлений о живой музыке. Стокгольмский синдром! Эта мысль пронеслась в голове Сергея, как горящая стрела индейца Джо, который пробирался сквозь прерии: «Твою мать! Стокгольмский синдром! Нет! Хельсинский! Или Копенгагенский? Какая разница! Как же всё это не вовремя. Вика, Вика! Зачем же ты полюбила своего пленителя? Так всё банально, Виктория. Как же так?»

Виктория продолжала свою речь, но уже более громким голосом, дабы Нечаев слышал её голос на фоне музыки:

– Понимаешь, твоё преступление – а это именно преступление – показало, что отец меня всё-таки любит, что всё-таки я для него дочь. Он поддался эмоциям. Он просто мог бы сыграть на моей пропаже. Мол, смотрите, я такой же смертный, как все вы, дорогие избиратели! И у меня пропадают дети! Так давайте вновь изберём меня на пост главы города, и я уже наведу порядок, чтобы дети не пропадали!

Нечаев допил джин, налил ещё, продолжал вслушиваться в каждое её слово:

– Так что, как бы это странно ни звучало, но спасибо тебе! Со стрижкой ты, по-моему, переборщил, но тем не менее.

Вика улыбнулась, проводя рукой по коже головы.

«Не так уж всё и плохо, – Нечаев нервно выдохнул. – Я спас семью! Так я опять герой!» По всей видимости, этому миру и в самом деле не хватает зла. Зла именно в том виде, в котором сейчас выступал Нечаев. Объединил город, сохранил семью, избавил интернет от цыганского снаффа. Считай, сухим из воды вышел. Ай да молодец! Эдика, конечно, подставил, но он сам виноват: не надо людей похищать. Я ему сразу сказал, что дело не выгорит, если только ты не иракский исламист, похищающий британских журналистов.

– Вика! – Нечаев взял наконец слово и немножко удивился своему слегка невнятному от опьянения голосу. – Ты же понимаешь, что это всё мне не сойдёт с рук? Не может мэр оправдать того, кто так бесцеремонно поступил с ним, с властью. Я, считай, потягал их всех за усы!

– И не оправдает! – усмехнулась Виктория. – Поэтому я до сих пор с тобой. При мне они не станут тебя убирать. Точнее, не на моих глазах. Я хоть отца и не любила все эти годы, но изучила его и его методы хорошо, поэтому тебе надо бежать. Всё это потом выставят как несчастный случай в Апачи-Сити. Никто не будет туда лезть. Никакие журналистские расследования проводиться не будут. Как зовут того парня, которого ты упаковал?

– Эдик. Эдуард Исповедник.

– Исповедник? – удивлённо переспросила Вика.

– Да, согласен, странная фамилия.

– Это журналист, который «Посильные новости»?

– Да. Что-то там в интернете всё писал. Про обувь в рассрочку и что-то такое.

– Гусак!

– Что? – не расслышал Нечаев.

– Гусак твой Эдик! – уточнила Виктория. – Так я всем и скажу, что Эдуард в сговоре с цыганской мафией, шантажом вынудил тебя похитить меня, но ты благородно меня спас.

Несмотря на лёгкое опьянение, которое чувствовал Нечаев от джина, он не до конца принимал происходящее. Девушка, которую он похитил и держал взаперти, утверждает, что он спас её. Оставалось только незаметно исчезнуть из города. Нельзя сказать, что Нечаев был мастером по исчезновению, и сам он это понимал. Но в Таиланде ему и его сослуживцам часто приходилось пить в баре без денег. Естественно, местным владельцам питейных заведений это не нравилось. И Нечаеву и его бойцам приходилось выкручиваться.

Нечаев взял салфетку и лежавшую на столе ручку для записи заказов и начал что-то писать. Затем передал салфетку Вике.

– Это мой домашний адрес, – объяснил он. – Сейчас нам нужно разделиться. Забирай сумку. Встретимся у меня дома через пять часов.

Вика не совсем понимала, что происходит, но согласилась. Нечаев вылил остатки джина из бутылки в стакан, один махом выпил содержимое. Пустую бутылку вложил Виктории в руки.

– Ударь ею меня по голове, со всей злостью.

Вика начала отрицательно мотать головой.

– Давай! – крикнул Нечаев и наотмашь ударил девушку тыльной стороной ладони по лицу. Удар был ощутимым. Если бы не играющая живая музыка, хлопок от удара услышали бы все присутствующие. Вика отреагировала мгновенно и что есть силы врезала бутылкой Нечаеву прямо по темени. Бутылка не просто разлетелась, она будто взорвалась на голове ветерана Таиланда. Осколки разлетелись по кругу от головы Сергея, как нимб ангела, врезаясь в стены и рикошетя, впиваясь в рядом танцующих студенток. Нечаев заревел, вставая и опираясь руками о стол. По всей голове струилась горячая липкая кровь. Нечаев принялся размазывать её руками по лицу. Отдыхающие, почувствовав волну бутылочных осколков, повернулись в сторону столика, за которым происходило явно что-то странное, и увидели жуткую картину: лысая проститутка с разбитой бутылкой в руке и, по всей видимости, недовольный клиент с окровавленным лицом. В этот момент живая музыка стихла для очередного поздравления. Нечаев не упустил эту паузу:

– Сука плечевая! – заорал он во все горло и замахнулся… Но, на счастье Вики и самого Нечаева, его руку схватил внезапно появившийся отдыхающий бородач. Явно дальнобойщик, явно не любящий, когда кто-либо бьёт проституток. Нечаев ударил его свободной рукой, завязалась драка, точнее, во всём пивном ресторанчике «Вишнёвая девятка» завязалась драка. Драться начали все. Бармены с музыкантами, студентки с официантами. Драка разрослась мгновенно, как в салуне фильма про ковбоев. Пользуясь случаем, Виктория схватила сумку и стала пробираться к выходу…

Когда Автандил и Андеш выбрались сквозь туннель в город, на улице уже была ночь. Скорейшему возвращению в город мешали Эдик и Бар Кучевич. Эдик, потому что все ещё находился без сознания, и его тащил на плече швед. А Бар Кучевич со скованными за спиной руками по пути через туннель специально падал и как можно сильнее замедлял продвижение. Выбравшись на поверхность, Автандил был нескончаемо рад, увидев звёзды над головой. Он вспомнил красивое лицо своей жены-модели. Вспомнил и обещание сотрудника охраны «Майами» о бесплатных билетах на концерт группы «Шаурма». Он был так растроган увиденными звёздами, что не удержался и позвонил жене. Супруга долго не поднимала трубку, а когда наконец подняла, то Автандил услышал беспощадные звуки ночного клуба. Басы и скрежет – играл рэп. Супруга чекиста явно где-то тусовалась с подругами.

– Дорогая, привет! – своим юношеским искренним голосом произнёс Автандил.

– Алло!

– Как ты там, котик мой?

– Что? – супруга ничего не слышала из-за клубной музыки.

– Я вернулся в город!

– Что?!

– Я говорю, в город вернулся! – повышая голос, говорил Автандил.

– Что?! Я ничего не слышу!

– Я говорю, я в город вернулся!

– А? А где ты был? Тебя разве не было?

– Я был на задании!

– Что? Я в «Майами»! Если хочешь, подъезжай сюда!

– Я на задании был!

– Что? СМС напиши, ничего не слышно! – она положила трубку.

– Douchebag,1111
  Придурок (шв.)


[Закрыть] – тихонько, глядя на напарника, произнёс Андеш. Цыган в наручниках хихикнул.

– Нам надо звонить в КГБ, – медленно выговорил Андеш.

– Зачем звонить? Надо сразу ехать, – злясь на жену, резко ответил Автандил.

– На чём? – иронично спросил швед. – На такси?

Цыгана разговор резидентов явно забавлял, он начал смеяться.

На счастье, ресторан «Вишнёвая девятка» находился недалеко от леска, в котором оказались агенты со своими пленными. И они смогли заметить красно-синие огни подъехавших к заведению автомобилей МВД.

– Ментов попросим посодействовать, – скомандовал Автандил и направился в сторону ресторана. Андеш поправил на плече Эдика и, толкая впереди себя цыганского мафиози, направился следом за напарником.

Возле питейного заведения, как и в самом помещении, царил не хаос, но постбардак. Перевёрнутые столы переворачивали и поднимали. Разбитую посуду подметали и выбрасывали. Особо буйных уже держали в браслетах и запихивали в служебные уазики. Помимо простых служителей закона, здесь присутствовали сотрудники группы быстрого реагирования в шлемах, бронежилетах и с автоматами Калашникова на плечах.

Автандил подошел к стоящему возле входа прапорщику, который что-то записывал в блокнот.

– Товарищ прапорщик… – Автандил не успел задать вопрос, как товарищ прапорщик повернулся на его голос, посмотрел на резидента сверху вниз и заявил:

– Мальчик! Ты почему так поздно гуляешь?

Автандил вздохнул и молча достал ксиву сотрудника КГБ. Милиционер нехотя начал рассматривать её, с каждой секундой выражение лица прапорщика из лениво-наплевательского превращалась в настороженно-испуганное. Он вытянулся и отдал честь Автандилу:

– Виноват, товарищ капитан! Не признал!

– Вольно. Что здесь произошло?

– Ничего необычного! – чеканно начал отвечать прапорщик. – Обычная пьяная драка! Из-за плечевой. Простите! Проститутки! Простите! Куртизанки! Парень какой-то накинулся на неё. Она ему бутылкой лицо разбила. Всё лицо в крови! Увезли беднягу на скорой!

– М-м-м-м, – понимающе кивнул Автандил. – А где она сама?

– Да нас поздно вызвали. Пока мы приехали, ей удалось скрыться. Только парень тот весь в крови лежал. Так мы его в скорую сразу.

– Понятно, – Автандилу было откровенно плевать на происходящее, он хотел поскорее добраться до управления, чтобы передать задержанных. И как можно быстрее разобраться с нагоняем от руководства за то, что дочь мэра так и не нашли, чтобы уже поскорее добраться домой и выспаться, предварительно приняв горячий душ. – Товарищ прапорщик, выдели нам автомобиль для четверых. Точнее, для двоих сотрудников и двух задержанных, и доставьте в КГБ, хорошо?

– Так точно! Сделаем в лучшем виде!

До сегодняшнего дня Нечаев никогда не угонял машины скорой помощи. Хорошо, что медики оказались сговорчивые и без сопротивления покинули карету скорой помощи, предварительно оставив в ней свои мобильные телефоны. Как включить сирену, Сергей так и не разобрался, поэтому просто тихонько ехал окольными путями к себе домой. По пути разглядывал придорожные билборды, на которых красовалась Пазл Виктория и надпись: «Не дадим нечаевской мрази сделать задуманное!»