Текст книги "Проблема выбора"

– Так-то лучше. – И Валери первой перебралась на другую сторону ограды.

Остатки монастырских башен и колокольни черными силуэтами выделялись на зеленоватом июньском ночном небе. Где-то за спиной у нас гулко ухнуло, мазнуло чем-то мягким по моему уху, и пронеслась мимо стремительная светлая тень. Я отшатнулась от неожиданности, споткнулась и помянула Темного.

– Сова! Здоровенная какая, метра полтора размах крыльев, – заметил Анри.

– Ты что, сов боишься? – не преминула поддеть Валери.

– Скорее уважаю.

– Траси, Дюнуа, потише, – прошипела я.

От развалин, смешно сказать, и в самом деле тянуло магией.

Я решила, что спотыкаться мне надоело, и пустила впереди себя крохотный магический фонарик, освещавший только дорожку. Впрочем, в предрассветной мгле и этого было довольно, чтобы увидеть заросли по обеим ее сторонам и распахнутую, криво висящую калитку впереди.

Мы миновали рассыпающуюся каменную ограду, и впереди выросло здание. Проемы окон зияли чернотой, серый камень был почти неразличим, только белели смутно колонны, обозначавшие вход.

– Мы что, внутрь пойдем? – прошептала Валери.

– Погоди минутку!

Закрыв глаза, я раскинула сеть, постаравшись растянуть ее по всему монастырю. Это заклинание, разработку коллег из Барсы, я узнала совсем недавно и при каждом удобном случае тренировалась, так что сейчас могла наложить его на вполне приличную территорию. Или на большой объем, как чуть раньше в особняке. Ярко-желтым сияли совсем рядом мои студенты, синевато-зеленые мелкие пятнышки метнулись в кусты…

– Похоже, что никого, кроме нас, в округе нет. Зайцы и мыши не в счет. Так что да, пойдем внутрь.

Каменная дорожка заросла травой, но все же была различима в слабом свете магического фонарика. Мы подошли к двери – здание оказалось храмом, и не колонны белели у входа, а статуи дев-воительниц, спутниц Великой Матери. Справа – Рангула с мечами, слева Вестала с луком и стрелами. От тонкой резьбы, украшавшей когда-то их одежды, почти ничего не осталось, да и лица были сглажены временем и непогодой.

Крыша здания обвалилась, только в апсиде над бронзовой статуей богини остался купол. Великая Матерь была изображена традиционно завернутой в пеплос, край которого покрывал голову. Левая рука придерживала угол плаща, правая – поднята в благословляющем жесте. Вот эта статуя сохранилась отлично, я даже подумала мельком, что надо сообщить о ней в главный храм Лютеции, пусть присмотрят.

У ног богини помещался алтарь из черного, с блестящими синими прожилками лабрадорита. Я мельком скользнула по нему взглядом… присмотрелась и зажгла яркий фонарь.

За моей спиной Анри протянул:

– Ого-о, а ведь алтарь-то недавно использовали.

– И это были явно не адепты Великой, – подхватила Валери. – Если судить по потекам крови…

В самом деле, богиня принимала в качестве жертвы плоды, зерно или изделия человеческих рук, опять же из растений. Ткань, но не кожу, хлеб, но не мясо, яблоки и вино, но не рыбу. На черном камне засохшая кровь была видна плохо, но свет я зажгла яркий, мы все разглядели.

Жертвы приносили явно не один раз. Валери раскрыла перочинный ножик, подцепила один из потеков и положила в маленький бумажный пакет.

– Проведу анализ, будем знать, петуха тут резали или человека.

– Хорошо. Договорились. Теперь понятно, почему отсюда так тянуло магией, – произнесла я. – Посмотрим остальные здания?

Больше мы нигде не нашли следов жертвоприношений, впрочем, это было естественно: любые силы куда лучше откликаются на призыв в намоленном месте, а что им делать в скриптории или на хозяйственном дворе? Тем не менее в ключевых точках я оставила по свернутому заклинанию-сигналке – если кто-то войдет, я об этом узнаю.

Или не я?

– Вот что, Траси, я, пожалуй, на этот раз привяжу сигнал к тебе. Если все пойдет по плану, я на июль уеду в Степь, а туда он точно не дотянется. Ты же будешь в Галлии летом?

– Буду, – ответил Анри, покосившись на подругу. – Разумеется, буду.

Уснула я, кажется, в пяти сантиметрах над подушкой, и неудивительно: в свои комнаты мы проскользнули уже около трех часов ночи. А уже в восемь утра меня разбудил магический вестник, назойливо колышущийся возле самого лица. Взяв в руки белую птичку, я развернула письмо: ага, геральдическая палата. Три листа извинений и объяснений, почему прохлопали незаконное вступление в наследство и присвоение титула, и две строчки с важной информацией – назначено расследование. Уже сегодня в середине дня прибудет комиссия от геральдиков – ого, возглавляемая ни много ни мало самим маркизом Лавуа, главой палаты!

В Галлии наследование ведется по мечу, а не по прялке, но в качестве исключения Франсуазе могут отдать не только семейные деньги, но и графский титул, – и отдадут, или не видать мне любимой трубки!

Немаловажное дополнение: вместе с Лавуа прибудут королевские аудиторы. Мм, Фархшверн и Гремвель, нежно люблю этих двух гномов, они мягкие и уступчивые, как гранитная плита.

Ну вот, если супруг прелестной Клариссы позволил себе лишнего в отношении денег истинных графов Рикаров, мало ему не покажется. Если нет, тогда возможны варианты. Франсуазе учиться семь лет, это минимум, все это время хозяйству нужен будет управляющий… В общем, дело ему найдется.

Если он не запускал руку в закрома.

Если.

Парсийский жеребец, изумруды на Клариссе, недавно отремонтированный особняк… Ой, что-то сомневаюсь я в кристальной честности данного субъекта!

В раскрытое окно влетел еще один вестник. На сей раз хранитель Либер прислал мне всего одну книгу… Даже не книгу, а тоненькую брошюру, но какую! Я всерьез чувствую себя его должницей. Пожалуй, нужно будет привезти для него из Степи несколько старых свитков.

Тоненькая брошюра на довольно скверной бумаге, подслеповатый шрифт. Библиотека коллежа Сорбонны, год издания – 1765, тираж – пятьдесят экземпляров. «Голос сирены. Магия, ее наследование и развитие. Древние обычаи народа». Имени автора нет, что странно. Сорбонна вообще и академия в частности даже в те времена анонимными публикациями не увлекались. Я раскрыла книжку и погрузилась в чтение… чтобы через полчаса, раздраженно фыркнув, сунуть ее в пространственный карман. На территорию академии не так просто отправить магвестник, они сбоят через раз, так что полежит это бесполезное собрание суеверий и легенд там до моего возвращения в родные пенаты. Довольно скорого, судя по развитию событий.

Нет, ну надо же! «Сирены имеют жабры наряду с легкими, а некоторые в минуту волнения покрываются чешуей точь-в-точь как у рыбы, только крупнее». И еще перл: «Их тела являются наполовину женскими, наполовину птичьими, а некоторые свидетели замечали у них рыбьи хвосты».

Свидетели, ха! Немудрено, что таинственный автор предпочел не называть своего имени, его бы и в посмертии задразнили.

За завтраком никого из хозяев не было, так что мы втроем быстро проглотили по чашке кофе и паре круассанов и вышли в сад. Та же самая беседка, где вчера я пыталась курить, была свободна, в ней мы и устроились. Можете считать меня параноиком, но вчера прекрасная Кларисса появилась слишком вовремя, чтобы я могла списать это на волнение материнского сердца, поэтому лучше вот так, на свежем воздухе. Здесь лишних ушей нет.

– Ну, ваше резюме? – спросила я, изложив студентам содержание полученных сегодня посланий.

– Дожидаемся Лавуа, – тут же ответил Анри. – Я его хорошо знаю, он с моим дедом приятельствует. Страшнее любого бульдога, поверьте.

– И?

– Дожидаемся, предъявляем обвинение в незаконном преследовании магически одаренного разумного существа, забираем Франсуазу и отбываем. Даже если они отмахаются от геральдической палаты, во что я не верю, им с места не дадут сойти аудиторы. Через два дня наследница графства Рикар будет зачислена в академию, а уж оттуда выдачи нет.

– Поддерживаю, – отозвалась Валери.

– Его величеству что говорим? Оставляем графиню де Рикар в списке?

Молодые люди переглянулись и согласно кивнули.

– Еще как! – сказала Валери, а ее жених добавил:

– Дама моего сердца хочет сказать, что, вне всяких сомнений, король Галлии заинтересуется юной леди с такими редкими талантами если не в плане матримониальном, то в деловом. Исключительно полезная подданная, не так ли?

– Хорошо, принято. Предлагаю время до обеда провести в изучении монастыря при дневном свете. Протокол, магоснимки, образцы…

– Образцы у нас есть, я же взяла! – воскликнула Валери.

– Думаю, надо еще пару с разных мест, – сказал Анри. – Да и запротоколировать не помешает.

При дневном свете монастырь выглядел куда менее романтично: несколько зданий в разной степени разрушения, заросли шиповника и колючий терновник там, где когда-то цвели розы и зрели яблоки. От громкого скрипа мы все подпрыгнули: словно в дурном сне дверь скриптория медленно отворялась, открывая царящую за ней тьму и размытый белый силуэт в этой тьме.

– Тьфу, – сказала вдруг Валери. – Да это же коза! Наверное, из соседней деревни сбежала.

– И не сбежала вовсе. – И снова мы подпрыгнули, на сей раз вовсе уж глупо, потому что за нашими спинами прозвучал детский голосок. Девочка лет восьми в застиранном голубом платьице и парусиновых тапочках подпихнула вперед белую козу и договорила: – Вовсе никто не сбежал, мы сюда с Белочкой ходим пастись, потому что тут травы много, а сурепка и пижма не растут. Они для коз вредные.

– Здо́рово… – растерянно сказал Анри. – А как тебя зовут?

– Валери Мирандола Дюнуа, господин маг! – ответила девочка и присела в книксене. – Мне восемь лет, и я только что окончила второй класс на все пятерки!

– Хм… Валери Дюнуа… – Он взглянул на подругу, в оцепенении глядящую на полную тезку, усмехнулся и сказал: – Это замечательно! Я Анри, вот это – госпожа Редфилд. А вот эту девушку зовут так же, как и тебя, представляешь?

– Тоже Валери?

– И даже фамилия такая же! Вот только второго имени такого красивого нет, – очнулась студентка.

– А почему твои мама и папа тебе не выбрали такое имя?

– Потому что у меня их нет.

– Так не бывает… – Девочка обошла вокруг своей тезки, покачала головой и сказала: – Но если ты хочешь, можешь тоже взять второе имя, как у меня, Мирандола. Только надо подарить что-то доброй богине, чтобы это было по-взаправдашнему.

Она взяла Валери за руку и пошла к двери в храм, девушка двинулась за ней, словно загипнотизированная. Минуту мы оставались в остолбенении, потом я толкнула Анри:

– Беги за ними! Мало ли что!

Он сорвался с места.

Я с подозрением посмотрела на козу, та слегка мекнула и ловко взобралась на развилку корявого ствола старой яблони, остановилась там и начала жевать листья. На дорожке остались зримые доказательства ее абсолютной реальности и стопроцентной принадлежности к животному миру. Покачав головой, я пошла следом за остальными.

В знакомом уже нам зале с обвалившимися сводами две Валери Дюнуа стояли, держась за руки, перед статуей Великой Матери, а Анри поспешно собирал с изгаженного алтаря засохшую кровь в бумажные пакетики. Наконец он закончил и отошел на шаг, моя студентка достала носовой платок и стала оттирать алтарь. Анри взглянул на меня – я пожала плечами, – полез в карман за платком и присоединился к ним.

– Ты не испугалась идти с ней? – спросила я, когда коза вместе с юной пастушкой удалились.

– Мне показалось, что это было благословение богини, – совершенно серьезно ответила Валери. – И я точно знала, что бояться мне нечего. И еще – что мне подарили то, о чем мечтала с самого детства.

– Что же?

– Семью.

– Не знаю, что это было, но у меня рот не открылся, когда я хотел расспросить девочку о том, что тут происходило, кто приносил жертвы на алтаре, и о прочих неаппетитных подробностях, – не менее серьезно сказал Анри. Потом он взглянул на свою невесту, расхохотался и хлопнул ее по плечу. – Идем, Мирандолина! Придется мне подарить тебе новое кольцо, потому что твое серебро досталось Великой Матери!

Странное дело, но простенькое серебряное колечко, положенное девушкой на алтарь, и в самом деле как-то незаметно исчезло…

Взглянув на часы, я заторопилась:

– Действительно, пошли скорее, а то пропустим самое интересное!

Нет, мы ничего не пропустили. Как раз в тот момент, когда наша троица подошла к парадному входу, по подъездной аллее двигалась внушительная кавалькада: три черных экипажа с золотым знаком геральдической палаты на дверцах, десяток всадников в форме королевской гвардии и четыре могучих орка, в одном из которых я с удивлением узнала Грунгаха. На крыльцо вылетел толстенький дворецкий, потешно охнул и скрылся в дверях. Через минуту створки снова распахнулись, явив высоким гостям мужчину, носящего титул графа Рикара, в довольно домашнем виде. Судя по салфетке, которую этот «знаток этикета» спешно выдирал из-за ворота, их сиятельство обедали.

Трое всадников спешились и одновременно распахнули дверцы экипажей.

Из первого вышел облаченный во все черное высокий седовласый мужчина, худой, словно карандаш. Он вставил в правый глаз монокль и осмотрел все вокруг, включив в число предметов дом, стоящего на крыльце графа, нашу троицу и облака над крышей. Я тихонько ухмыльнулась. А Анри прошептал у меня за спиной:

– Смотри, Мирандолина, это глава геральдической палаты маркиз Лавуа. Страшный человек!

– Еще раз назовешь меня Мирандолиной – пеняй на себя! – прошипела Валери.

Тем временем следом за маркизом выгрузился его секретарь с солидного вида папкой под мышкой. Из второго экипажа появилась потрясающей красоты блондинка в белом брючном костюме. На ее руке сверкнул в лучах солнца обручальный браслет с такими камнями, что изумруды Клариссы показались жалкими стекляшками.

– А это кто? – спросила Валери.

– Дворцовый маг госпожа Клегель, – ответила я. – Основные стихии жизнь и вода, а с недавних пор появился и ментальный дар… довольно слабый, но тут хватит, чтобы подтвердить или опровергнуть дурные намерения.

Третий экипаж исторг из своего чрева двух почти одинаковых крепышей с длинными бородами. Не дожидаясь вопросов, я прокомментировала:

– Почтенные Фархшверн и Гремвель, королевские аудиторы.

Когда официальная делегация скрылась в особняке, я вышла из густой тени на солнце и помахала рукой Грунгаху:

– Доброй охоты, эрхэм! Решил размяться?

– И тебе, драгоценная! – ответил он. – Дай мне минуту, я отдам распоряжения охране и буду весь к твоим услугам.

– Да, в общем-то, я никуда и не спешу!

Усевшись в полюбившейся беседке, я курила, разглядывала цветы и думала о следующем визите. Третья девушка – дочь шевалье де Куртене… ныне покойного. Двадцать два года, окончила Школу искусств в Лугадун-Лионнэ, приехала в фамильное поместье после защиты диплома по дизайну экипажей. Насколько мне известно из досье, полученного от Грунгаха, у Маддалены де Куртене три приглашения на работу, в том числе весьма престижное от конструкторского бюро Эриха Вангенера, что в Монакуме. Девушка пока думает и выбирает, проводя летнее время с матерью.

Ну что же, посмотрим. Сейчас Элоиза Клегель объявит свое решение о злонамеренности или, наоборот, полной добросовестности действий Клариссы и ее мужа… Вот тьма, и непонятно, могу ли я называть их Рикарами или нет?

Кларисса вышла из дома, помедлила и решительно направилась к моему убежищу. Я дернулась было, чтобы накинуть невидимость, но поняла, что поздно: меня увидели.

Женщина шагнула в беседку с самым решительным видом.

– Итак, госпожа Редфилд?

– Вы хотите знать, что мы нашли в монастыре? – подняла я левую бровь.

– Это тоже, – нетерпеливо отмахнулась та. – Для начала мне хотелось бы услышать от вас, как вы себя чувствуете, проникнув в дом в качестве друга и вызвав на наши головы столько бед?

Я вздохнула. Что говорить, в какой-то степени упрек был справедлив, и неприятности к этому семейству действительно притянула я. Кларисса продолжила все с большим ожесточением:

– Вы наслали на Этьена геральдическую палату, мало этого – королевских аудиторов, будто бы он мог растратить деньги падчерицы! Вы сманивали Франси уехать от нас, вы расспрашивали слуг!..

– Стоп! – Я подняла ладонь. – Прежде всего я приехала сюда как официальное лицо. И слуг расспрашивала по делу, и в монастыре вашем побывала не зря, там явно творилось что-то скверное. Далее. Вы знали, что у Франсуазы магический талант сирены? – Кларисса кивнула. – Ни у вас, ни у вашего мужа нет магического дара, но вы могли хотя бы спросить у любого мага, что произойдет с его обладателем, если не учиться этим даром управлять? Девушка на грани полного выгорания, и не факт, что после этого она останется в здравом уме. А вы запрещали ей пользоваться талантом, развивать его.

– Поймите и вы меня. – Голос ее был совсем тихим. – Подумайте, как страшно мне было, когда этот ее дар пробудился! Девчонке двенадцать лет, она что-то у меня просит, и я теряю разум, выполняю все ее требования, самые нелепые. А потом ничего не помню, кроме того, что хочу еще слышать, как она говорит…

– Как бы то ни было, я забираю Франсуазу в столицу. Ей нужно учиться владеть магией. Если маркиз Лавуа не выявит никаких незаконных действий в получении титула, а аудиторы сочтут расходование средств правильным, вы забудете о нас уже сегодня к вечеру.

– Расходование! Да Этьен свои деньги вкладывал в эти треклятые виноградники! Ну вот нет у него таланта к вину, что тут сделаешь? Он нанял энолога[1]1
  Энолог – специалист в области виноделия, который обладает знаниями и умениями как по выращиванию винограда, так и по производству и хранению вина.


[Закрыть], тот должен приехать в начале августа, может, ситуация исправится.

– Очень может быть… – задумчиво сказала я и встала, увидев выходящего из конюшни Грунгаха. – Прошу меня простить, мне нужно поговорить с коллегой!

Вслед я услышала:

– Постойте! То, что было в монастыре… Вы это нейтрализовали? У меня дети!

– Почти. Почти нейтрализовала. Если тот, кто проводил там ритуал, вновь появится, мы его возьмем.

– Еще и ритуал… – простонала Кларисса, оседая на подушки.

– Итак, чем обязана видеть вас здесь, эрхем?

Орк пожал могучими плечами.

– Его величество отбыл в Амбуаз вместе с наследником на недельный отдых. Там за ними присмотрит мой помощник, все-таки это малый дворец, без придворных, только узкий круг. Так что у меня выдалась свободная неделя, и я решил посмотреть…

– Проверить, как я выполняю нашу общую повинность?

– Ну как минимум узнать, не нужна ли помощь!

– Пожалуй, нет. Все идет в штатном режиме, даже странно.

Грунгах хмыкнул.

– То есть ты считаешь, что выдернуть главу геральдической палаты, пару королевских аудиторов и дворцового мага в заурядное сельское поместье – это нормально?

Я сморщила нос.

– Для меня – абсолютно!

До отъезда мне пришлось еще выдержать небольшое сражение с госпожой Клегель: Элоиза страшно заинтересовалась сиреной и желала непременно забрать ее под свое крыло. Я не стала объяснять этой настойчивой даме, что, вполне возможно, через полгода эта девушка станет королевой Галлии. Ну просто не по чину дворцовому магу такая ученица!

Кстати, если в королевы Франсуаза не попадет, то боюсь даже представить, какие перспективы ожидают ее после обучения. Так что в любом случае Элоизе ничего не светит.

Валери и Франсуаза уже сели в экипаж, Анри проследил за погрузкой немногочисленного багажа, а я все медлила и не садилась на свое место. Честно говоря, мне хотелось узнать, что же скажет Лавуа и какое заключение дадут почтенные гномы. И дождалась: мастер Гремвель вышел на дорожку, огляделся и направился в сторону нашего экипажа. Вид у него был, как и положено официальному лицу, степенный и невозмутимый, но борода была заплетена не в три косы, а всего лишь в две и топорщилась весьма воинственно.

– Госпожа Редфилд! – воскликнул он, едва дойдя до нашей группы.

– Почтенный мастер Гремвель! – поклонилась я.

– Можно вас на минуточку? Давайте отойдем.

Мы сделали несколько шагов, гном взял меня за рукав и заставил слегка наклониться. Интересно, что ростом он был мне до плеча, даже чуть выше; не зря недавно мне попалась в «Вестнике академии» статья одного аспиранта-дворфолога об общем увеличении роста гномов в общинах, получающих из человеческих поселений продукты питания, в первую очередь молоко. Прав был юный исследователь гномов…

– Лавиния, ты удивишься, но даже я не нашел в счетах и расходных книгах этого семейства никаких темных пятен. Ты расстроена? Они что-то совершили… по твоей части?

– Нет, Грем, я очень этому рада… – Я задумчиво потерла нос. – А что постановил Лавуа?

– Официального заключения маркиз пока не дал, но мы совещались… Он сказал, что, конечно, столь древнее графство не следовало бы передавать в руки, как он выразился, нового дворянства, но поскольку наследница крови Рикаров жива…

– Они готовы подтвердить передачу титула женщине?

– Да.

– А что достанется мальчикам?

– Это будет решено позднее, но, как я понял, финансовая безупречность сыграет в пользу Этьена де Рикара. Мальчики получат титулы учтивости. Старший, скорее всего, баронский.

– Ну а младшему так и так ничего не светило… Хорошо, Грем, спасибо тебе!

– Обращайся, когда буду нужен!

Мы раскланялись, я заняла свое место в экипаже, и Анри уже готов был активировать фиалы с элементалями, когда Франсуаза охнула и выскочила из экипажа со словами: «Подождите минутку, пожалуйста!» Она подбежала к Клариссе, стоявшей на крыльце, и что-то стала той торопливо втолковывать. Сначала лицо женщины замкнулось, она поджала губы. Однако по мере того как горячие слова падчерицы достигали ее сознания, вновь стала улыбаться. Наконец Франсуаза поцеловала ее в щеку, чмокнула обоих младших и бегом вернулась к нам.

– Рассказывай! – потребовала Валери, когда мы выехали из ворот поместья и свернули на дорогу в сторону города.

– Понимаешь… я не знаю, слышали ли вы о мече Рикаров? Ну, тот, который был выкован за одну ночь и которым отрубили голову главе рода Бофремонов?

– Слышали, но без подробностей, – ответила я. – Выковал местный кузнец, и так далее.

– Во-первых, никакой не кузнец. Выковал его мой предок и вложил в него столь сильную магию, что и по сей день меч является сильнейшим артефактом.

– Так он и в самом деле существует? – переспросила Валери.

– Он существует, хранится в башне… ну, там как бы небольшой музей. Не для публики, а скорее для самих себя – вещи, которые не будешь держать в доме, где растут мальчишки. Так вот, по правилам рода, когда наследник вступает в свои права, он клянется на этом мече.

– Ага, как положено – не уронить чести и так далее, – кивнул Анри. – У нас это несколько иначе обставлено, и клятва не на мече, но тоже есть. И что?

– Этьен, когда принял имя Рикаров, должен был тоже поклясться. И не смог. Сказал, что у него было ощущение, будто меч не идет ему в руки, а если он его возьмет, может и убить.

– И что, теперь ты будешь приносить клятву на мече? – с сомнением спросила Валери.

– Нет, я тоже не могу, женщинам не положено. Но я могу торжественно принять мужчину в род и передать ему право защиты. Тогда все будет соблюдено. Ну вот, я пообещала матушке, что приеду в августе и мы все это сделаем.

– Ты зовешь ее матушкой? – поднял брови Анри.

– Знаешь, она появилась, когда мне было шесть. Пятнадцать лет я называла Клариссу именно так и не вижу причин, почему должна перестать это делать!

В экипаже воцарилось молчание, которое нарушила я:

– Анри, если мы не поторопимся, Франсуаза не успеет сегодня заселиться в общежитие академии! Природу будешь разглядывать в другой раз!

– Да, госпожа профессор!

Неизвестно отчего мой ученик повеселел, активировал еще двух элементалей, и наш экипаж помчался вперед.