Текст книги "Проблема выбора"

Глава 3

В Лютеции мне пришлось задержаться: сначала нужно было устроить дальнейшее существование Франсуазы Скавуа де Рикар, помочь ей устроиться в общежитии академии, получить деньги со счета, открытого ее отцом сразу после рождения дочери, и тому подобное. Студентов тем временем я отправила в библиотеку вернуть хранителю Либеру книги и поискать что-то новенькое и незаезженное о таланте следующей нашей… чуть не сказала «жертвы».

О таланте третьей девушки.

По сведениям, полученным из досье Службы магбезопасности, в ее семье через поколение передавался дар артефактора. Ну, собственно, поэтому Маддалена де Куртене и получила приглашения на работу от солидных конструкторских бюро: сильные артефакторы ценятся весьма высоко. Честно говоря, куда выше, чем боевики и огненные маги. Разломать легко, ты вот попробуй создать!

Ну а мне предстоял визит к шефу нашей службы Жан-Клоду Равашалю. Но прежде я зашла в лабораторию, отдала дежурному магу-исследователю образцы крови, взятые нами в заброшенном монастыре, и попросила:

– Можешь прямо сейчас при мне определить, чья кровь?

Лаборант в замызганном, когда-то голубом халате фыркнул:

– Все-то вы все норовите без очереди результаты получить! А между прочим, мне сегодня по расписанию нужно двадцать два анализа сделать! И все срочные!

– Ладно. – Я шагнула вперед и протянула руку. – Давай образцы назад, я схожу в лабораторию Вернеля. Там, конечно, недешево, зато быстро. Думаю, шеф не откажется заплатить за срочную работу.

– Да ладно, чего уж сразу к Вернелю. Мы тоже небось не последние, кое-что можем. Минутку погодите!

Он быстро разложил образцы по отдельным пробиркам, потом накапал в каждую какой-то прозрачной жидкости и сунул все шесть в гнезда коллектора фракций. Негромко загудел насос, прокачивая особый раствор – элюат, из специального амулета выстрелил тонкий луч, проходя поочередно все цвета спектра.

Что-то жужжа себе под нос, лаборант нажимал кнопки, добавлял жидкости и вдохновенно закатывал глаза. Конечно, я могла бы и сама проделать такой простейший анализ, но мой дворецкий Бакстон очень активно возражает против проведения алхимических опытов на домашней кухне.

– Вот! – Юный гений протянул мне распечатку. – Три образца – куриная кровь, один – кошачья. А вот два, сами видите…

– Человек и эльф.

– Именно.

Поблагодарив лаборанта, я поднялась в кабинет Равашаля.

Шеф магбезопасности стоял у окна и смотрел на Королевскую площадь.

– Липы цветут, Лавиния, – сказал он неожиданно тоскливо. – Сейчас бы поехать куда-нибудь в парк и гулять там, пока ноги не начнут отваливаться. А я, поверишь ли, уже третьи сутки отсюда не выхожу!

– Хочешь, поменяемся? – радостно предложила я. – Поездишь по Галлии, повстречаешься с девицами, обоснуешь, кто из них не подходит в королевские невесты и почему… Природа, леса, сады, виноградники! Красота! А как кормят у этих провинциальных дворян, мм…

– Не-не-не! – Равашаль быстро обогнул стол и сел в свое кресло. – Девицы – это без меня. Ты с молодежью все время имеешь дело, тебе и карты в руки. А я уж как-нибудь тут потихонечку с преступными магами поиграюсь.

– Кстати, о преступлениях. – Я протянула ему распечатку результатов анализа и, пока шеф ее разглядывал, быстренько рассказала об алтаре, обнаруженном в заброшенном монастыре. – Ты понимаешь, статуя там настоящая, истинный образ богини. Ее нельзя оставлять в таком месте, и я намерена поговорить об этом с кем-то из приората Великой Матери. Но если они туда отправятся, неизвестного жертвователя спугнут к Темному, это ясно.

– Кровь животных – это нехорошо, но не карается законом. Человеческая… мог свою использовать. Но вот эльфийская уже так просто не объясняется, эти жертвоприношениями не балуются и кровь свою никому бы дать не согласились.

– Надо узнать, не пропадал ли в тех краях кто-то из эльфов, – предложила я.

– Если скажут. Ты же знаешь, их магбезопасность с нами не слишком любит сотрудничать. Но да, согласен, начнем отсюда. Ты сигналку поставила?

– Да. И привязала к моему студенту Буа-Траси, а то я уеду в Степь, туда-то не дотянется.

– Буа-Траси? Сын замглавы казначейства? Неплохо…

– Если до моего отъезда никто там не появится, я дам Анри твои координаты.

– Договорились. Я пока займусь эльфом, да и вообще попытаюсь выяснить, кто или что там такое водится. Вряд ли в заброшенный монастырь «среди нигде» потащился бы кто-то чужой, значит, местные шалят… А в приорат тогда по возвращении из Степи сходишь?

– Наверное, так…

– И куда вы сейчас?

– На юг. В Окситанию.

Поместье вдовы шевалье де Куртене несколько неожиданно называлось Мондрагон, что будило во мне скверные ассоциации. И добираться туда нам пришлось кружным путем, что тоже не добавило мне симпатии к третьей девушке. Из Лютеции стационарный портал привел нас в прекрасную Тулузу, нежно мною любимую еще со времен второго моего замужества. Собственно, благодаря Раймунду де Сен-Вилю, а он был родом именно отсюда, я перебралась когда-то на постоянное место жительства в Галлию. По долгу службы жили мы в Лютеции, но при всякой возможности отправлялись в родовое имение Ле Кассе де Сен-Виль, что от Тулузы всего в пятидесяти километрах. Потом Раймунд погиб самым глупым образом – при задержании подозреваемого не проверил наличие магических ловушек, и в Окситанию я больше не ездила. Общих детей нам завести не случилось, Ле Кассе ушло племяннику… Ну, короче говоря, сказка кончилась.

И вообще, я вовсе не о том!

Итак, из Тулузы местная портальная сеть доставила нас в Гроле, городишко на пять тысяч жителей, в котором была единственная достопримечательность – памятник местному городскому магу, в 1687 году спасшему местное население от эпидемии чумы. Еще тут был мэр, у которого мы привычным уже образом конфисковали экипаж, и теперь от конечной цели нас отделяли каких-то двадцать километров.

Бесконечные виноградники зеленели справа и слева от дороги, высокие старые платаны росли по обочинам. Мы ехали в восточном направлении, и солнце светило в глаза, так что Анри чуть не пропустил небольшой белый указатель с зелеными буквами: «Mondragon Manoir».

– Остановись на минуту, – сказала я. – Обсудим нашу легенду.

– Ну, поскольку заброшенного монастыря по соседству нет, придется искать источник темного колдовства в деревне или в самом поместье, – отрапортовал Анри.

– Думаю, не самое удачное предложение. – Валери покачала головой. – Мы уедем, а местные останутся под подозрением. Совсем недолго придется ждать момента, когда кому-нибудь придет в голову назначить некромантом соседа, потом убить зловредного колдуна, а дом поджечь.

– Пожалуй, ты права. Тогда какие есть варианты? – Собственно, я ждала, что студенты догадаются о такой засаде, просто интересно было, кто именно.

– Рутинная проверка? – предложила Валери.

– Не пойдет, – тут же откликнулся ее жених. – Если бы мы проверяли местный офис Службы магбезопасности, тогда да, сошло бы. Да и то мы с тобой в образ ревизоров не вписываемся.

– Ладно… Тогда… – Она задумалась надолго.

Анри почесал нос и неожиданно предложил:

– Некромантия!

– В смысле?

– Ну, поступил сигнал, что местные захоронения неспокойны. Или склеп семейства, если он в имении, а не на сельском кладбище. Такие сигналы проверяются всегда и очень быстро, а то может такое попереть, с кладбища-то… Особенно если некромант работал неопытный.

Он явно что-то вспомнил, и его передернуло.

– Госпожа профессор? – Оба посмотрели на меня, и Анри уныло сказал: – Хотя вы же не некромант…

– Ну вообще-то… Просто я не люблю этот раздел магии, да и появилась у меня стихия смерти поздно, всего лет сорок назад. Но проверить могу все и вполне по правилам. Хорошо, легенда принята. Кого ждем?

Имение? Поместье?

Беру свои слова назад.

Это был загородный дом с небольшим яблоневым садом.

– Интере-эсно… – протянул Анри. – А согласно досье, у них одних виноградников должно быть около шести гектаров, солидная винодельня плюс ферма и маслозавод. И еще что-то по мелочи.

– Ну мало ли, может, все это где-то в стороне от господского дома, – не согласилась Валери.

– Зайдем, поговорим с хозяевами и все узнаем. – Я прервала начинающийся спор. – Ворота открыты, въезжай.

Про себя я подумала, что не особо похож этот дом на резиденцию владельцев солидного куска земли и производства. Ворота нараспашку, никто даже не почесался, когда подъехал чужой экипаж, сад неухожен, из двух клумб возле парадной двери прополота только одна, а на второй сорняки выше цветов, краска на двери даже немного облупилась, а дверной молоток явно не чистили с зимы. Траур? Хозяин дома шевалье де Куртене умер лет пять назад, можно уже утереть слезы и заняться хозяйством.

Ладно, посмотрим.

Анри поднялся по ступенькам и постучал. Прошло несколько минут, а в доме не наблюдалось никакого движения. Он пожал плечами и постучал вновь. Когда же взялся за латунную ручку в третий раз, дверь распахнулась. На пороге стояла девушка, в которой нетрудно было узнать интересующую нас особу – Маддалену, не зря досье были снабжены портретами.

После короткой беседы мой студент вернулся к экипажу и доложил негромко:

– Нас не хотели принимать и пытались отослать в деревню, мол, там есть трактир с комнатами, но мне удалось настоять на разговоре с хозяйкой.

– Обоснование? – поинтересовалась я, выбираясь из экипажа.

– Плохое самочувствие, конечно.

– По светским правилам следовало бы отступить, но мы здесь по делу, так что госпоже де Куртене придется это пережить.

В темноватый пустой холл я вошла первой. Здесь пахло чистотой, воском и пыльными сухими цветами. Еще мне показалось, что откуда-то тянет запахом капусты, что было вовсе уж странно для такого дома. А, собственно, какого – такого? Пока мы знаем об этой семье лишь то, что написано в досье… И уже обнаружили в материалах по меньшей мере одну ошибку.

Девушка провела нас через анфиладу комнат, таких же пустых, как и холл. Перед закрытой дверью она остановилась и попросила:

– Пожалуйста, не утомляйте ее! Я не обманывала, она и в самом деле плохо себя чувствует!

– Мы постараемся, – коротко ответила я и увидела, как в ее больших темных глазах вспыхнул гнев.

Гостиная, куда привела нас Маддалена, была довольно большой; я не разглядела обстановки, потому что взгляд мой притянула женщина, сидевшая в кресле у разожженного, несмотря на теплый летний день, камина. «Луиза де Куртене? По досье ей сорок пять, – подумала я, – а эта дама выглядит вдвое старше!»

– Добрый день. – Я поздоровалась, и, словно эхо, прозвучали за моей спиной голоса студентов.

– Добрый? Хм… – Женщина улыбнулась. – Госпожа профессор, вы совсем не изменились за прошедшие годы! Прошу вас, присядьте. Может быть, желаете кофе или чаю?

– Бабушка!..

– Малена, иди и сделай! – Тихий и чуть хриплый голос стал строгим.

– Давайте сначала поговорим! – предложила я, усаживаясь напротив. – Прошу простить, но я не могу вспомнить, когда и где мы познакомились.

– Это и неудивительно! – Хозяйка дома продолжала веселиться, что несколько напрягало меня. – Хотела бы еще поинтриговать вас, но ладно. Я училась на вашем курсе шестьдесят два года назад и ушла за год до защиты диплома.

– Постойте! – Я прищурилась, вспоминая. – Иоланда… Скавронская! Но…

– Это долгая история, госпожа Редфилд.

– Хорошо… Дюбуа, Траси! Попросите любезную хозяйку показать вам сад.

Анри поклонился и повернулся к девушкам. Когда они вышли и закрыли за собой дверь, я спросила:

– Сейчас я вспомнила, вы ушли, не закончив обучение, из-за того, что вышли замуж?

– Да! Тогда мне казалось, что никого и ничего, кроме Мишеля, мне не нужно. Впрочем, пока он был жив, так оно и было.

– Расскажете?

– Почему нет? Никаких секретов в этом нет, а наше нынешнее положение таково, что ваше появление меня могло бы обрадовать… Так вот, я вышла замуж за Мишеля де Вермиго-Луаля, старшего сына тогдашнего графа де Луаля. Тот не был очень уж рад невестке из небогатой польской семьи, но возражать не стал. Мой муж не нарушил семейной традиции и стал дипломатом. Сначала служил в галльском посольстве в царстве Русь, потом в Лации. У нас уже было двое сыновей, и я ждала третьего ребенка, когда он получил новое назначение в Хиндустан.

– И это произошло?..

– В сороковом. Две тысячи сто со-ро-ко-вом… – произнесла она нараспев.

– Эпидемия лихорадки Ранаджари! – Я соотнесла даты и чуть было не выругалась. – Неужели вы поехали туда с детьми?

– Увы! Двое старших сгорели мгновенно, едва эта дрянь появилась в Тривандруме. Вы же знаете, дети практически никогда не выживают. Младшая дочь Луиза была совсем маленькой, ей не было и двух месяцев. Я пыталась магически вытащить и ее, и Мишеля…

– И перегорели.

– Да… – Она вздохнула. – Муж выжил, но болезнь затронула его мозг. Он прожил еще четыре года и был… ну, примерно пятилетним ребенком.

– Вы вернулись в Галлию, конечно?

– Только после смерти Мишеля. Он не хотел уходить из нашего дома в Тривандруме, и по приказу тогдашнего короля, его величества Луи Десятого, мы жили там… пока муж не умер. Он всегда был спортсменом, сильным и здоровым, а умер от простуды, просто выпил холодной воды. Вот тогда мы с Луизой вернулись.

Мы помолчали.

«Ладно, – думала я, глядя на огонь, – она потеряла магию и быстро состарилась. Но это никак не объясняет ни того, что ее дочери, вдовы шевалье де Куртене, нет в доме, ни той хорошо видимой бедности, которая заметна на каждом шагу!»

– Скажите, госпожа Редфилд, зачем вы приехали? – оторвал меня от размышлений голос Иоланды.

Коротко я изложила нашу легенду о не вполне понятной некроактивности, потом спросила:

– У вас нет предположений, что бы это могло быть?

– Никаких. – Вдовствующая графиня покачала головой. – Но я, как вы понимаете, не чувствую потоков, а Мадди, скорее всего, было не до того.

– Иоланда, расскажите мне, что случилось? Нет, не сорок с лишним лет назад, а сейчас и здесь?

– Не могу. Простите, госпожа Редфилд, вам и в самом деле лучше будет остановиться в деревне. Боюсь, Мондрагон не сможет предоставить вам подобающих удобств.

Я открыла было рот, чтобы возразить, что доводилось мне ночевать и в лесу, накрывшись плащом и подложив под голову собственные сапоги, но тут же его и захлопнула. Удобства или нет, нас в поместье Мондрагон принимать не желали, и, чтобы выяснить, в чем тут дело, следовало уступить.

Распрощавшись с негостеприимным домом, мы в молчании доехали до поворота, и я тронула Анри за плечо.

– Остановись, пожалуйста. Итак, что рассказала вам Маддалена в саду?

– Ничего, – фыркнула Валери. – За то время, что мы там прогуливались, она ответила на замечание о хорошей погоде и сообщила название сорта яблок, который особенно хорошо у них вызревает. Все! А вы, что вы узнали?

– Представь себе, по делу – тоже ничего. Но нас очень не хотели видеть в Мондрагоне нынче ночью.

– Ну мне показалось, что нас вообще не хотят видеть ни сегодня, ни когда бы то ни было, – пожал плечами Анри. – Вам не кажется, госпожа профессор, что мы можем поставить напротив Маддалены де Куртене жирный минус и отправиться дальше?

Повернувшись к торопливому молодому человеку, я с интересом на него посмотрела.

– То есть ситуация «дева в беде» тебе не представляется… требующей исправления?

– Ну-у… Честно говоря, я не рыцарь в сверкающих латах, чтобы спасать любую попавшуюся на дороге девицу. И потом, почему вы решили, что у них беда?

– Это даже я поняла! – перебила его Валери. – В доме пахнет несчастьем и полным отсутствием денег.

– В доме пахнет вареной капустой, – буркнул Анри.

– Так вот, дорогие мои, – я прихлопнула ладонью по кожаной спинке сиденья, – во-первых, графиня де Луаль когда-то была моей ученицей, и я не могу отойти в сторону. Во-вторых, напомни мне, Валери, каков девиз Службы магической безопасности Союза королевств?

– Без чести нет магии, без справедливости нет чести! – отрапортовала девушка.

– А второй? Анри?

– Служить и защищать, – ответил он. – Ну да, я понял.

– Вот и хорошо. Следовательно, поступим мы так…

«Какое счастье, – думала я, сидя под развесистым кустом рядом с парадным входом в дом семейства Куртене, – какое счастье, что я умею простейшими бытовыми заклинаниями обеспечить себе сухую подкладку под задом и щит от комаров! Иначе бы мою кровь выпили задолго до того, как к Иоланде и ее внучке приедут ночные гости…»

Комаров тут и в самом деле было какое-то страшное количество, казалось, воздух звенит вокруг. Надеюсь, мои студенты, караулящие возле черного хода, сумеют применить нужное заклинание. Вообще говоря, это недосмотр руководства академии, что боевикам не вдалбливают бытовую магию в полном объеме, нужно будет поговорить об этом с ректором. Что это, в самом деле, за боевик, герой девичьих грез, который штаны себе залатать не может? А еще, пожалуй, нужно будет расширить у них юридические занятия. Хотя бы на пару часов в неделю. Порой эти студенты выказывают поразительное и прискорбное неведение в части того, каким образом можно развлекаться, не обрушивая на свои головы всю тяжесть длани закона.

Если бы мне дали поразмышлять еще полчасика, факультет боевой магии получил бы дополнительно к расписанию не два-три, а все шесть часов занятий еженедельно, но к дому подъехал экипаж, и я навострила уши.

Дверь распахнулась бесшумно. Из-под моего куста не было видно, кто ее открыл, но выбор был, собственно говоря, невелик: вряд ли Иоланда исполняла роль привратника, слуги уволились, значит, Маддалена. Все так же, не говоря ни слова, она осветила магическим фонариком лица двух приехавших мужчин и, посторонившись, пропустила их в дом. Разумеется, лица эти мне видны не были, но амулет, который я заблаговременно прикрепила над входом в дом, надеюсь, сделал пару магоснимков. А больше нам и не потребуется.

Пробормотав слова заклинания, я активировала другой амулет, подслушивающий, оставленный в той самой гостиной с камином, где несколько часов назад мне вежливо указали на дверь. Какое-то время было тихо, потом звякнуло железо – кочерга о каминную топку, надо полагать, – потом скрипнули ножки кресла. Приятно осознавать, что я не промахнулась и встреча состоится именно там. И именно сегодня, потому что еще одного вечера в компании комаров и куста смородины мне бы хотелось избежать.

– Добрый вечер, ваше сиятельство, – раздался в наушнике вежливый баритон.

– Добрый вечер, ваше сиятельство, – эхом повторил второй голос пониже тоном и… попростонароднее, что ли.

Минуту помолчав, графиня Иоланда де Вермиго-Луаль отозвалась:

– Доброй ночи. Итак?..

– Прошу простить. – Обладатель красивого баритона откашлялся. – Видите ли, в чем дело…

– Вижу, что интересующих меня документов у вас нет. – Голосом графини можно было мясо замораживать. – В таком случае сегодня нам не о чем разговаривать. Где выход, найдете сами.

– Простите, госпожа, только так дело не пойдет, – вмешался второй мужчина. – Та вещь нужна нам сейчас, от этого зависит слишком многое.

– И что? Почему меня это должно волновать?

– Потому что, в том числе, это тот самый волосок, на котором висит и жизнь вашей дочери, – снова произнес первый.

– Луиза сама выбрала свой путь, так что это не аргумент. Чего вы хотите от меня?

– Ваше сиятельство, мы просим о своеобразном кредите…

– Что вы мелете, любезный! – Скрежетнули по голому полу ножки стула, несколько раз тихо стукнули каблуки – видимо, Иоланда отошла к камину.

Баритон продолжил:

– Да, я бы назвал это именно кредитом: вы отдаете нам… книгу, а я готов поклясться чем угодно, что бумаги вы получите сразу же, как только они будут у нас в руках.

– Вот как? Какую же клятву вы считаете достойной столь редкого товара? – В голосе графини слышалась насмешка, будто она разговаривала не ночью с двумя совершенно сомнительными личностями, а днем в тронном зале с отрядом стражи за спиной выслушивала просителей.

– Моей честью? – предположил гость.

Иоланда хмыкнула.

– Этот предмет сегодня котируется на удивление низко. Нет, кредита не будет. Убирайтесь.

– Вот как? – рыкнул второй. – Ну, тогда…

Договорить ему не удалось. В доме прогремело несколько выстрелов, я вскочила и бросилась туда. В гостиную мы влетели одновременно с Маддаленой, а через мгновение за моей спиной Валери выкрикнула заклинание яркого света.

Под потолком зажегся большой магический фонарь, и стало возможным разглядеть, чем же закончилась беседа. Двое визитеров лежали на полу, Иоланда сидела в кресле и рукой зажимала рану в плече.

– Анри! – Я кивнула ему на тела, и он послушно склонился над ними.

– Оба ранены, этот в правое бедро, – ответил он через мгновение, – а у второго пробит правый бок. Обоих можно вытащить, если они вам нужны.

– Нужны? – Я взглянула на графиню.

Та покачала головой.

– Это пешки, их хозяин собой не рискует.

– Ладно. Я, конечно, предпочитаю, чтобы преступники отправлялись куда-нибудь на общественно полезные работы, но сейчас не до этого. Свяжи обоих и оставь в кладовке, что ли, дальше уж как им повезет. – Я повернулась к Иоланде. – Давайте погляжу ваше плечо.

Рана оказалась сквозной и вроде бы неопасной, были повреждены только мягкие ткани, так что я велела Маддалене принести горячей воды, чистую ткань и чего-нибудь обеззараживающего. Кувшин с водой появился мгновенно, слава богам, согреть ее для мага дело секунды. На мой вопросительный взгляд девушка пожала плечами.

– Мы обе здесь не жили, я даже не знаю, есть ли в доме аптечка.

– Нет, – тихо сказала Иоланда. Она побледнела и тяжело дышала.

– Вот тьма! – выругалась я.

Придется пользоваться неприкосновенными запасами…

Достав из пространственного кармана фляжку, я смочила обнаруженный в кармане чистый носовой платок и приложила к ране. Иоланда зашипела, и неудивительно – аквавита крепостью в шестьдесят градусов хорошо обожгла, наверное.

Вытряхнув свечу из подсвечника, вполне похожего на стакан, я сполоснула его горячей водой и, налив из той же фляжки до половины, протянула графине:

– Залпом выпей!

Пока молодежь прибиралась (то есть безо всякого почтения отнесла в одну из пустующих комнат анфилады так и не очнувшихся раненых бандитов), я закончила с перевязкой, развернула кресло Иоланды к камину и сама села напротив нее. Волшебная аквавита вернула щекам женщины некое подобие румянца, да и обезболивающее заклинание сыграло свою роль. Все-таки какой бы стальной ни была графиня де Вермиго-Луаль, ей было больно и страшно.

Я и сама не слишком люблю, когда в меня стреляют…

Вернувшись в гостиную, Маддалена застала совершенно идиллическую картинку: две немолодые дамы греют кости у живого огня и неторопливо беседуют.

– Скажите, юная леди, а какой-нибудь суп в доме есть? – спросила я. – Или бульон?

– Есть… кажется, – сказала она неуверенно. – А что?

– Вашей бабушке сейчас не повредило бы что-нибудь горячее и жидкое. Если нет супа, тогда можно кофе с молоком и плитку шоколада. Найдете?

– Я попробую.

– Очень хорошо, – кивнула я. – А эти молодые люди вам помогут.

Когда компания выкатилась за дверь, я повернулась к графине и сказала:

– Теперь послушайте меня, Иоланда! Я могу попросту прочесть в вашей голове все, что касается последних приключений этого семейства, моей ментальной магии на это хватит…

– Разве чтение без согласия пациента не запрещено законом? – Голос у нее был слабый, но ехидный.

– В ряде случаев можно обойтись и без согласия, а моих допусков хватает на все, – успокоила я эту поборницу прав человека. – Так вот, я могу прочесть, но хочу, чтобы вы рассказали мне все сами. Что за документы должны были доставить эти люди, какой товар хотели получить взамен, что произошло с вашей дочерью и куда делись деньги и земли семьи де Куртене?

– Как много вопросов… Может, завтра?

– Завтра я вызову сюда пару крепких ребят из городской стражи и оперативников магбезопасности, и рассказывать ничего не понадобится. Сегодня я готова вас выслушать и сама рассудить, нужно ли государству вмешиваться в это дело. Предложение одноразовое, действует десять минут, и время пошло!

Ну да, я разозлилась! Обо мне можно сказать много плохого, но даже злейший враг не обвинит меня в том, что я хоть когда-нибудь действовала в личных интересах. А тут… пока что все известные мне достоинства этой женщины в том, что она стреляет быстрее бандитов, да еще, пожалуй, в том, что когда-то, больше сорока лет назад, Иоланда не пожалела ничего для спасения мужа. Ах да, еще у нее есть внучка, которая теоретически могла бы подойти в качестве невесты его величеству Луи XI.

Десяти минут графине не понадобилось.

– Хорошо, – сказала она со вздохом. – Я расскажу. Только вам, наедине и так, чтобы Маддалена не услышала. Ей… ни к чему портить ей жизнь лишней информацией.

– Дело ваше, – пожала я плечами. – На мой взгляд, информация не бывает лишней, только несвоевременной. Сейчас молодые люди принесут для вас суп или что там удастся добыть, и отправятся спать все трое, а мы поговорим.

Добыть удалось бульон, хранившийся в стазисном шкафу. Я с некоторым сомнением посмотрела на дымящиеся чашки – мой правнук, владелец преуспевающего ресторана в Люнденвике, уверял, что стазис портит аромат деликатесных продуктов, – но не стала капризничать и присоединилась к ночному пиру. Благо к бульону нашлось еще и несколько сухарей.

Студенты отправились спать, забрав с собой Маддалену, чашки были отставлены в сторону, и графиня начала свой рассказ:

– Иногда мне казалось, что Луиза – мое наказание за грехи в прошлой жизни. Или еще за что-то, не знаю. С самого раннего детства она была упрямой и своевольной, но это еще полбеды. Хуже то, что ее всегда тянуло к тому, что было на грани или за гранью закона, морали, приличий, традиций. Она не пожелала учиться магии дома и потребовала, чтобы я отправила ее в школу в Валахии…

– Все-таки некромантия? То есть нам даже и придумывать ничего не пришлось, проверка была своевременная?

Иоланда поморщилась.

– Это не она. Я не видела дочь очень давно, почти шесть лет, а в Мондрагон она не приезжала еще дольше!

Пожав плечами, я поставила мысленную галочку о необходимости опросить жителей близлежащей деревни и жестом попросила ее продолжать.

– Да, школа в Валахии, некромантия. У Луизы и в самом деле была предрасположенность к стихии смерти, совсем небольшая. К земле, например, гораздо сильнее, но она выбрала именно это направление, как я ее ни отговаривала. Когда дочери исполнилось двадцать два, она сообщила мне, что выходит замуж за коллегу-некроманта. На свадьбу меня не пригласили, с женихом и его семьей не познакомили, да и вообще контакты наши почти прервались. Я жила в Лугадун-Лионнэ в доме, доставшемся мне от мужа, и, признаться, тосковала. Через два года Луиза приехала с трехмесячной малышкой и оставила ее мне, это была Маддалена.

– Постойте, но ведь она носит фамилию де Куртене? Я не слыхала, чтобы в этом семействе встречались некроманты.

Точнее, этой информации не было в предоставленном мне досье, как добытом Грунгахом, так и полученном от главы Службы магбезопасности. Но о досье я Иоланде сообщать не стала, а в ответ на мое удивление она лишь устало улыбнулась.

– Шевалье Серж де Куртене стал официальным мужем Луизы через два года после рождения девочки. Поскольку был бесплоден, Маддалену он удочерил.

– И его семья не возражала?

– Не было у него никакой семьи. Вообще. Единственный сын, родители погибли в катастрофе с экипажем, дальние четвероюродные тетки в Новом Свете не считаются. Зато Серж обладал немалым богатством – землей. Виноградниками.

– Получается, тот некромант, первый муж, умер?

– О нет! Он-то жив до сих пор. – Порывистый вздох Иоланды походил на всхлип, но я этого постаралась не заметить. – Жив, здоров и вертит моей дочерью, как хочет. Просто тогда они заключили брак в святилище Немаин… нетрудно догадаться, что существовал этот брак лишь в ее воображении.

Приходилось сохранять серьезное лицо, хотя это было трудно. Нет, ну все же в двадцать с лишним лет Луизе уже следовало бы быть поумнее! Немаин, древняя богиня смерти и войны, к женитьбе имела такое же отношение, как я к певчим канарейкам. Да уж, после такой церемонии можно было искать реального мужа хоть на следующий день…

– Ладно, – вздохнула я. – Последний вопрос по истории, и перейдем к делам сегодняшним. Зачем это было нужно Куртене? Можно понять некроманта, которому вовсе не хотелось содержать «жену». Можно понять Луизу, которой не хватало стабильности. Но зачем понадобился, уж простите, столь сомнительный брак богатому дворянину из хорошей семьи? Конечно, дочь графа, но связь с некромантом перечеркивает благородное происхождение. Я знаю окситанцев, они горды, словно верблюды!

Графиня поморщилась, но не издала ни звука.

Встав из кресла, я прошлась по комнате и выглянула в окно. Ночь уже серела, в саду начался оглушительный птичий концерт, копаться далее в этих неприглядных историях не хотелось ужасно. Хотелось выкурить трубку и лечь спать.

– Чего требовали от вас эти… подстреленные? – резко повернулась я к Иоланде.

Та вздрогнула, но ответила спокойным голосом:

– Гримуар моей прабабки. Она тоже была некроманткой, но не практиковала, а, скорее, теоретизировала.

– А взамен должны были принести?..

– Луиза заложила почти все, что досталось ей по завещанию Куртене – виноградники, винодельню, земли. Даже столовое серебро. Я хочу получить залоговые документы и выкупить хотя бы что-то.

– И отдадите гримуар?

– С радостью.

– Не опасаетесь, что вашу дочь и ее любовника занесет во что-то противоправное?

Иоланда рассмеялась, только смех ее звучал невесело.

– Если бы у них были бы какие-то способности, они бы уже давно туда влезли! К сожалению, мне не удалось привить дочери хоть какое-нибудь представление о том, почему нужно следовать требованиям морали… Нет, не опасаюсь. Все, что делает эта парочка, получается вкривь и вкось, а уж теоретические рассуждения о влиянии фазы Юпитера на уровень некроизлучения старых кладбищ им даже не прочесть.

– Если вам понадобится помощь, вы знаете, как меня найти. А сейчас, с вашего позволения, я прогуляюсь по саду и лягу спать. Завтра утром мы передадим раненых страже, дадим показания о самозащите и освободим вас от нашего присутствия.

Я села на ступени крыльца и раскурила трубку. История, рассказанная мне Иоландой, сквозила дырами, словно рыболовная сеть, но мое вмешательство здесь было лишним. Никаких преступлений в магической сфере не совершено, бандитами займется стража, а мы уедем, поставив минус в списке королевских невест.

Какие-то кусты рядом со мной пахли совершенно одуряюще, птицы слегка угомонились, но продолжали свиристеть то тут, то там. Иногда вот в такие минуты я думаю, что, может быть, стоило бы остановиться, передохнуть, осмотреться…