Текст книги "Благословите короля, или Характер скверный, не женат!"

Не уверена, но полагаю, что Ринар мыслил в том же направлении. В общем, остаток пути, отделявший нас от приземистого негармоничного строения, прошел в абсолютном молчании. Мы слушали пение птиц, наслаждались свежим воздухом и полным отсутствием людей. Лично я еще клумбами и немногочисленными парковыми скульптурами любовалась, но это так, к слову.

Уже на пороге храма мое напускное спокойствие попятилось. Сердце забилось на порядок быстрей, а в коленках появилась дрожь, которой со времен сдачи последнего госа не было. В итоге я вновь попыталась споткнуться, но на ногах все-таки удержалась. И поморщилась, осознав – в этот раз Ринар на попытку упасть не среагировал.

Величество решительно дернул за висящий возле двери шнурок и сразу, не дожидаясь появления привратника, толкнул массивную створку. Я тут же ощутила донесшийся из храма аромат благовоний и какой-то таинственности. Еще не зная, чего ожидать, но инстинктивно предчувствуя неприятности, втянула голову в плечи и шагнула вслед за королем. И сразу замерла, пытаясь привыкнуть к царившему внутри полумраку.

Дверь закрылась сама – это стало еще одним поводом вздрогнуть. Зато дальше события развивались чуточку веселей…

Буквально через полминуты из зала, расположенного за тем, в котором мы очутились, вышла одетая в характерные одежды женщина. Увидев нас, сперва удивилась, потом расплылась в очень теплой улыбке и воскликнула:

– Ваше величество! Леди Светлана… Мы очень вам рады.

То обстоятельство, что меня узнали, не удивило – имя королевского «дара», кажется, уже не только обитателям дворца, а всему Накасу известно. А вот реакция монарха удивление таки вызвала. Впрочем…

– Добрый день, матушка Фивия. – В голосе Ринара прозвучала вполне различимая враждебность. – Как поживаете?

Служительница от вопроса отмахнулась и степенно направилась к нам. Я же скосила взгляд на своего спутника и пришла к однозначному выводу – нет, не померещилось.

О том, что его величество не в ладах с храмом, я, разумеется, знала. Тот момент, что мы пришли в Первый храм, настоятельница которого и устроила наше «замечательное» приключение, тоже от внимания не укрылся. Да и склонность правителя к хамству не забылась, но… было в этой его интонации нечто особенное. Нечто совершенно отдельное, как будто личное.

Фивия, и я это очень ясно видела, враждебность тоже заметила, но отнеслась с присущим одухотворенным людям снисхождением. Все такая же плавная и степенная приблизилась к нам, учтиво поклонилась королю и, стрельнув глазами в мою сторону, спросила:

– Чем могу помочь?

Вопрос прозвучал мягко и вызвал невольную улыбку. А еще я обратила внимание на «монашескую шапку» – она была не белоснежной, но почти. Всего на пару тонов темнее.

Следующим, что буквально бросилось в глаза, стали руки – вот с таким я точно еще не сталкивалась, по крайней мере здесь. Кисти Фивии украшали несложные, но весьма яркие татуировки, которые напоминали перчатки с обрезанными пальцами и смотрелись… несколько пугающе.

– Лария, – поджав губы, сказал король. – Как она?

По лицу матушки Фивии тут же скользнула тень печали…

– Все так же, – отозвалась храмовница. – По-прежнему в летаргии. Слишком много сил потратила, слишком много отдала.

– Ясно, – буркнул Ринар. Потом вздернул подбородок и озвучил непосредственную цель визита: – Нам с леди Светланой необходимо посетить главный алтарь. В частности, нам нужна главная статуя Богини.

Служительница не удивилась, но все-таки задумалась на пару секунд. Потом благожелательно кивнула и прошелестела:

– Прошу следовать за мной.

Она развернулась и направилась вглубь храма, а я снова взглянула на Ринариона, чтобы заметить очередную гримасу неудовольствия. Но, памятуя о повадках монарха, заморачиваться на его настроении все-таки не стала – молча двинулась за провожатой.

Храм, который снаружи, особенно в сравнении с другими строениями, выглядел совершенно крохотным, внутри оказался довольно просторным. Потолки были высокими, а два зала, которые мы миновали по пути к главному алтарю, могли вместить несколько тысяч человек.

Еще я заметила несколько дверей, которые, безусловно, вели в хозяйственные помещения, но желания поинтересоваться бытом местного духовенства как-то не возникло. В данный момент в поле моего любопытства находился другой, куда более важный вопрос – как передать составленное письмо?

Первые два зала соединялись арочным проходом, а третий был отгорожен дверью. Причем проем оказался таким, что Ринариону с его габаритами пришлось протискиваться боком. И вот этот, третий зал, простором не отличался. В сравнении с другими он был почти камерным и, несмотря на довольно неплохое освещение, отдаленно напоминал склеп.

Не сразу, но я все-таки сообразила: причиной такой ассоциации является каменный ящик, расположенный в центре. Это точно был алтарь, однако ощущение саркофага отступать не желало.

Но «саркофаг», конечно, не главное. Истинной жемчужиной этого зала являлась большая бронзовая статуя. Этакая удивительная Мадонна. Совершенно обнаженная и глубоко беременная.

Она сидела, опираясь на пятки, и представляла собой эталон какой-то очень древней красоты. Ее образ давал понять, что когда-то в мире Ринара, равно как и в моем, женщин ценили за широкие плечи, массивные бедра и не девичью, а именно материнскую грудь.

В том же, что касается живота, судя по всему, Богиня ждала тройню! Но это было настолько прекрасно, что вызвало еще одну улыбку и иррациональное желание приблизиться, дабы прикоснуться и погладить тот самый живот.

И я даже сделала шаг вперед, но Ринар удержал – несмотря на взаимное соглашение не прикасаться, рука его величества легла на плечо, а я услышала хмурое:

– Не спеши.

Через миг правитель обратился к Фивии:

– Мы хотим передать в мир Светланы небольшой предмет. Это возможно?

– Думаю, да, – ответила служительница после паузы.

– А… как это сделать? – тоже вспомнив о главном, выдохнула я.

Фивия пожала плечами и, подарив теплый взгляд, пояснила:

– Просто попроси. Богиня довольно часто отвечает на обращенные к ней молитвы.

– А это? – Я продемонстрировала украшенное восковой печатью послание, которое все это время держала в руках.

И хотя вопрос был в высшей степени корявым, храмовница поняла…

– В чашу положи.

Я обернулась и с толикой удивления заметила – чаша действительно имеется. Она была небольшой, выполненной из той же бронзы и располагалась аккурат перед статуей.

Вот теперь Ринар отпустил, и я даже сделала новый шаг к изваянию, но опять-таки споткнулась.

– Что? – вопросил заметивший эту заминку король.

Ну а я…

Наверное, глупо. Наверное, следовало озадачиться вопросом сразу, но я задумалась лишь сейчас. Вот есть записка, и лично я прочитала текст запросто. Только записку писал Ринар, а раз так, то…

– Света, что? – подтолкнул его величество, причем довольно жестко.

А я нахмурилась, пытаясь сформулировать посетившую меня мысль…

– Я понимаю ваш язык, – сказала после паузы. – И письменность тоже понимаю. Но это что-то из разряда магии, верно? Какое-то особое действие перехода в ваш мир? Ведь вы не можете говорить и писать на языке, который я знала изначально? Моего родного языка в вашем мире попросту не существует.

Ринар кивнул.

– Допустим, – выдал он ворчливо. Потом пояснил: – Те, кто исследовал вопрос перемещенцев, тоже на магию ссылаются. Утверждают, что языковой барьер исчезает сам собой.

Ага… То есть…

– То есть если бы письмо писала я, то воспользовалась бы родным языком и родной письменностью, ведь других попросту не знаю. Но письмо написал ты, и раз так, то… ты уверен, что моя семья сможет его прочесть? Вдруг у них вместо русского проявится какая-то тарабарщина?

– Тара… что? – переспросил Ринар.

– Чужие письмена, – пояснила хмуро. – Незнакомые и непонятные.

Его величество задумался, а я, глядя на это, нервно закусила губу. Уже представила, как возвращаюсь в кабинет, чтобы вновь сунуть нос в чернильницу, и мысленно застонала.

Однако возвращаться все-таки не пришлось. Присутствовавшая при разговоре храмовница улыбнулась и сказала:

– Не волнуйтесь, Богиня разберется.

И сразу подумалось: а в самом деле. В смысле, а почему нет? Ведь если она дала мне возможность понимать чужую речь, то перевести крошечное послание труда точно не составит.

В общем, еще до того, как Ринарион кивнул, давая добро, я развернулась и продолжила путь к бронзовой статуе. А остановившись, задрала голову и зашептала… нет, все-таки это была не молитва, а горячая и очень искренняя просьба помочь.

Повинуясь скорее интуиции, нежели разуму, я поведала «беременной Мадонне» о том, что там, за гранью этого мира, есть мама и папа, которые ужасно волнуются. А еще сестра! И она тоже места не находит…

Потом рассказала, как переживаю сама. В этот миг эмоции, которые старалась не замечать и вообще душить, проявились во всей мощи – даже слезы по щекам побежали.

Про то, насколько важно, чтобы письмо не только получили, но и смогли прочесть, тоже упомянула. А вот упрекать или рассказывать о намерении вернуться в родной мир не стала. Нет, я-то хотела, но… язык как-то не повернулся.

В финале своей предельно тихой, но очень горячей речи я наклонилась и положила запечатанный листок в чашу. То, что там уже лежат какие-то записки, не смутило, а вот видение того, как мое послание плавно растворяется в воздухе, вызвало самый неподдельный шок.

В этот момент я напрочь забыла о молитвах и неэтично вытаращилась. Зависла на несколько секунд, а потом повернулась к Ринариону и выдохнула:

– Оно исчезло.

Король реакцию не оценил, зато Фивия подарила очередную улыбку и сказала:

– Значит, Богиня услышала.

Кажется, никакого откровения – ведь именно к этому все и шло, но… шок не прошел, а наоборот, усилился.

Еще минута на осознание, и я нашла в себе силы отступить и учтиво поклониться. А потом, повинуясь уже знакомому иррациональному чувству, вновь шагнула к статуе и таки погладила огромный блестящий живот.

Сзади тут же раздался тяжкий мужской стон. Это стало поводом обернуться и спросить:

– Что-то не так? Я нарушила какое-нибудь правило?

Его величество ответил очередной гримасой, а Фивия, напротив, просияла.

– Вы ничего не нарушили, – сказала служительница. – Просто существует примета: погладившая живот этой статуи очень скоро забеременеет.

Нет, вы как хотите, а у меня от пребывания в чужом мире мозги точно подвинулись! Я моментально вспомнила про метку и связанное с ней влечение. Тот факт, что претендентов, кроме Ринариона, в обозримом пространстве нет, от внимания тоже не укрылся. Но вместо логичного возмущения или страха в сердце вспыхнула радость. Я очень четко осознала, что не имею ничего против подобного поворота. Более того – почти хочу!

Вот именно это «хочу» и стало поводом от бронзовой «Мадонны» отпрянуть! А через миг, вспомнив о приличиях, повернуться и отвесить еще один, на сей раз прощальный поклон. И желание немедленно покинуть Первый храм появилось, но…

– Хорошо. А теперь проводи нас к Ларии, – сказал Ринар.

– Но… она же в летаргии, – растерялась Фивия.

– Помню. Но мы все-таки проведаем. Кто знает, вдруг, учуяв нас, проснется.

Глава 9

Увы, но расчет величества не оправдался – Лария не учуяла и не очнулась. Зато мы имели сомнительное счастье узреть мертвенно-бледную, сморщенную, пребывающую в тотальном коматозе старушку.

Ринар отреагировал на это зрелище весьма спокойно, а вот я – наоборот. Просто настоятельница слишком сильно напоминала труп, а я к подобному совершенно непривычна.

Едва вошли в крошечную келью, по коже мгновенно побежали мурашки, к горлу подкатила тошнота, а сознание оказалось на грани обморока. Мне потребовались все силы, вся выдержка, чтобы остаться и… увидеть довольно неучтивую попытку разбудить.

Только Лария опять-таки не очнулась, и речи о притворстве тут точно не шло. Настоятельница действительно пребывала в каком-то очень глубоком и совершенно ненормальном состоянии.

Еще одним итогом этой небольшой прогулки во внутренние помещения стала встреча с целой стайкой храмовниц. Они оказались совершенно непугливыми: увидав нас, не растерялись, а напротив – приободрились и дружно вытаращили глаза. Потом сподобились поклониться королю, не менее дружно пробормотали слова приветствия и… обратили все свое любопытство на меня.

Я, разумеется, тоже присмотрелась, но ничего особенного или интересного не обнаружила. Подметила только, что возраст служительниц очень разный – от совсем молоденьких до старух вроде Ларии.

А вот Фивия к числу старух не относилась, она была просто зрелой. Но манера держаться и жесты четко свидетельствовали – в отсутствие настоятельницы именно она, Фивия, главная.

Тут же вспомнились услышанные слова о силе, и стало совершенно очевидно – ранг именно от способностей зависит. То есть в этом храме Фивия по силе вторая. Интересно, не здесь ли зарыта собака продемонстрированной Ринарионом враждебности?

Когда миссия завершилась и мы снова очутились в парке, я вздохнула поглубже и решилась спросить. Но едва открыла рот, отвлеклась на другую, не менее интересную, с моей точки зрения, мысль.

– Ринар, а в этот храм только обитатели дворца ходят?

После недавней перепалки Ринар, кажется, ожидал игнора и молчания. А чем еще объяснить, что король слегка удивился и ответил далеко не сразу?

– Нет. – И после новой паузы: – Двери храма открыты для всех желающих. У нас даже существуют отдельные ворота и отдельный отряд стражи для сопровождения тех, кто направляется в храм. Просто сейчас, потому что вход на территорию дворца временно запрещен, в храме пусто. Когда запрет снимем, ситуация изменится.

Ага. Теперь понятно. В смысле, я уже подумала, что доступ закрыт постоянно, и даже возмутиться хотела. Просто речь о настоящей святыне, а прятать святыни – неправильно. Очень приятно, что его самодурство это понимает.

– А можно еще вопрос? – поспешила воспользоваться ситуацией я. Ну а после утвердительного кивка озвучила: – Фивия. За что ты ее не любишь?

– С чего ты взяла, что не люблю? – хмуро парировал Ринар.

Но я на уловку не купилась. И тут же услышала:

– Тебе кто-нибудь рассказывал про пантеон?

Увы, но нет. О чем я сразу Ринару и сообщила! А он в который раз скривился и, явно проклиная относительно длинную дорогу, принялся объяснять.

– Есть Богиня – она прародительница, мать всех богов. А есть, собственно, боги: покровители плодородия, морей, виноделия, войны и других важных сфер жизни. Согласно легендам и принятой доктрине, младшие боги равны между собой, а Богиня-Мать стоит чуть выше, над ними. Но во все времена обязательно находились те, кто пытался взглянуть на пантеон по-своему. Самое раннее и неприятное из таких явлений – почитатели богини смерти.

Я… не удивилась. Пусть мое знакомство с мировыми религиями и мифологией ограничивалось школьными знаниями и несколькими случайно просмотренными телепередачами, но чего-то такого я и ожидала.

– На данный момент группа ярых фанатиков составляет порядка трех сотен человек, – продолжил Ринарион. – А их верования никак за минувшие столетия не изменились. Они убеждены, что богиня смерти равна самой матери и заслуживает столь же высокого почитания. Но ни духовенство, ни светская власть, причем не только в Накасе, а во всех цивилизованных королевствах, такой взгляд не поддерживают. Почитатели богини смерти пытаются эту ситуацию изменить.

– Как именно? – не удержалась от уточнения я.

– По-разному. Спектр действий довольно велик, от небольших диверсий на празднествах до массовых жертвоприношений.

Все. Я споткнулась в четвертый раз. Просто за эти дни в моей голове сложилась картинка почти утопического благополучия, и массовые жертвоприношения в нее категорически не вписывались.

Ну а Ринар… он опять не поддержал. Зато остановился, дожидаясь, когда обрету равновесие и смогу идти дальше.

Я таки пошла. И несмотря на то что знатоком религий и мифологий по-прежнему не являлась, заметила:

– Жизнь и смерть – две стороны одной монеты.

– Не спорю, – отозвался его величество. – Но разумный человек не может ставить смерть выше жизни. Ведь он рожден для того, чтобы жить.

Нелогичное желание возразить вспыхнуло и тут же погасло. Все верно – смерть весьма важный, но все-таки финальный этап, и именно жизнь является мерилом… ну, собственно, всего.

– Во всех просвещенных королевствах, – продолжил тем временем монарх, – ярые сторонники богини смерти подлежат аресту и, в случае, если участие в преступлениях доказано, четвертованию. А отличают их подкожные узоры на руках и ступнях. Один из таких узоров ты только что видела.

Удивления опять-таки не возникло – смысл преамбулы был слишком прозрачен. Зато появился вопрос…

– Но если Фивия из числа преступников, то что она делает здесь?

– Лария приволокла, – буркнул Ринар.

Очень захотелось поторопить. Засыпать уточняющими вопросами и вообще ускорить. Но правитель Накаса от разговора не бежал, и я сдержалась. Предпочла дождаться, когда пояснит сам.

– Лария нашла ее несколько лет назад где-то в провинции. Привезла сюда и лично ввела в Первый храм. Старуха мотивировала свой поступок тем, что радикальные взгляды Фивии – ошибка юности, и что Фивия давно раскаялась. Наличие магической силы тоже немаловажную роль сыграло. Фивия, если верить Ларии и внутренней разведке, очень сильная и талантливая.

– Но? – забив на слова о разведке, все-таки подтолкнула я.

– Но лично я в раскаяние таких, как она, не верю. Только меры принять не могу – у меня нет ни одного, даже самого крохотного свидетельства против этой храмовницы.

В голосе короля отчетливо прозвучала досада, ну а в том, что касается меня…

– Так, может, Фивия действительно ничего плохого не совершала?

– Глубоко в этом сомневаюсь, – отрезал Ринарион.

М-да, веры в раскаяние тут реально не водилось, и это показалось почти смешным. Просто бывшая адептка культа смерти держалась настолько приветливо, а его величество был до того категоричен, что невольно возникло ощущение диссонанса.

И хотя спорить совершенно не хотелось, я все-таки попробовала за храмовницу вступиться.

– Лично мне Фивия показалась милой.

– Очень за тебя рад, – буркнул король.

Ну вот. Опять включение из детского сада!

– Ринар, людям свойственно ошибаться. Но и раскаиваться в своих ошибках – тоже свойственно.

Я готовилась услышать очередное возражение, тем не менее…

– Когда старуха очнется, вы споетесь, – сказал Ринар, и столько неподдельной грусти в его интонациях прозвучало, столько обреченности, что я…

Да! Да и еще раз да, я опять споткнулась! Причем настолько здорово, что его самодурству пришлось меня буквально ловить. Итогом этой поддержки стал удар током и новая, совершенно нестерпимая волна жара. Такая, что я едва не застонала, а король…

Убедившись, что стою и почти не шатаюсь, Ринарион отступил и резко задрал подол моего платья. Окинул ноги пристальным взглядом и заявил:

– Странно. Вроде бы ровные.

– Что? – растерянно переспросила я.

– Ноги ровные, – повторил монарх, отпуская подол и позволяя тому вернуться в прежнее, приличное состояние. – Но ты постоянно падаешь. Интересно почему?

Вот… есть один большой и довольно важный момент. Он заключается в том, что я – бухгалтер, причем со стажем и очень неплохой квалификацией. Мне доверяют самую сложную отчетность, а еще я временами общаюсь с налоговой и аудитом. А это не просто хороший, это один из лучших способов закаливания нервной системы.

То есть нервы у меня по-настоящему крепкие. Более того – в подавляющем большинстве случаев я могу свои эмоции контролировать. Однако здесь и сейчас система все-таки не выдержала – руки как-то сами собой взметнулись вверх и устремились к королевскому горлу в твердом намерении придушить!

– Не надо, – предупредил Ринар.

В голосе прозвучала знакомая хрипотца, да и глаза резко потемнели. Во взгляде этих глаз ясно читалось: если дотронешься, разговор закончится в постели.

Несмотря на напряжение, жар и бешеную злость, сдержаться я все же сумела. А когда Ринар сделал два шага назад, поняла: никаких беременностей! Никаких иррациональных вздохов! Как только Лария очнется, сожру, но заставлю немедленно отправить домой! Ибо уж чего, а быть даром для этого хама точно не желаю!

Следующие полминуты я потратила на попытку успокоиться. За неимением боксерской груши просто стояла и усиленно дышала. Его величество, что было весьма приятно, занимался тем же, а вот потом…

Потом, когда пелена немного спала, я обратила внимание, что стоим мы в жалком десятке метров от дворца. Тут же вспомнила о сидящих под домашним арестом придворных и, окинув взглядом бесчисленные окна, едва не взвыла.

Пусть никого в этих окнах не заметила, но поводов полагать, будто закон подлости отменили, не имелось. Готова спорить на ключевой взнос по ипотеке – нас точно кто-то да видел!

Вот теперь стало невероятно стыдно. Но не за себя: по мне, попытка задушить такого мужчину, как Ринар, совершенно обоснованна и прилична! Поводом залиться краской была выходка с задранным подолом. Нет, ясно, что в данном случае краснеть следовало прежде всего виновнику, но среагировала именно я.

– Ну что? Успокоилась? – перебил эти мысли Ринарион, и я вспыхнула сильнее.

Только выговаривать, продолжая публичную перепалку, не стала. Сцепила зубы, вздернула подбородок и уверенно зашагала к невысокому, украшенному парой каких-то мраморных чудовищ крыльцу.

Король не растерялся, тут же пристроился рядом. И он, в отличие от меня, не бесился – более того, выглядел весьма позитивным и даже радостным.

Это было странно, но желания выяснить причины не возникло. Я предпочла сосредоточиться на дороге и на том, чтобы больше не спотыкаться.

Когда миновали несколько коридоров и вошли в кабинет, Ринарион уже не просто радовался, а откровенно сиял. Причин такого настроения я по-прежнему не понимала и от того раздражалась все сильнее.

В то время как величество улыбался, я пыхтела и молчаливо метала молнии. И даже недоумение, отразившееся на лицах королевских помощников, на способность взять себя в руки не повлияло.

– Ну как? – выдержав паузу, осведомился Бирис.

– Получилось, – отозвался монарх. Все такой же сияющий, он проследовал к своему столу и вольготно развалился в кресле.

Я… тоже проследовала. Только не к столу, а к выделенному мне дивану. Кивнула Бирису, подтверждая, что величество не врет, бросила быстрый взгляд на Сарса и подхватила оставленную здесь книгу.

Номер страницы уже не помнила, поэтому открыла и принялась листать. Но раньше, чем отыскала место, на котором остановилась, поняла – без толку, увлечься романом все равно не смогу.

Это стало поводом снова отложить книгу, откинуться на спинку дивана и посмотреть на короля. Он… да-да, по-прежнему улыбался, но не это важно. Соль в том, что я вспомнила об одной штуке, которая действительно интересна.

Вспомнила и спросила:

– Ринар, а можно почитать тот отчет про перемещенцев, который ты упоминал?

Несмотря на желание придушить, голос прозвучал вполне мирно. Впрочем, что-то подсказывало, что даже изойди я на рык, Ринар бы все равно не отказал.

– Да, – ответил он. – Разумеется.

Правитель Накаса передвинул какие-то бумаги и подхватил тонкую папку. А я поднялась с насиженного места, чтобы эту самую папку забрать.

Когда вновь вернулась к дивану и села, тут же погрузилась в чтение. Правда, ничего принципиально нового не узнала – вся представленная в отчете информация так или иначе уже звучала. За исключением одной-единственной вещи…

Связь с родным миром! Составители отчета утверждали, что это действительно работает. В том смысле, что исчезающие письма – не обманка, они в самом деле до адресатов доходят.

В отчете говорилось о двух вещах: о внутреннем ощущении того, что весточка доставлена, которое посещало очень многих перемещенцев, и о снах, которые после отправки таких посланий приходили.

В последнем опять-таки опирались на свидетельства. Очень многие из оказавшихся в этом мире чужаков рассказывали о ярких и реалистичных видениях. Обычно им снилась реакция родных на полученную весточку. Причем весточкой не всегда являлось письмо – некоторые, кто писать-читать не умел, посылали предметы.

И пусть доказательства были зыбкими, но я все равно прониклась. Просто у меня тоже это внутреннее ощущение имелось, что уже немало. А раз так, оставалось дождаться ночи и увидеть сон. Сомнений в том, что он приснится, как-то не возникло.

Ну и еще – после знакомства с отчетом я успокоилась. Притом настолько, что опять подхватила многострадальную книжку и таки погрузилась в историю местной Золушки. И, несмотря на тяжеловесные описания, просидела с книгой до самого вечера. Совершенно не отвлекаясь на шуршание и разговоры, которые периодически вели заседающие в кабинете мужчины.

Возможности лечь и уснуть я ждала как манны небесной. Отдельно радовалась тому, что Ринарион предпочел работать до самой ночи и каких-либо планов на вечер – из серии посидеть и поговорить – не имел.

Тот факт, что поужинали рано, в том самом кабинете, в компании помощников, тоже радовал. Когда вернулись в королевские покои, мне оставалась малость – разобрать прическу, принять душ и, собственно, лечь.

Еще один плюс – несмотря на то что Ринар предпочитал простор, в тридцать шагов мы укладывались. В смысле, я могла совершенно спокойно удалиться в «личную» ванную и ни о чем не переживать.

Ну и совсем отдельная, особенная приятность… К моменту нашего возвращения мое койко-место было уже застелено, а на одеяле лежали халат и очередной сверток, в котором, и я это точно знала, находилась новая, на сей раз приличная сорочка.

Визо встретил почти на пороге. Вежливо поинтересовался, как прошел день, потом проследовал с нами во вторую гостиную. Он хотел отправиться за королем, дабы помочь тому раздеться, но величество от помощи отказался. В итоге слуга остался со мной – принялся расшнуровывать платье.

Едва эта поистине важная миссия была выполнена, Визо поклонился, пожелал спокойной ночи и ушел. Ну а я, наоборот, осталась – еще одетая, но уже в неприличном виде. В платье, которое приходилось придерживать, и с четким намерением отправиться в ванную.

Только все сложилось немного не так, как предполагала. Нет, до ванной я все-таки добралась, но прежде…

Дверь в королевскую спальню распахнулась, и на пороге возник полураздетый Ринарион. А я услышала весьма хмурое:

– Это что? И что оно делает в моей гардеробной?

В следующий миг в воздухе мелькнуло нечто белое, и я не сразу поняла – в руках монарха женские слипы. Вернее, не просто женские, а мои.

Стыд? Нет, не было такого. Но толику неловкости я все-таки ощутила, и даже покраснела слегка. Однако извиняться или оправдываться, разумеется, не собиралась. Невзирая на смущение, вздернула подбородок и сказала как есть:

– А что тебя удивляет? Где еще я должна свои вещи хранить?

Ринар такой наглости не ждал и красиво подавился воздухом. Ну а я… натянуто улыбнулась и отправилась принимать душ.

Дверь ванной на всякий случай заперла. Потом избавилась от платья и довольно легко разобралась с прической. Еще через полчаса, притушив при помощи холодной воды все бессмысленные хотелки, вернулась в гостиную и забралась под одеяло.

Несколько щелчков пальцами, и свет погас, погрузив мир во тьму. Я же устроилась поудобнее, подтянула одеяло и решительно закрыла глаза. Сомнений в том, что мне, как и другим попаданцам, приснится дом, по-прежнему не было – оставалось просто взять и уснуть, но…

Ощущение провала настигло ровно в тот момент, когда я поняла, что уплываю в дрему. Оно было легким, ненавязчивым, и на сей раз я не «с высоты ступеньки» падала, а сантиметров с пяти. Не ударилась – просто упала на мягкое. Но вздрогнула всем телом и ощутила прилив смешанного с жаром ужаса – увы, я слишком четко поняла, где именно нахожусь.

Осторожно, будто от этой осторожности что-то изменится, открыла глаза и увидела раскрашенный густыми тенями потолок. Еще более осторожно повернула голову и молчаливо застонала. Ринар! Он еще не спал!

Подпихнув под спину несколько подушек, его самодурство полулежал на постели, держа в руках очередную тонкую папку с каким-то отчетом. Только смотрел, разумеется, не в папку – правитель Накаса взирал на меня!

Два расположенных на стенах бра светили довольно тускло, но их света хватало. На лице Ринариона лежали тени, только скрыть настроение монарха эти тени не могли. Король… нет, он не злился! В потемневших голубых глазах читалось одно-единственное желание.

Мой ужас отступил, сбежал под напором охватившего тело недвусмысленного напряжения и жара. Низ живота моментально заныл, а сознание подернулось сладкой дымкой. Мне потребовалось несколько секунд на то, чтобы заставить себя сделать вдох и сказать:

– Это не нарочно.

– Знаю, – ответил Ринар. Голос прозвучал тихо и очень хрипло.

По коже тотчас побежали мурашки, а сердце сжалось! Только сдаваться на милость инстинктов, потакать магической метке я не собиралась. Поежившись, приподнялась. Потом и вовсе села. Скользнула взглядом по обнаженному мужскому торсу, заметила несколько алых полос от ногтей и вспыхнула опять.

Просто отметины были моими – я оставила их во время той самой проверки. Впрочем, дело не только в следах и даже не в шикарном теле с выраженной мускулатурой. Проблема в том, что Ринар уже приготовился ко сну, и хотя нижняя часть королевского туловища была прикрыта одеялом, казалось, что величество совершенно гол.

Это стало поводом зажмуриться и вдохнуть еще глубже. Потом собрать в кучку крупицы выдержки и сдвинуться к краю этой поистине гигантской кровати.

Да, несмотря на подлую телепортацию, я намеревалась вернуться в гостиную на отведенный мне диван. Но…

– Стоять, – выдохнул Ринарион. И да, это был приказ.

Кровь резко ударила в голову, а новая вспышка возбуждения напомнила атомный взрыв! Только меня ни вспышка, ни приказ не остановили! Более того – я попыталась отскочить и вообще побыстрее до края кровати добраться! Но всего через секунду была схвачена за руку и притянута обратно…

– Стоять… – прошептал Ринар, а где-то там, далеко раздался приглушенный грохот – это отброшенная папка с отчетом на паркет упала.

Кажется, ничего особенного. Ну упала и упала! Но для меня этот звук стал финальным аккордом. Нелогичным, но прямо-таки железным подтверждением – все, Светка. Попала!

По телу покатилась новая волна нестерпимого жара, а Ринар откинул одеяло, совершил резкий маневр, и я оказалась распластана под огромным и уже не слишком вменяемым мужчиной.

Его величество не придавил – он удерживал свой вес на руках, только возможности сбежать все равно не имелось. Вернее, возможность-то, может, и была, а вот желания…