Текст книги "Правила боя. Исток"

– Чуть? Посидеть с тобой?

– Посиди. – Я устроилась у него в ногах, облокотившись на стену. – Ты спишь совсем.

– Нет.

– Спишь.

– И что?

– Иди, ляг, раз устала.

«Хорошо тебе добродетельствовать, одеяло-то ты у меня забрал», – про себя съязвила я. Но вслух проворчала:

– Я не устала.

– Ах, ну да, конечно.

Спор кто упрямей, похоже, решился в мою пользу. Почему только мне от этого не лучше?

Проснулась я уже вечером. От надсадного кашля. Я открыла глаза, сумерки сгущались, и в окно бил чуть сероватый свет. Колдун спал, отвернувшись к стене. Моя спина разнылась ничем не хуже чем у радикулитных бабок, посещавших меня по сто раз на дню. Надеюсь, Жарка передала в храм сообщение, что я заболела, и надеюсь, матери-настоятельнице. Правда, с утра убийца с истовой искренностью обещала меня подменить. Я представила себе плакат: «Мертвые не болеют». Вполне в ее духе. Пусть меня сразу уволят, все лучше, чем так. Плюнув на приличия, да и поздно уже – и так вся девичья честь по Велмании растеряна, я растянулась рядом с колдуном. Грел он не хуже печки, правда, в отличие от нее, трясся.

Ночь вышла беспокойная и очень длинная. Разбушевавшийся ветер метал в закрытые ставни плети дождя и пытался сорвать крышу, приглушенно (поглубже забившись от непогоды в конуру) подвывали собаки без особого энтузиазма и старания. А колдун кашлял надсадно и жутко, моя больная фантазия уже мысленно приготовила тазик для легких. На кашель отвечали соседские шавки уже с большим ажиотажем, нежели выли. Мне оставалось только повыть за компанию.

– Ты же не болеешь? – Я сунула ему кружку, колдун постучал зубами по глиняному краю, грозя откусить кусочек. Надо будет в следующий раз в медной заварить, где-то у нас была одна с помятым бочком, я упорно таскала ее с собой на тракт, считая счастливой.

– Редко. Тем более парализатор убивает иммунную систему.

– Что?

– Парализатор.

– Убивает что?

– А… иммунная система это та штука, что не дает болеть.

– То есть яд эту штуку прибил, и теперь ты будешь все время так умирать?

– Нет, она восстановится.

– Уф, я уж думала, мне всю жизнь придется с болезным возиться.

– Боги! Не надо! – жалобно попросил колдун.

– Убийцы, химеры… – вернулась я к больной теме. – Что происходит, Майорин? За нами идет охота?

– Видимо, идет. – Мужчина прикрыл глаза. – Не думал, что тебя найдут так скоро. Плохая была идея жить в Вирице.

– Почему? – удивилась я.

– Мы здесь слишком подолгу находимся – легко найти.

– Но мы же убили того мага!

– Значит, он был не один. Расслабились мы, я – глупец, Айрин. Прости. Я надеялся выкроить время, дать тебе пару лет, чтобы ты привыкла к мысли, что ты исток.

– Я привыкла!

– Нет. Ты осознала, но жить с этим не научилась. Жаль.

– Я совсем запуталась, Майорин. Что ты имеешь в виду?

– Исток всегда немного в бегах и всегда немного не доверяет остальным. А ты все еще делишь мир на хороших и плохих людей. И теперь не доверяешь почти никому, ищешь подвоха там, где его нет. Не доверяешь ни в чем.

– Хочешь предложить доверять частично?

– В меру. Мне ты доверяешь полностью, лестно, конечно, но странно…

– У тебя жар и ты бредишь, – угрюмо бросила я и вышла из комнаты.

Я подбросила дров и долго сидела, смотря на огонь. Внутри что-то шевельнулось, робко подняло голову и снова нырнуло в недосягаемое сознанием место, я лениво попыталась поймать это что-то за хвост. Хвост оказался скользким и утек из пальцев. За окном ветер хлестнул своей призрачной плетью последний раз и утих, шуршал дождь, казавшийся таким тихим после завываний его товарища по ненастьям. Я растянулась на лавке, подобрав ноги. Незакрытая топка освещала кухню, блики прыгали по стенам, мне показалось, что зверушка выбралась из моего сознания, растянулась мохнатой кошкой. И заскакала по комнате, все так же неуловимо выскальзывая из мыслей.

Через три дня я на полном серьезе пересчитала свои сбережения. Да. Негусто.

– Я тебе скидку сделаю.

– Триста корон?

– М… много.

– Может, еще поищешь или продашь что-нибудь?

– Ты считать вообще умеешь? – Жарка сидела на столе, болтая ногами в воздухе. Ее короткие волосы торчали больше обычного, придавая ей вид тринадцатилетнего подростка, во рту у убийцы исчезал последний пирожок из партии, отвергнутой колдуном. – А вообще ваш труд хорошо оплачивается! Может, тоже податься?

– Попробуй. – Пирожок исчез полностью. – Так што, ты буфешь факашывать?

– Дорого, – протянула я. – Подумаю.

– Думай! – Под легким телом полукровки завибрировал стол, когда она с него соскочила.

– Мебель мне не ломай.

– А запиши на мой счет, сочтемся, когда заказывать надумаешь.

– Может, я передумаю.

– Ненадолго, – кинула она через плечо и выскользнула на улицу.

Из комнаты вышел колдун, шмыгающий носом и надсадно кашляющий. Бедный, он даже не подозревал, какой участи ему удалось избежать благодаря моему безденежью.

– Ты уже пришла? Почему не заглянула? – Как это почему? Может, оттого, что, когда я пришла вчера из храма, мне сообщили, что желают каши, причем непременно овсяной и обязательно на молоке. Раньше он ее терпеть не мог! Потом выяснилось, что у него спала температура и нужен свежий комплект белья, срочно! И еще ему скучно, поэтому не могу ли я зайти к Мадере и взять у него пару книг (список в полстраницы, еле дотащила). А что на ужин? Как ничего нет? Кашу я уже не хочу (не удивил). Пирожков? Можно. Почему с картошкой?! Я хотел с мясом! Как денег нет? Вот возьми. Ах, поздно! Сходи к Ловше.

Я послала его далеко-далеко его же словами. Спать легла, как в яму провалилась, а наутро поскорее сбежала в лавку, мстительно оставив в печке вчерашнюю кашу. Вечером за мной зашла Жарка, и мы распили бутылку вина, добираясь до дома. Именно во время распития убийца мне и предложила сделать заказ на кашляющего тирана. Тиран воззрился на меня кристально чистыми глазами:

– А на ужин что?

– Картошка.

– Какая?

– Какую хочешь, такая и будет.

Я задвинула дверь на щеколду, забаррикадировавшись в своей комнате. Кроме картошки, дома и правда ничего не было. Хитрый колдун сдаваться не стал, и через полчаса в комнату поползли манящие ароматы жареной на сале картошки с лучком. Желудок капитулировал первым, наплевав на гордость, жалобно заурчал. Я высунула нос в щель.

– О, краса наша вышла. – Майорин сидел за столом, вооружившись ложкой, золотистая гора в его тарелке была посыпана петрушкой, от чего выглядела еще аппетитнее. – Хочешь?

– Хочу, – пристыженно призналась я и тарелку взяла, куда свалила остатки соблазнительницы. – Извини. Как себя чувствуешь?

– А ты?

– Я-то не болею.

– Может, устала?

– С чего бы? – Хитрое выражение лица сменилось издевательским, а в светлых глазах не то что прыгали, выделывали сальто, наподобие ярмарочных ловкачей, бесенята.

– Не надоело тебе вечно капризничающее существо, например?

Ах, вот оно что!

– Ну, ты и…

– Я?!

Картошка встала поперек горла. Ни туда ни сюда. Я закашлялась, из глаз брызнули слезы, заботливо колотящий меня по спине колдун сильнее, чем нужно, издевательски улыбался.

Я болела часто, подхватывая простуду в любых мало-мальски спокойных условиях. А характер у меня и так не очень, вот он, значит, и воспользовался случаем отомстить.

– Неужели я настолько противная?

– Да!

– По-моему, ты переиграл, особенно с пирожками.

– Я ночью стянул парочку.

– А я на мышей думала!

– Ты вообще чуть Жарку не наняла!

– Еще не поздно, теперь повод даже посолиднее!

– За здорового больше возьму! – раздалось в сенях.

Майорин закашлялся, сначала шутливо, потом по-настоящему.

– Если в неделю уложишься, то больного успеешь прикончить!

Полукровка зашла в комнату, на ходу стягивая мокрую куртку – дождь все не унимался. За ней втянулись Солен и Валья.

– Ужас, а не октябрь, льет и льет. О, картошечка! – Прожорливая эльфа спикировала на мою тарелку сизой соколицей, в последний момент мне удалось прикрыть ужин руками. Жарка, однако, силы духа не потеряла и хапнула горсть у колдуна.

– Я заразный!

– Да ладно! Эльфы такой ерундой не болеют! – Жарка бухнулась на скамью, парни смущенно потоптались рядом и тоже сели. – Мы, кстати, тут посылку принесли от Ловши.

На стол тяжело встал еще теплый горшочек, за ним пара бутылок вина и корзина с пирогами.

– Ух ты! – обрадовалась я, залезая под крышку.

– Вот решили навестить вас и познакомиться. – Валья ловко выбил пробку.

– А то таскаешь этих колдунов под дождем на собственном горбу, а они даже поблагодарить не сподобились, – закончила я за него мысль. Менестрель с Соленом многозначительно на меня покосились, явно так и думали, вот только высказать вслух постеснялись.

– Айрин у нас деликатностью не страдает, – хмыкнул Майорин.

Я полезла за кружками, предусмотрительно поставив перед колдуном медную. Вино забулькало, Майорин сунул в рот тепленький пирожок с мясом. Валья достал лютню и начал наигрывать новую балладу, где какие-то странные наемные убийцы похитили бедного колдуна. Жарка с Соленом громко поправляли менестреля, возмущенно выкрикивая, что всё это неправда, и было не так. Я поставила в печку молоко, сунув туда пару хвощовых лапок, колдуна перекосило, но теперь он промолчал.

6

Колеса повозки на одну четверть увязли в жидкой грязи. Возница остановился, придержал повод.

– Приехали. Вона ваша корчма. Слазьте.

– Прямо здесь? – Мужчина выглянул из купола повозки, посмотрел под колеса.

– Агась! Вылазь, давай.

Седок презрительно фыркнул, выкинул вперед узловатую руку. Грязь волной отхлынула в стороны, обнажив щербатую мостовую. Возница уважительно присвистнул. Мужчина спрыгнул на землю, протянул вознице корону.

– Сдачи не надо. Сундук сейчас заберут.

– Благодарю, милсдарь. – Милсдарь снова издал малопонятный звук.

В корчме его ждали, загодя заказанная комната была готова. Расстелена постель, вместо грязного набитого соломой топчана мохнатым облаком лежала мягкая перина. Служки втащили сундук. Мальчишка долил кипятка в приготовленную бадью. Посетитель разделся, с удовольствием погрузился в горячую воду.

В дверь деликатно постучали.

– Можно, – протянул мужчина, лениво переложив ногу на край.

– Господин? Я не помешала? – Он посмотрел в темные глаза вошедшей женщины. Она была очень высокой, на поясе висел меч.

– Нет, что ты. Я как раз тебя ждал. Что скажешь?

– Можно попробовать выманить ее.

– Ты познакомилась с ней?

– Нет, господин.

– Познакомься. Слушай внимательно, сударыня.

Я всунула ноги в меховые тапки за мгновение до того как услышала отчетливый стук в дверь. А проснулась еще раньше. Ни звериным чутьем, ни слухом я не обладала. Что же меня разбудило?

Резкий толчок, как в воде… В какой-то миг тебя просто выбрасывает на поверхность за вздохом, за лучами солнца, которые маняще просвечивают через толщу воды.

И пошла смотреть. В соседней комнате раздавалось хриплое дыхание. Колдун спал.

– Кто там? – Рукоять меча легла в ладонь.

– Это Жарка.

– Так поздно? Ты одна?

– Не совсем.

Я все-таки распахнула дверь. За спиной девушки стоял мужчина. Эльф. Обычный эльф, неестественно красивый, высокий, худой, с миндалевидными горящими кошачьей зеленью глазами. Через плечо у эльфа была перекинута длинная золотая коса. Дорожная куртка из черной кожи в пыли, высокие сапоги изгвазданы грязью. Эльф сделал шаг вперед, качнулся короткий клинок на поясе слева, справа на нем умещался ряд метательных ножей. Над плечом у эльфа торчала рукоять еще одного меча.

Я перехватила меч, но доставать из ножен не торопилась.

– Так и будем стоять? – спросил эльф. Жарка глянула на него исподлобья, взгляд у полукровки был виноватый. Как у напакостившей кошки. Эльф вышел вперед, прикрывая девушку собой. Я наклонила голову:

– Не хочешь нас познакомить?

– А что знакомить, – ответил за нее эльф. Голос у эльфа оказался мягкий, обволакивающий. – По-моему, ты догадалась. Или я неправильно трактую этот меч в твоей руке, Айрин?

– Глава карателей? – на всякий случай уточнила я.

– Карателей! – презрительно фыркнул он. – Ордена Белого Меча. Карателями называете нас вы.

– Люди?

– Велмане.

– И зачем пришли, господин глава ордена? Решили довершить дело, начатое вашей подчиненной. Что, влетело за проваленное задание?

Жарка за спиной эльфа крякнула.

– Айрин. Пропусти меня. Долго еще прикажешь на крыльце стоять?

– Постоишь. До утра.

– Сыро, холодно… зима скоро, – поежился каратель.

– Велор… может, правда утром придем? – предложила полукровка. Эльф ее проигнорировал.

– Я пришел поговорить.

– Неужто? А я думаю, зачем люди посреди ночи приходят. Дай-ка им хлеб – соль вынесу!

– Что-то хлеб у тебя черствоватый.

– А какой еще выносить наемному убийце?

– Какие-то предрассудки?

Мы стояли в дверях как два быка – лоб на лоб, не хватало только рогов для полной правдоподобности. Жарка невинно ковыряла кинжальчиком крылечный столб. На столбе очень реалистично появились две хари с вытаращенными глазами, от обеих харь расходилось по венику – видимо, коса. Теперь и умирать было не страшно, прижизненный памятник уже имеется.

– Уходи!

– Не уйду.

– Уходи. – Говоря по правде, при желании убийца давно мог меня вышвырнуть сам, схватив за шкирку. Он не начинал никаких боевых действий, но какое-то чувство намекало, что драться он не хочет, и только поэтому я еще жива.

– Я вижу, тебя хорошо принимают. – Майорин отодвинул меня в сторону.

– Но…

– К любому снадобью привыкаешь. Чем больше привыкание, тем меньше эффект, – объяснил колдун мое недоумение.

– Она пыталась тебя отравить? – удивился эльф.

– Усыпить, – поправила я. – И только для его же блага.

Майорин вышел на крыльцо.

– Куда?! – Я ухватила его за рукав, но колдун вырвал руку. Высоко поднятый меч со страшным присвистом понесся на убийцу. Тот даже не подумал отклониться, просто вскинул руку, сталь мелодично столкнулась со сталью. Рукав куртки раскрылся, выпуская оттуда короткое, немного изогнутое лезвие. Вторая рука светлокосого взметнулась с тонким мечом односторонней заточки, колдун парировал заклинанием. А потом они сменили темп. Майорин рубился яростно и скоро, не переступая грани чувств. Его, казалось, эмоциональные атаки были только сложной тактической системой. Хотя разозленный колдун был еще страшнее. Он не думал о мече и магии как о взаимозаменяемых вещах, равноценно вплетая и то и другое в рисунок боя. Убийца был сильнее, много сильнее. И колдуна спасала только магия. Светлокосый менял оружие, разбитое или сплавленное колдуном, доставая из закромов бесконечные ножи, кинжалы, мечи, метательные звезды. Достал даже какое-то безобразие на цепочке, помахал, но выкинул уже оплавленные. Колдун покачнулся, повел рукой, будто отгоняя назойливую муху. Эльфу хватило…

– Майорин! – Экзотическое оружие Велора снова сменилось мечом, который несся к шее колдуна.

Я ничего не успею сделать. Только закричать.

Меч остановился на расстоянии ладони от шеи.

– Ты убит! – радостно сообщил эльф и протянул колдуну руку.

– Тебе повезло, а то стыдно быть главе карателей побежденным простым колдуном два раза подряд.

– Не настолько ты прост, чтобы мне было стыдно, – пространно протянул убийца. – Хотя бесовски приятно.

Мужчины обнялись, потом заметили наши вытянувшиеся физиономии и заржали. Я плюнула на все: утром выспрошу, и отправилась к себе – досыпать. Вернее попыталась. Колдун отловил меня на пороге комнаты и потянул в кухню.

– Я ждал, когда мы соберемся вместе. Чтобы по нескольку раз одно и то же не рассказывать. Когда я получил сообщение от Велора, решил, что расскажу все тебе с его приездом.

– Чуть не окочурившись накануне, – не смогла я промолчать.

– Да.

– А что за сообщение?

– Жарка.

– Я «сообщение». – Девушка зевнула. – Кошмар! Вы два ублюдка!

– Это точно, – согласилась я.

Два ублюдка явили миру четыре ряда ровных зубов. А убийца еще и косой кокетливо помахал. За которую я и дернула. Не со злости – для проверки. Дернула я сильно. Вдруг все-таки фальшивая? Велор взвыл и попытался отомстить мне тем же, но было поздно, я уже спряталась за Майорина, который ехидно сообщил:

– Она настоящая, Айрин, более того – она очень ему дорога. В их клане длина волос соответствует рангу, а срезать косу считается тяжким оскорблением и карается смертью.

– Вот поэтому ты официально до сих пор и числишься в моих врагах.

– Ты отрезал ему косу?

– Только пару прядей. За них я чуть не лишился головы.

– А ты попробуй по утрам каждый раз убирать ее так, чтобы никто не заметил.

– Что я, девчонка, из-за косицы страдать.

– Рассказывай, давай, хватит нам зубы заговаривать.

Но сперва мы усадили гостей за стол, я наполнила кружки, выставила хлеб.

– Охотятся они за Айрин, я им мешаю, – начал колдун, тоже ухватив кусочек, хотя накануне умял две порции Ловшиной стряпни. – Так что убрать меня это только один из ходов.

– А она им зачем? – спросила Жарка.

Мы с колдуном переглянулись и начали «колоться».

– Я исток. И кому-то очень хочется иметь меня в личном пользовании.

Жарка покосилась на меня, на колдуна и нахохлилась, как воробей.

– Ты отследил заказчика? – не обратил внимания на обидевшуюся девушку Майорин.

– Да, я даже его нашел, вернее его труп, не очень свежий. – Каратель посолил ломоть. – А ничего больше нет?

Нашлись и сметана, и молоко, и остатки гречки с бараньим боком, приготовленные Ловшей. По тарелкам застучали ложки, гости с аппетитом ели, позабыв, что изящные эльфы едят как птички: мало и только растительность.

– Хороший ход. Нет заказчика, нет ниточки. – Майорин подумал и тоже потянулся за тарелкой.

– Вот-вот.

– Может, дело в химерах?

– Может. – Колдун явно думал о том же, но как всегда делиться не собирался.

– Они были привязаны к источнику силы, – продолжала я размышлять.

– И если привязать их к тебе, то они станут отличным оружием, которое удобно перемещать. А создать небольшую армию таких тварей дешевле и удобнее, чем обучать бойцов.

– Или нанимать обученных. К тому же они совершенно управляемы и преданы хозяину.

– Но это все еще бабушка надвое сказала и пальцем растерла.

– Что теперь? – прервал нашу перепалку гость.

– Сначала я хотел поездить по селам, в которых видели химер.

– А теперь?

– Тоже хочу. Но боюсь, что подставлю тебя под удар.

– И? – Я начинала понимать, куда ведет Майорин, и этот путь мне не нравился.

– И тебя надо бы отправить в Инессу.

– Но… – Колдун недовольно повертел головой, мои наводящие вопросы его раздражали.

– Но ты не захочешь.

– Верно. Не захочу, вот радость-то сидеть дома. А если я поеду с тобой?

– Там, где я, там и ты, а отмахиваться от компании преследователей несколько неудобно, для путешествия инкогнито особенно.

– Есть еще варианты?

– Может, она поедет к нам? – встряла полукровка. Ей надоело теребить кинжальчик с высеребренной рукоятью. Клинок со свистом пролетел комнату и с дребезжанием впился в стену.

– Прекрати выделываться! – одернул ее Велор.

– К вам? – Колдун с сомнением оглядел карателей.

– Почему нет? Сложно убить того, кто находится среди убийц, – не унималась Жарка, теперь она выковыривала оружие из бревна.

– О нашей дружбе многие знают… – Сомнение, сквозившее в голосе, смешалось с заинтересованностью. Майорин просчитывал варианты событий, связанные с подобным решением. – А вы сможете ее защитить?

– Не надо меня защищать.

– Надо, ты оружие, и если ты попадешь не в те руки, то не серчай, тебя будет проще убить. Тем более ты часто теряешь управление истоком. Представь, что это длится не десять минут, а месяцы – то растение, в которое ты превратишься, человеком уже не будет никогда.

Я молчала. Я оружие, и мои принципы, привязанности, желания не играют никакой роли. Меня нужно прятать или использовать. Для моего же блага.

– И мне не хочется оставлять тебя без поддержки, если тебя прорвет, кто закроет исток?

– Сама. У меня уже получалось.

– А если нет?

– У нас есть маги. – Велор уже иначе взглянул на меня, будто изучая.

– Маги, верно. Как ты думаешь, что испытают маги, когда рядом с ними появится источник силы?

– А если будет тот, кому ты доверяешь и кому доверяю я?

– Например? Ильма? Из этого выходит Инесса.

– А Орник?

– Нет, из Вирицы надо уезжать.

– Тупик. Пожалуй, я поеду с тобой, Майорин, у меня есть идея. – Майорин проглотил возмущенный вопль, что я ничего здесь не решаю. Подавился, закашлялся (а может, просто закашлялся, кто его знает) и скрестил руки на груди. А я, вдохновленная молчанием, продолжила: – Мы выедем по отдельности. Я с Велором и Жаркой, ты сам по себе, а потом мы тебя нагоним!

– Гениально! Великолепно! А их ты спросила? – Руки скрестились еще более протестующе.

– Они не против!

К ужасу колдуна убийцы согласно закивали.

– У меня отпуск, – сообщил Велор, – внеплановый.

– А я с ним!

– Это же самоубийство!

– Тем интересней, – порадовалась я. Оставшийся в меньшинстве, колдун схватился за голову, не в силах противостоять энтузиазму двух убийц и одной самоубийцы.

– Куда уж. – Майорин пнул камень ногой, камень пролетел по красивой дуге. Ну, почти пролетел, Велор с разворота сбил снаряд и поменял траекторию полета, я вовремя шагнула в сторону, провожая взглядом булыжник.

– Вы еще представьте, что меня пинаете.

– А как ты догадалась? – Колдун шутливо попытался воплотить мечты в жизнь, я снова увернулась. – Я об этом второй день мечтаю. Надо же было придумать столь дурацкий план и на него повестись!

– Я не повелся, – парировал эльф. – И вовсе он не дурацкий, план как план. В меру рискованный.

– Не в меру! Это просто самоубийство!

– Ты нам вчера об этом говорил.

– И сегодня скажу! Может, еще самим убийц поискать…

– А мы, по-твоему, чем занимаемся? – встряла я.

– А еще можно герольдам заплатить, чтобы они всем продудели, где мы и чем занимаемся, – продолжал брюзжать колдун. Каратель только скалился.

Мы подошли ко дворцу, где мужчины тут же попытались от меня избавиться. Я не стала им мешать. В зал приемов государя Велмании меня все равно бы не пустили, а куковать под дверью мне не хотелось. Я посмотрела, как их спины удаляются по парковой аллее, ведущей к парадному входу. В открытых воротах дремал стражник, опираясь на алебарду, она немного накренилась, ровно так, чтобы узкое острие впилось в щель между тяжелыми камнями проема. Так и хотелось шутливо поддеть ее ногой, но, боюсь, стражник шутки не оценит.

Осенних ярмарок было три. Первая встречала осень, вторая урожай, а последняя зиму. Торговцы сбывали оставшийся товар по низким ценам, столь заоблачным пять дней назад. Кто-то уже паковался, сворачивая шатры. Солен ждал меня у ярмарочных ворот, раньше дворянин пропускал столь сомнительные развлечения, но, как известно, с кем поведешься… Рядом дремал Валья, разумно оставивший лютню дома.

– Где эта? – Я всучила дворянину корзину, тот растерянно принял неожиданный дар, еще не понимая, какая честь ему выпала.

– Эта уже там! – Валья поправил перекидную суму, растрепал и без того лохматую голову, подбоченился, готовясь радовать своей улыбчивой физиономией многочисленных поклонниц. – Так сказать, нырнула в массы.

– Давно? – Жадных до дешевки горожан было много, и найти среди них полукровку будет проблематично.

– Да нет, увидела там что-то расчудесное и исчезла.

– Мы не сразу заметили. – Солен перекинул корзину в другую руку.

– За ней! – скомандовал Валья и устремился в толпу.

Разношерстная толпа толкалась у овощных прилавков, закупая картошку и прочие долго хранящиеся корнеплоды, оттуда же надсадно орала торговка.

– Мешок за серебряную корону, за одну серебряную. Большой мешок, очень большой. За одну серебряную! – Туго набитые мешки действительно пугали размерами. Там же торчала морковь, тоже плотно запакованная в мешковину. Капуста громоздилась тугими кочанами, соседствуя с кабачками устрашающей длины. Осенние яблоки разноцветными горками окружали это безобразие. Будто особы королевской крови на прилавках лежали зеленые тверденькие груши. А над великолепием последней распродажи витал дух дешевизны и гнили. Мы прошли овощные ряды, теперь изучая предложение зерновой продукции, от собственно самого зерна до пшеничного самогона, различной степени чистоты. Там народу было поменьше, зато и поколоритнее. Особенно у прилавка с бутылями, куда тут же попытался нырнуть менестрель, но был схвачен под белы рученьки. Мы с Соленом напомнили ему (достаточно было дыхания) о вчерашнем вечере. Валья сник и послушно пошел дальше к вещевым рядам. Тут уже хватали меня. Я с упоением перещупала различные отрезы остатков тканей, а хордримский купец, красочно расписывающий меня в сих шелках, получил два неприязненных взгляда, но быстро понял, что ни один из молодцев ни в мужьях, ни в женихах не ходит, продолжил обрабатывать податливую почву. Почва поддаваться отказалась, так что под расхваливание узоров и окраски меня оттащили в оружейный ряд. Там и Жарка нашлась.

Беру свои слова обратно. Ее сложно было не заметить. Девушку окружила плотная толпа с раззявленными ртами, но лишь с трех сторон. Взгляд убийцы упирался в тяжелую доску, где рядком выстроились метательные ножи различных видов и мастей. Сейчас в хрупкой ладошке уместился длинный нож цилиндрической формы, состоящий в основном из рукояти с небольшим лепестком лезвия на конце. Жарка высоко занесла руку над головой и резко, с незначительного разворота выбросила ее вперед. Нож сорвался в короткий полет, чтобы тяжело выбить несколько предшественников из носа улыбчивой хари, имеющей подозрительное портретное сходство с королем Велмании. Толпа восхищенно ахнула и захлопала в ладоши. Жарка потешно раскланялась.

– Этот возьму. Штуки три. И десяток стрелок. Только больше не подсовывай мне то …

– Что вы, сударыня. Только самое лучшее, – закивал бледный торговец.

– Опять все самое интересное пропустили, – разочарованно вздохнул Солен.

– Не, они сейчас еще торговаться будут. – Валья подбросил на ладони кинжал, чуть не порезался и поспешил положить опасную железяку на место. – Как вы с этой чертовщиной управляетесь?

– Ты же на лютне играешь, каждому свое. – Солен осторожно провел рукой по длинному голубоватому лезвию фальчина, лежащего на прилавке.

– Бери, парень, он будто для тебя!

– Да на что мне… – Дворянин задумчиво взял меч в руки. Фальчин сделал несколько резких оборотов, повинуясь держащей его руке.

– Красавец. И баланс, похоже, хороший. Откуда он здесь? – Судя по виду, подобная вещь должна была стоить целое состояние.

– О! Это долгая и длинная история. Человек, владевший этим прекрасным оружием, отважный рыцарь, но была у него одна пагубная страсть. С которой он не мог совладать…

– Какая? – не сообразила я.

– Проигрался он, – хмыкнул Валья.

– И верно. Азартен был до одури, – согласился торговец.

Солен сделал еще несколько пробных взмахов и положил оружие на место.

– Не возьмешь? – Я с сожалением провела по узорчатой рукояти.

– Зачем. Чтобы висел на стенке в компании семейных реликвий?

– Мало ли. Пригодится. – Я проводила фальчин взглядом – для меня он был слишком тяжелым и громоздким. Мы прошли еще несколько палаток. Жарка довольная как ребенок с распухшими карманами и топорщащимися рукавами продолжала шнырять от прилавка к прилавку. От одних убийца отходила сразу, недовольно шипя и ворча на низкое качество, непомерные цены или безруких кузнецов, у других задерживалась подольше.

– На кой тебе столько железа? – Менестрель попытался обнять вернувшуюся девушку, но наткнулся на что-то острое и теперь пытался промокнуть платочком порезанную руку.

– Как это? Нужно! Знаешь, расход какой?

– То один со стрелой в заднице удерет, то другой меч в спине утащит? – уточнила я, взвешивая легонький кинжал, так и просящийся в руку. Жарка заметила мое самоуправство, вырвала покупку и сунула обратно в ножны, из которых я украдкой его вытащила.

– Звезды так вообще расходный материал.

– Этих тебе на всю оставшуюся жизнь хватит, – пробормотал Валья, как прикованный таращась влево, где какой-то мужик с завязанными узлом на затылке волосами помахивал приглянувшимся дворянину мечом.

– Твою мать! – зашипел менестрель, прячась за наши спины. – Прикройте меня!

– От кого? – Я послушно встала перед Вальей, пытаясь разглядеть в толпе угрожающие рожи.

– От нее! – Палец указал в сторону мужика с пучком и фальчином. Мужик обернулся и неожиданно оказался знакомой по «Трем зайцам» валькирией. – Пойдемте отсюда скорей, узнает!

– Валья?

– Узнала! – выдохнули мы.

Дальнейшее напоминало дурные гравюры из детских книжек. Валья зайцем припустил по рядам, ловко маневрируя между покупателей, за ним подалась так и не выпустившая меч валькирия. Мы расступились, давая ей дорогу. А за похищенным мечом следовал обворованный оружейник, сопровождая погоню сочными комментариями. Толкущийся народ проводил их взглядом и лихо кинулся к опустевшей лавке. Не тут-то было! Из-за прилавка вынырнула прыщавая физиономия и фальцетом завопила:

– Не тронь, кому говорят! Ща стражу кликну. – Не знаю, что отпугнуло ворюг больше: бряцающая кольчугами стража, выходящая из-за поворота рядов, или пронзительный вопль прыщавого. Солен потянул меня за рукав.

– Пойдем отсюда, там Валью спасать надо…

Валькирия бегала быстрее. Валья стоял с печальным лицом, понурив кудрявую голову, а перед ним высилась одетая в черную кожу брюнетка. Внушительная грудь часто колыхалась в такт нервному покачиванию меча. Пук растрепался, и прядки выбились, обрамляя довольно-таки симпатичное лицо. Рядом, с грозной миной, стояла Жарка, внимательно вслушиваясь в проблему. Поодаль сопел оружейник, который и меч получить хотел, и валькирии с полукровкой боялся.

– И куда ты пропал?

– Я…

– Я, я. Я неделю твой труп по городу ищу, решила, что тебя уже в канаве за твои песенки похабные утопили. А ты на ярмарке гуляешь!

– А что, нельзя?

– А почему ищешь? – встряла Жарка.

– А что он тебе наплел? – повернулась к ней разъяренная валькирия.

– Сударыня, меч отдайте, – тихо попытался вмешаться торговец.

– У-у! – помахала мечом женщина. Тот отступил назад, но не ушел. – И кто она?

– А ты кто? – вернула полукровка. Валья, пятившийся все это время, попытался снова дать деру, но был отловлен Соленом.

– Нам тоже интересно, – добавила я. – Здравствуйте.

– А, это вы в «Трех зайцах» погром устроили! – обрадовалась валькирия.

– Это не я. Что случилось?

– Вон у коллеги своего спроси.

Все уставились на покорно повисшего в руках Солена менестреля.

– Предатели! – шипела жертва, не пытаясь при этом вырваться.

– Ну? – подбодрила его валькирия.

– Меч… – снова завел торговец.

– Да отстань ты! Говори давай. – Жарка, видно, вдохновившись примером, вытащила нож и тоже угрожающе им завертела.

Повествование менестреля часто прерывалось краткими, но очень емкими комментариями валькирии, которую звали Киата. В общем и целом, опустив подробности и ругань, выходила такая история: