Текст книги "Королева пиратов"

Глава 15
Голый Патрик

Несколько дней влюбленные чувствовали себя словно шекспировские герои. Как Ромео он сбегал от нее рано утром, как Джульетта, она не хотела его отпускать. При встречах в течение дня или за трапезой они вели себя как чужие люди и говорили почтительно друг с другом, но все вокруг видели и понимали, что между ними порхают бабочки счастья.

Мими соседствовала с комнатой Чарли. Ее апартаменты были почти в два раза меньше, и пару раз она жалостливо говорила, что ей трудно дышать в маленьких помещениях. Чарли не акцентировал внимания на этой фразе, не желая меняться пусть даже с умирающей подругой кроватями. Тем более комната Мими его совсем не привлекала, в ней были желтые обои, а этот цвет вызывал у него негативные чувства. В детстве в родительском доме была «желтая» комната, в ней какое-то время находился отец отца. У него была гангрена, и никто ничего не мог с этим поделать. Он умирал долго, мучительно. Маленького Чарли иногда заводили поздороваться дедушкой, и это были леденящие душу и воображение минуты. Когда старик отмучился, там долго не делали ремонт, и мальчику казалось, что стены и их цвет источают мерзкий запах гниющего человеческого тела. С тех пор он даже желтки в яйцах не ел.

Каждый раз, когда англичанин входил в комнату Мими, старался не смотреть на стены и проводил с ней рядом совсем немного времени. Француженка решила, что его охватила любовная лихорадка, не позволяющая долго сидеть на месте. Она знала цену настоящим чувствам, поэтому не осуждала своего приятеля. Да и не могла Мими возмущаться, потому что лелеяла свою болезнь, стараясь выглядеть жалко и беспомощно. Но однажды основной посетитель застал ее весьма бодрой, и актриса, не реализовавшая свой талант на сцене, созналась, что чувствует себя хорошо уже пару дней.

– Мне так не хочется отсюда уезжать! – жаловалась Мими. – Здесь обо мне заботятся! Малыш Ли такой добрый…

Лицо Чарли вытянулось при мысли о том, что французская чума унесет в могилу весь мужской персонал дома Вонг. Она словно прочитала его мысли и торопливо заметила, что между ними с маленьким китайчонком платонические отношения, но с элементами флирта.

– Малыш Ли мне говорит, что для него будет честью умереть той же смертью, что и Чучо! – расхохоталась Мими, но тут же серьезно добавила: – Но я не люблю китайцев!

– Тебе уже лучше! – произнесла громко Шан.

Мими густо покраснела, понимая, что своей последней фразой могла разозлить гостеприимную хозяйку, но та не отреагировала на «нелюбовь», от того что сама парила высоко в облаках.

– Я так благодарна за все это, – без всякой игры произнесла Мими. – Я не думала, что могу получить столько простого человеческого внимания!

Француженка заплакала, а желтые обои начали резко давить на мужчину.

– Мне нужно уйти! – произнес он и поспешил к двери, специально коснувшись на ходу Шан, щеки влюбленной женщины вспыхнули. Мими это заметила и вместо того, чтобы умилиться, насторожилась.

– Вам слишком хорошо вместе, да? – произнесла француженка, после того, как дверь за Чарли закрылась.

Шан несколько секунд колебалась, не желая начинать этот разговор.

– Милая моя, позволь мне кое-что напомнить: мы другие! И никогда уже не сможем стать обычными людьми. Ты заблуждаешься и… теряешь силу!

Китаянка поморщилась от серьезности произносимых слов, и высокомерно произнесла:

– Ты гостишь в этом доме и я тебе рада. Но не забывайся, Мими, кто я и кто ты!

– Мы обе женщины в первую очередь! И я не забываюсь! Ты прекрасно понимаешь, что я права!

Шан готова была выплеснуть яд возмущения на француженку и поставить ее на место, потому что не выносила людей, которые вдруг доставали из забытого ящика заплесневелую мудрость и начинали поучать. В дверь тихо постучали, и в проеме появилась голова Шэнли.

– Есть новости! – хмуро произнес он, и по его тону было понятно, что ничего приятного он не скажет.

– Разговор не окончен! – тихо прорычала мадам Вонг, глядя на Мими, и поспешно вышла из комнаты.

Чарли искал свою Шан по всему дому, но ее нигде не было. Наконец он добрался до комнаты отдыха и обнаружил возлюбленную в глубочайших раздумьях на диване, который когда-то они вытащили на балкон вдвоем с Мими.

– Что-то произошло? – осторожно уточнил он, спросив разрешения сесть рядом. Мадам Вонг холодно кивнула. Чарли почувствовал, что между ними появилась стекло, и причина этой перемены отношения ему пока не была ясна.

– За нашего Патрика не дадут ни цента! – произнесла она, глядя на красавицу-бухту.

– И что теперь? Ты его убьешь?

– Я не убиваю никого, Чарли!

– Но ты решаешь, кто будет жить, а кто нет! – вспылил мужчина, повысив голос.

Мадам Вонг понимала, что данный разговор ни к чему не приведет. Она не сможет подобрать нужные слова, чтобы объяснить: таковы правила игры. К сожалению, когда-то она встала на этот путь и что-то изменить уже не в ее силах. Шан была вынуждена принимать важные решения, которые порой касаются жизни людей. Она резко вскочила с дивана на «курьих» ножках и встала перед Чарли. Не отводя взгляда, она что-то вложила в его руку.

– Я сейчас уеду по делам и вернусь поздно вечером. А ты возьми ответственность за судьбу своего земляка. Отпусти его, если хочешь. Просто отпусти на все четыре стороны, но не забудь просчитать последствия для себя, для меня и всей империи Вонг. Его и моя жизнь в твоих руках, Чарли! Прими правильное решение!

Англичанин остался сидеть на балконе, а Мадам Вонг поспешила на встречу с важным человеком, который должен был ей пояснить детали провалившейся сделки под названием «Патрик едет домой». С начала года Мадам Вонг и другие представители гонконгского преступного мира пошли на сотрудничество с коммунистами. Пиратам дали обещание финансировать акции против Запада. Приветствовались хищения военных грузов и шпионаж, а также похищения людей. Все, что они воровали – и товары, и людей, и информацию – перепродавали по хорошей цене в далекие страны. Произошел какой-то сбой в налаженной системе, причина которого пока была не ясна. Больше всего Шан не любила решать щепетильные вопросы с представителями власти. Она была готова совершать разбои, возглавляя команду, лезть под пули, сопротивляясь опасности и бросая вызов судьбе, но кабинетные интриги – это было выше ее сил.

Чарли спустился в подвал. От Патрика жутко воняло.

– Я свяжу тебе руки и надену мешок на голову, после этого выведу тебя из подвала.

Тот радостно кивнул и вытянул конечности, предано ожидая того, пока щедрый господин не исполнит обещанное. Чарли привел пленника в свою спальню и снял с его головы мешок.

– Ух ты! Вот это апартаменты! Так ты все-таки шпион? – уточнил с любопытством Патрик.

– Я не шпион, – раздраженно ответил журналист, открывая дверь в ванную. – Тебе нужно помыться! Ты смердишь, дружище!

– Если ты не шпион, тогда зачем ты здесь? – продолжил допрос Патрик.

– Я журналист. У меня заказ нескольких ведущих английских изданий на ряд статей об Азии. Материал о Мадам Вонг я смогу продать за хорошие деньги.

Чарли показалась, что он услышал щелчок, похожий на тот, что издают кассовые аппараты, принимающие деньги. Видимо в голове земляка включилась счетная машинка, и он направился мыться с ураганом мыслей и подсчетами цифр.

Патрик бесцеремонно развалился на кровати, прикрыв голое тело полотенцем, пока он отмывал грязь подвала, у него созрела масса вопросов:

– Как тебе удалось втереться в доверие к китайской ведьме? Ты с ней спал? И она теперь ручная? Поэтому у тебя оказался ключ от моей темницы?

– Я просто хочу тебе помочь. Без каких-либо комментариев. Или ты передумал возвращаться в Англию? Не хочешь увидеть свою жену?

– Мне, как и тебе наплевать и на то, и на другое! Я бы мог стать полезным здесь и как ты кататься сыром в масле! Кстати, я бы чего-нибудь поел.

По тону голого мужчины было понятно, что это была не просьба, и даже не пожелание, а скорее распоряжение. Чарли мрачно уставился на Патрика и процедил сквозь зубы:

– Теперь я понимаю, почему за тебя отказались платить!

– Кто отказался? – произнес, зевая, мужчина, забираясь под покрывало и бесцеремонно устраиваясь в кровати Чарли поудобнее.

– Я вынужден тебя вернуть обратно в подвал.

– Нет, мистер Стюарт, я вам нужен – я это понял.

– Я делаю первое и последнее предупреждение!

Мими дремала, видя приятный сон, в котором она была королевой колонии красавцев. Правда, все они почему-то были горбатые, но ее это особо не смущало. Мужчины носили женщину на руках и молились на ее лик. Когда был самый главный праздник, на котором она должна была выбрать самца для того, чтобы он провел ночь в ее постели, стены ее замка вдруг начали рушиться со страшным грохотом и, испугавшись, она открыла глаза. Звуки исходили из комнаты соседа – Чарли. Она прислушалась, ей показалась, что дерутся два мужчины.

– Неужели ты это сделала, Шан? – простонала она, будучи уверенной, что глава преступников сказала «фас» своему телохранителю, который быстро решал вопросы с устранением неугодных и теперь милого приятного Чарли умертвляют.

– Ты как самка богомола! – шипела Мими, представляя, что разговаривает с Мадам Вонг, – Использовала чудесного мужчину в интимных целях и решила сожрать!

Тут же француженка ударила себя по губам, потому что сама была ничем не лучше. Случай с бедным Чучо еще долго будет помниться! Ей на самом деле стало немного радостно, что они чем-то схожи с королевой пиратов.

За стенкой все стихло, но только на несколько секунд. Через мгновение раздался жутчайший грохот разбитого стекла, и Мими не справившись с приступом любопытства, побежала в комнату Чарли. Хозяин спальни к ее искреннему удивлению был цел и почти невредим, он смотрел вниз и тяжело дышал. Ожидая увидеть внизу Шэнли, француженка осторожно подошла к окну, но, выглянув, резко повернулась к мужчине, удивленно воскликнув:

– Кто это там внизу?

– Это Патрик! – выдохнул устало англичанин.

– А почему он голый?

– Долго объяснять!

За ужином Чарли был мрачнее тучи. Весть, о том, что из окна его спальни выпал обнаженный мужчина, мигом облетела весь дом. Над ним потешались абсолютно все. Даже святая слепая Тереза не удержалась от комментариев:

– Голая правда о Чарли! Я восхищена!

– Ну, теперь-то я вне подозрений! – прошептала Шан, пока никто не видел. Но Чарли было не до веселья. Это была первая смерть, ответственность за которую висела над ним гильотиной и не давала покоя.

Шэнли столкнулся с ним на лестнице и, с трудом сдерживая улыбку, сообщил, что окно восстановлено.

– Можно я задам тебе один серьезный вопрос? – произнес Чарли, игнорируя его веселость.

– Конечно! Спрашивай, все что угодно! Только не зови принять с тобой ванну!

– Что делать, если впервые убиваешь человека намеренно? Как с этим жить?

Задор Шэнли погас, потому что он прекрасно знал, что имеет в виду рассмешивший всех своим приступом человечности англичанин.

– Если получится – не думай об этом. После первого трупа я был в опиумном дурмане несколько дней, а потом представил себя животным и решил, что в схватке победил сильнейший! Один мудрый китаец сказал: «Человек входит в жизнь мягким и слабым. Он умирает жестким и крепким. Все существа, растения и деревья входят в жизнь мягкими и нежными и умирают засохшими и жесткими. Жесткость и сила – спутники смерти». Смирись, Чарли, с тем, что душа, как хлеб, черствеет. Мы все умрем – кто-то раньше, кто-то позже.

Совет убийцы со стажем не помог англичанину, он не хотел очерствения души и дал себе обещание сделать все, чтобы не погрязнуть в гонконгской грязи, а самое главное – вытащить из нее человека, которого полюбил. Ведь какой бы властной не была Мадам Вонг, она все же была женщиной и он, возомнив себя доблестным рыцарем, намеревался ее спасти!

Глава 16
Чужой человек

– В морях, расположенных между Тихим и Индийским океанами, пиратство процветает не одну сотню лет! Это старинный… род занятий! – воскликнула раздраженно Шан. Они с Чарли спорили уже более часа, забыв о еде. Завтрак был накрыт в маленькой столовой, расположенной на этаже Мадам Вонг. Чтобы было меньше вопросов, пригласили Мими еще с вечера, но она как обычно проспала. Собственно, на это влюбленные и рассчитывали.

– Почему не заниматься чем-нибудь… пристойным?! Неужели обязательно нужно грабить и убивать? – возмущался Чарли. Он напоминал старичка-революционера, который потратил всю свою жизнь, чтобы выкрикивать до хрипоты лозунг: мир во всем мире! Но в сущности ничего не делая для этого!

– Чем пристойным я могла бы заняться по твоему мнению? Скажи мне, Чарли, я прислушаюсь!

Мужчина растерялся, не зная, что предложить. Бывшая танцовщица, жена флибустьера… Кем бы она могла быть? И тут ему пришла в голову блестящая идея, которую он поспешил радостно озвучить:

– Женой хорошего журналиста! Хранить очаг, рожать детей! Неужели ты никогда об этом не мечтала, Шан?

– Ты говоришь ерунду! – произнесла вдруг помрачневшая женщина, азарт в ее глазах угас.

– Твой телохранитель тоже считает, что я говорю ерунду! – с обидой в голосе произнес англичанин, ударив кулаком по столу.

– Не надо нервничать, Чарли, – произнесла она, выдавливая улыбку. О семье она мечтала сотни, тысячи раз. С самого детства, когда чувствовала себя совсем одинокой. Она завидовала тем детям, у которых было много братьев и сестер. Из-за того, что она была единственным ребенком, к их семье относились настороженно.

– Нам бы эту прокормить! – защищалась ее мать, если соседи высказывали свое мнение по поводу того, что детей должно быть больше. – И что мне потом с ними делать? Продавать этим щеголям?

В их краях иногда появлялись люди в красивых дорогих одеждах. Родители с младенчества рассказывали истории об удивительной стране, где много сладостей и можно спать на мягких кроватях. И конечно же туда могли попасть только самые лучшие дети! Так и было: забирали самых красивых, смышленых, трогательных маленьких китайцев, которых больше никто не видел. Позже Шан узнала, куда на самом деле попадают проданные отпрыски.

– Ну же, Шан! Ты ведь азартный человек! – взывал Чарли, загоревшись своей неосуществимой идеей. – Мы сбежим!

– Куда, Чарли?

– В Америку! Я там был однажды – это земля обетованная! И знаешь, там люди счастливы!

Шан вздохнула. Это был самый нелепый в ее жизни разговор, когда-либо звучавший за завтраком. Она попыталась представить их побег, но реальный мир удерживал птицу-фантазию прочными прутьями клетки. Она попыталась представить, как они мчатся через океаны к земле, на которой они были бы счастливы, но вместо этого видела лицо мистера Вонга, который смотрел на нее без злости, скорее, с умилением.

– Ну, что, мой маленький флибустьер? Бежишь?

Шан сбежала перед брачной ночью. Она вдруг поняла, что ей придется не просто двигаться перед ним, а позволить проникнуть в себя, что без любви на тот момент ей казалось неприемлемым. Еще свежа была рана от разрыва с Сяолуном. Она добралась до пиратского корабля, не зная, что он принадлежит ее мужу. Они спрятали ее в трюме, пообещав, что увезут в другую страну, но через час она увидела ставшее вдруг ненавистным лицо.

– Давай договоримся, Ши: ты будешь мне говорить все, что чувствуешь и думаешь!

– Даже если мысли нехорошие? – спросила, всхлипывая молодая жена.

Он кивнул. Мистер Вонг не прикасался к ней несколько месяцев, пока она сама этого не захотела. Это был его второй благородный поступок по отношению к ней, после женитьбы.

Шан протянула руку к лицу Чарли и осторожно провела по светлой щетине, которая казалась золотистой.

– Стать женой хорошего журналиста, хранить очаг, рожать детей, – повторила она его слова, затем отстранилась и серьезно добавила: – Но ведь у журналиста уже есть жена! И замечательная дочь. Лили, наверное, уже произнесла свои первые слова…

– Я думаю, Джессика смогла бы меня понять! – огрызнулся Чарли, не желая говорить о своей жене, находящейся в тысячах километров от него.

Ему вообще начало казаться, что он выдумал себе семью. Сочинил, нарисовал их образы, чтобы иногда согреваться этой иллюзией и при случае похвастаться, что его кто-то ждет в далекой Англии. Чарли рванул к Шан и, расположившись у ног, уткнулся лбом в ее колени, накрытые тоненькой тканью халата, словно преданный пес.

– Я знаю, что это все звучит как бред. Но знаешь, когда-то человечество жило без электричества!

– Как глобально! – усмехнулась Шан.

– Любовь – тоже глобально! И я люблю тебя! И не представляю, как буду жить без тебя! Я никогда не чувствовал подобного раньше, потому что был уверен: сильные чувства – удел слабых представителей человечества. Неумение контролировать свою страсть – отсутствие силы воли! Все мои догмы, которые я скрупулезно создавал годами, рухнули в один миг! Ты все изменила! Нам говорят, что мы не подходим друг другу… Это излюбленный сюжет литераторов! На страницах романов герои сражаются за возможность быть вместе!

– Да, и эта борьба часто приводит к летальным исходам! Все эти сюжеты заканчиваются литераторами не в пользу влюбленных! – произнесла задумчиво Шан.

– Есть у меня шанс убедить тебя? Чтобы ты доверилась ветру перемен и рискнула!

Мадам Вонг нахмурилась. Перебирая его отросшие светлые волосы тоненькими пальцами, она погрузилась в размышления. Затем, взяв в руки лицо любимого мужчины, очень нежно поцеловала его и произнесла:

– Ровно в четыре часа встретимся внизу у входной двери!

– Ты решилась? – оторопел Чарли, будучи не готовый к такому резкому повороту событий. Оценив его напуганный вид, Шан рассмеялась и, отрицательно покачав головой, сказала:

– Я тебе кое-что покажу! И после этого мы еще раз все обсудим.

Чарли с волнением ждал ее в назначенном месте. Он надел светлый летний костюм. Уже не по погоде, но ему это казалось романтичным. В руках он держал маленький букетик последних полевых цветов. Увидев Шэнли, выходящего из коридора прислуги, он спрятал растения за спину. Оценив наряд Чарли, телохранитель присвистнул и шутливо произнес:

– Страсти по Патрику утихли и ты снова на охоту, красавчик?

Шэнли рассмеялся, видя смятение на лице Чарли, и резко заглянул за его спину.

– Цветочки? Как же ты старомоден! – подначивал китаец и чтобы предотвратить возмущение загостившегося в их доме иностранца, он воскликнул:

– Простите! Но у меня есть моя работа! И в отличие от некоторых я не бегаю по полям, собирая букеты!

– Шэнли, ты не справедлив к моему… другу! Мистер Стюарт тоже на работе. Напомню: он журналист. И сегодня мы немного расскажем ему о тайном обществе семьи Вонг! – произнесла надменно Шан. – Пора ему начать писать статьи, а то газеты оставят его без гонорара!

В темно-синем закрытом платье Мадам Вонг выглядела, словно в футляре. Чарли удивился, с какой легкостью эта женщина может меняться: ночью она нежная простоволосая русалка, но спустя несколько часов, она превращается в даму на таком высоком пьедестале, что невольно начинаешь себя ощущать сорняком, случайно проросшем в тени великолепной орхидеи.

Красивая китаянка сосредоточенно шла к автомобилю. В тот момент она была вдовой Вонг, шла величаво, выпрямив спину и высоко подняв подбородок. «Настоящая королева!» – мысленно посмеялся англичанин, ощущая себя ее пажом. В салоне ее ждал молодой китаец, которого среди разбойников прозвали «записная книжка», потому что, по сути, он следил за расписанием главы пиратов и владел полной информацией о ее передвижениях. Чарли не сразу заметил, что рядом с ним была лишь половина человека – нижние конечности мистера Ки отсутствовали. Как и Чучо, он был жертвой злодеев, когда-то искалечивших его здоровый организм. Торговля детьми – это было единственное, за что Шан не могла простить своего мужа.

Попрошайничество всегда было прибыльным бизнесом. Убогим сопереживали и от них открещивались, как от чумы, как правило, с помощью монет.

– Не дай Бог ни мне, ни моим детям! – думали люди, не подозревая, что уродцы были частью дохода преступников.

Трущобы разрастались, принимая беженцев из Китая, семьи плодились и размножались. Родители продавали своих детей за гроши, надеясь, что их отпрыски увидят лучшую жизнь. По крайней мере, скупщики живого товара именно это им и обещали. Среди нищих складывались легенды о рае для маленьких китайцев, которые ели из золотых чаш и питались сладостями при богатых людях. На самом же деле живые приобретения распределяли по разным направлениям: во-первых, попрошайничество – там из детей создавали уродов. Во-вторых, секс-бизнес – начиная от притонов, заканчивая частными разовыми вечеринками. В-третьих, рабство – в лучшем случае они становились прислугой не только в Гонконге, но и заграницей.

– Пиратство нас не прокормит, Ши! – объяснял мистер Вонг, рыдающей жене, узнавшей подробности о его бизнесе. – Если сразу сбывать награбленное, мы выручим слишком мало денег. Приходится ждать какое-то время! Мы не можем каждый день нападать на корабли!

Впечатлительная Шан стала свидетелем ужасного зрелища: истекающую кровью маленькую девочку оставили умирать, потому что мясник-хирург был с похмелья и перестарался, отрубая ей руки. Она ждала супруга в машине возле складов. В то время бизнес мистера Вонга только набирал обороты, поэтому он лично контролировал процессы и целыми днями разъезжал по всему Гонконгу. Иногда Шан уговаривала брать ее с собой, устав сидеть в одиночестве в их просторной дорогой квартире на самой оживленной улице. Открылась низенькая едва заметная дверца в серой стене и человек в окровавленном фартуке вынес сверток, который брезгливо бросил рядом с мусорными мешками. Когда здоровяк-китаец исчез, Шан вышла из машины, потому что ей показалось, что он шевелиться. Почему-то она была уверена, что это щенки или котята. То, что она увидела, заставило ее закричать так громко, что на улицу высыпали несколько десятков бандитов с оружием.

– Я смирилась с тем, что ты преступник! И приняла твою философию о том, что в этом мире выживает сильнейший… Но дети?! Им обрубают конечности! Я тоже выросла в трущобах и могла попасть на твою скотобойню!

Все тот же доктор, который неудачно провел операцию, поставил ей успокоительный укол. Женщина так извивалась, когда ее держали, что половина лекарства выплеснулась мимо. Муж просил ее сесть в машину, чтобы добраться домой и там спокойно все обсудить.

– Ну, тебя с твоими внешними данными отправили бы на панель! – не подумав бросил мистер Вонг и получил от супруги затрещину.

– Не я их калечу, Ши! – оправдывался мистер Вонг.

– Но ты распоряжаешься их жизнями. – Тогда распорядись, чтобы мне тоже отрубили руки! Я хочу сделать личный вклад в твой грязный бизнес! Может, я принесу тебе удачу, и ты скорее станешь миллионером?!

Шан направилась к той убогой дверце, из которой вынесли ужасный сверток, мистер Вонг с трудом уговорил ее уехать домой. После скандала глава преступности не отказался от торговли детьми, но запретил их калечить. Это значительно снизило его доход, он сконцентрировался на основных направлениях своей деятельности: пиратство, грабежи, шантаж, убийства и шпионаж.

Мистер Ки сообщил, что кабинет «министров» в полном составе.

– Неужели никто не ранен? Не болеет с похмелья? Не поехал на похороны? – удивилась Мадам Вонг, всплеснув руками. – Мистер Стюарт, вы определенно приносите мне удачу! Я не помню, чтобы за последний год хотя бы раз была стопроцентная явка!

Чарли пожал плечами, поймав на себе недобрый взгляд мистера Ки. Потом его лицо просветлело, и он уточнил:

– Так это от вас убегал голый мужчина?!

– Никто от меня не убегал! Что за больные фантазии?! – недовольно воскликнул раздосадованный англичанин. Он надеялся, что все забыли о том досадном случае.

– Похоже, эту историю будут муссировать до тех пор, пока я не уеду в Англию! – зло проворчал Чарли, отвернувшись от довольного своей шуткой калеки. Слова об отъезде кольнули только одного человека – Шан, но она не подала виду, что расстроилась.

Один из офисов Мадам Вонг находился на окраине Гонконга. Среди вывесок и суеты он ничем не выделялся. Чарли бывал в этой части города, когда работал в газете у друга-португальца. Он знал, что неподалеку один из лучших притонов в городе, контролируемый людьми Вонг.

В просторном помещении за овальным столом сидели «министры» – преступники, отвечающие за разные ответвления бизнеса. Они общались между собой, смеялись, спорили. Среди них были не только китайцы, но португальцы, тайцы и даже японец – его в коллективе не любили, считая врагом из-за недавнего военного конфликта. Он занимался заказными убийствами и поэтому с ним не спешили спорить и ругаться. Мужскую компанию разбавляла женщина-испанка, которую звали Мона. Крупная дама, с небольшой растительностью над верхней губой заведовала частью публичных домов. Она не вынимала сигары изо рта, и по поводу этого было немало пошлых шуточек, в связи с ее видом деятельности. Но постоять за себя она могла и не гнушалась даже вступать в физический контакт, так как знала давно, болтовня делу помеха. Один из ее коллег однажды так увлекся скабрезными комментариями, что вылетел в окно. Этаж был второй, и ему очень повезло (по сравнению, к примеру, с голым Патриком), он сломал мизинец на ноге и разбил нос. С тех пор темпераментную даму опасались и на всякий случай говорили ей «вы».

В зал вкатился мистер Ки, скрипя своей маленькой деревянной тележкой.

– Пора сменить «записной книжке» обложку! – отшутился кто-то за столом. – Ты скрипишь, как ворота в преисподнюю!

– Тебя там давно уже ждут, приятель! – отозвался калека. Вошла Мадам Вонг и пустые разговоры стихли. Она общалась по следующей схеме: проводила общее собрание, затем уходила в небольшой кабинет, примыкающий к залу, и вызывала каждого по отдельности, чтобы выявить проблемы на вверенных «министрам» направлениях. Рядом с ней обязательно находился Шэнли. Был период, когда смелая и отчаянная Мадам Вонг отказывалась от присутствия телохранителя в кабинете, чтобы беседа выглядела более дружественной, неформальной. Португалец-воришка, подкупленный конкурентами, решил стать героем и убрать знаменитую Мадам Вонг. Он вытащил пистолет и навел на нее, но она опередила его и воткнула ему в глазное яблоко тонкую иглу, которую носила в своей прическе. После покушения его отдали на растерзание бойцовским собакам. За его смертью наблюдали все «министры», мадам Вонг наслаждалась зрелищем в первых рядах. Пиратка все же получала удовольствие и наслаждение от этой сумасшедшей гонки и всегда была впереди недоброжелателей. Ее умерший муж бесконечно твердил:

– Будь умнее и смелее других, Ши! Жизнь – движение! Адреналин – топливо! Пока твои недоброжелатели любуются своими отражениями в зеркалах и пересчитывают деньги в чужих карманах, ты торпедой пересечешь моря и океаны и ляжешь спать с улыбкой, наслаждаясь бытием! Главное – не стесняйся хотеть жить хорошо!

Она была неуловимой, и ее секрет заключался не только в таланте флибустьера и умении убеждать людей, держа все под контролем. За ее спиной стояла тень супруга, которая не исчезала даже в полдень.

– Итак, что у нас нового? – громко спросила женщина, разглядывая сосредоточенные лица сидящих за столом людей. Все уставились на человека, называющего себя Отшельник. Это был загадочный продукт войны с обожженным лицом. Никто не знал его настоящей национальности, и за кого он воевал. Мужчина не поощрял приватные беседы и в совершенстве владел несколькими языками. Его подобрали случайно после одного из налетов на военное судно. Человек провел почти неделю в морской воде и чудесным образом выжил. Его подняли на борт и привели к Мадам Вонг. Выслушав его историю, она посчитала, что этот человек – слишком удачлив и предложила ему сотрудничество, о чем ни разу не пожалела. Он занимался контролем финансовых потоков от шантажируемых предприятий, а также с командой головорезов выбивал долги.

– Я хотел бы поднять вопрос поставки опиума! Открылся иранский канал и нам предлагают весьма выгодные цены. Вести дела хотят только с Мадам Вонг. Так озвучил их человек, – медленно произнес мужчина, с куском фарша вместо лица. На нем была широкополая шляпа, что делало его похожим на пугало. Иногда он надевал повязку на лицо, чтобы не смущать людей, но чаще был открыт. Тогда переговоры стремительно сокращались по времени и, как правило, сразу переходили к сути, не занимаясь долгой прелюдией.

– Опиум принесет огромный доход! И вы это знаете, Мадам! Сейчас на рынке товар плохой. Я слышал, его даже разбавляют.

Один из «министров» подтвердил этот факт, сказал, что невозможно достать хороший опиум или приходится переплачивать в пять раз дороже.

– Это большой риск! Вы же знаете о нашей договоренности с коммунистами! В каком-то смысле мы – государственное предприятие!

За столом рассмеялись, оценив шутку. Преступников изначально не устраивало это сотрудничество, и информацию об этом они приняли в штыки. Мадам Вонг пригласила своих юристов и финансистов, которые доходчиво объяснили выгоду подобной сделки. Общим голосованием, которое поощрялось Мадам Вонг лишь для виду, решили ударить по рукам с госслужащими. Доходы значительно возросли уже в первый месяц взаимовыгодного партнерства. Особенно с облегчением вздохнули морские пираты, которые ускорили сбыт награбленного товара, барахло не приходилось держать месяцами на складах. Полиция на многие сделки начала закрывать глаза.

Чарли внимательно следил за процессом общения разбойников. Он словно находился в театре, где разыгрывалась странная гангстерская пьеса. С любопытством журналист ждал кульминации этого заседания и отправился следом за Шан в отдельный кабинет, надеясь подслушать индивидуальные беседы, но его лишили этой радости.

– Мистер Стюарт, – сухо произнесла королева пиратов. – Я не могу допустить ваше присутствие во время интимного общения. Представьте: вы занимаетесь с кем-то любовью, и за процессом наблюдает чужой вам человек! Вы и так слишком много видели и подвергаетесь большой опасности. У этих людей слишком длинные руки и если вас решат убрать, не факт, что я буду в состоянии вас защитить.

Мадам Вонг скрылась за дверью вместе с Шэнли и Отшельником – он решил продолжить опиумную тему и вызвался первым пойти на приватный разговор. Никто ему не возражал, потому что не любили индивидуальные встречи. Чарли долго смотрел на дверь, в его голове звенела одна фраза: вы занимаетесь с кем-то любовью, и за процессом наблюдает чужой вам человек!

– Господа, я хочу вам представить нашего гостя: мистер Стюарт! – донесся голос откуда-то из-под стола и «записная книжка» открыла информацию о том, что Чарли являлся «тем самым англичанином». Сначала была затяжная пауза, а затем люди начали в буквальном смысле падать на стол, а кто-то даже на пол, радуясь знакомству с человеком, чей поступок обмусоливался всем Гонконгом.