Текст книги "Ожерелье Лараны"

Охоту закончили со счетом пятнадцать-семнадцать в пользу Зюзюки. Снежный барс хотел было отыграться, но понял, что больше не может сожрать ни одной, даже самой маленькой мыши. Поэтому пришлось выйти из соревнования позорно проигравшим, зато гхырху было приятно. Зюзюка, весело подпрыгивая, бороздил носом сугробы и в азарте даже съел еще двух полевок, окончательно закрепив за собой победу.

Пора было возвращаться в хижину к теплу и человеческому обличию. Дерри вынырнул из сознания животного, встал на ноги, собрал со снега свою немного промокшую одежду и, поежившись от холода, шагнул в протопленное и пропахшее едой помещение.

Анет не надеялась избежать разговора со Стикуром и готова была полностью признать свою вину, но предпочла бы сделать это не сейчас, а чуть позже. Завтра, например. Поэтому и села в стороне, подальше от недовольного герцога. Ольга лопала мух у окна, а Дерри еще не явился с улицы, так что помощи ждать было совершено не откуда. Рядом с лавочкой тут же появился едва заметный силуэт Лараны. Видимая только Анет призрачная принцесса начала протяжно ныть, требуя свои штучки. Она просила, пугала и угрожала. В конце концов, девушка не выдержала и завопила, требуя избавить ее от докучливого призрака. Удивленно подскочил погруженный в чтение маг, нервно дернулся едва закрывший уличную дверь Дерри.

– Я больше не могу, – всхлипнула Анет. – Она меня просто достала. Даже сейчас, когда я здесь, Ларана следует за мной повсюду, врывается в сны и требует свои украшения. Дерри, я понимаю, что это небыстро, но давай все же постараемся решить вопрос в кратчайшие сроки.

Лайтнинг согласился отправиться во Влекриант за сбором сведений уже утром, но тут возникла проблема у магов. Калларион заявил, что физически очень непросто создать портал такого уровня сложности в маленьком помещении, а на улице он может привлечь лишнее внимание. Да и вообще, хижина охотничья и неожиданные гости могут появиться в самый неожиданный момент.

– Да, здесь вообще не очень комфортно, – огляделся по сторонам Стикур. – Честно сказать, торчать в этой дыре больше дня, ну, двух не хочется. Анет, я когда-нибудь тебя пришибу…

– А я знаю, где мы можем остановиться, – излишне эмоционально воскликнул Лайтнинг, отвлекая внимание друга от помрачневшей девушки. – В прошлом году, когда мы с Анет были во Влекрианте, я случайно выиграл в покер поместье, но карточный долг так и не забрал. Оно находится где-то неподалеку. Вот уж не думал, что мне пригодится недвижимость в районе Влекрианта.

– Мы придем и скажем, что этот дом и земли принадлежат тебе, и нам поверят? – удивилась Ольга, – странно все это, честно говоря.

– Поверить-то, безусловно, поверят: господин барон Моколский, я думаю, очень хорошо запомнил меня в лицо. Тем более, что одно-то поместье я с него уже получил. Но вот в том, что он захочет нам отдать еще одно уютное гнездышко без боя, очень сильно сомневаюсь. А у нас сейчас недостаточно сил, чтобы сражаться с баронским гарнизоном. Пусть даже гарнизон хилый и плохо подготовленный, но нас всего четыре с половиной боеспособные единицы, а это очень мало. Посылать за подкреплением, к примеру, в Андеран из-за такой глупости неразумно, а обращаться к правосудию нет времени. Поэтому не уверен, что мое предложение получится осуществить.

– Нет, просто забрать выигранное поместье точно не выйдет, хотя это, безусловно, лучший вариант для нас, – с сожалением покачал головой Калларион. – Я наслышан об этом господине. Он не любит платить карточные долги, и если есть хоть малейший шанс оставить проигрыш при себе, он этим шансом обязательно воспользуется. Как убедить его уплатить по счетам, не знаю. Дерри, ты замечательно обрисовал ситуацию. Если нет возможности или желания вызывать сюда гарнизон, значит, с идеей поселиться в поместье можно распрощаться, как бы хороша она ни была.

– Значит, надо действовать нетрадиционными методами! – предложила Оля, которую совершенно не прельщала перспектива надолго поселиться в хижине.

– Может быть, ты еще и предложишь, какими? – ехидно осведомился Стик, недовольный, что ему не дали по душам поговорить с Анет о ее отвратительном поведении.

– Может, и предложу, – в тон ему ответила Оля. – Вот съем еще одну вкусную муху, чтобы думалось лучше. И кстати, Дерри, тебе самому, как я понимаю, на какое-то время придется вернуться во Влекриант, а мы все останемся здесь, и заняться будет ровным счетом нечем.

– Да, – ксари кивнул головой. – У меня слишком мало сведений о новом прибежище Сарта. Придется заводить знакомства и очень осторожно искать осведомителей. Во Влекрианте, я думаю, у меня получится, это ближайший к замку город.

– Очень хорошо, – улыбнулась девушка, – тогда я буду думать. Конечно, на худой конец можно остаться и здесь…

– Нет, – запереживала Анет. – Давайте лучше все же постараемся вернуть поместье, а?

– Штучки верни сначала! – разозленное лицо призрака появилось из воздуха, заставив отшатнуться не только девушку, но и Дира.

– Ларана, нам нужно спокойное место, где мы сможем сделать новый портал, – осадил призрачную принцессу Калларион. – Без этого она не сможет тебе ничем помочь. И вообще, если ты не умеришь свой пыл, Анет просто погибнет, и ты останешься безо всего.

Слова эльфа возымели действие, и полупрозрачное лицо с горящими глазами исчезло, а Дерри, задумчиво поджав губы, ответил на Олин вопрос:

– Не знаю, надолго ли я уеду, – ксари пожал плечами. – Все зависит от того, как быстро я соберу необходимые сведения. Не уверен, что получится сразу. В поместье ждать намного удобнее, можно спокойно поймать такой момент, когда в замке Сарта будет ослаблена охрана. А подобная ситуация может подвернуться не скоро. Глупо ютиться в хижине, когда есть дом. Мой дом, и я не хочу его дарить какому-то наглому провинциальному барону.

– А снова во Влекрианте поселиться нельзя, просто теперь в другом месте? – поинтересовалась Ольга.

– Лучше не надо, – заметил Дир. – Можно, конечно, найти гостиницу в другой части города. Но небезопасно. Тем более, на месте разрушенного здания остались слишком явные следы нашей с Келлом магии. В городе нам теперь колдовать опасно, в два счета могут вычислить.

– Ладно, – пожала плечами Ольга. – Тогда будем думать.

– Ты думай, думай, может быть, какую гениальность и надумаешь, – не удержался от очередной колкости Стик, который в последнее время был твердо уверен, что «женщина» и «думать» – два абсолютно несовместимых понятия. Живое подтверждение тому сидело сейчас в углу у печки, невинно опустив к полу голубые глазки и, судя по всему, с тоской ждало разборок. – А сейчас, я надеюсь, мне никто не помешает поговорить с Анет?

– Ой, что-то гулять захотелось, – пропищала девушка и бочком стала пробираться к двери.

– Анет, я серьезно!

– И я серьезно, – парировала она, – я все поняла и мучаюсь от осознания собственной вины. Стик, ты все равно не скажешь мне ничего нового. Я прекрасно знаю, что от моего безответственного поведения могли пострадать, а может быть, и пострадали невинные люди. Не надо мне долго и заунывно, так как это умеешь только ты, еще раз все это повторять. Пойми, сейчас я даже не смогу как следует оправдаться, потому что ты будешь совершенно, абсолютно во всем прав. Я очень переживаю из-за случившегося и постараюсь подобного больше не допускать. Хотя иногда мне очень сложно сдержать себя, но я буду стараться изо всех сил, вы только следите за мной и поддерживайте.

– Ладно, – буркнул Стикур, уже начавший сомневаться в своих выводах насчет «женщина и думать» на примере Анет. В данной ситуации у девушки очень хорошо получилось выкрутиться и избежать неприятного разговора. – Иди уж гуляй, если не передумала, – махнул рукой герцог. – Можешь прихватить свою рыжую подругу, а мы пока подумаем, как быть с домом, который Дерри выиграл в казино.

Анет вышла на крыльцо и, облокотившись на кривоватые перила, посмотрела на небо. Темно-синее, с раскиданным везде как горох, непривычно крупными звездами. Все созвездия были незнакомыми, лишь на самом краю небесного свода мелькнуло что-то похожее на большую медведицу. Анет попыталась найти где-нибудь рядом «ковш» малой, но безуспешно. Из-за того, что звезды были значительно крупнее, нежели на Земле, казалось, небосвод вот-вот упадет сверху и накроет с головой. Летом девушка не замечала, что арм-дамашские звезды такие красивые. Они испускали зеленоватый, реже голубой свет и заметно мерцали в отблесках луны. Следовало признать, что зимой здесь, пожалуй, даже лучше, чем летом. Анет представила, как бы все здесь выглядело, будь снега побольше, и призналась, что тогда она бы, наверное, решила, что попала в гости к Морозко. Любуясь зимним пейзажем, девушка даже не заметила, как на крыльцо тенью скользнул Дерри и облокотился на перила рядом.

– Там никто не пострадал, – тихо сказал он, не поворачивая головы.

– Что? – не поняла Анет, вырванная из своих грез.

– Я говорю, при пожаре в таверне никто не пострадал. Кроме, конечно, кошелька ее хозяина.

– Да?! – обрадовалась девушка. – А ты откуда знаешь?

– Знаю, – Дерри сверкнул в темноте фиолетовыми глазами.

– Откуда? – не унималась девушка.

– Знаю, и все. Во-первых, ксари, эльфы и прочие нелюди остро чувствуют смерть. Там ее не было. Никаких изменений не почувствовал ни я, ни Калларион. А потом Стик очень внимателен, он заметил, что к тому моменту, когда мы сбежали, из здания были эвакуированы все люди.

– Что же он ничего мне не сказал сразу, и ты тоже! Почему?

– А ты сама подумай.

– Чтобы я помучилась и все получше осознала, так ведь?

– Ну, вроде того…

– А зачем же Стик тогда хотел мне еще и нотацию прочитать?

– Из любви к искусству, я думаю, – уголком рта усмехнулся Дерри. – А потом, вдруг наши усилия оказались тщетны, и ты так и не поняла, что чуть было не натворила?

– Да поняла я, – устало махнула рукой Анет. – очень хорошо поняла. Я теперь спичку зажечь не рискую, боюсь, а вдруг опять пожар вызову?

– Ну, уж это ты зря. Не переборщи, это твой дар, вот и пользуйся им. Но не забывай, что безопасен он только для тебя. И если ты вдруг будешь неосторожна и невнимательна, могут пострадать другие люди.

– Я постараюсь, но это такая ответственность…

– А ты как думала? Ответственность подстерегает нас везде, даже если мы не хотим брать ее на себя. Ну ладно, я пойду. Действительно, надо как можно быстрее решить, что нам делать с поместьем.

– Ольга уже придумала.

– Ты так думаешь?

– Я знаю, – улыбнулась Анет. – Она слов на ветер не бросает.

– Тогда я точно пойду, тем более, мне очень интересно это послушать.

– Дерри, насчет вчерашнего вечера…

– Давай не будем, не забивай себе голову, – Лайтнинг чмокнул Анет в макушку и скрылся в хижине, а девушка осталась размышлять: «давай не будем…» – это значит «все нормально, так и должно было быть», или «давай не будем вспоминать этот кошмар»?

В поместье барона Моколского с недавнего времени стали происходить престраннейшие вещи, которые убедили почтенного господина в том, что на старости лет он все же чем-то прогневил богов, и в последние полгода они принялись оперативно мстить за совершенные в течение долгой бароновой жизни грехи. Грехов накопилось много, но они, по мнению дворянина, были столь незначительны, что не должны бы привлечь внимание высших сил. Ну, долгов имеется изрядное количество, так кто в наше неспокойное время возвращает, если можно оставить себе? Тем более, и живы-то уж не все кредиторы. Еще выпить барон любил основательно и перекинуться в картишки с многочисленными друзьями. Но тоже не считал эти пагубные привычки грехом, потому что как же без этого? Играть должен каждый уважающий себя мужчина, а на трезвую голову по молоденьким актрискам ходить несподручно, и являться под утро к законной супруге страшно. Лишь один раз барон всерьез перетрусил и даже какое-то время подумывал завязать с разгульным образом жизни. Прошлым летом во Влекрианте, когда проигрался в карты одному странному молодому человеку. На кону стояло любимое поместье жены. Но теперь, казалось, все самое страшное осталось позади. Супруга ничего не узнала, а сам барон выбрался из той истории с минимальными затратами, отделавшись легким испугом и потерей никчемного поместья в Андеране (кому оно нужно, говорят, там правит зверь, настоящий, живой ксари). И вдруг неприятности возобновились с новой силой, нарастая с каждым днем, как снежный ком. Печальная летняя история с карточным долгом получила неожиданное продолжение, и судьба влекриантского поместья снова оказалась под угрозой.

Примерно неделю тому назад у ворот его загородного дома, кстати говоря, как раз и проигранного в карты в ту злосчастную летнюю ночь, появилась огненно-рыжая, чертовски красивая путница, которая слезно просила пустить ее переночевать. Погода, и в самом деле, не располагала к путешествиям. Неожиданное потепление повлекло за собой холодный моросящий дождь со снегом и буквально ураганный ветер. Сначала ведьму пускать не хотели: барон, да и его супруга, недолюбливали непрошеных гостей. Баронесса вообще была категорически против, усмотрев в высокой статной красавице конкурентку, желающую покуситься на самое дорогое, что было в жизни уже немолодой дворянки – деньги мужа. Именно из-за этой непонятной придури жены барон, в общем-то, и пошел наперекор, решив, что нечего уступать непонятным бабьим капризам. Он приказал впустить странницу в дом, хотя и сам был не очень рад незваной гостье.

С самого начала стало совершенно ясно, что оставить эту молодую особу в доме было непростительной ошибкой. Она оказалась ведьмой, к тому же наглой и прожорливой. Полностью игнорируя недвусмысленные намеки барона, она мгновенно уничтожила все выставленное по традиции на стол угощение, а в довершение всего нехорошо глянула на дворянина желтым глазом с вертикальным зрачком и низким голосом произнесла:

– Не нравится мне что-то аура твоя, голубчик. Отливает она непонятным фиолетово-зеленым светом. А долгов неоплаченных, родный, за тобой, часом, не числится?

– Ну, э… а… – растерялся барон, уже почуявший неладное. На высоком с залысинами лбу появилась нехорошая испарина, ладони стали липкими и мужчина украдкой вытер их о край накрахмаленной скатерти, стараясь, чтобы этого жеста не заметила жена, пристально следящая за разговором.

– Вот что я тебе скажу, – забормотала ведьма, погружаясь в подобие транса и закатив к потолку свои и без того страшные глаза. – Не буду сейчас в душу твою лезть и про жизнь расспрашивать, скажу только одно. Проча на тебе большая, злой нелюдь ее навел. Но и твоя вина в этом есть. Висит над твоей головой багровое марево неоплаченного долга. – И, сменив тон с заунывно-устрашающего на обычный, ведьма спросила: – Скажи-ка мне, в последнее время ты не заметил, что с тобой происходят неприятности чаще, чем раньше? Болезни старые не обострились?

Нижняя губа барона затряслась, и в его седеющей голове стали проноситься мелкие и более-менее крупные неприятности. И вдруг стало казаться, что последние полгода и в самом деле вся его жизнь состоит из одних сплошных неудач. Жена узнала о тайной связи с хорошенькой влекриантской актриской и устроила грандиозный скандал. Не более недели назад загорелась сараюха, в которой жил вечно пьяный, часто засыпавший с сигаретой конюх, а давеча сам барон аж целых три раза стукнулся одним и тем же пальцем на левой ноге о злополучную ступеньку лестницы. Во всем этом виделся тайный смысл, о котором толковала ведьма, и мужчине поплохело. Еще хуже стало после того, как порядком напуганный барон начал размышлять о своем здоровье, которое в последнее время стало очень часто напоминать о давно ушедшей молодости. И сердце то и дело побаливало, особенно по утрам после хорошо проведенного вечера в компании и красивых женщин, за вином и картами. И опять же, давешний палец полночи напоминал о себе. Правильно оценив выражения лица «клиента», ведьма сладеньким голоском продолжила:

– Так вот, мой родненький, это все цветочки, ягодки будут впереди. Тьма над твоей головой сгущается. Тебе срочно надо долг отдать, иначе…

– А как же я его того… – вырвалось у барона и он, испуганно покосившись на пребывавшую в неведении жену, быстро закрыл рот и умоляюще посмотрел на ведьму. Та оказалась в этом вопросе понятливой и, резко сменив тон, пробормотала, прикрывая рот ладошкой:

– Что-то я утомилась, пора бы и спать ложиться. А ты, касатик, подумай над моими словами. Если есть на тебе какая вина, сними с души грех, а если нет, тогда… попей капли какие-нибудь сердечные, глядишь, марево-то и исчезнет. Гуляй больше на свежем воздухе, да веди здоровый образ жизни. Ведь известно, что все беды и болезни наши исключительно от нервов, да от излишней еды. – Ведьма последний раз бросила полный отвращения взгляд на уставленный разносолами стол и удалилась к себе в комнату.

«Обожралась, видимо», – зло подумал барон, недовольно покосившись на стол. Слова ведьмы произвели на него впечатление, неоплаченный долг тяготил, но отдавать не хотелось, да и некому было. Поэтому барон сначала решил прислушаться ко второму совету ведьмы и послал за каплями.

Наутро, едва рассвело, нежеланная гостья отправилась в путь, а ее предсказание начало сбываться, давая барону понять, что одними сердечными каплями тут не обойдешься. Неприятности посыпались на поместье одна за другой. Во-первых, в доме, бывшем оплотом домашнего тепла и уюта, вдруг откуда ни возьмись появился призрак красивой молодой девушки. А это могло означать одно – где-то на территории поместья имелся труп, о котором до сих пор никто не знал. Ни слуги, ни хозяева не могли даже предположить, откуда, и, самое главное, зачем здесь появилось это привидение. Призрачная девушка ничего не просила и не требовала, только тихой тенью летала за бароном и укоризненно глядела ему в глаза, раздражая как самого хозяина поместья, так и его начинающую подозревать неладное супругу. Между слугами стал шепотом передаваться слух о том, что девушка – это тайная любовница барона, утопившаяся в местном озере от несчастной любви. Правда, верилось в них мало даже самим слугам, потому что она, во-первых, была эльфийкой, а во-вторых, невероятно красивой. Такие не станут топиться от несчастной любви, тем более, к их барону.

«Происки темных сил», – бубнила себе под нос баронесса, бочком пробираясь по ставшим неуютными коридорам родного дома, а барон качал головой, вспоминая не очень радужные предсказания рыжей ведьмы. Но это было еще не самое страшное, настоящие беды начали происходить за стенами дома. У крестьян стал пропадать скот, и, как утверждали пострадавшие, виной тому было огромное розовое чудовище, отдаленно напоминающее перекормленного гхырха. Иногда чудовище появлялось не одно, а в сопровождении серебристого представителя семейства кошачьих. Самым примечательным было то, что звери действовали словно сообща, преследуя им одним известную цель. Они как ураган проносились по пастбищам, уничтожая гораздо больше скота, нежели могли сожрать. Разрывая в клочья племенных быков и коней, телят, приготовленных на продажу, овец, звери потребляли в пищу лишь самые нежнейшие куски мяса, приводя все остальное в состояние полной непригодности для человека. Даже шкуры раздирали так, что от них не оставалось ни одного крупного клочка. Разозленные крестьяне несколько раз собирались вместе, пытаясь изловить и уничтожить странных, держащихся всегда вместе зверей, но даже не смогли подобраться к ним и как следует разглядеть. Умные и жестокие твари издалека чуяли людей и успевали скрыться.

Сам барон ругался, нервничал, но не мог ничего сделать. Он, конечно, усилил охрану своих земель, но и это ничего не изменило. Его немногочисленный, привыкший к спокойной жизни гарнизон оказался еще менее подготовлен к чрезвычайной ситуации, нежели мирные крестьяне. Последние хотя бы защищали нажитое пóтом имущество, а военным было на все наплевать, кроме собственной драгоценной шкуры. Солдаты делали вид, что ничего необычного не происходит, и не меняли своего жизненного уклада: в обычном порядке выходили на дежурства подальше от полей и исправно подавали рапорты о том, что опасных объектов не обнаружено. Барон злился и грозился всех разогнать, но реальных действий не предпринимал, да и что он мог сделать? Не лезть же на старости лет на коня самому?

– Ну, я же говорила, что мой план обязательно подействует! – самодовольно улыбнулась Оля.

– Действовать-то он действует, но имеется небольшая несостыковочка. – Стикур отхлебнул из кружки мутное варево, за неимением лучшего именуемое чаем, и обратился непосредственно к Оле, не обращая внимания на сидящих рядом друзей. Своими неординарными и по-настоящему ценными идеями, а также живым умом, она доказала, что может наравне со Стиком заниматься организацией дальнейших действий их группы. Еще бы мух в таком огромном количестве не поглощала, и ей вообще цены бы не было.

– Что не в порядке с моим планом? – ревниво покосилась на герцога девушка. – У меня никаких несостыковок быть не должно, все продумано до мелочей.

– Все, да не все, – улыбнулся Стикур, обнажая ровные белые зубы. Улыбка получилась немного хищная, и Ольге это невероятно понравилось, даже разговор отошел на второй план. Девушка с интересом разглядывала правильной формы нос и интересный изгиб губ Стика, выпав на время из действительности. – Оля, ты меня слушаешь? – окликнул ее герцог, не подозревавший, о чем именно размышляет девушка, но заметивший, что она отвлеклась.

– А? – вернулась в реальный мир Оля. – Да, все нормально, я уже тут. Продолжай. Что ты хотел сказать про изъяны моего плана?

– В целом ничего серьезного, но меня волнует, как Дерри может одновременно пакостить с гхырхом на полях барона и собирать сведения во Влекрианте?

– А, ты об этом, – Оля недовольно сморщила нос. – Это мелочи. Я не думаю, что у барона будут силы и время заметить, что количество тварей, пожирающих его скот, уменьшилось. Все равно по моим подсчетам Дерри и Зюзюка уже сожрали все, что можно. А чтобы барон точно не отвлекался на всякие пустяки, мы обязательно придумаем для него какое-нибудь занятие.

Тихо замерев в углу, Анет пыталась избавиться от навязчивого внимания Лараны. Никакие увещевания не помогали. Тихая и приветливая со всеми остальными, призрачная принцесса рядом с девушкой становилась попросту неуправляемой, даже Калларион не мог заставить эльфийку отвязаться хотя бы на время. Призрачная красавица редко появлялась, она просто нашептывала на ухо всевозможные гадости, рассказывала, как именно Анет умрет, если не выполнит обещание, потом резко меняла тон и начинала умолять и плакать. От всхлипывающих интонаций становилось совсем плохо, и начинала болеть голова.

Дерри настороженно взглянул в угол комнаты, на бледную подругу, все понял без слов и сказал Стикуру:

– Думаю, будет лучше, если я возьму Анет во Влекриант. Ее нельзя оставлять здесь. Ларана стала неуправляемая.

– Ничего не выйдет, – безразлично отозвалась девушка, даже не открыв глаза. – То, что я уберусь отсюда, не поможет, она будет доставать меня во сне. Как назло, снадобье, приготовленное Ашан-Маррой, практически закончилось. Осталось на день, максимум на два, если экономить.

– Что это за снадобье? – встрепенулся Калларион. – Можно посмотреть, я попробую на его основе сделать еще одну порцию. Тебе и в самом деле стоит поехать с Дерри. Во-первых, ты будешь заниматься сбором информации, а значит, поиском украшений. Пока ты непосредственно выполняешь обещание, Ларана будет доставать тебя меньше. А во-вторых, если ты далеко, принцесса может воздействовать на твое сознание исключительно через сон. Я сделаю зелье и лишу ее и этой возможности.

– А как она вообще умудряется доставать Анет? – подал голос Стикур. – Ведь Ларана же не может появляться здесь. Ее прах в поместье барона.

– Ну, – эльф поднялся со стула и направился за книгой зелий, – до поместья не так уж и далеко, если очень нужно Ларана способна преодолеть это расстояние. А потом, ее связь с Анет сильна и поэтому дотянуться до девушки ей проще.

– А во Влекрианте она меня достать не сможет? – поинтересовалась Анет, выползая из своего угла. Перед глазами темнело, а голова кружилась. Хотелось просто лечь и уснуть или еще лучше выпить чашку горячего черного кофе с лимоном. Но кофе, увы, не было.

– Думаю, что не достанет, – пожал плечами Келл, ловко смешивая ингредиенты из разных мешочков в маленькой ступке. В комнате запахло травами, и девушка облегченно вздохнула: похоже, хоть зелье у нее снова будет, а значит ночью Ларана ее не тронет.

– Что мы будем делать во Влекрианте? – спросила она у Дерри.

– А ничего, – улыбнулся ксари. – Ты, по крайней мере, точно ничего. Думаю, чтобы не вызвать ни у кого подозрений, стоит податься в город под видом парочки скучающих аристократов. На нас никто не обратит внимание. Во Влекрианте много таких отдыхающих. Вечером будем ходить в рестораны, я иногда в казино, а днем, пока все считают, что мы отсыпаемся, я выйду на нужных людей.

– Ты уверен, что в таком мероприятии есть место для девушки? – чопорно осведомился Стикур. – Я, конечно, не знаток, но все же места, где собираются преступные авторитеты, не для молодой дамы.

– Стик, прекрати, не будь наивным. Преступные авторитеты собираются там же, где аристократы и дипломаты. Едят за одним столиком и обсуждают общие проблемы. Я не собираюсь таскать Анет по притонам.

– А что, это не притоны? – уперся герцог. – Неужели стоимость посуды и накрахмаленные скатерти меняют суть заведения?

– Да ну тебя! Что в этом такого? С Анет я буду вызывать меньше подозрений. Посмотрю, какие у синдиката появились новые осведомители, и попытаюсь выйти на контакт якобы по поводу заказа.

– Это можно сделать и без Анет.

– Хорошо, – сдался Лайтнинг, – Раз ты у нас поборник высоких идеалов и веками не меняющихся устоев, Анет по злачным местам таскать не буду.

– Стикур, а почему ты решаешь за меня? Я не вижу ничего плохого в том, чтобы попытаться помочь Дерри, ничего со мной не случится, я бы и в казино с удовольствием сходила, почему нельзя-то? – возмутилась девушка, которой стало обидно, что ее мнения не спрашивают. – Это лучше, чем загибаться здесь от назойливых требований Лараны.

– Потому что это верх неприличия, – разговор начал надоедать герцогу, он не понимал, почему ни Дерри, ни Анет не желают замечать очевидных вещей, а все остальные молчат, как будто им нет до этого никакого дела.

– А ты соблюдаешь все правила приличия? Не верю, – мурлыкнула Ольга, которую праведная злость упертого аристократа только веселила. Стикур вздрогнул и сглотнул образовавшийся в горле комок: что-то в голосе девушки заставило его пожалеть об этом своем дурном качестве. Он на миг захотел быть свободным от условностей, как, например, Дерри. Но лишь на миг. Ольга это поняла и с сожалением в голосе произнесла: – Жаль, жаль, я не думала, что ты раб условностей. Это же скучно.

– Чтоб вы все знали, именно на условностях – принятых в обществе моральных нормах и правилах поведения – и стоит наш мир. Именно условности не дают человеку превратиться в животное и, нарушая принятую обществом мораль, мы рушим мир вокруг нас, создавая хаос, – закончив свою пафосную речь, Стикур заметил, что губы Дерри изогнулись в ироничной улыбке, которая выражала мнение не считающегося ни с чем и ни с кем ксари лучше всяких слов. Анет и Ольга, те вообще взирали на герцога круглыми глазами, даже не пытаясь скрыть удивление. Так, словно увидели редкое древнее ископаемое – с любопытством и жалостью. Это Стика убило окончательно. На физиономии Каллариона и Дира даже не хотелось смотреть, он и не стал. Поднялся с лавки и, бросив: – Не понимаю, что плохого в соблюдении элементарных норм приличия? Делайте, что пожелаете, мне все равно! – не одеваясь, в чем был, выскочил на улицу.

– А я-то, наивная, думала, что условности придуманы для того, чтобы их нарушать! – задумалась Оля. – Или я в чем-то не права? Пойду, узнаю.

Сказав это, воодушевленная девушка натянула на себя курточку и выскользнула за дверь.

На улице, прислонившись к корявому стволу дерева, нервно курил герцог Нарайский. Ольга удивленно приподняла бровь, застыв на верхней ступеньке крыльца. Она до этого момента ни разу не видела Стика с сигаретой и должна была признать, что прерывистые глубокие затяжки невероятно идут этому высокому сильному мужчине с напряженной спиной. Казалось, его поза небрежна и естественна, но присмотревшись можно было заметить, как напряжены мышцы, как дрожит в смуглых пальцах огонек сигареты. Стикур, не поворачивая головы, еще раз глубоко затянулся, и Ольга невольно отметила, что курящий Стикур – это намного лучше, чем Стикур орущий. С сигаретой его губы стали еще притягательнее, а аристократичные черты слегка смягчились, делая лицо более привлекательным.

– О чем ты? – хрипло отозвался изумленный герцог из темноты, и Оля с нарастающим паническим ужасом поняла, что сказанула лишнего, вопрос только, что именно. «А может, я уже долго рассуждаю себе под нос?» – от этой мысли Ольге поплохело и она с тоской заключила, что, наверное, зря вылезла на улицу.

Пока мозг соображал, как бы выйти из этой щекотливой ситуации, непривыкшее отступать тело жило своей жизнью. То есть, придерживаясь руками за шаткие перила, спустилось с крыльца и по тропинке направилось к деревьям. От раздумий Олино сознание очнулось только когда Стикур оказался совсем рядом, ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Вдыхая сладковатый дым от сигареты, девушка в очередной раз сказала себе, что, по-видимому, относится к тому типу людей, которому лучше не думать вовсе: все размышления не приводят ни к чему хорошему, только отвлекают, и в результате неизбежно создают проблемы. Поэтому Оля решила больше от реальности сегодня не уходить, тем более, реальность эта была очень даже ничего. Мозг послушно, даже с радостью отключился, выпуская на свободу сумасбродные инстинкты.

– Что ты куришь? – девушка с интересом уставилась на тонкую черную палочку, зажатую у Стика между указательным и средним пальцами. Герцог ничего не ответил, а просто удивленно посмотрел в глаза стоящей перед ним высокой рыжей беспредельно нахальной девушке. Посмотрел и совершенно неожиданно утонул в золотом мареве зрачков. Стик понял, что перед ним стоит демон в обличии богини, опасная хищница, толком не сознающая свою силу. Он хотел отступить, вырваться из плена иллюзий, но не смог. Тихо шепнув: – А можно мне попробовать? – Оля забрала из его ослабевших пальцев сигарету и, прикрыв от наслаждения глаза, глубоко затянулась.