Текст книги "Ожерелье Лараны"

Через некоторое время Анет наконец поняла, что реветь дальше не в состоянии, и с трудом взяла себя в руки, заставив посмотреть на лежащую без сознания Олю. Все завершилось гораздо быстрее, чем они планировали, и намного печальнее. Анет медленно протянула руку, пытаясь нащупать у подруги пульс и, обнаружив слабое биение жилки на шее, заревела по второму кругу. Что делать дальше, она не представляла, а замерзать в сугробе абсолютно не хотелось. Осторожно передвинув Ольгу на теплый Зюзюкин бок, Анет кое-как перевязала рану на груди девушки. Точнее, перебинтовала прямо по куртке, чтобы не просачивалась кровь. Чем еще помочь подруге, она не знала и не была уверена, что сможет как следует обработать рану. Ей очень не хотелось раздевать Ольгу на морозе. Подумав, что слюна у ящериц может быть ядовитой, Анет опрометью кинулась искать сумки в надежде, что среди выделенных деревенской ведуньей снадобий окажется та единственная баночка с противоядием, которую, благодаря цвету, Анет могла опознать среди других абсолютно одинаковых склянок. Порывшись в безразмерном Ольгином рюкзаке, девушка вытащила на свет искомое снадобье, насильно влив несколько капель в рот подруге и чуть больше, примерно треть небольшого пузырька, упорно сопротивляющемуся гхырху. Зюзюка не был серьезно ранен, но ящерице удалось слегка поцарапать его бок, и, по мнению Анет, он не меньше Ольги нуждался в противоядии. Девушка дала ему побольше мутного раствора, так как весом Зюзюка превосходил ее и Ольгу вместе взятых.

С чувством выполненного долга Анет вернулась на свое место рядом с теплым зверем. Девушке живо вспомнилось, как полгода назад она так же сидела в лесу с беспомощным Дерри на руках и не знала, что делать. С одной разницей, точнее с двумя. Тогда было лето, и Лайтнинг не истекал кровью. Сейчас Анет понимала, насколько спасительными являлись эти два обстоятельства. Что-то мелькнуло в голове и пропало. Мысль, указывающая на путь к спасению, сверкнула в мозгу яркой искоркой, но тут же исчезла. Анет начала по кусочкам вспоминать тот далекий день, пытаясь вычленить из него единственное полезное на сегодня звено. «Не Зюзюка – это точно», – размышляла девушка, обхватив себя руками и вжавшись в теплый розовый мех. Отправлять куда-либо гхырха значило подписать себе смертный приговор. Им с Ольгой ни за что не продержаться до его возвращения. Их ночной костер, затоптанный в пылу драки, не давал никакого тепла и годился только чтобы разогреть на нем жалкое подобие чая, выданного из сокровенных запасов Ашан-Маррой. Огромный пушистый зверь – вот что не дало им с Олей замерзнуть ночью, если бы не теплая, хоть и чрезвычайно жесткая шерсть Зюзюки, они бы окоченели уже к рассвету. Девушка собрала разбросанные по поляне ветки и, спустив с ладони веселый огонек, разожгла костер. Оголодавшие языки пламени с урчанием накинулись на сырые дрова. Анет отстраненно наблюдала за тем, как танцует пламя. В огне рождались странные картины: цветы, деревья, непонятные двигающие тени. Чьи-то ноги, пентаграмма со свечами и пыльный пол, с удивлением отметила девушка. Она внимательнее изучила развернувшуюся перед ней сцену, но было трудно что-либо понять. Языки пламени скакали с одного сучка на другой и изображение, дернувшись, исчезало.

– Маг! – шепнули из костра, и Анет испуганно отскочила, когда перед ней возникло призрачное лицо Лараны. – Ищет маг! Зови!

– Кого звать? – икнула девушка.

– Маг ищет! Зови!

Лицо призрачной принцессы исчезло, а Анет задумалась. Единственный маг, которого могла иметь в виду Ларана – это Дир. Может, и впрямь попробовать с ним связаться, он ведь объяснял вскользь, как это сделать. Пожалуй, это действительно единственный шанс для Оли. Если удастся сконцентрировать достаточное количество энергии, может быть, что-нибудь и выйдет. Сообразить бы, как это делается. Впрочем, и соображать-то нечего, концентрируй энергию и посылай как можно более мощный мысленный вызов магу. Вот и вся премудрость. Только вот где такое количество энергии взять? Раньше на Арм-Дамаше ей существенно помогал пополнить свои резервы «Низвергающий в бездну», а сейчас можно было рассчитывать исключительно на свои собственные силы, а их не так уж и много. А если… Анет призадумалась. Не попытаться ли преобразовать в необходимую магическую энергию огонь, текущий по венам. «А что, это можно попробовать», – решила Анет и сосредоточилась, пытаясь вызвать в себе необходимые изменения. Вот она уже физически ощутила, как скачут по кровеносным сосудам маленькие язычки пламени, срываются с кончиков пальцев. Руки вытянуты над головой. Энергия, светлая и солнечная, переполняла Анет, стремясь вырваться наружу, и девушка позволила ей это сделать, выдохнув одно слово: «Дир!».

Часть 2
Попытка осознать

– Ты предлагаешь создать «Поисковую пентаграмму»? – задумчиво протянул Дирон, выпадая из реальности. Так, отгородившись от всего, он мог часами стоять, уставившись в одну точку, и думать о своем, магическом, не замечая ни людей, ни окружающих его вещей. Вот и сейчас маг, углубившись в собственные мысли, прошел сквозь Ларану, не успевшую улететь у него с дороги, и плюхнулся на стул, который собирался занять Стикур. – Но, Келл, это же невероятно сложно и требует колоссальнейших энергетических затрат. Даже если мы с тобой объединим усилия, вряд ли нашей магии хватит на это заклинание.

– Дир, не паникуй. Никто не говорит, что это легко сделать, но ведь попытаться стоит, не так ли? – не согласился с магом эльф, кошачьи глаза которого заблестели от предвкушения. – Тем более, у меня есть одна интересная вещь, которая безусловно облегчит нам задачу. Да и тебе, я думаю, будет интересно с ней поработать. Такая возможность подворачивается не каждый день. А большинству магов не выпадает ни разу за всю жизнь.

– Какая вещь? – заинтересовался Дирон, потирая руки и вскакивая со стула. Маг снова промчался сквозь недовольно пискнувшую Ларану, налетел на угол стола, выругался и с алчным огнем фанатика в глазах уставился на Каллариона.

– Вот эта, – эльф за цепочку осторожно вытащил из-под рубашки крупный, практически не обработанный изумруд, закованный в потемневшее от времени серебро.

– Артефакт, – благоговейно прошептал Дир, усилием воли удерживаясь, чтобы не протянуть руку и не потрогать хранящую мощный магический потенциал древнюю вещь. – А что это, конкретно, за камень, если не секрет? Какими силами обладает этот артефакт, и как он оказался у тебя?

– Это, как несложно догадаться, старинная эльфийская реликвия – Изумруд Эллана, – как всегда не очень охотно поделился секретом эльф. – Неужели ты думаешь, что моих собственных сил хватило бы, чтобы достичь подобных вершин в магическом искусстве и на тысячелетия продлить свой жизненный путь? Конечно же, нет. Нужна была помощь извне, причем помощь весьма и весьма солидная. Эта вещь передавалась в нашей семье от отца к сыну многие тысячелетия, считаясь чем-то вроде талисмана, оберегающего семью от беды и магического воздействия недоброжелателей. К камню не относились всерьез, но хранили и почитали, как древнейшую семейную реликвию. Я – первый, кто попытался понять истинные силы Изумруда Эллана и открыть его настоящую мощь. С тех пор он хранится у меня. Артефакт настроен на кровь нашей семьи и это одно из его неоценимых преимуществ. В руках постороннего человека изумруд полностью теряет свои силы, превращаясь в плохо обработанную древнюю стекляшку. В данный момент все силы артефакта подчинены мне и с каждым годом увеличиваются. Камень становится могущественнее, впитывая магическую энергию каждого уходящего за порог вечности члена моей семьи. С тех пор как я покинул свой народ, сила камня возросла в десятки раз: даже у нас, эльфов, за тысячу лет сменилось несколько поколений. Из тех, кто знал меня лично, в живых не осталось, пожалуй, никого. Хорошо, что у меня было несколько братьев и сестра: их семьи продолжают существовать, рождаются дети, умирают старики, а камень становится все более и более ценным. Я могу использовать его силу для собственных нужд. Мне повезло, что никто в моей семье так и не открыл секрет этой древней безделушки, иначе за мной на протяжении этой тысячи лет велась бы настоящая охота. Кто же не хочет обладать магией всех своих умерших родных?

– То есть, при создании «Магической пентаграммы» ты поделишься со мной, по сути, силой всех своих предков? – потрясенно выдохнул Дир.

– Ну, можно сказать и так, – согласно кивнул головой эльф. – Далеко не всей силой, а лишь малой ее частью, но и этого должно хватить.

– Да, при таком раскладе, пожалуй, действительно стоит попытать счастья, – улыбнулся настроившийся на серьезную работу Дирон. – Где будем создавать пентаграмму? Прямо здесь? А мы не сильно напачкаем? А то хозяин гостиницы нам точно не скажет спасибо за учиненный беспорядок.

– Кто-нибудь объяснит мне, глупому, что вы собираетесь делать? Я же ни каркала не понимаю в вашей магической болтовне! – не выдержал Стикур, который только и делал в последние полчаса, что переводил недоуменный взгляд с одного мага на другого, безуспешно пытаясь понять хоть что-нибудь из их разговора. Одни магические термины сменялись другими, потом следовали экскурсы в историю с намеками на какие-то значимые события давно минувших дней, маг и эльф хмыкали, понимающе качали головами, и абсолютно не реагировали на попытки Стика привлечь внимание.

– А тебе оно надо? – наконец нехотя соизволил отозваться Дирон, поднимая брови в безмолвной просьбе не лезть не в свое дело и не отвлекать серьезных людей неумными расспросами. – Ну, эти объяснения? Все равно ведь толком ничего не поймешь.

– Надо, – на лице герцога появилось упрямое выражение, и Дир понял, что отвертеться не выйдет. Видя затруднения молодого мага, ему на помощь пришел эльф.

– Мы собираемся создать «Поисковую пентаграмму», – начал Калларион. – В общем-то, это заклинание используется достаточно часто, но чтобы его активизировать, необходима какая-нибудь вещь, принадлежащая объекту, который требуется отыскать. А у нас, как я понимаю, подобной вещи нет, поэтому задача усложняется в разы. Своих собственных сил нам с Дироном в жизни не хватило бы для «Поисковой пентаграммы» такого уровня, но мы считаем, что с помощью «Изумруда Эллана» все должно получиться. Наша мощь возрастет в несколько раз и, соответственно, сама пентаграмма выйдет более сильной и широкого радиуса действия.

– Это все не то, – пробормотал Стикур, начиная злиться. – Мне интересно не как вы будете свою пентаграмму делать и какие сложности вам это действо сулит, а конкретно, зачем нужно это заклинание, и как оно работает.

– А-а-а… – эльф задумался, пытаясь сформулировать ответ. – Понимаешь, как бы это объяснить тебе подоступнее? «Поисковая пентаграмма» позволяет одновременно сделать три вещи. Во-первых, выйти на телепатическую связь с искомым человеком, во-вторых, обнаружить его местоположение в пространстве и, в-третьих, сразу же открыть туда портал. У этого заклинания один минус – оно обоюдное.

– Обоюдное – это как? – уточнил Стик, настроение у которого начало мало-помалу улучшаться. На сложности он предпочитал не обращать внимания, а вот перспектива сразу же найти Анет и сию же минуту доставить сюда, несомненно, радовала. Трудности же герцогу лично казались далекими и непонятными; пусть маги сами с ними сражаются и думают, как их преодолеть к всеобщей радости и успеху этой задумки.

– Обоюдное – это значит, что стремление встретится должно быть общим у мага, создающего пентаграмму, и у искомого объекта. В идеале «Поисковая пентаграмма» устанавливается в том случае, если человек должен выйти на связь, но по каким-то причинам не смог. Тогда вероятность, что объект поиска в данный момент думает о создающем пентаграмму, наиболее велика. С помощью этого заклинания очень часто ищут родных и любимых, то есть тех людей, которые думают о тебе практически постоянно и сами стремятся тебя найти. В данном случае, мы с Дироном исходим из того, что, попав на Арм-Дамаш, Анет осознанно или неосознанно будет пытаться найти вас. Соответственно, ее мысли будут работать в этом направлении и постоянно крутиться вокруг ваших персон, что облегчит нам задачу. Рано или поздно она же должна о нас подумать?

– А если она ничего не помнит? Такой вариант тоже не исключен, наоборот, он очень даже реален, – задал интересующий его вопрос Стикур, у которого поубавилось радости от слов эльфа.

– Если Анет ничего не помнит, то явно стремится как можно скорее вернуть свои воспоминания, а значит, неосознанно ищет вас – ключ к своему прошлому. Для нас это одно и то же. Ты не переживай, по идее все должно получиться, – закончил эльф несколько неуверенно.

Стикур озадачился и ушел в себя, а маги принялись за дело, в глубине души понимая, что если вдруг хозяину гостиницы придет в голову нанести постояльцам дружественный визит, им придется в экстренном порядке подыскивать новое жилище, что в данный момент нежелательно. Но это мелочи по сравнению с тем, что испытывали Дирон и эльф в предвкушении нового магического эксперимента. Дир оттащил к стенам всю мебель из центра комнаты, с помощью Каллариона скатал в трубу тяжелый ковер с густым ворсом, освобождая пыльный пол. Маг лениво потыкал грязные доски носком сапога, размышляя, стоит его протереть или сойдет и так, неуверенно взлохматил длинные, и без того растрепанные волосы. Ясно было: если пол протирать, то делать это надо собственноручно (не звать же любопытных слуг!). Исходя из этого, он решил, что все и так неплохо, и полез в карман за мелком.

Пентаграмма на пыльном полу получилась не то чтобы очень ровная, но все же напоминала звезду с относительно одинаковыми по длине лучами. Эльф ее тут же раскритиковал, заунывно твердя что-то про равновесие сил. Пришлось перечерчивать. Дирон не мог с уверенностью сказать, хуже вышло или лучше, но Калларион улыбнулся и удовлетворенно кивнул, показывая, что на этот раз все как надо. Дир еще раз внимательно посмотрел на творение рук своих, отыскивая изъяны, существенных не нашел и отправился к шкафу, в котором хранились различные магические приспособления, в том числе и свечи. Маг задумчиво остановился напротив распахнутых дверок, размышляя, какие свечи подойдут для ритуала лучше всего. Вспомнил, что Анет близка стихия огня, и вытащил красные.

Немного корявые восковые столбики ни в какую не желали стоять на неровном дощатом полу, норовя пошатнуться и упасть от малейшего неосторожного движения. Дир нервничал и пытался поставить их снова, настроение портилось, но маг не сдавался.

– Я думаю, артефакт стоит установить в центр пентаграммы, для лучшей концентрации сил, – задумчиво произнес эльф, отрешенно наблюдая за мучениями друга.

– А куда, стесняюсь спросить, встану я? Об этом ты подумал, или как? – пыхтя поинтересовался маг, устанавливая и зажигая последнюю непослушную свечу.

– Вопрос, конечно, интересный… – протянул эльф, привычно теребя прядь волос. – Даже не знаю, как поступить. Дать камень тебе в руки – нельзя, он не сработает, положить на один из лучей – тоже не стоит, будет слишком явное нарушение равновесия, и неизвестно, чем подобная вольность обернется для нас. Скорее всего, ничем хорошим.

– Что же делать? – нервно поинтересовался Дирон. – Должен же быть выход? Куда нам деть артефакт?

– Подвесьте сверху, – буркнул Стикур, уставший от бестолковых (с его точки зрения) действий суетящихся магов. Его душа жаждала развития событий, а Дирон с Калларионом пока просто мотались из стороны в сторону, учиняя беспорядок и ничего конкретного не предпринимая.

– А что, это идея! – воскликнул воодушевленный неосторожной фразой Стика Дир. – На самом деле, лучше всего повесить камень прямо над центром пентаграммы, на расстоянии чуть выше человеческого роста над полом, тогда все условия будут соблюдены: я не буду касаться артефакта руками, а камень окажется в равновесии со всеми задействованными в заклинании силами.

Стикур тихо застонал. Он и не мог предположить, что его глупое высказывание маги воспримут всерьез и решат претворить в жизнь. Тем более, что потолок над пентаграммой был высоким и удивительно гладким. Как маги собирались прикрепить к нему изумруд на толстой, витой цепочке из потемневшего от времени серебра, было непонятно. Не знали этого и сами Дирон с Калларионом. Они долго пыхтели, совещались, зло косились на люстру, висящую чуть левее пентаграммы (видимо решали, что проще: перерисовать пентаграмму или перевесить люстру в нужное место) И то и другое долго и хлопотно, а за люстру могло еще и влететь от хозяев.

В результате долгих и мучительных совместных усилий магам удалось найти компромиссный вариант, и злокозненный артефакт завис прямо в воздухе в том месте, где должен был быть – ровно в центре звезды, метрах в двух над полом. Стикур решил лишний раз не унижать свое герцогское достоинство глупыми вопросами, поэтому способ крепления артефакта остался для него тайной.

Эльф подошел по очереди к каждому лучу звезды, капнул на горящие свечи чем-то из маленькой темной бутылочки, и комнату тут же наполнил едкий и удушливый бордовый дым, который клубящимися столбами устремился к потолку. Дир в это время сделал шаг в центр пентаграммы и поднял руки над головой, смыкая указательные пальцы под неподвижно висящим артефактом. Дым начал медленно и плавно менять наклон, спиралью закручиваясь вокруг мага и растворяясь в свечении камня.

Стикур тщетно пытался разглядеть хоть что-нибудь сквозь красноватую мерцающую дымку. Виднелся только смазанный силуэт Дирона с воздетыми к «Изумруду Эллана» руками. Стик, наблюдая за магом, со все возрастающим отчаянием понимал, что ничего-то у Дира не выходит. Времени прошло уже немало, а картинка и не думала меняться: бордовый дым клубился, а Дирон все торчал, словно столб, с воздетыми к потолку руками. Минуты бежали, и фигура мага ссутулилась, руки начали медленно опускаться. Стикур готов был сам взвыть от бессилия, когда дым вдруг сгустился, потемнел и с глухим хлопком развеялся в пространстве вместе с Диром, оставив в центре пентаграммы мерцающую дыру портала.

Дирон битых четверть часа стоял в центре пентаграммы словно статуя времен правления Хакисы безуспешно, пытаясь наколдовать хоть что-то. Он проклинал всех и вся, а в первую очередь себя за самонадеянность: надо же было пусть даже на короткое время вообразить, что подобное волшебство ему под силу! Не получалось ровным счетом ничего. Туманный образ Анет, казалось, витал совсем рядом, но его не удавалось поймать. Дир даже начал сомневаться в его реальности, решив, что это видение или любопытная тень из мира мертвых. Молодой маг уже совсем отчаялся и собирался смириться с неудачной попыткой, когда в голове словно вспыхнул сноп искр: его явно призывала Анет, больше ни у кого не могло быть такой переливающейся огненной ауры. Дирон тряхнул головой, стремясь подчинить себе призыв девушки, ослабил контроль над пентаграммой и тут же улетел в услужливо распахнувшийся портал.

Холодный ветер колючими иголочками вонзился в разгоряченную кожу под тонкой льняной домашней рубашкой, не зашнурованной на груди. Маг вздрогнул от неожиданно резкой перемены климата и с облегчением заметил справа от себя мерцающее пятно портала – значит, ничего непоправимого не произошло и домой можно вернуться в любую секунду. Мысль о том, что их с Калларионом безумный эксперимент, судя по всему, увенчался успехом, не успела прийти в голову молодому человеку, так как в стороне кто-то истошно заорал знакомым голосом:

– Ура, Дирон! – маг инстинктивно отпрыгнул вбок, от греха подальше, хотя голос узнал. На него летела встрепанная и, как всегда, зареванная Анет в грязной куртке весьма странного цвета и фасона. – Дирон, слава богу! – всхлипнула девушка. – Быстрее, а то она умрет! Я тебя звала, звала, а ты не приходил! Я уже совсем отчаялась!

– Кто она? – не понял маг, прижимая к себе дрожащую от холода и плача девушку. Тут на снегу, рядом со свернувшимся в клубок гхырхом, который против обыкновения вел себя на удивление тихо, Дир заметил еще одного человека. Точнее, неподвижно лежащее тело в странных голубых штанах вроде тех, что были сейчас на Анет, и уродливой короткой куртке.

– Анет, что случилось? – произнес маг, отодвинув девушку в сторону. – Кто это?

– Это неважно, Дирон, я расскажу все позже, только сделай что-нибудь, я тебя умоляю. Оля ранена, спаси ее!

– Оля? Ранена? – Дир встревожился и сделал шаг вперед, сосредоточившись на лежащем у Зюзюки под боком теле. Куртка у девушки с огненными волосами была разодрана на груди и пропиталась кровью. Это мигом отрезвило мага, впавшего было в ступор от встречи с Анет. Дир мгновенно оценил серьезность ситуации и, осторожно подняв девушку на руки, скомандовал:

– Анет, быстро марш в телепорт. Это вон та переливающаяся в воздухе дыра. Нельзя терять ни минуты, на месте расскажешь, во что ты опять вляпалась, где пропадала полгода, пока мы переживали и убивались из-за твоей безвременной кончины, и кого это ты притащила с собой, – и, шагнув в портал, не удержался и мстительно добавил: – Причем расскажешь не мне, а Стикуру.

Анет утерла рукавом слезы с обветренных щек и вздохнула с изрядной долей облегчения. Оля была почти что спасена, а это – самое главное. К тому же нашлись ребята, что тоже немаловажно, правда, пока Анет смутно понимала, как. Чего-чего, а уж неожиданного появления Дира посредь леса она точно не ожидала. Но вопросы и ответы могли подождать, а пока она просто была счастлива. Счастлива, что, казалось бы, неразрешимая ситуация закончилась почти что благополучно. А что до ругани герцога, так к этому не привыкать. Она сможет выдержать напор Стика, тем более получать от него взбучку приходится не в первый раз и, видит бог, не в последний. А может, и вообще пронесет, в конечном счете, она же ничего плохого не сделала, если не считать, что подружка все же пострадала из-за ее халатности. Но сейчас это неважно, главное попасть в тепло и спасти Ольгину жизнь.

Лайтнинг, в на редкость дурном настроении, буквально вывалился из портала, на ходу меняя личину, и застыл в центре комнаты в немом изумлении. Во-первых, не было привычного ковра, зато на пыльном полу красовалась криво намалеванная пентаграмма с упавшими оплавленными свечами. Над ней в воздухе висела какая-то плохо ограненная стекляшка на толстой цепочке из почерневшего серебра. Во-вторых, у них в апартаментах находились гости. Первым, несомненно, бросался в глаза блудный Зюзюка, который, едва завидев Дерри, тут же восторженно взвизгнул и полез ласкаться, полностью загородив своей тушкой весь обзор. Морда у гхырха была очень и очень виноватая: видимо, паршивец понимал, что своим побегом причинил массу хлопот и заставил всех поволноваться. Лайтнинг даже не успел пикнуть, так как сразу же оказался припечатан толстым, но весьма подвижным телом к немытому полу. Парень не понимал, как эта прожорливая скотина оказалась в гостинице Влекрианта, и спросить было не у кого. То есть, чисто теоретически, все трое друзей собрались здесь, в комнате, но их внимание было приковано к кому-то лежащему на диване, а Дерри из своей невыгодной позиции «на полу под гхырхом» не мог разглядеть, к кому. Ксари приподнялся на локтях, спихивая с себя радостного гхырха, и чертыхнулся: теперь обзор закрывала широкая спина Стикура, маячившая прямо перед глазами. Лайтнинг уже открыл было рот, чтобы привлечь внимание ребят к своей скромной, вернувшейся с важного задания персоне, когда между Стиком и Диром мелькнула еще одна хрупкая фигура, принадлежащая явно не Каллариону, стоявшему чуть в стороне рядом с полупрозрачной Лараной. В свете камина блеснуло золото волос, и Дерри затаил дыхание, боясь высказать догадку вслух, боясь ошибиться и испытать разочарование. Он задержал рвущийся наружу хриплый выдох, замер, но непослушные губы все равно шепнули одно-единственное оставшееся в голове слово:

– Анет…

– Дерри! – взвизгнула, оборачиваясь, девушка и кинулась к нему, прижимаясь к плечу заплаканным лицом с красным распухшим носом и блестящими от слез глазами.

– Анет, – прошептал ксари, не в силах поверить, что происходящее реальность, а не еще один бредовый сон. Он осторожно провел рукой по ее длинным волосам, с наслаждением ощутив, что они настоящие, пусть спутанные и мокрые, но зато не призрачные. Толком не оттаявшая курточка девушки неприятно холодила кожу на груди, но зато подтверждала, что это не сон. Чем сильнее замерзали сжимающие Анет руки от мокрых волос и одежды, чем больше намокало и стыло обнаженное тело от грязной, холодной куртки, тем крепче Дерри верил в реальность происходящего. Понимание действительности медленно возвращалось к нему, превращаясь в волны глупого, безграничного счастья. Он даже не хотел думать о том, что случилось, и как Анет оказалась здесь, где была до сих пор, и почему она живая. Его мало волновало и все остальное происходящее в комнате, лежащую на диване Ольгу он не заметил, а то, что Стикур, Дир и Калларион не обращали на него никакого внимания, занимаясь своим делом, больше не задевало Дерри. На какое-то время ксари просто выпал из действительности, плохо соображая, где он, и что творится вокруг. Существовала лишь внезапно воскресшая из мертвых девушка.

Ольга пришла в себя от истеричного взвизга Анет. Над девушкой уже успели поколдовать Келл и Дирон. Она удивленно распахнула глаза, пытаясь сообразить, что, собственно, произошло и где она находится, но все эти глупые вопросы быстро отошли на второй план, как впрочем, и щемящая боль где-то в районе ребер.

– А собственно, говоря, мы где? – подала голос Оля, рассматривая голого мужика, обнимающего Анет.

– Эй, мне кто-нибудь здесь объяснит что происходит? – пришел в себя Дерри, и отодвинулся от похожей на сон, и от этого еще более опасной, Анет на почтительное расстояние. Он перевел взгляд со Стика на Дира и дальше, на Каллариона и обреченно вздохнул. Лица ребят мало отличались друг от друга и выражали удивление и легкий, но затянувшийся ступор. Судя по всему, они сами понимали не многим больше Дерри, и объяснений с этой стороны ждать не приходилось.

Ольга, не получив на свой вопрос ответа, удивленно озиралась по сторонам. Она стала медленно вникать в создавшуюся ситуацию и разбираться, кто есть кто. «Блондин, стало быть, Дерри», – размышляла она, рассматривая совершенную фигуру в центре комнаты. Нагота, казалось, абсолютно не смущала парня, он вел себя невозмутимо и уверенно, не обращая внимания на разглядывания Оли. «А вкус у Анет, ничего не скажешь, очень даже хороший, парень красивый. Даже то, что он вор, оборотень и убийца, его не портит», – размышляла девушка.

Дерри тем временем порядком надоел изучающий взгляд незнакомой девицы, валяющейся на диване. Ксари, глядя Ольге в глаза, как-то нехорошо улыбнулся, заставив ее смутиться и вжаться в диван, и одним демонстративным движением обернул вокруг бедер скатерть. Движение получилось красивым и отточенным. «Стриптизер, что ли?» – подумала Ольга, не вполне пришедшая в себя от «фирменного» взгляда Дерри.

Самого же Лайтнинга в данный момент гораздо больше интересовала Анет, причем даже не ее рассказ, а то, что девушка явно замерзла и могла простыть.

– Поверь, мне очень хочется узнать о том, что произошло за эти полгода, и как ты сумела нас найти, но позже, – тихо начал он. – Сейчас вам необходимо переодеться в сухую одежду и принять горячий душ. А вот после этого мы поговорим, хорошо?

Услышав мягкий с хрипотцой голос, живо напоминающий кошачье мурлыканье, Оля в полной мере поняла, почему Анет не осталась равнодушной к этому парню, но наваждение быстро прошло, так как Дерри добавил: – Тем более, о последних событиях я могу догадаться и сам. Судя по всему, твоя рыжая подруга стала жертвой ледяной ящерицы.

– Как? Откуда ты знаешь? Я же ничего тебе не успела рассказать! – вытаращила глаза Анет.

– Догадаться нетрудно. Посмотри на нее внимательнее, зрачки-то стали вертикальными. Похоже, в нашей разношерстной компании прибавился еще один почти оборотень.

– Что?! – завопила Ольга, подскакивая на кровати и забыв про боль и слабость. – Как?

– А сейчас извините, мне надо одеться, – Дерри проигнорировал вопли и уже из-за двери добавил: – Анет, не забудь про душ и приведи подругу в чувство, она еще легко отделалась, и все не так страшно, как может показаться сначала.

«Легко сказать, не так страшно, – с тоской подумала Анет, вглядываясь в вертикальные Олины зрачки. – Дерри, как всегда в своем репертуаре: неужели нельзя промолчать, можно подумать, он самый умный! И единственный догадался, что сущность Ольги претерпела некоторые изменения».

Как только Анет рассказала Дирону про нападение ледяных ящериц, маг тут же погрустнел и предупредил девушку о возможных последствиях, самым страшным из которых была, безусловно, смерть от яда. К счастью, склянка с противоядием Ашан-Марры оказалась как нельзя кстати, и спасла Оле жизнь. Еще одним возможным последствием являлось частичное изменение сути человека, покусанного ледяной ящерицей, а проще сказать, полное или частичное превращение в оборотня. Насколько серьезными и необратимыми окажутся изменения, пока сказать было сложно. Дир и Калларион смогли установить, что изменения есть. Оставалась надежда, что все эти преобразования не затронули человеческую суть Ольги и выражаются исключительно в вертикальный постановке зрачков и еще в чем-нибудь незначительном. Эльф, например, уверял, что так оно и есть: дескать, если бы девушка превратилась в настоящего оборотня-ящерицу – он бы это заметил сразу же. Появились бы первые признаки агрессии, и произошла бы самопроизвольная смена облика, а раз ничего подобного не случилось, то и волноваться не о чем. В любом случае самой Ольге об этих изменениях решили пока ничего не говорить. И вот тебе на, появился Дерри, и в лоб больной девушке высказал – мол, простите, дама, но вы теперь оборотень. Анет тяжело вздохнула, посмотрев, как Ольга со слезами изучает свое отражение в зеркале, и погрустнела окончательно. По большому счету Оля была права, когда говорила, что дома на Земле за такие глаза ее могут отправить в лабораторию на изучение. Оставалась надежда, что девушка быстро успокоится в силу своего жизнерадостного и стрессоустойчивого характера.

Ксари пулей вылетел в коридор, пытаясь унять сердцебиение и хоть как-то прийти в себя. Мысли о внезапном воскресении Анет ни в какую не укладывалась у него в голове. Сегодня, в отличие от прошлой их встречи, девушка была вполне осязаема, а мозг Дерри не затуманен алкоголем, поэтому и воспринималось все несколько иначе. Без легкости, вызванной ощущением нереальности происходящего. Сейчас ксари в полной мере ощущал ту неловкость, что возникает, когда не знаешь о чем говорить с человеком, которого давно не видел; дискомфорт от сознания, что неделю назад было сказано много того, о чем лучше бы молчать; смущение потому, что в прошлый раз состояние его было далеко от нормального. Да и вообще, было непонятно, помнит сама Анет минувшую встречу или нет?