Текст книги "Краткий курс магического права"

При виде компании, поджидающей нас возле кабинета судьи, я споткнулась на ровном месте. Дюжий детинушка в вышитой рубахе задумчиво ковырялся в носу, прислонившись к стенке, а рядом пристроилась бабулька такой отвратительной внешности, что к горлу подкатила тошнота. Ее лицо и руки усеивали бородавки одна крупнее другой, одежда висела грязными лохмотьями, а крючковатый нос был таким длинным, что почти доставал до подбородка. В руках бабка держала замызганную метлу.

– Здравствуйте, – вежливо произнесла госпожа Громова. – Господин Емеля, вы принесли характеристику?

Ну и имя!

– Ага. – Клиент (наверное, это был он) кивнул, не вынимая пальца из носа, и извлек из-за пазухи смятую бумажку. – И эти… как ее… справки. Вот!

– Благодарю. – Она осторожно взяла из грязных рук Емели несколько листов и принялась их просматривать.

А я пыталась сообразить, что же это все мне напоминает?..

Не успела: пожилая секретарша в допотопном платье и огромном чепце позвала нас в зал.

В зале царила просто невозможная красота: три стены были буквально увиты плющом, виноградом и дикими розами, на полу расстилался ковер трав и наперстянки, а посреди этого великолепия восседал на замшелом валуне молодой эльф в судейской мантии.

При виде нас судья брезгливо поморщился.

– Рассматривается дело о нарушении правил воздушно-транспортного движения, – начал он удивительно мелодичным голосом. Ему явно недоставало арфы, лютни, музыки небесных сфер или на чем там еще играют его соплеменники. – Двадцать восьмого цветня сего года примерно в семнадцать часов десять минут господин Емеля, который управлял транспортным средством «ступа», нарушил правила воздушно-транспортного движения, в результате чего произошло воздушно-транспортное происшествие. Так, согласно данных патрульно-постовых жирней[2]2
  Ж и р е н ь – это очень забавное существо: нечто среднее между огромной толстой лысой бесхвостой крысой и гигантским слизняком, а лицо человеческое. Костей нет, поэтому он похож на здоровенный ком студня.


[Закрыть], водитель не остановился возле таблички «стоп». Господин Емеля, это действительно так?

Судя по презрительному взгляду, брошенному на Емелю, последний совершил что-то настолько ужасное, что искупить вину могла лишь мучительная казнь. Впрочем, причиной такого уничижительного отношения судьи было не нарушение правил, а та самозабвенная увлеченность, с которой Емеля сейчас изучал извлеченную из носа козявку. Даже мне было противно, что говорить о благородном эльфе?!

– Господин Емеля! – прошипела куратор, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не пихнуть клиента в бок.

– Ась? – отозвался тот, кажется, только теперь заметив, что на него все смотрят.

– Вы не остановились возле таблички «стоп»? – повторил судья, призвав на помощь остатки эльфийской невозмутимости.

– Какой такой таблички? – спросил Емеля с бесхитростным удивлением.

– То есть вы не знаете, как выглядит табличка «стоп»? – с мрачным удовлетворением поинтересовался судья, черкая что-то на поросшем мхом боку валуна. И не скажешь, что светлый эльф! Хотя, наверное, судейская работа любого светлого перекует в темного. – Извольте ответить, знакомы ли вам вообще правила дорожного движения?

– Ась? – простодушно переспросил Емеля, хлопая глазами. – Чаво?

Видимо, настолько сложные предложения он вообще не воспринимал.

– Ваша честь, разрешите, я поясню? – вмешалась госпожа Громова, спеша спасти положение, которое стремительно становилось катастрофическим.

Эльф, поколебавшись, величественно кивнул.

– Видите ли, мой доверитель действительно не выполнил требование полной остановки транспортного средства, поскольку табличка была почти скрыта в ветвях дерева. Вот заключение специалиста о невозможности для человека разглядеть знак в кроне. А вот жалоба в муниципалитет на ненадлежащее выполнение уборочной саранчой должностных обязанностей по расчистке дорожных знаков на деревьях.

– Вы хотите сказать, что ваш клиент по той же причине не заметил знак «уступи дорогу»? – саркастически уточнил судья.

– Именно! – величественно подтвердила госпожа Громова.

По идеальности она мало уступала эльфу, а ее самоуверенности с лихвой хватило бы на десяток «бессмертных и непогрешимых».

– Однако даже вы не станете отрицать, что имело место превышение скоростного режима! – Прекрасный голос эльфа звенел негодованием.

– Да, ваша честь. – Госпожа Громова покаянно склонила голову. – Но прошу вас учесть искреннее раскаяние моего клиента.

Все дружно посмотрели на Емелю. Если он в чем-то и раскаивался, то по его лицу, не отмеченному печатью интеллекта, это было совершенно не заметно.

– Кроме того, – голос судьи с каждым словом все повышался и уже звенел колоколом, – у господина Емели отсутствует водительское удостоверение соответствующей категории. Господин Емеля, это так?

– Ась? – На лице здоровяка было написано искреннее удивление. – Чаво-то вам от меня надоть?

– У вас есть разрешение только на управление тяжелым транспортом вида «печь», – уже еле сдерживаясь, объяснил судья. – Но двадцать восьмого цветня вы управляли легким транспортом вида «ступа». Все верно?

– Да, ваша честь, – подтвердила госпожа Громова вместо дебильно улыбающегося клиента.

И я знала ее уже достаточно хорошо, чтобы понимать, что госпожа Громова пребывает в ярости. Еще бы, она же наверняка уйму времени угробила, чтобы научить этого идиота вести себя в суде и правильно отвечать на вопросы!

Стоп, неужели это тот самый Емеля?! Ну, из сказки?

– Кстати, где вы взяли транспортное средство? – поинтересовался судья. – Угнали? Отвечайте!

В конце фразы он едва не сорвался на позорный визг.

– Ась? – Емеля поскреб в затылке, и, видимо, это нехитрое действие расшевелило его извилины. Ну, или взгляд госпожи Громовой, в котором читалось клятвенное обещание самых страшных кар, если клиент сейчас же не вспомнит, чему его учили. – А, так вы про бабкину ступу? Ну, и чего такого-то? Ну, взял я ее, покататься малехо. И чего?

– Госпожа Баба Яга не имеет претензий к племяннику, – поспешно вставила госпожа Громова, – и готова подтвердить это в судебном заседании.

– Того! – рявкнул судья, не обращая внимания на реплику госпожи Громовой. – Из-за вашего «покататься» произошло воздушно-транспортное происшествие, в котором пострадала карета ее темнейшества Маргарэтэ, герцогини Клайморской.

– Ну и чаво ей сталось? – недоуменно произнес Емеля, почесав в затылке. – Ну, того, царапина на ейной карете. А у мене ступа едва не в щепки!

Он со смаком вытер нос рукавом, и судья окончательно потемнел лицом.

– Ваша честь, разрешите, я поясню, – раздалось вдруг как будто из пустого угла.

Все дружно повернулись в ту сторону. Темная фигура появилась как будто прямо из воздуха. Смуглый брюнет картинно откинул на спину капюшон плаща, открыв голову с аккуратными рожками. Я чуть не захихикала, настолько забавно он выглядел: розовый атласный плащ, расшитый бисером и украшенный кружевами, смотрелся на широкоплечем зеленоглазом брюнете как седло на корове.

– Господин Азазеллини, – с нескрываемой брезгливостью произнес эльф. – Что вы здесь делаете?

А я вопросительно посмотрела на госпожу Громову, у которой было очень странное выражение лица.

«Вампиры!» – одними губами ответила она, заметив мой взгляд.

– Прошу прощения за беспокойство, – светски сказал брюнет и изящно поклонился. – Я позволил себе воспользоваться плащом-невидимкой, однако, поверьте, сделал я это не из-за пустого каприза. Я представляю интересы ее темнейшества Маргарэтэ и ее жениха его высокотемнейшества Габриэля. Вот мои полномочия.

Он взмахнул рукой, и появившийся из ниоткуда ворон с чем-то белым в клюве устремился к судье.

Тот, поморщившись, принял у птицы бумагу и принялся читать.

– Я возражаю, ваша честь! – вмешалась госпожа Громова. – Прошу заметить, сейчас рассматривается административное дело о нарушении правил воздушно-транспортного движения, а не гражданский иск о возмещении вреда! Так что присутствие представителя потерпевшей стороны безосновательно.

– М-да, – нахмурил тонкие брови судья. – Согласен с вами, госпожа Громова, однако…

Он замялся. Кажется, ему ужасно хотелось выставить за дверь наглого Азазеллини, но, с другой стороны, обижать этих «темнейшеств» было чревато…

«Вот это и называется – телефонное право!» – с досадой подумала я, когда эльф позволил представителю вампиров присутствовать на заседании.

Конечно, телефонов в этом мире нет, а в остальном все так же.

– Ах, да, как я мог забыть? – спохватился Азазеллини, выслушав произнесенное сквозь зубы разрешение. Еще один взмах рукой, и ворон уронил на стол судьи новую бумагу.

– Что это? – поинтересовался эльф, приподнимая ее кончиками пальцев.

– Квитанция. – Азазеллини прищурил нечеловеческие желто-зеленые глаза. – Штраф за неуважение к суду. Я взял на себя смелость заранее его оплатить, ваша честь!

Эльф пошел зеленоватыми пятнами, но проглотил и это.

– Ближе к сути! – попросил он, демонстративно бросив взгляд на солнечные часы.

– Как прикажете, ваша честь! – слегка поклонился Азазеллини, но мне почему-то показалось, что за его вежливостью сквозит насмешка. – Итак, двадцать восьмого цветня этого года по вине присутствующего здесь господина Емели произошло воздушно-транспортное происшествие, вследствие которого моей доверительнице, госпоже Маргарэтэ, причинен материальный ущерб в виде повреждения кареты, телесных повреждений, а также моральный вред.

– Телесных повреждений? – процедила госпожа Громова. – Каких же?

Хм, интересно, почему она так взъелась на Азазеллини, что забыла о правилах поведения на процессе?

– Представитель, вам предоставят слово позже. – Звенящий льдом голос эльфа вторил моим мыслям.

– Конечно, ваша честь, – сдалась госпожа Громова, опуская глаза. Лишь с силой сжала кулаки, но под пышными кружевами рукавов это было почти незаметно.

Хотя Азазеллини наверняка заметил, вон как усмехнулся.

– Моя доверительница получила ожог лица, – с притворным вздохом сообщил он. – Поскольку воздушно-транспортное происшествие произошло днем, Ее темнейшество пострадала от солнца, о чем свидетельствует заключение специалиста-медика. Кроме того, уважаемый суд, из-за действий господина Емели высокородная госпожа Магарэтэ опоздала на собственную свадьбу!

Он сделал драматическую паузу, позволяя окружающим проникнуться ужасом положения бедняжки.

– И что дальше? – не выдержала секретарша и тут же сникла под укоризненным взглядом судьи и удивленными – остальных.

– Помолвка разорвана! – сообщил Азазеллини с картинным вздохом. – Что же касается доказательств, извольте ознакомиться!

Ворон уронил очередные бумаги на стол судьи, и тот принялся зачитывать:

– Заключение эксперта… легкая степень тяжести телесных повреждений… ожоги, локализованные в области лица…

– Ваша честь, разрешите ознакомиться? – попросила госпожа Громова.

– Конечно. – Эльф протянул ей бумаги, и она быстро их просмотрела.

– Поцарапанная фигурка летучей мыши на облучке?! – ледяным тоном произнесла она, закончив. – И это вы считаете ущербом и оцениваете в такую сумму?

– Да, – подтвердил Азазеллини, разводя руками. В узле галстука блеснул вызывающе роскошный драгоценный камень. – Моей доверительнице, знаете ли, была очень дорога эта мышка!

– И ваша доверительница непонятно зачем высунулась из тщательно занавешенной кареты, по собственной глупости получив ожоги! – продолжала госпожа Громова. – Ведь какие-либо сведения о повреждении стенок кареты или штор отсутствуют.

– Неужели вы на ее месте не выглянули бы? Ах, это женское любопытство! – Азазеллини подмигнул своей оппонентке.

– Речь не обо мне, – отрезала госпожа Громова. – Ваша честь, господин Емеля – единственный кормилец в семье, на его иждивении находится престарелая тетка и невестки с несовершеннолетними детьми. Он положительно характеризуется по месту жительства. Кроме того, ранее не привлекался к административной ответственности. Полагаю, при таких обстоятельствах все рассказы уважаемого представителя потерпевшей стороны имеют целью лишь воздействовать на суд. Хочу напомнить, что в данном судебном заседании мы не рассматриваем вопрос возмещения вреда. Речь идет лишь об ответственности моего доверителя за нарушение правил вождения воздушного транспорта. Однако, с учетом уже упомянутых смягчающих обстоятельств, в том числе вскрывшегося факта манкирования должностными обязанностями муниципальными дорожными службами, считаю, что можно ограничиться минимальным штрафом.

Она наконец выдохлась и замолчала.

– У вас все? – скучающим тоном поинтересовался судья.

– Да, ваша честь. – Госпожа Громова склонила гладко причесанную голову.

– Тогда суд удаляется на совещание. – Эльф неуловимо быстро поднялся и направился к выходу…

Впервые я видела куратора в таком волнении. А ведь дело совсем того не стоило!

Госпожа Громова нервно перебирала бумаги, крутила ручку, поправляла локоны…

С клиентом она не перемолвилась ни единым словом. Думаю, она опасалась не сдержаться и таки треснуть по голове Емелю, продолжающего увлеченно колупаться в носу. Кто такому идиоту вообще водительские права выдал? Пусть и на вождение печи!

Или в этом мире водители не проходят психиатра? Ну, или как в нашем – покупают права «за сало»…

Ой, кажется, я поняла, почему госпожа Громова так нервничала! Азазеллини не отводил от нее огненного взгляда…

Хорошо хоть ожидание было недолгим. Эльф вернулся спустя всего несколько минут и зачитал постановление на минимальный штраф.

Кстати, странно, но Азазеллини совсем не выглядел расстроенным.

Подошел к госпоже Громовой, изящно поклонился.

– Поздравляю, прекрасная принцесса! Позвольте…

– Я не принцесса! – холодно оборвала его она.

– Как скажете, ваше высочество! – усмехнулся он, глядя в ее чуть порозовевшее лицо. – Я умоляю вас лишь об одном. Задержитесь сегодня в офисе до полуночи. Мой доверитель хочет нанести вам визит.

– Столь поздние визиты неприличны! – отрезала госпожа Громова, наконец прямо посмотрев на него.

– Увы, – развел руками он и улыбнулся уголком рта, – вы же понимаете, вампиры – существа ночные…

Хм, а ведь эта… Маргарэтэ разъезжала днем! Пусть и в наглухо закрытой карете. Наверное, ей было очень нужно.

– Жаль, что к демонам это не относится, – произнесла госпожа Громова сухо.

– Ну что вы, ваше высочество! – Азазеллини, блеснув глазами, поклонился. – Я тоже ночью… Впрочем, у вас будет возможность в этом убедиться.

Он подмигнул госпоже Громовой и буквально растворился в воздухе…

Госпожа Громова сухо попрощалась с дебильно улыбающимся Емелей и довольно бесцеремонно прервала ворчливые благодарности Бабы Яги.

По дороге в офис куратор была тиха и задумчива. Вместо того чтобы изучать бумаги, она смотрела в окно и чему-то улыбалась…

Стэн, открыв нам дверь, тут же принес чая. Я с наслаждением вдохнула крепкий аромат и щедро добавила в напиток меда. Тут же на подносе стояли небольшие тарелочки с пирожными и печеньем.

Госпожа Громова рассеянно кивнула, когда перед ней оказалась чашка, и, кажется, тут же забыла о чае. Стэн глядел на нее так внимательно и ожидающе, что мне стало неприятно.

– Госпожа Громова, – наконец не выдержал он.

– Да, Стэнли? – откликнулась она, даже не обернувшись.

– Пейте чай, пока горячий, – напомнил он.

Стэн стоял, прислонившись широким плечом к дверному косяку.

– Да, благодарю вас, – машинально согласилась госпожа Громова, но даже я разглядела на ее лице гримасу неудовольствия.

Он сжал зубы и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Мог бы и не стараться, его строгая госпожа даже не заметила этого демарша.

А мне вдруг ужасно захотелось бросить в куратора чем-нибудь тяжелым. Разве можно так обращаться с преданным человеком?! Понятно, что она его не любит, но зачем же так?..

Очнуться госпожу Громову заставили только клиенты. Запутанная многосторонняя сделка требовала предельного внимания, так что куратору поневоле пришлось прийти в себя.

Работы было много, так что мы даже не заметили, как за окном стемнело.

– Алевтина, – позвала госпожа Громова, когда я положила перед ней черновик договора. – Думаю, вам не стоит сейчас отправляться домой в одиночестве.

– Да, – согласилась я, передернувшись.

Слишком живы были воспоминания об утренних событиях.

– Тогда дождитесь полуночи, – предложила куратор, крутя дорогую золотую ручку. – Когда уйдет его темнейшество, Стэн отвезет вас домой.

– Хорошо. – Я кивнула, только сейчас сообразив, что впопыхах утром даже не взяла сумку. Так что денег на демобиль у меня не было, а идти одной пешком в сумерках не стоило.

Ведь кто-то явно хотел от меня избавиться, мало ли, что он еще придумает?

Времени толком подумать, кому и зачем это понадобилось, у меня за весь день так и не было. К тому же от нервотрепки и стольких событий в голове у меня была настоящая каша…

К десяти вечера я совсем извелась. Вздрагивала от малейшего шороха, не находила себе места и делала глупейшие ошибки в документах.

Госпожа Громова черкала их с таким видом, что мне оставалось только краснеть.

– Вы невнимательны, Алевтина, – только и сказала она. – Впрочем, сегодня это простительно.

Ответить я не успела: на пороге показался Стэн с подносом, на котором восседал важный голубь.

– Ой, какой красавец! – Я вскочила и потянулась погладить птицу, но она с сердитым курлыканьем вывернулась из-под моей руки, а потом еще и Стэн перехватил меня за запястье.

– Это магический вестник, – объяснил он спокойно. – Он дастся только тому, кому предназначен. Прошу вас.

И протянул крылатого посланца госпоже Громовой.

А я от досады прикусила губу. Стэн вел себя как образцовый слуга, и меня это выводило из себя. Разве можно так унижаться перед женщиной?!

Хотя госпожа Громова привычно это игнорировала.

– Поздравляю вас, Алевтина, – проговорила она, пробежав глазами краткое послание на листе бумаги, в который превратился в ее руках голубь. – Это записка от инспектора Бамбура. В ближайшие дни он закроет дело в отношении вас.

– Ура! – От избытка чувств я подпрыгнула на месте. И тут же засмущалась, заметив странный взгляд Стэна. Я пробормотала: – Спасибо вам, госпожа Громова!

– Пожалуйста, – пожала изящными плечами она и еле заметно улыбнулась. – Вас не интересует, что выяснил следователь Бамбур?

– Ой, – спохватилась я. – Интересует, конечно! Просто я растерялась.

– Ничего страшного, – снисходительно произнесла куратор и объяснила кратко: – Выяснилось, что госпожа Нарша настолько близко к сердцу приняла то обстоятельство, что институт на олимпиаде будете представлять вы, что решила таким нехитрым способом вас устранить.

– Но почему? – растерялась я. – Я ведь ничего такого ей не сделала!

– Насколько я могу судить, – госпожа Громова тщательно сложила записку и убрала в ящик стола, – дело не в вас. Госпожа Нарша попросту не выносит попаданцев. Поэтому оказанная вам честь привела ее в ярость.

– Понятно, – пробормотала я, теребя пуговицу на платье, и возмутилась: – Но я же честно это заслужила!

– Разумеется. – Госпожа Громова снова пожала плечами. – Однако вам пора бы уже запомнить, что люди склонны приписывать другим корыстные мотивы и грязные поступки. Нелюдей это тоже касается. А остальное было делом техники.

– Что еще она обо мне придумала? – сжала кулаки я.

Что-что, а вычленять главное из витиеватых фраз я уже давно научилась. Без этого юристу не обойтись.

Госпожа Громова, конечно, щадить меня не стала:

– По ее мнению, вы… хм, оказывали интимные услуги господину Бышкову. В этом якобы и заключалась причина его благоволения к вам.

От настолько нелепого обвинения я онемела и могла лишь глупо хлопать глазами.

– Но… но… – пролепетала я. А потом взорвалась: – Да как она посмела?!

Госпожа Громова только усмехнулась.

– Выпей это! – вдруг велел Стэн, аккуратно взяв меня за плечо и всовывая в руку стакан с чем-то, пахнущим травами.

Я машинально глотнула и надсадно закашлялась. Крепость травяной настойки явно была немалой.

– Спасибо, – пробормотала я. В горле першило, зато нервная дрожь прекратилась, как по волшебству. – Я… побуду одна, ладно?

– Конечно, – согласилась госпожа Громова. – Посидите на кухне, там вас никто не побеспокоит.

Я кивнула и, спотыкаясь, вышла…

Не помню, сколько я, сгорбившись, просидела на кухне.

Не понимаю, как она могла такое сказать?! Я ведь вообще ничего такого не делала!

А вдруг… вдруг кто-то поверит в эту выдумку? Но это же неправда!

Из смятенных мыслей меня вырвало появление госпожи Громовой, которая аккуратно постучала в притолоку.

– Вы успокоились? – осведомилась она, подняв смоляную бровь.

– Да. – Я кивнула, хотя совсем не чувствовала себя спокойной.

Госпожа Громова прикрыла за собой дверь и присела на край дивана, глядя на меня внимательно, но без особого сочувствия.

Я постаралась взять себя в руки и незаметно вытереть глаза.

– Алевтина, – нарушила молчание госпожа Громова, – мне не понравилось, как вы восприняли эту историю.

Я опешила от такого неожиданного удара под дых.

– А что я должна была?!

Куратор подняла тонкую руку, останавливая поток возмущения.

– Я понимаю, что для вас это являлось неожиданностью. И, разумеется, слышать это было неприятно, – признала она спокойно. – Однако сейчас вы занимаетесь совершенно непродуктивным самоедством, вместо того чтобы отбросить навязанную вам роль жертвы.

– Да? – завелась я. – И что, по-вашему, я могу сделать? Напечатать в газете объявление, что это неправда?

– Нет, – по-прежнему невозмутимо возразила она, – однако вы можете, скажем, подать иск о защите чести и достоинства. Или настоять, чтобы было возбуждено дело в отношении госпожи Нарши за заведомо неправдивое сообщение о преступлении. Кстати, если вам интересно, именно этим следователь Бамбур ее припугнул, добиваясь признания. Или можете попросту устроить безобразный скандал, вам это будет простительно. Но вместо этого вы льете слезы и жалеете себя!

Я ошеломленно молчала. А ведь куратор права! Я забилась в норку и страдаю, хотя эта противная кикимора наверняка обрадовалась бы, узнав, что ей удалось заставить меня плакать.

Распрямив плечи, я открыла рот, чтобы заверить госпожу Громову, что теперь все будет иначе, однако заговорить не успела.

Дверь открылась, и на кухню заглянул Стэн.

– Госпожа Громова, к вам гости. – Голос его звучал встревоженно, а глаза лихорадочно блестели.

– Кто? – кратко осведомилась она, поднимаясь.

– Вампир Габриэль и демон Азазеллини, – четко доложил секретарь. – Мне пригласить их в кабинет?

Госпожа Громова покачала головой.

– Ни в коем случае, – отрезала она. – Я поговорю с ними, но о приглашении и речи быть не может! Стэнли, пожалуйста, пока подготовьте отчет о проделанной работе для господина Емели. А вы, Алевтина, подумайте о том, что я вам сказала.

– Да, госпожа Громова! – нестройным хором откликнулись мы со Стэном…

Конечно, я не удержалась: приоткрыла дверь и приникла ухом к щелочке. Мне не было видно, что происходит, зато слышимость из прихожей была отличной.

– Чем обязана визиту? – Тон госпожи Громовой был ледяным.

– Впусти нас, женщина! – повелительно произнес неприятный шипящий голос.

– Нет, – ровно возразила она. – Если вы хотите что-то мне сказать, говорите здесь. Я не настолько обезумела, чтобы впускать в свой дом вампира, еще и в компании демона… пустыни и стали, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, прекрасная госпожа, – проговорил Азазеллини мягким баритоном. – Люди считают, что это я научил их ковать ножи и мечи.

– Безосновательно? – усомнилась госпожа Громова.

– Конечно! – Судя по тону, Азазеллини усмехнулся. – Госпожа моя, вам ли не знать, что людей не нужно учить плохому, они сами отлично с этим справляются!

– Кхм, – кашлянул вампир, заставив увлекшихся перепалкой Азазеллини и госпожу Громову примолкнуть. А потом продолжил надменно: – Женщина, ты смеешь мне перечить?!

– Вы переигрываете, – сухо заметила она. – Такие повадки характерны для глупых молодых вампиров. Вы ведь отлично знали, что я вас не впущу.

– Знал, – согласился вампир со смешком. – Хорошо, твоя взяла. Я хотел просто взглянуть на тебя. Не во всех делах мои интересы может представлять Азазеллини, и я мог бы нанимать тебя… инкогнито.

– Как в случае с господином Емелей? – неожиданно поинтересовалась она. И, видимо, заметив удивление собеседника, объяснила холодно: – Он тоже переигрывал. Жаль только, что я слишком поздно это поняла.

Вампир хмыкнул.

– Что именно вы поняли, прекрасная госпожа? – Голос Азазеллини стал почти мурлычущим.

– Вы наняли Емелю, чтобы расстроить свадьбу. – Она не спрашивала, а утверждала. – Прямо отказаться от помолвки вы не могли, а так кто мог придраться? Несчастный случай по вине совершенно постороннего человека, не подкопаешься. Верно?

Надо же, а мне Емеля показался обычным идиотом! Но у куратора, конечно, опыта побольше.

– Почти. – Демон говорил вкрадчиво и мягко. – Только наняли мы Бабу Ягу.

– Значит, она в сговоре с племянником, – удовлетворенно заключила госпожа Громова. – Что же, я так и думала. Емеля – специалист по «случайностям», который маскируется под дурачка. А меня, надо думать, привлекли для достоверности?

– Именно, моя прекрасная госпожа, – понизил голос Азазеллини. – И вы отлично нам подыграли!

Я зажала рот руками, чтобы не рассмеяться. Представляю, как бесновалась госпожа Громова, поняв, что ее использовали втемную!

Хм, кстати, а почему тогда она после заседания совсем не выглядела расстроенной? Хотя формально дело она выиграла, гонорар получила, так смысл злиться? Но вот на заседании она в какой-то момент всерьез разъярилась, наверное, тогда и поняла, что ею сыграли, как пешкой!

– Что ж, вы сумели обвести меня вокруг пальца, – сухо произнесла госпожа Громова. – Я ничего не заподозрила до самого суда.

– Что вы, моя прекрасная госпожа! – почти искренне ужаснулся Азазеллини. – Никто и не думал вас обманывать. Считайте это… проверкой.

– Надеюсь, вы удовлетворены результатом? – съязвила она.

– Вполне, – вмешался вампир. – Вы отличный юрист.

– Благодарю. – Голос куратора был ледяным. – Но от ваших поручений я откажусь.

– Почему же? – удивился Азазеллини.

– Не люблю вампиров, – не стала кривить душой госпожа Громова. – Надеюсь, на этом все, господа. А теперь прошу меня извинить, уже довольно поздний час.

– Прощай, – прошипел вампир.

Что-то зашелестело, потом стукнуло, раздался негромкий женский вскрик… И наступила подозрительная тишина.

Госпожа Громова должна была непременно пройти мимо меня. Но ее все не было и не было, так что я заволновалась. Вдруг она неосторожно высунулась за дверь и попала в когти вампира?!

Крадучись, я вышла из кухни. Если что, успею заорать, позвать на помощь Стэна… Хотя что он сможет сделать? Ударить вампира по голове папкой или вызвать милицию?

А ведь для демона не нужно приглашение, он и так может войти!

Я тихонько выглянула в прихожую и замерла. Госпожа Громова самозабвенно целовалась с Азазеллини!

Полутемная комната, неверный свет уличных фонарей, обнимающаяся на пороге пара…

Наверное, я чем-то себя выдала. Демон оторвался от губ госпожи Громовой и, подмигнув мне, шепнул ей:

– До встречи, желанная!

И растворился во тьме…

Куратор обернулась ко мне. Она выглядела настолько раскрасневшейся и довольной, что меня обуяла злость и обида за Стэна. Как она может так с ним поступать?!

Наверное, я произнесла это вслух.

– Стэнли мне не муж, – сухо заметила госпожа Громова, поправляя прическу. – И я не клялась ему в верности. Так что имею право развлечься.

– Но он же вас любит! – вырвалось у меня. – А вы обращаетесь с ним как со слугой! Еще и крутите у него за спиной шашни со всякими демонами!

– Стэнли мой паж, – заметила она, подняв подбородок. – Практически слуга.

– Он когда-то был вашим пажом! – возразила я запальчиво. – Но ведь паж должен когда-то вырасти! А вы превратили его в комнатную собачку, которая приносит вам тапочки и смотрит преданным взглядом. Еще и пинаете под настроение!

Я сама не ожидала, что так заведусь.

– Не моя вина, что ласковый щенок вырос в преданного пса, – холодно проговорила она и неодобрительно поджала губы.

– И прогнать его вам, конечно, совесть не позволяет?! – почти закричала я. – Вы взяли с него клятву! И держите, как… как в строгом ошейнике!

Кто я такая, чтобы вмешиваться в их отношения? Требовать отчета от принцессы? Ой, ну то есть бывшей принцессы, хотя замашки у нее по-прежнему королевские. Но молчать я больше не могла.

– Алевтина, – госпожа Громова подняла на меня глаза, и я вдруг поразилась, сколько усталости в них было, – любой вассал может прийти к сюзерену с просьбой освободить его от данной клятвы. И поверьте, Стэнли меня об этом не просил.

– Вы хотите сказать, что его все устраивает? – недоверчиво переспросила я. – Что ему по вкусу быть вашей болонкой?

– Быть рабом своего слова можно только по собственному желанию! – отчеканила она. – А Стэнли… Полагаю, ему нравится подчиняться.

Странный звук заставил меня обернуться. В коридоре стоял Стэн…