Текст книги "Женщины ближнего круга"

Глава 56

– Виновна, – произнес судья.

Аня закрыла глаза. Ей хотелось, чтобы все вокруг исчезло. Чтобы она оказалась в самом счастливом времени своей жизни. В раннем детстве.

Вот ей пять лет. Она стоит рядом с мамой и смотрит, как выпекается в духовке вкуснейшее на свете печенье с изюмом. Когда оно будет готово, они, как всегда по воскресным вечерам, усядутся рядом, чтобы в обнимку смотреть какой-нибудь добрый семейный фильм.

Аня не знала своего отца. Он умер за несколько месяцев до ее рождения.

Но маленькая девочка любила придумывать про него всякие небылицы. Ее вымышленный папа становился летчиком, космонавтом либо представителем еще какой-нибудь героической профессии. Ведь у всех других детей были живые отцы, которыми можно гордиться, а у нее – нет! Кроме того, знакомые дети постоянно интересовались: как зовут ее родителей, где они работают, на какой машине ездят. Да и многие взрослые не отличались тактичностью в этом вопросе. Что же еще было делать?

К своей маме Аня испытывала только нежность и любовь, до определенного момента.

Когда ей было пять с половиной, таких вечеров вдвоем с мамой в их жизни уже не было. Мама встретила другого мужчину.

И ее словно подменили. Она полностью стала принадлежать своему мужу, его традициям и правилам жизни. Аня очень переживала, считая, что мама перестала ее любить, и чувствовала себя обузой. Новый муж мамы Ани был японцем. Человеком, выросшим в стране, где послушание значит слишком много. Несмотря на то, что он уже много лет жил в России, его мыслями и поведением руководили традиции Страны восходящего солнца. Вскоре после свадьбы жена родила ему сына и окончательно отдалилась от дочери. Аня ревновала, но тщательно это скрывала.

Ее мама старалась во всем походить на типичную японку. Однажды, когда Ане было около девяти лет, они всей семьей отправились на родину ее отчима. Оказавшись в новой культуре и стране, Аня долго не могла привыкнуть, что вокруг одни азиаты. Но потом начала присматриваться к японкам-матерям, на которых так мечтала походить ее собственная мать. Женщин с грудными детьми можно было увидеть повсюду, их малыши, сидевшие в специальных рюкзачках, напоминали кенгурят. Глядя на них, Аня вспоминала, как мама три года назад тоже везде ходила с ее братом в такой же куртке японского дизайна, со специальными карманами, вставками и особым капюшоном, защищающим ребенка от непогоды. Вместе с тем такую куртку легко было расстегнуть, чтобы покормить малыша грудью.

Японки включают своих детей в социальную жизнь с самого рождения, путешествуя с ними по всем своим делам и разговаривая с ними, как со взрослыми. Поэтому маленькие азиаты частенько начинают говорить быстрее, чем ходить. Аня, конечно, не помнила, как там было в ее младенчестве. Но была уверена: мама не нянчилась с ней так, как с братом.

«Когда женщина решается на ребенка, то должна посвятить первые годы жизни материнству, дать свое тело и душу в полное распоряжение маленькому человечку. Иначе она не может называть себя матерью», – так говорила ее новая бабушка, мама отчима, родившая и воспитавшая четырех сыновей. Именно в гости к ним они и ездили тогда. Маленькая Аня запомнила, как новый дедушка все время возмущался, что мир развивается не тем путем и что современная японская семья сильно отличается от традиционной, потеряв свою главную силу – коллективное мышление.

«Раньше семьи были другими. Под одной крышей соседних домов жили сразу несколько поколений – от прадедушек до маленьких правнуков. Самый старший мужчина – глава рода, его слушались все. В то же время он нес ответственность за действия всех членов своей семьи!» Анин отчим осторожно возражал ему. Говорил, что да, семьи стали меньше и молодые люди вступают в брак по любви, а не по решению родителей. Но сама иерархия подчинения сохранилась. Как потом убедилась Аня, дедушка действительно сильно преувеличивал. Японцы остаются коллективистами до мозга костей, общие интересы для них – всегда на первом месте. Но если женщина живет интересами семьи, то мужчина – еще и интересами бизнеса, в котором работает.

Ане запомнилось, как начинались ужины в их доме. Сначала бабушка подавала тарелку мужу. Потом их старшему сыну, ее отчиму, затем младшим сыновьям. Ане доставалась предпоследняя тарелка. А ее братишка Наоки (в переводе его имя означало «честное дерево») получал свою маленькую порцию в самом конце.

В памяти Ани остался и их поход в салон красоты. Пока мама сидела в кресле с мастером, делающим ей стрижку, Наоки открыл половину банок с красками, кремами и стал разрисовывать все подряд. Сотрудники салона и клиенты не обращали на это внимания. В России такое было бы невозможно, но в Японии воспитывают детей именно так. До шести лет ребенку разрешают все, исполняют любые желания и капризы. Но по достижении шестилетнего возраста маленький человек попадает в школу, где его ждут строгая система правил и железная дисциплина.

Аня не хотела открывать глаза, чтобы не видеть маму, которая смотрела на нее с болью и разочарованием. Маму, которая сомневалась в невиновности своей дочери! Еще не известно, какое из наказаний хуже: двадцать лет тюрьмы или знать, что родивший и воспитавший тебя человек считает тебя убийцей.

Кто-то дотронулся до ее руки.

– Я подам апелляцию, – прошептал ей на ухо Иван. – Ты в порядке?

Наконец решившись открыть глаза, Аня ответила:

– Да.

– Прости… прости.

– Ты сделал все, что мог.

Сидя в зале суда, Джастин чувствовал себя отвратительно. Он провалил это дело. Провалил и позволил невиновной девушке оказаться за решеткой. Но суть не в этом. Он был влюблен в Аню. Сильно влюблен.

«Я должен был спасти ее! Должен!!!»

Сдерживая слезы, он подошел к Ане и Ивану и, бросив на нее короткий виноватый взгляд, произнес:

– Иван прав. Это еще не конец.

– Конечно…

Аня чувствовала пустоту и безразличие ко всему. Она окинула зал взглядом, мысленно попрощалась со своей мамой, которая даже не подошла к ней, и остановила глазами на Владе и Мишель. Эти две женщины сидели рядом, одна позади другой. В тот момент Аня вновь подумала:

«Может, все-таки они обе? Может, они вдвоем сговорились, чтобы убить Фила и подставить меня?»

Потом она услышала голоса за окнами. Несколько тысяч поклонников Фила собралось на улице. Они кричали и размахивали плакатами, требуя для убийцы пожизненного заключения. Даже пытались прорваться внутрь, но охрана их сдерживала.

И вот наконец к Ане подошел какой-то мужчина и сказал:

«Теперь вам пора в камеру».

Джастин стоял у входа. Он смотрел на людей, покидавших здание суда.

Его взгляд сосредоточился на Оскаре, который открывал для Мишель дверь машины, довольно улыбаясь и излучая какое-то невесомое, едва уловимое удовлетворение. И тут Джастин задал себе вопрос:

«Может, зря я искал убийцу среди женщин?»

Вечером

Оскар уже собрал чемоданы. Через несколько часов у него был назначен деловой ужин в Ницце. А завтра его ждал рейс в Париж. Оскар уговорил Мишель сопровождать его, настаивая на том, что сейчас ей очень нужен друг. Она согласилась полететь с ним и сейчас ждала Оскара в машине.

В дверь номера позвонили, и Оскар, уверенный в том, что пришли за чемоданами, быстро открыл.

– Вы уже уезжаете? – спросил Джастин.

– Кажется, мы знакомы?

– Простите. Я Джастин Трие, детектив, расследовавший дело об убийстве Фила Глэро.

– Ах да… Простите, меня уже ждут в машине.

– Я не задержу вас надолго.

– Ну хорошо. Десять минут, не более. Больше у меня нет времени.

Глава 57

Влада уже несколько дней не выходила из дома. Она все еще не могла поверить, что Фила больше нет. А она ведь сама собиралась его убить. И еще несколько недель назад искренне верила, что сделает это. Но как только ей сказали, что Фила убили, она словно спустилась на землю. И поняла, что никогда не смогла бы этого сделать.

У Влады был особый план. Задумывая его, она чувствовала себя римским императором, который решает исход гладиаторского поединка. Влада договорилась с наемной убийцей. Женщиной, лишающей мужчин жизни во время секса. Она-то и должна была вынести Филу приговор. Если бы Фил захотел секса с другой, то это закончилось бы для него смертью. Если бы отказался и отправил эту красотку домой, то Влада стала бы его женой, но при первой же измене Фил быстро отправился бы на тот свет. И это было неизбежно: рано или поздно он поддался бы соблазну, такой уж он человек.

Но кто-то помешал ее планам. И Влада так и не узнала главного: хранил бы Фил ей верность или нет, будь он ее мужем. Зато узнала другое: она никогда бы не смогла убить Фила. А ее задумка – лишь бесплодная фантазия, не более того.

Сейчас она больше всего хотела знать, кто так жестоко убил Фила. В виновность Ани Влада не верила.

Глава 58

Аня, как и большинство современных людей, выросла в атмосфере культа успеха. В мире, где дети не могут получить любовь просто так. Сперва обязательно нужно доказать, что ты достоин. Что ты лучше своих сверстников! Детские «быстрее, выше, сильнее, умнее, красивее» перерастают во взрослые «богаче, престижней, известней». В Анином случае девизом жизни стало: «Я успешная женщина. Успешная. Потому что рядом со мной достойный мужчина. Тот, кого уважают и ценят, тот, кто отдает приказы, имеет власть и деньги».

«Забавно, – думала Аня, читая электронное послание от очередной поклонницы. – Можно ли теперь назвать меня успешной? Ведь я сижу в прекрасной тюрьме, больше похожей на пятизвездочный отель, а мое имя кто-то записал в историю. Теперь и у меня есть свои фанатки».

За несколько дней у Ани появился миллион подписчиков в Instagram, и эта цифра постоянно росла. Женщины то и дело писали о том, каким правильным считают ее поступок и как им самим не хватает смелости совершить такое же с их собственными мужьями.

«Этот сукин сын заслужил расправы!»

«Мразь… Морочил головы сразу троим!»

«Кобель. Гореть ему в аду!»

«Откуда у этих женщин столько ненависти? – Аня посмотрела на часы и закрыла ноутбук. – Скоро должен прийти Джастин».

– Что ты сейчас расследуешь? – спросила Аня, которой надоело неловкое молчание сыщика.

– Только что завершил дело с еще одним священнослужителем. Уже третье за год. Такое ощущение, что церковь превратилась в фабрику извращенцев. Этого ублюдка аббата осудили на десять лет за изнасилования несовершеннолетних. Я бы дал больше. И потребовал, чтобы к ответу был привлечен еще и епископ, который знал о действиях аббата, но ничего не сообщил в полицию. Представляешь, этот мерзавец имел наглость обо всем рассказать епископу на исповеди, а тот просто направил аббата на лечение, даже не сообщив в полицию! Адвокаты теперь намереваются использовать в защите положение о тайне исповеди. Но есть закон, согласно которому священники должны сообщать в правоохранительные органы любую информацию о преступлениях против детей. А ты как считаешь? Я прав?

– Не знаю. Не знаю. Это сложно. Слишком много нюансов. К тому же теперь я знаю, что даже специалисты иногда ошибаются. Не обижайся.

– Ты могла бы быть неплохим детективом…

– Сомневаюсь.

Здесь, в заточении, рядом с Аней находились двое заботливых мужчин, приходивших каждый день, пусть и всего на полчаса: Иван, которым двигали порядочность, долг и… жалость, и Джастин, сходящий с ума от любви.

Иван делал все, чтобы создать для Ани лучшие из возможных условий. Отдельная камера, состоящая из нескольких просторных комнат и менее всего напоминавшая тюрьму. Свежая еда из ресторана. Он даже приносил дорогую одежду и сумки – все из новых коллекций, чтобы Ане было в чем выходить на прогулку по двору и на встречи с посетителями. Иван старался воссоздать многое из того, к чему она так привыкла в обычной жизни.

В тех же условиях жили здесь еще несколько женщин, имевших высоких покровителей. С ними Аня и дружила, а кое-кого даже знала с прежних времен. Ничего удивительного: одна тусовка, один образ жизни.

В основном эти дамы сидели за преступления, совершенные из-за ревности. Кто-то в состоянии аффекта убил любовницу мужа, кто-то – самого мужа, а кто-то выстрелил и промахнулся, попав в сотрудника охраны.

«Теперь и у меня есть свой любовный треугольник. Правда, какой треугольник? Иван ясно дал понять, что между нами все кончено. А я за решеткой. Да и даже если представить, что я на свободе, Джастин явно не то, что мне нужно. Хотя он мне и нравится».

Когда приходил Джастин, то рассказывал Ане о себе, а она – о своей жизни до убийства Фила. Джастин постоянно подбадривал, заверяя, что все-таки вытащит ее отсюда. Хотя докопаться до правды ему пока не удалось.

– Меня восхищает твоя сила духа, – не переставал повторять он ей.

– Я всего лишь хочу спокойно жить дальше…

– Об этом я и говорю. Не каждый, кто оказался бы на твоем месте, говорил бы так.

– Я и сама не могу поверить в то, что сейчас произнесу, но здесь мне не хуже, чем на воле.

Джастин почувствовал, что настал тот самый момент, и поцеловал ее.

– Мне кажется, я люблю тебя, – сказал он.

– Мне кажется, я тебя тоже, – ответила Аня.

И вот когда она призналась себе и ему в своих чувствах, началось самое настоящее испытание: видеть любимого человека не больше чем полчаса в день. И знать, что так и будет в ближайшие двадцать лет.

Правда, свою тюремную жизнь Аня научилась воспринимать философски.

«Значит, я заслужила. Не знаю чем, не знаю почему. Но если мне так суждено, значит, буду жить здесь. Это мой новый дом, и я научусь быть счастливой. Если жизнь упрятала меня сюда, то это мой шанс доказать, сколько во мне силы. Я всегда считала себя слабой и зависимой. Постоянно думала, будто рядом должен быть сильный мужчина, решающий все мои проблемы. А теперь я близка к тому, чтобы обрести себя. Так близко к душевной гармонии я не была никогда. В этом и смысл моего заточения».

Глава 59

Аня не знала о том, что через несколько часов после того, как ей вынесли приговор, Катя, ее лучшая подруга, уже лежала в кровати Ивана. Как часто Аня обсуждала с ней своего гражданского мужа! Катя давала ей советы и всегда была в курсе всего происходящего в их отношениях. Выслушивала и высказывала свое мнение по поводу сложных ситуаций, часто даже нехорошо отзываясь в адрес Вани. Однако стоило только Ане оказаться по ту сторону решетки, как «подружка» сбросила маску.

Аня узнала обо всем случайно. Теперь она проводила большую часть времени в интернете и на одном из сайтов светской хроники увидела фотографию Ивана и Кати. Он держал ее за талию и целовал в губы.

Когда Ваня пришел к ней, Аня прямо обо всем спросила.

– Они с Кириллом разошлись. И Катя пришла ко мне. Она помогла мне справиться с одиночеством.

Аня не стала закатывать бурных истерик. Однако неприятный осадок, конечно, остался, да и в женскую дружбу она перестала верить. Аня наконец-то увидела то, чего раньше не замечала, несмотря на всю очевидность. Конечно, Катя ее просто использовала. Ведь это Аня ей по-настоящему помогала в сложных ситуациях, и не словом, а делом. От Кати чего-то более весомого, чем просто советы, дождаться было невозможно. А любую Анину идею она воспринимала в штыки или просто смеялась над ней. Если же Аня в чем-то была не согласна с Катей, могло и до скандала дойти. Причем Катя никогда не упускала случая показать, кто здесь главный. А Аня всегда ее прощала. Точнее, не замечала всего этого. Вот только почему?.. Она до сих пор не могла понять.

Глава 60

После смерти Фила многие ожидали, что наркотики окончательно погубят Мишель. Все к этому и шло, пока однажды в дверь дома Мишель не постучали.

Мишель открыла дверь и увидела Владу.

– Что тебе нужно? – не узнав собственного голоса, Мишель вздрогнула.

Влада протянула Мишель рубашку Фила и уверенным шагом зашла в дом.

Она до конца не понимала, зачем пришла. Ее привело сюда непреодолимое чувство тоски, желание оказаться ближе к Мишель. Владе казалось: если она будет рядом с женой Фила, жизнь как будто повернет назад, в то время, когда он был жив и разрывался между ними.

Мишель тоже еле сдержала странную радость, увидев бывшую любовницу мужа.

– Я хотела поговорить, – сказала Влада.

Влада и Мишель не стали противиться желанию провести вместе время, вспоминая Фила. Обе женщины жили прошлым. Удовольствие им доставляли лишь воспоминания. Воспоминания, ставшие их настоящим. Каждая хотела только одного – чтобы никто не мешал ей жить тем, что ушло навсегда.

Фраза типа «Тебе пора жить дальше» раздражала Мишель. Можно подумать, это так просто! Ей не нравились сочувствующие взгляды. Почему эти люди лезут не в свое дело, какое право они имеют ее жалеть?!

Только у Влады не было такого взгляда. Только Влада понимала, что на самом деле чувствовала Мишель. Только Влада…

Самое желанное чувство в жизни – близость с другим человеком. Оно же и самое страшное. Настоящая близость дарит счастье, энергию и гармонию, но почти все боятся ее. Потому что близость – это полное доверие другому. А это страшно. Полностью открыть себя перед неизвестностью – это всегда страшно. Страшно быть отвергнутым. Еще страшнее – когда не знаешь, на что способен ты сам. Может, ты причинишь человеку больше боли, чем он тебе? Поэтому люди прячутся от других и от самих себя за миллионом масок. И в то же время быть одиноким никто не хочет. Все выбирают себе пару, собираются в группы, ищут похожие мысли и идеи. Требуют, чтобы другой показал свое настоящее лицо, а сами избавляться от масок не торопятся.

Вот почему любой человек испытывает сложности в отношениях с родными и друзьями. Он хочет видеть их голыми, а сам остаться в красивой одежде. А другие люди ждут от него того же.

Впервые с момента смерти Фила Мишель было легко говорить кому-то о своих чувствах.

– Все твердят мне: «Ты нужна своим детям». Чего они добиваются? Хотят убедить меня в том, что я плохая мать? Дети… из-за них я еще больше чувствую себя виноватой! Я всегда была хорошей. Любящей женой, идеальной мамой. Но только потому, что жизнь не давала мне никаких испытаний. И как только случилось первое из них – муж сказал, что меня не любит, – я сломалась! Не знаю, что со мной произошло. Я считала себя сильной. А на самом деле оказалась трусихой. Слабой и зависимой. Легко казаться сильной и умной, когда судьба благосклонна к тебе. Но настоящую проверку дает лишь страдание. Дети… знаешь, я всегда очень переживаю, когда злюсь на них. Понимаю, что это нормально и что только в кино можно увидеть мамашу, которая всегда спокойна, как Будда. В жизни все иначе. Раньше я постоянно переживала по разным поводам. Когда моему первому сыну был месяц, у меня не проходил страх, что с ним что-то случится и я его потеряю. Он родился совсем немного раньше срока. Я случайно увидела в интернете видео про недоношенных деток, которые не выжили, смотрела и плакала. Бесконечная тревога длилась, пока он не сказал «мама». Со вторым сыном у меня появилась другая зацикленность. Я везде видела грязь и бактерии. Помню, как в то время заставляла прислугу убираться в доме по несколько раз в день. Каждая пылинка вызывала у меня панику. А с третьим сыном все это прошло. Я уже не пыталась спасти его от внешнего мира, он вдоволь гладил домашних животных и игрался в песке. И даже когда пытался его есть, это не вызывало у меня страха. Но с рождением дочки все началось заново: я стала бояться заболеть чем-то серьезным, а потом заразить дочь, постоянно проверяла здоровье у врачей, сдавала анализы… Фил всегда помогал мне бороться с этими страхами. Пока он был рядом, они исчезали.

– Ты сильная. Очень сильная. Фил не смог бы полюбить слабую женщину. А тебя он любил. Очень любил.

Уже несколько часов Влада и Мишель разговаривали словно настоящие подруги, делясь друг с другом самым сокровенным.

– Помнишь, каким нетерпеливым он был? Как его раздражала любая медлительность!

– Он злился на медленных пешеходов, водителей, интернет и… И в то же время он говорил, что жизнь с каждым годом становится все быстрее. Это нарушает привычное нам ощущение времени.

– Да-да. У нас есть планы, желания, ожидания, и мы хотим, чтобы все это сбылось вот прямо сейчас или завтра – в общем, как можно скорее. И злимся, когда этого не происходит.

– Он считал нетерпеливость одним из лучших человеческих качеств. Говорил, что она двигатель нашей эволюции, что только благодаря ей мы не умерли от скуки, слишком долго занимаясь каким-то одним делом.

– И в то же время он умел наслаждаться моментом и уставал от постоянно ускорявшегося темпа жизни. С одной стороны, вечное движение, а с другой – умение ненадолго притормозить. В этом был весь Фил.

– Когда я слышу слово «скорость», то представляю себе его. Он обожал и ненавидел ее одновременно.

– Он рассказывал тебе про свой девиз?

– Ты про афоризм Питера Тиля? Конечно!

– «С каким из моих убеждений соглашаются только единицы? Именно это убеждение и будет верным».

– Похожую мысль высказывал Марк Твен. «Если вы заметили, что вы на стороне большинства, это верный признак того, что пора меняться», – закончила Мишель.

Влада уехала поздно.

«Странно. Я совершенно не чувствую к ней того, что раньше, и не воспринимаю как бывшую соперницу. А ведь Фил все-таки выбрал ее. Я чуть было не убила эту женщину. А сейчас она, разрушившая мой брак, показалась очень близкой, родной и нужной».

От этих непонятных чувств Мишель захотелось поскорее сбежать. Она знала проверенный способ: пошла в спальню и достала кокаин.

Мишель и Влада стали видеться почти каждый день.

После смерти Фила Мишель решила выступать в любительских соревнованиях.

Влада постоянно приходила на трассу в часы ее тренировок.

Мишель сама не заметила, как оказалась в клинике для лечения наркозависимых, куда отвела ее Влада со словами:

– Я не буду говорить о том, что ты убиваешь себя. Не буду говорить про твоих детей. Я чувствую, что должна быть рядом с тобой сейчас. Потому что хочу научиться жить. Я никогда не умела. А ты и Фил – могли! Хочу, чтобы ты помогла мне. Только ты сможешь. Только ты.

Впервые после той встречи с Филом, при их знакомстве много лет назад, Владе захотелось открыться и довериться другому человеку и той светлой части себя, которая, как ей казалось, закрылась навсегда.

Спустя два месяца

Однажды вечером Оскар приехал к Мишель. Он, как всегда, не позвонил предупредить о своем визите, ведь их отношения уже давно не требовали такой формальности.

Оскар припарковал машину и направился к входной двери. Заглянув в окно гостиной, он замер.

Влада и Мишель целовали и раздевали друг друга.

Оправившись от шока, Оскар вернулся в автомобиль. И поехал к месту, где убил Фила.

Мишель и Влада не заметили его. Они смотрели не в окна, а друг на друга. Они даже не помнили, кто из них первой поцеловал другую. В тот вечер эти две женщины просто отдались своей нежности и любви.

На следующий день Мишель пригласила Оскара пообедать.

Когда он приехал и зашел в ресторан, то увидел, как Мишель и Влада сидели за столиком, мило разговаривали и вели себя как ни в чем не бывало.

– Я хотела посоветоваться с тобой как с прекрасным финансистом. У меня возникла идея: купить часть акций авиакомпании VLD. Мы с Владой станем партнерами.

– Как вы меня удивляете, – Оскар жестом подозвал к столу официанта и принялся делать вид, словно внимательно изучает меню. – Сначала вы стали подругами после смерти Фила. Теперь собираетесь стать партнерами в бизнесе. Какие еще сюрпризы меня ждут?

Мишель покраснела. Они с Владой договорились забыть о подробностях вчерашней ночи и записывать себя в лесбиянки не собирались, тем более что ни у кого из них не случалось подобного опыта раньше.

– Ну, конечно, идея сама по себе неплохая, если дела у авиакомпании идут действительно хорошо. На днях я лично тщательно ознакомлюсь со всеми финансовыми отчетами и скажу, что думаю. Хорошо?

– Спасибо, Оскар.

«Влада что-то задумала? Или нет? Надо разобраться в этой женщине. Мишель слепо верит ей и держится, как за спасительную палочку, связывающую ее с Филом и с прошлым».

Влада чувствовала, что любовь к Мишель спасает ее, вытягивая из бездны и тьмы, в которую она была погружена все эти годы, и придавая жизни новый смысл.

А для Мишель бывшая любовница мужа стала новым Филом. Влада подружилась с его детьми, проводила вместе с Мишель все свое свободное время, дарила подарки. Две бывшие любимые женщины одного мужчины постоянно ездили вместе в путешествия и стали не разлей вода.

Оскар стал больше не нужен Мишель. Так плохо ему не было даже в то время, когда Фил был жив. Ведь тогда он заполнял все свободное пространство в жизни Мишель, которое все-таки оставлял муж. Влада же не допускала пустоты нигде. С каждым днем она все больше и больше становилась ВСЕМ для Мишель.

Ответ на любой вопрос Мишель теперь начинала со слов: «А Влада считает, что…»

Влада и Мишель вместе шагнули из мира воспоминаний в свое настоящее и даже почти перестали вспоминать Фила, находясь рядом друг с другом. При этом они были только подругами. Больше между ними не случалось интимных моментов.

– Наверное, я сейчас скажу странную вещь: если бы Фил остался жив, мы бы с тобой не сблизились. А наоборот, остались бы заклятыми врагами. Но теперь… За всю свою жизнь у меня не было никого ближе тебя! Хотя у меня есть мама, Оскар, был Фил – все это не то. С тобой я чувствую себя совершенно иначе. Даже им я никогда не открывалась полностью.

– Я понимаю, о чем ты. Но, Мишель… Я должна тебе кое в чем признаться. Я плохой человек. Ты не представляешь, какими мыслями я жила… Я ведь на самом деле собиралась убить Фила. Это я, я устроила так, чтобы ты попробовала наркотики. Я все расскажу тебе…