Текст книги "Контракт на невинность"

Эпизод 40

И так не сильно томный вечер становится еще более напряженным, когда я понимаю, что за моей спиной торчит бывшая подруга.

– Евик, я не обижаюсь на тебя из-за Камиля, не напрягайся, – мурлычет Валя, и гладит меня по предплечьям, – ты маленькая, неопытная, у тебя первая влюбленность… это пройдет. Наша дружба должна быть сильнее, чем какие-то там сомнительные мужики на недельку.

“Ты там охренела совсем?” – скептически проносится в голове мысль, когда я вспоминаю наши прекрасные эпизоды дружбы: как она подставила меня, заставив прийти в бордель, как она смотрела на то, что меня уводят люди Камиля, и как пыталась оклеветать перед Хазаром, сожрав при этом еду из моего холодильника.

– Тебе что от меня нужно? – я беру себя в руки и вкладываю в голос столько холода, сколько по идее должно хватить, чтобы отбить у Вали желание лить патоку. Она наклоняется еще сильнее и заглядывает мне в лицо с улыбкой.  У нее сегодня кудрявые волосы и яркий макияж.

– Огрызаешься? Я попала в яблочко? Знай, что этот человек умеет разрушать чужие сердца. Когда у вас все закончится – ты побежишь ко мне за помощью. Так что не рычи тут.

– Еще раз, что тебе нужно, чертова наркоманка? – Я поворачиваю в ее сторону голову, и мы едва не сталкиваемся носами, – ты последний человек, к которому я обращусь за помощью. Может, пойдешь нахрен уже?

– Я уйду, расслабься. Мне с тобой пока ловить нечего. Пришла просто шепнуть по старой дружбе, что твоя младшенькая сестра в женском туалете с каким-то парнем обжимается.

– Ты охренела?! – я смотрю на нее с бесконечным удивлением, – ей двенадцать! Что за…

– И я о чем. Не рановато отношения заводить и по таким местам шляться? Сама удивилась, когда увидела их. Ты забыла даже о своей семье, Ева, когда связалась с этим человеком. Не стыдно?

Она, фыркнув, убирает с меня руки и уходит. Я провожаю взглядом ее копну кудрявых волос, которая покачивается в такт шагам. Валя исчезает в толпе, а я хватаюсь за карманы, вспоминаю, что мой телефон сломался, а симку в последний раз я вставляла в смартфон Камиля, и, подскочив, начинаю продираться сквозь толпу людей, в поисках туалета.

То, что сказала мне Валя, звучит, как бред. Моя мелкая сестра в ночном клубе? Кто бы ее сюда пропустил?

Но, как бы то ни было, я в курсе ,насколько подростки могут быть хитрыми. Могла и пройти. Сама ведь жаловалась, что ей скучно и не с кем общаться. Она однажды умудрилась пробраться на школьную дискотеку, на которую пускали только с четырнадцати лет!

– В какой стороне туалет? – я ловлю за локоть какого-то парня, а он, скользнув по мне взглядом, машет рукой куда-то вбок.

– Там, – произносит он, и теряет ко мне интерес.

Я бормочу “спасибо”, меняю курс, врезаюсь случайно в кого-то и слышу “да ты гребаная сука, смотри, куда прешь!”. Повернув голову, я вижу парня, на белой футболке у которого теперь голубые мокрые пятна. Он держит в руках бокал и смотрит на меня так, словно хочет убить.

– Прости… – шепчу я и убегаю.

Из-за адреналина в крови, появляется внезапно разумная мысль: все это так напоминает школьные разборки, когда девочку заманивали в туалет под любым предлогом, а потом окунали мордой в унитаз. Что, если у Вали на меня тоже не самые лучшие планы и она просто меня обманула, зная, что я брошусь на помощь сестре без раздумий?

Ну а если нет?

Я осторожно подхожу к туалету, и, оглянувшись, открываю дверь нараспашку, тут же отступив назад.

На меня хмуро смотрит с другого конца санузла девица в блестящем платье. Она сидит на подоконнике, и в руках у нее дымится сигарета.

– Че смотрим? – интересуется она, – дверь закрой с той стороны.

– Тут случайно не было девушки с парнем? – задаю я растерянно вопрос, понимая, что не вижу ни обжимающийся парочки, ни Вали с заточкой в руках, а девица внезапно прищуривается.

– А… видела. Они пошли на улицу, через запасной.

– Спасибо, – бормочу я и отпускаю дверь. Черт. Видимо, Валя не врала.

Дверь запасного выхода открывается со скрипом, впустив влажный и свежий ночной воздух. Запах тонких, женских сигарет. И еще парочку запахов, которые я идентифицирую слишком поздно, чтобы развернуться и уйти.

– Еще раз… – надушенная ручка Вали с силой толкает меня на кирпичную стену и дверь с грохотом захлопывается. Я больно врезаюсь, оцарапав затылок и лопатки, – … привет. Ева. Дура. Боже, такая ты наивная, что шиздец. Абрамов, ты мне проспорил пять тысяч, в курсе? Говорила же, что не надо выдумывать сложный план, чтобы ее выманить.

Когда я очухиваюсь, пережив боль, то слышу еще один до боли знакомый голос.

– Я тебе на карточку скину. И давай без женских разборок. Прекрати ее мять, – эльф стоит в сторонке от нас, на приличном и чистом клочке земли. Видимо, потому что возле запасного выхода валяются кучи бычков, да и пахнет мусорными баками, а его тонкая эльфийская натура не может это пережить. Парень тоже курит, и у него на лице выражение мученика, словно его заставили делать что-то очень мерзкое. В другой руке он держит пистолет, а с носа, в который его бил Хазар, еще не сошли синяки.  – Грузи ее в машину. И держи крепче. Вырвется… Если прострелю ей что-нибудь, все кровью запачкаем.

Валя сдувает с лица кудрявые волосы, прижимая меня к стене и возмущенно глядя на эльфа.

– А помочь не хочешь? Я девушка, вообще-то.

Он закатывает глаза.

– Не хочу. Весишь ты намного больше, чем я, честно говоря.

– Ты охренел, скотина?!

– Не болтай, – эльф морщится, – если мы сейчас будем тупить, то нас точно по стенке размажут. Резче, Валентина.

– Валя. Ты осознаешь, что делаешь? – издаю я шипение, когда она меня дергает за собой. Бывшая подруга тут же разворачивается и залепляет мне такой силы оплеуху, что мне кажется, словно у меня мозги переворачиваются. Я полностью теряю ориентацию. Только сквозь звон в ушах слышу, как приоткрывается дверь.

– Так, иди отсюда, бля, – слышу незнакомый голос, а ему возмущенно что-то вталкивает другой, – тут только для персонала! Я владелец клуба. Давай, выпендрись еще. И я тебя выкину отсюда. Твое лицо будет в черном списке фейс-контроля. Пшел.

На улицу выглядывает незнакомый мне мужчина неопределенного возраста. Валя испуганно и напряженно смотрит на него.

– Кто там, Тём? – тихо спрашивает она, а мужчина морщится.

– Обдолбыш какой-то. Говорит, что она, – он кивает на меня, – его облила коктейлем. Хочет бабло стребовать. Давайте, блин, ноги в руки и валите. Сейчас тут Рустам с Камилем будут. Они почти закончили.

– Какого? – шипит эльф, а Тёма цыкает.

–У них тоже пассажир. Ты думай, да? Они его через главный вход поведут, по-твоему? – произносит резко он, а я судорожно роюсь в карманах, пытаясь что-нибудь найти, чтобы выкинуть и подать знак Камилю, что меня увели тоже через черный вход. В карманах абсолютно пусто. Поэтому я снимаю с одной ноги кед, наступив на пятку другим, и пока эти трое поглощены беседой, заталкиваю его под мусорный бак, молясь, чтобы и Камиль его смог заметить, и не заметил кто-нибудь другой, – камеры я все вырубил. Всё, пошли, бегом.

Он закрывает дверь и потом щелкает замок. Валя, схватив меня за шкирку, тащит к воротам, у которых припаркована белая Ауди. Она открывает дверь, толкает меня лицом на заднее сиденье, собирает мои запястья за спиной и щелкает наручниками.

– Камиль тебя уроет, – обещаю ей я, а она смеется.

– Не дотянется. За мной теперь люди покруче, чем он, – она пытается сесть тоже, но внезапно эльф оборачивается с переднего сиденья.

– Ты куда это?

– С тобой, – удивленно произносит Валя, а эльф цыкает.

– Нет. Ты – пешком.

– Слушай, Мирослав, ты совсем охренел? – восклицает бывшая подруга, – я расскажу Цареву, как ты меня бросил на улице!

– И что мне твой Царев сделает? – хмыкает эльф, а потом, показав распальцовку, передразнивает тон Вали, – за мной люди покруче, чем твой Царев. Короче…не выпендривайся. И вали на такси.

– Сука пидорская, – шепчет Валя и вылезает, с силой хлопнув дверью. Тут же щелкает блокировка. Эльф цедит сквозь зубы несколько матерных слов.

– Подстилка гребучая, – подводит он тихо итог, и разворачивает машину, выжимая педаль газа.

Я закрываю глаза. Супер просто. Меня умудрились украсть почти из-под носа Камиля. Как? Как они узнали, что я тоже буду в клубе с ним?  Или они постоянно следят за нами? Главное – что со мной собираются сделать?

– Куда ты меня везешь? – спрашиваю я, – эй! Эльф! Ответь!

– Замолчи. Твой голос нервирует.

– Тогда я буду болтать всю дорогу и нервировать еще больше, если не ответишь!

– На тот свет, Ева, – холодно отвечает Мирослав, а я вздрагиваю. У него в голосе много решимости, – мне сказали от тебя избавиться. Без следов.

***

– Зачем? – выдыхаю я, теперь уже по-настоящему испугавшись, – слушай, за что? Я никому ничего не сделала.

– Ты – инструмент. Камиль претендует на то, что ему не должно принадлежать, – лениво поясняет эльф, – в этом вся проблема.

– Хорошо, я готова просто исчезнуть из его жизни, – спешно перебиваю его я, – я в курсе, что ему необходимо жениться, чтобы исполнить условия завещания. Но не будет меня под рукой – он найдет другую. Дело пяти минут. Меня для этого не надо убивать!

Он не отвечает.

Я еложу на сиденье, пытаясь найти удобное положение, но так как я лежу на животе, а руки связаны за спиной наручниками, выходит плохо. Как никогда сочувствую гусеницам. Им, наверное, сложно жить без рук и карабкаться по растениям.

Хотелось бы последние часы жизни провести в комфорте, но, видимо, не судьба.

Вряд ли я выберусь из наручников. Слышала, что для этого нужно вывернуть сустав большого пальца, чтобы кисть пролезла, но я не уверена, что это точно. Да и эльф явно заподозрит неладное, если я буду вопить от боли.

– Пожалуйста, – повторяю я, выплевывая изо рта свои волосы, – давай договоримся.

– Заткнись.

– Мне есть, что тебе предложить.

– Абсолютно нечего. Ты меня сдала в прошлый раз. Вряд ли еще раз я тебе доверюсь.

Я смотрю, как машина сворачивает в лесополосу и понимаю, что обречена.

Эльф не заезжает слишком далеко. Может быть, проезжает полкилометра вглубь леса, там останавливается и, разблокировав двери, выходит из машины.

Несмотря на то, что мы не совсем в глуши, я знаю, что сюда вряд ли кто поедет ночью. Поэтому надеяться на спасение или счастливую случайность глупо.

Дверь открывается, эльф хватает меня под локоть и заставляет вылезти наружу. Я даже не прохожу и пары шагов – спотыкаюсь, из-за того, что ноги онемели, падаю на колени, в которые впиваются камешки и веточки.

Хотя я понимаю, что, вероятно, для меня все кончено, почему-то страха особого нет. Мне кажется это нереальным. Сном. Сейчас я проснусь и окажется, что я просто дрыхла все это время рядом с Камилем. Он никуда меня не брал, ушел, а я заснула дальше. Мне это снится. Снится.

Эльф тяжело выдыхает, встряхнув почти белыми в свете фар волосами. В руках он держит оружие, щелкает чем-то на пистолете, но не направляет его на меня. Он смотрит куда-то в сторону и в глазах я замечаю несколько обреченное выражение, словно это ему сейчас умирать.

– У меня маленькая сестра, которая растет без отца, Мирослав. Прошу, не трогай меня, ни я, ни она ни в чем не виноваты. – пытаюсь я в последний раз достучаться до него. Мне становится холодно, кажется, что изо рта вырываются облачка пара от того, насколько заледенел вокруг нас воздух. И мир словно замирает на эти долгие минуты.

Эльф снова нервно вздыхает.

– У меня тоже сестра. Была. Еще был отец. Камиль его подставил, а Рустам Садаев убил, потому что нашел доказательства, что мой отец виновен в смерти его брата. Я не знаю, что Камиль наговорил моему отцу, или как это провернул, но после того, как папа умер, этот ублюдок забрал у моей семьи почти все. То, что у нас осталось, не приносит достаточно денег, чтобы жить. Мы в долгах, – Мирослав переводит на меня взгляд ледяных, голубых глаз и продолжает, – мне продолжать? Я почти месяц сидел в заточении у этой твари среди головорезов… Сестра не хочет меня знать. До тех пор, пока не появился Камиль, я жил спокойно. Все было хорошо. В чем же я виноват?

– Я не знаю ничего о твоей жизни, Мирослав, – осторожно произношу я, почувствовав легкий укол жалости к этому парню,  – но, наверное, ни в чем. Мы же не можем отвечать за грехи своих родителей.

– Да, верно. И ты ни в чем не виновата. Но если останешься с Камилем – для меня все будет кончено. Однажды. С этими деньгами он натворит дел… а мне точно уже никто не поможет.

– Ты себя успокаиваешь, что ли? Пытаешься уговорить себя, что поступаешь правильно? Потому что мне легче от твоих слов не становится…

Эльф усмехается.

– Да. Я не умею хладнокровно убивать людей, в отличие от твоего Камиля. Считай, делаю это в первый раз.

Мне хочется прикрыть обреченно глаза. Я не хочу выступать в качестве тренировочной груши для будущего головореза, в которого потом вырастет этот эльф, если решится меня прибить.

– Блин… – слышу я тихое, и у меня сдают нервы.

– Послушай, а? Отпусти меня, – произношу я глухо, – я договорюсь с Камилем, чтобы тебя никто не тронул. Считай, встану грудью на твою защиту.

– Слишком мелкая у тебя грудь, чтобы меня защитить.

– Ты… – я открываю глаза и смотрю на эльфа. Его выражение лица, несмотря на идиотский юмор, все равно выглядит мученическим, – мне не до смеха. Я фигурально.

– Я тоже.

– Серьезно, я сделаю всё. Будь уверен. Я уговорю Камиля помочь тебе. Костьми лягу, – горячо убеждаю я парня, почувствовав брешь в его защите, и зародившиеся сомнения, – Я…

По шоссе проезжает машина, мазнув полосой света по лесу. Я провожаю взглядом удаляющиеся огни фар, которые мелькают между деревьями. Они замирают где-то чуть дальше въезда в лес.

Эльф тоже настороженно смотрит в ту сторону. То ли я не замечала, то ли он начинает бледнеть.

– Послушай, – произношу я, – когда вы меня с Валей тащили, я скинула кроссовок. Камиль точно увидит его и поймет, что произошло нечто странное. Я уверена, что он узнает, кто виновен в моей пропаже. Может, вон та машина – это он и есть. Убьешь меня – и точно сам умрешь.

Мирослав бросает взгляд на мою голую ступню и едва усмехается.

– Ты хитрая.

На шоссе тормозит еще одна машина, а первая сдает назад. Я чувствую, как в груди начинает теплиться огонек надежды. Камиль смог меня найти? Так быстро!

Эльф садится на колено рядом со мной, цепляет наручники и заставляет меня выпрямиться вместе с ним.

– Что ты делаешь? – вырывается у меня вопрос, когда мы оказываемся лицом к лицу.

– Ты хороший план придумала, Ева, – тихо говорит он, – только ты ответь на вопрос: зачем мне помощь от человека, который виноват в смерти отца?

Я закрываю рот. Другого плана у меня и нет.

В подбородок утыкается холодное дуло пистолета, а эльф произносит с протяжным вздохом:

– Похоже, и вправду Камиль нашел тебя. Быстро он. Кто-то из нас лоханулся, значит.

Эпизод 41

– Ты можешь сбежать, и я даже не скажу, в какой стороне ты исчез, – предлагаю я, а Мирослав иронично усмехается.

– Что за дичь? Я уверен, что когда я буду стрелять в твоего несостоявшегося мужа, у меня рука не дрогнет. Тебя убивать я не хочу. Его вот – еще как хочу.

– Не надо лучше. Мирослав, серьезно, – уговариваю его я, а он теряет ко мне интерес и напряженно смотрит в темноту. Я бормочу все какую-то чушь, понимая, что вряд ли сейчас смогу придумать хорошие аргументы, чтобы этот эльф немного успокоился. Я не хочу участвовать в заварушке с трупами.

Мне становится холодно стоять и тело бьет крупная дрожь. Я боюсь, что у Мирослава сдадут нервы, когда я вообще дергаться начну: он подумает в какой-нибудь момент, что я пытаюсь сбежать и пристрелит меня.

– Брось пушку, пиздюк, – слышу я знакомый голос и выдыхаю, выпустив изо рта облачко пара, – это игрушка для взрослых дядек.

Камиль.

Все-таки он.

Я кошусь в сторону, откуда доносится голос и вижу, как к нам лениво приближаются несколько людей.

Конечно, Камиль не дурак, он взял с собой охрану. Только какая разница, когда эльф может сейчас просто взять меня и уйти. Прямо перед носом всех этих людей. У него есть заложник – я.

– Это ты положи оружие, – произносит эльф. Голос у него неровный. Он явно нервничает, – и пусть твоя охрана…

Мне кажется, что в эти несколько секунд кто-то ставит мир на замедленную перемотку. Я успеваю увидеть, как Камиль закатывает устало глаза, словно эльф его достал, просто поднимает оружие и нажимает на спуск. Звучит хлопок, и Мирослав просто падает назад. С таким звуком, словно мешок картошки уронили.

Я не знаю, что поражает меня больше всего. С какой легкостью Камиль выстрелил и попал в человека? Или то, что он рисковал моей жизнью? Он мог бы промахнуться, или Мирослав случайно пристрелил бы меня от неожиданности.

Я медленно опускаю взгляд вниз, забыв даже подышать. Эльф лежит на земле, схватившись за бок и пытается глубоко вдохнуть. Свет фар тут же загораживает Камиль, который наклоняется к телу и, совершенно равнодушно обшарив его карманы, достает ключ, разворачивает меня, и с щелчком освобождает от наручников.

Я все еще не могу вымолвить ни слова, находясь в полном шоке.

– Если здесь есть болото – это тело тогда туда, – отдает сухой приказ убийца, и тут я не выдерживаю, резко обернувшись.

– Камиль! Нет, ты с ума сошел! Он еще жив. Камиль, он совсем парень, – я делаю шаг к эльфу, который еще дышит, но делает это со странными хрипами и бульканьем, что меня пугает, – ты в своем уме? Ты хочешь его убить. Ему надо срочно в больницу. В реанимацию.

Он переводит на меня взгляд – холодный и темный. Похоже, что он злится, то ли на меня, то ли на ситуацию в целом.

– Отправляйся к машине, – произносит он мне, а я мотаю головой.

– Ни за что.

– Ева.

Одно короткое слово, пропитанное яростью, и я уже было набираю воздух в легкие, чтобы разрыдаться, как меня грубо дергают за локоть, оттаскивая от эльфа. Хазар. Я вижу, как он сжимает челюсти, словно едва сдерживается.

– Я ее отведу, – коротко произносит он. Камиль кивает сухо.

Хазар оттаскивает меня от Мирослава, хотя я упираюсь ногами и пытаюсь вырваться. Эльф же не убил меня, я обещала его защитить. Он еще не совсем потерян. Он производит впечатление парня, делающего то, что ему совсем не по нраву. Растерянного и не готового к такой жизни. Он напоминает мне меня же.

Хазар выводит меня на шоссе, и когда мы подходим к одной из машин, он внезапно с силой швыряет меня на капот. Я с грохотом ударяюсь об него спиной и поясницей и испуганно смотрю на парня.

– Ты что?!

– Ты тупая, Ева, знала? Совершенно отбитая, – наклонившись ко мне, шипит Хазар. Я отстраняюсь подальше от этого разъяренного психа, – твою мать…

Он отворачивается и с силой бьет кулаком в машину. Я вздрагиваю.

– Не ори, – шепчу я, – сам ты тупой.

– Я не только орать хочу, но и заехать тебе куда-нибудь. Хотя женщин я не бью. Даже не знаю, с чего начать, бляха. С того, что ты свалила из клуба, зная, что тебе угрожает опасность? Или с того, что ты лезешь под горячую руку, когда…

Хазар делает паузу. Он прикрывает глаза, потерев переносицу, и длинно выдыхает.

«Но я же из-за сестры рискнула уйти....» –  проносится в голове растерянная мысль, –  «он что, не понимает? Мне кажется, он точно никогда не начнет понимать меня. А я – его и Камиля».

Когда Хазар открывает глаза и снова смотрит вдаль, то в его усталом взгляде бликует свет луны.

– Иногда я думаю, что не стоило тогда твою жопу спасать. Хрен бы ты тогда к своей Вале поехала бы, – произносит он.

– Ты о чем?

– Я о том дне, когда тебя едва не изнасиловали. Где тогда был твой длинный язык и смелость? Почему ты не послала нахер то убоище гоповатое? И в полиции не настояла на заявлении, позволив себя отбрить? Почему ты не послала нахер свою Валю с ее всратыми идеями? Или ты только с Камилем и мною такая смелая? Тебе точно лечить голову пора.

– В каком смысле ты меня спас? – тихо и нервно смеюсь я, потому что мне кажется, что Хазар сейчас порет бред. Слишком много эмоций вкладывает в каждое слово, будто бы его правда беспокоит мое прошлое и настоящее.

– В прямом, блин, – холодный взгляд словно иглами впивается в меня, – я грохнул того ублюдка. Я. Как его там? Витя, Митя? Я стащил с тебя это тело, которое уже расстегивало тебе ширинку и надеялось быстренько присунуть.

Я ошалело смотрю на него, не веря своим ушам.

– Ты шутишь.

– Ты идиотка? Я похож на клоуна сейчас?

– Нет, но…Я не верю. Зачем тебе это? – я вспоминаю события того дня – как я очнулась в ванной и пыталась понять, откуда на мне столько крови. Потом, как Хазар обмолвился случайно, что я через час уехала на машине. Достаточно совпадений. По крайней мере, это звучит логичнее, чем если бы Витя умер от моих рук, но…все же, я растерянно повторяю:

– Я не понимаю, для чего тебе надо было это делать.

Он усмехается тихо. Отводит взгляд.

– Уже неважно. Просто, как факт. Я подставился ради тебя. Камиль платит мне, чтобы я взял на себя, если что, всю вину, и сел за него в тюрьму. Ему сейчас туда нельзя. Поэтому он мне платит очень большие деньги, однако, в тот день я мог бы попасть в полицию досрочно и подставить Камиля. Вкуриваешь?

– Частично.

Мне становится трудно говорить. Осознание того, что этот парень, которого я называла разными словами, с которым мы цапались на каждой встрече и которого я ненавидела, внезапно спас меня…  Почему? Почему?!

Хазар приближается ко мне. Наклоняется так, чтобы заглянуть в лицо и медленно произносит:

– Хотя бы частично вкуриваешь. Уже хорошо. Будет хорошо, если ты поймешь еще кое-что: твоей подруги Вали больше нет. Запомни то, что люди, которые болтаются где-то внизу пищевой цепочки и слишком громко о себе пытаются заявить – заканчивают очень плохо. Не отсвечивай, Ева. И особенно не показывай свой дрянной характер Камилю. Ты для него – не любимая жена. Запомни это, как молитву.