Текст книги "Контракт на невинность"

Эпизод 29

Меня начинает подташнивать от запаха крови в салоне машины, пока перекись, которую вылил мне на рану Камиль, пенится и шипит. Я изо всех сил стараюсь снова не запищать от боли.

– Руку дай.

Я протягиваю руку. Потом кошусь на то, как Камиль берет мою ладонь, и, раскрыв ее, смотрит внимательно на рану. А я, пытаясь отвлечься и пользуясь случаем, рассматриваю его поближе.

Черт, он намного старше меня, но выглядит крайне хорошо.  Я отлично помню друзей отца, которым было примерно столько же, когда я училась в начальной школе.  Они выглядели очень, очень взрослыми и старыми. Успели нажить вторые, третьи подбородки, животы, землистый цвет лица и расширенные поры, да и пахли так себе. Бензином, дешевым одеколоном и домашним супом.

Видимо, деньги творят чудеса. Хотя, даже плохое прошлое на внешности Камиля особо не оставило отпечаток. Он выглядит просто взрослым и уверенным в себе мужчиной.

В этот момент убийца поднимает на меня взгляд, и я вздрагиваю. Ладно, я ошиблась. Отпечаток остался. Где-то в глубине его темной души. Каждый раз чувствую мурашки по спине.

– Тебе придется это зашить, – произносит он, а я моргаю.

– Что?

– Аллергия на обезболивающие есть? – продолжает Камиль, и протягивает через меня руку обратно к бардачку, перебирая открытую аптечку. Когда он зажимает между пальцев шприц в упаковке, продолжая что-то искать, до меня, наконец, доходит.

– Нет. Нет, ты что, – я пытаюсь выдрать руку, но она вспыхивает болью и я айкаю, испуганно подпрыгнув. Страх ледяными лапищами хватает меня за сердце, а когда я представляю иглу, вонзающуюся в мою ладонь – мне кажется, что снежинки от этих ледяных лап танцуют по всему телу, – нет, не надо! Не смей меня ничем колоть.

– Тогда я тебя отвезу в травматологию. В любом случае тебя зашьют, – спокойно произносит Камиль, а я мотаю протестующе головой.

– Нет. Само заживет. Я боюсь.

– Не пори херню, цыпа. Ты задела сухожилия. Оно само не заживет.

У меня начинает кружиться голова, а пальцы, которыми сжимает убийца мою руку, становятся будто бы совсем горячими. Я откидываюсь на спинку, пытаясь унять головокружение.

– И плевать, – выдыхаю я, – ничего, переживу. Одной рукой больше, одной меньше… Я ненавижу больницы. А ты… нет. И тебе я не доверяю. Откуда у тебя… все это с собой? Ты что, врач? Хирург?

Ляпнув это, я понимаю, насколько сглупила, особенно когда на губах Камиля появляется намек на усмешку.

Ну я и дура. Интересно, его только за глаза называют Хирургом? Он может ненавидеть это прозвище. Меня вот в школе прозвали доской… не сказала бы, что я с теплом вспоминаю эту дурацкую и оскорбительную кличку.

– Мне это часто приходится делать. Расслабься, – произносит Камиль, глядя на мое наверняка стремительно бледнеющее лицо, – зашью так, что у тебя останется незаметный шрам. Можешь отвернуться, цыпа. Ничего не почувствуешь.

Я скептически смотрю на свою окровавленную руку. Даже не знаю. Мне кажется, что у меня останется мерзкая, уродливая полоса в любом случае. Наверное, хренова Валя, увлекающаяся хиромантией, сейчас бы умно рассказала бы, чем мне грозит новая линия на ладони. Даже у меня уже появляются подозрения, что я ее получила не просто так.

– И… ты будешь это делать здесь? – мой голос вздрагивает. Не то, чтобы я готова была довериться убийце…

– Нет. Дома, – Камиль стягивает сильно мою ладонь бинтом, отчего я ойкаю, и фиксирует повязку, – так что потерпи.

***

– Я все еще не уверена в том, что это необходимо, – в доме Камиля, на кухне, я сажусь на стол, пока меня колотит дрожь от шока. Или нервов. Или страха. Не пойму – от чего. Но я не могу найти себе места, поэтому не просидев и пары секунд, сползаю со стола, подумав, что это как-то совсем некрасиво, и краешком попы плюхаюсь на стул.

Кажется, его ножки начинают постукивать от моей дрожащей тушки.

– Я видела твой шрам на животе, – продолжаю я, наблюдая за тем, как неумолимо убийца ищет все необходимое, – он не выглядит незаметным. Ты меня обманываешь.

– Потому что это ножевое ранение, которое мне зашивали в больнице, – спокойно отвечает мне мужчина.

– А другие шрамы я и не помню…

Камиль поворачивается ко мне, держа в руках ампулу, а в другой – шприц. У него это получается как-то совсем естественно и непринужденно.

– Хочешь посмотреть? Я разденусь для тебя, цыпа. Мне не сложно.

– Не утруждайся, – я сглатываю ставшую вязкой слюну, а Камиль подходит ко мне, положив на стол весь набор предметов. Я даже не хочу на них смотреть: ощущаю себя, как подопытный кролик.

Дьявол. Что он делает? Я напрягаюсь, когда убийца расстегивает темную рубашку и снимает ее, бросив на спинку стула. От этого простого движения у него напрягаются четко мышцы под кожей и я едва не закатываю глаза, чтобы отключиться. Одно дело – видеть его в полутьме. Другое дело, когда свет безжалостно бьет с потолка, позволяя рассмотреть абсолютно каждый сантиметр рельефного тела, покрытого шрамами и татуировками. Так близко! Я бы испугалась перспективы остаться наедине с полуобнаженным мужчиной, если бы мне не грозило кое-что пострашнее.

– Ты замерзнешь, – роняю я ослабевшим голосом. Камиль берет мою руку, похоже, пользуясь тем, что я в глубоком шоке, и безжалостно разматывает повязку.

– Не замерзну, цыпа. Зато ты отвлечешься.

Я уже отвлеклась. Теперь меня трясет не только от страха, но и вообще. Еще меня прошибает холодный пот, а лицо начинает гореть, когда я понимаю, что не могу никуда деть свой взгляд, кроме как на тело Камиля. Я ошалело смотрю на птицу на его ребрах, забыв, как правильно дышать.

Эпизод 30

Меня отрезвляет укол в руку – короткий, болезненный, и я зажмуриваюсь. Главное – не смотреть. Распорола ладонь я себе сильно, Камиль, скорее всего прав насчет повреждений, потому что ладонь плохо мне подчинялась.

Когда я открываю глаза, резкие очертания тату на ребрах расплываются. Я, не сдержавшись, вздыхаю, но получается это со всхлипом.

– Хватит плакать. Я даже еще не начал.

– А я тоже не начинала еще плакать, – огрызаюсь я. Мог бы и пожалеть. Это он привык получать ножом под ребра, а не я, – тот эльф по имени Мирослав рассказал про тебя много жутких вещей. Это правда?

– Что именно? – я слышу ироничную усмешку.

– Он сказал, что ты убил целую семью. Вместе с детьми. Это правда? – в этот момент я поворачиваю немного голову, чтобы увидеть выражение лица Камиля. А он поднимает на меня взгляд, прекратив что-то делать с рукой. Смотрит так, будто бы я зря это спросила.

– Я просто хочу… знать, – добавляю менее уверенно я.

Пожалуйста, пусть он скажет, что это ложь. Я не смогу быть рядом с человеком, который способен на такое страшное преступление.

– Ты… хочешь жениться на мне, – продолжаю я свой монолог, пока Камиль почти буквально препарирует меня взглядом, – играть в мужа и жену. У нас рано или поздно появятся дети.  Я должна знать о тебе такие вещи.

– Ты хочешь от меня детей? – я замечаю, как он едва приподнимает бровь, задав этот вопрос, хотя выражение лица у Камиля не меняется – остается все таким же непроницаемым.

 Я тушуюсь от его слов.

Нет, черт… я не хочу от него детей. В общем-то, я просто сказала фразу про детей, чтобы он стал откровеннее со мной, и только. Сложно вообще представить, что кто-то может захотеть забеременеть от такого пугающего человека с темным прошлым.

– Нет, конечно, – отвечаю я, – просто, наверное, однажды придется это сделать, чтобы все поверили, что у нас настоящая семья.

– Охренительно, цыпа, – вырывается у Камиля усмешка и он снова возвращается взглядом к моей ладони, – “нет, конечно”. Ты первая, кто так меня отбрил. Но я тебе не собираюсь делать детей.

– Да? – я искренне изумляюсь, – но рано или поздно…

– Наш брак не продлится долго. Расслабься.

– Почему?

Вопрос повисает в воздухе без ответа. И, черт, в этом есть что-то тревожное.

Я даже пропускаю момент, когда Камиль зашивает мою ладонь. Он стягивает ее повязкой и отпускает, и только тогда я растерянно смотрю на нее, понимая, что ничего даже не почувствовала.

– Руку поменьше тревожь, – произносит мужчина, выкидывая в мусорку использованные инструменты. Я наблюдаю пару мгновений за его спиной, а потом поднимаюсь со стула и подхожу ближе.

– Ты собираешься со мной потом развестись? Можно услышать весь твой план?

– Ты достала своими вопросами, цыпа. Я тебе заплачу не за них, – он разворачивается ко мне, сложив расслабленно руки на груди и прибивает тяжелым взглядом к земле, – уйди уже. Куда-нибудь.

– Но мне сложно жить, не понимая, что происходит, – я хмурюсь, – ты мне соврал? Зачем тебе брак без детей, который ты собираешься разорвать в скором времени? Тогда я ничем не отличаюсь от шлюхи, а ты говорил другое. Зачем нужны были эти громкие слова про статус жены, наследство…

Я замолкаю. Камиль едва сощуривает глаза.

– Или ты умереть собираешься? – растерянно произношу я.

– Это все идиотские вопросы на сегодня? Проваливай к себе. – в голосе мужчины мелькает холодок и я, не сдержавшись, фыркаю.

– Ты даже на предыдущие не ответил. Я поняла. Тебе нужен забавный зверек дома, который будет молчать и изредка подавать признаки жизни из своей берлоги. Жаль, что я не пойму, зачем. Детей у нас не будет. Брак распадется однажды. Мы даже не спим вместе. Может, тебе лучше куклу надувную купить? Совершенно новую, без темных пятен в биографии, молчаливую и гхмбр…

Последние слова вылетают из меня непонятным набором звуков, потому что Камиль быстрым броском руки хватает меня за шею и рывком впечатывает в себя, выбив весь воздух из легких. Чертов каменный монстр. Об его мышцы можно разбиться. Я случайно упираюсь ему в грудь, пытаясь отстраниться, но тут же испуганно убираю руку, вспомнив, что он без рубашки.

– Проваливай ко мне в спальню, – медленно произносит он, глядя мне в глаза, – раз так. Если я приду туда и тебя не обнаружу – пеняй на себя.

– Я не… я не провоцирую тебя, если что,  – выдавливаю я, – ты мне сейчас шею сломаешь.

Хватка немного ослабевает, но Камиль меня не отпускает. Зато я могу набрать воздуха и продолжить:

– Просто хочу узнать, для чего я тебе.

– Я тебе сегодня покажу, для чего ты мне.

Я медленно пячусь назад, не решаясь что-то сказать, чтобы Камиль снова не понял меня как-то извращенно. После, развернувшись, ухожу, чувствуя, как между лопаток у меня словно дымок идет от пристального взгляда мужчины.

Ослушаться его? Сбежать к себе? Думаю, что Камиль не станет выбивать дверь и насиловать меня, если я так сделаю. Думаю, я спокойно переживу эту ночь, но тогда упущу шанс вытянуть из убийцы подробности его странных планов на меня.

Рискнуть? Черт.

Я захожу в его спальню и медленно сажусь на краешек кровати. Провожу здоровой ладонью по темному белью и в голове начинают мелькать опасные картинки. Внизу живота все напрягается, когда я представляю, что Камиль собирается со мной делать. Честно говоря, мне страшно снова испытать ту обжигающую и давящую боль, которую сложно забыть. Я не понимаю, как люди получают удовольствие в сексе.

Он заходит в комнату спустя несколько минут – все еще без рубашки, и я нервно сглатываю ставшую вязкой слюну. Взгляд убийцы скользит по мне.

– В ванную, – приказывает он и я послушно подрываюсь, бегу.

Там он набирает большое джакузи, вылив в него щедро какую-то резко пахнущую пену. Потом снова смотрит на меня, пока я стою невинно в углу, сложив руки.

– Ты еще одета? – интересуется он ровно, – снимай всё.

– И белье? – шепчу я, и вижу, как он приподнимает бровь.

– И его тоже. Хочешь мочить перышки в нижнем белье?

Я качаю головой.

– Но моя рука…

– Я и не заставлю ее окунать в воду. Иди сюда, цыпа. Бегом.

Мне приходится подойти к нему. Камиль легко снимает с меня одну шмотку за другой. Такое чувство, будто его как-то особо и не трогает моя нагота. Холод, который касается кожи с каждым потерянным элементом одежды, странно играет на нервах, словно нарочно касаясь самых чувствительных мест. Как только на пол падает бюстгалтер – я прикрываю руками грудь, покраснев.

– Джинсы сама.

Я послушно, кое-как изогнувшись, снимаю с себя джинсы. Остаюсь в одних трусах.

– Может, я…

– Чего ты тормозишь, цыпа? Я уже видел все. Мы с тобой уже переспали и мой член был между твоих ног. Тебе вроде бы, нечего уже бояться, – его откровенные фразы просто уничтожают мои нервы, как огромной кувалдой бьют по броне из скромности.

– Перестань, – шиплю я, и снимаю быстро последнюю деталь одежды, опасаясь поднять на Камиля взгляд. Мне стыдно, о-о-о-о. Боже. Невероятно просто. Он же все видит. Наверняка рассматривает.

Я чувствую прикосновение к плечу. Камиль ведет подушечкой пальца линию, опускаясь вниз на ребра, на живот, заставляя нервно дернуться и замереть.

– Успокойся, – его голос становится глубже. Более проникновенным. Ему хочется подчинитья и в нем я не чувствую тех резких  интонаций, – Я мог бы с тобой сделать много плохих вещей, но, как видишь, не делаю. Не дергайся.

Я взлетаю неожиданно в воздух, потому что убийца берет меня на руки, а потом задницы касается горячая вода с пеной. Пузырьки смешно лопаются, щекоча кожу. Камиль опускает меня в ванную, и я тут же отворачиваюсь, закрыв глаза рукой, потому что замечаю, что и он собирается раздеться.

Ох, черт.

За спиной раздается тихий всплеск. Водная гладь с горами пены вздрагивает и поднимается, когда Камиль садится позади меня, а в следующую секунду, его руки под водой обхватывают меня за талию и притягивают назад.

– Ты что, голый? – вырывается у меня сипло. О, какой же глупый вопрос. Я прекрасно чувствую спиной его достоинство. Камиль очень удачно устроил меня между своих ног. Чтобы площадь соприкосновения с его телом была как можно больше. Видимо, чтобы я хорошо прочувствовала, с чем мне сегодня придется иметь дело, и какое тело будет вдавливать меня в те самые черные простыни.

– А ты часто принимаешь ванну в одежде?

– Я впервые это делаю с голым мужчиной!

– Приятно быть первым, – его рука неожиданно выныривает возле меня. Контуры тату из-за воды становятся еще темней, а потом широкая ладонь ложится мне на грудь так, словно там ей и место. Медленно скользит вверх и неожиданно обхватывает меня за горло. Камиль заставляет откинуться на него целиком, и тихо произносит на ухо:

– И я буду во всем у тебя первым, цыпа. Ты меня надолго запомнишь.

Эпизод 31

– Нет, – отчетливо произношу я, – я тебе не позволю стать везде первым.

– Хочешь сохранить что-то для следующего мужа? Что конкретно? Скажи. Я тогда побываю там в первую очередь, – я слышу смешок и начинаю злиться.

– Нет! Я вообще найду мужа, которого не интересует секс. После того, что ты со мной сделал, я не уверена, что мне нравится эта сторона отношений. Поэтому, если ты будешь таким же ужасным первым везде – моя жизнь станет адом.

– Твоя справка о девственности была поддельная. Я был более грубым, чем следовало бы. Можем это исправить.

– О, – хмыкаю я, – Всего лишь более грубым. Спасибо, что вообще не отымел, как последнюю шлюху.

– Именно это я и хотел сначала сделать. Пока ты не начала кричать.

Гребаный садист. Хорошо, что я не привыкла терпеть боль. Иначе мои воспоминания были бы еще хуже. Я передергиваюсь, снова вспомнив ту режущую боль между ног, как саднило потом внутри еще пару дней.

– Я хочу знать о тебе все, – перевожу я неприятную тему. После чего ерзаю, всколыхнув волну из воды и пены, устраиваюсь поудобнее, но замираю, когда спиной ощущаю, как напрягается Камиль. Точнее, его часть. Ладонь соскальзывает с моей шеи и ложится на нижнюю часть живота.

Дьявол, нет, не лучше вообще не двигаться. Иначе он сегодня меня точно натянет. Так может удастся его заболтать.

– Обойдешься, – обламывает меня убийца, и я раздраженно вздыхаю.

– Ты второй раз уходишь от этой темы. Почему? Там есть что-то совершенно мерзкое? Получается, все, что говорил о тебе Мирослав – это правда?

– Мерзкое? Это слабо сказано. Практически все, что ты обо мне от него или кого-нибудь другого узнаешь – правда. Живи без иллюзий, цыпа.

– Без иллюзий – это понимать, что рядом со мной – монстр? – шепотом интересуюсь я, вспоминая каждое прочитанное слово в небольшом досье на него, – у которого даже не по локоть руки в крови, а намного хуже? Ты думаешь, что я смогу играть в таком случае твою жену?

– А о чем ты думала, когда себя продавала мне? – в голосе Камиля появляются издевательские нотки. Холодные. Темные. Острые, как нож, безжалостно полосующий с каждым словом мою душу, – Каким ты меня представляла, когда я сказал, что буду трахать тебя за полмиллиона? Когда я сказал Городецкому, что пристрелю его за долги? Когда пришла ко мне под дулом пистолета Хазара? Ты типа думала, что это такая шутка или игра, или что? Что потом я сниму маску ублюдка и стану самым классным человеком в мире?

– Нет, но…

– Похоже, что да, – слышу я ядовитую усмешку, – поэтому ты пытаешься докопаться до моего прошлого.

Мне хочется встать и уйти. Рука Камиля покоится у меня на животе и когда я пытаюсь сесть – он насильно возвращает меня обратно.

– Отпусти, – рычу я. Мне удается выскользнуть, потому что мы оба мокрые и в пене, и несмотря на силу Камиля, я сбегаю на другой край ванны, подняв за собой волну. Забиваюсь в гору пены и мрачно смотрю на убийцу напротив. Ванна не такая уж и огромная, чтобы далеко сбежать – но все равно, его член хотя бы перестанет упираться мне в спину, – я правда не знала о тебе подробностей. Думала, что ты был наемным убийцей… ну и пристрелил пару депутатов.

– Пара депутатов тебя не смутила, да? – он криво усмехается, а я пожимаю плечом, – по твоему мнению, это какой-то особый вид людей. Окей, цыпа. Я теперь чуть больше знаю о твоей морали.

– И я о твоей. После того, что мне рассказали ,я не хочу, чтобы ты меня трогал. Я пыталась найти в тебе хорошее, но теперь тебя побаиваюсь.

– Тебя никто и не спросит, прежде чем трогать. Я просто тебя изнасилую.

Я закрываю рот.

– Ты шутишь, —выдыхаю я спустя несколько секунд. Пытаюсь найти иронию в его глазах – но там только непроглядная темнота, за которой сложно что-то разглядеть. Он может это сделать? Ну да, он может. У него хватит сил. Неужели он станет это делать?

– Не шучу, – коротко отвечает Камиль ,не сводя с меня взгляда, – Ты трахаешь мне мозги. Я выебу в ответ тебя.

Он находит под водой мою лодыжку. Смыкает на ней пальцы и дергает на себя. Я ойкаю от неожиданности, но вместо того, чтобы проехать к нему на попе, почему-то мое тело теряет равновесие. Я ухожу под воду, даже не успев набрать в легкие воздух, а из мира исчезают все звуки. Только порезанную руку успеваю чудом сберечь.

– Псих, – хриплю я, когда Камиль достает меня из-под воды, посадив на себя. Я откашливаюсь, вытираю рукой нос, который болит из-за того, что я нахлебалась пены. Камиль сжимает мою задницу пальцами так, удерживая на месте, словно я способна сейчас вырваться и снова сбежать, – пусти.

– Я собираюсь перейти к твоему изнасилованию. Мне не хватает в коллекцию грехов еще одной статьи, – он произносит это, дергая мои бедра ближе, и я в шоке сажусь на его восставший, твердый, как кол, член. Чертовски толстый.

О, боже. Это так… пошло и грязно. Я, конечно, уже не впервые его ощущаю возле самых неожиданных мест, но вот так…

Я упираюсь в твердую грудь руками. Кладу ладонь прямо на одну из татуировок и пытаюсь отстраниться. Приподнимаю бедра, но тут же меня возвращают обратно. Блин.

– Правильно. Попрыгай на мне, – издевательски смеется Камиль. Ничего в выражении его лица не выдает возбуждение или предвкушение. Несмотря на просто стальной орган, на котором я умудрилась попрыгать. Такое чувство, будто он просто развлекается,  – не доводи меня до преступления, цыпа, и сама насадись на член.

– Ты гребаный извращенец, ты знаешь об этом?! – кричу я. Еще одна попытка, и снова я опускаюсь на него с размаху, и вода выплескивается через край. Дьявол! А! – Камиль! Пусти! Я уже не хочу купаться! Ну пожалуйста!

Его лицо прорезает ухмылка. Он резко отпускает меня, и я хватаюсь за края ванной, едва не упав обратно в воду.

– Какая же ты еще мелкая ,цыпа, – внезапно произносит он, и в голосе появляются странные нотки. Словно он смягчается. Насколько это вообще возможно для убийцы, – ты реально думаешь, что я тебя изнасилую?

– А это не так? – настороженно произношу я, сползая с его… члена. Камиль, тем временем, наблюдает за мной чисто мужским взглядом – темным, глубоким и оценивающим. Так смотрят на красивых, будоражащих фантазию женщин. Странно, что я удостоилась именно такого взгляда.

– Не так, – медленно произносит Камиль, – я к тебе за эти дни даже не притронулся. Можешь делать из меня монстра, но есть вещи, которые я себе никогда не позволю. Хотя бы по отношению к тебе.

Я моргаю.

За что ко мне такое особое отношение? Такого не бывает.

– Сложно поверить. Та семья, которую ты убил… девчонкам было примерно столько же, как мне. У тебя ничего тогда не дрогнуло? – я рискую, рассуждая об этом тако откровенно, но черт, это действительно меня очень волнует, – Ответишь, наконец, на вопрос? С чего бы ко мне ты должен относиться иначе, чем к ним?

Пусть Камиль даже посмеялся над моей моралью, но я примерно представляю, как люди в нашем городе получают власть в свои руки. Мой отец работал в полиции ,поэтому я это знаю. Для обычных людей киллера не нанимают – слишком дорого и рискованно. Поэтому обычно их жертвами становятся люди, за душой у которых едва ли не больше грехов, чем у убийцы.

Но когда вся эта грязь цепляет невинных людей, вроде тех девчонок…

Взгляд Камиля медленно соскальзывает с моего лица вниз, на грудь и я прикрываю ее руками. Поэтому ему приходится поднять глаза обратно на мое лицо.

– Почему-то, бля, всех волнует именно этот случай, – усмехается внезапно он, – как раз тогда я убил только одного человека.

– Кого? – тихо выдыхаю я.

– Мужика. Он упарывался наркотиками. До паранойи. Это именно он убил свою семью. Жену и детей, – резко произносит Камиль, – я пришел, когда еще даже тела не остыли. Мне нужно было просто его прикончить, но я впервые сделал это особо жестоко. Он был племянником одного крутого человека, поэтому посадить меня надолго уже было делом принципа, после того, что я с ним сотворил.

Я прикрываю на секунду глаза.

– Тебе не было потом… не по себе от… – заминаюсь, подбирая слова, но почему-то Камиль меня понимает и без них.

– Нет, он не снится мне в кошмарах. У меня есть другие вещи, которые могли бы мне сниться до конца жизни в плохих снах, но даже это спустя много лет как-то стало меня меньше задевать. Больше этот мелкий уебок ничего обо мне не рассказывал? Он утаил, почему я вообще взял в руки оружие?

– Утаил, – растерянно отвечаю я и получаю усмешку.

– Круто. Самое главное не рассказал. Ну да ладно. Теперь после моей истории ты раздвинешь передо мной ноги без страха, цыпа?

– Нет, – произношу я, – может, мы останемся жить в платонических отношениях? Мне так будет комфортнее.

Судя по тому, как он едва морщится, я его подбешиваю. Это точно. Но я мщу ему за то, что он долгое время держит меня в неведении, по крупицам давая информацию. Я бы, может, даже попробовала бы с ним переспать еще раз…попыталась довериться, что ли. Попросить быть аккуратнее и не причинять боль. Мне кажется, что этот человек способен сделать так, чтобы я вспоминала потом без страха про секс.

В конце концов, мы заключили с ним соглашение. Он дал мне деньги. Моя сестра в безопасности. Отец лечится. Я могу попытаться быть…

“Хорошей подстилкой” – ехидно замечает сознание и я вздыхаю.

Все же, Камиль последнюю мою фразу никак не комментирует, и я вылезаю из ванны.

***

Из ванны я выхожу, замотавшись в какой-то темный халат и на подгибающихся ногах. Неужели убийца реально пожалел меня? Неужели у него есть какие-то понятия о морали, и он не будет вообще меня трогать? Или только тогда, когда я этого сама захочу?

Но мои надежды не сбываются. Когда я залезаю в почти полной темноте на кровать Камиля, переворачиваюсь на спину, и в этот момент он внезапно нависает надо мной, обрушивается сверху, из ниоткуда, словно огромный хищник, поставив руки по бокам на матрас, я от полной неожиданности вскрикиваю.

– Камиль!… – горло тут же перехватывает спазмом, когда я встречаю его взгляд. Кажется, убийца только что выпустил на волю всех своих демонов. У меня пальчики на ногах от страха поджимаются.

– Давай не будем, – шепчу я, отползая на спине к изголовью. Моя лодыжка задевает Камиля, и меня словно обжигает от этого прикосновения, – я сегодня не в настроении. Давай в другой раз, пожалуйста. Ты же обещал ничего не делать…

На бедро ложится рука, сжимает его и Камиль легко возвращает меня обратно. Спина проезжает по прохладной простыни, и я оказываюсь еще ниже, чем была до попытки сбежать.

Теперь я полностью под ним. Жар от его тела давит на меня, я заворожено замираю, наблюдая как двигаются плавно мышцы под смуглой кожей в шрамах, когда он наклоняется и тихо произносит на ухо:

– Чего ты так боишься, цыпа? Я все равно это однажды с тобой сделаю. Тебе понравится, и ты еще будешь просить меня спать с тобой чаще. Просто попробуй.

– Нет, мне не понравится, мне надо больше времени, – произношу я. Хорошо, что между нами еще существует две тонкие преграды. Одна – мой халат. Вторая – полотенце на его бедрах. Но это срывается в мгновение. К тому же, черт побери, когда мой взгляд скользит по четким, косым мышцам живота вниз, я понимаю, что полотенце Камиля держится на одном честном слове,  – если ты сейчас тронешь меня, это правда будет изнасилование.

– Бля. Зря я тебе наговорил там всякого, – выдох оседает тепло на виске. Камиль лишь слегка царапает меня щетиной, но такое ощущение, словно у меня вместо кожи сплошные переплетения нервов. Я дергаюсь, – я не брал никого насильно, но ты слишком меня долго маринуешь, цыпа. Можешь продолжать это делать. Но у меня не железное терпение. Я могу передумать. Твоя задница мне скоро будет сниться. Рано или поздно ты допрыгаешься и у меня будет еще одна статья. Теперь за изнасилование.

– Долго мариную?! – у меня вырывается истерический смешок, – неделю всего!

– Ты мелкое бревнышко, оказывается, – Камиль усмехается, но, черт побери, это звучит совершенно не ласково у него. Похоже, только он способен обозвать меня по-дурацки так, что все равно мурашки по коже пробегают.

Нет, это не только мурашки, это его ладонь скользит пальцами по ребрам уверенно, обводит тело, словно оно – музыкальный инструмент, который тут же отзывается под руками мастера.

Он разводит полы халата… я без белья. Горячая ладонь накрывает чувствительное местечко между ног, и тут же сжимает. Я вскрикиваю.

– Пожалуйста, – с мольбой произношу я. Страх темной змеей заползает в сердце. Я не знаю, чего боюсь больше: того, что мне может быть снова очень больно, если он будет так спешить, или…наоборот. Что если мне вдруг начнет нравиться, я буду вести себя, как очередная его девка на одну ночь. Страшно потерять себя. Но сейчас Камиль трогает меня, проводит там пальцами, лаская, а я абсолютно сухая из-за страха, несмотря на то, что где-то в глубине живота зарождается пока еще теплое и почти незаметное ощущение.

– Нет, – повторяю я, – не трогай. Я тебе запрещаю. Может быть… – я в панике подыскиваю способы отвязаться от него, – может, лучше другими способами?

Он чуть отстраняется. В глазах вспыхивают темные искры.

– Ты читаешь мои мысли. Давно стоило взять тебя в твой шикарный зад.

Он издевается.

– Не-ет, – блею я, – я о другом. Ты же хотел быть везде первым?