Текст книги "Контракт на невинность"
Автор книги: Анна Шварц
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
Эпизод 51
***
– Можно мне что-нибудь с алкоголем? – интересуюсь я, рассматривая меню. Руки немного трясутся после нервов в клинике. Камиль в ответ молча мотает головой, и мне остается только вздыхать, перелистывая красочные и привлекательные страницы. В конце концов я заказываю яичницу и сок.
В кафе пахнет сладко – ванилью и выпечкой. Странно, что Камиль выбрал такое крохотное и непримечательное место. Несмотря на атмосферу, располагающую к расслаблению, мне не лезет в горло кусок, и я сижу, ковыряю вилкой яичницу, размазывая желток по тарелке.
Сидеть, к тому же, мне не совсем удобно. После этой ночи с Камилем у меня такое чувство, словно именно сейчас я лишилась невинности. Еще и мышцы ноют.
Я то и дело украдкой бросаю на него взгляд, будто бы убеждаясь, что все это произошло со мной и это был не сон. Нет, конечно. Картины перед глазами встают отчетливые каждый раз.
Столько было страхов, а теперь меня даже дрожь берет от мысли, что я бы могла согласиться на его предложение раньше и не пожалела бы…боже, Ева, потаскуха ты. Зачем сейчас представляешь, как прыгаешь в тот день к нему в машину? Неужели у тебя нет других важных мыслей, что ты думаешь о такой развратной фигне? Доктор тебе написал в заключение кучу страшных слов, а ты…
– У тебя же случайно не медицинское образование? – вылетает у меня вопрос и Камиль поднимает на меня взгляд, от которого я чуточку забываю как дышать. Мне бы хотелось, чтобы он чаще на меня смотрел.
– Вроде того. А что?
– Ого, – я честно восхищаюсь этим фактом, – И что, с моим диагнозом долго живут? Скажи мне, как человек с образованием…
– Не драматизируй, блядь, – он закатывает немного глаза в ответ, перебивая, – с твоим диагнозом многие даже не в курсе, что у них проблемы.
– Но я в курсе… не ругайся.
– В курсе, потому что нечего загонять себя. Ладно. Реально не нагнетай и не хлопай обиженно глазками, – он саркастично поднимает уголок губ, заметив, как я собираюсь немного разозлиться из-за его резкости, – забудь про то, что у тебя что-то не так. Не устраивай себе лишний нервяк. И мне просто придется с тобой осторожнее обращаться. Проживешь еще лет пятьдесят тогда.
– Осторожнее – это как?
Камиль опускает взгляд вниз, промолчав. И продолжает рисовать задумчиво круги ложечкой на поверхности кофе, и это вызывает у меня легкую улыбку, несмотря на обиду. Выглядит сейчас, почти как обычный человек. Выделяется, конечно, на фоне миленького интерьера кафе в пастельных тонах, но что уж… в дорогом ресторане он бы смотрелся органичнее.
– С собой ночью никуда не увозить, например. Подъебывать поменьше, – наконец, произносит он и кладет небрежно ложечку на блюдце. Потом запрокидывает голову, глядя в потолок. Мне кажется, что он едва слышно вздыхает, – короче, обеспечить ванильную жизнь без стрессов… Жесть.
На последних словах, которые звучат у него странно обреченно, Камиль смотрит на мою шею, где красуется засос, который я тщетно пыталась замазать тоном, и добавляет:
– Трахаться тоже придется нежно.
Официантка, которая в этот момент была у него за спиной, таращит глаза и с ошалелым видом ставит на столик мой сок. Мне хочется обреченно закрыть лицо руками.
– Потише, пожалуйста, – прошу я шепотом, – нас слышат.
– Меня это слабо колышет.
– Меня колышет, Камиль, – шикаю я, – та девушка теперь торчит за стойкой и с кем-то болтает, пялясь на меня.
Я нервно хватаю стакан с соком и отпиваю. Потом оставляю в сторону и внезапно останавливаюсь взглядом на руках Камиля. Он закатал рукава водолазки, потому что тут откровенно душно, и я сейчас имею возможность хмуро рассматривать синяк у него в районе вен. Он уже пропадает, но все равно заметен. У меня такой же был, когда мне неудачно поставили капельницу.
Камиль убирает руку, посмотрев на часы, и я не решаюсь ему задать вопрос – откуда это у него.
– У тебя есть еще полтора часа, – произносит он, – после мне нужно будет уехать.
– У тебя дела?
– Да. У тебя сегодня выходной же?
Я просто киваю. Потом нахожу в себе силы поесть все-таки. Яичница оказывается очень даже вкусной. Желудок, наконец, перестает напоминать о себе мерзким бурчанием.
Закончив с едой и расплатившись, мы покидаем кафе. Официантка напоследок облизывает Камиля взглядом, несмотря на то, что я почти в упор смотрю на нее с выражением на лице “какого хрена вообще?”. Удивительный феномен. Когда я рядом с Камилем, для девушек я становлюсь невидимкой.
– У вас пятно на груди, – сообщаю ей я, не выдержав, а официантка переводит на меня рассеянный взгляд и дежурно оскаливается:
– И вам хорошего дня. Приходите еще, будем рады вас видеть!
Да… и еще у меня что-то с речью, видимо.
“Прокатиться хочешь?” – всплывает в памяти воспоминание, словно я переношусь на месяц назад, когда еще Валя была жива и смотрела такими же щенячьими глазами на Камиля, как сейчас пялится ему вслед официантка. Я встряхиваю головой, прогоняя его. Уже в который раз пытаюсь избавиться от этих непрошенных картинок, потому что после остается тянущее и неприятное ощущение на душе. Так вышло в жизни, и кто-то бы сказал, что в этой ситуации нет моей вины, но я с каждым разом все больше и больше чувствую себя полной сукой. Я осталась с Камилем, а Вали не стало из-за него.
Я бы предпочла многое забыть. Если бы только можно было…
– Что это? – все-таки интересуюсь я, когда в машине рука Камиля снова оказывается близко ко мне – он поправляет зеркало заднего вида. Я провожу быстро пальцем по синяку.
– Ничего, – следует бесстрастный ответ.
– Ничего? Просто что-то пустили тебе по вене. Фигня полная. Часто это с тобой бывает? – с иронией произношу я и Камиль, вздернув бровь, смотрит на меня.
– Ты звездец умная, я смотрю. Зачем я тебя по врачам водил, не скажешь? Я сдавал кровь, а не пускал что-то по вене.
– А, – я выдыхаю тихонько. Честно говоря, меня немного пугала мысль, что этот загадочный человек мог бы оказаться зависимым от каких-нибудь плохих вещей. Вот это бы я не перенесла, – а зачем?
– Захотелось.
– Болеешь чем-то?
Он отворачивается с усмешкой на губах, означающей “я тебя сейчас из машины выкину”. Потом поворачивает зажигание и я чувствую, как двигатель начинает тихо работать. Камиль какое-то время смотрит за окно, и я вижу, как с него спадает маска саркастичного говнюка. Буквально на секунду.
– Нет, – произносит он коротко. Почему-то кажется, что он хотел сказать другое, и я хмурюсь, пытаясь понять – это моя паранойя и недоверие к людям, или я действительно угадываю его настрой? Но он быстро переводит тему, – к своему отцу поедешь или нет? Если нет – говори, чем собираешься заняться сегодня.
– Отвези меня к отцу, – быстро отвечаю я и мы трогаемся с парковки.
Я больше не поднимаю никаких неудобных тем. В конце концов, я действительно часто ошибаюсь в людях и не всегда распознаю ложь.
Эпизод 52
“Хватить на меня злиться, Ева. Вернись домой. Я просто беспокоился за тебя”
“Я ЖЕ ВИЖУ, ЧТО ТЫ МЕНЯ ЧИТАЕШЬ. ЕВА ВЕРНИСЬ ДОМОЙ. Я ЗНАЮ ЧТО ТЕБЯ НАСТРОИЛИ ПРОТИВ МЕНЯ! ТЫ ВСЕ ЕЩЕ МОЯ ДОЧЬ И Я ДОЛЖЕН ЗАБОТИТЬСЯ О ТЕБЕ. ВЕРНИСЬ”.
Я лежу на кровати, а мои пальцы хаотично бегают по экрану телефона, то набирая сообщение, то снова его стирая. “Поздно вспомнил о воспитании”, “Мне уже не нужна забота, я научилась заботиться о себе сама. Мне была просто нужна любовь”, “У тебя был шанс начать нормальную жизнь, но…”
На последнем сообщении я стираю всё и заношу контакт в блок, хотя маленькое дитя внутри меня плачет – “не делай этого, он же твой папа. Последняя память о хорошем детстве. Вдруг все может еще наладиться? Ты будешь жалеть, обязательно пожалеешь, он будет несчастен и в этом будет твоя вина, он снова сопьется…”
Все, хватит. Я заглушаю внутренний голос и устало тру виски. Я не должна снова поддаваться этому человеку, и не знаю, зачем я уже месяц как терплю его бесконечные сообщения и попытки связаться со мной. Пора с этим покончить.
Я не хочу вспоминать о том, как месяц назад я отправилась к нему за вещами, и потом пыталась убедить себя в том, что мне снится кошмарный сон: потому что отец запер дверь в квартиру, не желая выпускать меня, и угрожал покончить с собой, если я уйду. Если бы Камиль вовремя не появился и не предложил моему отцу менее мучительный способ умереть – пригрозив, что пристрелит его там ко всем чертям и спрячет тело так, чтобы его не нашли… не знаю, чем бы все закончилось. Я бы точно сломалась. Мне было страшно потерять отца.
Но благодаря Камилю для меня все закончилось проще – приемами у психолога, к которому я стала ходить после того дня. Отец откровенно блефовал и не собирался умирать. Я забрала вещи, которые он не выкинул (видимо, он умудрился подговорить Лялю мне соврать), и мы вышли спокойно из квартиры. Я поблагодарила бога, что сестра в этот момент гуляла где-то. Потом мы сели в машину и уехали.
Теперь, по крайней мере, я научилась хотя бы не быть жертвенной овцой, готовой положить свою жизнь на благо других людей. Я по-прежнему частенько чувствовала в душе разруху и пустоту, думая о том, что я осталась одна в этом мире, лишенная родительской любви, и ничего уже было не изменить… С другой стороны, я, в общем-то, начинала осознавать, что все люди в той или иной степени одиноки, и успокаивалась. Я не исключение.
Еще я иногда смотрела на Камиля и начинала понимать, какого черта мы с ним вместе. По-моему, мы были в чем-то похожи. У меня было легкое чувство, что ни один из нас не имел нормального представления о том, какое место он должен занимать в жизни. Раньше я на вопрос “чем хочешь заниматься в будущем?” впадала в ступор, потому что у меня была одна цель – дорастить сестру и дать ей дорогу в жизнь, и было неприятное ощущение, что только на это у меня и хватит сил и здоровья. Поэтому я избегала таких вопросов, не желая загадывать и разочаровываться в своем будущем. Камиль, похоже, абсолютно с таким же настроением, как и у меня, избегал разговоров о нем.
Меня это перестало беспокоить. До поры до времени.
Сегодня почему-то меня снова тревожит этот факт, и я даже не могу понять, какого черта – словно селится в душе некое странное предчувствие. Одевшись, я иду на кухню, наливаю себе сок и перекусываю на скорую руку бутербродом. Потом закидываю в рот капсулы с пробиотиками, потому что после того дня, когда отец меня испугал, у меня начались проблемы с желудком – меня периодически беспокоила изжога.
Камиля уже нет – он уехал по делам с утра, поэтому в институт я отправляюсь в одиночестве.
В перерыв между парами меня ловит в коридоре Катя.
– Хочешь перекусить? – предлагает она, а я киваю, – пойдем в столовую тогда. Я сейчас умру, потому что не успела поесть с утра.
“Я тоже, хотя с утра успела чуть позавтракать” – мелькает мысль. Видимо, перед грядущими холодами на меня нападает жор. Я начала есть больше, чем обычно.
Под аккомпанемент Катиной болтовни мы спускаемся в столовую. В огромном, чистом и белом помещении витают запахи выпечки, отчего я сглатываю странно обильную слюну. Меня, кажется, тошнит от голода. Мне точно надо проверить желудок. Что-то не так.
– О-о, фрикаделечки, – тянет Катя, провожая голодным взглядом чужую тарелку, – я хочу их и пюрешку. С огурчиками. Красота. Ты чего будешь?
– Да то же самое.
Мы забираем спустя пять минут наши тарелки, когда подходит очередь и несем к столу. Я смотрю на фрикадельки в томатном соусе и пюре – все выглядит дико аппетитно. Все горячее – над тарелкой поднимается пар, и от того, что я иду вперед, он поднимается прямо в мое лицо.
Черт.
Я подхожу к столу и, поставив тарелку, отворачиваюсь, зажав нос.
– Ты чего? – обеспокоенно спрашивает Катя, а я мотаю головой.
– Я… они не испорченные случайно? – бормочу я, потому что меня начинает подташнивать.
– Ты че?! – возмущенно восклицает подруга, словно я оскорбила ее готовку, а потом засовывает нос прямо мне в тарелку, – пахнет, как еда богов. Сама ты испорченная!
– Уверена?
– На сто процентов. Тебя тошнит, что ли?
– Да, у них какая-то странная нотка в запахе, – произношу я, отодвигая тарелку Кате, и стараясь не дышать, потому что мне этот запах теперь везде мерещится, – я что-нибудь другое лучше возьму.
– Боже, ты там не беременна случаем? – скептически смотрит на меня Катя, а у меня от ее вопроса сердце подпрыгивает, – нормальные фрикадельки. Можно доем тогда?
– Ешь, – произношу я, и ухожу за другой едой, пытаясь успокоить бьющееся сердце. Катин вопрос меня напугал, несмотря на то, что моя беременность исключена. Просто стоит только представить, что у меня сейчас появится ребенок – и меня охватывает ужас. Куда мне? Наши отношения с Камилем можно охарактеризовать как “комфортные”, не более. Для него я просто удобная девушка, а я счастлива, пока нахожусь рядом с ним. Мой психолог была не сильно довольна этим фактом, но мне было плевать.
Я не дохожу до стойки с едой, потому что запах фрикаделек продолжает меня доканывать. Я просто убегаю, не обращая внимание на крики Кати. Убегаю в женский туалет, запираюсь в кабинке и склоняюсь над унитазом. Не то, чтобы меня рвет, но чувство неприятное.
Лучше уж запах туалета, чем тот, что в столовой.
Хлопает спустя пять минут дверь и я слышу цокот каблуков. Кто-то останавливается перед моей кабинкой и судя по шороху наклоняется, заглядывая под дверь.
– Ев, ты тут? – слышу голосок Кати. Продышавшись, я устало отвечаю:
– Ага.
– Мне пришлось из-за тебя запихать еду и глотать огромными кусками. Я себе язык обожгла! Ты блюешь, что ли?
– Нет, – вздыхаю, выпрямляясь и открываю дверь. Передо мной появляется лицо подруги и только она открывает рот, чтобы что-то сказать, как меня выворачивает по-настоящему со звуком “бве”. Внезапно. Неотвратимо и прямо под ноги Кате.
– Твою-у-у маму, – тянет Катя, глядя вниз, – спасибо. Меня сейчас тоже стошнит.
– От тебя несет этим запахом, фу, – я вытираю с лица слезы и бегу полоскать рот над раковиной. Катя раздраженно шипит, отматывая бумагу и вытирая туфли, – прости.
– И с чего ты взяла, что не беременна? – фыркает подруга, вытираясь – когда у тебя последние месячные были?
– Давно, – хмуро отвечаю я.
– Эм…
– У меня сбой из-за нервов. Месяц назад я поссорилась с родителями, принимала успокоительные и теперь у меня что-то с желудком, – поясняю я, поняв, что без объяснений Катя прицепится ко мне, – так что ничего удивительного.
– Но у тебя же был секс? – слышу я скептическое, – вряд ли тот тип, который тебя забирал из института, просто гуляет с тобой за ручку. Будь я даже девочкой – прыгнула бы ему в постель, уж прости. Мужик просто охренительный и, походу, богатый.
О, боже. Умудрилась увидеть, все-таки.
– Был секс. Слушай, отцепись с беременностью. Это исключено, потому что тот человек не может иметь детей. Я не могу быть беременна.
Катя появляется передо мной, поджав губы. Она окидывает меня взглядом – мое мокрое лицо и блузку, растрепанные волосы и то, как я пытаюсь отдышаться и немного отступаю, лишь бы снова не нюхать запах фрикаделек, которыми от нее несет, а потом спокойно произносит:
– Моя мама тоже долго не могла иметь детей, и спустя пять лет появилась я. Всякое бывает, знаешь ли. Сделай тест, – она роется в сумочке и протягивает мне белую пластиковую упаковочку, – там один. Если у тебя реально давно не было месячных – он точно что-нибудь покажет. Если нет – то иди лучше сейчас же к врачу, потому что моя бабушка умерла от язвы желудка. Проблемы с желудком – это опасно.
Я, хмыкнув, забираю у нее тест. Черт, в ее возрасте я даже не носила такое в сумке. Странное такое ощущение, когда тебе вчерашняя школьница дает тест на беременность.
– Ну, только ради твоего самоуспокоения, – произношу я и ухожу обратно в кабинку.
Вряд ли Камиль меня обманул. Люди, вроде него, не стремятся заиметь детей обманом. Хотя, он так и не ответил на вопрос, почему я не смогу забеременеть.
Я выхожу спустя минуту. Катя с интересом наблюдает за мной.
– Сколько времени там надо ждать, чтобы результат был? – интересуюсь я, и, посмотрев на тест, резко замолкаю, остановившись. Подруга, заметив мое изменившееся лицо, подходит ближе, заглядывая на полоску.
– Ну, в твоем случае – уже нисколько, – со смешком комментирует она, пока я в шоке смотрю, как все ярче и ярче проступает вторая полоска.
О, боже. Не может этого быть.
Эпизод 53
– Да, вы беременны, – сообщает мне радостно УЗИстка, водя по липкому от геля животу датчиком. Я ее радость не разделяю. Мне хочется завопить и убить Камиля. Вроде бы где-то дома я видела пистолет, который лежал просто так, почему бы мне сегодня не поискать его?.. – когда у вас были последние месячные?
– Я…ммм… забыла. Месяца полтора назад, – я на секунду теряюсь, пытаясь выйти из шока, – и кто там у меня получается…? Девочка, мальчик?
– Пока непонятно. Ближе к двадцати неделям смогу сказать пол. Пока могу сообщить вам, что все в порядке. Малыш развивается по сроку, отклонений не виду, сердечко хорошо слышу, – она внезапно замолкает и бросает взгляд на мои данные на бумажке рядом, а потом ее тон немного меняется. Из него пропадает то тепло, с каким она рассказывала мне только что о том, что видит на экране, – сохранять планируете?
Я моргаю в ответ на ее вопрос. Кажется, что взмах ресниц занимает у меня целые минуты. Планирую? Смешное такое слово. Новость о беременности для меня буквально как гром с ясного неба. Мне бы для начала осознать, что это действительно происходит со мной. Еще с утра я не считала себя беременной. У меня даже мыслей не было. А тут такое.
Я на секунду пытаюсь представить себя матерью. Вот я держу в руках сверток с ребенком – и… и что у меня в душе? Где радость? Материнский инстинкт, эй? Разве ты не должен просыпаться именно сейчас?
Черт, что, если я буду отвратительной матерью? Я не готова. Я не знаю ,как жить дальше. Я не знаю, что будет дальше у нас с Камилем после такой новости… Но одна лишь мысль о том, что я сейчас отвечу “нет”, а потом пойду и прерву беременность вызывает странное, тупое чувство боли в сердце и я киваю в ответ на вопрос девушки.
Будем считать, что планирую сохранять… я сейчас явно не настроена принимать какие-то серьезные решения.
Спустя двадцать минут я покидаю клинику. Спрятав в сумку документы, я покупаю пакетик сока в ближайшем магазине и отправляюсь во двор по соседству. Там сажусь на лавочку, где меня ждет Катя, и смотрю, как дети играют в холодных лужах.
– И…? – интересуется подруга, а я дергаю плечом. Это у меня выходит сделать так, что Катя понимает меня без лишних слов и тяжело вздыхает.
– Неожиданно. Поздравляю. И что ты решила?
– Ну… на вопрос врача, собираюсь ли я сохранять, я ответила положительно.
– Понимаю. А ему собираешься говорить об этом?
– Ему? Камилю? – я поворачиваю голову к Кате, а та кивает, – я не знаю. Не спрашивай. Дай просто подумать.
– Если ты боишься, то лучше промолчать. У него ведь много денег. Вдруг чего тебе сделает… Богатые мужики не стремятся заводить детей вот так.
Я морщусь в ответ.
– Не в этом дело.
Блин, далеко не в этом. Вряд ли Камиль мне что-то сделает. Он уверен с какого-то черта, что не может иметь детей. Он вполне может просто посмеяться над моей новостью, а я вполне могу решить ему ничего не доказывать. Буду считать, что мне ветром надуло.
А если он поведет меня на тест ДНК – я вообще разозлюсь. То есть, я должна ему верить на слово, что он типа бесплоден, а он мне не может поверить на слово, что я беременна от него?
Пусть первый идет и проверяет свой член, а не содержимое моей матки. Врач сообщит ему радостную весть. Господи, надеюсь, я действительно первая такая, с кем он не предохранялся, и за ним не стоит шеренга офигевших от внезапного поворота женщин с младенцами на руках, которых он выгнал со словами « у меня не может быть детей».
– Ев, может, лучше аборт? – неуверенно интересуется Катя, прерывая мой поток мыслей, – он же тебе дает деньги? У тебя есть средства на это?
– Я потратила все деньги на покупку квартиры для сестры, – бормочу я, выкидывая в мусорку недопитый сок и вставая с лавочки. Катя недоуменно смотрит на меня.
– А… чего? Я про…
– Нет у меня денег на это. Не буду я делать аборт. Я домой, Кать. Прости, давай потом спишемся.
– Ты обиделась на что-то? Погоди…
Я качаю головой и ухожу с площадки. По дороге вызываю такси через приложение и спустя пять минут сажусь в машину.
Переступив через порог дома Камиля, я на вешалку цепляю сумочку, достав оттуда документы из клиники, раздеваюсь и на автомате принюхиваюсь. Каждый раз это делаю с того дня, как начала жить здесь. Теперь я могу сказать, что дом пахнет уютом – тут и шлейф моих духов, и еще не до конца выветрившийся запах еды. Взгляд тут же падает на столик в холле, и я прищуриваюсь, рассматривая огромный букет красных роз с коробочкой рядом.
Я медленно приближаюсь и трогаю бархатные лепестки. Потом открываю белую коробочку. Класс. Колье из брюликов. Как ошейник. Полыхает богатством так, что глаза слепит.
Камиль, конечно, умеет оказывать знаки внимания. Честное слово, будто руководствуется какой-то инструкцией идеального мужчины. Конфетки, украшения, цветы… Честно говоря, я не знала, что сказать ему за эти подарки – “спасибо” как-то слишком просто звучит, а большее и в голову не шло. Крутилась только одна мысль – лучше бы он мне вместо этого подарил хотя бы частичку себя… глупо, конечно. Я чувствовала, что я ему симпатична. Но не покидало ощущение, что он специально держит меня на расстоянии, не привязываясь и не давая нашим отношениям перерасти во что-то большее.
Я захлопываю коробочку с колье и иду в его комнату. Где я там видела в прошлый раз документы?
Он, конечно, поймет по камерам, чем я занималась дома, но уж извините…
Я открываю тот самый ящик, убедившись еще раз, что там пусто. Еще один открываю ниже – и у меня вырывается нервный смешок. Камиль тут хранит оружие. Не сдержавшись ,я прикасаюсь пальцами к пистолету. Ничего необычного, просто предмет. Я не передергиваюсь и не чувствую какую-нибудь ужасную ауру от него, или смертельный холод, даже внутреннего трепета нет.
Ну да, с чего бы. Не оружие ведь убивает, а человек. Конекретно этим пользовался Камиль. И от него, Ева, ты не передергивалась, а смотрела влюбленными глазами.
Я убираю руку и задвигаю со стуком ящик, поморщившись. Черт, Ева, ты такая наивная. Ждешь каких-то чувств от человека, который отнимал жизни других. Он другой. Он – не ты. А ты все пытаешься в нем найти какой-то намек на тепло.
Может, и впрямь не сообщать ему о беременности и просто исчезнуть? Если решит отыскать – найдет. Если я ему дорога. Хоть где-то глубоко в душе. Вдруг, бывает и такое. Я могу ведь ошибаться, и на самом деле Камиль может меня ценить – и просто не показывать это из-за своего характера.
Глупые мысли. Я, все же, остаюсь в комнате и методично открываю все шкафы и ящики, где могу найти те самые документы. Остальное для меня не представляет интереса – я нахожу какие-то листы бумаги, бросаю взгляд на текст и тут же убираю обратно, потому что всякие бизнес-дела Камиля меня не особо колышат.
Блин, не мог же он их спрятать совсем уж далеко или просто уничтожить? Я хочу знать, что там. Вдруг он лечился от бесплодия и просто не в курсе того, что у него получилось? Поэтому он не заводит серьезные отношения, так как в знает, что не сможет с кем-то образовать семью. Для большинства женщин ведь это важно. От этого рушатся отношения, когда другой партнер не может иметь детей.
Только тогда новость о моей беременности может стать для него радостной, хотя перед этим я буду сильно и злобно кричать. Это единственная моя надежда на хорошее в этот момент.
Другая дурацкая мысль, которая не дает покоя моей голове, и от которой я очень хочу избавиться – «а вдруг правда непорочное зачатие?». Пока я роюсь в документах, она сводит меня с ума. Я не готова к такому, если честно. Как-то слишком огромная ответственность для меня. Лучше уж пусть Камиль ошибся…
И только когда я совсем отчаиваюсь, я внезапно натыкаюсь на стопку листов в прозрачных файлах, кинув на которые взгляд, тут же понимаю – это оно.
Сердце громко бухает в груди. Я сдираю одним движением файл, чтобы его пролистать. Да, я была права. Камиль сваливал лечиться в США. Я читаю адрес медицинского центра, снова взгляд падает на космические суммы…
Потом я сажусь у окна, прямо на пол. Подперев спиной стену, медленно провожу взглядом по буквам и строчкам, откладывая в сторону один лист за другим. Один за другим… Время, похоже, замирает и даже пылинки как-то медленнее летают в лучах солнца, которые падают из окна. Только шорох бумаги нарушает полную тишину.
– Ну ты и говнюк, Камиль… – тихо произношу я в пустоту, – ты просто полная скотина.
В этот момент я ненавидела его еще сильнее, чем когда узнала новость о своей беременности.
Потому что если о бесплодии он солгал случайно, не зная, видимо, об истинном состоянии своего организма…
…то о том, что он лечился от рака легких – он мне не сказал уже осознанно.
Мои надежды рушатся, как гребаный карточный домик, собранный абсолютно криворуким человеком.
Какое-то время назад Камилю удалось вылечиться до ремиссии, но последнее заключение, которое осталось у меня в руках – уже из клиники в нашей стране, выданное чуть меньше года назад… и оно говорило мне о том, что рак к Камилю вернулся.
Ненавижу.
За что?
Черт тебя побери.
Что ты мне придумал бы в самом конце? Какое оправдание, как бы обьяснился? Просто порвал бы со мной, ничего не сообщив и исчезнув? Этого я достойна? Вот значит, какую роль я выполняю – последнее развлечение перед смертью?
К сожалению, мои надежды на светлое будущее с Камилем были обречены с самого начала. У нас ничего не могло бы получиться ни при каких обстоятельствах.
С первого же дня нашей встречи.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.