Текст книги "Контракт на невинность"

Эпизод 46

Вместо ответа я встаю на цыпочки и тянусь за поцелуем.

– Это у тебя какие-то странные мысли, – выдыхаю я Камилю в губы, находясь буквально в сантиметре от них. Его взгляд тоже падает вниз, на то, как я прикусываю свою нижнюю губу, – а я просто хотела спросить кое-что, пока ты не ушел.

– Что? – с легким сарказмом произносит Камиль, делая шаг и прижимая меня к двери. Я выдыхаю, чувствуя, как внутри меня закручивается вихрь новых чувств.

– Ты надолго? Приготовить, может, поесть что-нибудь к твоему возвращению?

– Себя лучше приготовь, – усмехается мне на ухо Камиль, наклоняясь ближе. Я на автомате кладу руки на его бедра, медленно провожу вверх ладонями, наслаждаясь крепкими мышцами, и внезапно натыкаюсь на… пистолет.  Я вздрагиваю. Расслабленный настрой тут же пропадает, вместе с веселенькими пузырьками алкоголя, играющими в венах. Я отдергиваю тут же руки, чувствуя, как бегут мурашки по коже, и слышу тихий смех.

Камиль видит по моему испуганному взгляду все мысли. И все мое напряжение.

Он резко выпрямляется, отстранившись и отодвигает меня в сторону, словно и не было между нами какого-то незримого притяжения. Просто в ту же секунду закрывается, становясь холодным.

– Я ненадолго, – произносит он спокойно, –  хочешь – можешь просто что-нибудь заказать перекусить на свой вкус. Вряд ли готовить в твоем состоянии – идея хорошая. Да и я уже не голоден.

– Я не настолько пьяна, – лепечу я, все еще находясь под впечатлением, – так что не переживай, я не спалю весь дом.

Он, послав мне легкую усмешку в ответ, уходит, оставив после себя только легкий и уже такой привычный запах одеколона. Мои ладони все еще покалывает. Я хочу потянуться к Камилю напоследок и дотронуться еще раз, постаравшись забыть о пугающей находке.

Откровенно говоря, я вечно забываю о том, кто он такой. Камиль не показывает мне темную сторону своей жизни, за исключением пары раз – когда Хазар и он разбирались с эльфом, и когда Камиль выстрелил в этого эльфа в лесу. И… когда на меня напали в свадебном салоне. В остальном Камиль мне казался просто обычным человеком…отстраненным и холодным. Однако, такие мелочи, которые я обнаруживаю случайно,напоминают мне, с кем я нахожусь рядом.

Я бы хотела получить ответ на вопрос “зачем я Камилю”, но, вряд ли мне это удастся. Хотя мне правда дико интересно, с чего он выделил меня среди тысячи других девушек, которые с радостью бросились бы в его объятия – удобных, молчаливых, когда надо, умеющих поддержать непринужденную беседу, когда это необходимо, предоставляющих свое тело по щелчку пальцев и требующих в ответ только деньги. Не влезающих в прошлое Камиля, с намерением узнать о нем больше. Не парящихся о его настоящем. Умеющих пить, в конце концов.

Но молчаливая, идеальная и покорная девушка никогда не станет близкой и родной. Возможно, Камиль просто привык так жить, ни к чему и ни к кому не привязываясь? Это подтверждают и его слова про первый попавшийся дом, который он купил, и его привычка заказывать еду или есть вне дома. Есть ли вообще у этого человека понятия об уюте и привязанности?

Я разуваюсь и иду по прохладному паркету на кухню. Там выпиваю стакан холодной воды прямо из-под крана и грустно смотрю за окно.

Мне хочется честных, открытых и близких отношений с Камилем. Таких же, как еда собственного приготовления. Но я не знаю, что хочет от меня он.

Камиля я жду долго. Проходит около трех часов, за которые я успеваю принять душ и смыть всю косметику с лица, которая уже начала слезать или осыпаться под глаза. Дом Камиля совершенно лишен уюта – я не нахожу ничего, что могло бы меня развлечь.  В конце концов, я решаю заварить себе кофе, и появление Камиля застигает меня врасплох. Я вздрагиваю, когда за спиной раздается какой-то звон: обернувшись, я вижу, как Камиль бросает ключи от машины на стол и садится, как-то задолбанно откинувшись на спинку стула. Он без пальто, на нем черная водолазка и черные штаны.

– Сделать тебе кофе? – спрашиваю я осторожно.

– Да, – коротко отвечает он, – лучше два. Или три. Побольше, короче, и покрепче. Кофемашина есть, вообще-то, Ева, – он открывает глаза, услышав, как я лезу в посуду в поисках турки, и я в этот момент встречаюсь с ним взглядом. Я чувствую себя так, словно передо мной разверзлась пропасть: и так каждый раз, когда Камиль не строит из себя совершенно равнодушного и холодного человека, и за его душой я могу увидеть многое. Каждый раз я думаю, что узнай я всё-всё его прошлое – мне поплохеет.

– Я не умею ею пользоваться, – признаюсь я, – но в турке у меня неплохой кофе выходит.

Он молча поднимается со стула и становится рядом со мной. Достает кружку, закрывает дверцу шкафчика, и ставит под кофемашину, потыкав быстро в несколько кнопок.

– У меня нет турки. Тут все просто. Тебе приготовить?

– Нет, – качаю я головой, – я редко пью натуральный кофе. Мне от него нехорошо, если много выпью.

– Насколько нехорошо? – Камиль приподнимает бровь, задав вопрос, а я пожимаю плечом.

– Тяжело дышать и сердце бьется. Поэтому лучше растворимый.

Он смотрит на меня внимательно. Сначала на лицо, потом его взгляд опускается ниже, на грудь.

– Давно сердце проверяла, Ева?

– Что? Никогда, – я едва улыбаюсь, – я не думаю, что с ним что-то не так. Просто я мало вешу из-за того, что я плохо ела подростком, поэтому, наверное, так действует на меня кофеин.

– Ты херню говоришь. Я отправлю тебя обследоваться. Напишешь мне, когда у тебя есть свободное от пар время.

– Нет. Не надо. Я так уже давно живу и предпочитаю не знать, что у меня там со здоровьем.

Камиль усмехается криво.

– Любишь игнорировать звоночки от своего тела? При мне ты, кстати, падала в обмороки. Это часто у тебя происходит? До хорошего это не доводит, Ева.

Я вздыхаю. Ему не объяснить. Когда долгое время голова занята выживанием, здоровье – последнее, о чем задумываешься. Не умираешь – и уже хорошо. Мне кажется, что на обследования просто так ходят только богатые и спокойные люди.

– С чего ты думаешь, что у меня что-то с сердцем? У тебя медицинское образование? – перевожу я тему, пытаясь узнать о Камиле больше, на что он хмыкает.

– Эльф тебе не растрепал подробности моей жизни?

– Он говорил только, что ты работал в реанимации. Это правда? В остальном он больше рассказал о твоих грехах, а не об образовании и работе, – медленно произношу я, подавив желание спросить про судьбу Мирослава. Вряд ли я буду рада сейчас узнать, что его просто закопали где-нибудь под елкой.

– Это так. Я действительно работал когда– то в реанимационной бригаде.

– Сначала спасал жизни, а потом решил их отнимать? – вылетает у меня. Я прикусываю язык, подавив желание стукнуть себя по голове, но у меня правда вызывает недоумение такой внезапный жизненный поворот в истории Камиля. Хотя, честно говоря, это чем-то подкупает. Находясь рядом с Камилем, я могу быть уверена, что случись со мной что – он сможет меня вернуть к жизни. И пристрелить тех, кто пытается жизнь испортить. Это даже… забавно.

Он же в ответ дарит мне взгляд, которым можно дырку во мне прожечь, кажется, не оценив мой юмор.

– Прости, – выдыхаю я, –  Правда интересно, как так вышло. Ты стал таким из-за того человека, да? И из-за девушки, которая умерла? Хотел отомстить?

– Вроде того, – коротко отвечает Камиль, продолжая меня рассматривать. Кофемашина заканчивает наливать кофе, но он не обращает на него внимания.

– Ты ее любил? – вырывается у меня очередной слишком прямой вопрос. Пока он отвечает – стоит воспользоваться шансом узнать его поближе.

Мне сложно представить другого Камиля – любящего и заботливого. Обычного человека, который хочет завести семью.

Камиль в ответ чуть приподнимает бровь.

– Не то, чтобы слишком сильно любил. Но мне было хорошо. Для чего спрашиваешь, Ева?

– Я о тебе почти ничего не знаю, – признаюсь я, – просто какие-то обрывочные факты. Из них сложно составить полную картину, а я просто хочу, чтобы ты был для меня чуть понятнее и ближе. Меня перестанут мучить дурацкие вопросы и мысли. Мне будет легче. А какой она была? Та девушка?

Я надеюсь, что Камиль не проигнорирует этот вопрос.

Почему-то его девушка из прошлого представляется мне сильной и волевой. И красивой. Иначе бы Камиль не перебирал таких видных девушек, вроде Вали. Будь та, на ком он хотел жениться домашней и милой девочкой, он бы давно нашел себе подходящую и заключил бы с ней брак.

Камиль отводит взгляд в сторону, будто бы потеряв к разговору интерес, и я вздыхаю. Похоже, ответ я не получу.

Он забирает кружку с кофе, а я уже было хочу залезть в шкаф за другой кружкой, чтобы приготовить себе чай, как слышу ответ:

– Внешне она была похожа на тебя. Но только внешне.

Эпизод 47

“Только внешне”.

Слова Камиля еще долго эхом звучат в моей голове, пока я мою посуду. Они меня задели, хотя, это гнетущее чувство в груди очень глупое: я ведь сама хотела узнать, почему Камиль выбрал меня. Это обьясняет многое в его отношении, но и вызывает новые вопросы.

Он просто закрыл гештальт, женившись на девушке, которая похожа на его несостоявшуюся жену? Надеюсь, что он не станет лепить из меня другого человека и ждать, что я стану ее копией. Я другая и не собираюсь кардинально меняться.

Я неожиданно чувствую, как за спиной становится горячо.

– Посудомойка нахрена создана умными людьми? – тихо произносит мне в макушку Камиль, – чтобы девочки, вроде Евы, не тратили время на эту херню.

– Я, наоборот, расслабляюсь, когда мою посуду. Можно подумать обо всяком, занять чем-то руки, иначе, что я буду тут делать? – интересуюсь я, и чувствую, как Камиль разворачивает меня к себе. Он ставит руки по бока от меня на столешницу и внимательно смотрит мне в глаза.

– У тебя должно быть какое-то хобби. Скажи, что нравится – курсы маникюра, рисования, или что еще там? Если что-то по учебе надо – оплачу тебе репетиторов. Могу на работу устроить. Что с твоим отцом, кстати? Он в курсе, где ты?

– Эм… – я теряюсь, но решаю ответить предельно честно, – нет. Он думает, что я у подруги.

– Звучит дико, Ева. Долго собираешься ему лгать?

– Не знаю. Думаешь ,он одобрит… тебя? – медленно произношу я, – он захочет увидеть того, с кем я провожу время. Это будет проблемой.

– Не думаю, что одобрит, – я вижу усмешку, но глаза Камиля остаются холодными, – если бы у меня была дочь, я бы такого, как я, придушил бы. Однако, у него возникнут вопросы и мне не нужно твое хмурое лицо из-за проблем в семье. Я сниму тебе квартиру. Скажешь, что отныне живешь отдельно в новой уютной норке. Пришло время сепарации, Ева.

– А на самом деле я буду жить отдельно от тебя?…

– Ясен хрен, что нет. Ты будешь жить здесь. – он наклоняется ниже и его последние слова обжигают мою шею, отчего я покрываюсь мурашками. Даже пальцы на ногах поджимаются.

В голове еще стоит легкий туман от алкоголя, и тело чувствует себя слишком расслабленным, поэтому такая близость с Камилем будто бы искорками напряжения пробегает по коже там, где мы соприкасаемся. Где его дыхание оседает теплом. Где он задевает меня губами, словно пробуя мою реакцию на вкус, и я тихо, рвано выдыхаю.

Меня начинают заботить совершенно другие вопросы и фантазии, которые я бы раньше не осмелилась даже допустить в мыслях. Что, если я сейчас запущу руки Камилю под водолазку и проведу ладонями по нему? Как он отреагирует? Мне кажется, он превратится в цунами из темных желаний, которое проигнорирует всю мою неуверенность и стеснительность и просто сметет меня. От этой мысли сердце начинает стучать быстрее. Стоит ли дразнить зверя или стоит просто замереть, не искушая судьбу?

Но сдерживаться так нелегко.

Просто прикоснуться. Осторожно. Мои заледеневшие от волнения пальцы проскальзывают под край водолазки. По сравнению со мной, Камиль просто настоящий огонь. Я дотрагиваюсь до бугорка пресса, очень твердого, словно под кожей Камиль сделан из стали.

Поразительно. Я в курсе, как сложен мужской пол, и мне доводилось случайно дотронуться до знакомых парней. Дальше прикосновений у меня никогда не заходило. Наверное, оно и к лучшему. Я бы разочаровалась в своем прошлом опыте, потому что все проигрывали Камилю в телосложении.

Я пересчитываю пальцами выступающие кубики пресса, увожу руки, стараясь нащупать хоть какой-то изъян, но наощупь Камиль великолепен. Вероятно, где-то в нем спрятался жир, как в любом нормальном человеке, но я его найти не могу. Он весь словно сделан из мышц, и их движение под кожей я чувствую при каждом его вдохе. Он выглядит отлично обнаженным, но трогать его вот так, а не просто смотреть – оказывается более захватывающим и волнительным занятием.

И он позволяет мне это. В этот раз не прерывая и без странных комментариев, вроде “ты все не так делаешь”.

Мне хочется задать вопрос, все ли я нормально делаю, но я забываю о нем, когда чувствую, что Камиль чуть отстраняется от меня. Я хочу убрать было руки, но он перехватывает резко и сильно меня за запястья, возвращая ладони обратно. Видимо, чтобы в тот момент, когда он меня целует без предупреждения, я смогла от неожиданности тихо застонать и вонзить ногти ему в кожу.

Потому что это настоящее безумие. Дышать им, чувствовать, как вместе с парализующим ощущением опасности тело прошивает дрожь от горячего возбуждения, которое он выдыхает мне в легкие. Чувствовать, как он поднимает меня, сажает на столешницу и вынуждает обхватить его бедрами, прижимаясь так тесно, что одежда между нами кажется слишком тонкой преградой, чтобы сдержать следующий порыв. Да и я задираю ее, когда запускаю ладони выше под водолазку, обнимая Камиля за спину и вжимаясь в раскаленную, твердую кожу.

Я случайно кусаю Камиля за губу в порыве чувств – не знаю, как так выходит, и он едва отдергивается. Испуганно распахнув глаза, я смотрю, как он облизывает языком маленькую ранку, и выдыхаю едва слышное “прости”.

– Забудь, – произносит он, – просто от тебя это достаточно неожиданно.

– Я случайно, – пытаюсь оправдаться я, – я растерялась.

– Я же сказал – забудь, – темный взгляд впивается в мое лицо, – можешь повторить, если захочешь.

– Если тебе не нравится, то я не стану.

– Мне многое нравится. Скорее тебе из этого многое не понравится. Сделай мне лучше еще кофе, – он отпускает меня, скользнув ладонью по моему бедру напоследок, и отходит. Я с сожалением чувствую, как я теряю возможность его обнимать дальше. Мир сразу становится каким-то холодным и пустым, и появляются подозрительно откровенные мысли, что я могла бы быть и смелее – у меня был шанс. Надо было трогать другие части тела. Которые ниже.

Камиль так резко переводит тему на кофе… Мне кажется, что он решил выбрать другую тактику –  дать мне шанс постепенно привыкнуть к нему. И даже начать желать большего, потому что когда я спрыгиваю со столешницы на немного ватные ноги, я чувствую в очередной раз отчетливый, горький привкус разочарования на языке, от того, что Камиль умеет так хорошо держать себя в руках.

Эпизод 48

Ледяной ветер забирается мне под халатик, пока я стою у двери дома Камиля и всматриваюсь в темноту впереди. В руке тлеет сигарета, которую я стащила. На языке противный привкус от дыма, но почему-то только он может меня успокоить.

Я редко курила, очень. Просто, может быть, один плохой случай психологически привязал меня к этому сигаретному ритуалу? Камилю я сказала, что пробовала давно.

 На самом деле я пробовала не просто так – в прошлом году Ляля упала, разбив себе висок, и попав с сотрясением в больницу, а я чуть не умерла от страха, думая почему-то, что потеряю сестру, что ее отберут… Потому что именно я приехала в больницу, а не отец. Я долго объясняла врачу и полиции, отчего так случилось, умоляя не сообщать в опеку.

После я стрельнула у одного из пациентов сигарету и выкурила ее почти что залпом – настолько меня трясло.

Я длинно выдыхаю дым, задрав голову вверх. Напряжение после телефонного разговора с отцом, постепенно покидает меня. Я сказала очень много плохих вещей, из-за которых мои и так прохладные отношения с папой наверняка испортятся совсем. Да и плевать уже. В конце концов, я уже выросла, а так и не ощутила – каково это, когда о тебе заботятся. На моих плечах была только бесконечная ответственность. С самого детства. Еще мне не хватало стоить в угоду отцу из себя хорошую дочь. Я и так уже заменила Ляле маму и папу, пока он заливал бесконечное горе алкоголем.

“Не придешь спать домой – можешь вообще не возвращаться”.

– Пф, – вырывается у меня, и я щелчком отправляю сигарету в мокрые кусты, – отлично. Чувствую себя использованным презервативом.

Продрогнув окончательно, я возвращаюсь в теплый дом.

Потом босиком иду к спальне. Что-то тормозит меня возле двери Камиля. Я останавливаюсь, закусив губу.

Он отослал меня в свою комнату. Прямо сказав, что хочет выспаться, а не смотреть на мой зад в кружевных трусах, и всю ночь… черт, нет, я даже мысленно не смогу повторить, что он сказал. Я наслушалась многое от дворовой шпаны, но у Камиля даже самые отвратительные вещи, которые он произносил, заставляли меня краснеть и смущаться.

Сейчас мне меньше всего хотелось спать в одиночестве. Черт, я вру сама себе! Я не только хочу спать рядом с кем-то, а не в полном одиночестве, как в детстве, боясь, что меня снова начнут мучить кошмары. Мне безумно необходимо чувствовать себя нужной. Вызывать какие-то эмоции хоть у этого человека, бесить, раздражать, привлекать.

Как бы я не заботилась о Ляле, она всегда мечтала, чтобы именно отец вернулся и стал прежним. Я ей не нужна. Я не могу ее в этом винить – я всего лишь ее сестра! Но из-за этого я ощущаю себя сейчас абсолютно покинутой.

А когда Камиль сказал мне, что у него есть причины оставить меня рядом со мной… глупость, но я тогда ощутила, что мне снова есть, за что держаться в этом мире.

Я неуверенно смотрю на дверь.

Он, наверное, уже уснул. Ладно. Я все решаюсь это сделать.

Осторожно и тихо приоткрыв дверь в спальню Камиля, я на дрожащих еще от холода ногах подкрадываюсь к кровати, на которой он спит. Мои глаза еще не привыкли к темноте,и я едва вижу очертания его тела. Решительно залезаю на постель, и в этот момент темнота передо мной оживает и неожиданно на моем горле цепко и жестко сжимается рука.

– А! Камиль, – испуганно выдыхаю я, схватившись за его запястье, понимая, что он мне сейчас переломает что-нибудь. Хватка мужчины тут же становится слабее. Мое сердце от испуга бьется так, словно хочет убежать из груди.

Вот это реакция. И сила. Пугает до дрожи.

– Твою мать, – ругается тихо Камиль, – крыша совсем улетела, коза? Я тебя случайно придушу в следующий раз.

– Я хотела просто поспать с тобой. Прости-прости, – заискивающе шепчу я, а он рывком притягивает меня ближе и вдыхает воздух.

– Ты курила, – констатирует он и от его голоса у меня мурашки бегут, – я тебе говорил, что сделаю с тобой за это? Адреналина в отношениях не хватает, Ева?

– Я взрослая девочка, Камиль. Что хочу, то и делаю. Сойдемся на том, что я очень плохая взрослая девочка. Отругай меня с утра и дай мне лечь, я замерзла, между прочим… ай!

Я вскрикиваю, потому что Камиль опрокидывает меня на спину и нависает сверху. Глаза привыкают потихоньку к темноте, и я могу рассмотреть его рельефное тело, от которого сейчас несет жаром, как от печки. Когда я отвожу коленку в сторону, которая блокирует Камилю возможность наклониться ко мне ниже, то чувствую ,как задеваю кое-что твердое в районе его бедер. М-м.

– Судя по всему, тебе нравятся плохие девочки, – дерзко отвечаю я, – или тебя так завела мысль о моем убийстве?

Дразнить его и провоцировать мне кажется сейчас необычно волнующим занятием. Я даже не заглядываю далеко вперед. Меня не тревожат последствия моего поведения и я не загадываю, что буду делать с Камилем, который потерял контроль. Мне интересно – теряет ли он его вообще? Или он всегда настолько же хладнокровен, как и в своей мести?

– Пиздец ты сегодня смелая, Ева, – я вижу его усмешку и как взгляд становится жестким и темным, – терпеть не могу плохих девочек.

Он выдергивает поясок из моего халата. Я понимаю, что он собирается делать и рвусь к краю кровати, чтобы уползти и сбежать. Камиль хватает меня за лодыжку, я дергаюсь, как змея, вырываясь, но наши силы неравны. Он тут же меня подтягивает обратно, переворачивая на спину. Мой халатик сбивается окончательно, открывая ему обзор на нижнее белье. Я упираюсь Камилю в накачанную грудь ногой, пошевелив пальцами и пощупав еще раз его мышцы, и быстро произношу:

– Не смей меня связывать.

– Ты думаешь, я тебя так не удержу? – он усмехается, – я хотел этим заткнуть твой курящий и болтливый рот.

Еще рывок – и он разводит мои ноги в стороны, очутившись между бедер и наклоняясь ко мне. Я непроизвольно закрываю глаза, чувствуя, как от нашей близости у меня снова бегут мурашки.

– Захочу – и еще раз покурю, – упрямо шепчу я, – почему тебе можно, а мне…

Я замолкаю, потому что дыхание Камиля обжигает кожу на шее, а потом я чувствую резкий и жесткий укус. Это больно! У меня вырывается вскрик. Я думала на секунду, он поцелует меня. А он укусил до искр в глазах! Или даже до крови. Боль до сих пор пульсирует в шее, а пузырьки веселья в крови превращаются в адреналин. Я испуганно напрягаюсь.

– Больно! – пищу я ошалело, и натыкаюсь на безжалостный взгляд его темных глаз.

– Будет еще больнее, если не замолкнешь, – дает он короткое обещание, возмущая меня окончательно.

– Камиль!

– Что? Я предупредил, чтобы ты не нарывалась, Ева, но тебе нравится это делать. Иногда наступает время расплаты.

Куда я там пыталась сбежать? Без шансов. Меня пугает, насколько легко он меня удерживает распятой на кровати, и я не могу вообще шелохнуться. То ли я такая слабая, то ли он слишком уж сильный.

“Вообще-то, он умеет убивать людей” – шепчет внутренний голос, а я хмурюсь.

Нет, заткнись. Мне и так не по себе. Не надо больше излишнего напряжения.

Оно меня немного совсем отпускает, пока я смотрю в глаза Камилю, а он смотрит на меня. Такой, похоже, короткий момент истины, в который мы позволяем заглянуть друг другу в душу. Не знаю даже, как это происходит, но я могу прочитать и понять его эмоции и желания, и уверена, что он то же самое делает с моими.

И от этого Камиль мне кажется таким близким, что, если бы он, передумав, отпустил меня сейчас и сказал “проваливай нахрен”, я бы не ушла. Я бы хотела, чтобы он целовал меня, хотела бы ощутить его, прижимаясь без одежды, потому что мне сейчас это необходимо до дрожи в коленях.

Кажется, эти мысли тоже легко читаются у меня на лице. Камиль, словно в замедленной съемке наклоняется, не отрывая от меня взгляда, и проводит медленно языком по моему подбородку. Дьявол, я не знаю, почему это на меня так действует, но, кажется, вместо сердца у меня закручивается воронка из взрывных чувств.

– А еще? – шепчу я, и вместо ответа Камиль целует меня. Уверенно заставляет тело попытаться выгнуться ему навстречу и изнывать от странного желания.  Еще, еще, еще. Он, наконец, ослабляет захват, придерживая мои запястья только одной рукой, а второй с треском рвет на мне нижнее белье.

Дьявол. Мои трусы!

– Они стоили три тысячи, – шиплю я, когда поцелуй прерывается и охаю. Камиль больно сжимает мою ягодицу. От его пальцев останутся пятерня синяков, – ты садист!

– И ты еще многое обо мне не знаешь, – получаю я ответ. Камиль медленно ведет губами мне по шее, покрывая поцелуями плечо, отчего у меня бегут мурашки. Его дыхание, когда он снова начинает говорить, я чувствую своей грудью, прямо над краем кружева бюстгалтера:

– Я с тобой еще охренеть какой нежный и терпеливый. Коза отбитая.

– А так обычно насилуешь с ножом у горла? Ай! – я дергаюсь, когда он в ответ сжимает мне грудь зубами сильнее, чем это можно было бы, – только не там…

Камиль отрывается от меня на секунду, посмотрев на меня так, что хочется заползти обратно в свою комнату. У него выходит прибить меня одним взглядом к кровати.

– Допиздишься сейчас. Так и поступлю.

– Отпусти меня, – прошу я и он резко убирает руку. Похоже, он неправильно трактует мою просьбу, потому что пытается отстраниться, но я вовремя обхватываю его за шею и прижимаюсь с поцелуем к губам. Я запускаю пальцы в жесткие, короткие волосы и издаю стон удовольствия. Вот оно. Как я и хотела. Никогда бы не прерывалась.

Застежка лифчика с щелчком открывается. Мне кажется, что мою кожу лижет дьявольски горячий огонь, когда Камиль проводит ладонью мне по обнаженной спине. Сердце заходится, как испуганная птичка, когда я понимаю, что перешла черту, после которой я уже не уйду отсюда, даже сославшись на то, что не готова. Вряд ли у Камиля настолько железная выдержка. Мне остается только довериться ему, насколько бы страшно не было.

– Камиль, пожалуйста, – лепечу я, когда он укладывает меня на спину, совершенно открытую и обнаженную перед ним, – постарайся, пожалуйста, осторожнее. Я правда боюсь.

Я слышу тихий выдох. И вижу, как Камиль, прикрыв устало глаза, будто бы устало опускает голову.

– Блядь, Ева, – глухо произносит он и поднимает голову, посмотрев на меня, – я еще даже не начал. Успокойся.

– Но ты сейчас начнешь?

Его ответная широкая усмешка больше похожа на оскал. Кажется, Камиль меня бы с удовольствием сожрал бы, если бы это позволял закон.

– Помолчи, – он произносит это мне в губы, наклонившись близко-близко. Я чувствую, как тяжесть его тела начинает давить на меня. И слегка еложу, пытаясь ощутить больше. Мне нравится такой тесный контакт, когда между нами нет ни миллиметра одежды, – ты уже не девственница, но болтливая, звездец.

– Вообще-то именно ты лишил меня невинности, – я провожу пальцами по его ребрам, чувствуя, как напрягается его тело. Нащупываю шрамы, провожу по ним. Под рисунком его татуировок много неровностей. Я не хочу даже спрашивать – откуда они, – и это было очень резко и…а...

Я замолкаю, приоткрыв рот, когда пальцы Камиля дотрагиваются мне между ног, а он продолжает меня слушать с бесстрастным лицом. Из-за прикосновения дрожь проходит по телу, словно у меня поднимается температура.Когда они медленно погружаются в меня, из груди вырывается судорожный вздох. Я чувствую, как мои глаза округляются и не верю, что это происходит со мной. Не верю ощущениям.

– Ты замолчала, – констатирует Камиль, – что случилось?

– Помолчи, – выдыхаю я. Что, эти ощущения могут быть приятными? Они распирающие и такие сладкие. Похоже, я схожу с ума, когда Камиль делает несколько движений и проникает ими так глубоко, что упирается в меня костяшками. Даже запахи вокруг становятся ярче. Я пахну желанием. И я хочу обвить собой Камиля, прижаться к нему, вдыхая его запах и слизать его с кожи.

– Заводишься ты быстро. Удивительно. Прекратить?

– С ума сошел? – выдаю я на выдохе, – нет.

– Ты меня долго мариновала. Наверное, стоит тебя наказать, чтобы ты поняла, насколько не круто оставаться без сладкого.

– Нет, нет, нет, – шепчу я исступленно, испугавшись. Черт, да, теперь я верю, что у него хватит хладнокровия меня обломать. И себя тоже. Но ему, наверное, будет легче – он явно в курсе, что такое удовольствие в сексе, и явно за свою жизнь получил его больше, чем я. А я только почувствовала!

– Не надо, ладно? – я притягиваю Камиля ближе, случайно царапнув ему шею и шепчу, пока мы соприкасаемся губами. Он выскальзывает из меня пальцами, а я чувствую отчаяние и пустоту…В душе тоже,  – я осознаю. Я больше так не буду. Мне нравится, я… хочу тебя. Правда.

– Правда? – издевательски передразнивает он меня.

– Да. Ах… – я глубоко и громко вздыхаю, потому что в эту секунду он жестко проникает в меня, и уже не пальцами, а членом. Черт. Я вспоминаю на секунду нашу первую ночь, потому что и сейчас чувствую боль. Но она не такая яркая и уничтожающая. Камиль останавливается, позволяя мне привыкнуть. А мои мышцы сами сокращаются вокруг этой твердости, и я уже не знаю, что меня заботит больше – легкая боль, или отчетливые ощущения, словно я на грани чего-то восхитительного.

Я слышу, как Камиль протяжно выдыхает мне в висок.

– Блядь, – ругается он хрипло,– стоило тебя давно трахнуть. В тебе охрененно горячо и тесно.

– А у других типа не… – выдыхаю я, но Камиль затыкает меня, просто прижав челюсть и издав тихий рык.

– Я посмотрю, как ты будешь болтать, делая мне минет, – произносит он, выскальзывая из меня и снова заполняя до упора под мой тихий стон. О, черт. В первый раз он даже наполовину в меня не проник. А сейчас его ошеломляюще много во мне.

Его тело двигется так правильно. Идеально для меня.

Хотется подчиняться, принимать его и получать удовольствие от этого. Закрыть глаза и раствориться в ощущениях.

Поцелуй обжигает болью мои губы, потому что Камиль делает это внезапно и жестоко, будто бы позволяет себе хоть тут не быть нежным. Обхватив мои бедра, он перемещает их чуть ближе, уверенно и умело, словно настраивая под себя.

Следующий его толчок внутрь кажется более глубоким, и все нервы в ответ скручивает в сладком спазме. Я горю в ответ. Целую, задыхаясь, покоряясь, принимая умелые ласки языком, принимая Камиля внутрь, везде, всем телом и душой. Потому что он начинает захватывать все больше и больше власти надо мной. Я кажусь себе совершенно хрупкой и податливой в его руках.Покорной, готовой на всё.

Я прекращаю царапать его спину, прекращаю вдавливать пальцы ему в кожу, наслаждаясь ощущениями, когда в ответ он настолько резко скручивает мои волосы на затылке в кулак, распиная по кровати, что я понимаю – он действительно держит еще себя в руках. О, пожалуй, я не рискну пока узнавать, как для него будет привычнее на спущенных тормозах.

Взрыв удовольствия накрывает меня совершенно неожиданно. Мое тело просто теряет контроль. Спину выгибает, мышцы сжимает сладких спазмом так, что я впечатываю себя в рельефное тело Камиля, и будь моя воля – я бы прямо сейчас растворилась в нем. Лишь бы вечность испытывать это наслаждение.

– Боже, – вырывается у меня, и тело снова содрогается. Я в исступлении изгибаюсь, прижимаюсь губами к горячей коже на руке Камиля, которой он держал мои волосы. Бормочу еще несколько раз “боже, боже, боже”. Камиль ослабляет захват, отпуская меня и я растекаюсь под ним. Позволяю его телу накрыть меня всем своим весом. Как же это приятно и… правильно?

– Быстро ты, цыпа, – хрипло выдыхает он мне на ухо. Когда он проводит ладонью по моей груди, я чувствую ,как она легко скользит по влажной от пота коже, – слишком быстро.

 “Черт тебя побери, я Ева! С чего ты вспомнил это дурацкое прозвище?” – возмущенно мелькает в голове, но сама я только могу выдохнуть в ответ, прикрыв глаза.

Это просто великолепно. Черт побери. Это так и должно быть?