Текст книги "Страшные тайны. Антология русского криминального рассказа конца XIX – начала XX века"

Она так крепко охватила сыщика руками, что он не мог вырваться от нее. Слуги тем временем обыскали комнату девушки, но не нашли ничего подозрительного.

Сыщик отвел Феодору в одну из приемных комнат, а сам отправился в читальный зал.

Войдя туда, он взвел курок револьвера, зажег электрическую лампочку и направил свет на стол, у которого должен был стоять пригвожденный преступник. В то же мгновение Коннер издал крик изумления – Гарри Говард исчез!

На том месте, где была рука негодяя, виднелась кровавая полоса, со стола сбегали на ковер капли крови, кинжал валялся на полу, но кольца не оказалось.

Напрасно обыскивал сыщик все уголки дома, напрасно, выскочив из окна, обшарил сад отеля, нигде не было не только Гарри, но и его следов.

В дурном расположении духа поднялся Коннер наверх, к Феодоре. Очевидно, события последних дней повлияли на ее нервную систему: она уверяла, что в ее комнате был Говард и что она только чудом избежала смерти. Сыщик начинал даже опасаться повторения припадка, подобного тому, который помешал ему немедленно схватить преступника.

Когда Пат вошел в комнату, Феодора слабо вскрикнула и протянула к нему руки.

– На вашем рукаве кровь, мистер Коннер! – произнесла она.

Сыщик кивнул головой.

– Совершенно верно, – холодно заметил он. – Гарри Говард был в моих руках, и только ваш несвоевременный припадок дал ему возможность скрыться.

В словах Коннера слышался упрек, но Феодора, казалось, не заметила его. Она выпрямилась и проговорила дрожащим голосом:

– Что вы сказали? Гарри Говард? Вы видели его, когда он выходил из моей комнаты? Вы, значит…

– Вы ошибаетесь, – перебил ее сыщик. – Говарда не было у вас.

– Нет! – настойчиво повторила девушка. – Нет! Ошибка невозможна. Гарри был у меня и говорил со мной.

– Когда же он убежал от вас, леди? – недоверчиво осведомился сыщик.

– Господи, да в тот самый момент, как я нажала кнопку звонка. Только счастливый случай спас мне жизнь, мистер Коннер.

Некоторое время сыщик пристально смотрел на девушку.

– Нет, мисс Кащенко, – наконец проговорил он. – Вы ошибаетесь. Гарри Говард не мог быть в это время у вас, так как находился в читальном зале, не будучи в состоянии двинуться с места. Я… я сам видел его.

Гневный взгляд прекрасных глаз был ответом на эти слова.

– Вы, кажется, думаете, что я фантазирую? – обидчиво заговорила девушка. – Право, если бы передо мной не стоял всемирно известный сыщик, я могла бы бог знает что подумать! Я заявляю, что Гарри Говард был у меня в спальне и убил бы, если бы меня не спасла случайность.

Последние слова звучали так убедительно, что Пат Коннер невольно поверил. Он сел в кресло и заговорил уже мягким тоном:

– Успокойтесь, мисс Кащенко. Расскажите все по порядку.

Но Коннер не мог удержаться, чтобы не сказать:

– А все-таки здесь что-то не так! Не забудьте, леди, что весь первый этаж был обыскан тщательнейшим образом.

Девушка только пожала плечами.

– Ну слушайте, – недовольным тоном начала она. – Я уснула и вдруг услышала голос под самым ухом. Так как я очень устала и спала крепко, то вначале даже не придала этому ни малейшего значения. Однако голос не умолкал, и я вскоре разобрала: «Вставай и иди за мной. Ты моя собственность…» Сон слетел, я быстро поднялась на постели и в то же мгновение почувствовала, что мои руки кто-то схватил.

«Не шуметь, – услышала я приказ. – Одевайся и следуй за мной. При малейшей попытке позвать на помощь ты станешь трупом».

Можете себе представить, мистер Коннер, что происходило со мной. Однако я не потеряла присутствия духа, вырвала свою левую руку и осветила комнату. Предо мной стоял Гарри Говард, каким я видела его там, на откосе Темзы.

Быстро одевшись, я накинула платок и направилась к двери. Но Говард заслонил мне дорогу и еще раз приказал следовать за ним. В руке его сверкал нож, а глаза его метали молнии. Тогда я поняла, что погибла: при попытке бежать злодей, несомненно, выполнил бы свою угрозу. Я ограничилась тем, что сказала: «Удалитесь из моей комнаты. Общего между нами никогда ничего не было, нет и не будет. Удалитесь. Я не хочу, чтобы вас убили у моей двери».

Он злобно засмеялся. В эту минуту он показался мне отвратительнее, чем когда-либо.

«Так ты не хочешь идти за мной? Не хочешь? – прошипел он. – Хорошо же! Тогда ты умрешь».

С этими словами он кинулся на меня с кинжалом в руке. Я судорожно схватила его за руки, и мы начали борьбу: он – со злобой, я – с храбростью отчаяния. Наконец сила взяла верх: он отшвырнул меня к стене и придавил к косяку двери. Это было моим спасением, мистер Коннер. Вы видите, моя кофточка застегивается на спине крупными перламутровыми пуговицами. Одна из этих пуговиц надавила на кнопку звонка, и, таким образом, я, сама, того не зная, давала тревожные звонки.

Говард тоже не ожидал ничего подобного. Услышав голоса и шум в коридоре, он испустил проклятие и… и…

– И, – спокойно спросил сыщик. – Куда же он скрылся?

– Этого не могу сказать. Он быстро закрутил электрическую лампочку, а я опрометью кинулась в коридор. Согласна, что все это похоже на сказку, но, видит Бог, все было именно так, как я вам рассказываю. Я дорого дала бы, чтобы ничего этого не было.

– Я не имею ни малейшего повода сомневаться в ваших словах, мисс Кащенко, – произнес после небольшой паузы Коннер. – Вы вели себя очень мужественно. Из ста женщин девяносто девять упали бы в обморок на вашем месте. Все это так! Но выслушайте теперь, что произошло в эту ночь со мной. Как согласовать пережитое вами с тем, чему я был свидетель и отчасти действующим лицом?

По мере того как Коннер рассказывал приключение в читальном зале, лицо Феодоры бледнело. По окончании рассказа девушка произнесла дрожащим голосом:

– Скажите, может ли один человек в одно и то же время являться в двух местах? Правда, спириты говорят, что тело и дух могут разъединяться и действовать каждый порознь, но… Или Гарри Говард – сверхъестественное существо? Мистер Коннер, скажите, умоляю вас. Я не успокоюсь, пока не будет выяснена эта загадка. Я нормальный человек, мистер Коннер, но когда думаю о сегодняшней ночи, мне кажется, что схожу с ума.

Вместо ответа Пат Коннер поднялся со своего места и проговорил тоном, каким говорят няньки с детьми:

– Я не спирит, мисс Кащенко, но знаю, что вам пора отдохнуть. Если вы не можете уснуть, то хоть просто полежите.

И, не ожидая ответа, сыщик отвел девушку в ее номер, а затем вернулся в свою комнату.

Минут пять спустя по стене отеля, выходившей в сад, скользнула вниз чья-то могучая, но стройная фигура, закутанная в черный плащ. Казалось, что человек этот летит по воздуху. На самом деле из окна в сад была спущена веревка и по ней спускался сыщик Пат Коннер.

Достигнув земли, сыщик осмотрелся вокруг и прокрался вдоль стены дома, который только что покинул таким странным образом.

Дойдя до места, находившегося непосредственно под окном номера, занимаемого Феодорой, Коннер увидел следы ног, глубоко вдавленные в песок. Очевидно, кто-то спрыгнул на дорожку с высоты приблизительно одного метра.

Подняв голову, сыщик увидел громоотвод, проходивший около самого окна, и слабые следы крови на цоколе фундамента. Не подлежало сомнению, что преступник попал в комнату своей жертвы именно этим путем.

Было ясно: отважный негодяй влез наверх по пруту громоотвода, упираясь ногами в стену.

Загадка была решена, мисс Кащенко не бредила.

Но каким образом могло случиться, что Говард появился в одно и то же время в двух различных местах? Это было таинственно по меньшей мере.

Коннер почувствовал, как в голове его завертелись мысли, одна фантастичней другой. В самом деле, что же это такое? Обыкновенно острый, проницательный ум сыщика отказывался понимать факты. Он сам, кажется, близок к помешательству. Говард в одно и то же время является в читальный зал и в номер, отдаленный от зала порядочным расстоянием, да еще совершает при этом головоломное путешествие по проводам громоотвода. С одной стороны, Коннер видел преступника и даже пригвоздил его руку к столу, с другой – Феодора борется с ним в спальне и разговаривает. Значит, сомнений нет. У Феодоры был Говард.

Наконец, и кровавые следы достаточно ясно видны как на стене, так и на песке дорожки.

Та часть сада, в которой находился теперь сыщик, сравнительно редко посещалась постояльцами отеля, так что Коннеру было очень легко идти по следам бежавшего негодяя. Пройдя сад, сыщик очутился перед железными воротами, у которых следы прекращались.

Внимательно осмотрев решетку, Пат увидел на ней кровавые отпечатки пальцев. Все стало ясно для сыщика: он быстро перелез через ворота и очутился на улице.

Кругом не было ни души. Идти далее по следам беглеца казалось совершенно невозможным.

Куда он мог скрыться?

Следов не было и не могло быть: улица замощена, да и многочисленные прохожие совершенно уничтожили бы их.

Трудность не привела в отчаяние сыщика, именно эти препятствия и заставляли его напрягать всю силу ума. Несмотря на свой роскошный костюм, Коннер опустился на колени и с помощью электрического фонаря начал исследовать тротуар на протяжении около 20 метров. Нелегкая это была работа, но сыщик не отчаивался. Он знал, что преступник был ранен, что унять кровь так скоро он не мог, и на этом построил свой расчет. Должна же была капать кровь на камни тротуара.

Около получаса продолжалось исследование, и наконец труды знаменитого сыщика увенчались успехом. Идя шаг за шагом, Коннер проследил весь путь беглеца: Говард обогнул отель и вышел на Викторию-стрит.

По улице, примыкавшей к отелю «Виктория Рид», взад и вперед сновали пешеходы, с треском и грохотом проезжали омнибусы, – словом, улица жила и ночью.

Здесь делу много помогали большие электрические фонари, и при свете их Коннер уверенно шел вперед. Определенно, рана Говарда была помощью для сыщика. Не будь ее, след преступника был бы потерян. Положим, разглядеть темные, почти микроскопические капли на сером граните мостовой могли только соколиные глаза Пата, и другой на его месте давно бы сбился со следа. Но… вот прекратились и они: по всей вероятности, Говард успел завязать руку.

В раздумье стоял Коннер посреди улицы. Ограда отеля здесь кончалась, и начинался лабиринт улиц, погруженных во мрак. Только окна ресторана, находившегося напротив, ярко светились.

У сыщика, как молния, промелькнула мысль: почему Говард, старавшийся скрыться и не обращавший внимания на ранение, вдруг вспомнил о нем? Очевидно, потому, что решил направиться в такое место, где этого ранения не должны были видеть.

– В ресторан, – сообразил Коннер и быстро перешел улицу.

Швейцар в расшитой золотом ливрее распахнул перед посетителем дверь и в знак почтения склонил перед ним булаву.

Как только сыщик вошел в зал, взоры всех сидевших за столиками обратились в его сторону. Послышался сдерживаемый смех, посыпались шуточные замечания. Дело в том, что костюм Коннера от ползанья на коленях был в грязи и, конечно, обращал на себя всеобщее внимание.

Ресторан был одним из лучших в Лондоне. Из главного зала шел длинный коридор, по сторонам которого вели двери в отдельные кабинеты. Лепные потолки, художественные украшения по стенам, картины первоклассных мастеров – все говорило о роскоши, об изысканном вкусе. На столиках перед посетителями в толстых граненых бокалах искрились дорогие вина.

Коннер остановился посреди зала и обвел его взором.

Странный, но величественный вид представлял из себя сыщик: он как бы упивался представившейся ему роскошью, отдавая, таким образом, дань европейским запросам своего существа, и как бы мечтал о пошлости всех этих разряженных людей, этих многообещающих улыбок, этих горевших сладострастием взглядов. В этом случае в нем говорил свободолюбивый, поэтический потомок апахов.

А картина была поистине пестрая: шуршащие платья дам щекотали слух, молодые, красивые женские лица выделялись яркими пятнами из числа накрашенных посетительниц. Безукоризненно сшитые фраки и смокинги мужчин, смех, какой-то гаденький, звон бокалов, нескромные шутки – все говорило о наслаждении, прожигании жизни, и надо всем этим носилась едва уловимая тайна преступления, греха и порока.

Смех и шутки, раздававшиеся в адрес Коннера, смолкли, как только присутствовавшие в зале вгляделись в пришельца. Слишком необыкновенно красиво было его лицо, слишком величественна осанка. Всех невольно охватило предчувствие чего-то страшного, что неминуемо должно случиться, раз здесь находится этот удивительный человек.

И это предчувствие оказалось правильным.

Окинув глазами залу, сыщик сразу нашел того, кого искал: в самом отдаленном углу, за столиком, в обществе разряженной дамы полусвета сидел молодой человек. Волосы его были несколько влажны, глаза бросали горячие взоры на вошедшего. Он сидел пригнувшись, как хищное животное при виде охотника. Черты лица его были хорошо знакомы Пату: перед ним был Гарри Говард.

Взоры обоих мужчин встретились, некоторое время они мерили глазами друг друга, но в следующее мгновение Говард опустил веки. Какая-то непонятная сила исходила из глаз Коннера: преступник почувствовал, что этот взгляд крепче оков связывает его волю.

Коннер стоял уже перед сидевшей за столиком парой.

Дама положила холеную, украшенную бриллиантами руку на плечо своего кавалера и произнесла с неестественным смехом:

– Что с вами, друг мой? Что это вы вдруг онемели?

Но в то же мгновение она пронзительно завизжала: в правой руке ее кавалера появился револьвер.

Гарри Говард вскочил со стула и прицелился. Сыщик отступил назад, быстро поднял свой браунинг и, не спуская глаз, следил за обвязанной окровавленным платком рукой своего врага.

Все вскочили со своих мест. Женщины взвизгивали, мужчины что-то кричали. Поднялся шум. И среди образовавшейся сутолоки резким пятном выделялись двое мужчин, неподвижно стоявшие друг против друга, с блестевшими при свете электрических лампочек револьверами в руках.

– Гарри Говард, – прозвучал сильный голос, покрывший собой все голоса. – Сдавайся, презренный убийца, торговец женщинами, вор! Сдавайся, или ты умрешь!

– Я… – с дьявольским смехом начал Говард.

В ту же минуту он нажал курок. Раздался выстрел, но никто не мог сказать, из чьего оружия он был сделан.

Коннер по-прежнему стоял, только правая рука его опустилась, и револьвер скользнул в карман плаща.

Говард выронил револьвер, как-то странно взмахнул руками, словно желая удержаться, перевернулся раза три на месте, захрипел и упал к ногам своей дамы, увлекая в своем падении столик с посудой. На полу, около упавшего, быстро набегала кровавая лужа.

Дело в том, что знаменитый сыщик выстрелил в тот момент, как Говард нажал собачку. Пуля Коннера прошла в ствол револьвера, направленного на него, и вогнала в голову негодяя его же собственную пулю.

Поднялся страшный шум: негодование невольных зрителей только что разыгравшейся сцены прорвалось наружу.

Около двадцати мужчин бросились на сыщика, но они плохо знали силу того, на кого напали. Несколькими ударами Коннер сбросил на землю ближайших к нему, затем с молниеносной быстротой заработал кулаками. Одного офицера индийских войск, особенно рьяно наседавшего на него, он схватил поперек туловища и швырнул в толпу, свалив сразу четырех человек. Раздались стоны, у некоторых оказались поломанными ребра и вывихнутыми руки или ноги. Толпа притихла. Никто уже не решался нападать на этого сверхъестественного человека.

В это время в зал вошли двое полицейских, спешно призванных насмерть перепуганным портье.

Появление констеблей придало мужества нападавшим: десятки голосов закричали вошедшим, что убийца вряд ли даст арестовать себя и что самое безопасное – подстрелить его. Констебли двинулись на силача, но, к удивлению всех присутствовавших, почтительно поклонились, услышав всего два слова:

– Пат Коннер.

Вслед за тем страшный человек удалился из ресторана, который, благодаря ему, сделался надолго местом наибольшего скопления посетителей.

Гениальный сыщик сидел в кресле, в читальной комнате отеля «Виктория». После кровавого события в ресторане прошло уже несколько дней, сильно отразившихся на находившейся тут же Феодоре Кащенко. Она расцвела, похорошела. Увядший под влиянием пережитых ужасов румянец снова заиграл на щеках, глаза блестели оживлением.

Она была дивно хороша в эту минуту.

Белое атласное платье рельефно облегало контуры ее фигуры, маленькие ручки покоились на коленях, а головка, обрамленная чудными золотистыми волосами, кокетливо откинулась на спинку кресла. Из-под вырезанного платья сверкала ослепительно-белая, словно выточенная из мрамора шейка.

Видел ли Коннер, что чудные, бархатистые глаза девушки с восхищением смотрят на него? Как знать?

Лицо его было спокойно, непроницаемо. На этом лице мог читать только Тот, Кому открыты сердца людей, смертным это было не по силам.

Сыщик сидел отвернувшись немного в сторону и, казалось, даже не видел Феодоры. Зеркало, висевшее на противоположной стене, отражало и их, и портьеру, отделявшую читальню от конторы и слегка колебавшуюся, должно быть, от ветра.

Взор Пата скользнул по поверхности зеркала и встретил там восхищенный взгляд Феодоры. Ни один мускул не дрогнул на лице этого титана. Он вынул из бокового кармана письмо и протянул его собеседнице.

Письмо гласило следующее:

Уважаемый мистер Коннер! Спешу уведомить, что застреленный вами преступник, по справкам в полиции и по альбому преступников, оказался неким Гарри Говардом, торговцем «живым товаром» и вором-взломщиком, которого полиция всех стран разыскивала уже в продолжение пяти лет. Поздравляю вас с таким крупным успехом. Его тело отослано в анатомический театр для вскрытия.

Директор полиции Лондона

Прочитав письмо, Феодора хотела что-то сказать, но в это время лакей приотворил дверь и впустил в комнату собаку из породы шотландских овчарок. Однако, походя на эту породу в общих чертах, собака разнилась от нее во многом. Голова ее была гораздо шире, глаза смотрели гораздо умнее, туловище было сильнее и как-то крепче. Собака не была красива, но невольно привлекала внимание каждого, увидевшего ее, своим оригинальным сложением. Особенно красивы были глаза: умные, большие и какие-то сосредоточенные. Вбежав в комнату, она прямо направилась к Коннеру и начал тереться у его ног, в то время как хозяин ласково гладил ее по спине.

Девушка с любопытством смотрела на собаку.

– Оригинальный у вас пес, мистер Коннер, – произнесла она. – Я еще никогда не видела таких.

– Охотно верю этому, мисс, – ответил сыщик. – Это животное бесчисленное множество раз спасало мне жизнь и помогало найти преступников тогда, когда это казалось невозможным. Мой Мацеппа только сегодня прибыл из Мексики, где я оставил его в последний раз. Я намереваюсь совершить кругосветное путешествие ради обогащения моих познаний и ради знакомства с преступным миром всех стран. Думаю, что в этом путешествии Мацеппа окажет мне немалые услуги. Не знаю, леди, слышали ли вы когда-нибудь о перуанских собаках, открытых испанцами при завоевании Америки. Испанские историки рассказывают о них чудеса. Поистине, порода, представитель которой находится здесь, наиболее благородна, так как никакое скрещивание не влияет на ее чистоту. Кроме моего Мацеппы, собак этой породы еще только две, и я знаю, кому они принадлежат. Лучшие качества собаки соединились в этой породе.

Казалось, собака понимает речь своего господина: она села против него и поворачивала голову от него к Феодоре и обратно. Несмотря на видимое довольство приемом, Мацеппа был как-то беспокоен: он то и дело нюхал в себя воздух и поводил ушами.

– Что вы думаете начать теперь? – прервал наступившее молчание сыщик. – Говард убит, вам больше не грозит никакая опасность, и моя миссия в вашем деле окончена.

Щеки Феодоры побледнели при этих холодно сказанных словах. Отвернувшись в сторону, чтобы скрыть волнение, девушка произнесла:

– Я еще сама не знаю, мистер Коннер. Праздная жизнь не по мне. Вообще, русские, поскольку это касается интеллигентного класса, не любят бездельничать. Я как раз благодаря своей мнимой свадьбе успела познакомиться с темными сторонами человеческой души. Я узнала благодаря этому печальному событию моей жизни кое-что о мире преступников. И вот я, как мне кажется, нашла свое призвание. Может быть, вы скажете, что я не гожусь для избранного мною дела? Но призвание тем и ценно, что оно учит, что оно делает из обыкновенных людей зачастую героев.

Перед вами я преклоняюсь, как перед величайшим борцом за правду. Ваша борьба – борьба титана, колосса. Вам, я знаю, не нужны помощники, кроме, пожалуй, Мацеппы. Но… не откажите в моей просьбе, мистер Коннер. Возьмите меня в помощники. Я отдам весь мой женский ум, чтобы по мере сил помогать вам, и пожертвую для вас жизнью, если это будет нужно.

Я знаю, что моя физическая сила не велика, но, мистер Коннер, есть масса случаев, где нужна только хитрость и где вам приходится строить комбинацию за комбинацией для того, чтобы поставить верный диагноз.

Вот в таких-то случаях я и могу оказать ценные услуги; если вы согласны, мистер Коннер, то с сегодняшнего дня я меняю одежду и под видом юноши буду сопровождать вас в ваших приключениях. Только тогда, когда этого потребует положение дел, я выступлю под видом женщины. Согласны вы, мистер Коннер?

Пат Коннер устремил проницательный взор на Феодору и долго смотрел на нее не отрываясь. Феодора вопросительно глядела на сыщика. Однако он просто кивнул головой и коротко ответил:

– Да!

Этим одним словом выразил Пат свое согласие. Затем он протянул девушке руку, которую та крепко пожала.

В это мгновение Мацеппа кинулся к портьере и отчаянно залаял. Пат Коннер повернул голову, между половинками портьеры, той самой, которая недавно служила прикрытием самому сыщику, он увидел устремленное на него дуло револьвера. С быстротой молнии Коннер отскочил. В этот миг портьера раздвинулась, и показался мужчина с мертвенно-бледным лицом, у которого правая рука висела на перевязи. Сыщик отступил назад и выхватил из кармана револьвер, в первый раз в жизни он побледнел.

– Гарри Говард? – с ужасом прошептала Феодора.

Сатанинский хохот был ответом на эти слова.

– Да-да! Я – Гарри Говард, вставший из гроба, чтобы отомстить вам обоим.

Как бы совершенно пренебрегая возможностью быть схваченным, он устремил горящий ненавистью взор на сыщика и насмешливо произнес:

– Ну-с, господин величайший сыщик, ты побледнел, не правда ли? Да-да, есть многое на свете, что не снилось мудрецам и не могло прийти тебе в голову.

С этими словами преступник поднял левую руку и, указывая на Пата, продолжал:

– Твой час пробил. По какому праву встал ты между мной и Феодорой, которая принадлежит мне и на которую я предъявляю свои права даже теперь, из мрака могилы.

Вплотную подойдя к девушке, негодяй отрывисто произнес:

– Следуй за мной!

Он, казалось, хотел испепелить ее взглядом. Вначале она закрыла лицо руками, стараясь отогнать видение, потом бессильно поникла головой.

Но тут выступил на сцену Пат Коннер. Если в первое время он несколько потерялся от неожиданности, то теперь вполне овладел собой, и расчеты Говарда не оправдались.

Сыщик сунул оружие в карман и устремился на преступника. Тот, как говорят, «потерял позицию», повернулся и пустился бежать.

В конторе было темно, и Коннер не мог видеть, куда направился негодяй. Когда сыщик выпрыгнул в окно, никого уже не было видно. Только револьвер, брошенный на песок дорожки, служил доказательством, что все случившееся не было игрой расстроенного воображения.

Говард совершенно правильно рассчитал, что отыскать одного человека между тысячами прохожих среди белого дня невозможно, но он совершенно забыл о собаке.

Мацеппа был подле своего хозяина. Коннер поднял с земли револьвер и дал понюхать животному рукоять оружия. Собака наклонила к земле голову и, постоянно понюхиваясь, выбежала из сада и понеслась по улице. Не обращая внимания на удивление прохожих, сыщик побежал за ней. На повороте улицы Мацеппа поднял голову, беспомощно осмотрелся вокруг и жалобно завыл. След был потерян. Очевидно, что в этом месте преступник сел в экипаж. Коннер не смутился; несколькими вопросами, обращенными к прохожим, он выяснил направление, которое взял кэб, и побежал, сопровождаемый Мацеппой, скорее, чем это мог сделать при царившем движении экипаж. Уже на следующем повороте сыщик увидел беглеца. Наконец-то страшная тайна будет раскрыта. Экипаж пересек центральную часть Лондона, проехал квартал Спитель-фильд, покатил по той самой улице, на которой сыщик впервые познакомился с Феодорой Кащенко, и затем завернул на улицу Уайт-чепль. Погоня продолжалась уже более часа, и сыщик чувствовал, что силы его начинают ослабевать, но в это время экипаж остановился у полуразвалившегося дома. С быстротой молнии Коннер спрятался за выступ здания. Говард выскочил из кэба, заплатил кучеру и подозрительно оглянулся: на улице никого не оказалось. Только тогда преступник юркнул в дверь. Сыщик проскользнул в дверь непосредственно за ним и очутился в полутемных сенях. Преследуемый в это время находился наверху крутой лестницы, навстречу ему вышел какой-то оборванец со свечой в руке и хриплым голосом произнес:

– Это ты, Джек? А я слышал, что тебя уже четыре дня назад отправили к чертям.

– Ты прав, – дал ответ Говард. – Джек действительно мертв, но я жив.

В то же мгновенье он отпрянул назад: перед ним стоял Пат Коннер.

По знаку своего господина Мацеппа кинулся на оборванца, повалил его на землю и плотно прижал к полу, не давая двинуться. В то же время сыщик бросился на Говарда, борьба продолжалась недолго, правая рука преступника не могла быть пущена в дело, и одного удара кулаком было достаточно, чтобы сделать его неспособным к сопротивлению.

Пять минут спустя в комнату вошли двое полицейских и увели в тюрьму связанных преступников. Сам Коннер сел в экипаж и поехал к инспектору полиции. Ему он изложил все дело и раскрыл тайну, окружавшую Говарда.

По приказанию сыщика труп застреленного им в ресторане злодея был перенесен в анатомический театр, голова была отделена от туловища и положена в сторону. Тотчас же выяснилось, что покойный преступник был как две капли воды похож на Гарри Говарда и что для увеличения этого сходства его светло-русые волосы были окрашены в черный цвет.

– Сознаюсь, что только что оконченное дело было одним из интереснейших и труднейших в моей практике, – заявил сыщик директору полиции. – Гарри Говард имел сообщников в Уайт-чепль, и моей ближайшей задачей будет предать их всех в руки правосудия. Убитый мной в ресторане негодяй так похож на Гарри Говарда по имени Джек, как видите, искусственными путями усиливал это сходство и, таким образом, сгущал туман, окружавший Гарри. В ту ночь, когда Говард забрался в отель, чтобы похитить свое кольцо, Джек совершил нападение на мисс Кащенко и я, не зная тайны, пошел по неверному следу, преследуя не Говарда, а только его двойника. Остается предположить, что кровь, которую я заметил на стене дома и по пути бегства преступника, вытекала из глубоких царапин, полученных Джеком при спуске по громоотводу вниз. Вот решение загадки. Гарри Говард поистине замечателен своей энергией в совершении преступлений. Последний его выпад был рассчитан на ошеломляющее впечатление от его появления. Правда, в первое время растерялся и я; не сделай Говард ложного шага, может быть, он ускользнул бы от правосудия.

Директор полиции Лондона протянул великому сыщику руку.