Текст книги "Страшные тайны. Антология русского криминального рассказа конца XIX – начала XX века"

IV

На стол был подан самовар, а на другом – сервирована закуска и водка. Шерлок Холмс нарочно велел подать то и другое, лишь только мы вошли в его квартиру.

– Сегодня начинается трудная работа и не мешает, если наши желудки слегка запасутся пищей, – говорил он, вводя всех своих агентов в свою квартиру.

Мы не заставили себя упрашивать, тем более что все были порядочно голодны. Закусывая сам, Шерлок Холмс распределял в то же время роли, отдавал приказания, задавал вопросы и временами посматривал на карту Петербурга, разложенную на подоконнике.

– Вы, Федоров, станете на углу Николаевской набережной и 13-й линии, – распоряжался он. – Вы, Пеньков, – на углу той же набережной и 14-й линии. Таким образом, дом князя будет между вами. Синявин будет наблюдать непосредственно за домом. Каразин будет занимать пост на Дворцовом мосту. Семенов – у Летнего сада и Фонтанки, остальные будут находиться при мне. Ну-ка, господа, выпьем по стаканчику красного вина! Мне удалось достать здесь порядочное.

Холмс налил вина, и все мы выпили. Затем каждому агенту Холмс объяснил особенно его обязанности, не пропуская ни одной мелочи, и, когда окончил все инструкции, заявил, что пора отправиться по местам.

Когда Федоров, Пеньков, Синявин, Каразин и Семенов ушли, Холмс обратился ко мне:

– Вас, дорогой Ватсон, я оставляю пока в покое. Отдыхайте, гуляйте и проводите время, как вам угодно. Берегите, впрочем, силы, ибо скоро они вам понадобятся.

Затем, обернувшись к Вишнякову и Мясницкому, он добавил:

– А вы пока будьте у меня на квартире. Каждый час я буду давать вам знать по телефону, где я буду находиться, а вы будете принимать здесь и передавать мне донесения агентов.

Холмс зашел в другую комнату, служившую нам спальней, и, когда вышел через полчаса оттуда, мы не узнали его. Это был самый обыкновенный мастеровой, в рваном картузе, из-под которого выбивались беспорядочно рыжеватые волосы.

Порыжевшие сапоги и грязный фартук, надетый на засаленный пиджачный костюм, дополняли его наряд.

Руки и лицо его были слегка вымазаны чем-то похожим на грязь.

Кивнув нам весело головой, он вышел из квартиры.

V

Я не видал его в этот день до позднего вечера. Лишь изредка мы получали от него извещения о месте, в котором он находится в данный момент. Получаемые донесения от остальных агентов не отличались ничем интересным.

Когда поздним вечером Холмс возвратился домой, он казался скучным и утомленным. Я его не расспрашивал. Ясно было и без расспросов, что он потерпел полную неудачу, и мне не хотелось раздражать его излишним любопытством, которое в таких случаях бывает особенно неприятным.

На следующий день он встал рано и снова исчез на целый день. Без него к нам заходил Нат Пинкертон. Американец был зол и говорил, что в этом преступлении сам черт сломит ногу.

– Итак, совершенно ничего? – спросил я.

– Ах, господа! Кое-что есть, конечно, но… этих следов чересчур недостаточно, чтобы раскрыть преступление.

Он наскоро выпил чаю и ушел. В этот вечер Холмс снова вернулся ни с чем. Из отрывочных фраз я понял, что этот день он провел в доме князя Ободолева и куда-то ездил, чтобы разыскать еще кого-то.

Говоря короче, прошло три дня. Мы скучали, зевали и злились. Но и у Ната Пинкертона дело шло не лучше. Как сейчас помню, наступил четвертый вечер. Я, Вишняков и Мясницкий сидели за чайным столом. Вдруг дверь отворилась, и в комнату быстрым шагом вошел Холмс.

– Ну-ка, Ватсон, накиньте пальто да пойдемте со мною! – проговорил он быстро.

– А мы? – спросили оба сыщика.

– Вы пока побудьте дома! В случае, если я вызову, то вы, Вишняков, тотчас же прискачете к нам, а вы, Мясницкий, не отходите от телефона.

Не разъясняя ничего больше, он добавил:

– Вы, Ватсон, наденьте что-нибудь старенькое.

Страшно заинтересованный, я быстро переоделся, и мы вышли на улицу. Холмса ждал извозчик.

Лишь только мы вскочили в пролетку, Холмс крикнул:

– Назад, на Васильевский!

Я понял, что он уже был в доме князя и снова возвращается туда. Извозчик полетел что есть духу. На этот раз Холмс казался слегка взволнованным.

Таким бодрым он становился всегда, когда дело принимало серьезный оборот, и я, зная его натуру как свои пять пальцев, от души радовался за него.

– Я, кажется, могу вас поздравить? – сказал я, желая вызвать его на разговор.

– Да, дорогой Ватсон, – ответил он весело. – Вы можете поздравить меня со счастливым началом. Что будет потом – не знаю, но пока – дело пошло на лад.

– В чем именно?

– В том, что я, кажется, открыл тот путь, которым похищена княжна.

– Да?

– Вы знаете, меня страшно интересовал этот вопрос. Исчезновение девушки произошло необычайно странно!

– О да!

– Ведь дом князя полон народу.

– А между тем никто ничего не видал.

– Вот именно. Как хотите, а это должно было навести меня на некоторые мысли.

– Что вы хотите этим сказать?

– Сейчас узнаете. Швейцар не видал ее ухода, в кухне не видели тоже. Если бы в кухне был всего один человек, у меня еще могло бы зародиться подозрение, что этот человек подкуплен, но их было там трое. По собранным сведениям, все они – люди вполне честные и никогда не замечались ни в каких провинностях. Кроме того, они сильно ссорятся между собою и непременно выдали бы один другого.

– Ну а швейцар?

– Признаюсь, я заподозрил было его. Но вскоре я должен был отказаться от этого подозрения. Оказалось, что этот человек, во-первых, служит у них с детства, получает хорошее жалованье, успел сколотить себе порядочные деньжонки и пять лет тому назад купил себе усадьбу с землей за восемь тысяч. Деньги эти добыты самым честным путем, из получаемого жалованья и чаевых от многочисленных гостей князя. Во-вторых, голос и горе этого старика так искренни, словно он в лице княжны сам потерял свое собственное любимое детище.

– Но тогда… – начал было я.

Холмс перебил меня:

– Значит, она не проходила ни через парадный, ни через черный ходы.

– Иными словами, выскочила в окно?

– Погодите! Итак, дойдя до этого вывода, я поставил два вопроса: по своей или по чужой вине исчезла княжна и как она исчезла?

– Интересно!

– Первый вопрос еще не решен, так как это финальный вопрос в этом деле. Но на второй вопрос я, кажется, уже нашел ответ. Если княжна не вышла через обе выходные двери, то она должна была исчезнуть через одно из окон. Придя к этому выводу, я осмотрел все внутренние и наружные подоконники, все карнизы, даже крышу и чердак, ища где-нибудь ее следов. Но сколько я ни бился, сколько ни старался, я не мог найти ничего. Два раза я сталкивался с Натом Пинкертоном. Он идет почти тем же путем, которым иду и я. Он обыскал всю спальню и будуар княжны, но и там не получил ничего. Тогда я сказал себе: «Княжна исчезла не через двери и не через окна».

– Но как же тогда? – удивленно воскликнул я. – Ведь не в пар же она превратилась.

– Вот тут-то и надо было найти разгадку. Мне пришло в голову, что в доме существует потайной ход.

– Потайной ход?

– Да.

– И вы нашли его?

– Сейчас скажу. Прежде всего я обратился с этим вопросом к самому князю. Но он категорически заявил мне, что решительно не может дать никакого ответа на этот вопрос. Этот дом был куплен его отцом, в день его свадьбы. Таким образом, он как бы достался ему в приданое двадцать два года тому назад.

– А кто им владел раньше?

– Этот-то вопрос я и задал сам себе. И лишь только этот вопрос запал мне в голову, я стал работать в этом направлении.

VI

Холмс с минуту помолчал.

В это время мы переезжали Дворцовый мост.

– Итак, я стал искать старого хозяина. Оказалось, что домом владел раньше некий Пустоплетов, отставной военный, проживавший последнее время в Царском Селе и умерший с полгода тому назад.

Вчера утром я съездил туда. После него осталась вдова, почтенная старушка, но она ничего решительно не знает о постройке. Однако от нее я узнал, что дом этот ее покойный муж купил у ксендза Машковского.

На мой вопрос, не знает ли она чего-нибудь относительно того, что в доме существует тайный ход, она сказала мне, что действительно слышала еще от покойного мужа, что он заметил какой-то ход, но какой – ей не говорил.

Тогда я спросил ее, кто знает про существование этого хода? Она ответила: «Единственно, кто мог бы ответить вам на эти вопросы, так это мой муж и сын. Но муж мой умер, а сын…» Она махнула безнадежно рукой. Тогда я стал расспрашивать ее о сыне. Он был у нее единственным. С раннего детства он стал обнаруживать склонность к порокам.

Отец еле-еле выручил его из нескольких скандальных историй, но затем он куда-то исчез и явился лишь тогда, когда отец умер. Затем, получив свою долю наследства, он снова исчез, и с той поры от него не было ни слуха ни духа.

Шерлок Холмс немного помолчал и снова заговорил:

– Для меня теперь ясно, что княжна исчезла через потайной ход. Вопрос другой: ушла ли она по своей доброй воле, или ее увели силой, но она исчезла именно этим путем.

– Конечно, – воскликнул я. – В этом не может быть никакого сомнения.

– Сейчас мы в этом убедимся, – с улыбкой произнес Холмс.

В это время извозчик остановился перед подъездом дома князя, и мы выскочили из пролетки.

Очутившись в княжеской квартире, Холмс попросил вызвать самого князя. Через несколько минут он вышел к нам и попросил нас к себе в кабинет.

Это был красивый мужчина, лет сорока восьми, высокий, изящный, с властными, солидными манерами.

Лишь только дверь кабинета закрылась за нами, он жестом попросил нас сесть и спросил:

– Есть что-нибудь новое, мистер Холмс? – В его голосе послышались скорбные ноты.

– Да, князь, – ответил Холмс.

Лицо князя вдруг оживилось.

– Что такое? – быстро спросил он.

– Ваша дочь, князь, исчезла через потайной ход, который есть в вашем доме.

– В моем доме? Вы нашли его?

– Нет еще, но сегодня я постараюсь отыскать его и надеюсь, что это мне удастся, – проговорил Холмс. – Я пришел просить у вас позволения поискать хорошенько в вашем доме.

– О, сколько угодно! – воскликнул князь взволнованно. – Мой дом целиком в вашем распоряжении.

– А половина княгини и княжны?

– Я только предупрежу княгиню.

– И позволите ей задать несколько вопросов?

– Она рада будет помочь вам всем, чем можно. Подождите меня одну минуту.

С этими словами князь вышел из кабинета и вскоре возвратился назад вместе с княгиней Елизаветой Николаевной. Поздоровавшись с нами, она села в кресло в ожидании вопросов со стороны Холмса.

Извинившись в том, что потревожил ее, Холмс приступил к делу:

– Хорошо ли вы помните все, что происходило в тот день, когда исчезла княжна? – спросил он.

– Да, – тихо ответила княгиня.

– В какой части дома могла быть княжна в пять часов дня?

– Или у себя в будуаре, или у себя в спальне.

– И больше нигде?

– Самое большее, что она могла зайти в мой будуар.

– Почему вы так думаете?

– Потому что Оля ждала к себе подругу, с которой они хотели ехать кататься. У Оли что-то распоролось в шляпке, и она, взяв ее, как сейчас помню, ушла в свою спальню.

– Откуда?

– От меня.

– В котором часу было это?

– В пять. Я хорошо помню это.

– Значит, вы уверены, что она все время сидела у себя?

– Положительно уверена.

– Это очень серьезно, княгиня. В вашем доме существует потайной ход, и мы ищем его.

Княгиня быстро вскочила на ноги.

– Что вы говорите! – воскликнула она взволнованно.

– Да, это вне всякого сомнения. Судя по вашим словам, мы будем искать его в комнатах вашей дочери. Скажите, пожалуйста: когда вы в половине шестого зашли в комнату княжны, в каком виде была комната?

– То есть что именно?

– Была ли там шляпа, которую княжна переделывала?

– Да, была, и игла с ниткой висела в ней, словно дочь только что на минутку бросила работу.

– А остальные предметы?

– Они не тронуты до этой минуты.

– В таком случае пойдемте в ее комнаты. Кстати, у вас, вероятно, имеются в доме столярные инструменты?

– Есть, – ответил князь.

– В таком случае прикажите принести их в будуар вашей дочери.

Князь позвонил и, когда в комнату вошел лакей, приказал ему принести в комнаты княжны инструменты.

Затем, все четверо, мы отправились на другую половину дома.

Спальня княжны, в которую мы вошли, имела такой вид, словно хозяйка только что вышла из нее.

– Пока я не знал про ход, до тех пор эта комната интересовала меня с другой стороны, но теперь она заинтересовала меня иначе, – проговорил Холмс, пристально осматривая все предметы. – Гм… постель смята… Странно… смята сама постель, но подушки не тронуты. Словно княжна села на край и затем откинулась назад.

От кровати он перешел к туалету, на котором не нашел ничего, и стал осматривать гардины.

– Так, так… – бормотал он. – Ясно… рукой схватилась за гардину, скомкала ее… немного порвала… О! я уверен, что княжна похищена силой.

Княгиня схватилась за сердце.

– Что вы говорите! – воскликнула она.

– Я говорю только то, что думаю, – ответил Холмс. – В этой комнате происходила борьба, во время которой ваша дочь упала на кровать. Но это продолжалось лишь одно мгновение. Затем, зажав ей рот, похитители или похититель, вероятно, потащили ее куда-то. Она схватилась за занавеску, но ей разжали пальцы. Во всяком случае, все указывает на то, что в этой комнате ей не произведено было никакого вреда.

Княгиня облегченно вздохнула.

– Теперь же мы будем искать, – проговорил Холмс.

И он стал шарить. Он лазал по полу, выстукивал стены, осматривал подоконники, карнизы, даже печь. Все предметы были сдвинуты с места. Но сколько он ни старался, ничего подозрительного не было видно.

Покончив со спальней, Холмс перешел в будуар княжны. Тут повторилась та же история. Шерлок Холмс выходил из себя. Ничего, решительно ничего не было такого, что могло бы привлечь его внимание.

– Ну-с, мне остается осмотреть лишь ванную комнату, прилегающую к спальне княжны, – произнес Холмс с оттенком раздражения. – Если мы не найдем здесь ничего, то придется искать в другом месте.

Проговорив это, он вошел в ванную.

VII

Это была маленькая комнатка без окон, освещаемая двумя электрическими лампочками. У одной из стен стояла ванна. Перпендикулярно ей стоял небольшой диванчик, обитый алым бархатом. Кроме этих предметов, в комнате не было ничего.

Холмс зажег электричество. Затем, склонившись, он стал внимательно осматривать карнизы и пол. Лицо его было серьезно, губы сжаты. С возрастающим интересом мы следили за каждым его движением. Особенно долго завозился он что-то около наружной стены. Вдруг торжествующая улыбка озарила его лицо. Он быстро встал на ноги и стал ощупывать каждую точку стены. Затем, не добившись тут ничего, он стал шарить ладонью под ванной.

– Готово! – крикнул он вдруг.

Он выпрямился во весь свой рост и нервно произнес:

– А ну-ка, дорогой Ватсон, скорее идите к телефону и вызовите сюда Вишнякова и Каразина. Пусть осмотрят хорошенько свои револьверы. Мясницкий пусть дает все донесения сюда. Дайте также знать Синявину, что мы здесь, и пусть он скажет об этом Федорову и Пенькову. – И, подумав немного, он добавил: – Последние трое пусть будут около самого дома и в случае тревоги бегут к нам на помощь.

– Больше ничего? – спросил я.

– Ничего, – ответил он.

Я бросился исполнять его приказания. Через десять минут все разговоры по телефону были окончены.

Возвратившись к Шерлоку Холмсу, я застал его спокойно сидящим в ванной комнате, с сигарой во рту.

– Подождемте приезда Вишнякова, – сказал он. – Вдвоем нам слишком рискованно опускаться.

Мы стали ждать. Впрочем, ждать пришлось недолго. Скоро подъехал Вишняков, и Холмс в коротких словах рассказал ему, в чем дело.

Когда рассказ был кончен, Холмс бросил в ванну недокуренную сигару и, вынув из кармана мощный походный электрический фонарь, с которым никогда не расставался, серьезно произнес:

– А теперь за дело!

Он нагнулся и, крикнув нам: «Отойдите к порогу!», засунул ладонь под ванну.

Прошло две-три секунды. Вдруг где-то под полом послышался тихий шум, похожий на шипение. Одновременно с этим Холмс быстро вскочил на ноги и одним прыжком отскочил к двери. Это было как раз вовремя. Ибо часть пола с тихим шипением вдруг стала опускаться вниз.

Таким образом, благодаря опустившемуся полу, образовался люк по меньшей мере в два квадратных аршина шириной.

Между тем опускавшаяся часть пола, опустившись на полтора аршина, остановилась. Схвативши стоявшую в углу метлу, Холмс изо всей силы нажал ее. Но площадка стояла плотно. Тогда, быстро подойдя к люку, Холмс сделал нам знак следовать за собой.

– А вы, князь, и вы, княгиня, – произнес он тихо, – потрудитесь остаться здесь. Если вы заслышите выстрел, поднимите тревогу. А чтобы этот люк как-нибудь не захлопнулся, так поставьте между ним и полом распорки. Ну хоть три-четыре полена.

С этими словами он спрыгнул вниз. Лишь только мы очутились на опустившейся площадке, как тотчас же увидели узкое отверстие в наружной стене.

При свете фонаря Холмса мы подошли к нему и, остановившись перед узким колодцем, пробитым в стене, посмотрели вниз.

Тут мы увидали тонкую стальную лестницу, терявшуюся во тьме потайного хода. Первым стал опускаться Шерлок Холмс, освещая себе путь электрическим фонарем. Мы следовали за ним, держа револьверы наготове, готовые ежесекундно отразить нападение. Ни шума, ни шелеста не было слышно от наших движений.

Так спустились мы сажени на три с половиной. Теперь мы были уже под землей. Мрачно и таинственно было тут. Когда кончилась лестница, мы вступили на небольшую круглую площадку, из которой шел горизонтальный подземный ход аршина в два вышиной и четвертей в пять ширины. Но прежде чем двинуться вперед, Холмс приложил палец к губам.

Мы все замерли в неподвижных позах, прислушиваясь к малейшим звукам подземного мира.

VIII

И вдруг… мы вздрогнули, как один человек. Где-то далеко, но только тоже под землей, нам послышался человеческий голос. Да-да, не было сомнения, что это не обман.

По знаку Шерлока Холмса мы двинулись, согнувшись, вперед, едва переводя дыхание.

Шерлок Холмс, с фонарем в левой руке и револьвером в правой, был похож на дикого зверя, выследившего давно ожидаемую добычу.

Его гибкая фигура как-то вся съежилась, на согнутой шее вздулись жилы. Казалось, он готовился сделать гигантский прыжок. Ход шел прямо, без всяких загибов. Пройдя шагов по крайней мере тридцать, мы снова остановились. О, теперь было совсем другое дело! Теперь мы ясно расслышали человеческие голоса. Их было несколько. Вероятно, три, а может быть, и четыре человека. Они говорили тихо, сдержанно, так что слов невозможно было расслышать.

– Ради бога тише, – шепнул Холмс.

И снова двинулся вперед. Шагов через пятнадцать подземный ход вдруг сделал крутой поворот. Но лишь только Холмс со своим фонарем повернул за угол, как тотчас же отскочил назад.

– Нас открыли! – яростно прошипел он.

И вдруг погасил фонарь. Могильный мрак объял нас со всех сторон. Стало жутко-жутко.

Обернувшись к нам, Холмс скомандовал шепотом:

– Ложитесь. Наши шансы неравны. Они у себя дома, а мы – в незнакомом подземном ходе, не знаем здесь ничего и не можем знать, откуда нам угрожает опасность. Нам остается или отступить, или продолжать поход. Благоразумнее отступить.

– Конечно, – подхватил Вишняков.

Мы уже повернули было назад, но… не тут-то было!

– Опоздали, – прошипел Холмс.

И в ту же секунду за нашими спинами раздался шум, и грозный голос крикнул:

– Ни с места, если вам дорога жизнь!

Едва мы успели обернуться, как яркий свет электрического фонаря брызнул нам в лицо.

– Черт возьми, мы дорого продадим свою жизнь, – с бешенством воскликнул Холмс, поднимая револьвер.

И вдруг, прямо нам в упор, раздался удивленный голос:

– Черт возьми! Да ведь это мистер Холмс и его друг доктор Ватсон.

В свою очередь и Холмс зажег фонарь и бросил сноп света на своих преследователей. И громкий веселый смех прокатился по подземелью.

– Да в чем дело? – воскликнули мы в один голос, ровно ничего не понимая.

– Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! – хохотал Шерлок Холмс, держась за бока. – Вот не ожидал! Да ведь это мистер Нат Пинкертон с товарищами.

– Что-о?! – воскликнули мы в один голос.

Но, взглянув вперед попристальнее, мы убедились, что это правда. А через минуту мистер Нат Пинкертон вместе с тремя сыщиками уже был возле нас и мы весело пожимали в тесном подземелье друг другу руки.

– Пойдемте в нашу сторону, господа! – воскликнул Нат Пинкертон. – В той стороне есть одно просторное местечко, и мы поговорим там.

Мы последовали за ним. Сделав поворот и пройдя в глубь хода еще шагов сорок, мы очутились в довольно просторном подземном гроте. Усевшись на земле, Шерлок Холмс и Нат Пинкертон стали обмениваться впечатлениями.

Сначала Шерлок Холмс передал в коротких словах весь ход своих расследований и тот путь, по которому он дошел до открытия подземного хода.

– Итак, наша работа была совершенно одинакова, хотя мы и не знали про мысли один другого, – сказал весело Холмс.

– Да, с той только разницей, что вы нашли один конец хода, а я – другой! – ответил Пинкертон. – Все время я слушал ваш рассказ с огромным любопытством. Это любопытство было тем сильнее, что некоторые из ваших выводов были форменным сколком с моих.

– Да?

– Ну конечно! Так же как и вы, я вывел заключение, что княжна исчезла не через парадный и не через черный ходы. Подобно вам, я осмотрел все подоконники, крышу и карнизы, но, не найдя нигде следов, сказал себе: ход должен где-нибудь кончаться. По моему мнению, сторож пароходной пристани, видевший моторную лодку, наблюдал именно момент похищения княжны.

– Безусловно! – кивнул головой Шерлок Холмс. – Ее вынесли в тюке, который сторож принял за перину. Тогда появляется главный вопрос: откуда они вынесли ее? Если бы они выносили ее из дома или спускали бы из окна, их непременно заметили бы. Значит, существование подземного хода становилось ясным.

Нат Пинкертон откашлянулся и продолжал:

– Куда же мог вывести из дому подземный ход? Если бы он выходил в сад, то разбойникам пришлось бы перетаскивать княжну через забор и их обязательно задержали бы. Посреди улицы он не мог кончаться. Оставалось предположить одно, что ход выходит к Неве и кончается где-нибудь в облицовке набережной. Тогда, сев в лодку, я стал тщательно исследовать береговую облицовку. Несколько раз я проезжал мимо нужного мне места, ничего не замечая, но наконец труды мои увенчались успехом. В одной из трещин между двумя гранитными плитами я нашел что-то вроде металлической кнопки с небольшой дырочкой посредине. Я наудачу ткнул в это отверстие шилом, и вдруг… одна из гранитных плит отодвинулась четверти на две назад и затем вбок, образовав таким образом отверстие, служившее началом этого подземного хода.

– Когда вы проникли сюда? – спросил Холмс.

– С час тому назад. Мне пришлось задержаться, пока ко мне не подоспела подмога. Когда эти три товарища подоспели, мы влезли в проход и поползли по подземному ходу, подвигаясь очень медленно, так как исследовали каждый шаг.

Нат Пинкертон посмотрел на нас и засмеялся.

– Да, – произнес он. – Когда я увидел свет вашего фонаря, я решил, что это и есть те злодеи, которые похитили княжну. В этот момент я был вполне уверен, что победа останется на моей стороне.

– А я подумал то же самое про себя, – со смехом ответил Шерлок Холмс.

Мы несколько минут хохотали от души.

Но вот наконец Шерлок Холмс поднялся с места.

– Ну, господа, делу – время, а потехе – час! – сказал он.

– Время – деньги, – ответил в свою очередь и Нат Пинкертон, вставая с земли.

– Значит, вы теперь пойдете по пройденному нами пути? – спросил Холмс.

– Да. А вы по нашему?

– Конечно!

Этим разговор и кончился. Простившись с товарищами, мы направились дальше и через несколько минут уже выбрались на набережную.