Текст книги "Страшные тайны. Антология русского криминального рассказа конца XIX – начала XX века"

IX

– Где же искать?

Этот вопрос вырвался у Холмса как-то вдруг, помимо его воли. Мы сидели в это время за обедом в ресторане «Вена», на улице Гоголя. Холмс был очень задумчив и ел как-то рассеянно. Видно было, что мысли его в данный момент очень далеки и от ресторана, и от еды.

В пять часов в ресторан пришел и Нат Пинкертон. Он подошел к нам и, пожав нам руки, молча сел за стол. Потребовав коньяку, он налил себе большую рюмку, выпил ее, затем налил другую и снова выпил.

– Да… – проговорил он, вытирая салфеткой губы. – Нам необходимо посоветоваться.

– Я совершенно с вами согласен, – ответил Шерлок Холмс, тоже выпивая рюмку коньяку.

– Что вы думаете насчет этого подземелья? – спросил Нат Пинкертон.

– Только то, что через него похищена княжна, – ответил Шерлок Холмс.

– И больше ничего?

– Больше ничего.

– В таком случае я пошел немного дальше вас, – проговорил американец с оттенком гордости в голосе.

– Да? – с любопытством спросил Холмс.

Американец кивнул головой.

– Взамен моей откровенности, я попрошу лишь одного.

– А именно?

– Не занимать мой наблюдательный пост.

– Это я обещаю с удовольствием, – сказал Холмс.

– Этот ход есть не что иное, как пристань той самой моторной лодки, которую мы так усердно ищем, – проговорил Нат Пинкертон.

– Почему вы так думаете? – спросил Шерлок Холмс.

– Почему? Да потому, что в скрытой нише того подземного грота, в котором мы с вами встретились, я нашел ящик с инструментами и принадлежностями к моторной электрической лодке.

– Что вы говорите? – воскликнул Холмс.

– Да! И этот ящик я вам сейчас покажу.

Он позвал лакея и приказал ему принести из швейцарской оставленный там ящик.

А пока его принесли, он продолжал рассказывать:

– В подземелье день и ночь постоянно дежурят двое моих агентов. По-видимому, эти инструменты нужны для лодки, и она рано или поздно придет туда. Поэтому-то эту часть набережной, или, вернее, всю набережную, я оставляю за собой как наблюдательный пост.

– Хорошо, – сказал Холмс, взглядывая на длинный ящик, который лакей в эту минуту поставил перед Натом Пинкертоном.

Не спеша американец открыл ключом ящик и показал нам штук десять разных странных инструментов.

– Вот про эти инструменты я не могу сказать ничего, – говорил он, указывая то на один, то на другой предмет. – Но вот эти я знаю. Они служат для исправления некоторых частей электрического двигателя.

Между тем Шерлок Холмс с видимым любопытством осматривал все предметы.

– Да… – произнес он вдруг. – Мы слегка ошиблись, считая ее за «моторную» лодку. По-видимому, мы имеем дело не с моторной лодкой, а с подводной, и притом самой последней конструкции.

При этих словах Нат Пинкертон вскочил как ужаленный.

– Как?! Почему? Почему вы так думаете? – воскликнул он в страшном волнении.

– Потому что я слежу за наукой и еще недавно изучал конструкцию последней изобретенной лодки этого типа, – хладнокровно ответил Холмс.

И, беря из ящика предмет за предметом, он стал объяснять их названия:

– Вот это – трубка от нагнетателя воздуха, это – запасные части от цилиндра, в котором помещается сгущенный кислород, это – запасные части от электрической машины.

– Да вы знаете ли, что тот корабль, который вчера… – в волнении заговорил было Нат Пинкертон, но Шерлок Холмс с улыбкой перебил его:

– Да, дорогой коллега, я читал газеты и знаю, что вчера в три часа дня немецкий пароход, вошедший недавно в Неву и стоявший в ее устье в ожидании разгрузки товаров, внезапно пошел ко дну, словно взорванный. После катастрофы, через семнадцать часов, то есть сегодня в восемь часов утра, под воду были спущены пять водолазов, которые подробно осмотрели весь корпус, исследуя причину потопления. Они нашли у самого киля, в кормовой части, огромную пробоину, словно пароход налетел на подводную мину. Никаких мин в этом месте никогда не было. Катастрофа эта, в которой погибло одиннадцать человек, произвела страшный переполох не только в торговом мире и среди публики, но и в правительственных сферах. Морское министерство производит по этому поводу строгое следствие. Пароход принадлежит гамбургскому торговому дому «Дайтон и К^o» и пришел в Россию с грузом бронзовых изделий. В числе прочих товаров на нем имелись и изделия из золота и серебра, которых было на сумму около семисот тридцати тысяч рублей.

Все время, пока Холмс говорил, Нат Пинкертон молча кивал головой.

– Вы, дорогой коллега, конечно, сейчас же установили связь между этим случаем и сделанным мною открытием, – проговорил наконец Холмс.

– Да, конечно! – ответил Пинкертон. – Тем более что, как вы знаете, следственные власти обвиняют в потоплении парохода капитана.

– Так как водолазы объявили, что груза в кормовом трюме почти нет, тогда как главный ценный груз и был именно в этом трюме, капитана обвиняют в том, что он продал этот груз заранее, а затем взорвал нарочно корабль.

– Да-да, все это так! – качал головой Нат Пинкертон. – Ну да, эта лодка не минует своей пристани, и будь я проклят, если она не попадет в мои руки. Ну, коллега, мне пора идти.

С этими словами он замкнул ящик, взял его под мышку и, простившись с нами, вышел.

Х

– Да, дорогой Ватсон, мы попали на интересное дело! Сию же минуту пойдемте в водолазное отделение.

Он кликнул лакея, расплатился, и мы, сев на извозчика, помчались. Спустя полчаса мы уже вошли в подъезд дома, где помещалось частное водолазное предприятие. Нас встретил мужчина средних лет.

– Можно ли взять у вас напрокат два хороших водолазных костюма? – спросил Холмс.

– А кто вы такие? – полюбопытствовал господин.

– Шерлок Холмс и доктор Ватсон, – ответил мой друг.

– О! – только и мог воскликнуть удивленно господин.

Он несколько минут рассыпался пред нами в любезностях, затем выскочил вон и возвратился назад с двумя почти новыми костюмами.

Осмотрев их, Холмс остался доволен.

– Хорошо, мы берем эти костюмы, – сказал он. – Только дайте мне одну длинную запасную трубку и крупной пробки.

И то и другое было принесено. Оставив залог, мы захватили с собой костюмы и, сев снова на извозчика, приказали вести себя на Галерную гавань.

– Сейчас мы увидим затонувший пароход, – произнес Холмс.

Когда мы подъехали к пристани, извозчик был отпущен, и мы направились к месту происшествия. По толпе народа, собравшегося на берегу, мы сразу узнали это место. И правда, когда мы подошли к толпе, то увидали аварийный корабль. Из всего корпуса была видна лишь приподнятая верхняя носовая часть, капитанская рубка и рангоут. Остальное все было под водой. На стоявшей у берега барке толпилась полиция и несколько морских офицеров. Перебраться на эту барку было делом одной минуты. Чины полиции сразу узнали нас.

Перекинувшись с ними несколькими словами, Холмс обратился ко мне:

– Не угодно ли вам будет спуститься со мною, дорогой Ватсон?

– С удовольствием, – ответил я.

– В таком случае давайте одеваться, – предложил Холмс.

Мы влезли внутрь барки, надели водолазные костюмы и с помощью двух водолазов, работавших над аварийным кораблем, спустились в воду.

Брр!..

Холодная струя невской воды охватила нас. Через стекло колпаков мы прекрасно видели друг друга. Лишь только мы спустились на дно, Шерлок Холмс тяжелым шагом двинулся к затонувшему кораблю, огромный корпус которого в воде был похож на гигантскую скалу.

Брешь была с нашей стороны. Она была величиной в добрые ворота, и мы без труда проникли в нее. Железо обшивки было разворочено вдребезги. А внутри пробоины виднелись клочья дерева, развороченные листы. Вдруг сквозь стекло я увидел, что Холмс указывает мне на широкое отверстие, залитое водой.

И тут, среди кип товаров, перегородок и лому, я увидел нечто замечательное! В развороченном корабле был построен форменный туннель. От пробоины внутрь трюма шел проход, укрепленный распорками, упорами и балками. Следуя этим проходом, мы проникли в кормовой трюм.

Обойдя его, я заметил, что действительно весь трюм почти выгружен. Мы описали круг и, выйдя снова тем же путем, поднялись на поверхность воды.

– Ну что? Ну что? – закидали Холмса вопросами, лишь только мы сняли колпаки.

– Ничего особенного! – ответил Холмс. – Я лишь убедился, что корабль взорван снизу, а не изнутри. Кроме того, могу сказать, что товар из кормового трюма исчез именно через пробоину, подводным путем, а следовательно, в этом вряд ли может быть виновен капитан парохода.

И в коротких словах он передал им все, что заметил.

XI

– Вас просят к телефону. Вот сюда, в ближайшую пивную, – проговорил в это время один из агентов сыскного отделения, подходя к Холмсу.

– Пойдемте, Ватсон! – сказал живо Холмс.

Мы вышли на набережную и зашли по указанию.

Несколько минут, пока Холмс говорил по телефону, я оставался один.

Но когда Холмс возвратился ко мне, я сразу заметил, что он чем-то страшно взволнован.

– Скорее, скорее! – заторопил он сразу.

И бросился бегом из пивной. Я кинулся за ним. Бежать до извозчика пришлось шагов триста, и мы совсем запыхались.

– К Летнему саду, валяй что есть духу! Рубль лишний! – крикнул Холмс.

На наше счастье, лошадь попалась хорошая. Едва мы выехали к Адмиралтейству, как нам навстречу попался Нат Пинкертон, мчавшийся тоже что есть духу на лихаче.

– С аварии? – крикнул он.

Холмс кивнул головой, и мы разъехались. Лишь только извозчик наш остановился у Летнего сада, как к нам подскочили Вишняков, Семенов, Каразин и Мясницкий.

– Так это верно? – быстро спросил Семенова Холмс, соскакивая с пролетки.

– Да-да, мистер Холмс, я не ошибаюсь, – ответил Семенов. – Я стоял на своем посту, у устья Фонтанки, около Летнего сада, как вдруг вода под самым мостом набережной страшно взволновалась. Словно под водой шла огромная рыбина.

– Ну-ну.

– В это время к мосту по Фонтанке подходила широкая баржа, занявшая почти весь канал. Волнение на минуту прекратилось, но лишь только баржа прошла в Неву, как снова повторилось то же явление, и словно огромная рыбина прошла в канал. Получилось такое впечатление, словно ей сначала помешала баржа, но она все-таки юркнула в Фонтанку, лишь только баржа прошла.

– Прекрасно! Очень, очень благодарен вам, – нервно проговорил Холмс. – Проволока готова?

– Готова! – отозвался Вишняков.

– В таком случае она в наших руках! – воскликнул Холмс. – Вы уже распорядились, чтобы Фонтанку заперли с другой стороны?

– Да, там уже ставят сеть.

– Чудесно! Ставьте теперь здесь.

Появилось несколько кругов толстой проволоки, и агенты лихорадочно принялись за работу.

Я с любопытством смотрел, как они загораживают устье Фонтанки, перетягивая под водой проволоку с одного берега к другому. Двое агентов, надев наши водолазные костюмы, работали под водой.

– Лодка в Фонтанке, она тут, – шептал Холмс, перебегая от одного к другому и давая указания.

Работа так и кипела.

– А теперь по местам! – скомандовал Холмс. – Семенов, Каразин и Мясницкий, вы займете отсюда каждый по мосту на Фонтанке, начиная от Цепного моста. Вы, Ватсон, поскорее ступайте к телефону и вызовите сюда помощь.

Мы все кинулись исполнять его приказания. Вскоре к нам подошло человек пять переодетых городовых и человек десять сыщиков. Работа по заграждению тоже вскоре была окончена.

XII

– Теперь, Ватсон, скорее надевайте водолазный костюм! – скомандовал Холмс.

Вместе с ним мы облачились в наши тяжелые доспехи. На берегу Фонтанки, около переносного воздухонагнетательного аппарата, встало несколько человек, и мы медленно спустились в воду, около самого заграждения.

Мутная влага окутала нас. Через десять минут стало тяжело дышать. Мы поднялись на поверхность, сняли колпаки, и Холмс приказал переносить аппарат по мере нашего движения по дну.

И снова мы погрузились в мутные воды. Тихо подвигались мы вперед, держась у самого берега, чтобы не попасть под легковые финляндские пароходики. Иногда мы подымались, освежали воздух и снова продолжали наш подводный поход.

Так миновали мы Цепной мост и прошли еще шагов триста, как вдруг сильный шум привлек наше внимание. Я прижался невольно к граниту. Но тревога была напрасная. Это промчался пассажирский пароходик.

Мы только что успокоились, как новый шум привлек наше внимание. То был совершенно иной звук. Едва я успел опомниться, как вдруг увидел сквозь стекло колпака, как Холмс пригнулся к дну и, держа в руке какой-то предмет, быстро полез на середину Фонтанки.

Прошло секунд двадцать. И вдруг я увидел огромное, блестящее чудовище, двигавшееся мимо нас под водой.

В ту же секунду Холмс подскочил к нему с протянутой рукой, затем отскочил назад и… дальше я не помнил ничего. Очнулся я на берегу.

Когда я открыл глаза, надо мною стояли Холмс и несколько сыщиков.

– Ну вот и слава богу! – говорил Холмс. – Немножко оглушило взрывом, но это ничего.

– О да, – сказал я, подымаясь. – Я чувствую себя хорошо, только сильно звенит в ушах.

– Конечно, – весело сказал Холмс. – Зато мы поймали большую рыбу!

– Лодка в ваших руках? – быстро спросил я.

– Да, – ответил Холмс. – А с нею вместе и три пленника.

XIII

Действительно, когда я осмотрелся, я увидал небольшую подводную лодку, сильно исковерканную, вытащенную уже на берег.

Тут же, около нее, стояло три связанных человека.

Указав на одного из них, Холмс произнес:

– Имею честь представить: сын бывшего хозяина княжеского дома, господин Пустоплетов.

– А эти? – спросил я.

– Их личности я постараюсь сейчас выяснить.

И, подойдя к остальным двум, Холмс заговорил:

– Ваши личности рано или поздно будут выяснены. Поэтому будет лучше, если вы назовете добровольно ваши имена и чистосердечно покаетесь во всем.

– Не в чем каяться! – сурово произнес один из них.

– Нет, есть в чем, – решительно произнес другой, выступая вперед. – Слушайте, господа! Я попал в эту историю по незнанию, но сию минуту понял, что мы совершали преступления. Я родом бельгиец, а по профессии инженер-механик. Господин Пустоплетов месяца за полтора пригласил меня, сказав, что купил у одного изобретателя лодку. Действительно, это была правда. По чертежам мы построили лодку, и Пустоплетов перевез ее частями в Петербург, где, как говорил, хотел сделать пробу, а затем продать ее правительству.

– Есть ли у лодки пристани? – спросил Холмс.

– Две. Одна на Васильевском, но главная – на Фонтанке.

– Где именно?

– Под следующими мостом. Сначала я верил ему, но вот недавно в лодку внесли женщину. Она была закутана и с завязанным ртом. Это было на Васильевском острове. Я заподозрил что-то неладное, но Пустоплетов сказал мне, что эта женщина узнала секрет, и он должен ее подержать. Я снова поверил. Вчера он сказал мне, что купил старый пароход с подмокшим, никуда не годным товаром, над которым надо произвести последние пробы. И мы произвели. Сначала мы взорвали его, а затем разгрузили. Вот все, что я знаю.

– Благодарю вас, вы – честный человек, – проговорил Холмс, пожимая ему руку. – Покажите нам пристань на Фонтанке.

И, обернувшись к стоявшим тут же городовым, он произнес:

– Уведите этих двоих. А остальные – вперед!

Пройдя несколько сот шагов, мы остановились недалеко от Семеновского моста.

– Здесь, – сказал механик. – Если вы снимете с тротуара набережной вот эти плиты, то увидите все сами.

В одну минуту на сцене появились ломы, кирки и прочие инструменты.

Плиты были сняты, земля под ними раскопана, и ломы ударились о кирпич.

– Здесь свод подземной комнаты, – сказал механик.

Работа снова закипела.

И вдруг громкий женский крик вырвался из-под земли, сквозь образовавшееся отверстие:

– Спасите! Спасите во имя Бога!

– Мы идем к вам на помощь! – крикнул Холмс, нагибаясь над подземельем.

Когда расширилось отверстие, Холмс спустил в него веревочную лестницу, и все мы спустились вниз.

При свете электрических фонарей мы увидали просторный грот, заваленный тюками, добытыми с корабля.

А посреди них, бледная и дрожащая, стояла княжна и молча простирала к нам руки.

Вместе с нами в грот спустили и механика.

– Не судите, не судите этого человека! Он невинен! – воскликнула девушка при виде его.

– Да, он невинен, – улыбаясь, ответил Холмс. – Он только покажет нам, как выбирались они сюда из подводной лодки.

Механик кивнул головой и подошел к железным воротам.

– Если эти ворота открыть, вода Фонтанки хлынет сюда. Лодка шлифованным краем подходит к этим воротам, и тогда они открываются и образуется проход прямо в лодку. Когда лодке нужно отчаливать, то сначала задвигаются эти ворота, затем дверь лодки, и… готово.

– Так я и думал, – произнес Холмс.

И, обернувшись к княжне, он спросил:

– А теперь, княжна, я слушаю вас.

– Что же я могу сказать? – произнесла бледная девушка. – Весь мой рассказ заключается в трех словах. Я сидела в комнате, как вдруг в нее вошли два человека. Прежде, нежели я успела крикнуть, мне набросили на голову простыню, завязали рот и потащили. Куда? Я не знаю. Я очутилась здесь. Тут двое злодеев заявили мне, что не выпустят меня, пока я не напишу отцу, чтобы он выдал за меня триста тысяч выкупа. Я отказывалась, умоляла, но они хохотали надо мною. Сегодня, час тому назад, я написала. Вот и все.

– В таком случае найдем это письмо в кармане Пустоплетова, – проговорил Холмс.

И, подав княжне руку, он весело добавил:

– Подымайтесь, княжна, вверх. Ваши родители ждут вас.

Все вместе мы выбрались на набережную.

– Стой! – раздался вдруг зычный голос.

И Нат Пинкертон, быстро соскочив с извозчика, подлетел к Холмсу и схватил его за руку.

– Великолепно! Прелестно! – воскликнул он. – Да-да… вы победили, дорогой товарищ, и я от души поздравляю вас!

Кругом все смеялись, ликовали и пожимали друг другу руки.

А солнце продолжало ясно сиять на небе, словно радуясь всеобщему веселью.

«Пинкертоновщина»

Детективно-приключенческая литература первых десятилетий XX века, отрицательно оцененная критикой, но крайне популярная среди читателей. Названа по имени главного героя – сыщика Ната Пинкертона. Основные черты: «антипсихологизм и действенность, фабульная напряженность и сенсационно-уголовная тематика».

Возникла в США в начале XX века и быстро распространилась в европейских странах, в том числе в России. Предшественниками были французский роман-фельетон, английский «ньюгейтский роман» и американский «десятицентовый роман». Название явлению дал главный герой самого известного цикла – «король сыщиков» Нат Пинкертон, прототипом которого послужил американский сыщик Алан Пинкертон.

В 1923 году Николай Бухарин опубликовал статью в газете «Правда», в которой призвал советских писателей создать «красного Пинкертона» – приключенческую литературу для пропаганды революционных идей. В качестве ответа на этот призыв было написано несколько романов, в том числе «Месс-Менд, или Янки в Петрограде» Мариэтты Шагинян (1923), «Трест Д. Е. История гибели Европы» (1923) Ильи Эренбурга, «Иприт» Всеволода Иванова и Виктора Шкловского (1925) и др.

Жертва метрополитена

Глава I. Одержимый манией преследования

Роберт Руланд и Гайнц Мориссон, два старших помощника Ната Пинкертона, находились в конторе знаменитого сыщика. Вдруг они с удивлением переглянулись: на лестнице, ведущей в контору, раздались торопливые шаги и чей-то хриплый отчаянный голос несколько раз прокричал:

– Помогите! Помогите!

Наконец в комнату ворвался уже пожилой, приблизительно семидесятилетний старик, с шумом захлопнул за собой дверь и, не выпуская из рук ее ручки, не переставал кричать диким, неистовым голосом:

– Помогите! Помогите!

В эту минуту открылась дверь кабинета Ната Пинкертона и на пороге показался сам великий сыщик.

– Что случилось?

Он быстрым взором окинул всю представившуюся его глазам картину и сразу сообразил, в чем дело. Подойдя к старику, который все еще судорожно держал ручку двери, точно не желая впустить кого-то, гнавшегося за ним по пятам, он взял его за руку и сказал тихим, ласковым голосом:

– Успокойтесь! Тут вы в полной безопасности, у нас вам никто ничего не сделает.

С этими словами он сильной рукой оттащил старика от двери, но тот сейчас же снова дико и неистово закричал:

– Ради бога! Не пускайте его! Он хочет меня убить! Он идет за мной по пятам!

Пинкертон открыл дверь на лестницу и, не увидев там никого, приказал Роберту:

– Пойди, пожалуйста, на улицу, посмотри хорошенько, не увидишь ли ты там какой-либо подозрительной личности.

Взволнованный посетитель между тем упал на первый попавшийся стул. Вид у него был очень странный, даже почти комичный. На тоненьком тщедушном тельце висел длинный синий сюртук, который, при необыкновенно низеньком росте старичка, напоминал широкий развевающийся плащ. Желтое морщинистое лицо окаймляла длинная белая борода, голову покрывала копна таких же белых волос.

Лицо носило отпечаток невыразимого ужаса и страха, глаза все еще боязливо смотрели на входную дверь, как бы ожидая, что вот-вот она откроется и в комнату ворвется какой-то страшный враг.

Пинкертон подошел к старику:

– Вам теперь совсем нечего больше бояться. На лестнице не было никого, а мой помощник только что пошел вниз на улицу, чтобы убедиться, что и там поблизости нет никакого опасного человека.

Старик содрогнулся.

– Но он там… рыжий… – пролепетал он. – Дьявол преследует меня повсюду, он идет за мной по пятам, я знаю! Он хочет меня убить, он хочет…

Старик испуганно оглянулся по сторонам и замолчал, как бы боясь, что сказал уже слишком много.

– Да уверяю же вас, вы здесь в полной безопасности. Верьте мне! Ведь вы хотели меня навестить, не правда ли?

Старик поднялся и встал позади стула, точно готовясь защититься от чьего-то нападения.

– Мне повсюду грозит опасность, – пробормотал он. – Все люди такие злые, жестокие. Я ненавижу их, они хотят меня ограбить. А Рыжий Дьявол – он хуже всех. Он уже замахнулся на меня ножом, но я побежал, побежал, как лань, и он меня не догнал!

Пинкертон начинал терять терпение. Думая, что незнакомец находится в состоянии невменяемости и страдает манией преследования, он сказал спокойно и строго:

– Если вы пришли ко мне для того, чтобы обратиться за моей помощью, то я должен попросить вас вести себя иначе.

При этих словах сыщика старик попятился назад и, протянув вперед руки, как бы защищаясь от нападения, жалобно проговорил:

– И вы? И вы жестоки? И вы хотите навлечь на меня опасность?

Пинкертон даже засмеялся от досады.

– Да перестаньте же вы говорить глупости! – возразил он. – Объясните мне, наконец, чего вы от меня хотите? Ведь не случайно же вы пришли в контору Ната Пинкертона?

– Нет, не случайно, – заявил старик, забираясь в угол и забаррикадировав себя там двумя стульями. – Я хочу видеть мистера Пинкертона.

– Это я и есть. Так чего же вы от меня хотите?

– Вы – Нат Пинкертон? В самом деле, вы? Это вы мне должны сначала доказать.

Великий сыщик посмотрел на своих помощников совершенно озадаченный. Этого до сих пор не требовал еще ни один из его клиентов.

– Но позвольте, голубчик, – протянул он, пожимая плечами. – Вы, кажется, сами хорошенько не знаете, чего хотите?

– Я никому не доверяю, никому, – горячился старик. – А вы были со мной так нелюбезны. Вы желаете мне зла!

Сыщик понял, что перед ним действительно человек, страдающий манией преследования. И ему захотелось как можно скорее удалить его из своей конторы.

– Если вы такого мнения обо мне, то прошу вас, оставьте мою контору, – сухо объявил он. – Обратитесь к какому-нибудь другому сыщику. Я не желаю иметь с вами никакого дела.

Старик вздрогнул.

– Но я не смею уйти, – чуть не заплакал он. – Рыжий Дьявол поджидает меня там и хочет меня убить.

– Кто же этот Рыжий Дьявол?

– Это ужасный и безжалостный злодей. Он преследует меня. Он хочет вонзить мне в шею сверкающий нож.

– Как же его зовут?

– Но нет, он не смеет меня тронуть, – продолжал старик, не обращая внимания на вопрос сыщика. – Нат Пинкертон защитит меня!

– Нат Пинкертон не может защитить вас так просто. Сначала расскажите толком, в чем дело, тогда можно будет поговорить и о защите.

– Нат Пинкертон арестует злодея и посадит его в тюрьму, – опять пробормотал свое старик. – Никому это не удастся, никому, только знаменитому Нату Пинкертону.

Сыщик снова подошел к старику.

– Пойдем-ка ко мне в кабинет, – ласково позвал он. – Там мы и поговорим об этом деле, а я посмотрю, не удастся ли как-нибудь поймать Рыжего Дьявола.

– Нет, нет, не пойду. Я останусь здесь! – воскликнул незнакомец. – Я не хочу остаться с вами наедине, я вам не доверяю. Вы в союзе с Дьяволом.

– А вы – сумасшедший! – гневно закричал сыщик. – Мне надоело, наконец. Скажите мне ваше имя и ваш адрес, тогда я могу зайти к вам на квартиру, если хотите.

Старик так и закричал:

– Мое имя и мой адрес? Нет, нет, нет! Вы хотите прийти ко мне на квартиру, чтобы убить и ограбить меня. Ничего я вам не скажу, ничего! Если вы действительно Нат Пинкертон, то словите Рыжего Дьявола, и больше ничего. Мое имя и мой адрес вам для этого совершенно не нужны.

– А вы обращались уже в полицию по поводу этого Рыжего Дьявола?

– Да! Но эти негодяи просто-напросто выставили меня. Люди все такие злые.

– Еще бы, станет полиция возиться с этаким болваном… – пробормотал про себя Пинкертон.

Старик снова стал озираться на дверь, тщедушное тело его дрожало как в лихорадке, он весь съежился от смертельного ужаса. На лестнице послышались чьи-то шаги.

– Слышите, слышите? – простонал он. – Это Рыжий Дьявол! За мной… Он хочет меня убить! Помогите! Помогите!

Дверь отворилась, и вошел Роберт.

– Я не заметил ни одного подозрительного субъекта, босс, – объявил он. – Старый джентльмен ошибается, если думает, что его преследуют.

Старик засмеялся как-то пронзительно и крикливо:

– Да ведь Дьявол хитер! Его не увидишь, он может сделаться невидимкой. Нет, я вижу, вы никогда не поймаете его.

Пинкертон с состраданием посмотрел на старика и сказал кротко:

– Вы больны, голубчик. Советую вам отправиться к хорошему специалисту по нервным болезням, он поможет вам. Вам необходимы покой и уход, тогда, быть может, и пройдет эта ужасная мания преследования, от которой вы страдаете.

Старик покачал головой и злобно застучал стульями:

– Значит, вы не хотите помочь мне?

– Я не могу вам помочь, потому что я не врач, – спокойно возразил сыщик. – Но, если хотите, я могу сейчас же позвонить врачу, который приедет за вами и отвезет вас в свою клинику, где вы, я надеюсь, скоро вылечитесь от своей болезни.

– Вы с ума сошли! – заревел старик. – Я прошу вас защитить меня от Рыжего Дьявола, никакого врача мне не нужно!

Пинкертон пожал плечами:

– Пока вы не доверитесь мне, я ничем вам не могу помочь. Сообщите мне все подробности относительно этого преследователя, назовите мне свое имя, опишите свою жизнь и людей, среди которых вы вращаетесь, тогда я посмотрю, что можно будет сделать.

Старик замахал руками:

– Совсем незачем вам знать все это! Все это вас не касается. Схватите Рыжего Дьявола, и я дам вам за это пять долларов.

Роберт и Мориссон звонко расхохотались, услышав такое предложение. Но Пинкертон остался совершенно серьезен.

– Очень жаль! – ответил он. – Ведь вы не можете требовать от меня, чтобы я гнался за каким-то призраком, и поэтому… прошу вас, сэр, до свидания!

С этими словами сыщик повернулся и пошел к себе в кабинет. Старик смотрел ему вслед, совершенно ошеломленный.

– И он выгоняет меня прочь, – прошептал он. – А все говорили, что такой добрый, всем рад помочь. Да куда же я пойду? Ведь я не смею выйти. Рыжий Дьявол поджидает меня. Он пойдет за мной, и никто не поможет мне, когда он вздумает меня убить!

Он сказал это с такою грустью, с такою горечью, что Роберт и Мориссон почувствовали невольное сострадание к бедному старику. Роберт подошел к нему и ласково проговорил:

– Хотите, я провожу вас домой. В моем присутствии вам нечего будет бояться. Я сумею защитить вас, и горе Рыжему Дьяволу, если он посмеет приблизиться к вам!

Старик, казалось, готов был принять предложение молодого сыщика, но вдруг снова неистово закричал:

– Нет, не хочу! Всех вас знать не хочу!

Роберт отодвинул стулья:

– Да опомнитесь же. Ведь мы не делаем людям никакого зла, напротив, мы существуем именно для того, чтобы защищать несчастных.

Он хотел взять старика под руку, но тот с силой оттолкнул его назад, и в ту же минуту в руке его сверкнуло лезвие острого ножа.

– Назад! – завопил он. – Я буду защищаться. Я не дам убить себя!

Ловким, быстрым движением Роберт вырвал нож из рук несчастного:

– Оставьте эти глупости. Пора бы…

Но он не докончил. С секунду старик смотрел на молодого сыщика, онемев от ужаса, потом вдруг испустил неистовый крик и бросился к двери. Дверь со стуком захлопнулась за ним, на лестнице послышались его торопливо убегающие шаги.

– Это сумасшедший, – заметил Роберт, пожимая плечами.

Нат Пинкертон снова вошел в комнату:

– Ушел?

– Да! И оставил вот этот нож, с которым хотел было броситься на меня.

Роберт передал боссу острый как бритва нож.

– Бедняк страдает манией преследования, – заявил Пинкертон. – Ему все чудятся какие-то страшные опасности, и Рыжий Дьявол – это, без сомнения, только плод его воображения. Боюсь, что ему придется окончить свою жизнь где-нибудь в доме умалишенных.

Сыщик подошел к окну, Роберт и Мориссон также подошли посмотреть еще раз на старика. Тот между тем, выйдя из подъезда и весь согнувшись, тихими, кошачьими шагами дошел до самой середины улицы. Там он постоял немного, все время неподвижно глядя в темный подъезд противоположного дома. Потом вдруг поднял обе руки, как бы для обороны, задрожал весь, а потом как бешеный бросился бежать дальше по улице и вскоре скрылся за углом.

– Бедняга, – с состраданием протянул Пинкертон. – Он действительно не в своем уме. Помощи ему надо искать не у нас, а у врачей.

Взяв пальто и шляпу, Пинкертон продолжал:

– Я поеду теперь в Ньюгавен по делу воровства у золотопромышленников. Раньше завтрашнего утра мне едва ли удастся вернуться, да и точного адреса я никакого не могу вам дать. Так как в данную минуту у нас нет никакого особенно важного дела, то я могу спокойно ехать. Если же в течение этого дня представится какое-нибудь новое серьезное дело, то вы возьмитесь за него, а я уж займусь им завтра утром, когда приеду.

С этими словами Пинкертон вышел, а помощники его остались в конторе одни. Поговорив еще немного о сумасшедшем старике, посетившем их контору, только они собрались было взяться за какие-то письменные работы, как вдруг Роберт, подойдя еще раз к окну, испустил невольный крик удивления:

– Мориссон, ради бога!

– Что случилось?

– Вот он – Рыжий Дьявол!

Молодой сыщик указал на подъезд противоположного дома. Из него только что выходил человек богатырского роста. На нем был темно-синий поношенный костюм, а из-под грязной фуражки выбивалась копна густых огненно-рыжих волос. Длинная запущенная борода такого же цвета окаймляла некрасивое рябое лицо, а из-под нависших рыжих бровей выглядывали неспокойные сверкающие глаза.