Текст книги "Спутанные частицы"

Я, чтобы немного отвлечься и расслабиться, решил тогда визуальный обзор периметра сделать, камеры и датчики практически все помещения и периметр покрывали. Не сходя с рабочего кресла «двинулся» в обход нашей дислокации, дистанционно управляя приводами. Всё выглядело спокойно, умиротворённо даже. Братья Гегер и Туомик, как положено, двигаются в патруле. Лица мне их понравились – сосредоточенные, несмотря на общую благодушность обстановки, рабочие такие лица. Хвалю. Служба есть служба. Передвигаюсь дальше, по внутренним помещениям. Остальные тоже при деле, никаких замечаний к личному составу. Потом захотел посмотреть на надпись эту пресловутую. Но видно плохо. Угол обзора камеры неоткалиброван, и как её не крути, буквы сливаются. Саму стену видно, а каракули расплывчато. Вызвал тогда на монитор техническую запись с дрона; перед тем как войти, мы его сюда запускали. Нашёл точку входа в ячейку с записью, чуть перемотал вперёд, на коптере камера с очень высоким разрешением, любой заусенец рассмотреть можно. Вот и стена та, ошибиться невозможно…

Потом смотрел запись и не верил своим глазам. Вот вам, Полковник, и предчувствие».

Из мнемоотчета археолога Матильды Комаринской, Урга, 12.03.3221 г.:

«Совещание устроили в усечённом составе. Я, Торельссон, капрал Бом и боец, который обнаружил надпись – Жонгир.

Капрал смотрел так, будто это из-за меня всё случилось, будто я виновата. Конечно, к нам с Доком отношение предвзятое в отряде, но не до такой же степени. Я едва не вспылила, но смогла удержать себя в руках.

Видя моё нервное состояние, на выручку пришёл Торельссон. Он иногда такие моменты чувствует, не первый раз с ним в паре работаем.

– Теоретически, – говорит, – такое могло произойти из-за внешнего воздействия. Аналогично надписи, сделанной симпатическими чернилами и проступающей на бумаге только при тепловом воздействии. Так же и тут. Стояло здание тысячу лет, и вдруг мы появились. Температура окружающая от нашей деятельности, возможно, поменялась, или какое-то электромагнитное воздействие случилось, вот буквы и проявились.

Бом на него недоверчиво посмотрел, но принять к сведению такой вывод, как логически непротиворечивый, ему, по крайней мере, пришлось.

Чуть раньше выяснился непонятый факт. Капрал его и заметил. Надпись на старом языке появилась уже после того, как мы разбили лагерь. Дрон, который тщательно обследовал каждую стену на предварительной разведке, надпись не увидел. Вернее, её там не было вовсе – надписи, – никаких сомнений. А боец обнаружил буквы где-то через шесть часов, после того как мы поставили лагерь. И вот теперь мы обсуждали этот странный факт.

– Других, я так понимаю, версий у учёных нет? – поинтересовался тогда Бом сквозь зубы.

Сарказм из его уст так и сквозил.

– Почему же нет, – тут же «выступила» я, – возможно, кто-то из ваших солдат решил подшутить.

– Вы хотите сказать, один из бойцов знает древнекиммерийский? – Бом явно в моей фразе никакой иронии не распознал.

Но я не стала с ним объясняться больше, просто пожала плечами.

– Давайте дождёмся результатов экспресс-анализа вещества, коим сделана надпись, – сказал Торельссон, стараясь разрядить обстановку. – Что-то должно проясниться.

С одной стороны Док говорил правильно, но с другой, несмотря на приставку «экспресс», выводы анализатор выдаст только через сутки, не раньше, а на столько времени откладывать разведку Города Бом точно не станет. Да и мы тоже. Не терпится уже взять образцы непосредственно из жилых некогда зданий, изучить сопутствующие строения, элементы инфраструктуры, да мало ли чего – перед нами целый Город! Никаких сомнений, что в нём когда-то, пусть и очень давно, жили гуманоиды. Таких совпадений не бывает, мы же исключительно за научный подход, по всем внешним признакам очевидно, что Город был обитаем. И что он очень сильно похож на древний земной. Как такое возможно на самом дальнем уголке освоенного Космоса решительно не понятно. Может, здесь когда-то существовала цивилизация земного типа? И сколько Городу лет? Явно не десять веков, когда такие города строились на Земле. За такое долгое время он бы не смог так хорошо сохраниться. Что тогда тут произошло?

Я осознавала, что возможно мы на пороге самой большой сенсации XXXIII века. Именно мы с Торельссоном в качестве исследователей первыми прикоснёмся к стенам объектов загадочного артефакта, первыми ступим на соединяющие здания дороги, вдохнём особенный воздух, созданный уникальной атмосферой. Такой шанс выпадает далеко не каждому и – один раз в жизни.

А проявляющиеся надписи… Ну что, надписи, разберёмся. Здесь, скорее всего, будет ещё много удивительного.

– Брат Жонгир, – обратился Капрал к бойцу – Вам есть, что ещё добавить по теме повестки?

– Никак нет, – вытянулся армеец. – Осуществлял обход. Пришёл, увидел…

– …победил? – тихо добавил Торельссон, впрочем, ни к кому конкретно не обращаясь и придавая реплике больше вопросительный, чем утвердительный тон.

Жонгир, как и я минутой раньше, только пожал плечами».

Из мнемоотчета Гвардии рядовой Коэ, Урга, 13.03.3221 г.:

«А мне такие поиски-броски по душе. Во всяком случае, ясно чего ожидать. Если и нападут, то из точек, которые легко определить на местности. Опасны крыши, верхние этажи и искусственные препятствия в виде небольших строений неизвестного назначения. Но это для перестраховки. Всем понятно, что нет тут никого. И уже давно нет.

Двигаемся мы обычной схемой, с направляющими и прикрывающими. В серединке шуршит гусеницами самоходка и болтаются научники. Бодро бегут, неожиданно бодро даже. Страх подгоняет. Для них такое в диковинку: себя без тренировки быть спокойным не заставишь. Даже если военные тебя убеждают, что опасности нет. Не так они просты, эти двое, наверняка что-то знают, чего не знаем мы, и как бы это знание не вышло потом всем боком. Надеюсь, Капрал трезво оценивает обстановку. На первый взгляд так и есть, но что-то меня настораживает. Будто остаются неучтённые обстоятельства. Ещё надпись эта. Кроме неё выяснилось, что барахлит электроника. Несколько сканеров вдруг отказались работать, информаторий сбивается, то и дело выдаёт ошибки, а Туомик признался, что у него готовый отчёт пропал. Каждое событие само по себе вроде бы иногда и случается, но вот когда всё одновременно происходит, как-то не по себе.

Так. Не отвлекаться. Дыхание! Ровнее бег. Стоит немного задохнуться, и вот уже осложнено прицеливание. Ровнее, ровнее. Вот так. Темп средний.

Улицы на окраине ничего нового не дали.

В домах явно когда-то жили. Судя по запустению, лет тридцать назад или больше. Дома странноватые, конечно. Каменные (или железобетонные?) пятиэтажные короткие коробки. Как… как, не знаю, как сотовые ячейки метакорпусов, что ли. Смутно припоминаю, что очень давно на Земле был период, когда мегаполисы состояли из таких наружных – не подземных! – комплексов с огромных количеством жилых ячеек. Но те, определённо, выглядели намного больше, по сто с лишним этажей. Если только ещё до них так строили. Зачем такая компактность? Неэффективно же.

Никаких признаков движения вокруг. Ни от дронов, ни визуально.

Переходим на быстрый шаг. Точка сбора где-то в километре впереди, Бом принял решение расположиться на широкой просматриваемой площадке, которую с трёх сторон окружает пустырь. Лагерь оборудуем мобильный, растянем армейский тент, не впервой.

Но перед этим необходимо осмотреть несколько прилегающих к площади зданий. Почему-то захотелось, чтобы в группу осмотра попала и я. Любопытно, что там внутри коробок. Хотя что-то мне подсказывает, что ничего там, кроме пыли и трухи нет.

Стоп!

Капрал вскидывает руку, и все останавливаются, как вкопанные. Все, кроме скильды-учёной, которая, раззявив глаза, комично втыкается в спину своего долговязого дружка.

Бом смотрит по касательной к намеченному движению, я успеваю заметить это краем глаза, и тут же переключаюсь на свой сектор – но там спокойно, даже ветер стих, ни одна жухлая травинка не дрогнет.

Стоим так пару минут, осматриваемся.

Раз никаких команд от Капрала не поступает, значит, обычная перестраховка. Сейчас двинемся.

Я права. Бом командует движение. Схема прежняя.

Бросаю взгляд на братика, который братик по крови. На лице Жонгира никакого беспокойства, всё под контролем.

Я перевожу автомат в походное положение, подстраиваюсь под общий темп, и стараюсь следить за дыханием».

Из мнемоотчета Гвардии рядового Туомика, Урга, 13.03.3221 г.:

«Город встретил нас прозрачной тишиной. А чем же ещё мог он нас встретить, стоящий тут без всякого движения внутри сто, а может, и тысячу лет? Улица, по которой мы двигались к точке сбора, ничем особенным не выделялась. Она шла параллельно другим, разбивая эту часть города на правильные кварталы. Поймал себя на мысли, что всё вокруг прямоугольное, словно расчерченное по линейке. Прямая дорога, кое-где образующая перекрёстки с себе подобными. Прямые параллелепипеды зданий, в основном пятиэтажных, расположенных одно за другим (за ними, ближе к центру Города, просматриваются более высокие, на глаз – этажей в восемь-десять). Правда, кое-где, нарушая гармонию, в пейзаж втиснуты глухие маленькие коробки невыясненного пока назначения. Иногда ряд типовых пятиэтажек прерывается и на месте очередной стоит какое-нибудь невысокое здание необычной архитектуры. Одно – стилизованное под усечённый трамплин, другое – с пристроенным пандусом: то ли сухопутным причалом, то ли эстакадой. Некоторые здания образуют как бы внутренние дворы, очерчивая собой стороны ландшафтного квадрата. Во дворах стоят причудливые железные конструкции из изогнутых трубок, напомнившие мне художественные абстрактные инсталляции. В одном месте замечаю нечто похожее на газовый склад, наружу из земли торчат цилиндрические цистерны с вентилями.

Ещё наблюдение: на зданиях (и не только) отсутствуют уникальные ярлыки, надписи и так далее. Насколько я помню, в те древние века такого не практиковалось, на стационарные объекты всегда наносились идентификационные индексы. Здесь же на стенах не обнаруживается ни указателей направления, ни каких-либо других информационных схем.

Однако сильно отвлекаться нельзя. Я отвечаю за правый фланг по ходу движения и в первую очередь обязан фиксировать любое подозрительное. Но ничего такого нет. Ни в пустых глазницах окон, ни на крышах, вообще нигде.

Пару раз, правда, ловлю себя на ощущении, что кто-то наблюдает за нами из глубины серых многоэтажных коробок, укрывшись в полумраке ячеек, подальше от окон, но списываю это на моё разыгравшееся воображение, есть у меня такой грешок. Сестра Коэ, единственная с которой можно о таком поговорить, давно уже ругает меня за эту слабость; стараюсь искоренять, но пока не всегда удачно.

Пару раз Капрал заставляет группу останавливаться. Мы стоим по несколько минут, внимательно осматриваясь, но ничего не происходит. Потом двигаемся дальше.

Вот она точка. Все подходы хорошо просматриваются, и лишь с одной стороны два стандартных пятиэтажных здания – они заканчивают улицу. Напротив них, в глубине пустыря матово отсвечивает огромное решётчатое колесо, установленное вертикально. Высотой колесо метров в тридцать я не представляю, для каких целей оно могло бы быть предназначено.

Трое идут проверять ближайшие здания изнутри, остальные ставят лагерь.

Жаль, что в числе троих не я. Но служба есть служба.

Капрал, Коэ и Гегер скидывают вниз походные рюкзаки и пристёгивают штурмовые бронепластины; такое обмундирование для внутренней разведки обязательно.

Распаковывая установочный тюк, снятый с самоходки, наблюдаю, как троица (Бом впереди, Коэ и Гегер чуть сзади, по сторонам от командира) уходит к угрюмо темнеющим в вяло наступающих сумерках зданиям.

Ловлю себя на мысли, что этот мнемоотчет получился у меня неплохо в художественном плане, надеюсь, он никуда не пропадёт (сохранил на всякий случай, на нескольких носителях)».

Из мнемоотчета Гвардии рядового Гегера, Урга, 13.03.3221 г.:

«Почему-то пошли на осмотр сразу, а не после привала. То есть на голодный желудок пошли. Нет, чтобы поужинать, спокойно осмотреться. Сумерки тут долго тянутся, часа два. Куда спешить? И поляна перед лагерем прекрасно просматривается, никакого внезапного нападения, даже если в ближайшей коробке засел взвод армангеевцев. Но нет, куда-то спешим.

Делать нечего, пошли с сестрой Коэ страхующими у Капрала.

Схема осмотра проста и привычна. Двое входят в помещение, третий защищает тыл. Отработано до автоматизма. Коэ молодцом. Я поначалу, когда меня только в группу перевели, скептически к ней относился, но потом даже внутренне заткнулся – девка что надо, если придётся и на себе вытащит. Смешно, но я даже как-то на неё по-другому последнее время смотреть начал. Хотя и не по росту она мне. Высокая и крупная, а я самый компактный (терпеть не могу слова «маленький») в отряде. Компактный, что в полевых условиях почти всегда плюс. А силы у меня не меньше остальных, так что не надо тут.

У каждой пятиэтажной коробки несколько входов, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга с фасада. Над каждым входом бетонный козырёк. Двери или сгнившие: доски деревянного полотна аж чёрные, разваливаются в труху от прикосновения; или их нет вовсе, пустой тёмный проём. Но у нас маршевые портативные прожекторы, светят, дай каждому. Вход ведёт на площадку с несколькими ячейками и лестницу на верхние уровни. Пыли, наверное, сантиметров пять на полу. Вперемешку с мусором, осколками, грязью. Везде разбитые стекла, обшарпанные, заляпанные гарью, стены. След в таком помещении не спрячешь, если только по воздуху перемещаться. Никого тут лет двести уже не было. Ячейки на этаже разделены перегородками, внутри тот же мусор, иногда попадаются останки какой-то утвари, тоже в основном сгнившие или ржавые. В целом похоже, что когда-то здесь жили. Хоть и в примитивных условиях, но тем не менее.

Осмотрели две ячейки на первом этаже и пошли выше. Лестницы надёжные, пологие, вроде как из бетона, с железными погнутыми перилами.

Пыль лезет в нос и глаза, чуть не чихнул, пришлось давиться и проглатывать позыв.

В желудке урчит от недоедания.

В одной из ячеек обстановка немного побогаче, тоже всё под слоем слежавшейся пыли, но даже какие-то допотопные приборы вроде отсвечивают. Тишина вокруг, аж звенит в ушах. Только наше дыхание и труха шуршит под берцами.

А вот тут, видимо, принимали когда-то пищу. Нахожу нехитрую кухонную утварь и даже нечто похожее на нагревательный прибор. Под закопчённой горелкой стоит цилиндрический сосуд.

Ради любопытства заглядываю внутрь и обнаруживаю там воду. Заполнено где-то до половины. Пока до меня доходит, что именно я увидел, машинально притрагиваюсь к цилиндру и одёргиваю руку – стенки сосуда горячие. Секунды две я ещё как полный кретин нахожусь в ступоре, но судорожно протираю мозги и звенящим шёпотом кричу, отпрыгивая к стене и поводя стволом слева направо.

– Воздух! – кричу. – Чужие внутри!»

Из мнемоотчета Капрала Бома, Урга, 13.03.3221 г.:

«Как в той ячейке очутился чайник (слово подсказала Матильда, я уже и запамятовал, как такой прибор называется) я решительно не понимаю. Мы осмотрели весь прилегающий стояк – никаких следов. В мистику я не верю. Но факт остаётся фактом. Вода. Причём, вода горячая. Которая не испарилась за сто лет и самонагрелась, как только мы вошли внутрь.

Если с надписью какие-то гипотезы ещё находились, то тут все в полном недоумении.

Перед отбоем собрали совещание.

У биолога под глазами мешки, а в глазах нездоровый блеск. Надо ему снотворную капсулу дать, видимо не может заснуть человек от перевозбуждения. Матильда (привык уже её так называть, человек ко всему привыкает) тоже взволнована, но старается не подавать вида. Сказала, что относительно Города у неё появились догадки некоторые, но озвучит их завтра, надо кое-что ещё проверить. Я не стал настаивать, завтра так завтра, тем более догадки, как она выразилась, научного свойства. Моё и моей группы дело – обеспечить безопасность. Чайник не даёт покоя. Если ситуация кардинально не изменится, с утра сделаем короткий поиск до центра Города и возвращаемся на орбиту. Образцы научники взяли, а для более детальной гребёнки нужна оснащённая экспедиция. Мы – разведка. Мы свою миссию выполнили. Челнок со станции управляется с поверхности дистанционно. Для паники и растерянности никаких оснований нет. Чайник не показатель. Личный состав в боеготовности, никаких неуставных настроений мною не отмечено, распорядок ночных патрулей до бойцов доведён. Охранный периметр протестирован, работает штатно.

Всё работает, всё штатно, но в груди не проходит тревога. Разумеется, я её никак внешне не выказываю. Я – командир и должен вести себя соответственно.

Перед отбоем подхожу к краю тента и смотрю в сгустившуюся темноту, высвеченную полосой активированного периметра. Пустота. Только жухлые хиленькие пучки травы, в местах вздыбившегося неровными пластами твёрдого покрытия. Ничего не шелохнётся. Стою так с минуту: мир остаётся недвижим. И только предательские иголочки тыкают в пальцы ног.

Пора укладываться. До моей смены в патруле меньше трёх часов. Следует отдохнуть».

Из мнемоотчета археолога Матильды Комаринской, Урга, 13.03.3221 г.:

«Док сипло похрапывает на армейской раскладушке. И правильно. Капрал приказал ему принять снотворную капсулу, Торельссон не спал уже двое суток. Бом предложил и мне, но я отказалась. Хотя голова начинает побаливать и слегка подташнивает от усталости, но надо кое-что доделать.

Мистический горячий чайник подтолкнул меня к одной безумной гипотезе. Но чем больше я об этом думаю, тем правдоподобней мне эта гипотеза представляется. Хотя то, к чему я пришла – физически невозможно. Но окончательные выводы делать преждевременно, расскажу в отчёте хотя бы вкратце, самую суть.

Для сопоставления взятых образцов и видеоматериалов я хорошенько покопалась в информатории. Разумеется, связаться с глобальными серверами мне не удалось, в распоряжении был только орбитальный Умник, но даже его локальные базы выдали несколько любопытных результатов. Главное заключение, на мой взгляд, состоит в том, что наш Город очень похож на земные населенные пункты XX столетия. Я просмотрела не одну сотню архивных материалов того времени и могу с уверенностью сказать: если бы не наше местонахождение на задворках обитаемого космоса, я была бы в полной уверенности, что перенеслась именно туда, в XX век на Землю (может в XXI, учитывая, что Город давно покинут). Слишком уж много совпадений. Я, разумеется, знакома с парадигмой параллельных цивилизаций, но даже эта эволюционная теория не предусматривает такой степени сходства.

Следующий момент. Куда подевались жители? Ведь очевидно, что здесь произошло нечто, после чего, все, как один, покинули Город. Мы не нашли никаких останков, ни полуистлевшей одежды, ничего такого, что свидетельствовало бы о насильственном умерщвлении населения. Но кто-то ведь возвёл эти здания? На всей Урге только один пригодный к жизни остров, вся остальная поверхность планеты – застывший газ с крайне низкой температурой. Быть может, население эвакуировали в космос? Целый город?

Судя по состоянию объектов «нечто» произошло лет пятьдесят-семьдесят назад. После неизвестного «события» Город стоял пустой, ветшая и хирея от естественных причин.

Немного смущает меня таинственная надпись на древнекиммерийском. Она никак не вписывается в мою гипотезу, напротив, противоречит ей. А вот остальные образцы очень даже вписываются, я нашла почти полные аналоги земным историческим экспонатам.

Осталось ещё сравнить некоторые визуальные материалы. Есть несколько не просмотренных архивов, не хочу откладывать на завтра.

Вот прямо сейчас открываю и смотрю разные ракурсы городов того времени.

Запускаю программу комплексной обработки, надеясь найти совпадения.

Есть. Несколько схожих планов.

Открываю первый и не верю своим глазам.

Кручу виртуально с разных пространственных позиций. Этого не может быть!

То самое пятиэтажное здание, где Бом обнаружил чайник. Да, на другом фото оно немного свежее и не такое обшарпанное, как здесь, но все характерные особенности на месте. Что за наваждение? Практически полная идентичность. Вызываю данные о снимке «оригинала» и пробегаю глазами по сопроводительным надписям. 1986 год. Фотограф И. Лукоянов. Пейзаж, улица Курчатова.

Я не верю глазам, но это «наше» здание. Один в один. Только более «молодое».

Город, а какой город на архивном снимке?

Прокручиваю вниз и читаю.

Потом сижу в полной прострации.

Нет никаких мыслей, только мигающей вывеской вспыхивает в мозгу название города.

Ловлю себя на мысли, что у меня дрожат руки. Перенапряжение.

Принимаю волевое решение об отдыхе. Завтра с утра всё ещё раз надо хорошенько проверить, совсем голова не работает. Такого не может быть! Надо переслать материалы моей Венсанне, очень уж хочу услышать её мнение, когда вернемся. Венсанна – умница…

Так, где же эти чёртовы сонные капсулы?»

Из мнемоотчета Гвардии рядового Туомика, Урга, 13.03.3221 г.:

«Проснулся я от того, что вздрогнул. Так мне показалось. Лежу, хлопаю глазами в приглушённой темноте. Внутри тента только аварийный свет над командным столиком с рацией, а дальше тёмный полумрак. Остальные, кто не в карауле, спят – слышу тяжёлое дыхание и лёгкое похрапывание, слабо угадываются силуэты расставленных походных коек. Поднёс к глазам инфобраслет – до смены ещё сорок минут. Зачем проснулся?

И тут вижу ещё один тёмный силуэт. Стоит кто-то у дальней стены и смотрит в маленький иллюминатор, вмонтированный с боковую брезентовую стенку тента. Судя по габаритам – это капрал Бом. Но почему в такой странной позе и что он там высматривает, когда с обеих сторон тента большие пологи, откинь и разглядывай что необходимо. Но нет, смотрит в малюсенький мутный иллюминатор и, как мне кажется, почти уткнувшись лицом в прозрачный пластик. Что за ерунда?

Я привстаю на локте, раскладушка едва слышно скрипит, но никто не реагирует на моё движение. Все продолжают спать, а капрал смотреть, стоя ко мне спиной.

У меня почему-то в горле застревает противный ком, и я с трудом его сглатываю; потом сажусь и провожу рукой по лицу, протирая глаза, словно стремясь прогнать наваждение.

Силуэт капрала остаётся недвижим.

Я поднимаюсь на ноги и, помедлив, делаю пару шагов в его направлении.

– Эй, – тихо, не по уставу, окликаю я его.

Капрал не оборачивается и я, вдруг, с захолонувшей душой, понимаю, что у окна вовсе не капрал. Плечи другие и вообще.

Я зачем-то подкрадываюсь сзади и кладу руку человеку на плечо. Ладонь ощущает привычную армейскую ткань кителя.

Человек не оборачивается, но мне уже открывается часть его профиля, немного сзади, но достаточно, чтобы понять, кто это.

Я замираю на полудвижении, сердце останавливается.

У маленького иллюминатора, прижавшись лбом к стеклу пластика, стоит Гвардии рядовой специального разведывательного отряда Альянса, боец Туомик.

То есть я».

Из мнемоотчета биолога Доккера (Дока) Торельссона, Урга, 13.03.3221 г.:

«Меня подкидывает на раскладушке и бросает обратно вниз.

Я просыпаюсь сразу и полностью, одновременно осознавая, что виной тому утробный гулкий грохот. Короткий, но оставивший в сознании чёткий отголосок.

Я вскакиваю на ноги, растерянно осматриваясь по сторонам. Внутри палатки полумрак и тени, кто-то бежит мимо, кто-то больно хватает меня за рукав. Я перевожу взгляд – это Матильда! Ухватилась за руку и смотрит на меня откуда-то снизу, глаза у неё безумны, а волосы растрёпаны. Неуместно отмечаю для себя, что она похожа на ведьму.

– Я знала, – шепчет Матильда, и на глазах у неё выступают слёзы. – Я всё поняла, но… но…

– Подожди, – я слегка отодвигаю её, пытаясь сориентироваться.

Кто-то ещё пробегает мимо меня, держа в руке автомат. С улицы доносятся разные звуки, треск, хлопки, выкрики.

Матильда куда-то исчезает, я шарю руками вокруг, но никого.

«Что-то взорвалось? – с ужасом мелькает в голове мысль. – Где остальные?»

Я бегу наугад, врезаюсь в полог и, запутавшись в ткани, с трудом откидываю створку.

Потом выбегаю на улицу.

Первое, что я вижу – близнецов. И Коэ и Жонгир, присев на колено у самоходки, садят длинными непрерывными очередями в темень, куда-то чуть выше горизонта. Мой мозг заполняет стрёкот выстрелов. Я вижу, как трассирующие пули прорезают пунктирами не такое уж и тёмное небо.

Перевожу взгляд правее и понимаю, отчего поредела тьма. Вдалеке вздымается ввысь конус света. Он ало-ярок у толстого подножия и, постепенно утончаясь, светлеет, переходя в ослепительно жёлтый, и у кромки окончательно белый. Но, кроме этого, в чистые цвета, то и дело, добавляются полутона и оттенки всех цветов радуги, создавая феерическое зрелище. Конус растёт вверх, пухнет, раздаётся в стороны; от бьющей в глаза яркости светлеет вокруг.

Я стою, пригвождённый к месту, не в силах пошевелиться. Я зачарован космическим сиянием взрыва, и прекрасно осознаю, что больше такого уже никогда и нигде не увижу».

***

– И это ваше объяснение? – Командор посмотрел на Хираша слегка неприязненно. – Подземный ядерный взрыв?

– Такова официальная версия, – чуть склонил голову Консультант. – Есть некоторые нестыковки, но…

– Нестыковки, – хмыкнул Командор. – Теперь это так называется?

– Я понимаю ваш и Полковника, – Хираш кивнул в сторону второго офицера, – скептицизм, но есть факты, с которыми трудно спорить. На месте острова на Урге радиоактивная пустыня, образованная внутренним природным катаклизмом.

– Но насколько я знаю, – вступил в разговор Полковник, – там не оказалось никаких разрушений. После взрыва, каким бы он не был, остаются какие-то развалины. Но их нет.

– Сиё зависит от мощности взрыва, – осторожно возразил Консультант.

– То есть Комитет предлагает закрыть дело? Несчастный случай? – уточнил Командор.

– Нет никаких основания для иного, – смиренно отозвался Хираш.

– Но ведь остались мнемоотчеты участников группы. Есть видео материалы. Всё ведь сохранилось на виртуальном сервере. Разве эти факты не основание?

– Сохранилось частично. Эксперты полагают, что психофизическое состояние авторов материалов не позволяет доверять им на сто процентов. Другими словами, члены группы на поверхности острова, возможно, подверглись аномальному воздействию неизвестной природы.

– Какая чушь! – недовольно воскликнул Командор. – Я знал Бома лично. Он никогда бы…

– Я с вами полностью согласен, – перебил Консультант. – И ни в коем случае не собираюсь спорить. Но ведь ребят не вернуть. Они останутся в наших сердцах героями, и их семьи получат достойную пенсию.

– А сами-то вы как считаете, что произошло? – спросил Полковник. – Я слышал, у научного сотрудника, этой женщины, Комаринской, появилась какая-то версия.

– Немного не так, – поправил Хираш. – Не того, что произошло, а того, что они там увидели. Версия относительно так называемого Города.

– Ну, ну, – нетерпеливо подался вперёд Полковник.

– Перед инцидентом Матильда успела передать несколько сообщений своей коллеге. В них она предположила, что это земной Город-призрак. Который каким-то непонятным пока образом из-за локального схлопывания пространства переместился во времени на астрономическое расстояние. Если совсем упрощённо, то Город – некий гигантский «пузырь», исчезнувший в одном месте когда-то на Земле и проявившийся на современной Урге. Самое любопытное: она утверждала, что нашла неоспоримые доказательства «земного» происхождения Города. Если помните, в древности ходили легенды о корабле-призраке, а здесь целый город-призрак.

– А где жители? – задумчиво поинтересовался Командор. – В космосе, конечно, возможно всякое, но, если рассуждать логически.

– Получается, что в момент исчезновения на Земле город был пустым.

– Почему?

– Могут быть разные причины. Десять веков назад случалось немало техногенных катастроф. Возможно, население эвакуировали… И есть кое-что ещё.

– И что же?

– Если придерживаться гипотезы Комаринской, то во время ядерного взрыва Город на Урге, возможно, не превратился в атомный пепел. Пространство вновь могло схлопнуться и перенести его на очередную планету.

– Погодите-ка, – вдруг вскинулся Командор. – А наша разведгруппа? Они что, тоже, возможно, не погибли?!

– Это лишь никем не доказанное и, скорее всего, фантастическое предположение, – пожал плечами Хираш.

– Версия, конечно, обескураживающая… – вздохнул Полковник.

– Согласен, – не стал спорить Консультант.

– Подождите, – вспомнил Командор, – а причём тогда надпись на мёртвом языке?

– Никакой надписи нет, – вздохнул Хираш. – Вернее, она есть, но как набор нечитаемых символов. Лингвисты провели углублённое расследование, это не киммерийский язык. Отдалённо похож, но не более. Смысловой нагрузки надпись не несёт.

– Да уж… – рассеяно протянул Командор. – Никто не знает, что нас ждёт. И где нам суждено пропасть, – процитировал он.

– Космос, есть космос, – философски отозвался Консультант. – А уж дальний космос…

Командор не отозвался, подошёл к иллюминатору и, заложив руки за спину, принялся смотреть за пределы станции. Всё пространство вокруг заполняла чёрная беспросветная взвесь, исколотая неподвижными, иногда мерцающими, точками недосягаемых пока звёзд.