Текст книги "Священный сезон"

ГЛАВА 35

Сообщение о том, что воины креста и меча нарушили лесной мир, со скоростью таежного пожара разнеслось по каналам связи, не успевшим остыть после операции по освобождению пленных.

Но это было еще не все. От тех пленных, которых все-таки удалось освободить, пришла еще одна недобрая весть.

В заварухе, вызванной нападением партизан на караван с пленными погиб иеромонах Арсений.

Он находился на борту того десантного модуля, который не пошел на прорыв, а остался между засадными линиями, усыпляя из бортовых деактиваторов тех беглецов, которые пытались выбраться из воды на берег.

Но Арсений попал под обстрел не у берега. Он до последнего оставался на борту, среди тех, кто безуспешно взламывал дверь в пилотскую кабину.

То, что он оставался там, можно было трактовать двояко. С одной стороны, многие знали, что иеромонах не умеет плавать. Но с другой стороны, всех, кто продолжал ломиться в пилотскую кабину даже после того, как место действия накрыли параболоиды, можно было причислить к героям.

Арсений упал за борт, сраженный голубым градом из деактиваторов параболоида. И был он такой не один.

Между тем, антропоксены, вопреки обыкновению делать все для сохранения жизни пленных, на этот раз не стали заниматься спасением утопающих.

От зондеркоманды после боя остались рожки да ножки, а экипажи параболоидов имели вообще другую задачу. Им был нужен воевода Вадим.

Но как раз к концу этого боя военной разведке удалось установить, что воеводы никогда не было в речном караване.

В результате под перекрестный допрос попала начальница базы «++6147», и поскольку она путалась в ответах на вопросы, которые задавались ей по каналам связи, на базу примчались сразу два из четырех параболоидов разведки.

Под угрозой ареста и допроса высокой степени начальница раскололась сразу и в подробностях поведала разведчикам, кто и куда увез генерала Богатырева, приказав всем на базе хранить молчание по этому поводу в режиме секретности уровня «бейн».

Обиднее всего было то, что разведчики опоздали буквально на несколько минут. Параболоид Службы исследований поспешил взлететь как раз после того, как на 47-ю базу посыпались запросы, в которых сквозило подозрение, что начальница занимается дезинформацией.

В результате пилоты параболоидов получили категорический приказ – догнать параболоид Тес Амару и потребовать выдачи пленного.

Но за те четыре минуты, пока боевые машины разведки гнались за параболоидом Службы исследований, летевшим на среднем сверхзвуке – оптимальной скорости для дальних перелетов – в орбитальном центре появились новые сведения.

Якобы пленник поднял бунт на борту, захватил Тес Амару в заложники и силой принудил пилота лететь в направлении главного концентратора энергии Западной Евразии.

Нетрудно было представить, что получится, если параболоид с отключенной системой предупреждения столкновений на сверхзвуковой скорости врежется в концентратор. Если перевести в тротиловый эквивалент, то можно было ожидать взрыва мощностью в 12 гигатонн.

Разумеется, концентратор был защищен так, что подобные инциденты исключались в принципе, и параболоид с террористом на борту в любом случае был бы сбит еще на дальних подступах к объекту – однако пилоты военной разведки нисколько не удивились, когда ликвидацию захваченного параболоида поручили им.

Приказ гласил – в переговоры не вступать, открыть огонь на поражение сразу, как только цель окажется в пределах досягаемости.

А на случай, если бы пилоты все-таки усомнились в целесообразности таких действий или правомочности приказа, с орбитальной базы, расположенной наиболее близко к месту событий, вниз был направлен параболоид с контролером на борту.

Если бы пилоты заартачились, контролер легко привел бы их к повиновению с помощью личинок-мунгара. Ведь эти пилоты тоже были обращенными в прах, и каждый из них носил в голове «маленького Хозяина».

Еще проще было бы напрямую воздействовать на пилота параболоида Службы исследований. Убить его с помощью личинки – и дело с концом. А после того, как параболоид потерпит катастрофу, объявить, что всему виной действия террориста.

Правда, Тес Амару тоже умела управлять боевой машиной. Но ведь и у нее в голове была своя личинка-мунгара.

Одна беда – военная разведка не имела права без специальной санкции активизировать личинки сотрудников другой службы равного уровня. Иными словами разведчики и их контролеры не знали кодов активизации. А обращаться за санкцией или выяснять коды нелегальными методами им было несподручно.

Слишком рискованную акцию они затеяли, и любое ее расширение многократно усиливало риск.

Так что разведка решила обойтись обычным оружием. Но она не учла квалификацию личного пилота начальника полевых исследований.

Эта недооценка противника сыграла роковую роль. Вместо того, чтобы продлиться считанные секунды, воздушный бой растянулся на несколько минут, и Тес Амару успела связаться со своим руководством.

И во всей этой карусели никому, разумеется, не было дела до беглых пленных, пораженных голубым градом.

Партизаны, которые под огнем параболоидов отошли вглубь леса, не решались вернуться к реке, потому что знали обычную практику антропоксенов и зондеров, согласно которой пораженных необходимо собрать сразу по окончании боя.

Но в этот раз зондеры отступили от обычной практики, потому что начальница базы «++6147» оказалась под арестом, а кроме нее некому было отдать приказ.

Вертолеты поднялись в воздух часа через полтора после боя, когда все, кто в параличе угодил в воду, были уже мертвы.

Замедление обмена веществ, вызванное голубым градом, позволяет прожить без воздуха минут пятнадцать, а иногда и до получаса – но полтора часа это слишком долго.

Команда, которая прибыла с 47-й базы на вертолетах и катерах, даже не стала выуживать пораженных из воды. Она собирала только тех, кто был на берегу.

Но при этом случился новый инцидент. Зондеры действовали по стандартной методике – то есть не грузили сраженных беглецов в катера бесчувственными, а оживляли их и гнали к месту погрузки своим ходом.

Зондеры уже не раз прокалывались на этом – но такова была инструкция антропоксенов. И потом, разве зондерам больше делать нечего, кроме как таскать пленников на себе.

Короче, какие-то героически настроенные юноши из тех, кому в принципе не сидится в плену, устроили кто вторую, а кто уже и третью попытку побега.

Как обычно бывает в таких случаях, большинство из них получили свою порцию боли и либо сами подчинились конвою, либо все-таки заставили зондеров тащить их на себе в парализованном состоянии.

Но несколько парней и с ними одна девушка, все-таки добежали до спасительной чащи. И зондеры не рискнули их преследовать.

Они были не из боевой команды, а из обслуги базы, и охота на беглецов в лесной чаще не входила в их служебные обязанности.

А трехкратные беглецы тем временем наткнулись в лесу на отряда Джедая и подтвердили печальную новость. Иеромонах Арсений погиб и разговоры ходят разные. Будто бы кто-то видел, что его сразил не голубой град, а партизанская пуля.

Это было очень некстати, потому что как раз в это же самое время до Джедая дошло известие о выходке воинов креста и меча.

Игорь Демьяновский сам рассказал Джедаю по закрытому каналу связи, как его ватажники нечаянно сожгли с десяток фанатиков, если не больше, и заодно подпалили лес.

И между прочим, неизвестно еще, что хуже. Поджог леса по понятиям лесных людей – страшное злодеяние. Это все равно как поджечь чужой дом. И даже если огонь не дойдет до ближайших стойбищ, все равно разборки предстоят серьезные.

Язычники, например, боготворили природу. Они извинялись перед деревом, прежде чем его срубить. А поджечь живое дерево для них было хуже, чем бросить в костер человека.

Так что неизвестно еще, чем все это кончится.

Князь Игорь, правда, язычников не боялся. Едва они успели убежать от пожара через трясину за болото, как на лес пролился сумасшедший ливень. И пролился не просто так, а после того, как лунная ведьма Василиса и язычница Лада воззвали к небесам.

В глазах язычников это не только подтверждало колдовскую силу лунной ведьмы, но и было очевидным свидетельством того, что природа простила своих обидчиков.

Да и потом Василиса – родная дочь старейшины Владимира, верховного предводителя язычников. Они уж как-нибудь разберутся с грехами по-семейному.

Вот христиане – совсем другое дело. Предводителя Ордена креста и меча сожгли живьем ватажники принца Гамлета при попустительстве князя Игоря и лунной ведьмы, а иеромонаха Арсения убили антропоксены, но по лесу наверняка разнесется и альтернативный слух – будто он погиб от партизанской пули.

Это уже прямой повод для того, чтобы заподозрить заговор с целью истребления лидеров христиан.

А тут еще и архиепископ при смерти. Он уже старый и болезни подкосили его задолго до злополучной облавы – но если он вдруг умрет сейчас, когда творятся все эти безобразия, то никому не будет дела до подлинных причин его смерти.

Фанатики шепнут, что архиерея отравили – и через пару дней половина православных будет уверена, что так оно и есть.

Между тем иеромонах Арсений был первым кандидатом на возведение в епископский сан, и архиепископ Сергий колебался только потому, что Арсений был сторонником идеи земного рая и космического ада.

Сам Сергий слыл ортодоксом и отвергал все учения более молодых проповедников, пытавшихся объяснить, откуда взялись антропоксены и почему о них ни слова не сказано в Библии.

Архиепископ утверждал, что в Библии написано все, и в ней каждое слово – правда. И если там не говорится об инопланетянах – значит, их вовсе нет на свете. Антропоксены же – это просто наваждение бесовское.

Однако для наваждения антропоксены были что-то уж чересчур активны. Проще было считать их напрямую бесами – силой, безусловно, нечистой, но вполне материальной.

Но даже и в этом случае оставалась главная загвоздка – почему бесы спускаются с неба, если им по всем законам положено появляться из преисподней.

Именно в этом вопросе у архиепископа с Арсением были серьезные разногласия.

Однако иеромонах отличался тем, что не был фанатиком. Он был готов признать любые теории – лишь бы основы веры сохранялись в неизменности.

Дело ведь не в том, где находится рай, а в том, как туда попасть и чем заслужить спасение и оправдание на Страшном суде.

Эта терпимость и делала Арсения самым вероятным преемником старого архиепископа.

Но теперь он погиб, и это могло привести к непредсказуемым последствиям.

Другого лидера, способного объединить все течения, у христиан не было. А это означало, что ортодоксы из окружения архиепископа неизбежно схлестнутся с фанатиками из Ордена креста и меча, а те непременно перегрызутся с приверженцами теории двух небес.

Но обывателям из православных общин все эти богословские споры были неинтересны. Для них все выглядело просто.

Нашествие нечистой силы в лице антропоксенов – это кара Господня за то, что слишком много людей на земле отпали от истинной веры и погрязли в грехах.

А от гнева Божьего есть лишь одно спасение – не только покаяться самим, но и других принудить к покаянию. А упорствующих во грехе истребить, дабы и следа их не осталось на земле.

Именно к этому и призывали фанатики, и неудивительно, что призывы их находили среди обывателей живой отклик.

Но до последнего дня в лесу существовали сдерживающие силы. А злополучная облава разом уничтожила опору этих сил.

Последними хранителями лесного единства были старейшины, но с ними тоже ладно далеко не все.

Если архиепископ умрет, то христиане запросто могут объявить, что им старейшины не указ. А партизаны уже давно говорят то же самое, поскольку от них среди старейшин никого нет. Вернее, есть где-то в Сибири маршал Александров, но ведь Северный лес – это не Сибирь.

В Северном лесу только один человек из военных мог претендовать на звание старейшины, и звали его Вадим Владимирович Богатырев.

Но против него были родственные связи. Предводитель язычников Владимир Ярославич Богатырев был старейшиной с первых дней лесного сидения, и его сын вряд ли мог претендовать на высшее звание, пока отец жив.

Двое старейшин из одной семьи – это уже перебор. Да и возраст у воеводы не тот. Слишком молод он для старейшины.

Впрочем, никаких четких критериев для отбора в старейшины не существовало. Это была не должность, а скорее, что-то вроде почетного звания, которое означало, что данный человек пользуется всеобщим уважением и непререкаемым авторитетом на достаточно большой территории.

Хотя даже и тут были возможны варианты.

В карельских лесах к северу от Питера, например, был один царь и бог – старейшина Алексей Коровин по прозвищу Телец (бывший криминальный авторитет по кличке Теленок). А в Вологодских и Вятских лесах его и за старейшину не считали.

Зато Владимира Ярославича Богатырева почитали своим духовным лидером все язычники от Приморья до Беловежской пущи.

Но даже ему со всей его паствой ни за что не справиться со стихией, если ситуация вырвется из-под контроля. Хотя бы потому, что язычники не могут стать третейскими судьями.

В назревающем конфликте они будут одной из противоборствующих сторон.

А чтобы развести противников без боя и продлить перемирие, не допустив кровавых столкновений, нужна нейтральная сила. Сила, которая равнодушна к любым противоречиям и преследует только одну цель – сохранить лесное братство.

Это отлично понимали и полковник Демьяновский, и командир элитного подразделения по прозвищу Джедай.

У них были все основания для недовольства друг другом. Джедай мог обвинить князя Игоря в том, что он придумал никуда не годный план, реализация которого окончилась провалом и большими потерями среди партизан. А Демьяновский мог на это ответить, что во всем виноват Джедай, проваливший гениально задуманную операцию.

Но они не стали обмениваться упреками. Вместо этого Джедай коротко сказал:

– Надо бы встретиться.

– Надо бы, – согласился князь Игорь. – Мы сейчас как раз кочуем. Можем пойти тебе навстречу.

На том и порешили.

Джедая и князя Игоря разделяло в этот момент порядка двухсот километров, но если идти друг другу навстречу, то на каждого придется всего по сто.

От силы три дня пути.

ГЛАВА 36

Боевой параболоид антропоксенов – очень прочная машина. Даже фиолетовые сгустки концентрированной энергии – весьма дорогие и дефицитные боеприпасы, которые взрываются слепящей белой вспышкой с температурой в многие тысячи градусов – не способны уничтожить его сразу.

Пораженный взрывом главный двигатель остановился, но параболоид продолжал лететь на резервных антигравах, и система экстренного торможения успела сработать в последний раз, когда море кончилось.

Параболоид летел на бреющем и чуть не врезался в краны морского порта, просвистев над мачтами кораблей.

А увлеченные погоней преследователи не успели вовремя остановиться, и в корабли угодило сразу несколько боевых шаров.

Тут стало окончательно ясно, что операция по ликвидации пленного генерала Богатырева и сопровождающих его лиц проводилась нелегально и даже без достаточно высокой и надежной санкции.

Надо было видеть, с какой скоростью улепетывали прочь преследователи, увидев, как вспыхнули корабли и здания порта.

А параболоид исследовательского центра, тоже объятый пламенем, крутанулся вокруг своей оси и грузно осел на крышу одного из зданий.

Это был шестнадцатиэтажный дом 80-х годов постройки, и располагался он прямо рядом с портом.

С крыши было хорошо видно, как бегают по причалам потревоженные внезапной атакой люди.

Пассажиры параболоида тоже на месте не стояли. Едва они успели выскочить на крышу и отбежать метров на двадцать, как их в спину подтолкнула взрывная волна.

Огонь добрался до бортового энергоисточника.

Прочный корпус погасил силу взрыва, но все равно мало не показалось никому. Хорошо, что крыша дома имела выступающие части – какие-то вентиляционные башни или черт знает что еще. Главное, что они были достаточно высоки, чтобы укрыться за ними от набегающей волны огня.

Тес Амару накрыла своим телом юную тейну, а пилот и две охранницы взяли на себя заботу о Вадиме. Они сделали все, чтобы он случайно не погиб или еще более случайно не убежал.

С этой целью одна из охранниц тоже накрыла его своим телом. Причем так энергично, что опрокинула его навзничь раньше, чем он успел залечь за выступ сам.

В результате они очутились в весьма двусмысленной позиции «женщина сверху». И увидев прямо перед глазами экзотическое лицо инопланетянки с потухшим роговым кратером третьего глаза, Вадим непроизвольно подумал, что в такой почти интимной близости с врагом ему бывать еще не доводилось.

Вдобавок ко всему под тонкой тканью комбинезона явственно ощущалась упругая грудь, и Богатырев почувствовал, что мысль об интимной близости пришла ему в голову не зря. Организм тоже был не против.

Что касается инопланетянки, то когда воевода прижал ее к себе крепче, чем того требовали соображения безопасности, на лице ее в первый момент отразилось удивление – но оно тотчас же сменилось выражением искреннего удовлетворения.

Тут надо заметить, что лояльные антропы, среди которых преобладали, как известно, мужчины, очень неохотно вступали в связь с инопланетянками, обращенными в прах. Среди них бытовали разные предрассудки и суеверия на эту тему, которые сводились к тому, что антропоксенки отнимают у партнеров их мужскую силу. Причем сразу, бесповоротно и навсегда.

Откуда взялся этот слух, никто не знал, но был он очень устойчив и действовал на большинство мужчин одинаково. Примерно так же, как если бы их заставили спать с женщиной, про которую заведомо известно, что у нее нехорошая болезнь.

И захочешь, а не получится.

Поэтому зондеры спасались тем, что устраивали охоту на лесных женщин и месяцами держали пойманных у себя на базах, не сообщая о них наверх. А другие лояльные антропы довольствовались женщинами, не прошедшими генетический отбор и оставленными до поры до времени на земле.

Порой снабженцы вспомогательных войск по каким-то контрабандным каналам выписывали для своих баз женщин из резервного контингента.

Их доставляли чуть ли не через всю планету из тропических саванн и пустынь, где располагались главные базы резерва, в другие концы света, вроде Европы и Северной Америки.

И инопланетянки ничего не могли с этим поделать.

Официально интимные контакты между обращенными в прах и аборигенами не запрещались, но и не одобрялись. Прежде всего командование опасалось, что эти связи могут перерасти в нечто большее. Интим обладает свойством привязывать людей друг к другу, и для женщин это особенно характерно.

Нетрудно представить, что может получиться, если обращенные в прах, и без того отравленные ересью, заведут нежную дружбу с аборигенами, которые служат пришельцам из страха, а на деле ненавидят их всеми фибрами души.

Такой альянс может перерасти в общую ненависть аборигенов и обращенных в прах к цивилизации истинного разума, как системе. Или даже конкретнее – в их общую ненависть к Хозяевам, как направляющей силе системы и виновникам всех несчастий.

А отсюда и до бунта недалеко.

Конечно, личинки-мунгара, которые носят в себе и обращенные в прах, и лояльные антропы, позволяют подавить любой бунт. Но все равно это крайне нежелательно.

Мало того, что на подавление придется затратить много сил, времени и ресурсов, так ведь еще и сами бунтовщики будут на какое-то время, если не навсегда, выведены из строя. Их придется кем-то заменять, а боеспособные люди – это главный дефицит цивилизации антропоксенов.

Так что лучше позаботиться обо всем заранее и не допускать чрезмерного сближения обращенных в прах с аборигенами. А поскольку прямые запреты дадут скорее обратный эффект, спецслужбы цивилизации истинного разума действовали тоньше.

Они распространяли среди обращенных в прах убеждение, что лояльные антропы даже на службе у антропоксенов остаются варварами, а варвары – это просто грязные животные с извращенной моралью и неразумным поведением.

А среди лояльных антропов точно так же подспудно распространялись другие слухи – вроде того, что инопланетянки лишают партнеров мужской силы.

Но до партизанских лесов эта пропаганда не дотягивалась, и предрассудок этот не имел среди лесных людей широкого распространения.

Наоборот, для многих партизан мечтой всей жизни было изнасиловать инопланетянку. И нередко можно было услышать, как мужики у костра обсуждают, что они сделают в первую очередь после полного и окончательного разгрома пришельцев.

В рейтинге первоочередных действий в ознаменование победы с огромным отрывом лидировало намерение перетрахать всех инопланетных баб, до которых удастся дотянуться.

А когда перебежчики робко пытались намекнуть на опасность такого предприятия, им отвечали без тени сомнения:

– Фигня это все!

И тут же к месту выкладывали одну из многочисленных легенд о пленении инопланетных красавиц с умыканием их в лес, которое якобы имело место в соседнем отряде до того, как он откочевал в Восточную Сибирь.

И проверить нельзя и поверить хочется.

Запретный плод сладок до приторности и недосягаемое влечет, как магнит.

Поэтому генерал Богатырев не испытал никакого панического страха, когда сногсшибательная в прямом и переносном смысле охранница прижалась к его груди.

А охранница в свою очередь всем телом ощутила, что оказаться в объятиях грубого животного порой бывает очень приятно.

И все было бы просто замечательно, если бы не пламя, охватившее чуть ли не половину крыши и грозящее перекинуться на другую половину, а также на нижележащие этажи.

Надо было немедленно уходить, но спутницы воеводы Вадима еще не решили, куда и каким образом. Поэтому они пока лишь отбежали подальше от огня, увлекая Вадима за собой.

На бегу Тес Амару связалась с базой полевых исследований и приказала срочно прислать параболоид к морскому порту и навести его на пеленг ее прибора связи.

Нагаруна склонялась к мысли, что можно дождаться транспорта на крыше. Параболоиду от базы до порта всего двадцать километров полета, и он наверняка успеет раньше, чем пожар охватит весь дом.

Однако воевода настаивал на том, чтобы спуститься вниз. Сказывалась многолетняя привычка прятаться от опасности, в то время как на крыше они все были как на ладони.

Между тем, воевода имел все основания полагать, что преследователи, сбившие их параболоид, охотились конкретно за ним. И это заставляло предположить, что на достигнутом они не успокоятся.

И он буквально как в воду глядел. Не успела Тес Амару обдумать его слова, как сверху на них спикировал параболоид, который трудно было принять за дружественный, поскольку он еще издали выпустил в сторону крыши огненный шар.

Он должен был испепелить сразу всех, но жар от горящих останков сбитого параболоида заставил его взорваться раньше времени. А в следующую секунду та охранница, которая обнималась с Вадимом, метнула в дверь чердачного выхода маленькую шарообразную гранату, которую сняла с пояса, где чего только не было.

Еще один взрыв потряс здание, и уже буквально окруженные огнем антропоксены и люди (хотя кем считать Алису Мин Хено-нои – человеком или антропоксеном – это большой вопрос) ринулись в образовавшийся пролом.

И очень вовремя, потому что как раз в этот момент чужой параболоид вышел на второй заход, поливая крышу смертельным черным градом из всех своих деактиваторов.