Текст книги "Как путешествовать без денег? Лайфхак от профессионального путешественника"

Через перевалы Армении к Ирану

«Движение автостопствующих – дело рук самих автостопствующих»: таков итог нашего прохождения дороги на Кафан 16 февраля. Снегопад усилился. Пассажиры-мужчины начали вручную заталкивать «Икарус» вверх на перевал. Поскольку толкать одновременно могли не более двадцати человек, остальные бегали вокруг. Одни накидывали ветки и палки под колеса, другие лопатой пытались счистить снег с асфальта, третьи попутно заталкивали в гору прочий, преимущественно легковой, транспорт. Иранские водители надевали цепи на колеса своих грузовиков. «Икарус» никак не разгонялся, колеса со свистом растирали снег на одном месте. Иногда удавалось пройти метров пять. Так в течение двух часов интернациональная толпа пассажиров заталкивала автобус на перевал. Стемнело. Когда наконец автобус приобрел самоходность, он разогнался и ехал до вершины перевала, а мы все бежали за ним километра два. Там все погрузились в автобус и со свистом поехали вниз.

Пассажирам было не до смеха: в прошлом году, говорят, во время такой вынужденной ночевки в горах умер один ребенок – от переохлаждения. Для нас же это было интересное приключение, и в перерывах между толканиями мы бегали вокруг автобуса и фотографировали его в разных ракурсах.

Когда же мы-таки прибыли в заваленный снегом город Кафан, водитель в дополнение ко всему захотел еще и денег. Это желание водителя мы удовлетворили, хотя за участие в ударном труде по спасению автобуса можно было и освободить нас от оплаты. Жители Кафана, озабоченные нашей судьбой, стали предлагать нам ночлег. Вписать всех вызвался некий мужчина, ехавший в этом же автобусе: четверо, по его желанию, отправились ночевать с ним к его тете, жившей в обычной городской квартире 9-этажного дома неподалеку, а оставшейся четверке он велел подождать, когда он вернется и отведет их в другое известное ему место – вероятно, к другой тете.

Однако гостеприимная тетушка, несмотря на наличие других людей в семье, узнав, что четверо других путешественников остались ждать на улице, потребовала привести и их! Так мы ввосьмером вписались в обыкновенную двухкомнатную квартиру к незнакомым доселе людям и долго согревались и сушились у имеющейся там жарко натопленной железной печи. В довершение ко всему нас накормили ужином, и мы разложились спать в одной из комнат, вновь мысленно благодаря Бога, трассу и гостеприимных армян.

* * *

Кстати, представим себе такой же случай, но с другой стороны. Это тест для Вас, читатель. Москва (или другой – ваш – город). Поздний вечер. Зима. К Вам приходит Ваш родственник и приводит на ночлег четверых замерзших кавказцев (от 18 до 47 лет), с которыми ехал в одном автобусе. Ваши действия:

1) прогоним всех вместе с родственником;

2) впишем только родственника, а армян прогоним;

3) впишем всех, «раз уж пришли»;

4) узнав, что на улице остались еще четверо, позовем и остальных.

Кто из нас, подобно нашим соседям с юга, с чистым сердцем выберет п.4?

* * *

На другое утро, попрощавшись с гостеприимными хозяевами, мы продолжили путь на юг. Город, дорога, все здания и деревья были покрыты снежными шапками и коврами после вчерашнего снегопада. Движение машин в сторону следующего города – Каджарана – было незначительно. Разделившись на несколько пар, мы все же поехали. Четверку «мудрецов» – Полковника, Вовку, Руслана и меня – подобрал «Краз» с металлическими болванками в кузове. В этот же засыпанный снегом кузов сели и мы. Езда в кузове зимой на высокогорьях – занятие восхитительное! Все сияет от солнца. Далеко внизу, а также и далеко вверху, виднеются какие-то дороги, которые оказываются нашей же извилистой дорогой. Медленно ползут иранские грузовики, звеня цепями, надетыми на колеса. Они боятся нас и в чужой стране подсаживают плохо. Дымят печки, домишки, городишки… Сменив пару машин, мы добрались до Каджарана, откуда, перевалив самый большой на этой трассе перевал, спустились в солнечный, теплый и южный, совершенно бесснежный городок Мегри.

(Кстати, сейчас планируется строительство 25-километрового тоннеля Мегри – Каджаран. Оплачивать будет в основном Иран – в Армении таких денег нет. Так что, возможно, лет через двадцать узкая, опасная высокогорная дорога Каджаран – Мегри будет иметь лишь историческое, а не транспортное значение.)

Вскоре все восемь автостопщиков встретились на городской площади в центре Мегри, на той самой площади, где полгода назад я ожидал своих друзей по дороге в Иран. Там же один из армян спросил меня: «А какой ты народ, если не понимаешь по-армянски?»

Единственно отсутствующим среди нас сегодня был невесть куда пропавший Максим. Мы думали, что он отстал, попал в пургу и не смог вчера пробиться даже до Кафана. Интересно, что в действительности Макс опередил всех нас, проскочил на «Камазе» мимо Сисианского поста ГИБДД в тот момент, когда мы все там одновременно грелись, и уже перешел армянско-иранскую границу! Мы же решили сделать это позже – в районе часа ночи, чтобы иметь в паспортах уже «завтрашнюю» дату въезда в Иран – 16 февраля.

По-весеннему светит солнце. Казалось, что все вчерашние приключения: обледенелые трассы, левитирующий Полковник (см. выше про левитацию), двухчасовое толкание «Икаруса» вверх на заснеженный перевал, теплая печка в Кафане – все это было в другом мире, в другую эпоху. Мегри находится в горном ущелье, а наверху, на скалах, видны остатки древних башен и стен. Раньше здесь была крепость. В самом поселке обнаружилась старинная церковь: судя по табличке, 1673 года постройки. Осмотрев и сфотографировав ее, мы с Русланом и Полковником направились в хлебную лавку.

– Здравствуйте! Можно у вас хлеб купить на российские?

– Сколько у вас? Мы поменяем.

– Мне только на хлеб, полторы тысячи.

– Нет, так мало мы не меняем. Тысяч пятьдесят – другое дело.

– Я не могу столько обменять. Может, вы мне бесплатно хлеб подарите?

– Ну возьмите.

Запасшись хлебом-лавашом, мы направились с кружкой в руках вверх по узким улочкам, ожидая встретить дом, где мы попросим кипятка, а получим и другие блага.

В доме, который мы избрали объектом нашего «покушения», проживали двое – старичок и старушка. Проживали они настолько бедно, что мы даже постеснялись брать предложенные ими скромные конфетки. Попили чай, побеседовали, Полковник в своей учительской манере порождал советы по сельскому хозяйству. Попрощавшись со старичками, мы направились в последний поселок перед самой таможней, в 12 километрах к западу от Мегри – поселок Агарак. Он находится вблизи двух границ – иранской и нахичеванской. Мы как раз объехали Нахичевань кругом и подошли к ней с другой стороны, но соваться туда вновь никто из нас уже не хотел.

* * *

В Агараке уже не было так тепло и празднично, как в Мегри. Дул холодный горный ветер, перегоняя по нескольким улочкам поселка, как по трубам, прошлогодные листья и нас, путешественников. Старый лозунг на ветхом доме сообщал всему миру, что все еще «НАША ЦЕЛЬ – КОММУНИЗМ». Совсем рядом, в сотне метров от нас, колючая проволока и река Аракс отделяли постсоветское пространство от всего остального мира. Мы боялись, что наше шатание в Агараке вызовет подозрения местных пограничников, но ничего такого не случилось. Спасаясь от ветра, мы взяли в руки нашу кружку-кормилицу…

Агарак – город в Армении в южной части Сюникской области. Агарак находится на границе с Ираном в 9 км к юго-западу от Мегри.

– Здравствуйте! Можно у вас кипятку попросить?

Озадачив семью армян такой просьбой, мы все же получили искомое и, выйдя из дома, сели во дворе употреблять чай с мегринским лавашом. Как оказалось, хозяева с любопытством смотрели на нас из окна своего второго этажа. Наш «пикник на обочине» оказался невольным попрошайничеством, и нас позвали в дом, где мы продолжили питье чая, но уже в более комфортных условиях.

Мы быстро подружились с хозяевами. Те включили видеомагнитофон – как раз фильм про Индию. Романтический фильм, все красивое, нарядное, в цветах, никто на тротуаре в туалет не ходит, калеки своими обрубками белых мистеров не хватают, женщины из окон автобусов не блюют, верблюды дорожное движение не засоряют, водители деньги за проезд не просят – райская страна! Впрочем, тогда нам еще не с чем было сравнивать увиденное.

Пока смотрели, ели-пили (хозяева очень душевно нас укормили) – хлоп! погас свет. Чтобы не обременять хозяев, решили потихоньку откланяться и уйти, но свет опять появился, и мы занялись досматриванием фильма, допиванием чая в чайнике, доеданием сахара в сахарнице и хлеба в хлебнице. Через пятнадцать минут опять: хлоп! света нет.

Пока вторично собирались, нашаривали свои вещи, обувались, свет опять включили. Так повторилось еще пару раз. Наконец, фильм кончился, и мы, поблагодарив хозяев за теплую встречу и ужин, отправились – уже ночь на дворе – из Агарака вниз, к государственной границе СССР, ища таможню.

Было совсем темно. Мы с Русланом сбились с дороги, слегка заблудились и шли, спотыкаясь и проваливаясь в лужи, держа курс примерно на запад. В нескольких километрах отсюда должны были начаться минные поля на границе с Нахичеванью, и забрести туда нам не хотелось. Наконец мы почувствовали асфальт под ногами и шум реки слева – это, должно быть, пограничная с Ираном река Аракс. Пока мы шли по этому асфальту и искали таможню, а она километрах в полутора от Агарака оказалась, подъезжает машина (мы буквально в метре от колючей проволоки идем, темно, слева до заграницы доплюнуть можно) – вах! машина пограничников! Что нормальный пограничник подумает, увидав странных людей с рюкзаками, ночью, в метре от колючей проволоки? Правильно, заблудились, таможню ищут, она вон там, видите огоньки? там она и есть.

Входим в Иран

На границу пришли в полночь. Пять дней, которые мы можем провести в Иране, отмеряются с даты въезда. Въехал в шесть утра – в твоем распоряжении остается 4 суток и 18 часов. Въехал в одиннадцать вечера – у тебя 4 суток и один час. Поэтому мы собирались въехать в час или два ночи по иранскому времени, благо граница открыта круглосуточно.

Российско-армянская бригада пограничников пропустила полуночных странников без лишних вопросов, поставив в паспортах разные даты выезда – одним 15-е, другим 16-е. От пограничников мы узнали, что неожиданно скороходный Макс (обошлось, впрочем, без левитации) въехал в Иран еще утром, 15-го февраля!

Вот он, мост через реку Аракс… сонные усатые иранские пограничники, съежившиеся на холодном ветру…

Таможня. Пустая, как склеп. В окошках медленно просыпаются иранские таможенники. Включают сонный компьютер. Как бы не забыли, что сегодня уже наступило завтрашнее число! По-английски никто не говорит. Тыкаем пальцем в часы, в паспорт, в настенный календарь. Ну! ну! врубитесь же кто-нибудь! Один особо догадливый иранский солдат берет перекидной календарь и переворачивает страничку. Ура – нас понимают!

На стене иранской таможни мы обнаружили информационный щит с надписями на четырех различных языках. Все они имеют одинаковое содержание. Цитирую русский вариант (орфография оригинала сохранена):

Внимание? Приход Валюта безограничений в страну разрешено.

Исламский Республика Ирана Таможная инструкция.

Таможная внутренний инструкция для Пассажиров.

(1). Приход Валюта в пассажиром бесконечном в страну разрешено, только во время приход выявить Банквый декларация и количество валюта.

(2). Вывоз Валюта в Туристом или Пассажиром, нужно иметь Валютная декларация или отметится в Паспорте на этот количестве разрешено.

(3). Продажа Валюта в Туристом для обеспечения покупка на Риала можно через Банка в стране осуществляться.

Все просто и понятно, хотя и неграмотно. Нам бы так научиться на фарси – не было бы проблем!

Не меньше часа уходит на досмотр. С неподдельным интересом рассматривают наши кружки, спальники, карты. Первого человека смотрят, по обыкновению, весьма тщательно. Второго – уже легче, последним достаточно открыть свои рюкзаки и закрыть их. Такая же методика проверки на остальных таможнях (если вообще смотрят). Даю бесплатный совет: хотите провезти контрабанду в любую страну – поезжайте группой человек в двадцать туристов и положите контрабанду на дно рюкзака девятнадцатого. Первого, второго, и, может быть, последнего обыщут, а у предпоследнего даже рюкзак не будут открывать.

Но вот обыск закончен. Мы все получили желтые бумажки – полицейские регистрационные карточки, которые мы должны сдать на выезде из Ирана. Там, в частности, написано: если вы хотите остаться в Иране на постоянное жительство, вы должны подать заявление об этом в течение 8 дней с момента въезда. Спасибо за заботу, обязательно подадим.

Поскольку транспорта ночью нет, иранцы предлагают нам переночевать прямо в здании таможни, на тех больших обитых железом столах, где только что рассматривался наш багаж. Мы с удовольствием принимаем предложение – первая вписка на иранской земле! – и достаем спальники.

Компьютер выключают. Иранские солдаты погружаются в сон. Засыпаем и мы, развалившись на металлических столах-расправилках таможни на Noordoz Border. Урчит-гудит большая металлическая печь.

Так мы въехали в Иран.

* * *

Наутро восемь автостопщиков (Алексей-Полковник, Руслан, Гортексы Дима и Данила, Владимир, Лена Крымская, Сергей-Хип и я) покинули здание таможни и вышли на трассу. Встречу в Тегеране назначили назавтра – в 10 утра напротив пакистанского посольства. До Тебриза решили ехать автостопом, а дальше – на автобусе для экономии времени – виза-то всего на пять дней! Поскольку было еще довольно холодно (по долине реки Аракс, как по трубе, дул зимний ветер), мы в ожидании машин разбрелись по дороге пешком, подстапливая машины на ходу. Дорога лучше, чем в Армении: ровная, гладкая, с аккуратными дорожными знаками. Вскоре мы уже в Джульфе-иранской. На том берегу Аракса – Джульфа-нахичеваньская, в которой нам так и не удалось побывать.

Здесь, в этом уголке Ирана, основное население – азербайджанцы. Некоторые из них некогда жили в СССР, помнят русский язык. Основное занятие таких эмигрантов – торговля. Из Ирана в Нахичевань, в Азербайджан и в Армению везут все: бензин, стиральный порошок, еду, газовые плиты… В соседнем с Джульфой городке нас вычислили некие русскоговорящие люди, предложившие нам обмен валюты. Мы с удовольствием обменяли. Здесь деньги меняются только с рук – это на 70–90 % выгоднее, чем «через Банка в стране осуществляться».

Мы почему-то едем в тройке: Руслан, Полковник и я. Вот мы уже в Маранде. Помню, как полгода назад я впервые оказался здесь. Теперь все родное, знакомое, и так же, как и полгода назад, нам попался по дороге на Тебриз водитель-деньгопрос.

Всю дорогу мы пытались объяснить водителю нашу сущность, но он или не понимал, или не хотел понять ее, и когда мы приехали в Тебриз, потребовал денег. Мы с Русланом продолжали объяснять нашу сущность, но Полковник не выдержал и вытащил из кармана деньги, которые быстро перекочевали в карман водителя. Поворчав на водителя и на Полковника, мы направились в центр Тебриза.

Что отличает иранские и «совковые» города по ту сторону границы? Иранцы очень деловитый народ. Всюду все что-то делают: торгуют, строят, чинят, красят, варят… Кстати, нас очень насмешили огромные вареные свеклы и моркови, предлагаемые в пищу на улицах Тебриза. А вот в соседних «советских» городах и селах – депрессия. Большинство людей сидят в своих холодных квартирах, смотрят старые черно-белые телевизоры и ждут перемен…

На автовокзале мы встретились с Хипом, Владимиром и Леной Крымской.

Они пили чай и жаловались на дороговизну оного. Чай и впрямь в этом месте был дороговат. Мы купили билеты на автобус (хотелось, конечно, проехать эти 700 километров автостопом, но пятидневная виза не позволяла нам расслабляться) и вскоре уже ехали в Тегеран. Лена Крымская непрерывно кашляла, простудившись уже давно, на холодных вписках в Армении. В пять часов утра, 17 февраля, мы прибыли в иранскую столицу.

Тегеран: даешь пакистанскую визу!

После «холодной зимовки» в Армении светящийся миллионом огней Тегеран, с горячей водой в туалетах и дешевой едой в магазинах, показался нам апофеозом цивилизации. Мы добыли кипяток, еду и сидели, отогреваясь и ожидая восхода солнца, в огромном здании западного тегеранского вокзала. Люди, видя нашу веселую компанию, собирались вокруг нас кучками, рассматривая и пытаясь заговорить.

На рассвете мы вышли в город. Обилие машин, «настенная роспись» (портреты героев ирано-иракской войны, портреты имама Хомейни, патриотические и исламские лозунги на заборах, стенах домов) – все это было так по-домашнему для меня и так неожиданно другим путешественникам. В десять утра все мы, кроме безвременно пропавшего Макса, собрались

у входа в пакистанское посольство на улице Доктора Хусейна Фатеми.

Там нас встретил наш тегеранский знакомый Камран. Он учится в Петербурге (и, соотвественно, прекрасно знает русский язык) в одной группе с нашим Костей Шуловым, а сейчас приехал домой на каникулы. Камран еще в России помог нам в отношении полезных слов и фраз на фарси, которые мы записывали месяц назад под его диктовку. Теперь, приехав в Тегеран, Дима с Данилой вызвонили его, и Камран приехал пообщаться и посмотреть на нас, получающих визу.

Требования к желающим получить транзитную визу, о которых я узнавал еще в августе, остались прежними: рекомендательное письмо от российского посольства к пакистанскому посольству, одна фотография и 170 000 риалов. Дима и Данила озарились идеей немедленно ехать в российское посольство за письмом, надеясь обернуться за час (не то в одиннадцать, не то в полдень пакистанское посольство закрывалось). Взяв все наши паспорта, они отправились на такси к нашим соотечественникам.

Как только Гортексы ушли, появился уже оплакиваемый нами безвременно пропавший шахматист. Макс, утраченный нами три дня назад, поведал о своей судьбе. Прорвавшись на «Камазе» через снегопад в тот час, когда мы сидели, греясь, на военном дорожном посту в Сисиане, Макс перешел границу ранним утром 15-го февраля, удивляясь нашему отсутствию. Вчера, 16-го, никого не найдя вблизи пакистанского посольства, Макс и вовсе расстроился и, не сделав даже попытки получить пакистанскую визу самостоятельно, отправился по Тегерану в поисках дешевых сладостей и отеля. Найдя гостиницу за 12 000 риалов (2,5 доллара), Макс вновь обрел утраченное ранее счастье, а на следующее утро отправился вновь к посольству, куда пришел с некоторым опозданием и обнаружил нас. Мы направили Макса в российское посольство, чтобы он успел включить и свое имя в созревающее там рекомендательное письмо.

Через несколько часов, действительно, Дима с Данилой вернулись обратно с письмом. Рекомендательное письмо представляло собой лист бумаги примерно с таким текстом (на английском языке):

«Российское посольство в Тегеране шлет привет пакистанскому посольству в Тегеране и просит выдать транзитные пакистанские визы гражданам Российской Федерации таким-то (перечень граждан и номера паспортов). Примите наши уверения в любви к Пакистану вообще и к Вам в частности. Подпись. Печать. Дата».

Максим тоже успел включить свое имя в письмо, но поскольку пакистанское посольство уже никого не принимало, мы договорились о встрече здесь назавтра и разбрелись по городу. Поскольку наше пребывание в Иране уже затягивалось (завтра пойдет третий день из пяти дозволенных), несколько человек отправились искать в городе отдел продления виз. (Камран отправился домой, пообещав подойти к пакистанскому посольству завтра утром.) Продляющее визы отделение МИДа, называемое «Атпо хориджи», было нами обнаружено только после долгих поисков и узнаваний. Оказалось, что для продления визы нужно будет завтра, в 8 утра, зайти сюда и получить специальные анкеты, а на другой день прийти еще раз и сдать вместе с паспортом целый ворох бумаг: ксерокс первого разворота загранпаспорта; ксерокс того разворота, где находится действующая иранская виза; квитанцию об оплате некоторой суммы – в нашем случае это было 10 000 риалов (два доллара), которые нужно будет заплатить тогда же, утром, в строго определенный банк; ксерокс этой квитанции об оплате; два экземпляра заполненной нами анкеты; две фотографии.

Нам нужно было провести все процедуры очень быстро. Получалось, что мы можем подать документы на продление визы только на 4-й день нашего пребывания в Иране (ибо завтра мы могли только взять анкеты, а сдать паспорта не могли! нам же нужно было получать еще пакистанскую визу!). А для Максима, приехавшего в Иран на день раньше (и не озаботившего себя продлением визы или получением пакистанской визы в наше отсутствие), это был вообще пятый, последний день. Чтобы не растеряться и не тратить время на поиск ночлега, мы почти всей компанией направились в «Максов» отель, находящийся в центре города, на улице Фирдоуси, являющейся традиционным местом тусовки всевозможных денежных менял. Это было очень кстати – перед завтрашним походом в посольство нам надо было наполнить карманы огромным количеством местной валюты (по 170 000 на человека) – и мы доставили удовольствие многим обменщикам.

* * *

Обмен валюты по-ирански. По длинной улице (это одна из центральных улиц, вблизи нее находятся русское, английское и другие посольства) бродят несколько десятков иранцев, которые, видя в толпе иностранца, начинают ворковать:

– Мистер? доллар? мани чейндж? чейндж-доллар?

Как только вы заинтересуетесь, меняла достает калькулятор (или одалживает его у своего соседа), и вы начинаете торговаться. На калькуляторе последовательно возникаюет цифры 4500, 4600, 4700… Максимальный курс, который он вам предложит, на всей улице одинаковый, и вряд ли вы обменяете дороже.

Впрочем, если вы меняете мелкие купюры (10-, 5-, 1-долларовые), курс будет специальным, ниже обычного (и тоже на всей улице одинаковый). Когда вы, наконец, сторговались, например, обменять 50 долларов по 4900, тут и начинается настоящая торговля!

Вам суют большую, толстую пачку денег (из заранее приготовленных менялой; они предпочитают мелкие купюры), и пока вы ее пересчитываете (доллары не отдавая), меняла стоит и ждет. В пачке риалов всегда недостает одной-двух банкнот.

– А где еще 5000? – спрашивает недовольный «мистер».

– Комиссион, комиссион! – отвечает меняла.

Тут и начинается базар. Особым любителем торговаться был Максим.

– No komission! – возмущался он, возвращал иранцу пачку купюр и шел по улице дальше в поисках другого менялы, который вскоре сам собой возникал. Но и другие менялы, даже спрошенные заранее о том, чтобы меняли без комиссии, старались прибрать к рукам одну из банкнот.

Торг из-за копеек всегда был для меня своеобразным спектаклем; я всегда соглашусь на небольшую «комиссию» – скажем, получить 243 000 вместо 245 000 – но Максим не соглашался. В общем, когда мы пришли в отель, мы так разругались из-за всяких копеек, что я символически достал, разорвал и выбросил 2 000-риаловую банкноту, которую Макс потом подобрал, склеил и использовал.

* * *

Итак, первый и последний раз за сие трехмесячное путешествие я заночевал в гостинице. Мы заплатили примерно по 2,5 доллара на человека – в эти деньги входят чай, белье, душ и даже завтрак, который мы не ели, потому что торопились – встали утром очень рано и направились за анкетами в МИД.

В «Атпо хориджи», несмотря на столь ранний час (еще не было восьми), выстроилась здоровая очередь за анкетами. Получив их, мы, не задерживаясь, направились на знакомую нам улицу Доктора Хусейна Фатеми.

Когда мы достигли пакистанского посольства, оно уже было открыто. Появился и наш тегеранский друг Камран, который с интересом ждал решения нашей судьбы. Сотрудники посольства, забрав рекомендательное письмо, выдали нам анкеты для заполнения. Нас предупредили, что виза будет стоить 200 000 риалов! Такое неожиданное изменение цены нас удивило – мы еще не знали, что пакистанская виза имеет, вообще говоря, нефиксированную цену. Но тут какой-то пакистанец вступился за нас, и посольщики сменили гнев на милость, пообещав нам визы всего за 50 000.

Мы сдали анкеты и, оставив в посольстве наши паспорта, покинули его до 17.00 (именно в 17.00 нам должны были выдать паспорта с готовыми визами). Еще не веря своему счастью, мы пошли гулять по Тегерану вместе с Камраном. Он повел нас в ресторан самообслуживания, где каждый человек мог сам накладывать себе на тарелки все, что захочет, а потом оплачивал это в кассе. Мы уже накануне ели в ресторане, там кушанья приносил официант, и народу было немного; здесь же «на экзотику» набежало полно иранцев. Мы набрали огромное количество пищи. Однако ресторанное питание в иранской столице было исчезающе дешевым. В среднем мы потратили здесь (как и в предыдущем ресторане) по 10 000 риалов (2 доллара), самые обжоры – 2,5 доллара, и только Лена Крымская, наша скромная кашляющая женщина, набрала еды на 30 000 риалов (6 долларов), чем удивила и Камрана, и всех нас. Впрочем, мы не смогли справиться с изобилием жадно набранной пищи, и я, достав из рюкзака полиэтиленовые пакетики, сформировал запас еды «на голодные годы» и положил их в рюкзак. Все иранцы, смотря на нас, дивились.

В центре города мы встретили шедевры местного агитпропа – на кирпичном, выкрашенном белой краской заборе красивая надпись «DOWN WITH U.S.A» («Долой Америку») плюс то же на фарси. Пока фотографировались у этой надписи, к нам подошел англоговорящий человек и, увидев в нас иностранцев, заговорил с нами. Оказывается, отец мужика был… американцем.

После сего, попрощавшись с Камраном, мы отправились, для развития науки, в посольство Афганистана, желая узнать на будущее о возможности получения визы и в эту страну. Как всем известно, в Афганистане сейчас идет борьба между двумя силами: талибами (освободившими уже почти всю страну) и их противниками, засевшими в горных северных районах. Афганские посольства и консульства во всем мире делятся на два типа: одни (расположенные в Пакистане) принадлежат талибам, другие (в Москве, Тегеране, Ташкенте, Ашхабаде и во всем остальном мире) – их противникам. Интересно, что виза, выданная не-талибским посольством, позволяет вам въехать и на территорию, контролируемую талибами, – но не наоборот!

Зайдя веселым табором в посольство Афганистана, мы сделали серьезные лица и поинтересовались, как получить туристскую визу в их замечательную страну. Консул позвал нас в отдельную комнату, и, рассадив вокруг себя, объяснил следующее.

Для того чтобы получить визу, нужно принести: две фотографии, ксерокс первого разворота загранпаспорта, рекомендательное письмо из российского посольства в афганское посольство и тридцать долларов денег. Виза выдается в тот же день, посольство работает с 10 до 14 часов. Пятница выходной. Виза действует один месяц.

Однако большая часть страны в данный момент освобождена (т. е. завоевана) талибами, в руках которых Кабул, Герат, Кандагар и другие города.

Антон Кротов в Афганистане. 2005 год.

На момент разговора из крупных городов в руках антиталибской коалиции оставался только Мазари-Шариф (сдан талибам в августе 1998 г.). Поэтому наша безопасность не была очевидной для сотрудников не-талибского посольства.

Поблагодарив консула, мы вернулись в центр города. Мы решили не беспокоить вторично наших посольщиков в Тегеране, прося выдать еще одно письмо. Во-первых, Афганистан представляет собой одну из тех «сложных» стран, для посещения которых россиянам трудно получать рекомендательные письма. Во-вторых, наше желание посетить Афганистан было не очень сильным. Мы вернулись к пакистанскому посольству и стали с трепетом ожидать 17.00, сидя на своих рюкзаках на солнечной стороне улицы и удивляя прохожих своим иностранческим видом…

* * *

Наконец, в 17 часов тегеранского времени, 18-го февраля 1998 года, мы получили вожделенные пакистанские визы.

Ура! Наука победила!

Этот день я готовил дольше года. Разрабатывались разные маршруты в Индию, но были два основных: первый – через Монголию, Китай, Лаос и Бирму, второй – через Иран, Пакистан. Единственно возможным из них, как показали исследования, оказался второй путь. Наконец мы имели возможность воплотить всю теорию в практику. Ура!

Мы сидим за столиками уличной чайханы возле парка Лале и обмываем чаем научное достижение.

После «обмывки» Сергей Смирнов, наш Хип, решает тут же направиться на автовокзал, оттуда – в Исфахан, оттуда – в Захедан, в Пакистан и в Индию. По всей видимости, он успеет покинуть Иран до того момента, когда истечет его иранская виза. Мы договариваемся о встрече 10-го марта, в 10.00, в Дели напротив российского посольства, и расстаемся с ним. Остальные путешественники решают назавтра же, в 8 утра, направиться в «Атпо хориджи», сдать туда свои паспорта, и пока они там продлеваются, съездить в святой город мудрецов и богословов, находящийся в 150 км к югу от Тегерана: в город Кум.

Письмо пятое.

Иран, Кум, 20.02.98

Сегодня +15 °C или даже теплее. Сегодня мы осматриваем святомудрый иранский город Кум. В Иране два города почитаются святыми: Кум и Мешхед. В Куме находится гробница (мавзолей) Фатимы (дочери шиитского имама Мусы аль-Казима). К сожалению, в этот мавзолей немусульман не пускают, и попытка войти внутрь и поглазеть поначалу не привела нас к успеху.

Пока выяснялся вопрос, почему нас не пускают, я просидел на рюкзаках у ворот долгое время. Проходят разные люди. Никто по-английски не понимает. Вот идет женщина лет пятидесяти в черном халате, руки спрятаны, на голове несет большущий тюк. Вот другая женщина, в парандже, вся черная, ведет за руку маленькую белую дочку. Вот человек восемь несут длинный блестящий ящик, он открыт, в нем что-то длинное, завернутое в белую простыню (наверное, покойник). Гроб заносят в ворота святилища. Вот два крупных мужика в чалмах, шлепанцах и длинных коричневых халатах садятся и уезжают на одном мотоцикле. Вот в святилище не хотят пускать молодую, не слишком закрытую женщину. Тут же, у ворот, торговцы хиджабом (женскими накидками) загоняют свои халаты за 18 000 риалов. Неподалеку продают минералку (1400 риалов). Вот одноногий инвалид проходит в ворота, стуча второй, деревянной, ногой. Вот идет Лена Крымская, она уже купила свой хиджаб и выглядит очень прикольно. Теперь у нее явно должно получиться проникновение в ворота. Руслан, кстати, раза четыре хотел проникнуть в святилище ислама со всех четырех ворот, но его останавливали: видимо, автостопщиков в комбезах не пускают. Вскоре, наконец, мне повезло: я (оставив рюкзак с друзьями) легко проник внутрь и изучил сущность святого места.