Текст книги "Как путешествовать без денег? Лайфхак от профессионального путешественника"

Макс в автобусе

…Завершив все свои дела в Тегеране (очки, телеграф, деньги, ужин), мы направились на западный автовокзал. Последний раз в этом году я иду по площади Азади. Впереди, освещенный множеством фонарей и реклам, «отобус теминал».

С отъездом в Астару, благодаря нашему неуемному, обиженному на все Максиму, у нас получился настоящий цирк. Читатель, вероятно, помнит, что в Иране очень дешевые автобусы. Но они стараются никогда не уезжать пустыми. Если билетов в автобус продано не очень много, автобус не отправляется, а стоит (или ездит кругами вокруг автовокзала), а помощник водителя – зазывала, высунувшись из двери, кричит, например:

– Кум, Кум, Кум, Кум, Кум, Кум!.. Кум, Кум, Кум, Кум, Кум, Кум, Кум!..

Вот наперебой ему кричит другой:

– Эсфахан, Эсфахан, Эсфахан, Эсфахан!

С других концов автовокзала доносится:

– Керман, Керман, Керман, Керман, Керман! и т. д.

Вот и сейчас, еще на подходе к автовокзалу, слышны громкие крики зазывал:

– Табриз-Табриз-Табриз-Табриз-Табриз-Табриз!!

– Рашт-Астара! Рашт-Астара! Рашт, Рашт, Раштастара! Рашта-стара, Рашта-стара, Рашт-астара!

«А вот и он, на Астару, пойдем!» – решил я и пошел к стоящему на «причале» и активно зовущему нас автобусу. Максим и Руслан сопротивлялись, говоря, что лучше сначала зайти внутрь автовокзала, поискать билеты в кассах и поторговаться. Но вот стоит уже готовый автобус! Чего искать? В общем, мы подходим…

Билет до Астары в этом автобусе стоил 12 000 риалов. Эта непомерно высокая цена (более 2 долларов) образовалась оттого, что наш автобус относился к категории «Супер». «Супера» всегда дороже, хотя и чуть комфортабельнее. Основное отличие в том, что вместо 4-х сидений по ширине автобуса, в более свободном «Супере» имеется только три. Билет в обыкновенный, не-суперный, автобус до Астары стоит 8000.

– Вы как хотите, а я поехал! – решил я и, к радости водителя, погрузил рюкзак в багажник.

Руслан постоял, поворчал, но вскоре последовал моему примеру. Максим, желавший пройти по кассам автовокзала, остался снаружи. В душе его кипело возмущение. Платить лишние 4000 риалов! с ума сойти! Но и не оставаться же в одиночестве в этом вражеском Тегеране! Может, все-таки сесть?..

Пока в душе Максима кипело возмущение, пассажиры продолжали прибывать. Когда, наконец, автобус стал подавать сигналы к отправлению, Макс не выдержал и загрузился в автобус тоже, но – о ужас!! – свободных кресел уже не осталось! Макс был вынужден разместиться позади всех, на деревянной скамье в конце салона.

Мягкий, приятный супер-автобус аккуратно выполз из ночного Тегерана и полетел по автобану, именуемому Карадж-супер-фривей. Только ругательства Максима мешали общему кайфу.

– Чего ты ругаешься? Домой едем! Что тебя огорчает? – спросил я его.

– Меня огорчает то, что мы выкинули 4000 риалов! – зло отвечал он с добавлением других слов.

– Возьми свои 4000 и не ворчи, – предложил я ему. – Четыре рубля (в переводе на российские) – не такие деньги, чтобы из-за них переживать.

– Я возьму 2000, – отвечал Максим, подумав, – потому что не только ты, но и я сам виноват, что сел в этот гадский автобус!..

Две тысячи риалов тихо перекочевали из моего кармана в карман спутника, и тот на минуту затих. Однако вскоре начал ругаться вновь. Он решил вернуть обратно свои «переплаченные» деньги.

В течение того часа, пока Максим пытался выбить из помощника водителя свои кровные 4000, весь автобус следил за этим цирковым представлением. Максим, стуча кулаком то по мягким сиденьям остальных пассажиров, то по своей деревянной скамье, возмущался:

– Супер!! 12 000!! Не супер!! 8000!! Деньги!! Деньги!! Чар-сад туман (4000)!! Who is speak english?? Anybody?!

По-английски никто не говорил, но уже вскоре всем пассажирам было ясно две вещи: 1) глупому иностранцу досталось жесткое место, и он хочет получить обратно часть денег за проезд; 2) этот иностранец – сумасшедший.

Пассажиры, желающие спокойно отдохнуть, предлагали Максу в подарок «недостающие» деньги. Но Макс боролся за справедливость и готов был принять деньги только от виновников своих несчастий – водителя или его помощника. Помощник водителя сделал робкую попытку откупиться от дебошира 500 риалами, но эта попытка была с негодованием отвергнута.

Тогда Макс решил снять кеды и улечься сзади спать, но возникший при этом запах оказался столь ужасен, что пассажиры чуть не силком заставили Макса надеть вонючие кеды обратно.

– Супер!! Не супер!! Чар-сад туман!! Can you help me?!

– Хориджи, – шептались между собой прознавшие нашу сущность иранцы. – Хориджи, шаурави! (иностранец, из СССР).

К счастью для всего автобусного населения, на одной из остановок освободилось нормальное сидячее место, и Максим, пересев туда и истощив свой пыл, больше нам спать не мешал. В предрассветной дымке прибыли в Астару.

Впервые за долгие недели нашей поездки мы попали под дождь! Мокрый асфальт. Лужи. Запах провинции. В трех километрах – государственная граница СССР и азербайджанский город-близнец Астары – тоже Астара.

Здесь, в Астаре – важнейший торговый автопереход между Ираном и Азербайджаном. Каждый день здесь проходят сотни челноков, преимущественно азербайджанцев, а весной, кроме них, – и возвращающиеся из хаджа советские мусульмане. На легковых машинах и забитых битком автобусах, прикупив по дороге кучу нужных в хозяйстве предметов и вещей, с зелеными флажками вместо антенн, своим ходом через Саудовскую Аравию, Ирак и Иран возвращаются счастливые азербайджанцы, татары, дагестанцы. Здесь, в Астаре, каждый третий встречный может ответить по-русски. А вот и первая надпись на великом, могучем русском языке:

Марожна

Стало быть, мороженое!

В Астаре мы зашли в чайхану и вдоволь напились чая, а затем – в хлебную и в едяную лавки. Мы знали, что продукты по ту сторону границы будут значительно дороже, и купили про запас: по десять хлебов, по нескольку килограмм сахара и конфет, молоко, соки и др. Таким образом мы избавились от ненужных уже риалов, а наши рюкзаки заметно потяжелели.

На переходе оказалась настоящая давка. Человек двести, с большими мешками в машинах и в руках, штурмуют ворота иранской таможни. Иранцы аккуратны и деловиты: паспорта всех должны пройти через компьютер. Сдавайте все свои паспорта, мы разберемся и вас позовем. Десятки рук тянут свои паспорта с вложенными в них желтыми бумажками (эти бумажки, регистрационные карточки, выдаются на въезде в Иран и сдаются на выезде – не теряйте их).

Наконец, позвали и нас, и вот мы переходим по небольшому мостику маленькую речку, разделяющую две великие империи – прошлую (СССР) и нынешнюю (Иран).

Через Азербайджан

На азербайджанской таможне мы провели несколько часов. Обстоятельные таможенники, обнаружив, что мы получали иранскую визу во «вражеской» Армении, сразу насторожились. А когда при обыске у меня нашлась географическая карта (лист из «стопника» – атласа автодорог), на которой пунктиром были отмечены новейшие завоевания армян, – удовольствию азербайджанцев не было предела. Поймали-таки шпионов!

Из дальнейшего допроса выяснилось, что главный шпион (то есть я) совсем недавно (в прошлом году) посещал отвоеванный армянами у Азербайджана Нагорный Карабах. Названия городов Мартакерт, Агдам, Степанакерт, Шуша, Лачин, где я был с О. Моренковым в августе 1997 г., вызывали у азербайджанцев чувство ностальгии и легкой зависти: как же попал туда, на оккупированные территории, шпион?! Ну, карты мы точно у тебя отберем!

Я вспомнил, как полгода назад мы с Олегом Моренковым сидели на допросе в здании КГБ в армянском (сейчас) Степанакерте и кагэбэшники внимательно изучали ту же самую карту – те же листочки, вырванные из атласа автодорог, на которых была нанесена текущая линия фронта. «Ух, шпионы, – думали гэбисты, – как же пролезли? Эти карты мы точно у вас отберем!» Подробности вы, должно быть, уже читали в моей книге «Через семь границ».

Напомню читателю, что, к чести армянских блюстителей порядка, через пару часов после задержания нас все-таки отпустили и карты вернули. Так же на этот раз поступили и их азербайджанские коллеги. Даже карты мне отдали (я уж и не надеялся их увидеть вновь), а добрая женщина, тоже сотрудница таможни, распорядилась принести нам бесплатный мясной обед, который мы с удовольствием слопали.

А эта злополучная карта с указанием текущих завоеваний, побывавшая в руках гэбистов по обе стороны фронта, благополучно вернулась в Москву и теперь ожидает, когда станет экспонатом музея побед одной или другой из воюющих сторон.

* * *

А трое путешественников, как только были, наконец, пропущены на территорию Азербайджана, вышли на берег Каспийского моря. Вода оного, по сравнению с Индийским океаном, оказалась холодна. Подобрали на память несколько ракушек и отправились на выезд из города, разделившись в соотношении 2:1. Мы с Русланом свободно вздохнули, избавившись наконец от вечного страдальца Макса.

Азербайджан представился нам в дождливом, пасмурном весеннем виде. Мы выбрали такой маршрут: Астара – Ленкорань – Билясувар (бывшее Пушкино) – Гянджа (быв. Кировобад) – Казах – Тбилиси. При движении по этим, довольно-таки глухим, дорогам нас неприятно удивил процент машин-деньгопросов. Бензин в нефтяном Азербайджане стоил почему-то дороже, чем в Москве, а уровень жизни значительно ниже.

На всех сельских перекрестках стоит по три-четыре машины – все местные жители, имеющие машину, пытаются подработать таксизмом!

Конкуренция переходит почти что в драку за пассажира.

Вот мы с Русланом выгружаемся на очередном перекрестке. Навстречу бегут несколько водителей: куда ехать? поехали! куда ехать?

– Мы едем в Гянджу, но у нас нет денег, – популярно объясняем мы.

– Садитесь, садитесь, поехали!

– У нас нет денег, нам такси не нужно!

– Поехали, поехали! – азербайджанцы нас чуть не силком затаскивают в одну из машин, машина отъезжает метров на сорок от менее удачливых конкурентов и водитель, радуясь добыче, спрашивает:

– До Гянджи платить сколько будете?

– Нисколько. Мы же сказали: у нас нет денег.

– Как нисколько? Ну, а сколько дадите?

– Нисколько, ничего не дадим, платить нечем!..

Наконец огорченный водитель высаживает нас, и мы стоим на трассе и ждем какой-нибудь транзит. Часть транзитных машин тоже оказывались на этих глухих дорогах деньгопросящими, так что мы старались предупреждать.

Но не все водители понимали когда-то популярный в народе русский язык.

В одном месте нас подвезла легковушка с четырьмя людьми – мы плотно уселись и проехали, рассказывая о своей сущности, километров тридцать (там это большое расстояние!). Позже оказалось, что по-русски знали все, кроме водителя, и тот не понял нашей сущности; и только когда мы стали выходить, вспомнил единственное пришедшее на ум русское слово «дэньги!»

В другом месте нас подобрал рейсовый автобус, где мы долго общались с русскоговорящими пассажирами, и вскоре все поняли сущность автостопа, все, кроме водителя, который терпеливо ожидал с нас (как оказалось) плату за проезд. К счастью для нас, в обоих упомянутых случаях понявшие нашу сущность прочие пассажиры ввели водителей в курс дела и проблемы были исчерпаны.

Некоторые азербайджанцы, узнав, что я был в Нагорном Карабахе, интересовались судьбой оставленных ими когда-то городов – Лачина, Мартакерта, Шуши… Увы, ничего утешительного сказать я им не мог.

В одном месте водители, не поняв нашу сущность, увезли нас в ненужную нам сторону. Мы с Русланом даже не сразу поняли это, а когда высадились, было уже поздно: мы были километрах в пятнадцати от трассы. К счастью, местные жители, удивляясь появлению рюкзакастых молодых людей на сельско-колхозной дороге, помогли нам найти истинный путь.

В Гяндже мы нашли обменный пункт и обменяли по одному доллару – я и Руслан. На вырученную сумму мы приобрели пряников, которые разъели тут же вместе с предложенным местными жителями чаем.

Постепенно, почти за полтора суток мы преодолели 450 км от Астары до азербайджано-грузинской границы. Уже стемнело. Свет отключили, и грузинский таможенник, держа в левой руке свечу, а в правой – наши паспорта, заносил данные о нас в толстую тетрадь. На этой границе мы неожиданно встретили утраченного нами ранее Макса. Вскоре вновь разделившись с ним, мы занялись ночным автостопом.

Грузия – Россия – Москва!

И вот мы в Грузии.

Ночной Тбилиси гораздо темнее ночной Москвы. Темнота там более влажная и густая, ибо единственным светом служат фары редких машин. Ни фонари, ни окна не светятся – электричество дают «по графику» всего на несколько часов в сутки.

Спасибо водителям, которые провезли нас почти через весь длинный город. Вот мы с Русланом уже голосуем на выезде, и нас подбирает шикарный (даже с телевизором) микроавтобус, следующий в Батуми. Нам по пути всего с десяток километров, но пассажиры и водитель успевают проникнуться нескрываемой симпатией к нам, русским путешественникам.

Вот он – темный, безлюдный и безмашинный поворот на Владикавказ…

Последняя машина этой ночью увезла нас еще километров на двадцать на север, в горы. Больше надежд на автостоп этой ночью у нас не было, и мы поставили палатку в ближайших кустах.

Наутро, благодаря двум грузинским пограничникам на «Ниве», мы миновали Крестовый перевал (2379 м), на котором впервые за последние два месяца увидели снег.

Вот и российская таможня.

– Откуда едете? – спрашивает молодой пограничник, листая мой паспорт, на грузинско-российской границе.

– Да вот, в Индию ездили, обратно через Пакистан, Иран, Азербайджан, Грузию, в Москву возвращаемся, – бодро отвечаю я.

– ?? Так что, всю жизнь так и путешествуете?? – Приступ удивления.

– Да нет, почему же: вернемся в Москву, будем дома сидеть, книгу будем писать: где были, что видели, про страны, народы, обычаи…

– А-а-а… Значит, наукой занимаетесь! – догадался пограничник, и был совершенно прав.

От Беслана почти до Нальчика нас довез необычайно скоростной кабардинец на своем белом «Мерседесе». В белой рубашке и белых брюках, с бутылкой пива в правой руке, этот водитель за считанные секунды разогнал машину до 180 км/час.

– Сто восемьдесят, – задумчиво отозвался Руслан, вдавленный в заднее сиденье.

– Что, страшно? – спросил водитель. Вскоре на спидометре было уже 230. Мы неслись с невероятной скоростью. – Вот, даже не тарахтит, – продолжал он. – Здесь еще дорога хреновая, была бы хорошая – 260 можно ехать!

Под Каменск-Шахтинском нас подхватил на своем микроавтобусе с номерами «41RUS (Камчатка) транзит» грубоватый молчаливый водитель, озабоченный извлечением денег с подъезжающих. Мы уговорили его провезти нас бесплатно, но свое водитель получил: рассматривая наши индийские фотографии, он выпросил себе несколько самых интересных снимков. По дороге встретилась ему и другая пара автостопщиков, но водитель отверг их, ибо они не могли заплатить. А у водителя и впрямь не было денег, и он приставал ко всем стоящим на трассе «Камазам» с просьбой отлить пять-десять «лишних» литров солярки. Молчаливый водитель свернул в Воронеже на Тамбов.

От Воронежа до Москвы мы доехали на одной машине за ночь.

МОСКВА!! 27 апреля, на 89-й день путешествия, рано утром, преодолев более 20 000 километров по дорогам России, Кавказа, Ирана, Пакистана и Индии, мы с Русланом вернулись в нашу любимую столицу.

А что же остальные?

Олег Матвеев, утративший свой рюкзак, паспорт и малярийные таблетки в городе Гори, так и не смог найти утраченное и благополучно вернулся в Москву. Восстановив свой загранпаспорт, в конце лета он направился, вместе с Русланом, в другую удаленную страну – Англию, где они и пребывают в тот момент, когда я пишу эти строки.

Паша Марутенков, который восемь дней добирался до Еревана (в паре с Лешей-Полковником), расстался с нами в армянском городе Сисиане, где имел друзей. Не имея возможности попасть в Иран – Индию (загранпаспорта у него не было), Паша отправился в обратный путь. В городе Алагире Пашу напоили вином и поколотили местные жители. Однако оптимизма он не утратил. Вернувшись домой, Паша получил, наконец, свой загранпаспорт, и теперь собирается с нами в очередное путешествие.

Костя Шулов, добравшийся до Ирана, сумел продлить свою транзитную визу дважды. И у него не обошлось без трудностей – в городе Кашан автостопщик подвергся нападению двух бандитов-афганцев, которые сначала возили его на мотоцикле, показывая город, а затем увезли в какие-то катакомбы. Шулову удалось смыться и заявиться в полицию. Когда полицейские привели англоговорящего человека и поняли сущность проблемы, паспорт у автостопщика был изъят, а самого Шулова пытались задержать в Иране на срок, необходимый для поимки преступников. С большим трудом ему удалось забрать назад свое заявление, а затем и паспорт. Шулов продолжил путешествие, а затем, вернувшись домой, поведал о случившемся всему человечеству.

Максим, вернувшись в один с нами день на свою историческую родину (в Тверь), насытился путешествиями, вероятно, на всю жизнь. Теперь он почти безвылазно обитает у себя дома и вряд ли когда-нибудь выберется в такую Дорогу.

Дима и Данила, избавившись от нашей компании «грязных, голодных, больных и павших духом», еще долгое время прожили в российском посольстве в Дели, затем съездили в Гоа, а затем – даже в Непал.

После сих вылазок, в начале мая, торопящиеся на учебу Гортексы прилетели самолетом в Москву. Вскоре в одном из журналов появилась большая статья с фотографиями – о том, как они вдвоем, смелые и умелые, ездили автостопом через Грузию, Армению, Иран, Пакистан, Индию, до Непала. А вот о других участниках, даже присутствующих на фотографиях, в статье не говорится ни слова, как будто нас и не было вовсе.

Алексей, наш Полковник, возвращался из Индии в одиночестве. Теперь он твердо знает, что по мощности святых вибраций Кавказ и наши сибирские кедрачи ничуть не уступают далеким Гималаям. Концентрация духовных учителей на душу населения в России куда выше, чем в Индии, а средний россиянин знает о йоге больше, чем средний индус.

Значительно дольше нас путешествовали Лена с Владимиром. Автостопщики побывали и на мысе Коморин (самая южная точка Индии – 8° с.ш.), и в вольном городе Ауровиле, и, проехав только по Индии 9000 км, прибыли в Дели, где получили иранскую и пакистанскую визы (кстати, пакистанская виза обошлась им аж в 2200 рупий – наверное, забыли к Саи Бабе обратиться?). Двигаясь автостопом по Пакистану, они достигли Тафтана с водителями-угонщиками, за которыми гналась полиция. Проехав по Ирану (через Мешхед) и странам Средней Азии, автостопщики вернулись в Россию только в середине мая. Лена до сих пор жалеет, что мало успела повидать за 110 дней путешествия, например, совсем бегло проскочили по столь интересной Средней Азии… Она вернулась на свою медицинскую работу, а Владимир – в свой Петербург, где вскоре и получил 81-й номер Петербургской Лиги Автостопа.

Наиболее самостоятельный участник поездки, отделившийся от нас еще в Тегеране, петербургский хип Сергей Смирнов, достигнув Индии, провел примерно полгода на берегу далекого океана, в свободном городе Ауровиле. Только осенью он собрался в обратный путь. Отношения между Индией и Пакистаном к этому времени очередной раз ухудшились, и единственный автопереход закрылся. Хип «настрелял» денег на самолет и цивильным способом вернулся назад, так завершив свое 200-дневное путешествие.

Эпилог

Быстро бежит время. За окнами – московская сентябрьская ночь.

Я завершаю книгу.

Порой мне кажется – все, что произошло с нами, случилось в какой-то другой жизни, которая осталась где-то там, далеко, за заснеженными перевалами Кавказа, где мы окунулись в совершенно другой мир!.. Порой мне кажется, что в этот другой мир невозможно будет вернуться никогда.

Но настанет день, когда я опять приеду в древний Исфахан и поднимусь на башню тысячелетнего храма, и достану лепешку хлеба, и принесу ее в жертву духам древнего храма, духам города и духам дороги, прося послать успех нам и всему человечеству, чтобы все люди, которые помогают нам в дороге, все, кто подвозят, пускают на ночлег и кормят нас в пути, получали бы не меньшую, чем мы, радость от этого, чтобы наши родители, читая письма из дальних стран, не беспокоились о нас и знали, что все с нами будет хорошо; чтобы все наши приключения пошли нам на пользу и чтобы во всем мы увидели смысл; чтобы после каждого нашего путешествия о нем создавалась полезная книга и чтобы все путешественники, которые прочтут эту книгу и поедут по нашим стопам, достигали успеха.