Текст книги "Школа боевой магии. Том 1"

А он вздохнул и произнёс:

– Я просто хотел получше узнать, из какой ты семьи.

– Из нормальной, – буркнул я.

– Ну что ж, из нормальной, так из нормальной. Иди отдыхай, завтра у вас будет напряжённый день. В другой раз поговорим.

Легко сказать, иди отдыхай! А куда идти-то?

Я встал и потопал в ту сторону, куда ушли парни. А куда ещё? Не просить же Борю о помощи после его слов. Тем более, на тренировке я хорошо уяснил, что опираться на других не надо. Значит, сам найду.

Настроение было препоганое. Вспомнились сразу все неприятности, которые навалились на меня в последнее время, девки эти, отнявшие наши деньги, похищение, подвал, цепи, Николай…

Я подошёл к крыльцу. Над дверью горел свет и в открытом окне, затянутом москитной сеткой, тоже. Изнутри слышались голоса и смех парней. Я понял, что мне нужно туда. Но решил воспользоваться тем, что я тут новенький, включил дурака и прошёл мимо. Завернул за угол.

Тут тоже горел свет. А за крыльцом центрального входа темнела вторая дверь. Та самая, гаражная – поднимающаяся. Дверь в подвал. Я хорошо помнил её открытой. Сейчас она была опущена. К ней я и направился.

И тут же передо мной вырос автоматчик.

– Куда? – преградил он путь.

– Заблудился, – соврал я, а сам постарался разглядеть хоть что-нибудь.

А что разглядывать? Дверь закрыта, снаружи никаких замков нет. Тишина и покой.

– Детская – там! – автоматчик дулом указал направление.

– Сам ты ребёнок! – обиделся я, но спорить не стал – против автомата мне нечего было поставить.

Пришлось разворачиваться и топать назад, туда, где слышал голоса парней.

Я неохотно поднялся на крыльцо, позвал Дёму. Он не откликнулся. Я постоял, подождал его, но котёнка не было. Позвал его снова. Потом вошёл. Не стоять же мне всю ночь на крыльце? Признаюсь, чувствовал я себя очень одиноко и мерзко.

Прямо за входной дверью был коридорчик, первая дверь справа – кладовка. Именно туда я убирал спальник и каремат. Вторая дверь справа – туалет и душ. Интересно, зачем уличный, если есть в помещении? Но потом подумал, что народу много, вдруг всем разом приспичит. Опять же, если занятия на улице, не бежать же в дом.

Налево вела только одна дверь, и голоса парней слышались именно за ней.

Я открыл её, и парни замолчали.

Глава 7

Это была спальная комната. Двухъярусные кровати располагались вдоль стены сдвоенными рядами и ещё по одной, тоже двухъярусной, стояли справа и слева от двери. То есть всего шестнадцать мест. И парней шестнадцать. Для меня места не было. Хотя я это понял ещё до того, как посчитал кровати. Я понял это по тому, как внезапно повисла тишина. Только что что-то горячо обсуждали, смеялись, а тут…

В общем, я не нашёл ничего лучше, чем шагнуть в комнату и сказать:

– Наверное, я буду жить с вами…

И как будто увяз в киселе.

Вот чего они? Могли бы просто сказать: двигай отсюда, тут места нет! И я ушёл бы! Взял спальник с карематом и отправился бы в комнату с цепями, где ночевал вчера. Так нет же! Сидят, смотрят, молчат!

Короче, я психанул. Расправил плечи и демонстративно отвернулся от парней, с преувеличенным интересом рассматривая комнату, как будто там было что рассматривать.

Оглядевшись, я как ни в чём не бывало спросил:

– Ну и где тут будет моё место?

– А места нет, – с усмешкой сказал Николай.

– Правда, что ли? – усмехнулся я в ответ. – Значит, нужно будет потесниться. Потому что я. Буду. Жить. Здесь!

Вообще, конечно, я не собирался жить тут. Точнее, ещё пять минут назад не собирался. А ещё точнее, я понятия не имел, где теперь буду жить, но меня заело – чего так-то?!

Парни начали вставать, и я понял, что будем драться. И они сильнее, плюс, их больше. Да и пофиг! И я шагнул навстречу.

В этот момент открылась дверь. Вошли Артём и Игорь Петрович.

Игорь Петрович сразу всё понял. Он выругался и спросил:

– Вам что, устав напомнить?

– А мы что? – невинно произнёс Николай. – Мы только хотели помочь ребёнку устроиться.

– Это кто ребёнок?! – кинулся я на Николая, но меня поймал за шкирку Артём.

Игорь Петрович усмехнулся и сказал Николаю:

– Помочь? Ну так помоги! Бери ещё троих и идите со мной, принесёте кровать. А вы разверните эту, чтобы ещё одна рядом встала, и чтобы к окну проход остался.

Николай возмутился:

– Я что нанимался ему таскать?..

Но Игорь Петрович только глянул, и тот сник.

Выходя из комнаты, Николай наградил меня взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Да и пофиг!

Тем временем Артём позвал парней, и они отодвинули от стены кровать, которая располагалась слева от двери. Артём кивнул Серому:

– Принеси тряпку и воду, нужно протереть пол.

Тот молча вышел в коридор, и вскоре я услышал, как в туалете зажурчала вода.

Вернулся Серый с ведром и тряпкой. Намочил её, отжал и протёр пол вдоль стенки, где скопились пыль и грязь. Потом Артём скомандовал, и парни развернули кровать.

Мне было неудобно стоять просто так, когда парни для меня место готовили, и я начал помогать им двигать. Парни молча расступились, давая мне место для помощи.

А потом пришли Игорь Петрович с парнями и принесли завёрнутые в упаковочную бумагу детали кровати – такой же, как у всех, и матрац.

Под управлением Игоря Петровича парни освободили части от бумаги и собрали кровать. Протёрли её и поставили на место.

Если честно, я и сам с удовольствием покрутил бы крепления, но мне не дали, оставалось только смотреть. И я парням завидовал, потому что, блин, это круто – самому собирать мебель. Отец у меня никогда сам не собирал. Он повторял, что всё должны делать специалисты. Так-то он прав, но интересно же, как из разрозненных досок появляется настоящая кровать, да ещё и двухъярусная!

Пока ладили всё и устанавливали, я про Николая вообще забыл. Вот только он про меня – нет. И, когда я стал собирать упаковочную бумагу, подставил мне ножку.

Игорь Петрович не успел ещё уйти, и когда я грохнулся ему под ноги, помог мне подняться, а Николая отправил в комнату наказаний. Вот так-то!

Мне пришлось ещё сходить с Игорем Петровичем за подушкой, одеялом и постельным бельём. Когда я пришёл, парни уже укладывались.

Я начал застилать постель и запутался с этими наволочками-пододеяльниками. Я никогда раньше этого не делал, дома постель всегда заправляла мама. И у меня, естественно, ничего не получалось.

Нет, с простынёй и наволочкой я ещё как-то справился, а вот пододеяльник – это просто жесть! Похлеще плетения лаптей!

Парни стали требовать, чтобы уже выключили свет, что он спать мешает, а я всё ещё возился.

Помощи я не просил принципиально. И когда уже отчаялся разбираться с этим чёртовым пододеяльником, подошёл Артём, и мы с ним быстренько вдвоём вставили одеяло в пододеяльник. Оказалось, не так уж и трудно.

Выбор места у меня был небольшой – новую кровать поставили ближе к двери, и свободные места были только на ней – верхнее и нижнее. Я выбрал верхнее – так показалось прикольнее. В конце концов, на нижнее место всегда можно переселиться – оно свободно. А вот на верхнем я никогда ещё не спал!

Едва я устроился, как свет выключили, но полной темноты всё равно не было – у ворот и у главного крыльца горели фонари, и до нашего окна света немного доставало. Так что это даже хорошо, что я не у окошка.

Я думал, что на новом месте долго не смогу уснуть, но, видимо, сильно устал – прошлую ночь проспал всего часа два. А тут столько событий. Так что, как только принял горизонтальное положение и укрылся одеялом, так сразу…

В общем, сплю я и вдруг чувствую, как кто-то на меня прыгает, потом идёт по мне к моему лицу, суёт свою морду прямо мне в харю и начинает меня лизать… И урчит…

Это Дёма пришёл. И пробрался же как-то в комнату, нашёл меня, паршивец! Наверное, через открытое окно, хотя… Там же сетка от комаров. Не знаю, как он вошёл – двери закрыты, в окно не залезть! Но пробрался и начал ходить по мне.

Я обнял его и засунул под одеяло, а он вырвался и продолжил будить меня: то ходить по мне, то вылизывать, то охотиться за рукой и кусаться, да настойчиво так! Выспался где-то, гад!

В общем, Дёма разбудил меня и начал всячески демонстрировать, что мне нужно срочно встать: лапой потрогает мне лицо, отойдёт к краю кровати и смотрит призывно. Я не встаю. Он снова подойдёт, лапой потрогает и снова к краю кровати, и снова смотрит…

Наконец, я сообразил, что Дёма не отвяжется, пока я не встану.

А он спрыгнул на пол и к двери. Сел перед дверью и ждёт меня.

«В туалет хочет», – решил я. Слез со второго яруса, открыл дверь.

Дёма перешагнул порог и остановился.

Я вспомнил, что есть ещё наружная дверь. Пошёл, открыл.

Дёма снова перешагнул порог и снова остановился. Стоит, смотрит на меня, как будто хочет чего-то сказать.

Но тут я уже сам услышал звук открывающихся ворот, голоса охранников и рокот работающего двигателя.

А Дёма, словно только этого и ждал, вдоль стенки отправился туда.

Я почему-то испугался, что вот сейчас Дёма выглянет, и автоматчики его пристрелят. Как-то очень ярко эта картина встала перед глазами… И я, как был босиком и в одних трусах, так и отправился вслед за котёнком, тоже прижимаясь к стенке.

Около угла Дёма встал. Я взял его на руки и аккуратно выглянул – не возвращаться же сразу в спальную, раз я всё равно уже тут?

В ворота въезжал микроавтобус, тот самый, на котором вчера привезли меня. Вчера? Блин, всего только вчера! Вот время летит! Прошли всего сутки, а такое ощущение, как будто год пролетел. Ну да ладно.

Микроавтобус въехал. Охранник, который Женя, начал закрывать ворота.

Во дворе были Григорий Ефимович и ещё один автоматчик, кроме Жени.

Из микроавтобуса вышли водитель и пассажир – те же самые, вчерашние. Что ж у них за ночные смены такие?

Мне не было видно, что там происходило – микроавтобус загораживал вид.

Но вот открылись ворота – гаражные роль-ставни съехали вверх, и охранник направился туда. А за ним из-за машины показался… Арик! Этот грёбаный Аристарх Тринадцатый! Этот бандерлог!

Он шагал, как манекен! Топал за охранником прямо в подвал!

Я, конечно, кинулся за ним. Хотя босиком бежать было не очень-то. А этот бандерлог уже входил в ворота.

Ну я и закричал:

– Арик, стой, не ходи туда!

Зачарованный друг не обратил на меня внимания. Он просто шагал за автоматчиком как мумия. Зато ко мне наперерез кинулся Женя, и Григорий Ефимович тоже подался в мою сторону.

Я хотел проскочить мимо Жени, но он, сволочь, достал меня прикладом, и я, падая, увидел, что ворота в подвал начали закрываться.

Женя хотел меня добить и размахнулся, и тут Дёма кинулся ему в лицо разъярённой фурией, и охраннику стало не до меня.

Я поднялся и, пошатываясь, потому что достал меня этот гад всё же крепко, направился к гаражной двери. Я готов был сломать её голыми руками!

– Владислав, стой! – раздался окрик Григория Ефимовича, но я не обратил на него внимания, я спешил к воротам, пока они не закрылись совсем.

Конечно же я не успел. Когда я подбежал, то услышал щелчок запора.

Я начал колотить кулаками и пинать ворота. Раздался гулкий металлический звук. Сама же дверь даже не шелохнулась.

Снова раздался окрик Григория Ефимовича:

– Владислав, остановись!

Я развернулся и кинулся с кулаками на него. Я кричал:

– Гады, сволочи, что вы сделали с Ариком!

А бородач просто уклонялся от моих атак.

Если честно, я, наверное, так ни разу и не попал в него. Я старался ударить, пнуть, достать Григория Ефимовича, но всякий раз его не оказывалось в том месте, куда я бил. Но справедливости ради, и он меня ни разу не ударил, даже не пытался.

Наконец, я выдохся и сел где стоял.

Григорий Ефимович подошёл ко мне и присел на корточки. Вид его был растерянный.

Он заглянул мне в лицо и спросил:

– Ты его знаешь?

А я вместо того, чтобы ответить, залепил ему в морду. Без размаха, но от души. За всё! Ибо нефиг!

Он попытался отклониться назад, даже упал на задницу, но я его всё же достал! Видимо, он не ожидал такого поворота.

Григорий Ефимович сел и поднял руки, то ли показывая, что не тронет меня, то ли отдавая кому-то позади меня распоряжение, чтоб не трогали… Не знаю, мне было не до того. Ко мне пришёл Дёма, весь взъерошенный, шерсть дыбом. Он заранее начал тарахтеть и с ходу полез мне на руки.

Я прижал его к себе и встал. Но то, что я залепил Григорию Ефимовичу, помогло – мне стало полегче. Я снова готов был драться. Или умереть…

Григорий Ефимович помедлил немного и тоже встал, и снова спросил, но уже строго, без всякого сочувствия в голосе:

– Ты знаешь этого парня?

Знал ли я Аристарха? Да, я знал его! Я знал его, как облупленного! Мы с ним выросли вместе!

Мы жили в одном доме, в детстве играли в одной песочнице. Мы вместе пошли в школу. Нас записали в разные классы, но это не помешало нам чудить на переменах. Я и иллюзии по-настоящему только с ним научился делать: мы так развлекались в магазине – я создавал иллюзии продуктов, покупатели тянули к ним руки и брали воздух, а потом стояли и растерянно хлопали глазами. Именно Аристарх всегда точно знал, как нужно встать, чтобы не попасть в камеры наблюдения, и когда нужно свалить, чтобы охрана не взяла на карандаш.

Аристарх – мой друг! Настоящий друг! Друг, который понимает меня с полуслова. И которого я понимаю с полуслова.

И вот он тут, в подвале. Я не знаю, что там, но явно ничего хорошего.

Я простил им то, что украли меня. Тем более что сам виноват – не надо было обманывать маму. Но вот то, что они украли моего друга – это я им не прощу.

Я не стал рассказывать про Арика Григорию Ефимовичу. Я заявил:

– Немедленно освободите Аристарха!

Григорий Ефимович задумчиво покивал и сказал:

– Я подумаю. А сейчас иди спать.

Он сказал это таким тоном, что мне ничего не осталось, кроме как развернуться и идти. Но я не мог. Я стоял и смотрел на бородача.

– Обещаю тебе, – сказал Григорий Ефимович. – С твоим другом ничего не случится. Иди спать.

Это прозвучало убедительно. И я поверил бородачу. Не знаю почему, просто понял, что он действительно не причинит вреда Арику. Но если вдруг, то я сам не знаю, что сделаю! Я тут камня на камне не оставлю! И Григорий Ефимович, по-видимому, эту мою решительность почувствовал.

– Иди спать, – повторил он.

Я повернулся, чтобы отправиться в спальню, и наткнулся на автоматчика Женю. Н-да! Здорово Дёма его исполосовал! А нефиг было меня прикладом бить!

Проснулся я оттого, что парни разговаривали рядом.

– Вы видели, Григорий Ефимыч с фингалом!

– Интересно, кто его?

– Говорят этот…

– Да ладно! Поставил фингал самому Григорию Ефимовичу?! И остался жив?.. Ни за что не поверю!

– Может, он и есть тот самый…

– Да ну нафиг! Он же никакой… С котиком… Ах-аха.

– А его кот разукрасил охранника.

– Как? Он же мелкий совсем…

– И тоже ничего? Или пристрелили котика?..

Дёма, почувствовав, что я проснулся, вылез из-под одеяла и начал потягиваться. И тут же донёсся комментарий:

– Да нет, вон кот, живой.

Я открыл глаза, и парни замолчали.

Они, блин, стояли и молча таращились на меня. Опять. Только теперь я чувствовал не угрозу, а любопытство. Я понимал, что они горят желанием узнать, что же произошло ночью. И ещё я понимал, что вопросов мне задавать не будут, не решатся.

Или будут?

И что им отвечать?

Да и надо ли?

Я оглядел парней, решил, что не буду спешить с разговорами – это моя такая маленькая месть за их вчерашнее поведение.

Подхватив Дёму, я спустился со своего второго этажа. Парни расступились, давая мне проход.

Первым делом я выпустил на улицу Дёму. Я больше за него не беспокоился – он уже доказал, что вполне может о себе позаботиться. А мне вот не мешало бы и душ принять. Жаль свежей одежды нет.

Прикольно, как парни выстроились, пропуская меня… Интересно, когда назад пойду, они так же выстроятся? Прямо почётный караул!

И только уже умываясь, я вдруг вспомнил всё – ночь, микроавтобус, Арика…

Блин, Арик у них!

Настроение сразу испортилось, и мне стало не до парней. Нужно было решить, что делать дальше.

Из коридора донёсся голос Артёма:

– Что стоите? Давайте на зарядку, быстро!

Послышался топот и хлопанье дверей.

Я спокойно закончил умываться и вернулся в комнату. По-хорошему нужно было присоединиться к парням, но у меня сейчас голова была занята другим – нужно было выручать этого бандерлога, пока местный удав не заглотил его.

А потому вместо зарядки я отправился прямиком к главному крыльцу. Поднялся и заколотил в дверь.

Григорий Ефимович появился сразу же, как будто ждал меня за дверью. Он дал знать охраннику, уже спешащему к нам, мол, всё в порядке, и вопросительно уставился на меня. А я стоял и как дурак пялился на ссадину на его скуле. А в голове всплывали разговоры парней про то, что залепил и остался жив…

Григорий Ефимович усмехнулся и как-то так тряхнул головой, что я потерялся, словно он сбросил мой взгляд. В том смысле, что мне как будто песок в глаза сыпанули.

Пока я промаргивался, Григорий Ефимович спустился с крыльца, и я аж вздрогнул от неожиданности, услышав его голос позади себя.

– Ну, чего стоишь? Пошли в подвал. Ты ж за этим сюда пришёл?

Как-то всё так было… Как будто я разбежался, чтобы высадить запертые ворота, а они вдруг оказались распахнутыми. На ловушку очень похоже.

Да, от неожиданности я струхнул, но раз пришёл, не отступать же? К тому же там были Арик, девицы и ещё двое пацанов. Может, ещё кто-то, но про других я не знаю, а эти – точно! Если, конечно, все они ещё живы. И вообще, с этим гаражом-подвалом всё нечисто. Пора с ним разобраться!

На размышления много времени у меня не было. Пока я спустился с крыльца, Григорий Ефимович уже открыл ворота – он держал в руках небольшой пульт.

И вот мы стоим перед пологим спуском, довольно-таки длинным. Он забетонирован, и вполне машина может проехать. Микроавтобус – не знаю по высоте пройдёт ли, а вот легковая машина – точно. То есть на первый взгляд это обычный гараж. Я даже полки разглядел вдоль стен. Но я ведь видел, как туда уводили людей! Так что, помедлив всего мгновение, я шагнул внутрь.

Шагнул, и ничего. Только темнота навалилась.

Глава 8

Я сначала испугался, а потом решил, что это мы в тень вошли. Всегда так бывает, когда с улицы в дом заходишь. Наверное.

Сердце стучало, как бешеное, колени дрожали. Я смотрел во все глаза, чтобы понять, что тут не так.

А там точно что-то было не так! Слишком обычный гараж! Вроде всё на месте: и прикрытая щитом смотровая яма, и инструменты на полках, и ящики с деталями, и канистры у стены, и зимняя резина в углу… И всё же, мне стало не по себе от этого места!

Я не спеша спустился до ровной площадки, прошёл немного вперёд и остановился. Я как будто почувствовал преграду впереди, но при этом никакой преграды не увидел.

И тут с громким мяуканьем в гараж забежал Дёма. Хвост трубой, шерсть дыбом. Подскочил ко мне и взлетел по штанине на руки. Я обнял его, а он мяукает так обиженно и ластится, трётся. А Григорий Ефимович ухмыляется в бороду.

– Ну что, – говорит Григорий Ефимович. – Все в сборе. Вот, ты хотел посмотреть, что тут… – и разводит руками, приглашая оглядеть гараж.

И если б я не видел, как сюда уводили парней с девицами и Арика, я бы уже развернулся и ушёл – ничего интересного там не было. Вообще! Кроме ощущения преграды там, где её нет.

Не знаю почему, но я протянул руку к несуществующей преграде, как к… В общем, так же как вчера, когда с Борей на тренировке с опорами работали.

В следующий миг гараж исчез. Растворился. Словно мои иллюзии в супермаркете, когда мы с Ариком развлекались.

Точнее, исчез не гараж, а гаражный антураж. Помещение-то осталось. Вот только размером оно теперь было побольше и… как какой-то пустой склад. Освещение вроде осталось то же – одна лампочка на потолке, но из-за того, что полки канистры и всё остальное исчезло, атмосфера стала другой – ещё более тревожащей. А тут ещё и дверь закрылась. В смысле, Григорий Ефимович нажал на кнопку пульта, и рольставни опустились.

– Ну что, Влад! Вот ты и увидел мою лабораторию, – сказал он, оглядывая пустые стены.

У меня от слова «лаборатория» мурашки по коже побежали. Сразу вспомнился учебник по биологии и рисунок препарированной лягушки. Только вместо лягушки, ну вы поняли…

Я стоял как дурак, не зная, что сказать, а Дёма решительно спрыгнул с рук и пошёл обследовать помещение. И именно это напомнило мне о цели моего визита, так сказать.

– Где Арик? – спросил я.

– С ним всё в порядке, – ответил Григорий Ефимович. – Но я тебя пригласил сюда не за этим. Ты…

– А я сюда пришёл именно за этим! – перебил я Григория Ефимовича.

Тот посмотрел на меня исподлобья и вдруг засмеялся. А потом выдохнул:

– Отчаянный ты парень! Начисто лишённый инстинкта самосохранения. Но ты мне нравишься!

Я хотел ляпнуть про то, что он мне – нет. Но слова об инстинкте самосохранения заставили прикусить язык.

В результате я стоял и таращился на него, а он нагло так рассматривал меня и усмехался в бороду. Аж мурашки по спине побежали. Одно успокаивало, что Дёма деловито обходил помещение и никакого волнения не выказывал.

С другой стороны, Дёме-то что? Он котёнок. Кто ж котёнка обидит? Человеку в этом отношении гораздо сложнее.

Григорий Ефимович молча смотрел на меня. Казалось, он от меня чего-то ждал, а я стоял и ничего не понимал. Я снова и снова оглядывал стены, потолок, пол.

Ну да, мне тут совсем не нравилось, и что? Арика по-любому нужно было выручать, вот только его тут не было. Зато был Григорий Ефимович. Он стоял и молча чего-то ждал.

Время шло, Григорий Ефимыч молчал. А я чувствовал себя полным дураком.

И вот на лице Григория Ефимовича начало проступать разочарование. И я понял, что ещё чуть-чуть и я никогда не увижу больше Арика, а может, и вообще больше ничего не увижу. И от этого мне сделалось как-то в тон этих голых серых стен.

Стоять я больше не мог, нужно было что-то делать, и я пошёл к Дёме. Решил так же, как и он, обследовать помещение, хотя, глупость же – чего тут обследовать, тут пусто.

В общем, я подошёл к стене, прикоснулся к ней и тут…

Это оказалась ещё одна иллюзия, такая же, как гараж, только тоньше. И я это понял, едва коснулся стены. Потому что в этот самый момент помещение стало ещё больше и…

То есть сначала был гараж, потом пустой склад, чуть больше размерами. А теперь огромный средневековый каземат со сводчатым потолком и закутками, с кирпичными неоштукатуренными стенами. Поверх проброшен чужеродный тут провод, с которого свисала единственная лампочка. Только она и давала свет.

Я сразу понял, что вот это уже не иллюзия, теперь тут всё настоящее.

Стало понятно, почему это место наводило на меня ужас – я чувствовал, что тут не гараж и не склад. Не знаю, по эху, что ли, или по запаху – что ещё можно ощутить, оказавшись внезапно в средневековом подвале, которого не видишь? А я ведь сразу, едва только вошёл в гараж, понял: что-то тут не так! Знать бы заранее, что это и не гараж вовсе, а вот эта вот хрень! Да ещё и Григорий Ефимович рядом…

Услужливая память подсунула, как Григорий Ефимович, не прикасаясь, откинул меня в микроавтобусе! И про ссадину на его скуле я тоже вспомнил. И про слова парней, что, мол, ударил и остался жив… И поневоле уставился на бородача, как кролик на удава. Потому что понял – трындец мне!

Да и у Григория Ефимовича вокруг пальцев начали проскакивать голубые искры…

И тут Дёма принялся мяукать. Да так громко! Его голос, отражённый в стенах, усилился многократно. И через минуту тут стоял такой мяв, что Григорий Ефимович, стряхнув искры с рук, заткнул уши и приказал мне:

– Уйми своего приятеля!

Если честно, то мне и самому уши давило, и я послушно направился к Дёме. Но котёнок выгнул спину, поднял на загривке шерсть и только усилил мяуканье. К тому же в его голосе появились обида и возмущение.

Это накрыло меня. Я увидел, что Дёма совсем не хочет, чтобы его уняли. Точно так же, как и я не хочу, чтобы Григорий Ефимович командовал мной.

Я тряхнул головой. Блин, неужели я тоже стал манекеном и пошёл исполнять приказания Григория Ефимовича? Ну уж дудки! Спасибо Дёме, снова выручил меня.

Григорий Ефимович, видимо поняв, что я не подчинюсь, поднял руки и сказал Дёме:

– Всё! Всё! Обещаю, с твоим подопечным ничего не произойдёт! Не трону его! Слово даю!

И тут на полу вспыхнул белым огнём трилистник, вплетённый в круг, у моего отца на обереге такой же, триглав называется. И Дёма сразу же успокоился и принялся вылизываться, как ни в чём не бывало.

Эхо ещё какое-то время побродило между стен, и всё стихло. Я облегчённо выдохнул, потому что это было, скажу я вам, жесть жестокая!

Как только наступила тишина, Григорий Ефимович нарисовал в воздухе такой же трилистник, как на полу, и на противоположной от меня стене появилась дверь. Она открылась… сама!

Я попытался разглядеть что там, но свет туда не попадал, и за дверью мне виделась тьма.

– Иди сюда! – приказал Григорий Ефимович, и из двери к нам кто-то шагнул.

Это был Арик! Он шагал, как кукла, не реагируя ни на что.

Естественно, я кинулся к Арику. Но перед рисунком на полу тормознул, потому что как-то наступать на него нехорошо, это как наступить на отца. Я обошёл светящиеся линии и побежал к Арику.

А он остановился и теперь стоял, как столб, и на меня не реагировал.

Я обернулся к Григорию Ефимовичу и увидел, что тот улыбается во все тридцать два зуба. Довольный такой. И говорит:

– Да! Это определённо ты! Так что твой Аристарх мне больше не нужен.

Я офигел от его слов. В моей голове пронеслась картина, как Арика убивают, но Григорий Ефимович продолжил:

– Совсем отпустить, конечно, я его не могу, а вот учиться у нас – пусть учится! Глядишь, польза будет.

И я облегчённо выдохнул. Потому что вдруг осознал, что, пока жив, можно всё поправить, всё изменить. А вот если умер, то уже ничего изменить нельзя. Ну а мы с моим бандерлогом определённо были живы!

Я потянул Арика к выходу, но он оставался дубовым манекеном, не реагирующим ни на что. Сказать, что я разозлился – ничего не сказать.

– Вы же обещали?! – заорал я на бородача.

– Обещал. И слово сдержу, – невозмутимо ответил он. – Из этого состояния быстро вывести нельзя. Поэтому ты иди, а твой друг присоединится к тебе чуть позже.

– Зачем вообще нужно было вводить его в это состояние? – не сдавался я.

Григорий Ефимович проигнорировал мой вопрос и только повторил:

– Можешь идти. Арик скоро присоединится к тебе, – и, усмехнувшись, добавил: – Я не буду проводить над ним экспериментов. Клянусь триглавом!

Трилистник на полу вспыхнул на его слова, как бы принимая клятву, и я поверил.

Я уже направился к выходу, когда вдруг понял, что опять упускаю возможность. Повернулся к Григорию Ефимовичу и спросил:

– Вы сказали, что это определённо я… Что это значит?

Григорий Ефимович подумал немного, пристально рассматривая меня, а потом сказал:

– Я давно искал такого ученика. Ты должен хорошенько учиться. У меня на тебя большие планы. А сейчас иди.

Последняя фраза прозвучала жёстко, и я не стал испытывать судьбу. Мне большие планы Григория Ефимовича пофиг. Главное, что Арик будет свободен. Ну как свободен? Его выпустят из подвала, а там посмотрим.

Я подозвал Дёму и направился к открывающейся двери.

Да, Дёма меня удивил! Его мяуканье в подвале я надолго запомню. Мне даже показалось, что под конец стены задрожали. Ну а что? От резонанса вон стаканы лопаются, а тут неслабая какофония была.

Когда я пришёл к парням, зарядка заканчивалась. Боря глянул на меня, усмехнулся и сказал, чтобы я прямиком отправлялся в комнату наказаний.

Кто-то засмеялся:

– Смена караула…

Я оглянулся и увидел ухмыляющегося Николая. Я и забыл, что он просидел целую ночь на цепях. Но Арика освободят! Так что на усмешки Николая мне действительно было пофиг.

Не пофиг на завтрак, но ради Арика я готов потерпеть. Поэтому спокойно развернулся и потопал вслед за Артёмом, хотя и сам дорогу уже знал.

Я не сопротивлялся. А смысл? Опять цепи затянутся – не продохнуть. Тем более какая разница, где ждать, пока Арика освободят? Подставил Артёму шею и руки – сковывай, мол.

А дальше случилось странное. Не успел Артём дойти к двери, как цепи разжались.

Я засмеялся.

Артём оглянулся и встал, как истукан. Потом вернулся и придирчиво осмотрел цепи.

Снова начал пристраивать ошейник и наручники, но они не хотели закрепляться. Вообще! Он старательно пытался их соединить снова и снова. Наконец, бросил эту затею и спросил у меня:

– Как ты это делаешь?

Я с ухмылкой пожал плечами. А что тут скажешь? Я чувствовал, знал, что уж сегодня точно не получится посадить меня на цепь! Потому что я был счастлив!

Артём задумался. А потом говорит:

– Пойдём к Боре.

Я пожал плечами – к Боре так к Боре. Главное, Арик скоро будет на свободе!

Боря выслушал Артёма, подумал немного и отправил нас в столовую, куда уже ушли остальные парни.

Столовая – дело хорошее, так что ни я, ни Артём медлить не стали.

Едва мы вошли, как все замолчали и уставились на меня.

Меня это уже начало доставать! Ну сколько можно! Уже придумайте что-нибудь новенькое! Так и по подколкам Николая скучать начну!

Артём молча направился к раздаче, взял разнос и подошёл к Агафье Ефимовне. Я не стал медлить и пошагал следом.

– Почему он тут? – спросил Серый у Артёма, едва мы сели за стол.

Меня, конечно, разозлило, что он обо мне говорит так, будто я не рядом с ним сижу, а словно меня тут вовсе нет. Разозлило… Но не очень – я поскорее налёг на кашу. За Дёму я не волновался. Едва мы вышли из подвала, он сиганул на кухню. И пока Агафья Ефимовна накладывала мне кашу, я видел котёнка, он на кухне лакал из блюдца молочко – кухарка покормила его.

– Цепи не застегнулись, – объяснял тем временем Артём. – Боря сказал идти есть.

– Гонишь! – не поверил Сергей.

– Сам видел! – отрезал Артём и скомандовал: – Ешь давай! А то без завтрака останешься.

Сергей взялся за ложку, но я видел, что его гложет любопытство. Но ничего, пусть помучается! Тем более что я сам не знал, как оно так получилось.

Ну да ладно. Каша была пшённая с тыквой. Неплохо так! Мама в такую ещё изюм и курагу добавляет, но и так вкусно.

Позавтракали мы и направились в учебную комнату. В ту же, где вчера лапти плели. Только теперь там было приготовлено другое оборудование – для резьбы по дереву.

Преподавал снова Игорь Петрович. Он сказал, что у туристов пользуются спросом резные шкатулки, и мы будем учиться делать их. Плюс, владение резцами и стамесками поможет нам в создании оберегов.

Сделав такое невразумительное вступление, Игорь Петрович принялся рассказывать, какая древесина как обрабатывается и для каких поделок годится. Но у меня всё это сразу вылетело из головы, потому что я увидел, что вокруг Николая собрались парни – всё те же, трое – и о чём-то шепчутся.

То ли по тому, как они поглядывали на меня, то ли ещё по какой причине, но мне было не по себе. Блин, я вот их не трогаю, чего они ко мне цепляются?!