Текст книги "Любимец женщин"

Глава 5. Бессмертная слеза на щеке времени

После того рая, который устроил мне Тибор в Арамболе, сегодняшнее утро было сущим адом. Автобус Дели – Агра приехал за мной на полтора часа позже. За это время я успела: понервничать, договориться с хозяином гостиницы, что он купит мне билет на поезд, а с продавцом билета на автобус я пойду разбираться, если надо с полицией, вернуться в номер и хорошенько подумать, как жить дальше. Урок: не слушать никого на улицах, покупать билеты в гостиницах.

Автобус – это нечто. Мне выдали самое заднее место, на каждой кочке подбрасывало чуть не до потолка и бутылки с полок сыпались. А рядом сидели корейцы, которые в отличие от меня заплатили за этот ужас на колесах не 500, а целых 900 рупий.

Индия – как ракушка. Чтоб добраться до жемчужинки (ее сокровищ) все руки обдерешь об острые края (грязь, уличные приставалы, попрошайки, обманщики). Но не все индийцы, конечно, такие. И те, что не такие, постоянно извиняются передо мной за своих соотечественников.

Первую половину пути все досыпали. Вторую, после остановки на завтрак, корейцы копошились как неугомонные маленькие обезьянки в своих пожитках, извлекая оттуда то десять разновидностей всяких кремов, то путеводители и карты. Потом зарыли все обратно, и остаток дороги трещали как трещотки на своем быстром и непонятном корейском. А в конце пути они одарили весь автобус ручками, снискав всеобщую благодарность и расположение.

Чем меньше и незначительнее городок – тем комфортнее и дешевле отель ты можешь в нем найти. Что я и сделала сразу по прибытии в Агру. А после заселения отправилась в Тадж Махал.

«Жемчужиной дворца» называл Шах Джахан свою любимую жену Мумтаз Махал. В 1629 г. она умерла, родив ему четырнадцатого ребенка, и безутешный правитель повелел воздвигнуть ей мавзолей, совершенством красоты превосходящий все, что было дотоле известно.

Я живу с восточной, более тихой стороны. А вот улица, ведущая к южным, центральным воротам, кишит торговцами, которые разве что на голову тебе не лезут. У входа в Тадж Махал в целях самообороны я познакомилась с двумя англичанами – Сэмом и Джорджем. Что смешно – Джордж, как и вчерашняя англичанка, пишет тексты для веб-сайтов. Я пошутила: «Создается впечатление, что в Англии нынче это – самое распространенное занятие».

Внутри Тадж Махала царит простор, свобода и спокойствие. Не верится, что за воротами весь этот шум. Наверное, и сами индийцы приходят сюда отдохнуть от шума.

Она заставила его пообещать, что у него больше не будет детей от других же ничто он построит мавзолей над ее могилой, который своей красотой будет напоминать будущим поколениям об их любви. Бессмертная слеза, Капнувшая из рая На щеку времени.

Думаю, я выбрала самое подходящее время для посещения. Сняла много красивых фоток на закате. Особенно виды реки, протекающей внизу у подножия северных ворот. Идиллическая картина – ровная водная гладь, стайки птиц, вспархивающие периодически над ней и маленькая лодчонка с рыбаками. А откуда-то из-за реки раздаются песни на чужеземном языке.

Да уж на славу постарался Шах-Джахан для своей умершей Мумтаз. Ах, какая большая и красивая любовь!

А я, между тем, глядя на полную луну, думаю о своей. Когда мне грустно, я вспоминаю его поцелуи, и мне становится хорошо. Потом представляю, что мы уже не будем вместе (если только я не полечу к нему в Берлин через месяц-другой), и мне снова грустно. Вот такой вот замкнутый круг…

На ужин попробовала Талиман-суп и парату с овощами в кафе у южных ворот Тадж Махала.

Глава 6. Про живописные руины и недоверчивую японку

Сегодня позавтракала в уличной забегаловке всего за 60 рупий. Спасибо папочке за хорошие уроки. И отправилась на автобусе в Фатехпур Сикри. Автобус старый, грязненький, дребезжащий, того и гляди развалится. Зато тепло, солнечно и настроение хорошее. Только вот загар со спины и плеч начал облазить.

По пути автобус застрял в пробке у узенького мостика. И где-то полчаса я наблюдала, как индийцы ее разруливают. Стоят между машинами, галдят, машут руками, подталкивают машины. Похоже скорее на национальную забаву, чем на проблему. Как следует позабавившись, мы наконец-то прибыли в Фатехпур Сикри.

Об основании города Фатехпур-Сикри сохранилась легенда. У подножия горы Сикри жил отшельник Салим Чишти; он предсказал бездетному правителю Акбару появление потомства. Когда в 1559 г. пророчество сбылось, благодарный Акбар воздвиг здесь мощную крепость и назвал ее «город победы» – Фатехпур.

Первые полчаса я и японка Мийо, встреченная в автобусе, отбивались от назойливых индийцев и урывками смотрели мечеть. В главную усыпальницу мы отправились босиком (вход в обуви запрещен) и по очереди (оставшаяся блюла обувь, чтоб не вернуться в Агру без нее). Внутри кроме могил, узоров на стенах и окнах не оказалось больше ничего интересного – исламский минимализм.

После мечети уже за платный билет мы гуляли по разрушенному дворцу. Весьма живописные руины! Мийо вела себя дружелюбно, вечно говорила «yes» и улыбалась. Но английский у нее был не очень. Хотя после индийского английского – perfect. А еще японка оказалась кладезем недоверия. На обратном пути, договариваясь с рикшей, спрашивает: «А сдача у тебя есть?». Он: «Есть». Она: «Покажи».

Вернувшись в отель, я долго и тщательно принимала душ. Вода из-под крана в Агре ужасно невкусная. А горячей, как я поняла, здесь называют не очень холодную воду.

Перед сном предавалась чревоугодиям во вчерашнем кафе у южных ворот Тадж Махала. Пока я наслаждалась пакорой и радж малаем, хозяин кафе совершал религиозный ритуал. Сначала обкуривал благовониями стены, телевизор, ящичек с денежками, потом крестил углы и себя. Выглядело это все крайне забавно.

Глава 7. Одиночество в птичьем царстве

Проснулась я рано, позавтракала на улице, без пробок доехала до Баратпура и уже в полдень заселилась в «Ever green Guesthouse». Пообедала и отправилась в Кеоладео Гхану, вооружившись биноклем и книгой про птиц.

Заповедник Кеоладео Гхана назван в связи с находящимся здесь храмом в честь Кеоладео (Шивы). Питомник был основан в 1956 г., а статус национального парка он приобрел в 1981 г. и сегодня представляет собой один из крупнейших мировых заповедников, где обитают перелетные птицы и цапли.

Вначале забрела не туда и немного посмотрела Баратпур – маленький, спокойный городишко. В 14:00 стояла у ворот Кеоладео Гханы и внимательно слушала предупреждения служащего парка: «С главной тропы не сходить – нападет тигр!». Решила идти пешком, но, немного подумав, взяла рикшу-гида, позиционировавшего себя номером один. Приятный, спокойный старикан с неплохим английским.

Вот кого мы с ним увидели: оленя, антилопу, шакала, кабана, мангуста, восточную сову, малиновку, аиста, серую цаплю, утку-широконоску, розово-кольцего попугая, удода, гуся, индийского павлина, большую белую цаплю, белогрудую водную курицу. А еще так называемых «семь сестер» – сереньких птичек, которые поют и замолкают все вместе и «птицу-змею», похожую шеей на змею.

Парк этот открыл для охоты некий мэн, который охотился здесь лет шестьдесят. Рекордное число птиц, убитых за день в 39 году – 4473!

Вечером за ужином я познакомилась с двумя англичанами из Лондона и американцем шестидесяти девяти лет из Лос-Анджелеса. Очень приятно и уютно посидели. Поболтали об Индии, посмотрели фотки. Я выпила аж три чайника чая.

А индийцы тем временем опять что-то праздновали. Целая процессия остановилась перед нашим отелем и давай барабанить и горлопанить. Оказалось, свадьба.

Вместо сладких птичьих трелей я всю ночь слушала грохот проносящихся мимо отеля машин и доносящиеся издалека звуки свадьбы. Поэтому встала не в запланированные 5:00, а в 6:18. Да еще вместо парка зашла совершенно в другую сторону. Похоже, последнее – это очередной урок.

Индия вообще многому меня учит. В лице Тибора научила замечать, слышать, понимать и уважать других людей. Общение с индийцами развивает во мне спокойствие и терпение. Утренняя история говорит о том, что надо прежде думать, а потом делать. А парк Кеоладео Гхана научил меня внимательности, замечать маленькое среди большого и ценить его богатство, огромность и в тоже время хрупкость.

Вооружение хорошим биноклем превращает бесцельное шатание по национальному парку в увлекательнейшую фотоохоту! Сегодня моей добычей стали: воротниковая сова, чибис, синица, белая пузатая цапля, серая цапля, цветной аист, болтун обыкновенный и восточная малиновка.

Только послушайте, как шумят эти неугомонные птицы: аисты, цапли и еще какие-то длинноклювые пернатые! Интересно, это они так беседуют или червяков делят? А вообще, наблюдение за ними успокаивает – сидят себе целыми днями на месте, чистят перья и думают о чем-то своем, птичьем.

Периодически я ходила неведомыми тропами. Бурундуки шуршат, грызя деревья, ветер шелестит травой, того и гляди сейчас откуда-нибудь тигр выскочит и за попку – хвать!

Кстати, о тиграх! Мы вчера решили, что живущий в заповеднике тигр – это все байки. Ну, чтоб туристов дисциплинировать. Но хозяин отеля сказал, что его брат дней десять назад этого самого тигра видел.

В этом птичьем раю меня вновь настигло одиночество. И я опять начинаю сходить с ума. Пишу Тибору смс-ки, звоню, а он не отвечает… Остановись, дорогая! Это был всего лишь курортный роман!

Провожая меня на автобус, хозяин отеля сказал: «Каджурахо – это место, которое надо посещать парой. Хочешь, я поеду с тобой?». Я говорю: «Шутки шутками, а семью на кого оставите?». И совершенно не подозревала я, что свою пару встречу уже тем же вечером на вокзале Агры. Причем, поняла я про это сбывшееся пророчество уже дней через пять после посещения Каджурахо.

Кажется, в Индии я нарушила почти все законы санитарии и самосохранения. Занимаюсь незащищенным сексом с малознакомым мужчиной под пальмами, ем на улицах, не всегда чистыми руками. Сегодня же для полноты ощущений решила еще и проехать в вагоне без кондиционера – sleeper.

Уже за час до отправления поезда узнала, что ехать от Агры до Каджурахо не четыре часа, как мне сказали при покупке билета в Дели, а семь с половиной. А вагон без кондиционера – это не теплый, а наоборот очень холодный вагон, да еще и без постельного белья.

Всю ночь мучилась, кутаясь в маленькое одеялко, которым меня снабдил встреченный на платформе сердобольный канадец Адам. А вместо подушки использовала чемодан, чтобы не украли.

Глава 8. Страсти в городе любви

Если первый мой возлюбленный, Тибор, был похож на Мумий Тролля, то второй, Адам, – на Сильвестра Сталлоне.

День оказался невообразимо длинным – с восьми утра, когда мы с Адамом заселились в один из номеров гостиницы «Isabel», приняли душ и позавтракали, до одиннадцати вечера, когда сели, а точнее легли в поезд до Варанаси.

Имея под рукой старшего товарища, вооруженного картой, компасом и огромным запасом дружелюбия к индийцам, я полностью положилась на него, расслабилась и просто следовала по предлагаемому маршруту.

В 950-1050 гг. н. э. могущественные правители династии Чанделла возводили не великолепные дворцы, а храмы. Из 85 храмов той эпохи в Кхаджурахо сохранились 22. Это был период расцвета индусской сакральной архитектуры и пластического искусства Северной Индии. Тантризм, религиозно-философское учение, усматривавшее путь к спасению в слиянии «элементов», а также великая книга любви «Камасутра» вдохновляли художников и архитекторов.

Каджурахо – очень спокойный, симпатичный городок с потрясающе красивыми храмами. Храмов три группы – западные (самые значительные), южные и восточные (то же самое, только беднее). Мы на всякий случай посмотрели все: первые с азартом и удовольствием, вторые и третьи – слегка скучая.

Однако история происхождения храмов более волнующая, чем версия наших дней. Около одиннадцати сотен лет назад, как гласит легенда, в деревеньке неподалеку от джунглей жил брахман. У него была красивая дочь по имени Хемвати. Однажды вечером Хемвати пошла на деревенское озеро за водой. Остальные женщины уже набрали воды для ужина и ушли. Поскольку было жарко и вокруг не было ни одной живой души, девушка решила искупаться в прохладных водах озера. Незнакомый с Хемвати, Бог Луны Чандра был привлечен ее красотой и появился у озера в образе красивого принца. Он соблазнил ее, и они провели вместе ночь под сенью звезд. На рассвете Бог Луны с неохотой попрощался и вернулся на небеса. Хемвати была опечалена его уходом, но Чандра сказал ей, что от этого союза у нее родится сын, который станет величайшим воином всех времен. Он положит начало династии Чандела, которая будет править многие века. Как он предсказал, так и случилось. Мальчик Чандраварман (подарок Бога Луны) вырос сильным и богатым. Его династия построила восемьдесят пять храмов в честь любви и страсти. Но только двадцать два из них не поддались разрушению временем. Из них лучше всего сохранились храмы Laxman и Kandariya Mahadev.

В процессе осмотра храмов мы забрели в Old Village. Забрели не случайно, ибо Адам хотел насквозь проникнуться местным колоритом. В Old Village он активно общался с детьми и подростками, раздавал им флажки и наклейки и учил уму-разуму. Он устроил деревенским детишкам целых два праздника: первый – купив им бисквиты (всего 50 рупий, зато сколько радости), второй – покормив ужином мальчика, который часа два ходил за нами хвостом.

Общительность и дружелюбие Адама были вознаграждены приглашением в дом местного фермера. Он познакомил нас со своими детьми, показал хлев и дом, напоил чаем с лепешками, которые пекут на коровьих какашках, похвастался умениями своей дочки (вышивает, рисует, вырезает по дереву) и фотографиями с иностранными друзьями. На прощание мы обменялись почтовыми (!) адресами: мы обещали прислать фотографии, а хозяин – пригласить нас на свадьбу дочки.

В завершении такого насыщенного событиями и эмоциями дня мы поужинали и посмотрели национальное индийское шоу. На восьмичасовом нас было всего двое. Поэтому, во-первых, невозможно было уйти – срыв шоу. И, во-вторых, приходилось хлопать за всех – на шестичасовом-то шоу было триста человек.

Глава 9. Кремируйте меня немедленно!

В ночном поезде Каджурахо – Варанаси я выспалась за две предыдущие бессонные ночи. То есть как следует подготовилась к знакомству со священным городом.

Наиболее сакральный город индуистов постоянно переполнен толпами паломников. Посетить его хотя бы раз в жизни – цель каждого индуса, а умереть в нем значит получить шанс обретения мокши, то есть спасения и освобождения. Город, старый как Вавилон, – Варанаси – в глазах индуистов предстает Градом Божественного Света (Каши). Это наиболее почитаемый и священный из всех семи святых мест (городов) Индии (остальные: Хардвар, Удджайн, Матхура, Айодхья, Дваракаи Канчипурам).

Пойманный на вокзале рикша привез нас совершенно не туда, куда надо. Чему мы, впрочем, совсем не удивились. Опять говорю «мы», потому что уже второй день я путешествую вместе с Адамом. И это будет продолжаться еще как минимум четыре дня, ибо сегодня мы купили билеты Варанаси – Юмария на 12:00 23 февраля – поедем в Национальный парк Бандавгарх.

Варанаси оказался еще более шумным городом, чем Мумбаи и Дели. Здесь пробки не только из машин, но и людей, и коров. В одной из таких пробок полчаса наверное простоял Адам, когда ушел покупать вместо неожиданно сломавшегося старого фотоаппарата новый.

Так что друг мой сегодня был при делах. Я же большую часть дня провела бездарно, наслаждаясь едой и напитками вначале в кафе, потом в отеле. И вечером у меня наблюдалось состояние некой потерянности – в каком городе я вообще нахожусь…

Но вечерняя прогулка с вернувшимся в начале девятого Адамом расставила все по своим местам. Мы чудесно побродили по гхатам и на ночь глядя послушали от местного служащего страшные истории про кремацию.

Ежедневно и круглосуточно в этом великом крематории происходит около 150 кремаций. Но наиболее оживленно здесь днем, когда жители близ лежащих деревень привозят тела покойных.

Тело покойного моют, заворачивают в саван и привязывают к небольшой лестнице, сделанной из бамбука. К месту кремации ее несут на своих плечах мужчины семьи покойного, выкрикивая «Ram Nam Satya Hai» или «Правда в имени Бога Рамы». По пути полиция регистрирует данные покойного и позже выдает свидетельство о смерти. На месте кремации семья передает тело смотрителям. Смотрители принадлежат к самой низшей касте индийской кастовой системы и обычно занимаются кремациями. Смотрители говорят семье, сколько дров (около 300 кг) купить для церемонии. Камфор или осветленное масло – единственные воспламеняющиеся материалы, используемые для кремации.

Тело покойного окунают в Ганг для очищения и оставляют сушиться на крутых ступенях гхата. Старший сын покойного совершает ритуал самоочищения. Его голова чисто выбрита и он в белой одежде. Между тем члены семьи покупают религиозные товары, необходимые для церемонии. Смотрители сооружают погребальный костер в соответствии с размерами тела. Большинство дров кладется под тело, остальные – сверху и по бокам.

Старший сын (если его нет – старший мужчина) пять раз обходит вокруг костра против часовой стрелки, что символизирует возвращение тела пяти элементам природы. Затем он покупает святой огонь у главного смотрителя и зажигает костер подожженной травой. Главный смотритель является единственным хранителем священного вечного огня, используемого для кремации. Плата за огонь не фиксированная, человек платит в зависимости от своего экономического статуса.

Церемония проводится в тишине, ибо индийцы верят, что выражение печали может помешать переселению души. Поэтому женщины на кремацию не пускаются. Члены семьи ждут, когда тело превратится в прах, что занимает обычно около трех часов. Взрыв черепа символизирует освобождение души. Затем все носильщики совершают священное омовение в Ганге. Когда тело полностью сожжено, смотрители собирают тлеющий пепел и бросают в реку, освобождая место новому покойному. Пепел индийцев, кремированных в других местах, на следующий день собирают мужчины их семьи и привозят опустить в Ганг.

Детей младше десяти лет не кремируют, потому что считают незрелыми. Вместо этого их сбрасывают в реку с камнем, привязанным к телу. Садху и йогов не кремируют, а предают воде, так как они перешли границы человеческого существования. Прокаженных не кремируют, чтобы не гневить бога огня, ведь последствием может стать увеличение количества прокаженных. Не кремируют и людей, укушенных змеей. Их тело привязывают к лодке из стволов банана и пускают плыть по Гангу. Так как змеи ассоциируются с Богом Шивой, их укус считается благоприятным и кремация не требуется. Беременных женщин также не кремируют, потому что ребенок в их чреве еще не сформирован. Через тринадцать дней после кремации семья покойного приглашает и кормит брахманов. Члены семьи совершают религиозные ритуалы, чтобы отметить завершение переселения души с земли на небеса.

В конце прогулки мы пообщались и пофоткались с парочкой индийских молодоженов и вполне удовлетворенные этим небольшим знакомством с Варанаси отправились спать… в один номер.

Ура! Я опять не чувствую себя одиноко. Вот только не могу понять, как относиться к Адаму – как к старшему брату или как к жениху. Большинство индийцев считают нас мужем и женой. Ну, не будем забегать вперед, время покажет.

То ли благодаря знакомству с Адамом, то ли тому, что я уже третью неделю в Индии, сегодня я чувствовала себя полностью расслабленной.

Полночи не могла заснуть, то ли потому что хотела перебраться на кровать Адама, то ли из-за того что обезьяны прыгали по крыше…

Вчерашний день был как канун Нового года, когда с замиранием сердца ждешь подарков. Ну а сегодняшний день и действительно весь был праздником. Забегая немного вперед, скажу, что такого удивительного, значительного, торжественного и священного города как Варанаси я не видела еще никогда в жизни.

В 5:30 мы проснулись, облачили меня в сари и отправились на реку, встречать рассвет и пускать по воде свечки с цветами, чтоб исполнились наши желания. Передать словами увиденное за два часа плавания очень сложно. Но одним словом – торжественно.

На завтрак накупили кучу вкусностей. Особенно мне понравилась одна из них со вкусом благовоний.

После завтрака гуляли по улицам, смотрели гхаты, церкви, беседовали с местными жителями (варанасчанами) – одним словом, развлекались по полной программе.

Но самым удивительным было безусловно посещение Золотого Храма, для которого нас снарядили специальным образом в прихрамовой лавке – цветы, сласти, молоко, еще какие-то штуковины. Войдя с этими приношениями в храм, мы на всякий случай обозначились мужем и женой, читали мантры вместе с брахманами и обзавелись точками на лбу на счастье.

Бинди – знак, который носят на лбу индийские женщины. Замужние женщины обозначают свой статус при помощи синдур – ярко-красной пудры, наносимой на пробор или красной точки на лбу. Мужчин также можно увидеть со знаками на лбу. Обычно их наносят во время религиозной церемонии или при посещении храма. Их называют тилак. Эти знаки ставятся как на мужские, так и на женские лбы. Тилак символизирует открытие третьего глаза внутреннего разума.

Через край переполненные эмоциями после этого священнодейства, мы на скорую руку пообедали, полежали на кроватях и отправились на йогу, проводимую в храме. Я давно хотела заняться йогой, но если бы Адам не предложил, так и не собралась бы.

«Йога» на древнем санскрите означает «объединение», буквально – союз тела и духа. Это практический путь к самореализации, способ достижения нирваны очищение всего существа, так что тело-дух может познать абсолютную реальность, скрытую за иллюзиями повседневной жизни.

Йога в храме – это нечто. Пока мы тянулись, принимали разные асаны и пели «ом», в храме звонили в колокола и читали мантры. Вначале я ощущала себя колоколом, потом чем-то абсолютно невесомо-бестелесным и, наконец, почувствовала себя бесконечно, до слез счастливой.

Ушли от Dr. Санджея мы веселыми и переполненными энергией. Часть из нее растратили в Храме Ханумана, танцуя с местными детишками, наблюдая и фотографируя ритуалы, раздавая конфеты. Как же это было здорово, словами просто не передать!

В общей сложности мы посетили за сегодня храмов семь-восемь:

– в храме, посвященном Шиве, послушали про «крестный ход»;

– в Nepali temple посмотрели архитектуру, перекликающуюся с каджурахской;

– в Золотом Храме совершили ритуал и оставили donations;

– в храме, посвященном Кришне, позанимались йогой;

– в храме Ханумана потанцевали с детьми и посмотрели вечерний ритуал.

Завершением этого экстатического дня стало участие в индийских танцах в кабаке на соседней улице. Трое играли на музыкальных инструментах, один – танцевал. Но танцевал так, что каджурахские танцоры и рядом не танцевали.

А еще мы весь день смеялись как сумасшедшие. Придумали кучу новых шуток. Например, вместо «impossible» отвечать «no possible, sir», копируя неправильную речь индийцев. При этом важно смотреть на собеседника глазами, полными непонимания. На предложения торговцев типа «Купите слоника, всего за двадцать рупий!» отвечали: «Спасибо, у нас уже двадцать точно таких же!».

Были и другие шутки. «Где ваше сари, мэм?». – «В химчистке». «Женщина в сари – женщина без рук. Проверено на людях!».

Боже, я просто не могу поверить, что этот сказочный день мне не приснился!

Десять часов ехали на поезде из Варанаси в Юмарию. От нечего делать разглядывали индийцев, смотрели в окно и обнимались. А еще я очень соскучилась по русскому языку. Поэтому учила Адама русским словам. Он повторял их за мной с очень забавным канадским акцентом. Обычно я начинаю говорить по-русски вечером, когда устаю и забываюсь.

Оказывается, в индийской музыке нет нот, только ритм. Этой и многой другой информацией меня постоянно снабжает Адам, который пишет музыку для фильмов и учит ей детей. И даже мое тело – как музыкальный инструмент в его руках. Вот только не знаю, какой…

В Юмарию мы прибыли около полуночи и разыграли на вокзале то еще шоу. Борясь с таксистами, заламывающими немыслимые цены за час езды до Талы, мы с совершенно невозмутимым видом заявили: «Мы бедные и лучше поспим на вокзале в ожидании утреннего автобуса!». Развернулись и ушли. Таксисты изловили нас уже на подходе к вокзалу, готовые везти за цену в два раза ниже. Правда, на тук-туке. Мы обрадовались перспективе подышать свежим воздухом, но испугались замерзнуть. Поэтому Адам закутал меня в свое красное одеяльце, а сам надел шапку с шарфом. Всю дорогу мы продолжали обниматься, и в голове моей крутилось: «Интересно, будет у нас секс или нет?..».