Текст книги "Любимец женщин"

Глава 20. Весенние перевертыши

В октябре прошлого года сердце позвало меня в тихий подмосковный городок Видное. До школы я жила здесь с бабушкой, а родители жили и работали в Москве. Затем они забрали меня к себе, и бабушку я навещала по выходным и каникулам. А лет в шестнадцать я так увлеклась личной жизнью, что и вовсе перестала бывать у нее. Впрочем, бабушка стала уже старенькой и вскоре сама перебралась к нам в Москву, где и умерла. Квартира ее вначале пустовала, потом сдавалась. И, наконец, согнав съемщиков, я через много лет вернулась в город своего детства.

Пару месяцев я обживала квартиру, приживалась и так много работала, что видела Видное только из окна автобуса. И лишь в конце ноября я выбралась на прогулку по городу. За мной приехала видновская подруга Саша, и мы отправились исследовать окрестности на машине.

Первым делом мы остановились в месте, с которого можно было издалека посмотреть на бывший когда-то бабушкиным огород. Правда, теперь там понастроили так много новых домов, понаставили гаражей и прочих препятствий, что огород я так и не разглядела. Зато обратила внимание на рощицу, рядом с которой мы припарковали машину. Стою, смотрю на нее, и вдруг что-то всколыхнулось у меня в груди. И вначале неясное, а потом четкое возникло воспоминание, связанное с этой рощицей. Здесь я первый или, если уж совсем честно, второй раз в жизни поцеловалась с мальчиком. Со своим первым мальчиком – Юрой.

Мы познакомились с Юрой на железнодорожной станции «Нижние котлы». Тогда была пора рейверства – продвинутая молодежь носила яркую одежду и слушала кислотную музыку. Соответственно, я в своем серебряном костюме и он в ярко оранжевой футболке сразу же заметили друг друга в толпе и, сев в электричку, уже весело о чем-то болтали. Оказалось, что мы оба едем в Видное и живем там рядом. Зато в Москве – на разных ее концах. Однако Юра был такой умный, начитанный, воспитанный и веселый мальчик, что «разные концы» не помешали нам начать встречаться.

Из истории наших встреч я ярко помню несколько моментов. Первый – как мы ходили к бабушке на огород, а потом везли из Видного в Москву клубнику. Я была в фиолетовом платьице в цветочек, которое сшила на уроке труда, а Юра – с корзиной в руках. Такие, блин, огородники!

Второй момент – как мы гуляли по Красной площади и пили яблочную фанту. Я ее тогда первый раз в жизни попробовала. Эх, много что было в четырнадцать лет первый раз в жизни! Вот, например, когда мы искали в Северном Речном порту какой-то закрытый рейверский клуб, Юра впервые поцеловал мою грудь. Я тогда жутко испугалась, как бы чего не вышло. Однако дальше этого не зашло. Так, обнимашки, целовашки, сидения на коленочках. Как-то за этим делом на автобусной остановке рядом с домом нас застал мой папа. Такой скандал учинил, мол, что ты меня в четырнадцать лет на весь двор позоришь. Пришлось искать другие остановки.

Еще Юра подарил мне «Птюч» – настоящий рейверский журнал. Подарок по тем временам настолько дорогой моему сердцу, что хоть замуж выходи. Однако замуж я выходить не спешила. Я была совсем девочкой и притом очень свободолюбивой. А мальчик, между тем, начал свободу мою ограничивать. Через недели две знакомства я уехала отдыхать, а когда вернулась – он подробнейшим образом стал расспрашивать меня, как да что. Да таким тоном, как будто какие-то права на меня имел. Мне это не понравилось, и мы расстались.

Теперь же, по прошествии пятнадцати лет, мне жутко захотелось увидеть Юру. Какой он, чем занимается, женат ли? Такое любопытство меня разобрало, что я даже в Интернете его поискала. Однако не нашла.

В декабре я с головой погрузилась в работу, которую бросила в январе. Потом два месяца путешествовала по Тайланду и Индии. И уже в марте, сидя дома без работы, я вдруг опять вспомнила про Юру. В очередной раз заехав в гости к родителям, я нашла его домашний (!) телефон в бумажной (!) записной книжке пятнадцатилетней давности и позвонила.

Юра случайно оказался дома, подошел к телефону и после коротких объяснений вспомнил меня. Но еще больше меня поразило, что он тоже только что вернулся из Индии. Мы даже целую неделю жили с ним в соседних деревеньках Гоа. Да и вообще у нас оказалась такая же куча общего, как и пятнадцать лет назад. И мы часа два взахлеб болтали по телефону. Немного устав, договорились как-нибудь встретиться. Ну, интересно же посмотреть друг на друга через полжизни!

«Как-нибудь» настало через пару дней в одной из тихих кафешек на метро «Новокузнецкая». Увидев Юру, я сразу же влюбилась в него снова. А проведя с ним около часа, почувствовала, что пятнадцати лет как будто и не было. Вот мы – маленькая девочка и маленький мальчик, которые по-детски влюблены друг в друга.

Впрочем, что Юра тоже влюбился, я поняла только через два дня. Когда он позвонил мне с предложением прогуляться по Видному. Гуляли мы часа четыре: по полям, по лесам, по улицам. Побывали даже в церкви, где меня крестили. Потом мы попили чаю с салатом у меня дома и по-дружески обнялись на прощание. Однако дружбы мне явно было недостаточно.

Через день я не выдержала и написала Юре, что соскучилась с кучей восклицательных знаков. Он незамедлительно явился ко мне с огромным по моим меркам букетом белых роз. Видимо, его вдохновили трехлитровые банки на антресолях. Спасибо, бабушка!

Видя букет роз, я теряю силу воли и начинаю отползать к кровати, утягивая за собой принесшего его мужчину. Соответственно, в третью встречу мы с Юрой оказались именно там. В общем, у всех приличных девушек с молодыми людьми начинается с цветочно-конфетного периода, а я конфеты не люблю – у меня сразу цветочно-постельный.

И я ни капельки не пожалела, что поторопилась. В постели Юра оказался бесподобен. Лучше всех моих предыдущих любовников вместе взятых. Хотя… может быть, я каждый раз это говорю?..

Так я завела новый роман, практически не выходя из дома. Когда призналась в этом всем своим друзьям-знакомым, они дико удивились: «Как? Где? Кто? Ты же после возвращения из Индии месяц сидишь дома и никуда не выходишь! Разносчик пиццы что ли к тебе пришел или электрик?».

Дальше не буду много писать. Потому что пока мы встречались, я хотела не писать, а как можно полнее проживать происходящее. Ну а память у меня девичья, так что теперь могу поделиться лишь обрывками воспоминаний.

Первое время мы постоянно находились с Юрой в каком-то состоянии «и я». Он говорил какие-то вещи, на которые я могла сказать: «И я». Я рассказывала ему какие-то вещи, он говорил: «О, и я тоже!». Очень много было у нас общего. Может быть, на первый взгляд. Впрочем, я не хотела делать поспешных выводов. Просто хотела жить, любить и наслаждаться этим.

Когда любишь человека, хочется снять с него не только одежду, но и кожу. Чтобы обнять самые его внутренности. Поэтому каждый раз, когда мы занимались любовью, Юра казался мне недостаточно раздетым.

Еще я заметила, что раньше от любви у меня летало тело. Я бежала, сломя голову и не разбирая дороги, ЕМУ навстречу. Сейчас же тело успокоилось, а летала душа. Хотя Юра и приземлял ее периодически высказываниями типа: «Нет, тапочки я у тебя оставлять боюсь. Хватит и зубной щетки. Не хочу привыкать к дому!». На что мой друг Паша однажды пошутил: «Тапочки боится оставлять? А че, ты скажи, лучший заговор на тапочки!».

Да уж, Юра оказался специалистом по приземлениям. Как-то вечером сидим с ним в обнимку на диванчике. Вдруг он замечает проигрыватель пластинок столетней давности и вдохновленно с диванчика вскакивает: «О, а вдруг работает?!». Открыл крышку, понажимал кнопки, покрутил ручки и, о чудо, из проигрывателя раздался голос Аллы Пугачевой: «Пройду, не поднимая глаз…». Музыка что ни на есть самая романтичная. Юра пригласил меня потанцевать. Мы сделали пару па по ковру и тут он сказал: «Эта песня играла у меня на свадьбе!». Что и говорить, умеет мальчик все испортить!

Кроме того, ему не нравились мои книги. Ну, то есть те, что я писала. Говорю: «Не дружу с теми, кому не нравятся мои книги. Вот почему у меня всего четверо друзей». Юра: «Четверо льстецов!».

К концу же второй недели он и вовсе мне деликатно намекнул: «Как-то тебя много. А когда кого-то много, я начинаю задыхаться». После он самодовольно заснул, а я вынырнула из постели и ушла спать на диване в другой комнате.

На следующее утро мы серьезно поговорили, сидя за кухонным столом. Вначале я немного пообижалась, что Юра не принимает меня такой, какая я есть. Потом поняла, что ни меня, ни его не изменить. Однако меня вполне может стать меньше для него. Ведь есть сын и куча друзей, которым меня «нормально». Вот на них и буду растрачивать свой пыл. В итоге я решила на время оставить Юру подышать свежим воздухом.

Всю субботу я провела с сыном. Мы много гуляли, играли, смеялись. Такой был веселый, позитивный день. Соответственно, настроение у меня было отменным. И когда глубоким вечером позвонил Юра, я принялась искрометно шутить над ним. Мы говорили по телефону минут сорок, и у меня периодически возникало желание заклеить себе рот скотчем, чтоб не переборщить с остроумием. А то кто знает – а ну как обидится…

Самой искрометной, конечно, была последняя шутка. Юра, прощаясь: «Обнимаю». Я: «Как обнимаешь? Крепко или… – после непродолжительной паузы… – как обычно?». Юра: «Конечно, как обычно». Я: «Ну и я тебя как обычно».

После этого разговора Юра опять пропал. Я продолжала ждать, но он все не проявлял инициативы. Тогда я сама написала ему смс-ку: «Как дышится?». Слово за слово, и после долгого четырехдневного перерыва он, наконец, снова приехал. И наступило полнейшее счастье.

Чай с имбирем, апельсины, поцелуи, постель. Там в перерывах между бурными ласками Юра декламировал мне стихи и ставил любимую музыку. Прям не постель, а развлекательный центр. А спать с ним рядом вообще было невозможно. Я постоянно ощущала его тело и тянулась погладить, обнять или поцеловать его. И сходила с ума уже от одного его сонного дыхания мне в шею…

Если Юра приезжал ко мне в будни, то на следующее утро рано уезжал на работу. Если же впереди был выходной, мы валялись в кровати, завтракали и взаимодействовали до обеда. Порой даже выползали погулять. Так, гуляя в одно субботнее утро по залитому солнцем и птичьими трелями Видному, мы стали свидетелями массы забавных сцен из жизни этого тихого и уютного городка.

Вот молодые люди в костюмах толпятся у кабака. Рядом припаркованы машины в свадебных лентах. Видимо, вечером здесь собираются отмечать свадьбу. Идем дальше. Из магазина в машину торопится молодой человек с тремя вениками в руках: один – гвоздик, два других – подметать. Мы, не сговариваясь, сгибаемся от смеха пополам. «Наверно, для каких-нибудь конкурсов…» – предполагает Юра. «А я думала подарок жене на Первомай…» – предполагаю я.

В «Квартале» сталкиваемся с молодым человеком в красном спортивном костюме из майки и шорт, крутящим ключи от машины на пальце. Где-то через полчаса, глядя в окно, Юра замечает: «А прикольно, крутя ключи от машины на пальце, ходить при этом пешком!». Выглядываю в окно и вижу молодого человека в красном, бодро шагающего в сторону моего дома. «Может он просто машину далеко припарковал…» – говорю.

Так за встречами, любовью и прогулками пролетел месяц. Я ловила себя на мысли, что отношения или взаимодействия, как больше нравилось называть их Юре, всегда развиваются приблизительно по одному сценарию. Плюс-минус месяц два человека охвачены страстями и отдаются им и друг другу по полной программе. А после отлива страстей возникает вопрос: «Зачем?». И если ответ на него находится, то два человека остаются друг с другом. Если же вместо ответа пустота или банальное «чтоб позаниматься сексом», то, наверно, лучше никак, чем как-нибудь. Такой, своего рода, испытательный срок для чувств.

На вопрос «Зачем?», который я задавала себе после месяца взаимодействий с Юрой, возникали именно эти два заменителя ответа. Было как-то скучно и не по себе. Не верилось, что вот это называют любовью.

А быть может, я просто слишком сильно люблю себя. Поэтому мне сложно так же сильно полюбить кого-то еще. Это лишь блеклое подобие любви к себе. Даже не знаю, возможно ли научиться любить других больше. Очень бы хотелось, но боюсь, что в тридцать лет это уже никак не изменишь. От этого-то и такая пустота внутри. Хочется чего-то большего, а на что-то большее ты не способен.

Я ни в коем случае не обвиняю других людей, что они не могут дать мне такой сумасшедшей любви. Это, прежде всего, проблема внутри меня. Мне бы самой хотелось ощущать то, чего я не ощущаю.

Или может необязательно любовь – всегда сумасшествие? Но почему-то когда все вот так спокойно, хочется это бросить. Потому что думаешь, зачем все это? Мне и одной так же хорошо и спокойно. Так зачем тогда кто-то нужен, мириться с какими-то его там глюками, обидами, лишний раз считаться с его мнением, полагаться на него… Он как бы есть и его как бы нет – правильно говорит Юра. А зачем нужно «как бы»? «Как бы» – это ничто. А мой девиз – или все или ничего!

В такие моменты в очередной раз возникает вопрос: «В чем смысл жизни?». И есть ли в ней смысл? Надо будет провести соцопрос среди друзей и знакомых. Вообще, смысл жизни – как мне кажется, всегда понятие сиюминутное. У меня на сию минуту это понятие полностью отсутствует. ПУС-ТО-ТА. Даже трехстишие на эту тему сочинила:

 
А есть ли смысл? А был ли он?
Когда каждый сам в себя влюблен
На этой большой безрадостной планете…
 

Видимо, в голове у Юры крутились какие-то подобные мысли. Потому что по окончании испытательного срока он вдруг перестал отвечать на мои смс-ки. А когда я позвонила и спросила: «Ты жив? Здоров?», он ответил: «Мне с тобой было очень хорошо, но сейчас я хочу быть свободным!». И я даже не стала уточнять, сколько. Потому что это глупый вопрос, на который вряд ли кто-нибудь может ответить…

На всякий случай я решила, что мы расстались. Когда не ждешь чьего-то возвращения, жить легче. А вернется, так вернется – хорошо. В честь этого я целый час рыдала. В итоге залила слезами микрофон в телефоне и лопнула лампочку в люстре. Вот насколько опасна оставленная в одиночестве влюбленная женщина!

Чтобы как-то успокоиться, я напилась валерьянки и легла спать. С последней, видимо, переборщила и дико мерзла. Как будто у меня в кровати вместо одеяла – снегопад… Сложно спать при снегопаде, поэтому полночи лились из меня стихи и мысли. Некоторые в диктофон, другие же прямо на бумагу. Началось с совсем грустного:

 
Это хрупкое счастье длилось так мало
Мне казалось, я нашла все, что искала
Лежу без движенья, дыхание сбилось —
На свою любовь налетев, я разбилась!
 

Дальше – оптимистичнее:

 
Как будто вытащили сердце
Клещами, без анестезии.
Ну, ничего, я точно знаю,
Вместо тебя придут другие.
 

Ну а потом и совсем полегчало:

 
Если любишь – отпусти,
Пусть летит, расправив крылья,
Не жалей и не грусти,
Просто крикни вслед: «Прости!».
 

На самом же деле мне очень хотелось съязвить ему вслед: «Ну, ты мне хоть фото свое подари – помещу его в альбом «1000 моих лучших любовников»! Но нельзя так оскорблять мужчину.

На второй день отсутствия общения с Юрой и через неделю после полного его визуального отсутствия у меня вместо души заболел зуб. Аллилуйя! Потому что даже адская зубная боль – ничто по сравнению с душевной. К тому же, ее гораздо проще и быстрее вылечить. Пара укольчиков, полчаса с открытым ртом и вуаля! Когда ж уже придумают анестезию для души?! Я имею в виду здоровую альтернативу алкоголю и наркотикам.

Когда мне вылечили зуб, я была полностью счастлива. И вечером искрометно шутила о своем закончившемся романе с подругой Катей: «А ведь если так глубинно задуматься, Юра – это мой первый молодой человек. Позвонив ему, я начала свою личную жизнь как бы с самого начала. Так, может, продолжить обзвон дальше по списку? Только чтобы больше не происходило со мной таких ситуаций как сейчас, надо следующего претендента на мое сердце и постель спрашивать прямо: «Мужчина, будете моим мужем?». И если не испугается и не убежит сразу, то можно продолжать разговор».

Ну а пока закончилось занимательное Юраведение – букеты роз, чай с имбирем, домашняя еда и тантрический секс… Но я не расстраиваюсь. Грудью третьего размера гораздо легче пробивать дорогу в личную жизнь!

Хотя Юре вот, например, больше нравились другие части моего тела. «Какая у тебя сильная спина!» – восхищенно прошептал он, когда мы первый раз оказались в постели. «Эй, Юра, вообще-то мужик у нас ты!» – расхохоталась я.

Как будто бы и не было этого месяца. Как будто бы это все мне приснилось во сне. Так мне стало казаться уже через неделю после Юриного выхода на свободу. Единственное, что он оставил мне в наследство после себя, – это вечную не убиваемую надпись в окне поиска Яндекса «Управление кадастра и картографии кимры». И что он этим хотел сказать?..

Но я решила не выяснять, не звонить и не писать. Оставила Юру в покое. Потому что лишним шумом и суетой ничего не изменить. Если мужчина хочет поиметь свободу – надо дать ему поиметь свободу!

И вообще, по-моему, все закономерно. Вернулся бумеранг, запущенный мной в детстве. Пятнадцать лет назад я оставила Юру, держа в голове фразу: «Я хочу быть свободной! Какого черта ты пытаешься меня ограничивать?». Теперь он меня оставил с более деликатной фразой, имеющей, однако, тот же смысл: «Мне с тобой было очень хорошо, но сейчас я хочу быть свободным!». Что это – сладкая месть или реалии жизни? А может быть просто весенние перевертыши?

P.S. Через неделю Юра появился еще раз. Видимо, чтоб уйти более красиво. Было это на следующий день после моей поездки к зубному. Я целый день пребывала в преотличнейшем настроении. Общалась с друзьями, шутила и творила-творила-творила. В таком счастливом состоянии и застал меня часов в шесть вечера звонок не-пойми-откуда-вдруг-взявшегося Юры со спокойно-печальным голосом на том конце. А тут я со своей неудержимой радостью! Пятнадцати минут разговора хватило для того, чтоб он еще более неожиданно материализовался на пороге моего дома около половины одиннадцатого вечера с фразой: «Откройте, скорая помощь». Если бы я была с любовником, пришлось бы прятать его в шкаф. Теперь я понимаю, что анекдоты про любовников в шкафу берутся из жизни.

Юра принес клубнику, которую я днем долго разглядывала в магазине, мечтая поесть. Материализация желаний налицо. Желанию Юры с большой буквы «Ж», плохо замаскированному предложением поиграть в шахматы, тоже суждено было материализоваться. А в шахматы мы поиграли после. Пол партии, пока не заснули.

На следующее утро я проиграла Юре вчерашнюю плюс еще две партии и очень довольного победой проводила на автобусную остановку. Как обычно, объятья и воздушные поцелуи на прощание. Однако больше я его не видела и не слышала. Ну что ж, подождем, когда пройдет еще пятнадцать лет…

Глава 21. Без него

Двухмесячное путешествие по Азии порядком истощило мой и без того не слишком туго набитый карман. А между тем хотелось есть, кутаться в красивые одежды, посещать солярий-маникюр-педикюр и далее по списку. Поэтому вскоре после расставания с Юрой я устроилась на очередную работу.

Работы было много, и дни летели один за одним. Так прошло около месяца. И вот однажды солнечным июньским утром получаю письмо. От кого бы вы думали? От моего гоанского возлюбленного – Тибора: «Привет! Как поживаешь? Обнимаю». Вот так сюрприз! Что бы это значило? В попытке разобраться пишу: «Привет! Неплохо. После пяти месяцев отдыха вышла на новую работу. Так что все лето проведу в Москве. Какие у тебя новости? Обнимаю. Аня». На что он мне кратко заявляет: «Приезжай ко мне в гости в Берлин! Целую». Я слегка опешила. Если бы я прочитала эту фразу сразу по возвращению из Индии, думать бы не стала – полетела. А теперь – новая работа, да и чувства за три месяца слегка охладели.

Однако я была бы совсем не прочь увидеть его в Москве. О чем незамедлительно и сообщила: «Привет, дорогой! Буду очень рада увидеть тебя! Но, может быть, лучше ты приедешь в Москву? Обнимаю. Аня». А он мне: «Привет! У меня есть некоторая работа в июле и августе. Не уверен… Обнимаю». Я пишу: «Тогда… может быть, увидимся в сентябре? Аня». Он: «Возможно… Я скучаю по тебе… Целую». Я: «Я чувствую тоже… Целую. Аня».

На том и порешили. И я снова окунулась с головой в работу. Ее было столько, что вынырнуть получилось лишь несколько раз – в октябре в ОАЭ, на новогодние каникулы – на Бали, во Вьетнам в марте, на майские праздники в Питер и в парижский Диснейленд в июне. Спрашивается, почему ни в один из этих раз я не полетела проведать любимого? Толком не пойму. То ли не так уж я и скучала. То ли меня тянуло в новые, неизведанные страны. То ли хотелось в холодное время года туда, где жарче.

Впрочем, в каждом своем путешествии я вспоминала и грустила о Тиборе. Вот что я написала в дневнике, будучи на Бали:

«В целом путешествие складывается даже интереснее, чем я ожидала, – больше мест, которые стоит посмотреть. Только вот на душе не то чтобы тяжело, но нелегко. Так хочется влюбиться, потерять голову и счет времени. Но, к сожалению, не в кого.

Опять думаю о том, что легко моей душе было в Индии – Гоа – рядом с Тибором. Пока никакая другая страна не в силах переплюнуть Индию».

Тибор тем временем тоже дома не засиживался. Не без ревности я наблюдала на Facebook его фотографии с новыми пассиями в Индии, Тайланде, Венгрии…

Так, очевидно, и продолжал бы наш роман оставаться виртуальным, если бы не случай. После поездки с сыном в парижский Диснейленд у меня осталась открытой шенгенская виза. Чем я не преминула воспользоваться. Написала любимому, что могу прилететь к нему в конце июня. Он ответил «да». И вот почти через полтора года разлуки мы, наконец, снова встретимся!