Текст книги "Немир"

Глава одиннадцатая

– Приглядитесь, сир, я – Мерлин.

Джон Стейнбек

«Одно и то же утро может быть разным в зависимости от того, где и как ты провёл предыдущую ночь».

Король немного подумал и приписал: «Сие есть истина».

И развил: «А никакая мысль не может быть банальной, если она является истиной для тебя».

Вот и всё, на что он оказался нынче способен. Но дело ведь не в количестве!

Как бы то ни было, очередное утро Галахада и Арона на постоялом дворе началось хорошо: никто не проспал.

– Ну, надо же! – проговорил Арон, подравнивая бороду перед зеркалом, – я полон сил! Уже не помню, когда такое бывало. У меня предчувствие: сегодня мы, наконец, продвинемся!

– Просто сегодня я не мешал тебе светом, – заметил король.

– А…

Целитель осёкся: тон короля наводил на разнообразные размышления. Да и вид его тоже.

– Не ладится с книгой? – сочувственно спросил Арон. – Не огорчайся: у людей творчества так всегда – сейчас ничего, а назавтра ого-го!

Галахад ещё немного похмурился, потом рассмеялся и хлопнул друга по плечу.

– Дело не в книге. То есть, не только в ней. Садись за стол, я уже поел.

– Опять кусочничаешь, – Арон скорчил гримасу, но послушно уселся на своё место перед кофейником и тарелкой каши.

– Просто я уважаю твои предчувствия, посему возвращаюсь к походному режиму. Должен отметить, давно пора! И, кроме того, раз уж встали раньше, надо постараться не опоздать хотя бы на дневные дебаты, – добавил Галахад. – Сегодня Инферналис должен докладывать по текущей ситуации.

– Много цифр и никакого проку! – фыркнул целитель, – Но ты прав, Галахад: опоздать мы не можем.

– А потому поспешим, – резюмировал король, снимая со спинки стула свою парадную мантию. Но, стоило ему повернуться, как дверь сама собой отворилась, и из тьмы коридора в комнату выдвинулась ещё более тёмная фигура, укутанная плащом.

– Похоже, завтрак отменяется, – шепнул Арон королю, и тот, молча кивнув, приветливо махнул рукой вошедшему.

– Вижу, кое-кто из архаиков уже явился сопровождать нас. Не затрудняйте себя: сегодня мы не намерены задерживаться.

– Не беспокойтесь, Ваше Величество, – тихо сказал пришелец, откидывая капюшон, – если я рядом, значит, в радиусе километра ни одного архаика нет.

Галахад спокойно и внимательно разглядывал его некоторое время. Наконец королевская память прояснилась, и её мозаика явила образ, ранее ускользавший от сознания. Имя пришло следом.

– Ах, Дарслаг… да? Приветствую, друг мой!

Где-то примерно на четверть миллисекунды король задумался: а вдруг да такое обращение шокирует чопорного и официального рыцаря? Но потом махнул рукой – сделанного не воротишь.

– Да, это я. Не ходите сегодня на дебаты. Это ловушка, чтобы оттянуть время. То, что я Вам сейчас скажу, ещё никому не известно, но Ваше место – не на Совете, а в двух часах ходьбы отсюда, на западном берегу Дивной. Готовится грандиозное сражение, и Вы должны быть с Вашим народом. Вы понимаете, Король? Там будут убивать, – Дарслаг облизнул пересохшие губы. – И много!

Галахад молча смотрел на него, осмысливая эту новость.

– Ваша одежда, – сказал рыцарь.

Удивлённый король машинально принял из его рук два белых балахона с эмблемой Рыцарей Определённого Образа Мысли, сокращённо ООМ, – скрещённые мечи и восходящее солнце.

– Обычная маскировка всё равно не поможет, – пояснил Дарслаг, – только вызовет противоречивые чувства.

Казалось, кармовник совершенно не беспокоился о том, какие чувства вызывает он сам. Обернувшись, Галахад поймал взгляд Арона, и в нём было столько красноречия, что более впечатлительная, чем у короля, натура непременно отступила бы под таким нажимом. Но Галахад уже принял решение, или, скорее, принял как данность то, что было решено за него.

– Арон, – произнёс он едва слышно, – возьми мой меч.

Тот повиновался, задержав на рыцаре испытующий взгляд.

– И всё-таки, как насчёт завтрака?

– Благодарствую, – ответил Дарслаг. – Надеюсь, сегодняшняя битва утолит мою жажду крови.

И он шагнул через порог.

– Арон, – шепнул король, – мы должны следовать за ним.

– Уж конечно, – буркнул тот. – Нельзя же пускать его к людям!

И, захватив снаряжение, целитель бросился следом за королем.

На улице оба убедились, насколько полезной оказалась одежда Рыцарей Храма. Вокруг них словно воздвиглась ледяная стена отчуждения и страха. Люди, идущие навстречу, жались к домам или вообще предпочитали переходить на другую сторону. На них даже не смотрели, поспешно отводя взгляды. У Галахада сложилось впечатление, что они испугаются любого, кто отмечен официальными знаками, даже если это будет фонарный столб.

– Что-то горожане не слишком льнут к своим защитникам, – заметил король, когда они таким образом миновали несколько кварталов. Рыцарь в ответ только пожал плечами.

– Это всё чрезвычайное положение, – равнодушно ответил он. – Никому не понравится, когда задерживают прямо на улице, а наутро близкие узнают неприятные новости, – Дарслаг нахмурился. – Они говорят, что нами движет корыстное желание «освоить средства», выделенные Магистром. Бездарная злопыхательская ложь! Мы работаем на износ.

– И такое происходит каждую ночь? – спросил Галахад в крайнем изумлении. – Почему я ничего не знаю об этом?

– Ваше положение защищает Вас от мерзостей, творящихся вокруг, Ваше Величество.

Арон приподнял бровь. Под словом «мерзость» добрый рыцарь разумел деяния хулиганствующих элементов, систематически нарушающих чрезвычайно положение, и никак не иначе. И не было его вины в том, что фраза прозвучала столь двусмысленно, а потому…

– Что правда, то правда, Галахад, – великодушно поддержал целитель. – Ты даже не слышишь, когда при тебе чертыхаются.

Дарслаг промолчал, однако было заметно, насколько покоробил его тон целителя. С точки зрения рыцаря это была непростительная фамильярность.

– Куда мы идём сейчас?

– На Главную Площадь к обиталищу Магистра. Если мои предположения верны, и он откажется давать комментарии, Вы, Ваше Величество, окажетесь единственным, кто способен подготовить людей.

«Особенно отрезвляюще подействует на них моё появление в этом наряде», – подумал Галахад. Теперь тактика Дарслага открылась ему в истинном свете. Король вздохнул.

– С Монтернором я поговорю сам, – произнёс он. «Это всё, что мне осталось», – промелькнула мысль.

Они продолжали идти и вскоре свернули на Главную Улицу. Утреннее солнце медленно выплывало из-за фиолетовых облаков; в этот ранний час оно было нежно-золотистым, и его свет придавал серым строениям Города ни с чем не сравнимый изысканный тон. Казалось, серый цвет сразу обзавёлся множеством оттенков, вобрав в себя все краски радуги. За несколько кварталов до Главной площади Галахад заметил на одной из крыш художника, устанавливающего мольберт, и вздрогнул от саднящего чувства, которое посещало его довольно редко, но гораздо чаще, чем он сам того хотел.

Творец воплотил в короле Нирвалана грандиозный замысел, и, тем не менее, сейчас Галахад хотел поменяться местами с простым художником. Но это было недоступно ему. Сильфанеи могли создавать грандиозные произведения (вроде Храма Галахада, теперь разрушенного), но исключительно из практических соображений, руководствуясь здравым смыслом и традиционным каноном. Им было чуждо чистое созерцание и чистое искусство. Только люди увековечивали в творениях бессмертное мгновение, и это ставило их вровень с высшими существами. Галахад мог оставаться лишь истинным ценителем красоты, созданной чужими руками.

Он с усилием заставил себя отрешиться от таких несвоевременных мыслей и облегчённо улыбнулся, увидев недалеко впереди силуэт резиденции Монтернора.

– Здесь я вас оставлю, – предупредительно произнес Галахад, оборачиваясь к спутникам.

Дарслаг церемонно наклонил голову, Арон ограничился лёгким кивком. Оба думали одно: король извиняется за то, что намерен оставить их наедине. Оба досадовали на это обстоятельство, но каждый – по своим причинам.

Целитель и рыцарь знали друг друга давно – как говорится, столько не живут. Это объяснялось тем, что кармовники ООМ были долгожителями генетически и относились к правящей расе, как и Магистр Немира. Арон же был обычным человеком, пока не встретился с королём и не вошел в резонанс с его глобальными процессами. Такая разная природа их долголетия накладывала свой отпечаток и на их мироощущение, во многом диаметрально противоположное.

Арону не раз приходилось возвращаться в Немир без своего августейшего спутника, который предпочитал находиться там, где больше всего нуждались в его отваге и великодушии; Магистрат Немира нуждался скорее в информации, необходимой для составления стратегических замыслов на будущее. Так Арон впервые сошёлся с рыцарями и продолжал поддерживать с ними отношения. В том числе и с Дарслагом, так что мог с уверенностью сказать: если сам он старался меняться со временем, развиваясь как личность, то Дарслаг считал себя совершенным изначально, поэтому не менялся совсем. Но это не тревожило Арона, пока нынешнее частное приглашение Магистра не заставило его пересмотреть свои взгляды на баланс сил в Немире: по какой-то непонятной причине Монтернор не хотел ставить рыцарей в известность. И об этих тенденциях следовало молчать как можно дольше.

Короче говоря, отнюдь не отсутствие общих тем для разговора пугало сейчас Арона. Их как раз было чересчур много, однако целитель предпочёл бы обсудить что-нибудь более нейтральное, например, цвет подшёрстка у любимой болонки принцессы Тайны. В любом случае он не собирался начинать первым. Однако выразительные вздохи, которые время от времени исторгались из груди рыцаря, в конце концов вынудили Арона прервать молчание. Он решился и обратил взор в сторону рыцаря.

Дарслаг откинул капюшон, открыв лицо, почти не тронутое временем. Отличительным признаком был высокий чистый лоб, говоривший о несомненном благородстве помыслов и порывов. Это всегда обманывало тех, кто встречал рыцаря впервые. Но Арон, хоть и знал его достаточно, был тронут при виде сетки морщин, изрезавших этот славный лоб, и не удержался от выражения сочувствия.

– Скорбь, – произнёс Дарслаг, отвечая поклоном на поклон, – вот истинная королева Немира, Арон. Я наблюдаю её везде. Неживые камни – и те источают из себя слёзы, что уж говорить о людских сердцах. Моё сердце теперь стучит глухо; оно разучилось плакать, когда ушла былая слава этого края. Я всё еще надеюсь, что она вернётся. Но… тем, кто проводит жизнь в дороге, конечно, будет трудно разделить мои чувства.

Нотка интеллигентного упрёка, возникшая в последней фразе, слегка задела Арона и напомнила о тех временах, когда он был молод и горяч. Дарслаг ещё мог взбесить его. Поняв это, Арон сдержал раздражение и сказал тоном как можно более умиротворённым:

– Нет моей вины в том, что король уехал отсюда.

– Как? А разве не ты рекомендовал ему перемену обстановки и окружения?

– Вот именно что это были рекомендации. Решение принимал Галахад. И, уверяю, никто не смог бы повлиять на него.

Дарслаг покивал головой; хмурясь, переложил меч в другую руку и заговорил, словно сам с собой. Это не был ответ на слова целителя; скорее на собственные мысли воина, и Арон не сразу понял, к чему он клонит.

– Они везде, Арон. Бессчётное количество лет я вижу их здесь. Ты не знаешь, что это такое. Как тучи саранчи, закрывшие небо. Люди уже не выходят из дома после наступления темноты. Дети… – его голос сорвался, Дарслаг справился с собой и продолжал: – Дети боятся их! А Магистр ничего не предпринимает.

– Неужели?.. А я слышал, они лишь недавно вышли на поверхность.

Дарслаг загадочно улыбнулся. Будь они на сцене, рыцарь смотрелся бы куда выигрышнее целителя, отметил последний с некоторой досадой. Авторитетная убедительность и несомненный апломб придавали словам Дарслага вес, которого они не имели. Арон решил зайти с другой стороны:

– Они тоже работают, как и мы…

– Им всё равно! У них нет никаких ценностей, устоев, морали! Когда здесь всё погибнет, они переберутся на другое пастбище. О, зачем Галахад уехал от нас! Неужели он разлюбил Немир, как Творец когда-то?!

– Но ведь он вернулся… – как можно мягче произнёс целитель,

– Да, – рыцарь кивнул с мрачным видом, – поэтому сегодня я хорошенько прочешу это проклятое племя!

Арон изумлённо поглядел на него. Рыцарь поигрывал мечом, разминая руки – по очереди – правую и левую.

– Говоря о былой славе Немира, я имел в виду и неугасимую славу его воинства.

– И рыцарства, – напомнил Арон, – Махать мечом может каждый!

Он ожидал, что рыцарь возмутится, но тот, продолжая упражнения, явно выдерживал театральную паузу. Вскоре в голове у целителя взорвались овации, а сам он не выдержал.

– Перестань! – призвал он, однако, без особой надежды. – От твоей деятельности у меня будет много работы.

– Но ведь ты не боишься работы, не так ли?

Арон не боялся работы, но в своих грёзах видел то время, когда он закончит латать дыры в мировой гармонии и станет полноценным созидателем. Должно же оно когда-нибудь нагрянуть, это всеобщее счастье, и целители станут не нужны. «Тогда, – расслабленно размышлял Арон, – я удалюсь на покой». То, что искомый момент, вероятно, вообще не наступит, его не смущало.

Каждый имеет право на мечту.

– Может показаться, что ты сам их боишься, этих несчастных архаиков.

Рыцарь насупился.

– Я в шоке от них, – ответил он пессимистично, – но это не значит, что я боюсь. Я никого и ничего на свете не боюсь, достопочтенный целитель. Или ты сомневаешься?!

– Побойся Творца, – начал Арон и тут же осёкся. К счастью, Дарслаг не уловил игру слов.

– А ты умудрился постареть, – усмехаясь, заметил рыцарь, – И вырасти.

– Да. Зато ты взрастил только свою ненависть.

Дарслаг хотел ответить, но Галахад был уже близко.

– В следующий раз, когда увижу Монтернора, посоветую, чтобы он нанял привидение вместо дворецкого. Привидения отпугивают нежданных гостей куда эффективнее, – король помолчал, потом со значением в голосе подчеркнул: – Если мне посчастливится его увидеть.

– Не вышло? – спросил Арон, чтобы что-то сказать.

– Идёмте, Ваше Величество, – Дарслаг развернулся и двинулся к противоположной стороне площади.

Король и его друг, однако, не спешили следовать за ним.

Напротив них находился трёхэтажный серый дом с высоким крыльцом. К этому крыльцу медленно подходили люди, судя по одежде, из самых разных слоёв общества. Одни шли, понурив головы, нехотя переставляя ноги, другие шагали торопливо, но в движениях угадывалась скрытая злость и раздражение. Женщин не было вообще. На некотором расстоянии следовали кармовники, парами или по трое, некоторые беспокойно оглядывались на резиденцию Монтернора.

– Так я и думал – ни одного официального лица! – шепнул Арон Галахаду. – Магистр нас сожрёт.

– Давайте я! – шепнул король в ответ. – Я бессмертный.

– Нет уж, позвольте мне. В Городе меня, как-никак, знают. А Вам светиться нечего.

– Как же мне не светиться… – озадаченно начал король.

– Нет-нет, я всё сделаю сам. Незачем Вам мараться!

Галахад стал как вкопанный. Арону редко удавалось поразить своего товарища и повелителя, но из таких случаев целитель обычно извлекал максимальную пользу для себя и для дела. Весьма довольный, Арон отправился следом за Дарслагом, но напоследок произнёс:

– Считайте это дипломатической тонкостью.

Арон поднялся на крыльцо, обдумывая детали своего выступления. Оглядев собрание, мрачное и взволнованное, весьма разнородное по возрасту, он обратился к главному зачинщику:

– Я постараюсь быть кратким.

– Попробуйте, – отозвался хмурый Дарслаг. Арон отвернулся от него, вообразив между ними непробиваемую стену. По части ментальных атак рыцарь мог переиграть любого, и Арону с трудом удалось собраться с мыслями и начать говорить.

– Граждане Города! – сказал он. – Сегодня я обращаюсь к вам за помощью. Творец прислал нас предотвратить несчастье, которое нависло над Немиром, потому что дольше Высшие Силы терпеть не намерены. Всё, что мы способны сделать, должно быть сделано сегодня.

Он выждал и продолжал так:

– Здесь собрались те, кому небезразлична судьба Города, и я счастлив говорить с вами. Я очень хочу, чтобы эти дома уцелели, и вы смогли и впредь жить здесь и растить детей.

Арон снова умолк. Он прекрасно знал, что подобные заявления действуют на необузданное воображение людей гораздо сильнее, чем прямые угрозы и запугивания. Чуткое ухо целителя уловило нараставшие перешёптывания в толпе, тревожные взгляды сотен слушателей скрестились на нём недаром – до этого момента никто из власть имущих не допускал в своих словах даже намёка на то, что Город может быть разрушен. Несмотря на все слухи о Беспределе, это явилось сенсацией, потому что впервые было произнесено во всеуслышание в присутствии стольких горожан. Арон же спокойно добавил:

– Да, жить и растить детей. Я не хочу, чтоб вы думали, будто это невозможно.

Гул на площади усилился. Галахад, стоя в первом ряду, сокрушённо качал головой; рядом Дарслаг одобрительно кивал. В целом движение в толпе шло разнородное, но море голов волновалось всё сильней.

– Я не сомневаюсь, что городские власти уже объяснили вам положение вещей, поэтому…

– Нам никто ничего не говорил! – прервал Арона зычный голос из первого ряда. Остальные подхватили – бестолково, возмущённо перекидываясь репликами, адресованными всем сразу. Арон поднял руку:

– Если власти утаили это, то лишь для того, чтобы предотвратить панику, которая вот-вот начнётся среди вас. Повторяю: никакие силы не помогут вам так, как вы способны помочь себе.

В тишине, которая настала вслед за его словами, прозвучал только один голос. Мужчина из первого ряда, наверно, тот самый, что спровоцировал волну народного возмущения, мрачно спросил:

– И что мы должны делать?

– Да ничего, – ответил целитель. – Вам ничего не нужно делать. Категорически. И не говорить. Прекратить всякие беседы о войне и Беспределе. Даже не думать о них. Любая мысль сейчас может быть губительна.

– Это слишком, – сказал кто-то.

– Дайте нам три часа, – попросил целитель. – Хватит нам трёх часов?

Вопрос относился к королю, но ответил Дарслаг:

– Нам хватит и часа.

– Я Вам удивляюсь, – сказал рыцарь, когда они сошли с крыльца. – Вы нездешний, редко бывали в этих краях и никогда подолгу… и вот так, с лёту, проникнуть в психологию этих людей, которых Вы совсем не знаете… это поразительно!

– Мне достаточно было поговорить с Вами, чтобы сделать выводы.

– Хватит вам пикироваться, – укорил Галахад, надевая перчатки. – Здесь мы больше не нужны! Поспешим же!

– Ваше Величество! Стойте! Погодите! – к ним, спотыкаясь, бежал городской голова. Кожа на его лице была пепельно-серой, по лбу струился пот. Он остановился перед королём, проделал несколько судорожных движений, предписанных этикетом, и продолжал, запинаясь: – Как же так?! Мне только что доложили! Вам туда нельзя!

– Почему это?

Градоначальник кинул быстрый взгляд на Дарслага и произнёс:

– Поймите, это была совершенно тайная операция. Руководил сам Монтернор! Эх, не здесь! Отойдёмте за угол, что ли.

Такое могло ошарашить хоть кого, поэтому неудивительно, что компания героев некоторое время топталась на месте, раздираемая противоречивыми настроениями. Наконец король, по-видимому, решил, что не будет большой беды, если они посекретничают на фоне какой-нибудь старинной подворотни на задворках, откуда открывается живописный вид на непросушенное белье, гирляндами вывешенное в каждом палисаднике. И скомандовал выступление.

Шли молча, терпеливо изучая местность, пока градоначальник не счёл, что они достаточно отдалились от цивилизации. В присутствии героев он чувствовал, что больше не должен быть в ответе за всё, поэтому мгновенно скис и запричитал:

– Смотрю я на Вас, Солнце Вы наше ясное, и никакого просвета не вижу! Однако для всех нас (ну, и для Вас тоже!) лучше, чтобы Вы знали. Война близка, как никогда, и если раньше Его Преосвященство Великий Магистр говорил: пустяки, мол, и не такое переживали, то теперь он стал опасаться, что будут жертвы. Как тогда, в начале… а ещё больше он тревожился из-за слухов, которые, ну…

– Всегда на шаг впереди, – произнёс Арон с отвращением.

– Вот-вот, – градоначальник с беспокойством воззрился на Галахада, но король ничего не сказал. Он внимательно слушал.

– Ну так, если по существу, – обобщил градоначальник, несколько успокаиваясь, – был у Магистра двойной агент, что сеял разброд и слухи ложные, и вот к чему всё пришло, что войско сильфанеев сейчас стоит у излучины Дивной, к западу отсюда, очень далеко. Стоит в полном вооружении и ждёт, когда на него нападут тёмные силы. Но они не нападают, потому что…

– Потому что стоят совсем в другом месте! – догадался Арон.

– Да, клянусь Творцом! Магистр надеялся, что они постоят так денёк и разойдутся, – градоначальник смахнул со лба пот. – Вот и всё!

– Как это – всё?!

– А Вам, Ваше Величество, этого разве мало?!!

– Что за невероятная глупость! – в сердцах высказался рыцарь. Поймав удивлённые взгляды спутников, он поспешно проговорил: – Нет, все мы готовы за Магистра хоть в Ад, однако же…

– Думаю, Монтернор знал, что делал, – заметил Галахад, не смущаясь тем, что он может быть неверно понят.

– Хоть в Ад… прямо как рыцарь Аман, – не удержавшись, прошептал целитель.

Губы Дарслага покривила злобная улыбка; Арон задумался (второй раз за утро) о причинах, побудивших Монтернора не доверять лидерам своего воинства. Впрочем, он тут же одёрнул себя: не о том следовало размышлять!

Он поднял голову и огляделся. Градоначальник поспешно поклонился и отступил в сторону, а скоро и вовсе пропал из виду. Они снова остались втроём, хотя Арон предпочел бы сократить и это число. И как можно скорее.

– Войско сильфанеев… – ошарашенно проговорил король, силясь представить эту картину, – стоит в полном вооружении…

– Как стадо баранов! – подсказал Арон.

– Даже хуже!

– Насколько я знаю сильфанеев, они могут простоять там до заката, – ухмыльнувшись, сказал Арон.

– Но так же нельзя! – воскликнул Галахад, в котором заговорил патриотизм. – Мы должны им сказать!

– Понимаю Ваши чувства, о король, но предлагаю отправиться ближе, – серьёзно ответил Арон. – Твои соотечественники всё равно никуда не денутся, зато архаики склонны к сюрпризам. Вдруг возьмут и нападут на Город – представляешь, какая начнётся неразбериха!

Галахад печально кивнул, а глаза Дарслага загорелись фанатичной радостью. Рыцарь строевым шагом отправился прочь, по пути раздвигая простыни и наволочки, занавесившие всё вокруг, точно паутина Зачарованного Леса. Король и целитель последовали за ним. Нужно было выбираться в люди.

– Я рад, что вы со мной, – бросил рыцарь через плечо на ходу, – но нам надо действовать быстро.

– Как, Вы тоже собираетесь действовать?!

– Да, и я Вас об этом предупреждал. Встретимся через полчаса у Магистрата. Опоздавших не ждём.

Дарслаг отсалютовал мечом и отбыл.

– Слушай, это ужас, – заметил Арон, подтолкнув Галахада под локоть. – С ним у нас ничего не выйдет, лучше не начинать.

– Мы попробуем, – сказал король. – И, кстати, может, оставим здесь нашу маскировку? Не вижу, кого мы можем этим обмануть…

– Не уклоняйся от темы. Невозможно попробовать спасать мир или не спасать его! Это абсурд!

– Что ты сказал?! – проговорил король, останавливаясь.

– А что я сказал?!!

– Право, не знаю, – Галахад в задумчивости повёл бровями, придав лицу выражение строгой сосредоточенности. – Не помню. Но это прозвучало так оригинально, что я в жизни бы не повторил…

– Да не мог я сказать ничего оригинального!

На глазах короля Арон расцвёл красными и белыми пятнами. Видно было, что он абсолютно ничего не понимал. Галахад перестал доискиваться.

– Я знаю: это Вы! – прозвучал за спиной незнакомый голос.

И Арон резко остановился.

Медленно, очень медленно целитель обернулся. Обернулся и Галахад; оба взглянули на говорившего. Это был Ленни Мантуер.

Многие впоследствии задавали себе вопрос: а откуда, собственно, он взялся?

Утро у Ленни не задалось – понятное дело, после такой-то ночи! Встреча с Рамзесом, разглядевшим вражескую армию с самой высокой точки Города, также не располагала к умиротворению. Но днём Ленни полагалось работать в Архиве, и даже десяток армий не заставил бы отмирка ещё больше расстроить Хранителя, и так опечаленного рассказом о его вчерашних похождениях.

Однако же, именно в этот день он не работал.

Возможно, сам Амбер послал его куда-то с каким-то поручением. А, возможно, совсем и не Амбер. Известно только то, что даже самые обычные люди становятся совершенно непредсказуемыми, если их ведёт Судьба. А Ленни уж никак нельзя было назвать обычным.

Итак, он стоял, расправив плечи и улыбаясь широко-широко, всем видом излучая полный спектр радостной палитры своей души. «Да, именно так, он сияет, как начищенное солнце», – подумал Арон. Прикрыв глаза рукой, он растерянно взглянул на Галахада. Они ещё ничего не понимали…

– Вы пришли спасти мир!!!

Слова, так неосторожно брошенные в лицо Арону, сотрясли воздух Немира и зависли в свободном падении. (Никогда обычные неотмирки не произносили подобных слов, потому что существуют во Вселенной неписаные законы решительно для всего, а если нет, то и явление, не подпадающее под закон, могут признать несуществующим, или, по крайности, несущественным).

Поэтому ответа Ленни так и не услышал, зато услышал вопрос.

– Что? – только и спросил Арон.

– Спасти мир! – радостно прокричал Ленни со счастливым смехом.

Арон вдруг испугался. Не за себя, конечно. Целитель машинально отступил под напором ненормального, прикидывая, как бы незаметно прикрыть своим телом короля. Правда, Ленни не стискивал руки, не хохотал и не приплясывал на месте, что послужило бы чётким симптомом буйного помешательства. Однако он был неправдоподобно, неестественно счастлив – особенно на фоне общей омрачённости граждан Немира. Впору было уносить ноги, но – о радость! – Великий Галахад не растерялся; отстранив Арона, король с достоинством выступил вперёд, дабы прояснить ситуацию.

– Что Вы имеете в виду?!

– А?..

– Вы задали вопрос, ответа на который нет и быть не может.

Ленни перестал смеяться и начал торопливо объяснять.

– Ну, как же!.. Вы ведь всегда приходите сюда оттуда… то есть отсюда… я знаю, я читал, – нервно заявил Ленни, взмахом руки предупреждая возможные комментарии. – Да вот, понимаете ли, приходите и помогаете, и учите жить, и в конечном итоге всех спасаете, потому что вы добрые и справедливые, и владеете знаниями, и всегда хотите, чтобы всё было хорошо…

– О, Творец! – Арон больше не скрывал ужаса. Галахад нетерпеливо подёргал его за мантию, но тот не отреагировал.

– Кто это «мы» и кому это «вам» нужно помогать? Вам лично?

– Нет, нет… не мне. Людям. Всему человечеству. Почему вы притворяетесь, будто вам неясно? – с упреком выкрикнул Ленни. – Ну, ответьте же мне, ведь я такой же как вы, я тоже в конце концов этого хочу!!!

– Чего?!! – в полном неведении спросили хором король и целитель, а Арон пробормотал: «Так значит, он всё-таки чего-то хочет!»

– Чтобы всё было хорошо.

Тут даже святой усомнился бы в Ленниной адекватности. Галахад сделал последнюю попытку внести ясность.

– Чего хотите Вы, именно Вы?

– Спасать мир! И бороться со злом! Я теперь понял, у меня призвание ко всему этому, ну, правда, правда, поверьте же мне! – взмолился Ленни. – Ваше Величество, возьмите меня с собой!

С этими словами он кинулся в ноги Арону. Нормальный Ленни Мантуер, будущий библиограф и примерный племянник, никогда бы не сделал ничего подобного, но, то ли взыграла кровь мятежного дядюшки, то ли воздух Немира вскружил его голову, но прежний Ленни остался в прошлом, а новый хотел только одного!

– Его Величество – это вот он, – машинально проговорил Арон, подталкивая коленопреклонённого Ленни к Галахаду.

Тот ничуть не смутился и переполз к королю, готовый повторить всё с начала.

– Спасение Немира есть действие, проистекающее из чрезвычайности на фоне чрезмерности, чего никто не желает, будучи в здравом уме… Но Вы, вероятно, пришли из Настоящего Мира? – сверху вниз дружелюбно спросил Галахад, склонный вести светскую беседу. Ленни кивнул, обрадованный, что контакт налаживается, «Ведь, – подумал он, – нет ничего хуже обоюдного непонимания». Тут Галахад произнёс, обращаясь к Арону:

– Вот видишь!

И добавил:

– Я сразу понял, что он оттуда!

– А я нет! – почему-то сердито ответил целитель. – Я не умею отличать отмирков от обычных психов, если ты об этом, и учиться не собираюсь… Ты смотри, что придумал – спасать мир! Бороться со Злом!.. Разве кто-то говорил о борьбе со Злом?! Разве я говорил о борьбе со Злом?

– Да! – твёрдо сказал Ленни, глядя ему в глаза.

– Не может быть, чтобы мой язык забылся до такой степени! – парировал Арон.

– Ты обронил какую-то фразу в этом духе. Я тоже слышал. И не спорь! – царственно повелел Галахад. Арон и Ленни отвернулись друг от друга, смертельно обиженные. – Не суть как это всё важно… Да поднимитесь же наконец! Небось, не очень удобно вот так стоять, – благоразумно предположил Галахад, королевская кровь которого не знала, каково это – преклонить колени. Дождавшись, пока Ленни встал и отряхнулся, король спросил:

– Вы и вправду этого хотите?

– Конечно, не хочет! Да ты сам погляди, у него на лице написано!

– Вы можете пойти с нами, – продолжал Галахад, не слушая товарища, – но я должен предупредить: возможно, это будет… надолго…

Ленни с готовностью закивал, даже не задумавшись, что может означать это «надолго» в устах бессмертного Галахада.

– …и придётся испытать трудности…

Ленни снова кивнул: он очень рассчитывал на трудности.

– …и даже лишения.

Ленни беспечно махнул рукой.

– Путешествовать со мной весьма нелегко. Спросите хотя бы у него…

– Вы за меня не беспокойтесь, – примирительно сказал отмирок Арону.

Как только утих ветер, вызванный стремительным бегством Ленни, король и целитель посмотрели друг на друга. Этот молчаливый, внимательный обмен взглядами давно вошёл в привычку и воспринимался как своеобразный ритуал, заменяющий пространные словесные излияния в особо сложных случаях. Такое взаимодействие давало значительную экономию времени и сил, но сейчас его оказалось недостаточно. Первым это почувствовал Арон и для начала фыркнул, выражая справедливое возмущение.

– Чего ради..? – выпалил он совершенно неподобающим для почтенного неотмирка тоном, и, готовясь к ответной атаке, скрестил руки на груди. Галахад легко извинил эту вольность. В конце концов, в запасе у целителя имелись выражения куда более забористые.

Король неопределённо пожал плечами.

– Всё произошло наилучшим образом, – мягко сказал он, украдкой поглядывая на обычно кроткого Арона, который полыхал гневом.