Текст книги "Немир"

– И откуда только он набрался таких сведений? – почти прокричал тот. – Какая-то борьба, какое-то Зло… никогда не думал, что, дожив до седин, услышу такое!

– Ну, он же отмирок…

– И на кой он тебе сдался? Это фанатик, жертва неправильного воспитания, неужели тебе не ясно?

«Ну, а ты? – спросили глаза Галахада. – Тебе-то всё ясно? За те годы, что мы провели бок о бок, неужели ты не научился слушать меня и верить мне? Чем тогда ты отличаешься от этого юноши, виновного только в том, что у него не было шанса превзойти себя, свои устаревшие представления, отбросить их, как змея отбрасывает надоевшую старую кожу?» Но Арон то ли не понял, то ли не захотел расшифровать это безмолвное послание, и они остались на прежних позициях.

И снова король пожал плечами: не мог же он признать, что сиюминутное настроение склонно оказывать громадное влияние на жизнь бессмертного Галахада, великого Галахада, все действия которого должны быть спланированы и просчитаны от начала времён… Арон не захотел бы этого понять, как не понял многого другого. И король с болью осознал, что от этого умолчания между ними разверзлась пропасть, которую он тут же лихорадочно попытался заполнить пустыми фразами, сопровождая их убедительными жестами. И усилия его были столь велики, что Арон быстро успокоился и преисполнился прежней благости.

А Галахад надолго замолчал. Когда-то давно он покинул страну себе подобных, дивных существ, в устах которых люди-неотмирки и архаики именовались одинаково презрительно – смертниками. Своими вопросами Арон поневоле воскресил это саднящее душу воспоминание об изначальном неравенстве живущих. Возможно, кто-то решил восстановить справедливость. Эта мысль подбодрила Галахада; он подумал, что нашёл объяснение своим действиям, и испытал облегчение, что сможет теперь оправдаться перед другом.

– Да, – сказал он, – Я хочу дать ему возможность к развитию.

– Что ж, благородно, – подумав, протянул Арон. – И вполне достойно тебя. Жаль только, что его короткой жизни не хватит на то, чтобы осознать это благо.

– Ещё разочаруется, – улыбнувшись, произнёс король, но целитель оставался мрачен.

– Если это произойдёт… – проговорил он. – О, Творец, если это произойдёт, Галахад, человечеству очень не повезёт. Потому что в лице этого Мантуера человечество получит такого циника, что сам господин Деанж, о котором столько говорит Магистр, в сравнении с ним покажется подарком. Пошли-ка отсюда, мне что-то не по себе…

После утреннего столкновения с Рамзесом Ленни вернулся в Город как раз вовремя, чтобы успеть попасть в летопись Немира. До этого он был словно пловец, который стоит на берегу реки и никак не отважится войти в воду, а лишь робко пробует её ногой. Встреча с Галахадом вынесла его прямиком на гребень волны событий. В сознании Ленни, напичканном сведениями из библиотеки Хранителя Архива, король сильфанеев находился на одной ступени с доисторическими чудовищами вроде коварной Гнидры или безжалостной Мурколапки. Галахад был мифическим существом. Мысль о подключении к «процессу такого высокого уровня» мгновенно мобилизовала жизненные силы – иными словами, Ленни приготовился к подвигам.

Он мчался по улицам, лавируя между прохожими, перебегая перед повозками, домой – за Амбером и вещами. Последние разумные мысли безнадёжно сдали, не выдержав темпа этой дикой гонки, и голос разума звучал всё тише и тише, пока совсем не замер вдали.

Через час они явились на Главную Площадь. За ними увязался Рамзес, который не желал упускать из виду «высокоуровневые процессы». Ни король, ни Арон не выказали удивления, увидев Ленни в компании друзей. Судя по всему, их мысли были где-то далеко.

– Возьмите, – произнёс Арон, протягивая тоненькую книжицу. – Изучите внимательно. Потом расскажете мне.

– Здесь правда всё… про это? – робко поинтересовался Ленни, пробежав взглядом заглавие. Ответ Арона его озадачил.

– Я не знаю, – сказал целитель.

Нешуточное руководство всем, кто собирается спасать мир (Написано Великим НеПосвящённым)

Пункт 1. Прежде чем приступать к такому важному и ответственному делу, следует удостовериться, что намерения Ваши тверды и решение не изменится (по крайней мере, до тех пор, пока дело не будет завершено).

Примечание 1. Потому что, видите ли, в силу косности и инертности материи те или иные вещи будет потом невозможно исправить (т.е. восстановить в их прежнем виде). Так что, сами понимаете…

Итак,

для реализации пункта 1 ответьте (наиболее честно и полно) на вопрос:

«Для чего мне это нужно?»

Ответы рекомендуется записать в столбик и пронумеровать в порядке их значимости для Вас. Не более десяти.

Затем морально подготовьтесь и продолжайте, применяя к каждому ответу следующий блок из четырех вопросов:

1) что случится, если мир будет спасён мною?

2) что случится, если мир не будет спасён мною?

3) чего не случится, если мир будет спасён мною?

4) чего не случится, если мир не будет спасён мною?

Чётко проанализировав все четыре ответа на каждый из десяти предыдущих, ещё раз вернитесь к вопросу: «Так для чего мне всё это нужно?» и определитесь уже окончательно.

Пункт 2. Итак, Вы убедились в том, что Ваши намерения тверды и бескорыстны (последнее наиболее важно: о нём не говорилось ранее из опасения повлиять на честность Ваших ответов). Если же нет, стоит вернуться назад и пройти пункт 1 с начала.

Для тех, кто идёт дальше – мотивы определены, остаётся определить поле деятельности. Для этого необходимо решить, требуется Вам целый мир, или достаточно какой-либо его части.

Примечание 2. Желательно второе. В мире постоянно протекают множество процессов, и если Ваша деятельность прервёт их, последствия могут быть непредсказуемы.

Примечание 3. Воспитывайте чувство меры. Возможно, это и есть наше шестое чувство.

Чем меньше участок, избранный Вами, и чем ниже плотность процессов, происходящих на нём, тем быстрее и эффективнее Вам удастся завершить свою миссию на радость себе и столпившимся зрителям (без них всё равно не обойтись). Подумайте, насколько лаконично и красиво выглядел бы такой финал!

Если данный вариант принимается, дальнейшее движение не нужно. Разрабатывайте план кампании, и смело приступайте: риск минимален.

Для всех прочих – пункт 3.

Пункт 3. Данный пункт предназначен для тех, кто, несмотря на всё вышесказанное, твёрдо намерен спасти целый мир.

Если это Вы, то поздравляю.

Только трое из ста человек приступают к пункту 3.

Я горд за Вас, хоть данный поворот и ставит меня в затруднительное положение.

Ибо память подводит меня, и я уже не в состоянии воспроизвести рекомендации, данные Вашим предшественникам.

Возможно, эти рекомендации были совсем разными.

Возможно, они даже исключали друг друга.

Результат был один: никто из них не вернулся прежним.

Они все потеряли то, что имели.

То, что они обрели, лежит вне сферы Вашего понимания.

Никто не сказал им «Спасибо».

В конечном счёте, осталось неизвестным, удалось им спасти мир, или нет.

Вы ещё хотите идти дальше?!

Впереди – самое трудное.

Пункт 4. Вижу, Вы всёрьез вознамерились спасти мир.

Что ж, я всё равно в это не поверю (ибо никто никогда не доходил до пункта 4).

Но пусть это Вас не смущает.

Примечание 4. Ведь известно, что сложнее всего поверить в чужие благородные намерения и прекрасные устремления.

Идите же дальше – мне нечего Вам сказать.

Недостаток опыта не позволяет мне давать советы. Утешает одно: раз уж Вы дошли до этой стадии, то и сами прекрасно представляете, что и как.

Посему поручаю Вам завершить данное руководство в соответствии с общепринятой системой нумерации.

Последняя рекомендация. А всё-таки, очень Вас прошу, постарайтесь сделать так, чтобы в результате Ваших действий мир не очень сильно изменился. Соблюдайте экологию, не один Вы тут всё-таки.

Дочитывал Ленни уже на месте, в то время как Амбер с Рамзесом, переругиваясь, делали неуверенные попытки поставить палатку. Он понятия не имел, каким образом они оказались на этом живописном холме и куда делись их вожаки. Впоследствии Амбер говорил ему, что никогда не видел такой погружённости в себя. «И вряд ли когда-нибудь увижу», – повторял он, благоговейно вздыхая.

– Я думаю, нам стоит начать с шашлыка, – заметил Рамзес, протягивая дрожащие от нетерпения руки к рюкзаку. Хранитель на ходу шикнул на него, но тут же врезался в Ленни, который застыл изваянием.

– Тебе всё видно? – озаботился Амбер. Ленни кивнул: от зрелища грандиозной армии в полной боеготовности его начал пробирать священный трепет. И тут раздался звук, от которого оба вздрогнули: Рамзес открыл бутылку газировки.

– Жаль, чипсов не взяли, – искренне посетовал он и приложился к горлышку.

– Рамзес! – нервно зашипел Амбер. – Ради всего, что для тебя свято…

Рамзес примирительно вскинул руку.

– Я буду тихо, – просительно сказал он.

Амбер нехорошо выругался. Никто не обратил на него внимания.

Тем временем на восточном склоне холма король потрясённо разглядывал долину, подёрнутую бело-розовой дымкой весеннего цветения. Небо самого яркого лазурного оттенка выглядело так, словно его только что тщательно вымыли и отполировали до блеска, а ослепительное солнце катилось по этому сверкающему покрывалу, отбрасывая фиолетовые блики и порождая галлюцинации для усталых глаз. Галахад заслонил лицо ладонью и продолжал любоваться восхитительной панорамой. Когда он отнял руку, на губах заиграла радужная улыбка. Глаза светились восторгом.

– Что за красота, Арон, что за прелесть эта весна! – произнёс Галахад.

Тот не ответил.

– У голубей брачный период, – добавил король, бросив взгляд на лес. – Самое время!

– Вы не туда смотрите, Ваше Величество! – укоризненно сказал целитель.

– Сегодня у меня не тот настрой, – пожав плечами, заметил Галахад.

– Настрой его Величества очень пригодится, когда начнём разукрашивать это пастбище, – отозвался Дарслаг, делая мечом выпад в сторону воображаемого врага. – Лично я предпочитаю багрово-закатные тона. О, кажется, начинается!

Небо вдруг стало темнеть, а солнце поплыло к горизонту, путаясь в рваных, зловещего вида облаках. Ленни решил было, что это обман зрения, ведь день был в самом разгаре… но тут он снова обратил внимание на соседний холм и понял, что кое-что пропустил. Как бы то ни было, а такое должно было сразу броситься в глаза. На склонах холма почти вплотную стояли рядами плечистые гривастые гиганты. Один их вид вызвал у Ленни содрогание. Не желая обнаруживать страх, он притворился, что замёрз, и застегнул куртку. Солнце быстро опускалось в облака, но тени ещё не добрались до холма, когда на вершине появилась миниатюрная по сравнению с гигантами фигурка. Последний солнечный луч озарил пришельца, и удивленный Ленни неожиданно узнал в предводителе гигантов Сантариала…

– Похоже, он собирается ими руководить, – с любопытством сказал Галахад.

– А ты чего хотел? Архаики вечно нянчатся с гигантами.

– Вы будете продолжать смотреть, или всё-таки что-то предпримете? – вопрос исходил от Дарслага. Рыцарь вогнал свой меч в землю и налёг на рукоять всем корпусом, прислушиваясь к их беседе. В таком положении он очень напоминал птицу, сидящую в клетке на жёрдочке.

– Ну, надо же, какая прелесть! – повторил король и посмотрел на Арона, который что-то шептал. – Чую я, тебе не терпится всё испортить.

– Охота тебе связываться с этим сбродом? – укоризненно молвил тот, прерываясь. – Здесь по меньшей мере три сотни гигантов, и каждому персонально придётся сносить башку?.. Дай-ка я попробую: может, мне удастся их сдержать?..

Галахад пытался что-то возразить, но его ответ потонул во внезапном грохоте. Ленни не сразу понял, что явилось тому причиной, и лишь когда целитель чужим, страшным голосом произнёс несколько зловещих слов, до него дошло: Арон колдовал!

– Ложись! – крикнул Амбер, пытаясь пригнуть его к земле. – Это какое-то волшебное действие, или я ничего не понимаю!

Ленни послушно дал себя уронить: он и в лежачем положении прекрасно всё видел.

Небо вспыхнуло. Невиданный фейрверк подпалил тьму, и чудовищный пожар распластался над лесом до самого горизонта. Многие гиганты, ослеплённые, упали, но Сантариал остался стоять, словно зачарованный. На его лице появилось странное выражение, которое озадачило многих, но пока было не до него…

Арон продолжал плести свои заклинания. В одночасье скромный целитель и спутник Галахада, вечная тень знаменитого короля, изменился до неузнаваемости. Это был он – и уже не он. Его вторая натура, освобождённая от груза повседневности, извергнулась в Немир из неведомых доселе планов бытия. Словообразования, слетавшие с его уст, порождавшие вихрь и бурю, были созданы самим волшебством; никто и никогда не смог бы их повторить без надлежащей подготовки. Рамзес потом клялся, что занёс их в блокнот, но буквы на его глазах расползлись, а сам блокнот улетел, махая страницами как крыльями. Никто не брался ни подтверждать, ни опровергать его: в тот миг все были заняты другим… Стоявший рядом Галахад, брезгливо морщась, зажал руками уши, Ленни и Амбер залегли чуть поодаль, стараясь по возможности ничего не пропустить. А на небосводе крутились тысячи огромных шутих, тысячи фонтанов лавы взметались кверху, и, казалось, тысячи голосов кричали, вторя заклинаниям…

– Может, хватит? – донесся до Ленни едва слышный зов Галахада.

Перепуганные гиганты метались по склону холма туда-сюда, будто гладиаторы на арене Колизея, которых позвали на обед, но забыли сообщить номер столовой… но грохот и огонь везде настигали их, и они падали, вставали и снова бежали… никто из стоявших на соседнем холме не мог их винить: всё происходящее было действительно страшно.

Как если бы внезапно, без всяких пророчеств и предварительного антуража, нагрянул Беспредел.

В гуще этой какофонии и хаоса Дарслаг радовался жизни.

– Так их! – бессвязно кричал он, хлопая в ладоши. – Всех… подчистую… долой!

Но вдруг всё прекратилось. Шутихи свернулись в шары и рассыпались тысячью искр, фонтаны ушли под землю, и только необычная огненная луна продолжала пылать, освещая всё вокруг, будто стоял день…

Арон опустил руки, и вслед за этим жестом в мире настала Тишина. Шокированные птицы и звери безмолвствовали, деревья замерли, люди и гиганты точно окаменели. Тишина длилась несколько долгих, прекрасных секунд и ещё продолжалась, когда ошеломлённый Сантариал тихо, но отчётливо произнёс:

– Я тащусь…

Его голос, глубокий и такой одинокий, замер к концу фразы. Эмоциональная сила этих слов была столь велика, что все, включая гигантов, опустили оружие. И все сразу поняли: он тащится. И прониклись.

Целитель Арон в досаде закусил губу. Понятное дело, ему было нужно напугать врага до полусмерти, но он никак не ожидал, что враг будет млеть от восторга. Сантариал смотрел на него с восхищением ребёнка, которому нежданно-негаданно устроили большой праздник.

Он ещё что-то прошептал, но лишь Галахад обладал настолько острым зрением, что смог прочесть по губам.

– Говорит, что никогда не видел ничего подобного! – перевёл он Арону. – Слушай, я горжусь тобой!

Арон ответил ему такой жуткой гримасой, что король решил не продолжать. Дарслаг обнажил меч и коротко крикнул:

– Вперёд!

– Куда – вперёд?! – осадил его раздражённый Галахад. Поверженные гиганты бежали прочь, и гоняться за ними не было никакого смысла. – У меня голова раскалывается от ваших штучек, и я сегодня без обеда. Как хотите, а я иду домой!

Целитель насторожился. Такая забота о собственном желудке аскетичного повелителя говорила о крайнем нежелании продолжать то, что они начали.

– Сначала разберёмся с ним, – потребовал Дарслаг, показав на Сантариала. – Ступайте, Ваше Величество, я прикрою! Настоящие мужчины сперва действуют, а потом рассуждают!

– А думают когда? Нет, что ни говорите, а я против! – воскликнул целитель, но было поздно.

Галахад скрепя сердце полез на холм. Дарслаг шумно дышал в спину, и король сильфанеев проклинал тот час, когда ввязался в эту дикую авантюру. «Могли бы обойтись и без меня», – думал он, преодолевая корни сосен и огибая вековые валуны.

Мысли Арона, не поспевающего за ними, были и подавно лишены умиротворения. «Да уж, с таким лидером… – пыхтел он, еле переводя дух. – И с таким союзником… а главное, с такими врагами… мы точно свернём горы… или свернём шею».

К общему изумлению, Сантариал не пытался убежать и ждал их у самого края обрыва.

Борясь с желанием спихнуть подоспевшего Дарслага обратно с холма, Галахад вытащил свой меч из ножен и повернулся к Сантариалу. Тот сделал то же, но с явной неохотой, и король быстро понял, что противник попросту не владеет этим старинным и уважаемым оружием.

«Вот так так!» – подумал Галахад в замешательстве. Он давно не воевал, но смутно помнил, что врагов следует убивать, однако наброситься на практически беспомощного противника и тут же, на месте, без предисловий, разделаться с ним… Это было бы слишком.

Не по-рыцарски. Не по-королевски. Не по-людски… хотя причём тут люди?

– Я не могу с ним биться! – сказал Галахад Дарслагу. – Ты же видишь, он не воин: только посмотри, как меч держит!

– Ну, так убейте его! – равнодушно ответил рыцарь. – Ещё и проще!

Арон наконец добрался до вершины и, узрев происходящее, презрительно хмыкнул. Ну конечно, так он и думал, никто ничего не может без него! А Сантариал вообще смотрел так, словно Арон обязан прямо сейчас, не сходя с места, исполнить все его желания. Целителя замучила одышка, но он без колебаний показал обществу спину и собрался уже сойти вниз (или съехать – как повезёт), когда Дарслаг окликнул его.

– Досточтимый целитель! – умоляюще проговорил он. – Я Вас прошу…

– Подождите, – раздражённо оборвал архаик. – Вы всё испортите! Вот сейчас он испепелит меня одним дыханием…

В том, как это было сказано, не чувствовалось особого ужаса… а было… определённо было нечто другое.

– Я?!! – вскричал Арон в крайнем возмущении. – Я ещё не перегрелся! Если на каждого буду расходовать энергию волшебства, мы с вами скоро взлетим на воздух! Что, съели?

– Но… – проговорил ошарашенный рыцарь.

– А Вы сообразите: откуда-то эта энергия берётся, значит, куда-то её придётся возвращать, а как Вы это себе представляете?.. Вот и подумайте!

– Хорошо! – сказал вконец остервеневший Дарслаг. – У меня, правда, не укладывается в голове, что Вы, Ваше Величество, позволяете ему уйти из-за каких-то дурацких этических норм, а Вы, уважаемый Арон… хотя что с Вас возьмёшь! Но меня в этом смысле ничто не держит, и, коли на то пошло, я убью его сам.

Он поднял свой меч, и через две секунды Сантариал оказался на земле. Впрочем, его падение явилось результатом чистейшей случайности: пытаясь упредить действия Дарслага, Галахад стал между ними и неумышленно толкнул архаика, отправив его прямо в грязь.

Какое-то время король и рыцарь стояли друг против друга, пытаясь сообразить, что же делать дальше. Очевидно, Галахад склонялся к тому, чтобы отменить поединок вместе с результатами, Дарслаг же пылал желанием довести начатое до конца. Но как только разъярённый рыцарь собрался удовлетворить свою жажду крови, король загородил Сантариала собой.

– Так, так, – зловеще прошипел Дарслаг. – Вижу, пребывание в Городе окончательно затмило Ваш разум.

Галахад промолчал, но не дрогнул. Рыцарь отступил на шаг и, усмехнувшись, сказал:

– Много лет я служил Истине, как принято говорить, верой и правдой, но, видно, пришёл и мой черёд. Сегодня Вы сделали свой выбор и показали, что для Вас ценно на самом деле. Вы хотите сохранить ему жизнь, но, даю слово, наживёте множество проблем и ещё не раз вспомните обо мне…

Он чуть подождал и добавил:

– Но я буду очень далеко, потому что сегодня сумасшедшему королю не сгодился рыцарь вроде меня. Прощайте.

И он ушёл, не оглядываясь, а Галахад хмуро глядел ему вслед, но думать ни о чём уже не мог.

– Сдаётся мне, чем дальше от нас он будет, тем легче нам, – философски заключил Арон. – Тяжёлый тип.

Он оглянулся на архаика. Сантариал уже поднялся, и теперь подобраться к нему было не так-то просто. Он спокойно стоял, опустив плечи и вскинув голову, но чувствовалось, что его наполняет некая сила. Она словно возносила его над землёю и над всеми ними. И вот это Арону уже совсем не понравилось.

Почувствовав его взгляд, Сантариал мгновенно обернулся к нему, и Арон увидел в его расширенных зрачках своё отражение – цель, которую следовало поразить. В эту секунду целитель ощутил, что обретает новое откровение, но кое-чего он в одночасье лишился. Уверенности, накопленной за те годы, когда всё шло относительно гладко…

– Целитель Арон, – как бы размышляя, произнёс Сантариал. – Почему я думал, что Вы умерли?

Вместо того, чтобы ответить резкой отповедью на этот наглый выпад, Арон, к своему изумлению, честно сказал:

– Понятия не имею.

«Хотел бы я знать, – мрачно подумал он, – что, ахинея меня побери, всё это означает?»

Архаик кивнул, будто ничего другого не ожидал.

– Значит, Вы теперь стали волшебником? – невинно поинтересовался он.

– На что Вы намекаете?

– На твоё перерождение во плоти, – охотно пояснил король, следивший за беседой. – На твоём месте я бы ему врезал, получил по шее в ответ, и все разошлись бы счастливые.

Судя по лицу архаика, вопросы всеобщего счастья волновали его мало.

– Только осторожнее, – иронически предупредил он. – Об меня легко пораниться.

Арон шагнул к нему, намереваясь решить вопрос с одного удара, но остановился, глубоко поражённый.

С уходом рыцаря матрица конфликта переменилась полностью. Сантариал больше не играл с ними, демонстрируя беспомощность. Вместо этого целитель столкнулся с жёсткой линией защиты. Он не мог подойти к Сантариалу ближе, чем на несколько шагов; в то же время, любая попытка уклониться от поединка грозила ему ударом в спину. Неизвестно почему, Арон был абсолютно уверен: так и будет. Ни один приём ближнего боя не мог здесь помочь, да и дальнего тоже. Вызванное сознанием архаика поле блокировало любое физическое воздействие.

В достаточной мере подготовленный рассказами посыльного и самого Магистра, Арон ожидал от Сантариала многого, и всё же растерялся. Он не сразу сообразил, что имеет дело с сознательной провокацией, продуманной и хорошо подготовленной. Своим поведением Сантариал прямо заставлял его прибегнуть к волшебству. Ситуация осложнялась тем, что он был дьявольски подвижен и пластичен. Обычно бойцу, даже самому опытному, требуется некоторое время, чтобы сгруппироваться и перестроиться, но Сантариалу, похоже, времени не требовалось вообще. Стоило противнику, сбитому с толку его обманчивой расслабленностью, потерять бдительность, как ему в лицо летели камни и ветки, которые Сантариал ухитрялся взметать с земли, не прилагая видимых усилий. Арону хватило пары минут понять, что этот архаик и без меча может сделаться источником серьёзных проблем.

«Ещё чуть-чуть, и мне придётся убираться, унося под мышкой собственную голову», – мрачно подумал Арон.

Он был зол и с трудом удерживал эмоции под контролем, понимая: любой срыв будет только на руку Сантариалу. Тот явно наслаждался происходящим, и Арон не собирался усиливать его радость. Но ввязаться в глупейшую конфронтацию – и с кем?! – вот чего целитель никак не мог принять. И, соответственно, был не в состоянии сосредоточиться.

Неизвестно, чем бы закончилось дело, но тут счастливая звезда Арона решила-таки ему подсветить. Точнее, вмешался Галахад. Что было на уме у Его Величества – то ли он соскучился без дела, то ли собирался внедриться с какими-то замечаниями… впоследствии Арон не раз задавал себе этот вопрос, ведь принципиальность короля не позволила бы ему вмешаться в схватку. Короче, Галахад внезапно оказался к Сантариалу ближе, чем Арон. И в следующую секунду архаик оступился и упал. Как бы нечаянно.

Ничего странного в этом не было – теоретически, в бою всякое возможно. Бывает, падение с высоты десяти сантиметров становится смертельным. А иногда и не нужно никакой высоты. Однако – два раза подряд и на ровном месте?! Галахад озадаченно уставился на Сантариала, но тот, похоже, считал битву оконченной. Он поднял обе руки ладонями вверх, и король, покачав головой, двинулся восвояси.

– Вы что, так и позволите ему уйти? – спросил архаик, обращаясь прямо и непосредственно к Арону.

Невзирая на своё тактическое превосходство, целитель ощутил себя не в своей тарелке.

– В смысле? – спросил он.

– Существует пункт третий статьи сорок восьмой Кодекса Кармы, который ещё никто не отменял, – заявил архаик с оскорбительной снисходительностью. – Хорошо… Вы не читаете законов, так я Вам напомню: король победил меня, следовательно, он должен определить мою дальнейшую судьбу.

Арон хотел возразить, но обнаружил, что собеседник довёл его до состояния полного отсутствия слов. Сантариал избрал стратегию, которая в любом случае должна была измотать тех, кого угораздит с ним связаться. Теперь на его стороне был ещё и закон, который в любом обществе оперирует лишь видимостью и формальностью.

– Клянусь пяткой Мурколапки, а ведь он прав! – оживлённо заговорил Амбер, появляясь у Арона за плечами. – Я и сам подумал…

– Не могли бы Вы подумать в другом месте?! – прервал его Арон, потихоньку свирепея. – Здесь вообще-то поле боя!

– Тогда верните его! – непреклонно заявил архаик. Он продолжал лежать, подпирая голову рукой, как будто находился на диване у себя дома.

– Да-да, верните, послушаем, что он скажет! – это был уже Рамзес.

Арон в бессильной злобе обвёл взглядом лица окружающих и остановился на Ленни. Тот счёл за лучшее не выступать.

Должно быть, нервное истощение, вызванное последними событиями в Немире, наконец, обнаружило себя, потому что целитель снова повысил голос. Очень эффективный манёвр: наиболее верные гиганты, поначалу не пожелавшие бросить Сантариала на произвол героев, теперь в ужасе скатились с холма и бежали долго.

Вернулся Галахад. Похоже, он услышал возмущённые вопли Арона и встревожился, как бы его друг вновь не начал метать молнии. Король моментально вник в суть проблемы и незамедлительно выразил своё отношение к ней.

– Интересно, с какой это стати я должен указывать ему, что делать? Я вам что: Верховный Магистр, органы правопорядка или вообще Тот, кто Всё Это Придумал?!!

На миг наступила почтительная тишина, которую нарушил Амбер.

– По закону, Ваше Величество, – вежливо объяснил Хранитель Архива. – Закон един для всех.

– А я говорю: нет! – отрезал Галахад. – Я – король, и ваши законы мне ни к чему.

Он сделал шаг к обрыву, обернулся, и проговорил, обращаясь к Сантариалу:

– Можешь идти куда угодно, только не ходи за мной. Ясно?

И он покинул их, впрочем, свернув в сторону, противоположную той, куда отправился Дарслаг. Но для Арона всё только начиналось.

– Стойте! – властно сказал Сантариал.

Оглянувшись, Арон увидел примерно то, что ожидал: четверо смотрели на него во все глаза; ни один из них его не одобрял.

– Чего тебе надо, а? – устало сказал он, присаживаясь на корточки рядом с архаиком.

Ответный взгляд Сантариала был таков, что Арон ощутил себя бабочкой, наколотой на булавку. Или червяком, втоптанным в грязь. Если бы Сантариал решился дать целителю пощёчину, это было бы менее болезненно.

– Знали бы Вы, как близки были к той черте, откуда нет возврата, – медленно и чётко проговорил он. – И ничто Вас не спасло бы!

Несмотря на поэтичность метафоры, архаик свято верил в то, что говорил – это было несомненно. Арон обалдел. Другого слова здесь не смог бы подобрать даже личный летописец Магистра Немира. «Каким дураком я буду выглядеть в собственных мемуарах!» – мелькнуло у него. Наверно, из-за этой мысли, которая порядочно его разозлила, Арон сделал то, что сделал. Он поднял руку. Увидев это, Сантариал улыбнулся: так мог бы улыбаться Ангел Зла, встретив в Аду своих лучших друзей.

«Дальнейшее трудно передать словами» – обычно пишут авторы в романах, намекая, что лучше один раз увидеть. Но, даже оказавшись непосредственным свидетелем, Ленни так и не был уверен до конца, что же произошло. Сантариал съёжился у ног Арона, его била крупная дрожь. Стоявшие рядом слышали его прерывистое дыхание вперемежку со всхлипами, все видели, как он, корчась, словно от тяжкой муки, пытается собраться, встать на ноги… А над ним простирал ладонь тот, кто час назад заставил бежать целую армию.

Ленни созерцал эту сцену, находясь в глубочайшем шоке. Впервые на его глазах происходило медленное убийство. Внешне Арон не делал ничего, но Сантариал, распластавшийся на земле, походил на жертву зверского насилия. Что-то словно пожирало архаика изнутри. Обхватив себя руками, он пытался удержать это, не дать ему вырваться и уничтожить всё вокруг. Поглощённый происходящим, Ленни не видел и не слышал ничего; и всё же какие-то звуки извне находили путь к его сознанию. Например, голос Амбера:

– Рамзес, ты не сделаешь этого, слышишь?! Не станешь снимать на видео! Откуда у тебя вообще… дай сюда!!!

Помощи от Хранителя не дождёшься, понял Ленни, оставалось надеяться только на себя. Возможно, Сантариал порядочно досадил жителям Немира, однако Ленни не мог позволить ему скончаться в страшных судорогах прямо посреди пустоши. Подбежав, он попытался поднять Сантариала, но тот оттолкнул его руку. По подбородку архаика текла кровь из прокушенной губы.

Ленни разогнулся, посмотрел Арону в глаза.

– Перестаньте, – тихо сказал он, голос предательски вибрировал. – Не надо никого убивать… больше.

Это окончательно доконало Арона. Носком сапога он тихонько подтолкнул Сантариала, который задыхался, извиваясь в пыли, и тот перевернулся на спину. Жадно вдохнул воздух, запрокинул голову и захохотал резко и надрывно. Увернулся от объятий подоспевших Амбера и Ленни, грохнулся на землю и продолжал хохотать. Всё стало очевидно. Смеяться так можно было только от одного…

Ленни никогда не видел Хранителя таким. Казалось, тот буквально воспламенился от ярости. Широко шагнув, Амбер заступил дорогу покрасневшему от натуги целителю.

– Так не делается! – воскликнул он, задыхаясь. – Это, по меньшей мере, неспортивно! Вы знали, что он боится щекотки, и вызвали у него сходные кинестетические ощущения!

– Неужели? Откуда бы мне это знать?

– Вы знали! И Вас это не остановило!..

– Я что, должен был открутить ему голову? – с кроткой печалью спросил Арон. – Могу я хоть раз обойтись без этого? Или нет? – он по очереди оглядел собравшихся, словно пытаясь что-то прочесть на их лицах, но ответные взгляды его не порадовали. – Не могу! М-да…

М-да… Это только в книжках герои произносят значимые фразы, догадался Ленни. В реальности, по крайней мере, в этой самой реальности, герой так же мямлят, как и обычные смертные.

Паника отпустила Сантариала, как только отпала необходимость глубоко дышать через рот. Будь архаик диким зверем, он набросился бы на Арона и перегрыз ему горло… а так целитель спокойно повернулся к нему спиной.