Текст книги "Немир"

– Давно я не видел такого неба.

– Ты у меня, бедный, вообще мало что видел в своей бессмертной жизни, – недовольно пробурчал Арон, поворачиваясь на другой бок. – А я всё думаю: интересно, что за нелёгкая понесла того архаика в Нирвалан? Они с сильфанеями сотни лет не воевали.

– Мы можем только предполагать, – значительно ответил король. – А что, если… чарующие виды? Обворожительные женщины? Всенемирно известная здравница и вечное лето?..

– Галахад!!!

– В конце концов, почему бы и нет? – философски заключил король.

– О, Творец! – простонал целитель, натягивая плащ на голову. Однако, на сей раз ему удалось уснуть.

Ночь иссякла, и, утянув с небосвода истончившийся шлейф с поблёкшими звёздами, оставила вместо себя предрассветный сумрак – призрак своего былого величия. Арон ещё спал, и Галахаду не хотелось его будить. У всех спящих – детские лица, и лицо Арона, умудрённого, хоть и не состаренного годами, было совсем ребяческим. Этот ребёнок был юным двойником известного и глубоко почитаемого в Немире человека, лишённым достоинств и недостатков взрослого Арона, и Галахад понимал, что любит его ещё сильнее за то, что так редко видит. В последнее время жизнь давала им мало времени для снов и даже просто для раздумий, и это состояние вечного «некогда» начинало надоедать Галахаду. Теперь он намеревался покончить с ним.

Вот почему когда утреннее светило поднялось над Городом, сияя царственной неспешностью существа, которое никогда не опаздывает, потому что само время не властно над ним, Галахад даже не пошевелился.

– Почему ты меня не разбудил? – проворчал Арон. – Смотри, где солнце!

– Солнце на месте, – сказал Галахад спокойно. – И вообще всё прекрасно.

Арон с недовольным видом шарил в карманах в поисках часов, но половина карманов оказалась зашита; лишь тогда этот великий человек вспомнил, что накануне сам уподобил человека с множеством карманов хомяку, складывающему провизию в защёчные мешки. С чувством досады Арон сказал себе, что проще выбросить свою голову, чем избавиться от старой привычки.

– Мы с тобой не подумали о нашем инкогнито, – озабоченно произнёс Арон, когда они подошли к окраинам Города, – Жаль, что главные ворота здесь единственные.

Это ты не подумал, – благодушно заметил король. – Можно было бы проникнуть в Город ночью, под покровом темноты – это очень таинственно.

– Очень, – язвительно поддакнул Арон. – Но ворота наверняка теперь запираются. Здесь, если ты ещё не в курсе, постреливают.

– Но сам Город пока в безопасности – так мне сказали.

Целитель пожал плечами – абсолютно ни к чему не обязывающий жест.

– Неважно, – подытожил Галахад. – Мне не удастся сохранить в тайне свой приезд. Есть вещи невозможные даже для меня.

Арон хмуро кивнул. Его беспокойство росло.

– Но это было главным условием Магистра – по крайней мере, до того, как он переговорит с Вами.

– О, я уверен, он тоже понадеялся на Вашу смекалку, достопочтенный целитель, – беспечно сказал король. – Впрочем, даже не напрягайтесь по этому поводу. Мне будет жаль Ваших усилий.

Арон подумал о том, что война внезапно сыграла им на руку. Безлюдные дороги не сулили нежданных встреч, иначе о прибытии владыки Нирвалана уже знали бы все вокруг. Галахада невозможно было не заметить. Он выделялся в любой толпе, что уж говорить о лесном массиве или предгорьях. Арон принял решение.

– Ваше Величество, Город приближается, – торжественно возвестил он.

– Ну, не преувеличивайте. Мы ещё не достигли такого масштаба, чтобы города сами подходили к нам, – добродушно отшутился Галахад. – Пока что и мы, и населённые пункты послушно следуем путям, намеченным Свыше.

– Поэтому я настоятельно прошу Ваше Величество накинуть капюшон.

– Но ведь я тогда ничего не увижу! – возмутился Галахад. – А я так давно здесь не был!

– Вы ещё насмотритесь на столицу. А она на Вас.

Сейчас Арон не сомневался, что король послушается его: Галахад уважал чутьё друга. И вправду, спустя десять минут они вступили в ворота, как и предполагалось заранее намеченным планом. Арон поддерживал короля за локоть, направляя его нужным курсом, а Галахад прятал лицо. При этом один видел только носки своих сапог, а другой – из-за перенапряжённого внимания – замечал лишь знакомые приметы, по которым рассчитывал добраться до места. Оба теряли много интересного, но надеялись вскоре всё наверстать. Тем не менее, уже на подходе к резиденции Магистра король начал проявлять нетерпение.

– Я чувствую себя как изгнанник, тайком вернувшийся на родину, а не как приглашённый Верховного Магистра. Не слишком ли ты усердствуешь?

– Подождите немного. Потом Вы будете меня благодарить, – заверил Арон.

– Может, мне начать прямо сейчас?

Ответить Арон не смог: отвлёкшись, оба с размаху врезались в какую-то толпу.

Вспышка.

И Галахад поспешно заслонился рукой от фотокамеры («Куда бы деть все эти новшества из Настоящего Мира!»)

Вспышка.

Галахад, чрезвычайно раздосадованный, углубился в толпу репортёров.

– Ну вот. Прямо как в старые добрые времена, когда за нами гнался дракон, – мечтательно произнёс Арон, следуя за ним. – Тоже вот так всё сверкало, но тогда было куда как романтичнее!

Они кричали. Они лезли. Они перебивали друг друга. Не говори, что ты готов ко всему, пока не встретишься с этой ордой. Галахад твёрдо помнил «правило икс», что помогло ему пережить массовые выражения приветствия наряду с попытками превратить их с целителем в огромный бутерброд с прослойкой из нескольких корреспондентов конкурирующих изданий. Король плавно развёл руки в стороны, и давка прекратилась; только несколько журналистов выпали из толпы по краям и, охая, потащились в направлении ближайшей санчасти.

– Ваше Величество! Министерство Просвещения желает включить сказания о Ваших подвигах в обязательную школьную программу для учащихся младших и средних классов, дабы подрастающее поколение воспитывалось на достойных примерах чести и благородства. Что Вы об этом думаете?

– Ни в коем случае, – отрезал король. – В этих источниках нет ни слова правды, не говоря уж о чести и благородстве. Если туда чисто случайно и попали сведения из реальной истории, то редакторы отобрали для публикации самые мерзопакостные из них.

– Но это же «Книга Времён»!

– И какое издание? – насмешливо поинтересовался Галахад.

– Вы могли бы написать мемуары и выпустить баснословным тиражом. В наше время, когда вечные ценности нивелируются, Вы возродили бы моду на них. «Воспоминания Галахада» стали бы бестселлером!..

– Нет, – мрачно проговорил король. – Моя жизнь не завершена, и я не хочу, чтобы её возводили в канон. Я переосмыслил свою биографию и пришёл к выводу, что она не подходит в качестве пособия по обучению хорошим манерам. Дайте истории идти своим чередом, и не мешайте людям учиться мудрости у жизни.

Арон, единственный, кто был осведомлён о ближайших литературных планах Галахада, напустил на себя невинный вид. Несколько журналистов тут же с подозрением уставились на него.

– Но как же! – вскричал репортёр, стоявший ближе всех к Галахаду. – И это говорит тот, кто вдохновил знаменитейших мыслителей и поэтов разных эпох на великие свершения, тот, кого мы любили с детства, наш единственный Герой!..

– Его Величество ничем не может помочь, – не утерпев, встрял Арон. – Он не виноват, что вам не привили чувство меры. Пойдёмте, Ваше Величество, мы уже опаздываем…

Поднялся неимоверный гвалт. Журнальная братия бросилась вперёд, щёлкая челюстями и фотоаппаратами, но Галахад и Арон показали им спины и скрылись за воротами резиденции Магистра. Чрезмерно эмоциональный репортёр, досадливо сморщив лицо, повернулся к собратьям по цеху.

– Всё ясно, – он махнул рукой. – Нам нужен новый Герой.

– Зря мы так, – сказал Галахад Арону. – Боюсь, твоя последняя реплика не доведёт до добра.

– А иначе мы до вечера не отвязались бы от них, – пожав плечами, ответил тот. – Ты слишком мягок и дипломатичен для этой шайки. Тут нужны крутые меры.

– Это одна из тех вещей, которые не красят столицу в моих глазах. Магистр был прав. Стоит мне тут появиться, как за мной сразу увиваются стаи этих … – Галахад не закончил, мрачно усмехнувшись. – И начинается: законы, подзаконные акты… И если удаётся от них уйти, это уже подвиг, достойный занесения в Анналы…

– Они всегда ссылаются на философов и поэтов…

– Поэты!.. – с иронией воскликнул Галахад. – Умоляю тебя, Арон, держись от них подальше! Знал я поэта Мируана, век этак тринадцатый, до четырнадцатого он не дожил… Помню «Галахада и колдунью» в его изложении – я аж содрогнулся тогда и до сих пор дрожу… «И отсёк он ей буйну головушку, и пустил он ей чёрну кровушку, привязал ея тело белое ко хвосту коня вороного, и размыкал конь тело белое по оврагам да по колдобинам»… Спрашивается, что я ему сделал, этому Мируану, за что он меня так поносит?

– Но это же типичный подвиг, Галли…

– Да, для типичного героя.

– Если не ошибаюсь, ты тогда одолел колдунью Агонию, от которой не было житья всему Побережью.

– Да, – согласился Галахад, – но нигде не упоминается, что я несколько ночей не спал, прежде чем решиться на такое! Я не испытываю удовольствия от убийства, Арон, и постарался бы замять этот сюжет, но тогдашний Совет Девяти требовал от меня голову колдуньи в доказательство, вот всё и выплыло наружу.

– Ты сам виноват, Галахад. Очень неподробно рассказываешь о своих подвигах, вот они и обрастают легендами. Мируан писал в манере настоящих поэтов из Настоящего Мира, а тогда такой высокопарный стиль был в моде. Этот Мируан, если не ошибаюсь, плохо кончил?

Галахад не ответил.

Они прошли по двору, выложенному плитами жемчужно-серого мрамора ромбической формы; в щелях между плитами росли нежные цветы с овальными лиловыми лепестками. Вскоре оба оказались у главного входа резиденции Верховного Магистра Немира – здания, представлявшего собой чёрный куб, увенчанный сферой меньшего размера. Вокруг сферы располагалась смотровая площадка, с которой открывался вид на залив с маяком и Скалы Чёрного Грота. Галахад в нерешительности разглядывал то, что казалось офисным центром, святилищем и обсерваторией одновременно. Только теперь он по-настоящему понял, насколько отвык от цивилизации. И как не хочет к ней привыкать.

Глава четвёртая

Я хочу, чтобы ты видел мир таким, каким его рассматриваю я, – как грандиозный эксперимент. Доныне его результаты не очень ясны, и я признаю, что люди погубили гораздо больше, чем я предполагал. Думаю, им не составит труда покончить вообще со всем.

Хуан Хосе Арреола

Когда Галахад и Арон приблизились к зданию, тёмная стена разверзлась, открыв проход, в котором стояла одинокая фигура. На путников впервые за долгое время повеяло духом официальности. Оба не ожидали такого поворота событий, поскольку привыкли думать, что приглашение Магистра носило частный характер. Видимо, это было не совсем так; на что и указывало присутствие дворецкого – весьма необычное новшество.

Сочетавший в себе стремление услужить и горделивую независимость, дворецкий взирал на гостей, пользуясь тем, что несколько ступенек лестницы возносили его над ними, делая обзор чрезвычайно удобным.

– Рад приветствовать вас во владениях Верховного Магистра, – произнёс он, наконец, выдержав должную паузу.

Поклонился, дождался ответных поклонов и снова замолк.

Всем своим видом этот домашний страж показывал, что, хотя гости находятся во владениях Магистра уже довольно давно, лишь теперь этот факт признан официально в установленном порядке.

– Магистр направил меня встретить дорогих гостей и выразить им признательность за то, что они претерпели столь дальний путь, чтобы засвидетельствовать ему почтение и пожелать благополучия… – продолжил он через минуту.

Галахад и Арон снова поклонились, как будто проехать полземли только для того, чтобы засвидетельствовать почтение, было для них сущим пустяком.

– Я счастлив сообщить, что Магистр пребывает в добром здравии…

– Я бы, собственно, зашёл к нему лично, чтобы посмотреть, в каком здравии он пребывает, – заявил Галахад, которому надоели церемонии и поклоны.

– Да, не могли бы Вы устроить так, чтоб мы попали внутрь? – присоединился Арон. – Он хоть дома?

– Конечно, – немедленно ответил дворецкий, нимало не смущаясь. – Он будет здесь с минуты на минуту. Прошу за мной.

Со стороны разговор мог показаться странным, но лишь тем, кто не знал Монтернора лично. Будучи преисполнен вселенской глобальности, Глава Немира обладал способностью находиться одновременно в разных измерениях. Впрочем, суть его бытия ускользала даже от просвещённых и просветлённых, чего уж там… некоторые считали, что он может практически всё. Но только под настроение. А оно было нестабильным, в отличие от вектора намерений, которому Магистр сохранял верность при любых обстоятельствах…

Дворецкий повернулся и проследовал в дом, оставив дверь открытой. Арон и Галахад не преминули воспользоваться приглашением, покинув на время внешний Немир. Перед ними маячила безукоризненно прямая спина дворецкого и, по неясной причине, оба чувствовали себя как нашкодившие отроки. Труднее всего было сохранять серьёзность.

– Персонал нового поколения, – не удержавшись, шепнул Галахад товарищу.

– Ваше Величество, оно новое для Вас, – шепнул Арон в ответ. Дворецкому было никак не меньше пятидесяти. Арон отметил про себя: упомянутая спина настолько выразительна, что по ней можно угадать, когда её обладатель укоризненно поднимает бровь, слыша отголоски подобных разговоров.

Пройдя полутёмное помещение, они оказались в обширной приёмной зале, где дворецкий поклонился и удалился к обоюдному удовольствию. Тут тоже господствовал полумрак, трудноразличимые светильники на стенах были притушены, но всё равно размеры залы потрясали и подавляли посетителей. Галахад всерьёз подумал, что, наверное, только у них с Ароном не возникает желания спрятать голову поглубже в плечи. Вместо этого он, наоборот, задрал её к потолку и увидел гигантскую золочёную спираль, украшавшую величавые своды. Король и его спутник почтительным молчанием приветствовали этот древний символ Вечности и Воздаяния. У спирали было девять витков, по числу миров, находящихся под юрисдикцией Совета, а географический центр её (мало кто об этом знал) находился как раз здесь, у них под ногами.

– Это Вы, Ваше Величество? – послышался с лестницы глубокий, густой бас.

То был Верховный Магистр Немира Селон Монтернор.

Никто не заметил, как он появился, и странно было видеть эту приземистую, грубоватую фигуру окутанной хрупким вековым полусумраком залы. Ещё более странным было наблюдать бесшумное скольжение по ступенькам грузного корпуса, задрапированного складками длинной белой мантии с затейливым узором. Возраст хозяина было сложно назвать с ходу. Абсурдно, но, казалось, что его глаза, быстрые и чёрные, моложе его рук – медленных, но хватких, а руки моложе ног – тяжёлых, словно врастающих в землю при каждом шаге. Чёрная борода придавала облику Магистра романтический шик; впечатление ещё усиливалось, когда он устремлял на собеседника близорукие, чуть косящие глаза; их взгляд плавно обтекал каждого, убаюкивая бдительность, а затем со змеиной прытью устремлялся прямо в душу… Конечно Магистра боялись. Но не за его взгляд. За власть, которую он один заслужил; которой один был достоин.

– Нет, – отвечал Галахад, когда Верховный Магистр подошёл и остановился напротив, всего в шаге от него. – Это не я, а лишь мой призрак, бесплотный и безжизненный, явился поддержать Вас в великих трудах и утешить в великих скорбях.

Брови Монтернора скользнули вверх, и вслед за этим пришло в движение всё его тело. Подобно величавому линкору, он тихо повернулся к молчавшему Арону, и, не скрывая усмешки, оглядел того с ног до головы. Целитель не отреагировал никак.

– Что на вас обоих нашло? – поинтересовался Верховный Магистр. – Или Вы, Ваше Величество, привезли из дальних краёв заразную болезнь, наводящую страшное уныние на окружающих? А, может, Вы не рады вернуться домой?

– Я действительно приехал издалека. Но даже там до меня дошли слухи о моих подвигах, многократно воспетых и перепетых Вашими придворными менестрелями, Магистр, – тут Галахад слегка поклонился и Монтернор ответил ему тем же. – Странное дело: у меня возник комплекс неполноценности по отношению к самому себе. Я теряюсь в догадках, зачем Верховный Магистр, имея рядом такого блистательного сподвижника, как мифический Галахад, нуждается в моей скромной персоне?..

– И это всё, что Вас беспокоит? – спросил Магистр, полоснув по королю молниеносным взглядом, смутившим не одно спокойствие, сломившим не одну твердыню.

– Пока да.

– Вы всё такой же странный, – резюмировал Магистр, жестом приглашая следовать за собой. Таким образом, церемонию приветствия можно было считать завершённой.

Коридор с чёрными стенами медленно уводил их, словно затягивал, в глубину этого причудливого здания. Плафоны в виде белых лилий струили с потолка мягкий свет, обволакивая величавую фигуру Магистра, шедшего впереди. Потом коридор расширился, и гости проследовали между рядами высоких стеклянных шкафов, набитых самыми загадочными приспособлениями, словно заимствованными из арсенала медика или скульптора. Но даже Арон, имевший тесное касательство к одной из этих областей, не смог бы догадаться, для чего всё это предназначено. Он и не пытался. Вообще человеку с воображением здесь становилось не по себе.

Магистр открыл один из шкафов, взял с полки ключ и также молча продолжил путь. Однообразие интерьера утомляло, и гостям уже начало казаться, что они кружат на одном месте; но внезапно перед ними оказалась дверь, состоящая из двух узких створок, которую Монтернор и отпер тем самым ключом. Раздвинув створки, он протиснулся в образовавшееся отверстие, и Галахад с Ароном свободно прошли следом. В место куда более гостеприимное.

Это была просторная овальная комната, видно, находившаяся в западной части верхней сферы, и служившая приёмной и кабинетом одновременно. Половину пространства стены занимали окна с видом на Город и залив, пол покрывал жемчужно-серый ковёр, а по обеим сторонам двери возвышались шкафы из чёрного дерева, в глубине которых на этот раз поблёскивал невинный столовый хрусталь.

– Вас смущает, что слава, для других мимолётная, для Вас вечна? – проговорил Магистр, как ни в чём не бывало, продолжая свою мысль, оброненную в зале. – Я бы мог выдать целый список деятелей, желающих занять Ваше место в истории. Но не за тем мы здесь собрались. Проблема, из-за которой я Вас вызвал, Галахад, отнюдь не мифическая, и не по плечу бумажному герою.

Галахад встревожено посмотрел на него. Они знали друг друга несчётное количество лет, и король научился читать и расшифровывать малейшие жесты Верховного Магистра. Сейчас то, что он прочёл, пришлось ему не по нраву. Хотя, конечно, они так давно не виделись, что глава Немира мог и перемениться. Размышляя об этом, Галахад заметил, что Магистр тоже наблюдает за ним. А тот, встретившись глазами с королём, впервые улыбнулся.

– Мне не удалось бы скрыть истину, даже если б я захотел это сделать.

– Итак? – сказал король Галахад.

Монтернор не сразу перешёл к делу. Он пригласил гостей присесть на низкий диван, сел сам и некоторое время глядел на пламя свечей, пылавших в высоком, похожем на куст, канделябре. Потом вытащил из-за пазухи сложенный вдвое листок бумаги.

– Мне пришло письмо от женщины, – значительно произнёс он.

Галахад и Арон с неослабевающим вниманием следили за движением его руки, поднёсшей письмо сначала одному, затем другому. По-видимому, лица гостей имели сходное выражение, потому что Магистр внезапно расхохотался. И этот смех, напоминающий рокот неутомимых волн в грозовую погоду, ещё больше их удивил.

– Вижу, Вас постигло замешательство, – сказал Монтернор, отсмеявшись, – но я вовсе не влюблён. И не думал дразнить вас. Я лишь на секунду изменил свой серьёзности. Поверьте, больше у нас не будет поводов для смеха. Это письмо Её Высочества Принцессы Тайны.

Гости кивнули: упомянутая особа была известна обоим, хотя никогда не являлась объектом их интересов. Галахад промолчал, Арон же ответил самым банальным образом.

– Надеюсь, она не заболела? – вежливо осведомился он.

– О нет, Принцесса в добром здравии. По-прежнему спит и видит сны.

Фраза прозвучала так зловеще, что Галахад мгновенно напрягся, чувствуя опасность. Он и раньше не сомневался, что у Магистра была веская причина вызвать его сюда, но теперь в воздухе запахло катастрофой. Поистине, имя Принцессы в этих стенах было произнесено не всуе.

Магистр поднялся.

– Посмотрите сюда внимательно, Ваше Величество, – пригласил он.

На низком столике чёрного дерева с тремя ножками, выточенными в виде львиных лап, стояли огромные хрустальные весы. Их чаши, с виду массивные, однако, легко покачивались от малейшего колыхания воздуха; две идеальные полусферы, загадочно мерцающие в отблесках свечей. На дне каждой покоилось золотое полукольцо. Жидкость, наполнявшая их, была прозрачной под стать воде, но тягучей, и казалась застывшей; в левой чаше её было больше, отчего весы опасно накренились, грозя опрокинуться на пол.

По основанию весов вилась золоченая надпись на незнакомом наречии. К несчастью, Галахад с давних пор знал дословный перевод этих поистине золотых слов. «Знай меру» – вспомнил он.

Стоя напротив, Магистр поднёс письмо к свече и прочел:

– Великое Равновесие сместилось, и смещение превысило Меру. Беспредел ждёт.

– Принцесса видела финал, – добавил он, обращаясь словно к самому себе. – Это значит, что все наши усилия пошли прахом.

– Это значит, – откликнулся Галахад, – что теперь никто в Немире не будет чувствовать себя спокойно.

Он отошёл и беспокойно заходил по комнате, размышляя. Магистр аккуратно сложил письмо, и, помедлив, положил его на левую чашу весов. Она ещё сильнее потянула вниз. Лицо Галахада омрачилось.

– Но ведь это – единственное свидетельство смещения Равновесия, – сказал король. – Вам не кажется, что делать выводы преждевременно?

– Конечно, – уронил Монтернор совершенно спокойно. – Но принцесса Тайна редко ошибается, когда спит. Гораздо чаще она бывает права.

– Ну, не знаю. Кошмары снятся абсолютно всем, даже мне, – пожимая плечами, заметил Галахад, – только я отличаю сны от реальности.

– Когда просыпаетесь!

– Не обязательно.

– Её сны – реальность, – голос Магистра звучал глухо. – Это – её Дар. Её предназначение. Это – предупреждение нам. Я думаю, всё произошло из-за людей, – продолжал он. – Бедняги плоть от плоти Настоящего Мира; не так-то легко искоренить в себе его фальшь. Люди-неотмирки составляют подавляющее большинство обывателей, для которых Зло – это Незнамо Что Такое. Они страшно хотят быть добрыми, но не знают, как. По мне, так лучше уж они вообще бы ничего не делали. Но они делают – вот в чём беда! Они делают плохо себе и другим, потому что не думают, почему они хотят делать именно это и именно таким образом. И они получают не то, что хотят. И выходит, что их жизнь – сплошное действие, стремление, даже само намерение, – работает на Беспредел.

Слово, произнесённое в этих стенах уже дважды, употреблялось в Немире в гораздо более широком смысле, чем где бы то ни было ещё. Начинаясь с заглавной буквы, оно подразумевало стирание границ, разрушение тончайших взаимосвязей, и, в конечном счёте, гибель всех девяти миров, некогда созданных Творцом и неразрывно связанных общей энергией творения. Непрерывность, бесконечность и необъятность этого процесса настолько пугала простых людей, проживавших свой краткий век в относительной стабильности, что это фольклорное определение Конца Миров постепенно стало каноническим.

Такого ужаса не мог вообразить себе никто. И, если честно, существовали определённые сомнения в теоретической вероятности подобного исхода. Прецедентов не было. Но и проверять не хотелось.

– Я намеревался закрыть границы, но это оказалось невозможно, – заключил Магистр. – Словно кислота разъедает миры, и они проникают друг в друга. Наверно это происходит оттого, что Вселенная слишком стара.

– Что же предпринять? – беспокойно спросил король, на которого все эти философские рассуждения подействовали нехорошо.

– Я собираюсь выслать отсюда всех людей до одного, – сказал Монтернор, оборачиваясь к нему. – Я сделаю это в ближайшее полнолуние.

Все, даже безмолвный Арон, мгновенно оживились. Было ясно, что это выход.

– Тогда я, наконец, закрою границы, – сказал Монтернор, – и, возможно, Равновесие восстановится.

– Магистр, Вам звонит НИЦИАД, – послышался по связи чистый голос секретаря.

Монтернор задумался, собрав на лбу глубокие морщины. Если Инферналис обращается по внутреннему каналу, покушаясь на его свободное время, значит, дела хуже некуда. Только вот чьи дела? Сейчас узнаем.

– Давай его сюда.

Галахад и Арон переглянулись; король сильфанеев тихо вздохнул.

Монтернор подождал, пока сигнал датчика на аппарате связи не изменит ритм, после чего нажал кнопку приёма.

– Прошу меня простить, что беспокою в такой дивный вечер, – Магистр посмотрел в окно: дивный не дивный, это действительно был уже вечер. – Дело крайне важное. Я только что получил сведения, что Равновесие было нарушено.

Магистр и Галахад обменялись взглядами. «Уже?» – вопрошал взгляд короля, «Ага!» – безмолвно отвечал ему Монтернор. Тон Инферналиса был безразлично светским; тем явственнее в нём ощущалась наигранность. Было бесполезно гадать, откуда Генеральный директор НИЦИАД узнал обо всём. Как запах бензина и гари легко распространяется во влажном воздухе, так вести из дворца Принцессы Тайны беспрепятственно проникали в головы граждан Немира и прочно поселялись там. Происхождение этого феномена гнездилось в области высших материй.

Инферналис продолжал:

– Вы знаете, что авторитет нашей прекрасной сивиллы в определённых кругах неимоверно высок, – в его голосе звучала замаскированная издёвка. – Даже слишком, я бы сказал. С некоторых пор я веду беспрестанную борьбу с этими нелепыми слухами – естественно, с помощью административных мер. Вы сами знаете, насколько это утомительно. Последняя информация непременно поставит всё с ног на голову. Работа моих служб может быть парализована. Но здесь я бессилен. И потому прошу Вас, как представителя Высшей власти, выступить с официальным опровержением.

По виду Монтернора никак нельзя было сказать, что ему только что нанесли ощутимый удар. И всё-таки Магистр не намерен был таиться.

– Не только Вы, – сказал он.

– Простите…

– Мы все сегодня получили, – с лёгкой улыбкой сказал Магистр.

– Вы что, подтверждаете… – с Инферналиса моментально слетел весь лоск. – Да вы что?! – севшим голосом проговорил он.

Повисла историческая пауза. Магистр плеснул воды из графина в хрустальный кубок и сделал глоток.

– Вы меня не так поняли, – заметил он, выдвигая сей признанный шедевр дипломатии в качестве королевской пешки.

– То есть?

– Это версия Её Высочества. Пока она не подтверждена официально.

– Значит, Совет Девяти…

– Не в курсе, – договорил за Инферналиса Магистр. – Но я думаю, это недолго продлится. В ближайшее время расследование будет проведено, и Вы сможете определиться со своими планами.

Галахад вздрогнул. Магистр замахал на него, призывая к молчанию. На связи меж тем воцарилась умиротворяющая тишина: по-видимому, Генеральный директор НИЦИАД мучительно раздумывал.

– Но Вы всё-таки выступите с опровержением? – уточнил он по-деловому. – Вам необходимо хоть какое-то прикрытие, пусть временно. Понимаете, для народа…

– Нет.

– «Нет», – повторил Инферналис. Он явно отказывался поверить в подобное. – «Нет»… Значит, мой долг…

– Каждый понимает свой долг по-своему. На Вашем месте я бы послал Совету запрос с уведомлением, но не собираюсь Вас отговаривать, если Вы намерены поступить иначе. Но предупреждаю, что Совету могут не понравиться Ваши действия.

– Я буду осторожен, – словно оправдываясь, сказал Инферналис.

– Не сомневаюсь.

Галахад, присевший было на диван возле Магистра, вскочил и снова заметался по комнате в тревоге и беспокойстве. Арон апатично следил за ним, чётко осознавая только одно: происходило что-то, чего не должно было происходить.

– Так я действую, – переждав ещё одну паузу, сказал Инферналис.

– Действуйте, – Монтернор правильно расценил его последние слова. Инферналис не нуждался в его разрешении. Он лишь оповещал Магистра о начале Большой кампании.

– Но учтите, что до проведения заседания Совета Девяти Вы лично несёте за всё ответственность.

– Да, – сказал Инферналис и отключился.

– Началось? – спросил Галахад встревожено. – То самое началось?

– Нет, ещё не то самое. То самое начнётся, когда запляшут биржевые индексы. Это избавит нас от наиболее истерично настроенной части населения, которая повыкинется из окон, наплевав на наши отчаянные попытки их спасти.

Галахада не обманул этот нарочито грубый тон. Он понимал, что Магистру необходимо выпустить пар. Немного успокоившись, тот передал королю суть разговора. Закончив, он прибавил:

– Этот порядок существует давно. Он эффективен, и я не нахожу оснований его менять. Он прекрасно соответствует целям Творца. Пока Равновесие сохраняется, мы оба – Инферналис и я – работаем на его сохранение. Но если Равновесие нарушится, и нарушение будет достаточно серьёзным, Инферналис начнёт работать на Беспредел.

Галахад испытующе посмотрел на Монтернора, но тот оставался невозмутим.

– И почему Вы не остановили его?

– Я не могу приказывать Инферналису, – сказал Монтернор, откинувшись в кресле. – Он отчитывается передо мной за расходы – и всё. Только Творец стоит над ним, – Магистр хмыкнул. – Наша с ним основная задача – понять, какое развитие событий лучше согласуется с волей Творца, и постараться по мере сил воплотить этот сценарий в жизнь доступными нам средствами. А Ваша задача, Галахад, совсем другая.

– А как насчёт исторического памятника? – поинтересовался Арон.

– Прошу прощения?

– Исторического памятника мне, – уточнил обеспокоенный Галахад. – Если он полагает, что обломком Храма, взорванного его сотрудниками, «осенило» Принцессу Тайну, то он путает причину и следствие. Он знал о Равновесии, и знал давно.

– И должен был хотя бы известить Вас, – очень осторожно проговорил Арон.

– Наверное, забыл, – Магистр развёл руками; этот факт не поколебал его спокойствия. – Типичный недостаток творческой натуры. К тому же, подозреваю, что его сотрудникам – а это публика умная и деятельная – надоело находиться в границах офисного пространства, тем более работают они, в основном, под землёй. Вполне можно их понять.

– Да, я понимаю, – рассеянно сказал Галахад. От него не укрылось, что, говоря об архаиках, Монтернор упорно избегал слова «люди».